—
Федя, солнышко, вставай…
— Ещё минутку…
— Нет, мой хороший. Никак нельзя. Открывай глаза, тебя ждут великие дела…
Чёрные ресницы вздрогнули, Фёдор открыл глаза, рассеянно всматриваясь в потолок, и только потом выдохнул. Проснулся.
То, что он после болезни, это точно. Просто так ему мама никогда не снится и уж тем более не будит. А значит, «взялись, хлопцы, взялись дружно» и встали.
Бывший навигатор сел, игнорируя боль в груди и пошатнувшийся горизонт. Это ничего, это мелочи. Сел же.
События прошлого дня (дней?) в памяти всплывали легко. Болото, лошадь, крушение, чужие, слишком изящные руки и совсем другой рост.
Комната, в которой он очнулся, оказалась просторной, но очень уютной и светлой. Кроме того, он был в ней не один.
У кровати в положении сидя, с запрокинутой головой дремал мужчина. На вид ему около сорока-сорока пяти. В волнистых вороных волосах, стекающих по широким плечам почти до пояса, виднелись редкие серебряные проблески. Но лицо, красивое грубоватой мужской статью, всё же казалось моложавым.
Бывший навигатор аккуратно оперся на руку. Ему не хотелось будить своего невольного «соседа», а кровать мягко и деликатно поскрипывала. Надави сильнее — шума не избежать.
Послышались шаги за дверью, и Фёдор тут же ничком упал обратно.
Дверь не просто открылась, грохнула, впуская в комнату ещё одного мужчину, смутно похожего на спящего. Фёдор бессовестно подглядывал из-под ресниц. Раньше такой трюк бы не прошёл, но теперь вроде как всё сходило с рук.
Вошедший бесцеремонно тряхнул спящего за плечо.
— Вставай, Форро. Твой сын никуда не убежит, да ещё и со стукнутой головой.
Сидевший мужчина вздрогнул, открывая глаза, а потом уж томно потянулся и размял затёкшую шею.
— Вот за что я не люблю тебя, Ури, так это за цинизм.
Пришлый только фыркнул насмешливо.
— Ещё бы ты меня любил. Всё Эриену, — обвинение было явно шуточное, а голос насмешлив. — Всё, пошли. Дармарцы из меня душу вынули без тебя. Я им доходчиво объяснил, что ни один нормальный русал не будет жить в их луже, но нет же! Ты же у нас наместник, а значит, договоришься лучше.
— Можно подумать, Калхарм станет меня слушать и отдаст одного из сыновей в Дарм… Вот же люди, сами загадят пруд, а потом бегут плакаться к «рыбьим отродьям». Ну, или к нам.
Разбуженный мужчина тяжело вздохнул и, наклонившись к «сыну», поцеловал в лоб и поправил одеяло.
Фёдора от этого нехитрого движения почти парализовало. Прикосновение не было неприятным. Мазнувшие по лицу тяжёлые пряди густо пахли душицей и черемшой, касание губ вышло горячим и сухим, но сама ситуация била по нервам. Даже когда мужчины вышли, бывший навигатор едва-едва смог перевести дыхание. Чужеродное, опасное слово резануло по сердцу.
«Отец».
Чей? Кого любит этот мужчина? Совершенно точно не его.
Выждав с минуту, Фёдор аккуратно сел и тут же схватился рукой за прикроватную тумбочку. Живот скрутило спазмом, к самому горлу подступил ком тошноты. Нет, не сотрясение. Через это он проходил. Как, впрочем, и через приступы, подобные этому. Нервная реакция на тему,
которую нельзя поднимать. Реакция на былую боль, страх и апатию.
Тошнота подступила ещё ближе.
Ну нет. Не будет этого. Нужно отвлечься, смотреть, думать. Нужно анализировать стены, обитые деревянными панелями, подсвечники и светильники, напоминающие керосинки из исторических книг. Нужно обдумать мягкую шкуру неизвестного животного вместо ковра, книжные шкафы из натурального дерева, камин, шкаф, зеркало…
Тошнота ослабила хватку, и молодой мужчина спустил ноги с кровати. Надо же, ночная рубашка. Его явно переодели, но рубашка?.. Хотя это занимало меньше, чем длина ног и их очертания. А впрочем, зеркало же есть — только бы добраться, и он сразу поймёт, что с ним не так. А ведь совершенно точно не так — ноги-то не его, руки чужие и чёрный каскад волос тоже. Ладно, цвет ещё родной, но вот текучий прямой волос, шёлковый на ощупь, а не жёсткий и волнистый…
Фёдор поднялся, но буквально через два шага его повело.
…в себя пришёл на ковре, уткнувшись носом в колени, сжавшись всем телом в позу эмбриона. Постыдно, жалко, но, пока наедине с собой, — можно. Это унимает боль и тошноту, а заодно вправляет мозги.
Разгибался медленно и неохотно, пересиливая себя. Первый раз, что ли? Прорвётся, по-другому просто нельзя. Господи, слабак несчастный…
До зеркала в этот раз добрался нормально, спокойной и уверенной поступью.
Отражение вызвало сначала недоумение, а после иррациональный страх. Уже по тому, что видел, было понятно, что что-то не так. Но чтобы настолько...
Всё. Абсолютно всё чужое.
Ну и что это за вьюноша? Сколько ему — двадцать, двадцать один? Совсем молодой. Нет, конечно, сам Фёдор никак не был седым старцем, но всё же старше, а кроме того, чуть ниже и несколько более сбитым.
Навигатор бесцеремонно стянул рубаху. Ему необходимо видеть всего себя. Себя ли?
Смутившие ещё недавно ноги оказались даже хуже, чем думалось. Вернее, лучше. Длинные и стройные, с острыми коленными чашечками и высоким подъёмом аккуратных, соразмерных росту стоп. Всё тело вытянутое и не тощее, нет, но стройное. Никакой привычной мускулатуры, всё больше жилы. Длинные линии, изящные сгибы, продуманность и точность, но не тонкость. Кем бы ни был этот «Эриен», но точно не слабаком. Да, не мышцы — жилы, тугие и не такие рельефные, но вполне себе просматривающиеся. Фигурист? Танцор? Слишком уж сухой и поджарый, что охотничья собака. Фёдор сказал бы «русская борзая», но всё же незнакомец казался соразмернее, а его изящество не было болезненным, как у вышеназванной породы. Широкий разворот плеч и скульптурный изгиб шеи, музыкальные руки, но хуже всего лицо.
С первого взгляда кажется — ничего особенного. Овал лица довольно мягкий, резной прямой нос с тонкой переносицей, некрупные соразмерные губы, высокие скулы и лоб. Вот только глаза даже не серебро — платина. Светлые у зрачка, тёмные у кромки, под совершенно девчачьими ресницами, длинными и загнутыми. В довершение всех бед — тонкая кожа почти просвечивала, на висках и у переносицы виднелись синие жилки. Не выпуклые, лишь лёгкий оттенок, но и это уже слишком.
— Мальчик, мальчик… как же тебе не повезло.
Фёдор только сочувственно покачал головой отражению. Чёрный волос до талии действительно чёрен и прям. И даже самую малость не напоминал его кудри.
Со спины вид не лучше, чем спереди. Красив. Слишком красив. Не так, как сам он раньше: не жгуче, вызывающе и чарующе. Хотя да, «чарующе» — правильное слово, но то магия текучего горного потока, холодная, плавная…
Бывший навигатор тяжело вздохнул и подобрал с пола рубашку. Всё, приехали. Он точно не на Земле и не в своём теле. Надо одеваться, выбираться, а главное — понять, куда его, собственно, занесло и что теперь с этим делать.
Голова пошла было кругом и тошнотворно горький ком подкатил к горлу, но Фёдор до боли и хруста сжал кулаки. С появлением плана, пусть и такого плохонького, вернулись уверенность и спокойствие. Мозги заработали в привычном аварийном режиме полного аврала, и стало не страшно. Когда кругом «такое», страх — это вообще последнее дело.
Если бы кто увидел его со стороны — немало бы удивился. Вместо того, чтобы, открыв шкаф, одеться, Фёдор долго рассматривал вещи, щупал и принюхивался. Натуральные ткани — лёгкие, текучие, плотные, грубые и нежные, дорогие и попроще, но натуральные. Он уже и не помнил, когда на Земле держал в руках льняную рубашку. А запахи… специфически живые, особенно травяные… Боже, Боже, Боже…
Одевание тоже вышло долгим и вдумчивым. Иногда в памяти «всплывали» названия и манера одевания, тонкости подбора вещей и прочее. Фёдора сильно волновало, как долго он сможет так «вспоминать», пользуясь памятью бывшего владельца. Бывшего ли? Нужно в кратчайшие сроки изучить характер, манеры, привычки, прошлое, настоящее и жизненную позицию Эриена. Всё о чужой жизни. Что ж, подобное он уже делал, чем нынешняя ситуация сложнее?
Нижняя лёгкая туника чёрного цвета, а поверх длинный шерстяной жилет, который — о ужас! — не скрывает того, что так хотел спрятать навигатор. Фигуру. Точёная узкая талия и такие же узкие бёдра портили всё дело. Их было видно, как и текучую грацию движений. Он же ни черта не представляет, какая кругом обстановка! А в том, что он умудрится найти неприятности на свой тощий зад, даже не сомневался. На филейную часть всегда были охотники. Ну и бонусом его «червоточина», на которую охотно стекались мрази всех размеров и форм, ибо куклу ломать интересно и приятно, тем более такую блудливую…
Длинные пальцы хрустнули, сжимаясь в кулаки. Дудки, он один раз уже дорого продал свою жизнь. За эту будет биться не менее отчаянно. И за этого разнесчастного мальчишку. Ну вот на черта ему такая красота? От неё же ничего, кроме бед…
Каблуки высоких сапог постукивали по дощатому полу, ступени иногда поскрипывали и постанывали, но в целом дом навигатору нравился. Он осмотрел всю комнату, засунул нос всюду, где смог, и сделал выводы. Лучше всего человека характеризует его жильё и родные, а ему теперь ох как нужны даже крупинки информации. Фёдор открывал двери и заглядывал в комнаты, запоминал расположение и старался как можно больше «вспомнить». Пару раз встречался со служанками и полунебрежно наклонял голову на приветствие. Вернее, голова сама, без какого-либо участия его сознательной мысли совершала это лёгкое движение. Мама дорогая, так ведь и чокнуться недолго, а как между тем быть?..
Обстановку небольшого в общем-то особняка, расположение комнат и залов навигатор просчитал в уме очень быстро. «Родню» нужно искать внизу — в зале, зеркально повторяющем верхний. Если только они не ушли никуда.
На одном из лестничных переходов Фёдор остановился и потянул носом. Запах пыли, старого дерева, нагретого солнцем, холодного камня, неслыханного им ранее многообразия трав, свежей выпечки… Много, чудовищно много и изумительно после стерильного космоса и почти стерильной Земли. Интересно, Эриен хоть немного наблюдатель? Иначе будет трудно, сам-то он — тот ещё созерцатель, и подвиснуть на рассматривании какой-нибудь травинки, полностью погрузившись в себя, в порядке вещей.
— Эри! Тебе нельзя вставать!
Басманов при всём желании не успел ответить, когда ему навстречу стремительно шагнул недавний знакомец и мягко взял в ладони его лицо, заглядывая в глаза. Взгляд давешнего соседа оказался светло-голубым — потрясающее сочетание с вороной шевелюрой. Столько беспокойства и заботы одним только выражением глаз на него лишь мама в своё время и выливала.
— У тебя ничего не болит? Как ты себя чувствуешь? Эри, никогда так больше не делай, я испугался до смерти…
Фёдор открыл было рот, желая что-то сказать, но ему не дали, наклонили голову и в который раз поцеловали лоб. Ну что за люди, подкрадываются что кошки, целуют…
— Твой отец преувеличивает, хоть в чём-то и прав, — бывший навигатор еле повернул голову, чтобы посмотреть-таки на второго говорившего. Ури, или как там его. Почти копия новоиспеченного отца Басманова, только выше на полголовы и седины в смоли волос чуть меньше. А вот лицо просто удивительно похожее, хотя и не сказать чтобы такое же. — Куда тебя несут черти после сотрясения и всплеска? К слову, о последнем. Это ж что должно было случиться, чтобы себя иссушать подчистую из-за одного рэсса? Да, крупная тварь, но не настолько, чтобы впадать в панику. А если бы я не проезжал по Малым болотам с проверкой, м-м? Птичке прикажешь твои косточки отцу тащить?
— Уриэль, — старший из мужчин наконец отцепился от навигатора и весь обратился к собеседнику с неприкрытым недовольством. — Не будь ты мне братом, я бы даже и не говорил с тобой. Эри только из Перешана, после горного перевала…
— И на кой он тогда попёрся через болота? Тракт для чего прокладывали? Ну ты хоть скажи ему! — последнее уже к Фёдору и опять-таки с искренним негодованием, так что Басманов еле сдержал смешок. Однако! А братья-то, похоже, решают все спорные вопросы через посредничество сына-племянника. — А ведь я говорил…
Бывший навигатор тихонько шагнул назад и вбок, огибая спорящих. Пока единственное, что было ясно, — ему нужна библиотека. Ну где его коммуникатор, панель слота и инфранет?! Всё можно было бы узнать и просмотреть так быстро!
Фёдор досадливо цыкнул, поймав себя на том, что ощупывает ухо, пытаясь найти клипсу. Привык, чтоб его… Всё, нет больше чудесной информационной сети и техники. Хотя клипсу, конечно, было жалко до слёз. Он полгода с каждой зарплаты откладывал почти три четвёртых — и всё ради двух тонюсеньких проводков, вживлённых под кожу головы за левым ухом. Немного голодовки, немного нахлебничества, зато возможность в экстренных случаях обходиться без коммуникатора, а главное — запоминать больший объём информации за короткое время. А теперь начинай всё сначала по допотопным технологиям и полагаясь только на свои мозги. Ан нет, мозги тоже чужие, и дай бог если хорошо варят, потому что если извилин у Эриена меньше, чем у него, то можно смело полагать, что случится что-то на вроде того, когда у компьютера летит оперативка.
Ноги сами понесли в библиотеку. Аллилуйя! Хоть что-то могут эти ноги, кроме того что наживать ему неприятности, а они будут, Фёдор даже и не сомневался.
Ощущение от зрелища высоких светлых стеллажей странное. Они были совершенно незнакомыми и при этом родными и уютными.
Навигатор коснулся ближайшей полки, и вид собственных тонких пальцев на фоне грубых кожаных корешков вызвал что-то, смутно напоминающее дежавю. Фёдор решительно тряхнул головой и взял первый же том.
Книги оказались тяжёлыми, вычурными, обильно украшенными изнутри и снаружи. На Земле таких даже в музеях не осталось. Там вообще мало что осталось…
Сначала он просто просматривал том за томом, потом стал избирательнее. Прежде всего ему нужны были географические атласы, книги о землях и путешественниках: всё могло бы хоть как-то объяснить, где он и что с этим делать. А заодно беспокоил довольно страшный вопрос. От него попахивало сумасшествием, но вероятно, только вероятно и совсем не точно, но похоже… в этом мире, видимо, было что-то, что на Земле называлось магией.
Навигатор перетаскал книги на подоконник, застланный сукном и довольно широкий и длинный, чтобы на нём сидеть или полулежать. О, неизвестный гений архитектуры! Басманов за такое изобретение готов был целовать руки неведомому строителю.
Книги пришлось раскрытыми класть в столбики, одну над другой и, склонившись над ними, изучать.
Егор бы сейчас пришёл в ужас, а Максим забрал «лишнее». Лишними оказались бы все, кроме одной, а навигатору нужно было
знать. Кроме того, у него имелся навык чтения по диагонали и то пугающее Егора умение читать несколько книг разом. Не шесть, конечно, как теперь, но умерять аппетиты он будет в другой ситуации, а не когда он в другом теле и другом мире.
…Чужое мироустройство восхищало. В какой-то момент Фёдор всё же поймал себя на том, что одним томом зачитывается, как приключенческим романом. Сам он, похоже, где-то на западе континента, почти на границе с таинственным Авернором, государством энолаэ. А они, видимо, не люди… Кто же в таком случае — пока неясно, но не человеки — уж точно. Представить точнее местоположение не вышло, он слышал от «родственников» название только одного города, да и тот оказался деревней, так что уж тут…
Ещё одним камнем преткновения стали летающие земли. Эта метафора лёгкой разгадке не поддавалась. Может, они блуждающие? Какая-то аномалия тектонических плит? Но тогда почему летающие? Таинственный остров Жюля Верна рядом не стоял с этим атласом.
Басманов сидел над книгами долго и упорно, пока живот не стали крутить голодные спазмы, но какая ему еда после недавней выходки организма?
В конечном итоге из библиотеки его просто выгнали.
— Эри, может, ты хотя бы поужинаешь с нами, если уж не обедал? Ты точно хорошо себя чувствуешь?
Фёдор сначала вздрогнул от звуков голоса «отца», а потом от прикосновения к макушке. Мужчина ходил совершенно бесшумно, и это здорово напрягало. Нет, конечно, Басманов и сам так умел, но ведь сейчас не услышал. Хорошо бы если оттого, что устал, потому что если Эриен неважно слышит — это очередная проблема.
Тем временем Форро подвинул книги и сел напротив «сына». Мужчина чуть склонил голову, вглядываясь в серые глаза с тревогой. У Фёдора внутри всё обмирало от страха. Меньше всего на свете хотелось проколоться, да ещё и сейчас, в самом начале! Но, с другой стороны, а кому его раскусить, как не родителю? Мама бы наверняка поняла, если бы с ним было что-то не так. А матушка Эриена, похоже, мертва, иначе почему пылинки с сына сдувает отец? Не просто осторожничает, нет, а почти отчаянно следит, чтобы с ним всё было хорошо. Имели место прецеденты? Суицид? Насилие? Или это просто боязнь потерять ещё одного близкого человека?
— Я… я немного зачитался.
— Я вижу, — улыбка тонких губ бледная, но искренняя. — Эри, может, объяснишь мне, что случилось? Хотя бы там, на болотах, раз мы не говорим об академии. Пойми, я не давлю, но я же вижу, что что-то не так, а ты не хочешь со мной делиться.
Фёдор попробовал улыбнуться. Губы чуть дрогнули, но ответ, видимо, засчитали. По крайней мере, мужчина вздохнул и поднялся.
— Ясно, не скажешь. Но хоть спустишься поесть?
— Конечно.
Ещё одна улыбка. На этот раз выходит естественнее, и Басманов тихонько начинает собой гордиться. Как трудно дурить симпатичных тебе людей! Особенно таких.
Ужин проходит чинно, мирно и втроём. Стол накрыт обильно, но еды ровно столько, чтобы насытить троих мужчин, несмотря на разносолы. Бывшему навигатору приходилось опираться на память Эриена и оставалось надеяться, что если вдруг вкусы у него поменяются, то это никого не шокирует до потери пульса. Хотя, впрочем… Может, сильно менять и не придётся: те блюда, к которым «тянулись руки», были вполне по нраву и Басманову.
После вечерней трапезы бывший навигатор всходил по ступеням плавно и медленно. Эриен совсем уж бесшумно передвигаться явно не умел, а значит, это тело ещё нужно многому научить и «настроить» под себя. А заодно и самому приноровиться.
Фёдор так увлёкся мерными шагами с пятки на носок, постоянно контролируя вес и баланс, что, когда его хлопнули по плечу, почти заорал. Да что за манера у братьев такая! Так ему самому до инфаркта недалеко.
— Дядя?
Возглас слетел с губ сам. Он его даже не обдумал и уж точно бы так сразу не сказал, а ведь нужно, чёрт его дери!
Мужчина кивнул на дверь в комнату навигатора.
— Поболтаешь со мной на сон грядущий?
— Конечно.
Уже в комнате мужчина небрежно махнул рукой, зажигая светильник у кровати. Навигатор тут же запретил себе смотреть на огонь, вспыхнувший без какой-либо видимой причины. Вот с чем с чем, а с магией он разбираться будет завтра, сегодня и без того мозги пухнут.
Уриэль нервно прошёлся по комнате. Навигатору хотелось того же, но он заставил себя сесть на кровать и наблюдать за метаниями мужчины. Тот наконец остановился и сцепил пальцы.
— Эри, я надеюсь, ты на меня не обижаешься за слова про тракт и про рэсса. Но я ведь не дурак. Ты справлялся с такими тварями если и не шутя, то довольно легко, в обмороки не падал и уж тем более не иссушал себя подчистую, а значит, ты потратил силы где-то в другом месте, ведь так же? — очень красноречивый жест сцепленными руками, как будто мужчина предлагал племяннику ответить, но Фёдор молчал. Тогда Уриэль взял стул и, придвинув к кровати, сел напротив Фёдора так же, как и брат совсем недавно, вглядываясь ему в глаза. — Эри, что происходит? Не хочешь говорить всё — ладно, но хоть намекни. Чего нам ждать, мне и твоему отцу? То, что я на тебя рычу, не отменяет того факта, что я тебя люблю, про Форро я и вовсе молчу. Ну что, ты сам не понимаешь, что ли, что твой отец скрутит всё начальство академии и конклав в придачу, если хоть кто-то тебя обидел? М-м? Эри, если можешь что-то сказать, то скажи.
Фёдор честно пожал плечами. Ну что он мог сказать? Можно подумать, он сам в курсе задуманного Эриеном. Вот же непоседливый мальчишка, во что только вляпался?
— Я боюсь, мне нечего тебе рассказать. Это не моя тайна.
И ведь ни словом не солгал!
Мужчина вздохнул и убрал стул туда, откуда взял.
— Ладно, Эри. Нечего так нечего. Но если что…
— Я всегда могу рассказать, я знаю, правда. Спасибо, дядя.
Ещё один вздох, взаимное пожелание спокойной ночи и наконец-то одиночество.
Фёдор не без удовольствия вымылся и возрадовался водопроводу, да ещё и с горячей водой, и влез в длинную ночную рубашку. Одна отрада в этом мире — одеяния длинные. Не видно безобразия, унаследованного от предшественника. Одни ноги — уже тихий ужас. У жеребят при всей их нескладности и того лучше, чем у этого недоэльфа. Нет, когда-то у Басманова была мечта подрасти сантиметров на пять, но уж никак не на десять, а то и все пятнадцать. Спать, только спать и в глаза себя до утра не видеть.
…Спать, в общем, не вышло. Навигатор отлежал все бока и промаялся несколько часов в кровати, но вопросы не давали покоя. То, что он уже узнал, пока не систематизировалось с тем, что он вынес из разговоров. Пришлось как привидению пробираться ночными коридорами в библиотеку, задёргивать все шторы, чтобы никто не видел огонька свечи, и искать книги. А потом опять искать и читать, уже по новой теме, взахлёб и до ломоты висках, читать и запоминать, пока ещё не поздно и он не спалился на какой-нибудь мелочи, и его… В общем, неясно, что бы ему сделали, но он этого никак не мог допустить. Не позволяла гордость почти профессионального шпиона и банальное такое, но очень искреннее желание жить.
***
— Ну и как это называется?
— Значит, ему было что-то нужно.
— По-моему, единственное, что ему нужно, — это ремнём по заднице. Сразу вспомнит, что спать нужно в кровати и не доводить родню до тахикардии.
От рассуждений над ухом Фёдор проснулся и тут же подорвался с места.
— Ой!
Затылок встретился с оконной аркой, и навигатор очень резко очнулся и вспомнил, что, собственно, делает в библиотеке и почему над ним причитают какие-то мужики.
— Эри, тебе очень больно?
— Форро, твой ненаглядный уснул на «Новейшей истории империи Кашага», а я не знаю книги более болезненной. Что ему после этого каменная арка…
— Ури!
Басманов поморщился, всё ещё держась за голову и искоса поглядывая на препирающихся мужчин. Те, похоже, не могли контактировать, не споря по делу и без.
Он действительно умудрился уснуть прямо на раскрытой книге. На щеке небось остался отпечаток — и хорошо если не текст. Зато вчера он таки кое-что вычитал. Всего одно слово, за которое нельзя было не зацепиться, — иномирцы. Он, правда, так и не нашёл, кто это и как они попадали сюда, в этот мир, но они точно были. И были не нежитью, которая тут, оказывается, тоже водилась. Ту таинственную белиберду, что выдало сознание, скального рэсса он тоже нашёл в справочнике. Сказал бы, что это собака-переросток, если бы не морда и шипообразные наросты по всему телу. На Земле даже в экспериментах с генной инженерией
так доиграться не смогли бы.
— У нас есть что-нибудь по иномирцам?
Спорящие тут же замолчали, и вопрос повис в воздухе. Фёдор смекнул, что, видно, спросил что-то не то или не в тот момент. Теперь оба «родственника» переглядывались молча, но очень характерно.
— Эри, ты же неделю назад уже спрашивал.
Довольно мягкий ответ «родителя» прояснил причину переглядок, но добавил вопросов. Зачем Эриену нужны были книги? Он что-то знал или хотел что-то сделать?
Басманов тряхнул головой и попытался улыбнуться как можно беззаботнее.
— Точно, да… Надо меньше читать за раз.
— Вот именно, — Уриэль вздохнул с заметным облегчением и, мягко взяв племянника за руку, потянул на себя, побуждая подняться. — И прекращай уже спать в библиотеке. Иначе, ей-ей, отберу твою комнату под оружейную.
***
Иерэ ласково храпнула в самое ухо и «деликатно» толкнулась лбом в грудь навигатора, так что тот почти свалился с ограждения пастбища. Кобыла была невероятно довольна своей выходкой. Фёдор не отдавал себе отчёта, как считывает это довольство, ведь мимика у лошадей вроде бы должна была быть плохонькой относительно тех же собак, особенно домашних, понахватавшихся у хозяев. Однако Иерэ гримасничала, не зная о том, что, вообще-то, не должна. Да и хвост жил у кобылки совершенно «собачьей жизнью», выражая небывалую радость.
— Девочка, давай договоримся, — навигатор с горем пополам ухватил кобылу за голову и даже почесал за ушами, за что его тут же облизали. Отплёвываясь, он мужественно продолжил: — Я на тебя сажусь — ты везёшь меня к озеру. Но на галоп не переходишь. Поняла? Никакого галопа, я тебя как друга прошу. Мне бы на шаге с тебя не свалиться…
Басманов спрыгнул с ограды и примерился к лошадиной спине. Седло он брать и не подумал. Потник, подпруга и узда вызывали ужас. В конюшне вычёсывал своего злющего жеребца очередной ненормальной масти (орехового в мелкое белое пятнышко с серой мордой и ногами) дядя — и уж он-то наверняка заметит, что племянник ведёт себя странно и не знает, как подступиться к амуниции. Так что ничего, переживёт. Эриен явно умел ездить без седла, а ему теперь нужно не мешать телу делать привычные движения.
Упереться, подтянуться, перекинуть ногу. В теории — несложно. На практике — навигатор даже глаза закрыл, чтобы голова не вмешивалась в то, что творят ноги.
Иерэ всхрапнула, хитро косясь на всадника. Как хорошо, что лошади в этом мире не говорят! А то ему бы высказали, какой он идиот.
Фёдор тихонько ударил пятками лошадиные бока. Кобылка издевательски всхрапнула и пошла. Навигатор не рассчитал одного — её нужно вывести за ограждение, потому как теперь она решала эту проблему самостоятельно.
…Казалось, сердце ушло даже не в пятки, а за пределы организма, когда за пять шагов до ограждения Иерэ понесла вперёд, легко оттолкнулась и перескочила на другую сторону. Как он тогда удержался — Фёдор и сам не понял. Но кобылка уже взяла темп и помчалась к лесу довольно резво. Как и просили — не галопом. Широкой рысью, но тогда навигатор разницы ещё не знал.
— Стой! Ну пожалуйста!
Иерэ перешла на шаг и на поляне действительно остановилась, изогнув необычайно гибкую шею. Фёдор на этой самой шее и повис, выравнивая дыхание и отходя от не самых приятных ощущений в пятой точке. Верховая езда оказалась делом не столь лёгким, как в фильмах, и навык требовал практики, иначе его очень быстро раскроют.
Вообще его к озеру понесло не просто так — идею подал старший родственник. По всему выходило, что Эриен часто выезжал за пределы дома. И озеро ему, стало быть, тоже зачем-нибудь да нужно было. И есть надежда, что Иерэ знает к нему дорогу и отвезёт обратно. Искать ради этих целей карту было бы верхом идиотизма. Что это за наследник земель, который вдруг забыл, как ездить верхом и где находится его любимое озеро? Не купаться же он туда ездил, в самом деле! То есть нет, мог конечно, но навигатор сомневался, что так уж часто. Ко всему прочему, самому Басманову также не мешало освоиться и побыстрее, а сидеть безвылазно в библиотеке, как ни смотри, не лучшее решение. Опыта ценнее, чем при непосредственном контакте с миром, он не получит. Да, чтобы понять Эриена и влезть в его шкуру, библиотеки будет маловато.
С лошади пришлось-таки слезть и идти рядом, держась за гриву. Иерэ не возражала, хотя ей явно хотелось побегать, так что после получаса ходьбы пришлось залезть обратно и позволить кобыле идти как ей вздумается. Чем дальше в лес, тем меньше она рысила, боясь, видимо, переломать ноги о кочки и корни, а на шагу Фёдор себя чувствовал более чем комфортно, хотя теперь нужно было следить за ветками, оказавшимися вдруг очень близко к его разнесчастной голове.
Иерэ шла уверенно, по пути отщипывая то моха со ствола, то пучок особенно наглого тростника и пару раз, навигатор был в этом совершенно точно уверен, не побрезговала лягушкой. Вообще кобылка была для лошади слишком любопытна и смела, но Басманов, не имевший раньше опыта общения с лошадьми, знать не знал, что нормальная реакция на резкий звук или движение у земных собратьев его провожатой — паника или бег, но никак не игогоканье и попытка унюхать или разглядеть источник шума.
Искомое озеро нашлось не так уж далеко от поместья. Светло-зелёная вода со множеством кувшинок на поверхности ещё издалека блестела зеркальцем, потерянным в траве, а вернее, между стволов деревьев, вблизи оно оказалось огромным и довольно чистым. Дно и берег, где каменистый, а где песчаный, были почти не затронуты порослью. В общем, озеро как озеро. Да, непривычно большое и пресное, да ещё и в соседстве с солёными болотами, которые растянулись на много километров и то тут, то там выглядывали из-за деревьев. Но всё же озеро, самое обычное, непримечательное, чем оно было так дорого Эриену?
Фёдор спешился и, оставив Иерэ у воды, пошёл по берегу. Кобыла пофыркала, попила и пошла пастись в подлесок. В конечном итоге её не первый раз так оставляли.
Идти пришлось долго — до излучины, где берег делал поворот, а деревья подступали к самой воде. Обходить их живописную группу не хотелось, но делать нечего. Фёдор всё прислушивался к себе, но «прозрений», как в первый день, не наблюдалось. Дежавю не радовало просто потому, что он и так знал, что Эриен тут бывал, толку-то?
Боковым зрением удалось разглядеть металлический блеск. Поворачиваясь в сторону шума, Фёдор ещё увидел зелёную чешую. Очень крупную, хотя и красивую. Ни одна анаконда на Земле не могла такой похвастать, вот только… Змея? Василиск или ещё какая местная тварь? И чего ждать? Того, что он её спугнул, или того, что охотятся на него?..
Бросок навигатор «увидел» уже тогда, когда грудную клетку сдавило изумрудное кольцо.
Мысль про змею ещё посетила голову до того, как остались только инстинкты и отчаянная попытка выжить.
Мышцы длинного чешуйчатого тела сокращались и сжимались, Фёдор ощущал их всем телом даже через одежду и чешуйчатую броню. Почему-то влажные и мягкие отростки, касавшиеся лица, напоминали плавники или что-то подобное, чего не могло быть у змей. Очередная петля, теперь уже на шее, тонко намекнула, что итог его трепыханий предрешён.
— А теперь, тварь, подумай и скажи, куда ты дел Эри. И тогда я, может быть, убью тебя быстро.
Даже если Фёдор и хотел бы что-то ответить незримому собеседнику, он бы просто не смог. В лёгких закончился кислород.
Умирать второй раз подряд было чертовски обидно.
