«Мисс И. Корнелл, графство Тайн и Уир, Гейтсхед, Оастон, Колдстрим 11, малая спальня»
— Это вам, — я отрываю взгляд от конверта одновременно с тем, как чужие слова виснут в воздухе, вызывая новую волну неловкости. — Вы не похожи на почтальона. Письмо неприятно шуршит в руках и никак не желает открываться. Коротко стриженные ногти цепляют край печати лишь с третьей попытки и я неаккуратно оставляю один из углов так и приклеенным к сургучу. Женщина едва заметно кривится на такое варварство, но продолжает терпеливо ждать, пока я ознакомлюсь с содержанием.«ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС» Директор: Альбус Дамблдор (Кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волшебник, Верховный чародей, Президент Международной конфедерации магов)»
Отчётливо хмыкаю на этом моменте, но вслух ничего не говорю, продолжая вчитываться в этот бред.«Дорогая мисс Корнелл! Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов. Занятия начинаются 1 сентября. Ждём вашу сову не позднее 31 июля. Искренне Ваша, Минерва МакГонагалл, заместитель директора!»
— Это цирковое училище? — единственное предположение, кажущееся мне вполне логичным для этого бреда, но женщина как-то недовольно качает головой в ответ. — Мисс Корнелл, магия вполне реальна, — объясняет как маленькому ребёнку, говорит так будто ей изо дня в день только и приходится рассказывать одно и то же. Из рукава пиджака появляется тонкий прут и уже спустя пару секунд в комнате звонко щебечет стайка ярко-желтых канареек. — Я и не спорю, — женщина тут же едва заметно расслабляется, стоит мне согласиться. Я-Идрис вероятнее всего бы пищала от восторга, меня-Анастасию лишь интересует, где в таком узком пиджаке можно спрятать птичью клетку, и как можно аккуратно выпроводить слишком настойчивую гостью. — А вы? — Минерва МакГонагалл, профессор трансфигурации в школе чародейства и волшебства Хогвартс. — И вы сами разносите свои письма, — заканчиваю я за неё. Женщина вскидывается на такую явную грубость, но сказать что-либо так и не успевает. — Простите, это было грубо с моей стороны. Но я действительно не рассматриваю цирковое училище. Я планирую пропустить год и постараться поступить в королевскую танцевальную академию. — Хогвартс не имеет никакого отношения к маггловскому цирковому училищу, — профессор говорит сухо, немного недовольно, и в этот раз я решаю таки дослушать её до конца. — Это лучшая школа волшебства на островах. Вы волшебница, мисс Корнелл, хотите вы того или нет. И вам нужно научиться контролировать свой дар, чтобы случайно не навредить себе и своим близким. С вами же происходили странные вещи, мисс? — Ни разу, — отрицательно качаю головой, с каждым новым словом всё больше уверяясь в том, что у дамы, сидящей передо мной, не всё в порядке с головой. — Ломалась техника, взлетали в воздух или самопроизвольно возгорались предметы? — я снова отвечаю «нет»: в памяти меня-Идрис нет ни одного странного инцидента. Разве что мать во время пьяных бредней так и не может вспомнить ни имени, ни внешности её главной влюблённости и самого серьёзного разочарования. — Может, наоборот, случайно склеивалось что-то разбитое или начинала работать вещь, которая раньше была сломана? — Боюсь, что и в этот раз я вынуждена ответить отрицательно, — сохранять спокойствие не просто. Мне хочется побыстрее избавиться от этой странной гостьи и я искренне надеюсь, что её проблемы с головой не передаются воздушно-капельным путём. — Простите, мэм, но если вам больше нечего мне сообщить, то я бы хотела закончить этот разговор, — смотрю на часы. — Через сорок минут подъедет школьный автобус, а мне ещё нужно успеть собраться и привести себя в порядок. Женщина недовольно хмурит брови и смотрит будто сквозь меня, о чём-то явно задумавшись. В образовавшейся тишине на старом, немного растрескавшемся буфете громко тикают часы, создавая чёткий ритм для чужих мыслей. Я терпеливо жду на своём продавленном кресле, машинально ковыряя ногтем грязно-зелёную обивку с кое-где виднеющимися кусочками поролона. Ещё полторы недели школы и я наконец смогу немного выдохнуть, сбавив обороты. — Книга не может ошибаться, — в этот раз голос женщины звучит непривычно глухо, будто она сама себя пытается убедить в правдивости сказанных слов. — Если ваше имя появилось в книге, значит вы волшебница, мисс, и вы обязаны пройти обучение. Я в ответ на её убеждённую отповедь лишь пожимаю плечами — спорить с сумасшедшими бесполезно и вероятнее всего опасно для здоровья. — Я вас поняла, мадам, — коротко киваю головой. В школу сегодня я, похоже, опоздаю. — И где находится школа? Сколько стоит обучение? У вашей школы есть какая-то специализация, кружки, секции? Женщина заметно расслабляется и хоть говорить продолжает всё тем же строгим, немного чопорным тоном, в глазах всё равно проскальзывает заметное удовлетворение. Она больше не хмурит брови, собирая на лбу тонкие чёрточки мимических морщин, не поджимает губы в тонкую полоску, а усевшись на любимого конька вдохновлённо вещает о своей выдуманной школе. Это действительно не цирковое училище, не школа с химическим или иным уклоном — ни одно из известных мне учебных заведений и близко не походит на то, о чём уже битые полчаса разливается соловьём эта женщина. Закрытая школа-пансион, скрытая в горах Шотландии, обучает маленьких волшебников управляться со своим даром. Там нет математики, литературы, биологии, только огромный список зубодробительных дисциплин, азы которых, по её словам, мне тоже предстоит постигать в стенах этого великого учебного заведения. Она вдохновенно рассказывает о факультетах, деканом одного из которых является сама, мельком упоминает непонятный квидич, как единственную действующую школьную секцию, и раз за разом указывает на важность образования и огромные перспективы, которые откроются для меня в будущем, после окончания их великого учебного заведения. Но никакой конкретики о том, что меня ждёт после выпуска я так и не получаю. Красивый сказочный бред, подкреплённый ещё несколькими фокусами в качестве подтверждения, по прежнему напоминает дорогу в никуда. И с каждым произнесённым словом я всё больше уверяюсь в том, что даже если допустить мысль о том, что эта великая школа чародейства и волшебства действительно существует, как и скрытый от простых обывателей магический мир, я туда не хочу. Возможно я-Идрис бы всеми конечностями ухватилась за эту возможность наконец вырваться от матери, но я-Анастасия категорически не хочу менять свои жизненные цели из-за свалившегося как снег на голову бреда сумасшедшей фанатки. Тут я уверена, что добьюсь всего, чего захочу, вопрос лишь в том, какую цену за это придется заплатить. Там я не уверена даже в том, что доживу в целости и сохранности до следующего дня, а не умру от внезапно взорвавшегося котла или косорукости окружающих. Поэтому, когда профессор наконец заканчивает свою речь в полной уверенности в том, что я согласна на всё, чтобы очутиться в этом райском месте, где я буду в кругу своих и мне будут непременно рады, я аккуратно возвращаю её с небес на землю. — Сегодня ещё достаточно времени для того, чтобы я могла помочь вам купить всё необходимое для дальнейшего обучения, — женщина говорит убеждённо, ни на секунду не сомневаясь, что что-то может пойти не так. — Список прилагается отдельным листом внутри письма. Думаю минут пятнадцати вам хватит для того, чтобы оставить родителям записку и переодеться для похода по магазинам. — Простите, мэм, но я всё равно вынуждена отказаться от вашего предложения, — аккуратно поднимаюсь с кресла в надежде выпроводить гостью за дверь. — Я не замечала за собой никаких магических способностей, странностей или других отклонений, и даже если мы ненадолго представим, что они всё-таки есть, это никак не сказывается на моей повседневной жизни. Я не готова вот так ни с того ни с сего всё бросить и отправиться в незнакомое мне место, кардинально поменять свою жизнь и полностью отказаться от своих планов на дальнейшее будущее ради призрачных, довольно расплывчатых перспектив, — я прекрасно осознаю, что говорю далеко не как одиннадцатилетний ребёнок, а вполне взрослая и устоявшаяся личность, но за то время, которое я могу позволить себе потратить на раздумья и построение фраз в голове, мне так и не удаётся придумать, как донести до неё то, что я хочу сказать с детской точки зрения. Женщина открывает рот, собираясь что-то сказать, но так и не произнеся ни звука, снова закрывает, сомкнув губы в тонкую кривоватую полоску. Если раньше её взгляд был строгим, то теперь он кажется откровенно колючим и даже в некоторой степени враждебным, и я резко передёргиваю плечами, машинально стараясь избавиться от неприятных холодных мурашек, бегущих вдоль позвоночника. — Боюсь, вы не вправе этого сделать, — я в ответ на её слова удивлённо вскидываю брови, но так ничего и не решаюсь сказать. — Ваше обучение уже оплачено и заключен магический договор, согласно которому вы обязаны отучиться в школе как минимум пять лет. К тому же, согласно законодательству, мы не имеем права оставлять без присмотра необученных волшебников в маггловском мире. В случае отказа от обучения, магглорожденным волшебникам стирается память и блокируются магические способности, что чаще всего довольно негативно сказывается на их физическом и психическом здоровье. — Кем оплачено? Просто верните деньги за обучение и заблокируйте способности, я ничего не имею против. Её мой ответ явно не устраивает, но она всё же встаёт со своего места, так и оставив распечатанный конверт лежать на журнальном столике между нами. Напряжение в воздухе похоже на густой холодный туман, кажется, ещё немного и всё вокруг начнёт покрываться тонким слоем инея. Она молча разворачивается к выходу, громко отстукивая каблуками по давно немытому полу под тихое ритмичное тиканье часов на буфете, и только у входной двери ненадолго замирает, бросив на меня такой взгляд, будто я самая главная проблема в её жизни. — Магический договор нельзя разорвать по одному щелчку пальцев, — качает она головой, всё ещё продолжая хмурить брови. — Вам всё равно придется отучиться в Хогвартсе по меньшей мере пять лет, хотите вы того или нет. Я сообщу в соответствующие органы о вашем отказе от обучения. К сожалению, на этом наш разговор закончен, мисс Корнелл. Думаю, следующий раз мы встретимся уже в школе, и я искренне надеюсь, что к тому моменту ваше отношение к магическому миру изменится. Окинув меня на прощание ещё одним нечитаемым взглядом, она выходит за дверь, бесследно исчезнув с последних ступенек крыльца. Я несколько раз моргаю, шокировано всматриваясь в то место, где несколькими мгновениями ранее стояла профессор, а после срываюсь с места, выбегаю на крыльцо, внимательно осматривая округу. Но женщины нигде нет: только соседская собака справляет свои дела на нашу лужайку да школьный автобус, напоследок мелькнув желтым задом, скрывается за поворотом. В школу в тот день я так и не попадаю: сомнамбулой шатаюсь по округе, покупаю обещанную шоколадку, которую затем съедаю на детской площадке, так и не заметив вкуса. Мысли в голове похожи на подгоревшую кашу дерьмовой хозяйки — изрядно воняет, горчит и содержит огромные сухие комки, что так и норовят встать поперёк горла. Мозг усердно отрицает происходящее, приводит какие-то доводы, вытаскивает на поверхность факты и раз за разом натыкается на неопровержимый, необъяснимый случай чудесного исчезновения женщины прямо с порога моего дома. Если фокусы с птицами ещё хоть как-то объяснимы, как и превращение выуженного из кармана носового платка в бумажного журавлика, то чудесное исчезновение невозможно без подготовки или каких-либо дополнительных спецэффектов, отвлекающих манёвров и прочей мишуры, которую так любят использовать фокусники, для создания своих иллюзий. Но мишуры там не было, как и женщины где-то поблизости, что заставляет серьёзно усомниться в собственном рассудке или реальности происходящего. В сотый раз пережевывая у себя в голове эту кашу из утренних воспоминаний, я, вконец измучившись, обещаю себе выкинуть их из головы и вообще постараться забыть о произошедшем. У меня есть цели, есть планы, и неожиданный визит сумасшедшей явно не та причина, по которой их исполнение стоит заменить сомнительным самокопанием. Вот только если выкинуть всё из головы пусть с трудом, но в конечном итоге получается, чувство, что это далеко ещё не конец и произошедший разговор мне аукнется, пропадать никак не желает. Кажется, будто оно приклеилось ко мне, въелось в волосы и под кожу, как надоедливый неприятный запах чьих-то дешевых духов и никак не желает выветриваться, сколько не натирай тело мочалкой в душе. И произошедшие события действительно аукаются, всплывают на поверхность, как нетонущее дерьмо, снова стучатся в двери, возвращая почти выветрившийся запах. Двое людей на крыльце моего дома возникают будто из ниоткуда спустя неделю. Так же странно одетые, чуть более строгие и чопорные, но с какой-то едва заметной разницей во взгляде. Если по лицу профессора я почти сразу понимаю её отношение к происходящему в целом и мне в частности, то эти люди даже бровью не ведут, застыв с одинаковыми вежливо-безличными улыбками на будто окаменевших лицах. Первой разговор начинает светловолосая женщина, кажущаяся чуть более мягкой и открытой, чем её спутник. — Доброе утро, мисс Корнелл. Меня зовут Маргарет Стеффердсон. Я представляю отдел магического образования, а мой коллега, мистер Брайан Уильямс, здесь как представитель отдела по контролю колдовства несовершеннолетних волшебников. Можно нам войти? Думаю, нас ждёт длинный разговор. Ненавижу длинные разговоры.