Между сушей и морем

Он буквально хочет крушить и ломать здесь все от ярости, потому что дико, неимоверно и абсолютно сильно зол. Мера ходит в одиночестве, и она не в безопасности, пока его нет рядом. Он снова и снова думал о ней и о том, что увидел в его последнюю вылазку на сушу. Он зол на себя за то, снова здесь и снова она встретилась на его пути. На самом деле сегодня Артур находится здесь не из-за Меры (так он продолжает говорить себе снова и снова). Его мать нашла предателя, который из Атлантиды продавал секреты их мира и новейшие технологии людям с суши, и вот Артур с некоторыми приближенными людьми отправился по наводке, чтобы найти скупщиков и понять, что же те собирались сделать с оружием атлантов. Ему пришлось разделиться со своими приближенными, когда он шел в сторону причала, совершенно не собираясь встречаться с Мерой, как… Какая же она глупая! Идет сейчас впереди него быстро и молча, но Артур чувствует, как она готова взорваться от странной ярости и неудовольствия. Ей-то что злиться, он снова спас ее от опасности, эти двое людей… Артур бы убил их прямо здесь и сейчас за то, как они посмотрели на Меру, но опомнился только потому, что не хотел стать в ее глазах монстром… А ведь он убивал за свою жизнь и далеко не один раз… Мера достигает дома и ненадолго останавливается, а потом оглядывается, сердито смотря прямо ему в глаза. Ее губы сжаты в тонкую линию, и она сердится, сильно сердится и словно даже готовится к бою: — Я благодарна тебе за то, что отвадил от меня этих двух бандитов, — голос девушки звучит прохладно, — но не веди себя так, словно ты… так грубо! — Ты совершенно глупая! — он и сам зол, и почему-то не сможет сдержаться, он сам готов орать от ярости, — в прошлый раз ты тоже была в опасности! — Это — не твое дело, — выплевывает она с обидой, Артуру кажется, что она совершенно несчастна прямо сейчас, — я справляюсь сама со своими проблемами. — Конечно, — сердито рычит он, делая шаг вперед, — и сегодня я снова увидел это! — Да какое тебе дело! — вдруг Мера кричит, кричит и даже не сдерживается, он читает на ее лице обиду и боль, — сколько тебя не было? Много недель? Ничего со мной не произошло, так с чего вдруг тебе появиться здесь прямо сейчас и начать вести себя так, словно ты… Словно ты… Мера не может продолжать, но Артур слышит продолжение этих ее слов. «Словно ты заботишься обо мне, словно я вообще имею какое-то значение.» Имеешь. Ты даже себе не представляешь, какое значение имеешь для меня. Он ненавидел себя за то, что снова пришел сюда для того, чтобы ее увидеть. Думал, что избежит этой встречи и что больше не собирается приходить на сушу для того, чтобы встретиться с ней, но сегодня снова был зол, оказавшись здесь, зол на самого себя за то, что не может сдерживать обещания. Кажется, Артур впервые в своей жизни почувствовал, что значит — быть отвергнутым, он почувствовал, как это, когда ты чувствуешь то, чего не чувствует другой, он понимает, что пытается снова и снова избавиться от Меры в своей голове и в своей жизни, но не получается, ничего не получается… — Словно я — что? — рычит он, делая шаг ближе. Хотя бы не прогоняет его, уже хорошо, но их злейшая ссора расстраивает Артура, он не понимает, почему Мера злится на него, он ведь ушел и… Разве что она не хотела, чтобы он уходил навсегда? Может быть, она ждала его все это время? Внезапно она словно сдулась, ярость и злость в ее глазах как-то утихли, уступив место странной усталости и даже какой-то обреченности. Мера делает шаг назад и мягко прикрывает глаза, будто бы набираясь сил для того, чтобы еще что-то сказать ему. И внезапно это расстраивает Артура еще сильнее, чем раньше, внезапно он думает о том, что лучше бы она на него кричала, лучше бы они разговаривали, чем вот это вот равнодушие и усталость между ними… — Слушай, Артур, — ее голос действительно звучит очень потухшим и таким расстроенным, — спасибо за то, что… присматриваешь за мной? Правда, спасибо. Но не надо кричать на меня и делать вид, словно можешь… словно ты мой хозяин и вообще, после того как тебя не было столько недель, я привыкла к этому и больше не надеялась на тебя. А сейчас извини, я устала и хочу просто отправиться спать. Во всех этих словах Артур слышит только одно… Ему это кажется, или истинная причина в ее расстройстве тот факт, что его не было несколько недель? Ему это только кажется, что Мера была зла и кричала на него потому, что просто таким образом пыталась показать свои чувства, свою боль, он ведь сам был в ярости после того раза, когда увидел ее с каким-то мужчиной в доме, а ярость позже выплескивал в океан, срывался на мать и брата, кричал на подданных… Может быть, она все-таки ждала его все это время и сейчас зла потому, что его не было рядом так долго? Мера лишь устало разворачивается и кладет свою руку на дверную ручку, пытаясь потянуть ту и открыть, но в этот самый момент Артур тоже протягивает руку и кладет свою ладонь прямо на ее ладошку. Вспышка дикого, необузданно и яростного желания не просто держать ее за руку, нет, но еще и потянуть на себя и целовать до потери дыхания, заставляет разум чуть отключиться, но Артур приходит в себя и просто сжимает ее ладонь, немного мешая открыть дверь. — Прости, — говорит он, глядя на то, как она чуть хмурится, но по-прежнему смотрит на дверь, а не на него, — я просто… Были проблемы в Атлантиде, а потом я решил, что ты занята и не стоит тебя тревожить. Я… извиняюсь за то, что кричал на тебя, но, если бы я не шел мимо, тебе бы пришлось убегать от них или что-то в этом роде. Мне не нравится, что пока меня нет здесь, ты постоянно находишься одна и в опасности. Ему это показалось, или она чуть выдыхает, а потом ее поза расслабляется, словно Мера продолжает обдумывать все то, что он ей только что сказал? Проходит некоторое время, в течение которого Артур остро чувствует, что их ладони по-прежнему переплетены на этой дверной ручке, они оба не делают никаких попыток, чтобы отодвинуться друг от друга. Наконец-то Мера медленно поворачивает свое лицо к нему и осознание того, насколько они сейчас стоят близко друг к другу, оглушает Артура. Вот она стоит прямо перед ним, такая настоящая, живая и такая хрупкая, изумрудно-зеленые глаза сияют странным светом и стойкостью, огненно-рыжие волосы растрепались по плечам, он мог бы просто податься вперед и наконец-то поцеловать ее так крепко и так… — Откуда у тебя человеческая одежда? — спрашивает она и взгляд девушки скользит по его плечам, потом по груди, она снова быстро оглядывает его мощную фигуру перед собой. — Тебе идет, знаешь? Никогда не подумаешь, что ты не человек, так хорошо получилось преобразиться. — Правда? — он оглушительно счастлив оттого, что они перестали ссориться и что Мера сейчас выглядит заметно повеселевшей, — я старался. Хотя, ваша одежда чрезвычайно неудобная, знаешь? — Сказал тот, кто постоянно появляется в какой-то обтягивающей резиновой чешуе, — колко дразнит она его и есть вспышка удовольствия в груди от понимания этого факта. Наконец-то Мера снова смотрит на дверную ручку и понимает, что их ладони по-прежнему переплетены друг с другом. Но она медленно наконец-то тянет ручку на себя, а потом Артур быстро помогает ей, не сразу понимая, что они никогда еще не были так близко друг к другу с того самого момента, когда он спас ее на том причале. Мера теперь стоит так близко к нему, ее спина почти прижимается к его груди, потому что дверь нужно открыть, если они все-таки собираются попасть внутрь. Артур может так явно ощущать тепло ее тела, так остро вдыхать запах, от ее волос веет странным и таким приятным сладким ароматом, а сама Мера словно тоже замирает на мгновение, не решаясь отойти от него… Но потом она это делает, дверь наконец-то открывается и Артур на секунду оглушен пустотой, которая есть после того, как Мера сделала шаг вперед и вошла в дом. Но дверь осталась открытой, поэтому он сделал тоже самое, снова пугаясь тому, как сильно его тянет к ней… постоянно. — Где вы были в нашем городке? — она проходит по комнате, снимает с себя какую-то накидку, включая свет и наконец-то оборачиваясь к нему, — то есть сегодня ты вышел на сушу не в гордом одиночестве? — Нет, — чуть улыбается он, — я был со своими помощниками, но мы были не здесь, а в соседнем большом городе. — Готэм? Метрополис? Хотя, эти мегаполисы далеко от нас, но говорят, что больше всего преступников и бандитов обитает именно там. Ты хочешь… выпить чаю? На последней фразе будто бы сделан отдельный акцент, но Артур отвечает быстро и с явным облегчением: — Да. Ему уютно находиться здесь и наблюдать, как Мера бойко и активно хлопочет вокруг него на кухне, как она быстро ставит на стол две кружки и что-то еще, какую-то человеческую пищу, как она мило говорит какие-то пустячные вещи и как он может спрашивать что-то в ответ, вызывая у нее вспышки веселья от незнания того или иного предмета в этом жилище. Ради ее улыбки Артур готов притворяться идиотом вечно. Он уже давно игнорирует опасность такой странной привязанности. Как игнорирует и понимание того, что все глубже и глубже погружается в их знакомство, все чаще его мысли заняты Мерой и тем, что происходит на суше, все больше и больше он думает о том, что однажды больше не сможет ничему сопротивляться и вообще, что даже не помнит, как раньше жил в Атлантиде, не зная Меру. Как его раньше так сильно не тянуло на сушу. Но его дом — это Атлантида, и так будет всегда. Никто и ничто не смогут изменить этого, никогда он не представлял себе другой жизни и того, что однажды будет сидеть в каком-то человеческом жилище, пить странные напитки и наблюдать за девушкой с земли, которую… — И что за проблемы у тебя были все эти недели? — голос Меры вырывает его и той самой ямы задумчивости и размышлений, — надеюсь, у Короля Атлантиды все хорошо и подданные не учинили восстание? — Я пока еще не король, но стану им в будущем, — отвечает Артур, наблюдая за тем, как Мера садится рядом с ним и осторожно дует на пар, поднимающийся из чашки, наверное, для нее напиток кажется более горячим, чем для него? — Моя мать управляет нашим королевством, но мне приходится всегда быть рядом с ней, чтобы учиться и узнавать все то, что должен стать настоящий король. — Но тебя отправили сюда на поиски бандитов?.. Почему ты? — Мать рада, что я в последнее время не отказываюсь проводить время на суше, постоянно знакомлюсь с сухопутным миром и стал намного терпимее относиться к вам, знаешь? Поэтому она поручает мне все задачи, так или иначе связанные с сушей и путешествиями сюда. Артур не может даже полностью осознать все те чувства, которые испытывает сейчас, не может досыта насладиться теми эмоциями, тем удивительными теплом и легкостью после того, как он и Мера словно простили друг друга и больше не собираются ссориться, ругаться, не собираются кричать друг на друга. Он скучал по ней, все эти недели остро осознавая, что просто пытался убежать от нее, от воспоминаний, убежать от ненависти к тому человеку и от мыслей про то, что Мера не одна и что она может быть здесь с кем-то… — Когда я был здесь в прошлый раз, то ты была не одна, — внезапно Артур знает, что если не скажет все здесь и сейчас, то не сможет больше просто быть рядом, или продолжать приходить сюда постоянно, не сможет вообще ничего, — здесь был еще мужчина. Кто это? Он видит замешательство и непонимание на ее лице, Мера чуть хмурится, осознавая вопрос и то, что за ним последовало. Осознавая, что он это спросил, и зачем он это спросил. Артур спросил для того, чтобы знать, ему, черт подери, просто нужно знать о том, что Мера — не с тем человеком, что она в него не влюблена, что она не целовала его и не была в его объятиях все это время… — Это мой друг, Джеймс, — медленно начинает она, поднимая на него странный взгляд, — мы росли вместе и он часто бывает у меня. В те вечера, когда не гуляет со своей невестой по причалу, знаешь? Невеста. Слово бьет прямо в его мозг, когда Артур прослеживает логическую цепочку всего того, что только что услышал. Услышал о том, что Мера сказала слово «друг», услышал о том, что у этого человека есть невеста, услышал… Он просто смотрит на нее, а Мера смотрит на него. Они понимают друг друга. Артур чувствует, как сердце дает странный перебой в груди, когда он может точно знать: Мера поняла, почему он задал этот вопрос. Поняла и ответила так, чтобы Артур сам все понял так, как нужно, чтобы он больше не думал о том, что она здесь… не ждет его? Она поняла его мысли и то, с каким умыслом он задал вопрос о том человеке… Когда они научились читать мысли друг друга? Когда он стал понимать ее только после одного всего лишь мимолетного взгляда? — И ты увидел нас здесь, и поэтому ушел? — спрашивает Мера, словно совершенно забыв о своем чае, не отрывая от него своего взгляда. — Да. Я просто подумал… — они оба знают, что он сейчас лжет, — что мне не стоит появляться здесь, когда у тебя другой человек? Да, он просто подумал о том, что Мера встречается с кем-то другим и хотел убить его в порыве злости и ревности? — Конечно, — на лице Меры появилось странное выражение, — это было очень мудрым решением. А потом она переводит взгляд на свою кружку с чаем и улыбается. Улыбается так, словно понимает очень многое и все то, что Артур так и не смог высказать ей словами. За эту улыбку он готов сделать все, что угодно. На самом деле, это чертовски пугает. — А как у тебя дела? — неловко задает вопрос Артур, пытаясь отвлечься от того чувства недосказанности и повисшей между ними новой напряженности, — ты опять ходишь в одиночестве? Где твой отец? — Где-то, — вздыхает Мера и выражение ее лица становится очень грустным, — он… пьянствует, и я уже не могу заставить его прийти в себя долгое время. Непонятно, сколько все это еще продлится. — Тебе нужна помощь? Я могу дать тебе… ну, знаешь, денег? Золото? Чтобы ты могла купить себе хороший дом и вообще… — Неуместное предложение, — твердо отвечает Мера, потянувшись и взяв из посудины напротив какую-то пищу. — Ладно. — Расскажи мне что-нибудь, что отвлечет меня от всего, — продолжает Мера, — об Атлантиде? О себе? Ты так и не ответил — как вы… дышите под водой? И где находится ваш дом? Глубоко под водой? А животные?.. Артур тихо посмеивается, и они просто разговаривают. За окном наступила кромешная ночь, минуты идут, и он знает, что его время здесь, как и всегда, очень ограничено. Он знает, что сейчас должен уйти, встретиться со своими стражниками и снова погрузиться в океан, в его дом, в его мир и быть там, где и всегда должен находиться. Так было раньше. Так было всегда до того момента, пока он не встретил Меру на суше. Теперь она удерживает его здесь и не дает полностью уйти на дно океана. — Осьминог играет на барабанах? — Мера откидывает голову назад и хохочет, так мило и заливисто смеется, — серьезно? Это просто… вау! Как вы заставили его сделать?! Он понимает тебя? — Он понимает меня, ведь я — Царь и управляю трезубцем Посейдона! Артур даже и не помнит, чтобы когда-то он чувствовал себя так уютно и комфортно, чтобы ему было так хорошо и тепло рядом с другим человеком. Нет, он любит мать и ценит ее советы, он крепко дружит с братом, и они всегда готовы помочь друг другу, но рядом с Мерой Артур чувствует себя совершенно другим человеком, он чувствует себя настоящим, он чувствует себя просто живым и ему хочется показать все это Мере. Показать весь его мир, увидеть ее лицо после того, как она бы увидела ту картину, над которой сейчас смеялась, увидеть, как она бы впервые увидела Атлантиду и его мир, их столицу и статую на входе, увидеть весь его мир… Но этого никогда не случится. Мера — с суши, она — просто человек, и если Артур еще иногда может подниматься на поверхность, чтобы провести с ней некоторое время, то Мера никогда не сможет спуститься в его мир. Даже их общение и разговоры — такого никогда не должно было бы произойти, но это произошло. И вот он сейчас думает обо всем этом и просто продолжает смотреть прямо на нее, на ее лицо и улыбку, продолжает рассказывать всякие глупости о своем доме и как можно дольше чувствовать тепло и понимать… он дома. Что такое дом? Это то место, где ты живешь или жил всю свою жизнь? Но минуты складываются в часы, и вот уже тонкая полоска света начинает становиться все ярче и ярче над горизонтом. Сейчас они давно уже не сидят за столом, а расположились намного удобнее и комфортнее. Мера полулежала на длинном и мягком предмете мебели, укрывшись теплым пледом, а Артур сидел рядом, опираясь спиной на эту мебель и откинув голову назад. Они почти касались друг друга, но Артур почему-то по-прежнему не делал ничего, чего бы так хотел. Не то, чтобы он этого боялся, нет. Он просто… Он видел те же самые чувства и эмоции в ее глазах, он видел ее взгляды и движения, как Мера тоже словно тянулась к нему и думал о том, как сильно желал бы обнять ее, поцеловать и прижать к себе крепко-крепко. Он бы подарил ей все, чего она пожелает, и он знал, что она бы ответила на его поцелуи… И что дальше? Что было бы потом? Артур всегда будет возвращаться домой, он — принц и он никогда не сможет уйти из Атлантиды, он любит свой дом и предан тому, предан семье и своему долгу. Эта преданность и долг наследного принца выбиты в его мыслях и разуме навсегда, они запечатаны навечно в признаниях и словах, в клятвах и обещаниях. А Мера останется здесь одна? Будет просто ждать его долгими днями? А может быть Артур просто понимает: поцелуй он ее прямо сейчас, как тогда уходить? Мера — это его зависимость, его страсть, его странная и непонятная слабость, он снова и снова продолжает возвращаться к ней сюда, не зависимо от того, может это сделать или нет, опасно это или нет. Артур медленно поднимается с пола, но только он это делает, как Мера сразу же открывает глаза, а потом резко садится. — Прости, я задремала, — медленно говорит она, — надеюсь, атланты спят по ночам? Под водой? — Конечно. — он даже немного давится смехом, потом смотрит, как она встает, накидывает на плечи снова тот плащ и чуть зевает. — Мне пора уходить. — Да, — просто отвечает Мера, — я знаю. Могу проводить тебя? — Было бы хорошо. Они неторопливо выходят из дома и Артур даже ослеплен солнечным светом, который бьет прямо в его глаза. Он впервые встречает рассвет на суше, он никогда не видел, как солнце медленно начинает показываться прямо из-за горизонта, как свет постепенно захватывает всю поверхность и как удивительный сухопутный мир начинает просыпаться от тьмы. — Красиво, — говорит Мера, глядя прямо перед собой на рассвет. — Да, красиво, — отвечает Артур, но смотрит он только на нее. Оба медленно бредут по пустоши, впереди — тот самый обрыв, на котором они обычно прощаются. Артур почему-то снова встревожен, странное чувство неуверенности и смутного страха есть сегодня при прощании, это необычно, раньше он всегда покидал Меру с радостными эмоциями, но сегодня что-то его так грызет… — Обещай не ходить больше в одиночестве ночью, — он не может не сказать этого, пусть даже Мера и разозлиться. Она даже вроде бы и не злится, просто останавливается, и они продолжают смотреть друг на друга, освещенные яркими лучами золотистого солнца. — Я постараюсь, — сдержанно отвечает Мера, — а ты обещай, что придешь снова и расскажешь мне еще про того осьминога, ладно? — Конечно. Потом Артур думает, что может поцеловать ее прямо здесь и сейчас, но вновь не делает этого. Если он поцелует ее, то обратного пути не будет. Все изменится, и он будет на распутье, потому что его мир уже переворачивается и рано или поздно это все равно произойдет. Поэтому он просто берет ее за руку, неторопливо подносит ладонь к губам и целует. Целует, прикасаясь губами к нежной коже, целует, впервые чувствуя, что прикосновения наконец-то такие правильные и настоящие, теплые и дарящие только покой. Целует, ощущая ее дрожь и то, как она чуть проводит своими пальцами в ответ по его губам. Посейдон, она его самая большая слабость. — Удачи тебе, Артур. Он еще раз колеблется, а потом не может сдержаться и просто подается вперед, чтобы поцеловать ее в лоб. Одно короткое и легкое прикосновение — и он снова резко ныряет с обрыва в океан. Потому что если увидит ее глаза, то ему придется остаться.