***
Басманов коснулся воды, не без удовольствия заметив, что та не остыла за время ужина. Пожалуй, даже была горячевата, но после долгого утомительного пути — самое то. — Духи, мальчик, сколько мне ещё к тебе привыкать?.. — разговаривать с собственным отражением было не умно, но в доме чародеев водились зеркала и большие, не то что на постоялых дворах, и отражение в них напрягало. Непривычно высокая и поджарая фигура ассоциировалась с кем-то посторонним. Фёдор ощупал шею. На той ещё виднелись фиолетовые метины синяков. Ошейник Мастеров Истины придушил его так качественно, что даже дорогие бинты из соседнего королевства не помогли убрать их до конца. Бывший навигатор помял плечи и мышцы спины (те нещадно ныли после часов езды в седле), сделал оборот вокруг собственной оси и уже равнодушно улёгся в ванну. Новое тело не вызывало ничего. Настолько ничего, что не хотелось его даже приласкать, и можно было бы списать на усталость, если бы не ощущение, что всю «чувственность» ему попросту отбили. Хотелось верить, что это временный эффект после бурного прошлого и нынешнего перерождения, а не данность на всю оставшуюся жизнь. А то жить без плотских радостей можно, но немного грустно. Чародей лениво смахнул в воду открытую баночку с солью. Вода зашипела и вспенилась, став нежно-лиловой. Тонко запахло чабрецом. Бывший навигатор положил голову на бортик и устало вздохнул. Хотелось спать и избавиться от проблем. И если первое ещё было возможно, то второе в ближайшем времени ему не грозило. Басманов закрыл глаза и задышал спокойнее и глубже, успокаивая мысли и биение сердца. Так расслабился, что не заметил, как задремал. Проснулся через час от холода и кошмара, лязгая зубами и вываливаясь из ванны. В идеале, конечно, просто из неё вылезая, но на практике окоченевшие мышцы не слушались, и бывший навигатор мокрой полудохлой рыбиной свалился на пол и захрипел, вспоминая, как дышать. Тошнота подходила к самому горлу, желудок скрутило спазмом, но нечеловеческим усилием Фёдору удалось напомнить себе, где он и что с ним происходит в реальности. Привкус желчи на языке не исчез, но взбудораженная нервная система стала успокаиваться. В целом неплохо, он всё ещё умудряется контролировать приступы, но надо подумать, как бы свести их на нет. В нынешнем его мире вряд ли медицина постигает такие бездны, как человеческая психика, и уж тем более не факт, что умеет лечить её в покорёженном и больном состоянии, но надежда лучше, чем ничего. Не хотелось бы нести с собой наследие прошлой жизни до самой смерти. Басманов вытерся, накрылся двумя одеялами и понадеялся, что родственники не проснулись от поднятого им шума и не пойдут будить его с утреца. Хотелось просто отдохнуть, но никак не объяснять утром родне, почему летом он спит под двумя одеялами и с какой радости его так нечеловечески знобит.***
— Дьявол… Фёдор опёрся на шест и вытянул ногу из трясины. Хорошо, что захлебнул воды только одним сапогом, плохо, что попёрся на болота без Иерэ — пожалел усталую кобылу, а сам ещё не приноровился к местности до той степени, чтобы безошибочно определять, где кочка, а где только её видимость. — И долго ты планируешь заниматься подобной эквилибристикой? Басманов вскинул голову, но Рейну, к которому и шёл отчитываться, углядел, только когда тот соизволил пошевелиться и массивный змеиный хвост сверкнул чешуёй. — С ума сойти… Знаешь, у нас в детдоме была книжка поэтических сказок, и в одной из них есть строчка про русалку на ветвях дуба. Меня всегда мучил вопрос — кто её туда посадил и на кой, а это у вашей водной братии, видно, такое развлечение. Русал высокомерно хмыкнул и опустил хвост с ветки до земли, чтобы после спиралью обвить им ствол и плавно спуститься. Фёдор поймал себя на мысли, что зрелище немного страшное — хватка колец у этого хвоста железная, сминающая человеческие кости как картон. И если бы это была змея, то очень хотелось бы держаться подальше или открутить ей голову до того, как она решит тобой пообедать. — Что-то ты бледный, — Рейна, ещё минуту назад незримый в густой листве, а теперь возвышающийся над собеседником на голову, мазнул тёплыми пальцами бывшему навигатору по скуле. — От испуга, что ли? Так я вроде бы не собираюсь тебя душить, хоть, может, и надо. А это что за безобразие?.. Русал заметил фиолетовый отлив синяка над воротником, но Фёдор сделал шаг назад и натянул ткань повыше на горло. Нечего светить такой красотой. — Это долгая история, но я, в общем-то, и шёл тебе её рассказать. И да, ты можешь меня поздравить. Я не один такой неудачник — нас трое. Фёдор улыбался, предчувствуя, как будет ещё раз смаковать сам факт того, что друзья в этом же мире, фактически рядом, здоровы и в безопасности, но Рейна сначала не понял, о чём речь, а потом напрягся и замолчал. — Тебя что-то смущает? — Не без того. Пойдём, поговорим у меня. — Пф, — Фёдор опрометчиво шагнул вперёд, набрал воды во второй сапог и ушёл бы с головой, если бы Рейна не схватил его за шкирку и не вернул на землю позади себя. — Вот нужны в этой глуши кому-то твои секреты. — Может, и не нужны, но я предпочитаю секретничать на территории, где даже листок в воду не упадёт без моего ведома. Ступай за хвостом, не хочу вылавливать тебя из каждой лужи. Басманов послушался и всю дорогу до озера пытался не наступить провожатому на хвост. Получалось не всегда, но Рейна на удивление не шипел, даже когда ему придавливали нежные места пазов, где прятались плотно прижатые плавники. — Снимай свои тряпки и плыви на камень. — О, ты образумился и таки меня возжелал? Реакция на шутку, чудовищно неудачную, но шутку, была молниеносной. Рейна щёлкнул кончиком хвоста Басманову по горлу, и тот осел на песок, как рыба, хватая воздух. Боль от попадания по незажившему синяку, помноженная на изначально сильный удар, оказалась неправомерно большой платой за сказанную глупость. По итогу бывший навигатор продышался и залился хриплым кашлем, сгибаясь в три погибели и зарываясь пальцами в песок. — Эри?.. Русал коснулся чужого плеча и тут же получил горсть песка в глаза и удар под подбородок. Объективно Фёдор мог бы собой гордиться: в нынешней комплекции сбить с ног в разы более массивного и тяжёлого противника, заломить одну руку и усесться сверху оказалось не самой лёгкой задачей, хоть по итогу всё равно несерьёзной. Рейне всего-то нужно было повести хвостом и, как надоедливую мошку, смести с себя чародея, но он почему-то не стал этого делать. Дождался, когда ему отпустят заломленную руку, поднимутся, и только тогда приподнялся и вытер глаза. Сначала машинально, а после по-нормальному, подтянувшись к воде и окунув в неё лицо. — Всё, мы оба уяснили важные вещи, — Рейна говорил, не глядя на собеседника и продолжая зачерпывать ладонями воду и умываться. Он вскрикнул всего-то раз, получив хук под нижнюю челюсть, но, видно, глазам от песка досталось куда сильнее, чем гортани за крепкой чешуёй от слабой человеческой плоти. — Я к тебе не прикасаюсь даже в самых расстроенных чувствах, потому что ты ударишь, а ты больше не шутишь такими вещами. — Неправильно ты уяснил. Да убери ты руки, я не вижу! — Фёдор, уже успевший сбросить сапоги, по колено зашёл в озеро и встал перед Рейной в попытке посмотреть тому в лицо. Зрелище открылось не самое привлекательное: русал постоянно смаргивал невольные слёзы и жмурился. Пришлось чародею большими пальцами рук провести по чужим тонким векам и припомнить какое-нибудь простое и бережное заклинание очищения и снятия воспаления. С левым глазом получилось сразу, второй удалось подправить с третьей попытки. — Ты можешь защищать свои чувства, если я тебя раню, только не бей по горлу, и запомни уже: я не Эри. Не мягкий и деликатный, и не добрый. Я тварь злопамятная и подлая, и в том тебе распишется каждый мой бывший любовник. А относительно моих шуточек — я больше не буду. Но да, люди склонны творить ересь. Нам потом за это стыдно, но глупость — распространённая черта, и меня она не миновала. Ещё я, честно говоря, думал, что глаза у тебя как у некоторых рептилий и земноводных — с плёнкой. — Есть у меня третье веко, но оно для передвижения под водой. А ты испробовал один из самых верных способов по нашей ловле. Бьёшь по глазам и уворачиваешься от хвоста, которым непременно получишь при сопротивлении. Вот и вся наука, — русал помотал головой и посмотрел-таки на мир нормально, а не через пелену слёз. — Раздеться и на камень доплыть я тебя прошу потому, что в мокрой одежде ты домой не пойдешь, а вода смывает любые следящие чары. То есть большинство из них и так чувствуется, но есть тонкие, эфирные работы, которых ни ты, ни я в жизни не найдём. Тебе дают какой-нибудь предмет или касаются ненароком, целуют в щёку и всё — на тебе есть паутинка, которая сообщит хозяину место нахождения или диалог, в зависимости от запроса мага. Теперь дошло? Рубашку через голову Басманов стаскивал почти лихорадочно. Снимать штаны смысла не видел — и так вымочил и изгваздал, а вот ремень полетел на песок к сапогам и лёгкой летней накидке. — Сказал бы раньше. — В лесу? Я вообще не в курсе того, как много ты знаешь от прежнего хозяина тела. Про следящие чары мне рассказал Эри. Бывший навигатор надрывно вздохнул и опустился в воду. Вот, пожалуйста. Память оказалась-таки небезграничной и, судя по всему, фрагментарной. Важные куски он уже бездарно растерял. Тёплая, прямо-таки парная озёрная вода чуть сняла напряжение, и на камень в центре водоёма чародей вылез без прежнего раздражения, хотя и расстроенный. Рейна, выпустив плавники и сбросив колет, как и положено, рыбкой ушёл под воду и пока не появился. Фёдор лишь мельком видел у дна длинный зелёный силуэт, да и тот проворно исчезал и прятался в водорослях. Там, внизу, глубоко на дне темнело какое-то сооружение. Рассмотреть его, несмотря на всю прозрачность воды, не удавалось. — На что смотришь? Фёдору дорого стоило не вздрогнуть от неожиданности. Движения русала он почти никогда не слышал, и это напрягало. — Там что-то внизу. Твой дом? — Именно. — И как ты живёшь? — Равно так же, как люди на земле. — Мне казалось, мокрая кровать — не лучшее решение. — А теперь вспомни, что я живу полностью в воде, а зимой просто засыпаю. У меня другие процессы терморегуляции и на суше мне не то чтобы хорошо. — Да-да, именно поэтому ты по грабам ползаешь. — На болоте грабы не растут. Друг мой, учи травологию. В твоей профессии без этого будет непросто. Я понимаю, ты чародей, не некромант, зелья тебе не варить, разве что изредка, но такое незнание окружающего растительного мира — губительно, — русал обвил кончиком хвоста кувшинку, сомкнул нижние плавники, и те как ножницами отрезали стебель. — Вот что это по-твоему? Симпатичный цветок? И близко нет. Это первоклассная отрава, если сварить его корни, и в то же время из его стебля можно получить вытяжку для мази от отёков. Ты живёшь в регионе, где каждое растение защищается как может. Кто-то травит ядом, кто-то отращивает колючки, а кто-то дерётся, оберегая ягоды. Не знаю, как в твоём мире, а вот в нашем очень многое хочет тебя убить. Но это лирика. А теперь размотай бинты, они всё равно размокли, и расскажи, откуда у тебя такой примечательный синяк. Басманову пришлось послушаться. Синяк и впрямь был знатный, с сохранившимся магическим следом. Это Рейна выяснил, коснувшись его и тут же получив лёгкий ожог, — артефакты мастеров Истины на нежить реагировали бурно даже без прямого контакта. — Эффектно. Но, я так понимаю, ты не жалеешь, рад до безумия наличию друзей и готов за это платить даже такую цену. — Звучит так, словно ты можешь меня осуждать, — Фёдор невольно подёрнул верхней губой, демонстрируя раздражение. — Да мы же умерли, я их насовсем потерять мог, понимаешь ты или нет? Насовсем, а они мне всё равно что братья. — А не думаешь ли ты, что всё очень удачно складывается? Сейчас будет неприятная мысль, но что, если твоё присутствие здесь — побочный эффект замещения души нашего кронпринца? Басманов нахмурился и помотал головой. — Чушь. Если бы это было возможно, кто бы вообще у вас правил, если бы все норовили выдернуть из правителей души и вселять кого другого, чтобы потом убирать за профнепригодность? Кроме того, Кауэссе тоже не поддерживает эту теорию, хоть и находит её рациональной. — Возможно, раньше просто не знали методов. — А теперь узнали? Мы тут уже несколько месяцев. И если уж мы развиваем неприятные теории: Максима давно пора убить или вывести на чистую воду. Что-то не спешат наши «добродетели», подарившие нам вторую жизнь. Рейна пожал плечами и поменял положение тела, перекатив тяжёлые чешуйчатые кольца по камню. — Переворот — дело не быстрое и всегда осложнённое непредвиденными ситуациями. Я рад, если ошибаюсь. Но вот если я прав, то в опасности голова не только твоего друга, но и твоя. Вы с вашей дружбой станете костьми в горле тех, кто захотел себе трон. Бывший навигатор устало отмахнулся. — Пока я сам себе кость. Мне нужен наари, а я пока не представляю, как его вызвать. В книгах явно чего-то не хватает, по крайней мере, в моём понимании. — Не торопился бы ты с демоном, а лучше попросил помощи отца. — Это мы уже обговаривали. Новость, что сына-то больше и нет, — не то, чем я хочу «радовать» мастера Форро. Велика вероятность, что вот в этот миг мою душу вынут из тела в последний раз, и я пойму этот поступок. — А когда ты клятву нашему правителю дал, ты тоже отцовское чувство понял? Дурацкая идея, самая дурацкая из всех твоих поступков за то время, что ты живёшь в этом мире. Как вообще можно додуматься чародею добровольно ограничить свои способности? Фёдор проигнорировал вопрос, нагнулся к воде и забрал из хватки хвоста собеседника кувшинку. Повертел и уткнулся носом в самое соцветие. Тонкий запах оказался абсолютно потрясающим. — Видишь ли… — Басманов посмотрел кувшинку на просвет и отделил вялый лепесток. — В тех условиях, как я был, не согласиться было самоубийством. На меня среагировали чары, а кронпринц никому и ничего не говорил ни о каких друзьях-чародеях, которые, вот сюрприз, из опальной семьи. Я бы тоже хотел держать такого друга на поводке. Если уж на то пошло — я легко отделался. Всего-то поклялся никогда не вредить Артасу, а что для меня проще, чем не вредить другу, которого я ценю и обожаю? — У тебя нет права нарушить клятву, это равносильно смерти. Басманов пожал плечами, отделил ещё один лепесток и поднялся. — Очень много вещей равносильны смерти, Рейна. Я буду каяться в своём решении, когда возникнет необходимость. А пока будем жить как получается.***
После четырёх часов ползанья по полу, отбитых коленей и ноющей спины Фёдор уже не заморачивался с тем, чтобы вытирать руки от мела прямо о мантию. Сложный рисунок из нескольких кругов и полусотни символов не желал складываться. Вообще нужно было сказать Эри спасибо: чародей, будучи прилежным учеником, за год в академии в совершенстве овладел рунописью, и навык этот бывшему навигатору достался приятным бонусом, да только не помогал. Не сходились между собой то пути планет, то потоки силы. Некоторые необходимые вычисления здорово напоминали высшую математику и были такими же абстрактными и туманными. Высшие Дома, на которых строилась вся схема, не желали мирно соседствовать и то и дело смещали вектора. Начинающий чародей это чувствовал и переделывал раз за разом, пока от мела в носу не стало свербеть. — О, боги… Всё, не могу. Чародей встал, распрямился, прогнулся в пояснице и пошёл на кухню. Сердобольная кухарка поворчит на его внешний вид (ещё бы, ведь мантию потом стирать подруге-прачке), но выделит что-нибудь поесть и попить. В итоге бывший навигатор спускался в подвал с пирожком с вишней в одной руке, хрустальным бокалом морса в другой и глаза в глаза столкнулся с силуэтом у противоположной стены. Тот заулыбался самым похабным образом и скользнул в угол потемнее и подальше от рисунка призыва. — Если скажу «кыш», ты свалишь в бездну, из которой вылез? Силуэт гортанно хохотнул и отозвался неожиданно глубоким, грудным голосом оперного баса: — Как невежливо. Сам звал, сам теперь гонишь. Может, хоть список требований предоставишь? Басманов, успевший подойти к столу, положил еду и слизнул вишнёвый сок с пальцев. Чисто объективно — надо было бы бояться. Демону нужно было быть в кругу, а он, похоже, перемещался совершенно свободно и ничего его не сдерживало. С другой стороны — тварь тонких материй уже здесь. Захочет навредить, что сделает ей маг-недоучка? Пальцем погрозит? — Вернись в круг. Демон вздохнул и развёл не то руками, не то крыльями. — Не могу, мальчик. Заметь, не не хочу — не могу. У тебя руна солнца нарисована неправильно. Фёдор скользнул глазами по рисунку и ругнулся сквозь зубы. Четыре часа насмарку. Тварь той стороны абсолютно права: перевёрнутое солнце не подпустит к себе никого с изнанки. — Есть предложение. Ты сейчас сотрёшь эту клятую руну и мы мило пообщаемся. — Эта клятая руна не даёт тебе подойти близко. Как думаешь, комфортней мне с тобой говорить, зная, что ты не можешь достать мою тушку? Силуэт вздохнул повторно, а потом шагнул вперёд, но как-то так, что в секунду оказался на границе круга и носком сапога (пальцами? копытом?) стёр руну солнца. Действие это явно отняло у существа силы и в прямом смысле отщипнуло от него куски дымчатой плоти, но не остановило. — Мы неправильно начали, мальчик. Прощаю тебя. В конце концов, что взять с иномирца, — на этом моменте Фёдор резко выпрямился и подался вперёд. — Но впредь старайся не допускать таких ошибок. Что до моей скромной персоны, то давай договариваться или я пойду. Торчать в вашем мире без выгоды мне недосуг. — Чуть подробнее про иномирцев. С чего ты взял… — О, сферы Высших Домов! Я кто, по-твоему? — и, не дожидаясь ответа, демон с кошачьей грацией вильнул бёдрами, и вроде как хвостом. — Я — потенциальный демон-хранитель, и такую малость, как шрамы на ауре, которую сначала насильственно выдрали, а после столь же насильственно вернули, только чужую, разглядит даже низший бес, не то что я. И вновь к главному — хранитель-то тебе нужен? Басманов даже не знал, что сказать. Ритуал призыва в книге выглядел не так. Наари не должен был выходить за круг, не говорил первым, не мог вмешиваться в творение чародея и явно не дерзил бы потенциальному хозяину. — Мне нужен хранитель. И ключевое слово — хранитель, а не шантажист и жулик. — О, сферы, мальчик, ты с высшим демоном говоришь, очаровательный характер ко мне не прилагается. Но если тебе нужны правила — вот, довольствуйся. Силуэт шагнул в круг, самовольно поправил руну солнца, лишился ещё части плоти, но вместе с тем приобрёл человеческие черты. Смутно мужской силуэт на голову выше чародея ехидно скалился и щурил жёлтые глаза. — А теперь, пожалуйста, прими форму, что носишь в этом мире. — Ещё раз для глухих и глупых: я — существо высшего порядка и мой лик лучше вытаскивать после контракта. Но, учитывая то, какой ты твердолобый баран… Демон завёл руки за голову, словно хотел через неё снять рубашку, и снял-таки, вот только кожу и дым. Под нечёткими расплывчатыми контурами обнаружился мужчина лет сорока с истинно мефистофельским выражением лица, ехидной улыбкой и острыми чертами, которые не могли сгладить даже каштановые кудри, мягко рассыпавшиеся по плечам. То, что было кожей, стало чёрным одеянием от горла до пола, и ещё немного осталось на крылья. Вот они-то Фёдору понравились, возможно, потому, что у Иерэ были такие же — дымчатые, звёздчатые, вроде материальные, а вроде и нет. — Доволен? — Это полный облик? — Почти. Тратить время на детали буду, только если договоримся, а для твоего покоя и этого хватит. Итак, чего изволит твоя чародейская душонка? — Мы же оба знаем, что наари. — Простого демона-компаньона? Тогда я тебе без надобности, лови рыбу поменьше. — Ты первый демон, которого я вижу за всю свою жизнь, включая прошлую, и уже бесишь. Посланник той стороны не обиделся, более того — расхохотался, поведя рукой, материализовал два кресла себе и чародею и тут же упал в своё. — Первый? О, это ты так думаешь. На Земле нашей братии через край, хотя, справедливости ради, с тех пор, как вы стали чисто техногенным видом, все свои пороки вы культивируете без посторонней помощи. Ныне вы режете ближнего своего, потому что хочется, а не потому, что вас соблазнили и сбили с пути истинного. Да и соблазнять-то там нечего… Измельчали душонки. Басманов в кресло опустился медленно и сцепил длинные пальцы на коленях. Разговор ему одновременно не нравился и невероятно увлекал. — Ты бывал на Земле? — Я бы не сказал. Так, видел слепок. — Что видел? — Не забивай голову ненужным мусором, сейчас важен другой вопрос. Ты в курсе, что получает демон от контракта с чародеем? — Силу и душу. Последнее не отдам. — Да Высших Домов ради, нужна мне твоя душа. Её чинить дольше, чем вытягивать экстракт. — Так души вы всё-таки любите. Демон брезгливо поморщился и смахнул с плеча несуществующую пылинку. — Только низшие из нас. Самые слабые, добывающие силу всеми известными путями. К чародеям такие не приходят — им нечего предложить. Ладно, безграмотный ты профан, рассказываю на пальцах. Стандартный контракт включает в себя взаимные обязательства. Вы, люди, особенно такие, как те, что ты ранее, земляне, нас расценивают как силу хаоса и зла. И если хаос — это ещё хоть как-то про нас, то зло вообще нет, мы находимся над привычной вам системой морали. Вся наша братия заинтересована в постоянном притоке силы и развитии собственных возможностей. Мы играем в свои игры на территории изнанки, и людей они никак не касаются. Чтобы получить силу, есть несколько путей. Подобные мне предпочитают контракты с магами в этом мире. Здешние обитатели когда-то так постарались, что почти разорвали границу между изнанкой и, кхм… наружностью, что теперь сюда не так сложно попасть. Хотя всё, конечно, относительно: я вот сижу у крохотной дырки меж двумя этими гранями мироздания и жду твоего решения. — Что получает от вас чародей и какого рода силу вы тянете? — Что получают чародеи — ты и так знаешь, иначе бы не позвал. Но суть вашего дара как раз в том, что вы, как бы выразиться, делаете «дырки» в ткани мира и через них вытягиваете нас. Так как ваша способность несёт в себе отголосок той стороны, она иссушает вас, ибо «истинный мир» всегда отталкивает изнанку. Откуда бы иначе взялась грань? В общем, мы компенсируем этот недостаток, и ваш мир прекращает вас же убивать, соответственно, возможности разворачиваются в полной мере. Силу же, которую вы отдаёте нам, вы никак не ощущаете и не видите. Это что-то наподобие, скажем так, духовного потенциала. И нет, это не душа, это её оболочка. Мы никогда не забираем всё и оставляем достаточно для сохранности. Более того, мы хранители, потому что как никто заинтересованы в долгой жизни носителя. Духовные силы или же оболочка восстанавливаются постоянно, и чем больше вы живёте, тем больше мы можем урвать. Доступно? — Как я могу тебе верить? — Басманов чуть расслабился, откинулся на спинку кресла и теперь крутил между пальцами шнурок пояса. — Насколько мне известно, вы врёте недорого берёте. — Чушь. Высшие демоны вообще не врут. Договор демона и чародея всегда взаимен, иначе бы эта практика не имела места быть. Среди вас, конечно, есть идиоты, готовые променять могущество на кратковременность жизни и отсутствие перерождения после смерти, потому как выжатая досуха душа — разбитая душа, но таких единицы. Нет у меня резона вредить ни тебе, ни твоим близким. Фёдор вздохнул и крепко задумался. На столе позади кресла лежал купленный в столице фолиант, и там было сказано всё то же самое. Договор всё равно что прыжок доверия, и ничего ты с этим не сделаешь. Но вот так допускать к телу чёрт-те что с изнанки… — Да не нужно мне твоё тело, я не по мальчикам, — демон осклабился, но, видимо, что-то такое мелькнуло у бывшего навигатора во взгляде, а то и в голове, что улыбка потустороннего существа пригасла. — Всё, всё, всё, не надо так остро реагировать. Нам вообще половое влечение чуждо, это ваши человеческие штучки. И если тебя это успокоит — никакая материальная оболочка не вынесет моё существо. Так что вся эта чушь про выжить твою душу из тела — не более чем чушь. Иначе разговаривал бы с я тобой? Я тут хорошо если на одну четвёртую присутствую, и то это много, а чтобы сберечь целостность моей натуры, переселяться нужно целиком. — Как тебя зовут? — Первую часть истинного имени скажу после заключения контракта, ты теоретически её сможешь услышать, но точно не понять, а если убого коверкать на местном языке — Харгара`йа. Но даже это вы произносите чудовищно, так что ограничься короткой версией. Чародей вздохнул и поднялся, а после протянул демону руку. — Харга, значит? Я принимаю твоё служение. — Так бы сразу. Демон положил руку чародея себе на одну ладонь, накрыл сверху другой и разом обратился в чёрный поток чего-то полупрозрачного, но словно бы вязкого, хлынувшего вертикально вверх. Фёдор не мог сказать, было ли ему противно. Чуть покалывало руку, но в целом картина сияющего круга на полу и мечущихся по подвалу теней не вызывала никаких чувств. Потом чёрный маслянистый поток собрался обратно, в этот раз чуть иначе. Харга оказался выше почти на полторы головы, а при немалом росте самого Эриена это было значительно. Руки демона так и остались черны, но обзавелись когтями, крылья обрели материальные суставы и пальцы, хотя перепонки остались дымчато-непостоянными и звёздными. Миндалевидные глаза оказались более раскосыми и янтарно-жёлтыми, зубы в улыбке напоминали человеческие, пусть и со сдвоенными клыками. Ещё у демона появился классический такой хвост, как у чертей со средневековых трактатов, с пикой на конце. И хвост этот ходил из стороны в сторону, очерчивая нижние полудуги с точностью и постоянством хронометра. — Осталась малость: мне нужно закрепиться в мире. — Я принёс минералы… Харга отмахнулся, вспоров когтями воздух. Захотел выйти из круга, да не смог, в этот раз по-настоящему. — Мне неодушевлённое вместилище — мёртвому припарка. Нужно что-то живое. Так, — демон прикрыл глаза и втянул воздух ноздрями не хуже гончей на охоте. — Не то, не то… Ага, вот. Под крыльцом издыхает кот. Самое то. Неси его сюда скорее. Фёдор бы возмутился, но про то, что демоны предпочитают живые вместилища, знал. Дыма, чёрного кота с белым воротником, было жаль. У него от старости выпали зубы и всё больше отказывали ноги, но кот всё равно был чудесный. Но раз уж умирает, что было делать. Тёплое кошачье тело ещё пыталось извернуться в руках, и в подвал бывший навигатор бежал на пределе возможностей, опасаясь попросту разрыдаться от жалости к неповинной животине. — Молодец, вовремя. Теперь вскрывай ему грудную клетку. Дым уже не сопротивлялся, когда Фёдор прижал его к полу одной рукой, а второй выдернул из-за голенища кинжал и вогнал под хрупкие рёбра. Кот дёрнулся, захрипел и затих. — Не смей рыдать и держи душу! Кошачью тушку Харга стал потрошить, самостоятельно размазывая по полу кровь и внутренние жидкости, что-то переделывая и переламывая там, внутри, а Фёдору вручил бледно-зелёного светлячка, бившегося в ладонях живым огоньком. Заинтересовавшись, чародей поднёс ближе к лицу, но на его ладони легли чёрные пальцы хранителя. — А вот этого не надо. Ещё с перепугу нырнёт в тебя, а кошачьей душе в человеческом теле делать нечего. Давай сюда. Демон забрал огонёк обратно и удивительно бережно вернул его в грудь животного, в страшную рану. Развороченные, почти вывернутые рёбра с хрустом сомкнулись обратно. Кошачья тушка несколько раз неестественно извернулась и завернулась в клубок. Защитный контур пропал, мигнуло освещение, и подвал опустел. Фёдор поднялся и огляделся. Если бы не испачканная накидка и грязь на руках, он бы не поверил, что столько времени говорил с сущностью из изнанки. Но подвал был пуст, Дым мёртв, а гром и молния не предвиделись ещё сутки. Обычный летний день, даром что прохладный. Бывший навигатор так засмотрелся на окно под потолком, что вздрогнул, когда о его ногу тиранулись и замурчали. Дым стоял рядом и смотрел на прежнего хозяина чуть недовольно, но не зло и явно напрашиваясь на ласку. Чёрная шерсть лоснилась, как у котёнка, да и зубы во рту, выглянувшие во время «мява», были на месте. — Какого… — О, я забочусь обо всех носителях. Этот кот может пережить парочку столетий. И, так как в нём крупинка моей сути, этого более чем хватит на продление кошачьей жизни. Столь долгое, сколь будет мне нужно. Басманов крутанулся на месте, но демона не заметил. Пока не глянул на пол, на свою собственную, гораздо более тёмную, чем обычно, тень. — Об этом уговора не было. — Да, конечно, а как прикажешь тебя беречь? В тени каждого чародея есть демон, смирись, мальчик. Это и есть мой главный сосуд. Наари — твой тыл и твоя защита. Я в самом прямом смысле следую всюду за тобой, так что учись жить с этим знанием. Харга вынырнул из темноты, разлившейся на стене, и довольно заулыбался. Взмахи его хвоста, всё такие же постоянные и симметричные — дуга вправо, дуга влево, начали невероятно раздражать. — Не мог бы ты перестать? — Делать так хвостом? Нет, — демон расплылся в пакостнейшей улыбке и продолжил тем же тоном, не предвещающим ничего хорошего. — И да, совсем забыл упомянуть: кроме моей протекции ты получишь усиление своих негативных качеств и магнит для неприятностей. Ну, что поделать, уговор есть уго… Пощёчину новому знакомцу чародей отвесил от плеча и с разворота корпуса. Харга хоть и пошатнулся, но вряд ли ощутил боль, но вот удивления в жёлтых глазах было через край. — Ну что ж. Если ты считаешь это мелочью, то следующие годы жизни мне есть, на кого сливать что порывы жестокости, что резкую реакцию на раздражители. Надеюсь, дорогой хранитель, ты доволен. Демон прошёлся рукой по пострадавшей щеке, растёр меж пальцами капельку черноты, видимо, заменявшую ему кровь, и в который раз улыбнулся. — О, мальчик, не переживай. Я всецело удовлетворён своим выбором носителя. И раз мы теперь связаны, давай поговорим начистоту.