На разных берегах

Элизабет       Проснулась я от того, что солнечный луч упорно светил мне в лицо. Да и тело затекло лежать в неудобной позе. Приподнявшись на локтях, огляделась вокруг, и воспоминания о событиях сегодняшней ночи не заставили себя долго ждать. Я чувствовала, как стремительно начали гореть мои щеки. Мелиодас лежал рядом и прижимал одной рукой меня к себе. Одна непослушная прядь то и дело спадала ему на лицо, из-за чего он морщился во сне. Кое-как справившись с накатившим волнением, я осторожно, чтобы не разбудить Мелиодаса, выползла из-под его руки и начала быстро одеваться. Было раннее утро, прислуга только-только начинала хлопотать, и у меня был шанс пробраться в спальню незамеченной.       Прежде чем бежать во дворец через весь сад, я выглянула из беседки, чтобы проверить наличие посторонних. Удача была на моей стороне, поблизости никого не было. Так быстро, насколько была вообще способна, добралась до спальни и уже стояла перед дверью, как за спиной послышался кашель. Я повернулась и чуть не закричала в голос, но вовремя прикрыла рот ладонью.       — Я снова напугал тебя, прости, — сказал Зелдрис равнодушно. Это показалось подозрительным. — Позволишь войти? Нам нужно поговорить.       — Да, конечно, — почему-то накатило странное чувство тревоги, но я не придала ему значения. Зелдрис прошел в комнату и занял кресло возле кровати. Я присела на край постели и приготовилась слушать.       — Даже не знаю, с чего начать, — он тяжело вздохнул. — Начну, пожалуй, с самого главного. Почему вы обманули меня?       Я перестала дышать. Вопрос принца ясно дал понять, что ему многое известно. В голове судорожно закрутились мысли, как бы удачно все обыграть, но как назло ни одной стоящей идеи.       — Я не понимаю, о чем ты, — попыталась отвести от себя подозрения, но сделала только хуже.       — Не делай из меня дурака, Элизабет! — вспылил он, резко соскакивая с кресла. — Твоя реакция на раны брата говорит о том, что вы были знакомы задолго до заключения мира. Почему вы оба солгали мне?       — Я просто испугалась за принца Мелиодаса, я не могла контролировать себя в тот момент, — конечно, оправдываться бесполезно, но попытаться все равно стоит. Зелдрис начал мерить комнату большими шагами, словно разъяренный лев в клетке.       — Все-таки ты считаешь, что я дурак, — он шумно выдохнул. — А я так надеялся, что у нас с тобой будет все хорошо, и этот брак со временем перестанет быть для тебя обузой. Но ты… Ты! — Зелдрис сдерживался из последних сил, но последние слова сказал почти шепотом: — В общем, я знаю, чем вы занимались этой ночью.       В этот миг земля ушла из-под ног, стало дурно. Теперь все, что я скажу, будет звучать, как оправдание. И как поступить в подобной ситуации, я не знала. А ведь на кону стоит мир, что был достигнут спустя многие годы. Принц внимательно следил за моей реакцией, и я решила сдаться. Глупо теперь что-либо говорить и пытаться вернуть все на круги своя.       — Откуда?       Мой вопрос заставил его поменяться в лице. Если до этого было видно, что он терзается в сомнениях и, возможно, надеется на ошибочность своей догадки, то теперь выражение лица стало непроницаемым, как у не живого, а глаза вновь налились черной смолью.       — Значит, это правда. А я сначала даже не поверил, но потом, все обдумав, понял, что в этом есть крупица истины. Мерасцилла видела вас ночью и все мне рассказала. Предугадывая твой следующий вопрос, отвечу сразу, это та девушка, которую ты видела с братом возле фонтана. Она давно влюблена в него, и все об этом знают, включая и его. Поэтому, зная ее мотивы, можно было сразу с уверенностью сказать, что она не лжет. Но я наивно верил, что это не так.       Зелдрис остановился и задумался. Те минуты, что он молчал, мне казались более гнетущими, чем его гневная тирада. Еще никогда я не была так напугана, как сейчас.       — Вы посмели насмехаться надо мной, и я этого так просто не оставлю. Ты встала между двумя братьями, и теперь тебе нести ответственность за то, что сейчас произойдет.       Принц стремительно вышел из комнаты. Предчувствие говорило бежать за ним. Еле поспевая, я выбежала вслед за Зелдрисом в сад. Нам навстречу шел сонный Мелиодас, и я поняла, что сейчас будет.       Зелдрис на ходу вынул меч из ножен и уже собирался напасть на Мелиодаса, но я каким-то непонятным образом успела обогнать его и встать между ними, выставляя руки вперед.       — Нет, прошу! — я чувствовала, как меня начинает охватывать паника, руки заметно тряслись.       — Отойди в сторону и смотри, чего ты добилась своим необдуманным поступком, — прорычал Зелдрис.       — Что происходит, черт возьми? — не выдержал Мелиодас. Как вообще дошло до такого?       — Он все знает… — ответила я тихо. — Зелдрис, я тебя умоляю, не нужно этого делать, — ноги сами подкосились, и я упала перед ним на колени. — Если хочешь, убей меня, но не трогай Мелиодаса.       Я опустила голову и ждала решения принца. Готова была принять любое наказание, но то, что произошло дальше, меня повергло в шок. Раздался глухой звук падения чего-то увесистого. Подняв голову, я увидела, что Зелдрис выронил меч из руки и стал глупо улыбаться. Закрыв лицо руками, он, смеясь, сказал:       — Разве это не смешно? Она так сильно любит тебя, что готова отдать за тебя жизнь, брат. А ты даже не удосужился узнать имя невесты, когда это было нужно. Насмешка судьбы. А я, наивный дурак, решил прикрыть твою спину и поплатился за это. Ненавижу… Вас обоих ненавижу! Я разрываю помолвку и отправляю Элизабет обратно. Как только она окажется в землях клана богинь, перемирию конец. И скажи спасибо, я бы мог отправить тебя назад по частям за столь мерзкий поступок. Видеть вас не хочу…       Зелдрис убрал руки от лица и поднял с земли меч. Бросив напоследок взгляд, полный презрения, он ушел. Мелиодас подскочил ко мне, помогая встать.       — Прости, Элизабет, это моя вина, я не должен был… — я не дала ему договорить, приложив палец к губам. Таким любимым губам. Что же я наделала…       — Иди за ним, а за меня не беспокойся. Скорее всего, за мной придут слуги, чтобы быстрее отправить домой. Тебе нужно поговорить с братом, все-таки он твоя семья.       — Обещай, что придешь к озеру.       — Конечно.       Мелиодас убежал вслед за Зелдрисом, а я осталась стоять одна в саду. Стало безумно горько за себя и остальных. Поддавшись своим низменным желаниям, я заставила страдать Зелдриса, который ни в чем не виноват. И теперь перемирию конец. После всего случившегося самое страшное — это возвращение домой и встреча с Людосиэлем. Даже представить не могу, как он отреагирует. Но ничего уже не поделать, придется нести ответственность за свои поступки.       Как я и говорила, за мной пришла делегация из двух служанок и двух лакеев. Они сопроводили меня до комнаты и помогли собрать вещи. Мне не дали возможности попрощаться, и сразу же посадили в карету. Словно я грязь, от которой хотели быстрее избавиться. Все-таки мой поступок и правда низкий и недостойный королевской семьи. Я это понимала и ловила в довесок к мукам совести презрительные взгляды прислуги. Остается только удивляться, как быстро распространяются слухи.       К замку клана богинь мы приехали ближе к вечеру. Удивленные слуги помогли отнести вещи в мою комнату, но по лицам было видно, что их распирало от любопытства, почему я здесь. Глядя на высокие резные двери главного входа, чувствовала, что впереди меня не ждет ничего хорошего. Сделав глубокий вдох, я пересилила себя и вошла в замок.       В коридоре встретила Маэля. Он не сразу поверил своим глаза и пару раз моргнул, но когда понял, что ему не мерещится, подскочил ко мне и сжал в крепких объятиях. Как бы я не была обижена на него, тоска по родным брала свое, хоть и разлука была недолгой.       — Элизабет, я так рад. Это правда ты? О, Богиня, ты услышала мои молитвы и вернула Элизабет домой. Я так счастлив!       — Да, это я, — сказала немного с грустью.       Осторожно высвободившись из объятий Маэля, я не смогла посмотреть ему в глаза и отвела взгляд. То ли обида еще теплилась, то ли грусть от пережитого, но мне было горько на душе. Брат заметил это и истолковал это по-своему.       — Ты еще сердишься на меня за мой поступок? Пойми, я не мог поступить иначе, ведь ты самое дорогое, что есть в моей жизни. Я места себе не находил, когда тебя увезли, а потом этот мерзкий демон появился у озера. Жаль, что я не смог добить его тогда.       Последние слова Маэля дошли до меня с опозданием. То, что он говорил дальше, уже не имело значения, ведь я не слушала. В голове звучала лишь одна фраза:

«Жаль, что я не смог добить его тогда».

      — Повтори, что ты сказал про демона? — я отказывалась верить, но должна была убедиться, что мне не послышалось.       — Про демона? Ну, что не смог добить его.       — Значит, Мелиодас чуть не погиб из-за тебя? Маэль, как ты мог? Мы же заключили перемирие!       Он виновато улыбнулся и хотел подойти ко мне, чтобы снова обнять, но я не позволила приблизиться, за что получила полный непонимания взгляд.       — Да какая разница? Демоном больше, демоном меньше. Они всего лишь грязь под нашими ногами. Низшие существа.       Слушать это было невыносимо. Он рассуждал так же, как и Людосиэль. Неужели мы настолько разные, что не сможем ужиться? Ведь, по сути, демоны ничем не отличаются от нас. Они так же, как и мы: заводят семьи, переживают за родных, трудятся на пользу своего клана, влюбляются… Рука невольно дрогнула и коснулась пальцами губ. Я еще помнила, какие на вкус поцелуи Мелиодаса, и это нагоняло тоску. Это ощущение счастья в его объятьях было таким прекрасным, но таким мимолетным. И мысль о том, что Маэль пытался убить его, ужасала меня. Оказывается, я совсем ничего не знаю о брате.       — Если ты так думаешь, то нам больше не о чем говорить.       Я уже собиралась уходить, как Маэль грубо одернул меня и повернул к себе лицом.       — Что с тобой стало? Почему ты изменила свое мнение о них? Эти грязные демоны убили столько наших собратьев, и ты смеешь их защищать? Это он тебе забил голову бессмысленной ерундой?       Своим последним вопросом он акцентировал внимание на нем, чем окончательно вывел меня из себя.       — Мы убили не меньше, и в их глазах тоже подобны чудовищам! Как ты не поймешь, Маэль, они ничем не отличаются от нас. Они также боятся потерять родных и любимых, они также проливают кровь на войне, они также ведут мирную жизнь и радуются простым мелочам. Они такие же, как мы…       Брат ничего не сказал, лишь отпустил мою руку. Я прошла мимо него и направилась в кабинет Людосиэля. Морально я была истощена, но впереди меня ждал еще более изнуряющий разговор.       Оказавшись перед дверью в кабинет, собиралась уже постучать, но рука застыла над деревянной поверхностью в последний момент. Интуитивно я чувствовала, что так просто выйти из комнаты, как и зайти, у меня не получится. Но все равно этой встречи не избежать. Последний вдох, чтобы успокоить бешено бьющееся сердце, и тишину разбил тихий стук.       Разрешения войти не последовало, потому я сама вошла и обнаружила Людосиэля за письменным столом среди стопок с документами. Он неотрывно бегал глазами по строкам, после чего брал в руки перо и делал себе какие-то пометки. Я бесшумно прошла и присела в кресло напротив него, ожидая внимания к своей скромной персоне. Но брат не торопился начать разговор, и от этого минуты ожидания казались вечностью. Когда последний документ был им изучен, и сделаны соответствующие пометки, он встал из-за стола и начал медленно бродить по комнате.       — Не ожидал увидеть тебя так скоро, Элизабет, — от его голоса я почувствовала холод вдоль позвоночника, но всеми силами старалась не подать виду. Тем временем он продолжил неторопливо мерить шагами комнату.       — Я так понимаю, с заданием ты не справилась. Позволь узнать причину, — с этими словами Людосиэль встал передо мной, заведя руки за спину. Рядом с ним даже дышать становилось тяжелее, а его взгляд сверху вниз и вовсе не давал мыслить здраво.       — Я не смогла, — выдавила из себя через силу, посмотреть ему в глаза не осмелилась.       То, что случилось дальше, стало для меня неожиданностью. Раздался звонкий шлепок. То была пощечина, которой наградил меня брат. Удар был достаточно сильный, от чего губа треснула, и выступила кровь.       — Что значит «не смогла»? Это был твой долг как принцессы клана богинь, и ты не оправдала оказанного доверия. Сначала прониклась симпатией к демону, а после не смогла убить. От тебя никакого толку, и я больше не намерен тратить на тебя свое время. Стража, заприте ее в темнице! Она предала нас и не имеет права на прощение.       В комнату тут же ворвались два здоровых воина и скрутили мне руки. Казалось, что еще немного, и они вывернут их наизнанку. Людосиэль бросил последний презрительный взгляд, после чего сказал небрежно:       — Увести!       Так я оказалась заперта в сыром подвале замка. Совсем одна, без надежды увидеть завтрашний день.