Denying2: Confrontation

Чужая рука. Чужие объятия. Чужой запах чужого обнаженного тела. Еще вчера она хотела его. Точно так же, как хотела аппетитный гамбургер, когда подвергала себя диете, или сигарету, когда пыталась бросить курить. Сейчас же девушка, лежащая рядом, не вызывала ничего кроме неприязни. Нет, на самом деле, неприязнь шатенка вызывала сама у себя, но куда проще перенаправить это чувство на ту, что лежит рядом, верно? Лежит на ее плече и дышит ей в шею. А ведь вчера это дыхание буквально сводило с ума. «Я ненавижу себя» — только и успела подумать Хорошенко, перед тем, как услышать: — Доброе утро, кить. Катя ничего не ответила. Она не знала, что отвечать. У нее вообще не было никакого желания разговаривать. Ей бы хотелось, чтобы собеседница сейчас просто исчезла, да и проснувшиеся муки совести тоже. — Сделать тебе кофе? Или завтрак? В ответ шатенка отрицательно покачала головой. Она почувствовала как рука под одеялом крепче обняла ее, а голос справа снова зазвучал и резал слух только лишь своим присутствием. — Кить, все в порядке? — Не называй меня так. — Катя осторожно вывернулась из хрупких объятий. Она села, глубоко вздохнула и провела ладонями по лицу. — Ничего не в порядке, Лиз. Я очень надеюсь, что… Надеюсь, ты понимаешь, что это было в последний раз? В воздухе повисла тишина, отражающая всю неловкость ситуации. Лиза тоже села и робко прикрылась одеялом, хоть в этом и не было никакой необходимости. — Но… В прошлый раз ты так же говорила… — Прошлый раз тоже был ошибкой. Я не думала, что ты снова… В общем, это не важно. Так нельзя и… — Кать, я люблю тебя. — Я знаю. — Шатенка быстро пресекла ненужные ей признания. — Но мы уже говорили с тобой на эту тему. Мы должны остаться исключительно друзьями. — Но вчера т-тебе все нравилось и… И я подумала… Я… У вас с Маргаритой… — Не говори о Рите. У нас трудности, да. Но я люблю ее, понимаешь? — Катя чуть повернулась к очень откровенной вчера и очень робкой сейчас девушке. — Но… Но мы м-м-м… Можем хотя бы… — Нет. Не можем, и вчера не должны были. Лиз, правда. Мы уже это проходили. Ты зря вчера это… Мобильный вмешался в разговор веселой мелодией, которая сразу же сообщала — звонит Полина. Нащупав его на табуретке, Катя взяла трубку и почувствовала, как Лиза встает с дивана. — Да, Поль. — Я ща приду. — Даже не поздоровавшись заявил бодрый голос. — Ну чего ты падаешь? Не падай. — Ты с кем там? Зачем придешь? — В смысле зачем? Просто хочу в гости, нам скучно. Ну и еще я заберу у тебя плойку. А, и мясо занесу, а то у нас завалялось. Жди, короче. Звонок завершился и Екатерина снова вздохнула. «Круто одна побыла… И кому нам?» — Ты ходила к Варваре? — прозвучал вопрос от Третьяковой. Судя по тону, она теперь обижалась, а по шебуршанию можно было понять, что она одевается. — Сходила. Слушай, не это… — Хорошенко нехотя опустилась ноги на пол и хотела сказать очередную глупость, вроде «не обижайся», но в следующую секунду голову посетила другая мысль, — Слушай, а ты рассказывала этой Варваре что-нибудь про меня? — В каком плане? — Да в любом. — Ну так… О твоей ситуации и что случилось… В общих чертах. — В общих? Это как? — Ну… Она спрашивала, как так вышло, и я чуть-чуть рассказала. Она как раз тогда и сказала, что сможет помочь. А что? — Понятно… Нет. Ничего. — Ты… Ты мне ничего не расскажешь? — Нечего рассказывать. Сейчас Поля придет, поэтому тебе правда лучше уйти. На это Лиза ничего не ответила и начала собираться еще быстрее. Катя знала, что вновь поступает с ней не самым лучшим образом, но что еще она могла сделать? Что-то менять уже было поздно, да и гостья как всегда потом сама выйдет на контакт, и они вновь продолжат общение как ни в чем не бывало. Так ведь произошло и в прошлый раз. Однако сейчас Третьякова очевидно обиделась сильнее. Она даже не умылась и уже из коридора Хорошенко услышала: — Когда следующий раз поругаешься с Маргаритой, не надо снова звонить мне и приглашать в гости, чтобы просто развлечься. Я не девочка по вызову. «Ого… И даже не заикаясь?» — успела удивиться шатенка перед тем, как в прихожей громко хлопнула дверь. Чарли обернулась назад всем корпусом, услышав хлопок дверью. Она стояла перед крыльцом, засунув руки в карманы шорт, и думала о чем-то, глядя в звездное небо, пока ей не помешала Саманта. — А… Это ты. — Хозяйка дома снова повернулась в сторону двора и свистнула. К ней тут же примчался крупный ротвейлер с бейсбольным мячиком в зубах и через пару секунд снова убежал, завидев как игрушка летит над газоном. — Че стоишь тут? — бывшая одноклассница спустилась по трем ступенькам и подошла, — Наказали? — Хах. Нет. Таня с мамой говорит по скайпу. Не хочу им мешать. — Ммм… Ее мама все так же думает, что ты не достойна ее Золушки, и ты стараешься перед ней не мелькать? — Перестань. Сколько можно? — нахмурилась Ратлифф и, потрепав по шерстке подбежавшего пса, вновь запустила мяч вдаль, — Она просто переживает, что ее дочь в любой момент может оказаться на улице. — Страаанно… Обычно все мамаши счастливы, когда их дочурки так удачно пристраиваются. Но я помню, помню, что ее мама на вашей свадьбе была не самым счастливым гостем. — Вспомнила Сэм. — Ей было тут непривычно и странно. Да и мы с ней толком поговорить не могли из-за языкового барьера. И мои родители тоже… Ее можно понять, ей было неуютно. Я — чужой человек, которого она увидела только в день свадьбы своего ребенка, прикинь? Но мне она показалась все равно очень хорошей женщиной… И мне бы хотелось благодарить ее только за то, какая у нее дочь. — Какая? Истеричка? — Заткнись. Она просто очень эмоциональная. — Ну да… Но из-за нее ты теперь тоже заводишься с пол-оборота. Я думала, из-за этого борща ты мне сегодня въебешь. — Потому что она старалась, а ты ебало кривила. Хочешь отказаться — откажись вежливо. — Хмуро посоветовала Чарли. — Да и дело не в ней… Она осеклась и повисла тишина. В этой тишине одиноко разносилось стрекотание сверчков, и через несколько секунд Сэм посмотрела на собеседницу. — Что? — Да ниче такого. Просто меня все парит и… Типа, учеба опять начнется, пробы эти… Вот и нервы начинают шалить. Забей. — Невысокая девушка невесело усмехнулась, хлопнула подругу по плечу и отправилась в дом. Когда она вернулась в комнату, то там Таня уже прощалась с мамой и что-то несколько раз настойчиво повторяла на родном языке. Когда она наконец-то закончила разговор, то посмотрела на свою жену, сидящую на краю постели и проверяющую телефон. — Уже прошло столько времени, а она каждый раз спрашивает, точно ли у меня все в порядке? — усмехнулась брюнетка, — Причитала о том, что мы не приехали на новогодние праздники, и зовет летом в Россию. — Хочешь слетать? — американка убрала смартфон и прилегла рядом, опираясь на локоть.  — Только если с тобой. Ты ведь хотела. — Я и хочу. Только… Мне кажется, она не будет рада, если я прилечу с тобой. — Похуй вообще. — Бурая отодвинула ноутбук и села так, чтобы супруга смогла лечь головой ей на колени. — Мне не похуй. — Да? — с усмешкой Таня зачесала ее короткие волосы назад, — Не думала, что тебя так ебет мнение моей мамы. — Я просто хочу, чтобы она перестала за тебя так волноваться и думать, что я твой похититель. — Похититель? Хм… А что? Мне нравится. Типа как дракон похищает принцессу к себе в башню, да? И все пытаются ее спасти. От такого сравнения Чарли усмехнулась. — Обычно в таких сказках приходит какой-нибудь ебучий рыцарь и спасает принцессу. — А у нас будет неправильная сказка. Потому что принцесса любит дракона и не собирается его покидать. — Тогда это попахивает зоофилией. — Да бля! Че ты все портишь? — посмеялась Попозже и шлепнула посмеивающуюся девушку по предплечью. — Так я же антигерой. Мне положено. — Нееет. Ты слишком добренькая для антигероя. Все-таки… Ты мой принц. И мама тебя обязательно полюбит, не переживай. Просто она тебя еще плохо знает. — С нежностью во взгляде Таня улыбнулась, от чего на душе у ее жены потеплело за считанные мгновения. Она не могла не улыбнуться в ответ, глядя в голубые глаза и не показать ямочки, которые еще с первой встречи брюнетка посчитала очень милыми. Правда они постепенно стали исчезать. Будто их обладательница улетела мыслями куда-то в другое пространство. — Ты чего? — спросила Попозже, глядя сверху вниз и разглядывая ее лицо. «Я не уверена, что даже ты знаешь меня…» — промелькнула спонтанная мысль в голове у Чарли, однако она лишь отрицательно покачала головой. — Ничего. Мне надо в душ, но не хочу от тебя уходить. — Тогда пойдем вместе. — Нет, нет. Я быстро. — Американка поспешила встать на ноги, но Таня уже тоже собралась с ней. — Боишься, что со мной будет долго? — спросила она с ухмылкой, — Правильно боишься. — Нет, лапуль. Я… Я правда мигом и вернусь. — Почему? Мы никогда не ходим в душ вместе. Давай хоть разок… — Как-нибудь потом. Чарли чмокнула жену в щеку и как можно скорее направилась в ванную комнату, услышав за спиной обиженное: — Да уже целый год это «потом»… Да, Ратлифф постоянно избегала подобных совместных походов в душ или ванную. Она вообще практически не обнажалась полностью при своей супруге. Это происходило от силы раза два-три. Татьяну это особо никогда не напрягало, ведь и в интимном плане она занимала пассивную роль, что ее поначалу вполне устраивало. Лишь недавно ее начали посещать такие мысли, что ей бы тоже хотелось оказаться «сверху». Она думала об этом утром, и хотела сейчас пойти вместе чтобы показать — она тоже может сделать приятно, и Чарли зря боится подпускать ее к себе. Да и что такого в том, чтобы просто попробовать? Они ведь уже столько времени женаты и это как минимум странно. «Чего она так стремается? У нее же охуенное тело. Может она… Стесняется, что у нее маленькая грудь? Помню, Катя иногда комплексовала по этому поводу. А еще одна подружка Мэри по пьяне жаловалась на то, что ей вообще не нравится, как у нее выглядит все прям там… Да неее. Хуйня какая-то. А что если она у меня и правда девственница и так сильно боится, что будет неприятно или больно? Поэтому и придумала, что получает оргазмы от того, что пользуется этой штучкой… Это ведь физически невозможно… Разве нет?» «Нет, нет, нет. Я не хочу» — за дверью ванной комнаты Чарли нахмурилась, перед этим подумав о том, что может и стоило согласиться на предложение Тани. Обычно уверенная в себе с виду девушка не хотела, чтобы ее супруга видела ее без одежды. Это казалось таким глупым, но она уклонялась от этого так, как любой человек будет уклоняться от удара ножом, когда срабатывает инстинкт самосохранения. Стоило только представить, как она начнет зажиматься, стесняться и сгорать от стыда, сразу же становилось неприятно от самой же себя. Хотя чего могла бы стесняться девушка, тщательно следящая за своей фигурой? На какую-то часть она даже соответствовала собственному идеалу. Но лишь на какую-то. Заведя руки за голову, Ратлифф стянула с себя серую футболку. Справа располагалось зеркало, позволяющее видеть себя сверху по пояс. Взгляд скользнул по выделяющемуся прессу. Потом на рельефные руки, на подкачанные плечи и… Маленькая грудь, не дотягивающая даже до первого размера, вызвала что-то схожее с отвращением. Нет, это именно оно и было, но чуть притупленное временем и попытками смирения. Как же ей всегда нравилась эта часть тела у других девушек, женщин… Она заглядывалась на их прелести еще в самом начале переходного возраста, но это было другое. На себе ЭТО казалось чем-то неуместным. Лишним. Гадким. Бесполезным, как к примеру, какой-нибудь пришитый и нефункционирующий нос где-нибудь на лопатке. Зачем ей это вообще нужно? Искривив губы, она отвернулась от своего отражения чтобы раздеться полностью. То, что находилось внизу, она вовсе старалась не замечать. Да и смотреть на свое обнаженное тело не входило в привычку. Так было проще. Она проигнорировала бы его и сейчас, если бы не обстоятельства, подталкивающие к размышлениям. А именно — фильм, в который ей предложили пройти пробы. Краткая информация от кастинг-директора, отправленная на электронную почту, уже давала понять — будет постельная сцена. «Нет. Я не смогу. Даже если каким-то Иисусьим чудом Таня закроет на это глаза, я все равно не смогу. Да и не закроет она. Даже на поцелуи не закроет. А я не хочу, чтобы ей было неприятно. Хотя… Как я собираюсь вообще сниматься в нормальных проектах, если у меня будет такое жесткое табу даже на поцелуи? Но она неделю устраивала истерики после Ромео и Джульетты… А когда она зашла к нам на занятие, где мне пришлось засосаться с Дугласом — моим одногруппником? Фу! Дерьмище. Меня саму тогда чуть не вырвало» — американка уже стояла под теплыми струями воды и старательно намыливала голову, но сейчас в таком положении и зависла. «А может… Может, актерское — это и не мое совсем? Может, надо было остаться в баскетболе? Любой актер должен уметь сыграть всех и по-всякому, а какой из меня актер, когда я достойно не могу сыграть даже… Даже себя. Эту сраную Шарлотту, которую хочет видеть бабуля и до которой все время пытается добраться моя жена! Нет. Это ненормально. Наверное… Как говорит наш препод, надо раскрепощаться, раскрываться и принимать некоторые свои недостатки… Да это тело и есть ебаный недостаток! Нет. Бред… Все, успокойся. Это уже какая-то лажа. Ты — это и есть ты. Никем другим ты уж точно не станешь. А Тане про постельную сцену я расскажу в том случае, если меня утвердят. Поживем еще хоть немного в спокойствии». — Вот мне интересно, я когда-нибудь смогу спокойно побыть одна дома? — это был первый вопрос, который задала Катя, встретив в прихожей свою сестру, — Блять! — она споткнулась о кроссовок, когда сделала шаг назад и отпнула его в сторону. — Эй, не матерись. — Отругала ее Полина. — Ну? Чего ты испугалась? Давай, снимай ботиночки. — Я не испугалась. Поль, ты нормальная? Какие… — Я не тебе. Я с Анжелиной пришла. — Ага. С какой? — фыркнула шатенка, уже уходя обратно, — С Джоли? — Неть, сё мной. — Послышался детский голосочек, и она тут же остановилась. Медленно вернувшись спиной назад, Хорошенко сначала не поверила своим ушам. — Поль, ты че? Ты реально ребенка притащила? — А че такого? — удивилась Хорошенко-младшая, раздевая маленькую девочку, — Мама пока ее у нас оставила. У них там карантин, и весь дом малютки заболел почти, а сама она по делам уехала. — И че? Они не могли здоровых там как-нибудь отделить? Изолировали бы их. Мама, блин, вечно с чужими возится, будто своих не хватило. — Знаешь че, Кать? Ты как видеть перестала, еще злобней стала. Мама рассказала, что эту девочку скоро должны отправить в интернат. Она у них дольше всех, просто прячется постоянно, если приходят смотреть. Ну… И она вообще думает опеку оформить, но сомневается. Из-за тебя, между прочим. — В смысле из-за меня? При чем тут я? — Потому что деньги тебе на лечение нужны, и вон ты как реагируешь. — Как обычно, не слишком задумываясь, выдала Полина. — Нормально я реагирую. Пусть делает, че хочет. — Шатенка нахмурилась и пошла на кухню. — И я не злобная, просто настроение — говно. — Да не ругайся! Екатерина включила газовую плиту и, услышав, как вспыхнул огонь, поставила чайник. Из головы никак не выходила прошедшая ночь. Остаться в своих мыслях не позволила Поля, которая вошла в кухню через минут пять и ужаснулась: — Ты че, дура?! Тебе нельзя бухать! — она взяла со стола пустую бутылку из-под виски, — Если Рита узнает… — Рита мне че, маманя? — агрессивно перебила ее Катя, но продолжила чуть спокойней, — И я не бухала. Вика приходила. — Аааа… И че психуешь тогда? Вы помирились? — Так мы с Викой и не ругались. — С Марго. — Уточнила блондинка, шурша пакетом. — С ней тоже. Просто отдыхаем друг от друга и… Подожди-ка. А ты откуда знаешь? Она рассказала? Это она попросила меня проверить? — Что? Нееет. Слушай, я тут мясо принесла. Надо его приготовить и съесть, а то… — Полина быстро перевела тему и уже полезла в холодильник, но поморщилась и замахала рукой перед носом, — Фууу. Че у тебя тут стухло? Она принялась перебирать продукты и выкидывать лишнее, а чуть позже взялась за готовку. Все это происходило под бурчание старшей сестры, вновь рассказывающей о своей самостоятельности, но сейчас принципиально не помогающей, ведь... — Я вообще-то сама хотела сегодня что-нибудь приготовить. Но раз ты уже взялась… — Так помоги мне. Отбей филешки и натри их всякой фигней. Сначала Катя сделала чрезмерно недовольное лицо, но по молчанию Полины стало ясно — она на нее даже не смотрит. — Ладно. — Она встала и вдруг вспомнила. — А где мелкотня? Она ниче не уронит там на себя? — Неее. Я ей дала раскраску и она вообще не… БАБАХ! Секундный ступор двух девушек, а следом жалобный детский крик: — Пооояяяя! Оказалось, ребенок уронил гладильную доску. К счастью, не на себя, а рядом, поэтому Хорошенко-младшая с облегчением выдохнула, но на всякий случай попрятала все, что может хоть как-нибудь покалечить дитя. Екатерина же начала дразнить ее мамашей-наседкой и говорила, что теперь-то она поймет каково это — быть старшей сестрой. — Вот че ты выпендриваешься? — спросила Полина, когда они уже закончили с приготовлением и даже поели, — Не смущает, что ты меня всего на год старше? — Ну и че? Все равно я за тебя всегда была ответственная. — Цё такое осевсьвеная? — негромко спросила Анжелина, сидя за кухонным столом и раскрашивая картинки фломастерами. — Нууу… Это когда… Когда ты типа за все отвечаешь… — начала объяснять Поля, но потом отвлеклась на свой зазвонивший смартфон. Катя же встала и пошла в комнату, не особо горя желанием вести обучающие беседы с девочкой, да и вообще надеясь на то, что гости сейчас уйдут. Ей о многом нужно было подумать наедине с собой, поэтому она достала плеер и увалилась на диван. До прихода сестры она успела убрать постельное, но сейчас ей казалось, что здесь до сих пор можно уловить чужой запах. И все же, когда они с Ритой договорились пожить отдельно и взяли паузу, может, это давало какую-то поблажку? «Может быть, временное расставание дает право на… Нет, Поля права и ты точно сдурела. Какое право? Ты просто пытаешься найти оправдание тому, что снова трахнула Лизу… Тьфу. Ну? Стоило оно того?» — Кааать… — по тону Полины всегда было понятно, когда она основательно подготавливалась о чем-либо просить, — Короооче… Мне надо убежать нааа… Часика два-три. Посидишь с Линой? — Че? — шатенка повернулась на голос сестры, вышедшей из кухни, — Куда ты собралась? Ни с кем я не посижу. — Пожааалуйста. Там парень с третьего курса и… Блииин. Он такой красавчик и предложил мне сходить в кино. — Это не два-три часа, стопудово. Я вот, тоже, может, в кино хочу, и че теперь? — Тогда пойдем с нами. Ой… Вот видишь! То есть… Да ну тебя. Короче, посиди немножко. Я правда не сильно долго. — Я же сказала, нет. Как ты себе это вообще представляешь? — Нормааально. Я щас ей мультики включу и она будет смотреть. Лин! Иди сюда! — крикнула блондинка, и когда девочка очень скромно притопала в комнату, та усадила ее в кресло и поставила перед ней ноутбук, — Сиди тут и тете не мешай. Только если что-то срочное. Хорошо? — Холосо. Дяй, позялуйста, цибулашку. — Видишь, она очень воспитанная и спокойная. — Похвасталась Полина, вручая Анжелине ее мягкую игрушку. — Мама ее приучает «спасибо» и «пожалуйста» говорить. — Доходишься на свидания и скоро самой придется этим заниматься. — Холодно намекнула Екатерина, пытаясь найти в плеере главу книги, на которой остановилась. — Сразу говорю, я за нее не отвечаю. И все же то ли по глупости, то ли из-за излишней уверенности в своей сестре, Поля оставила на нее ребенка. Катя хоть и не собиралась возиться с маленькой гостьей, все равно оставила лишь один наушник в ухе. Но толком она не вслушивалась в аудиокнигу, поэтому и мультфильм ей не мешал. «Тебе не кажется, что ты должна испытывать сейчас куда большее чувство вины? Ты обещала себе — этого больше никогда не повторится. Ты нарушила слово, которое дала сама же себе. Но то, что у нас произошло с Лизой, и правда ничего не значит… Просто она была готова на то, на что Рита никогда не соглашается и меня это… Давай, давай. Оправдывай себя. Нет. Я этого правда больше никогда не допущу. Если только… А если мы расстанемся? За это время она может понять, что и правда устала от меня. Что у нее может быть нормальная жизнь, свободное время… Как же я запуталась. Может, это правда начало конца, и Василиса была права, говоря, что в будущем такие отношения обречены на провал? Как бы все было, если бы я не ослепла?» Пока шатенка размышляла, Лина увлеченно болтала с персонажами из мультфильма и отвечала на их вопросы. — Что идет после четырех? — Пьяяять! — Правильно, пять. Что идет после пяти? — Сэээсть! Эх… Я это узе давно наю. — Девочка отмахнулась от ноутбука и самостоятельно нажала на пробел, тем самым поставив мультик на паузу, после чего слезла с кресла и направилась к дивану. — Кьючи длугую сеию. Погрузившись в раздумья и не ожидая услышать рядом чей-то голос, девушка вздрогнула: — Блять, напугала. — Она недовольно сдвинула брови. — Нет, не могу. Смотри эту. На пару секунд Анжелина задумалась, но потом спохватилась: — Ой. Позялуйста, кьючи дугую сеию. — Исправилась она, посчитав, что именно без «волшебного» слова ей отказали. — Плосто я наю се эти цыфлы. Услышав это, Катя не смогла не усмехнуться и все же пояснила: — Я не могу переключить, потому что не вижу. Задумчивое молчание и девочка заинтересовалась: — А поцему? — Ну… Потому что вот так вот. У меня пропало зрение. — Это цё начит? — Это значит, что я ослепла. — Поцему? — Потому что… Эээ, ты куда? — Хорошенко почувствовала, что ребенок забирается к ней. — На диван. Ну поцему ты осепла? Ты смоела на свайщика? — На кого? — На свайщика! Тётя Ена говоила, еси смоеть на свайщика, то мона осепнуть. Ну я сё авно смоела и сё авно видю. На-на-на-на-нааа... — А тебе сколько лет? — уточнила шатенка, чтобы хоть примерно понимать, с кем она имеет дело. Лина топталась по дивану и сообщила свой возраст на пальцах, показав два, но когда убедилась, что ее собеседница и правда не видит, то ответила вслух. — Мне тли. Бац. ― Да сколько можно?! Екатерина наконец-то не выдержала, резвым движением поднялась с постели и распахнула дверь. Она хотела что-то еще сказать, но никого не увидела. Только опустив взгляд, она заметила совсем маленького, светловолосого ребенка. Он был одет в какие-то ползунки и распашонку, а в руке держал кубик и, по всей видимости, им и стучал в дверь. У него уже получалось держаться на ногах, но сейчас он не устоял и шлепнулся на пол, прямо на пятую точку. Но не заплакал. Малыш только развел ручки в стороны, поднял голову на девушку и протянул: ― Вууууу! Сначала она просто смотрела в большие и голубые глаза этого ребенка, показавшиеся до чертиков знакомыми, но потом оглядела коридор. Никого тут больше не было. ― Ну и че уселся? Все, иди отсюда и не стучи. Кыш! Иди… Или ползи, че ты там умеешь? Шатенка махнула рукой, показывая, что лучше оставить ее дверь в покое, но в ответ на это дите только засмеялось и помахало ручками, как бы намекая, чтобы его подняли. ― Иди, говорю, отсюда. Пшш! Уходи. Маааам! Забери его отсюда! Че он долбит, блин?! Они у тебя по всей квартире расползлись, как тараканы! ― Ты че такая злая? ― из своей комнаты вышла Полина и поспешила взять ребенка на руки, ― Вообще-то это Анжелина и она девочка. Ой, смотри, она тебе улыбается. Этот момент всплыл в памяти непроизвольно, но вызвал улыбку. Теперь Катя поняла, кого именно сестра привела, но развлекать ребенка в ее планы все равно не входило. — Иди серию досмотри и она дальше сама переключится. — Не хотю смоеть. Хотю есь. — Есть? Блин… Тебя же недавно Поля кормила. Ну иди на кухне печеньку или конфету возьми со стола. — Павда?! — радостно воскликнула девочка и от такого счастья решила как можно скорее добраться до вкусностей. Так просто ей это не удалось. Слезая с дивана, она с грохотом упала и распласталась на полу. «Сейчас начнется…» — только и успела подумать Хорошенко, ожидая услышать громкий плач, однако услышала она совершенно другое. — Бять! — Что… Что ты сказала? Но Лина ее уже не слушала. Она поднялась на ноги и побежала по направлению к кухне, откуда вскоре донеслось скрежетание стульев. Резко открыв глаза, Таня уставилась в потолок. Она лежала под одеялом и на секунду подумала, что ей показалось. Но нет. С первого этажа определенно доносился какой-то шум. Сначала это было похоже на скрежет, а теперь то ли на постукивания, то ли на какой-то топот. — Малыыыш… — прошептала она, съежившись. — Ты это слышишь? Глухой удар, будто бы что-то упало на пол, и брюнетка вздрогнула. — Бляяяять… Проснииись. — Принялась она трясти спящую рядом жену. — Там грабители, походу. — Какие грабители? Принцесса, спи. — Я тебе говорю, там кто-то… Еще один грохот и теперь уже Чарли открыла глаза. — Ты дверь не запирала? Это Дон, наверное, пробрался. — Она вздохнула и уже хотела подняться, как дверь в спальню распахнулась, и Таня громко взвизгнула. — Че орешь? — рассмеялась Полякова. Под ошеломленные взгляды она, танцуя, прошла по комнате, а потом свалилась на постель прямо между супружеской парой. — Че не спите? Это была просто охуууенная ночь! Бляяя… Пиздеееец. Зря вы не поехали, отвечаю! — Лучше бы это был Донат. — Американка вздохнула и упала обратно лицом в подушку. — Юля, вообще-то мы спим. — Нахмурилась Бурая. — Да не стягивай одеяло! — Оооой… Кажется, я забыла у него лифчик в машине. — Юля рассмеялась, валяясь на спине и трогая свою грудь поверх одежды. — Блять, ребят, какие же вы клааассные! Я вас так люблю! Она потрепала Чарли по волосам, а потом принялась обниматься с Таней и на русском продолжила рассказывать о прошедшей ночи: — Мы еще чуть с телкой одной не попиздились. Там, короче, была одна… Два чувака еще с ней и еще какие-то телки, а я им, короче, говорю… — Юля, съебись, пожалуйста. — Буркнула Ратлифф, проверив время на телефоне. — Пять утра. Нам вставать скоро. — Правда, Юль… Но не совсем адекватная гостья их не слушала. Она уже перестала обниматься, перелезла через Таню и сняла туфлю, сделав ее своим микрофоном. — Ооо-ооо-ооо! Лааа-лааа-ла-ла-лаааа! А еще я пела на барной прям и мне сказали, что я похожа на Леди Гагу, прикиньте? Рa-рa-a-a-a-a! Ромa-ромa-мамaa! Гa-гa-oo-лa-лa! Бляяя… Как я не хочу возвращаться в Филю… Скорее бы уже перевестись сюда в колледж. Ой! Точоочно! Я поступлю к вам в акадееемию! Прикиньте, как будет круто? Дааа… Лаа-лаа-оо-ла-лааа! Угу-угу-угууу… — Задолбала. — Чарли не готова была это терпеть, поэтому встала и попыталась увести гиперактивную гостью, но та снова упала на постель, прямо на Таню, и крепко в нее вцепилась. — Не пойдуууу! — рассмеялась она, — Танюх, твоя жена хочет меня похитить. — Я хочу тебя утопить. Пойдем, я говорю. В итоге пришлось уносить Юлю на руках, пока та смеялась и размахивала туфлей, считая, что это очень весело. — Она не будет к нам переезжать. — Сказала хозяйка дома, когда вернулась, после чего раздраженно хлопнула дверью и легла обратно в постель. Татьяна в это время сидела с очень задумчивым видом и ее тревожил другой вопрос: — Малыш? — У? — Я так же выгляжу, когда объебанная? — Что? Нет. Ну… Иногда. Все объебанные выглядят отвратно, когда сам ты трезвый. Спи. — Ну да… В данный момент показалось, что супруга от нее отдаляется. Снова подкралось это неприятное чувство, словно она ей что-то недоговаривает или скрывает… Закрыв глаза, брюнетка повернулась на бок и приобняла ее, пытаясь последовать совету, но ничего не получалось. Чарли тоже лежала на боку, к ней спиной, и никак не отреагировала на объятия. Умение накручивать себя по любому поводу активировалось в ближайшие десять минут. «Мы ведь уже все решили, че ты опять ебешь себе мозг? А че она тогда нервная сегодня такая? Ты заметила, что когда Мэри позвала всех тусить, то она ответила только за себя и была не слишком-то против, чтобы ты поехала без нее? Может потому что она тебе доверяет? И вообще-то, сначала она сказала тебе, что вам обеим лучше остаться дома. Ну, а что если… Перед сном она долго в айфоне зависала.» Таня открыла глаза и осторожно приподнялась. Проверив, спит ли ее супруга, она прикусила нижнюю губу и осторожно потянулась через нее к тумбе. Там лежал смартфон, который она взяла, чтобы в очередной раз проверить. «Если ей нечего скрывать, то даже увидев, что я смотрю, она не должна волноваться» — решила про себя Попозже, когда легла на спину и разблокировала телефон. Увидев себя на заставке, она расплылась в улыбке и уже готова была оставить гаджет в покое, но горький опыт прошлых отношений настаивал завершить начатое. Социальные сети и сообщения ничего интересного не дали. Почту она не проверяла никогда, зато браузер всегда подвергался тщательному исследованию. Первое, куда она полезла — история. Никакой порнографии или чего-то подобного она там не обнаружила и, наверное, могла бы спокойно вздохнуть, если бы не… «Психологи в Лос-Анджелесе отзывы? Че? Нахуя тебе психолог?» — Таня зло нахмурилась, всей своей душой ненавидя это слово и эту профессию. Но это был не последний запрос. Последний был задан как: «I feel uncomfortable in my body» (Чувствую себя некомфортно в своем теле). Перейдя по нему она увидела кучу ссылок на статьи о лишнем весе, о том как стать красивее и о людях, которые считают себя непривлекательными. Чарли нажимала лишь на одну из них, где в заголовке было написано «Dysmorphophobia and dysmorphomania» (Дисморфофобия и дисморфомания), но по всей видимости не продолжила поиски какой-либо информации на эту тему. «"Некомфортно? Да ты же охуенная. Ты себя в зеркало не видишь что ли? Я бы никогда и не подумала… Какой лишний вес и… Дурочка» — стало и грустно, и смешно одновременно. «Че у тебя за загоны-то, блин? Че за дисморф… Так. Щас прочитаем. Угу… Дисморфофобия и дисморфомания — эта форма психических расстройств свойственна подростковому и юношескому возрасту, в среднем от 13 до 20 лет, и выражается недовольством своей внешностью, отдельными чертами лица или фигуры. Какого хуя? Это у всех есть. Все чем-то недовольны. Госпааади… Ты реально загоняешься. Тебе нехуй делать у всяких психологов.» Закрыв вкладки, Таня убрала телефон на место. Но она не легла, а, чуть склонившись над своей супругой и приобняв ее сзади, стала разглядывать ее лицо в темноте. «Может, я была права и поэтому ты так сопротивляешься? Очень зря… И теперь мне хочется еще больше тебе доказать, что ты замечательная во всех планах. Я уверена» — прижавшись к Чарли еще плотнее, брюнетка поцеловала ее в затылок и полезла рукой под широкую футболку. «Даже не знаю, хорошо ли, что ты так крепко спишь? Наверное, да. А то ты мне бы не разрешила…» Скользящим движением ладонь добралась до груди, но сжать ее можно было только если пальцами. «Хм. Ну… Да, наверное это размер… Первый? Нееет. Поменьше… Ну не нулевой же? Хотя… Половинка?» — про себя Татьяна чуть усмехнулась и принялась баловаться пальцами с соском, но недолго. Она подумала, что пока тело Ратлифф расслабленно, она сможет сделать так, чтобы та проснулась от приятных ощущений и в дальнейшем перестанет быть скованной, когда дело будет касаться ее тела. Пальцы уже пробрались под резинку трусов, где в этот раз не оказалось их игрушки, что в данный момент не могло не радовать. «Я ждала, что будут волосики» — честно призналась себе увлеченная девушка и снова усмехнулась, спускаясь все ниже. «А их почти и нет… Бля, кажется, я извращенка, иначе почему мне нравится, что сейчас ты такая беспомощная? Это так необычно… Угууу… Вот видишь, тебе тоже нравится. Я же чувствую». Это действительно начало заводить, но запястье вдруг резко схватила рука Чарли. — Ты че делаешь? — прозвучал одновременно сонный и испуганный голос. — Расслабься. — Нежным шепотом попросила брюнетка и тут же вздрогнула. Американка грубо отпихнула ее руку и не менее грубо гаркнула: — Убери. — Ты чего? — теперь уже испугалась сама Таня. — Ты шутишь? — Ратлифф очень быстро приняла сидячее положение, — Я же просила, не надо меня так трогать! В чем, блять, проблема? — Я… Я просто хотела сделать тебе приятно… — Но мне так не приятно! Сколько еще раз тебе это повторять? — Да почему?! — Да откуда я знаю?! Чарли подскочила на ноги и пулей покинула комнату, хлопнув дверью так, что Попозже вновь непроизвольно вздрогнула. Еще один хлопок дверцей гарнитура и заливистый детский смех. — Ах вот ты где! А ну иди сюда! Щас я тебе по жопе надаю! — Не надаёс! Быстрый топот маленьких ножек и теперь уже из коридора донесся автоматизированный голос с телефона, озвучивающий часы: — Четыре. Часа. Пятьдесят. Три. Минуты. Шатенка усмехнулась, но потом сделала очень огорченное лицо и вздохнула. — А ты знаешь, что мне обидно? — Павда? — Лина перестала смеяться и снова заглянула на кухню. — Правда. Я ведь не вижу куда ты убегаешь, а ты надо мной издеваешься. — Я не изиваюсь! Я посто игаю. — Девочка тоже расстроилась, после чего подошла и вложила в руку незрячей девушки телефон. — Плости. — А вот и не прощу! — Екатерина неожиданно подхватила ее на руки и начала щекотать, от чего Анжелина снова громко рассмеялась. — Хвааааит! Хвааааит! Я боюсь сикотки! — Я знааааю. — Грозно протянула Хорошенко и тоже посмеялась. — Ну ладно, все. Пойдем. Говори мне, куда идти? — спросила она, не отпуская ребенка с рук. — Пямо! Тли шага! Неть, четые! Ой, то есь два. — Как у тебя все запутано. — Катя сделала два шага вперед и вдруг наступила на что-то мокрое. — Тааак… И что это? Ты описалась? — Неееть! Это сёк. Я пила. — Точно сок? — на всякий случай новоиспеченная няня вытянула свою подопечную перед собой на руках. — И почему мне не сказала? — Ти не видись, воть и не казала. И не лугаешь. Подём! — В следующий раз говори, хорошо? А теперь топай в ванную, там тряпка и неси ее сюда. Как только девочка оказалась на полу, то тут же рванула в ванную комнату, но шмякнулась по пути. — Да че тебя земля никак не держит? — посмеялась Шаманка. Ребенок на самом деле оказался очень активный и постоянно падал. При этом он никогда не плакал, а вставал и бежал дальше, как произошло и в этот раз. Вскоре сок с пола был убран, хоть и не слишком тщательно, а непоседа добралась и до синтезатора, который сама же сумела включить. — Нууу неет. Его ты точно трогать не будешь. Слезай и иди на диван. — строго сказала Катя, выйдя из уборной. — Поцему? — Потому что нельзя. — Но поцему? Я хотю игать песи. Ляяяя-ля-ляяя… — Лина начала тыкать по клавишам. — Я сказала, нельзя. Фу! Тьфу, ты, блин… То есть, перестань. — Но толку от этого не было и Кате пришлось повысить голос. — Анжелина! Быстро отошла от синтезатора. Бегом! Или щас ремня тебе всыплю! Музыкальный инструмент затих и стало ясно, что маленькая гостья немного испугалась такого тона и угрозы. Она послушно слезла со стула и пошла на кресло, а через несколько секунд послышалось, как она тихо шмыгает носом. — Ты че? Ревешь? — Не еву. — Ревешь, я же слышу. Лина больше ничего не ответила и определенно обиделась. Закрывшись в себе, она включила мультфильм, который ставила на паузу и продолжила тихонько хныкать. Понятия не имея, как в таком случае вести себя с ребенком, Катя решила вернуться к своей книге, при этом пытаясь понять, почему поведение этой крохи ей до жути знакомо? Углубляться в это она не стала, но все прояснилось через минут двадцать после того, как девочка оказалась лишена какого-либо внимания. — Ж - Жук! — сообщил планшет с азбукой Брайля, и зазвучало жужжание насекомого. Девочку это немного развеселило и она тихо усмехнулась, после чего принялась нажимать на остальные кнопки. К этому времени Екатерина успела вновь погрузиться в свои мысли, поэтому писклявый голос начал ее раздражать. — Положи на место. — Посему? Сё это? Твоя иглушка? — Это не игрушка. Ты можешь вообще не трогать мои вещи? Вопрос прозвучал очень грубо, и Анжелина ничего не ответила, но, судя по дальнейшей тишине, отложила планшет. Только через минуту она обиженно сказала: — Ти такая зе. — Что? — не расслышала Шаманка. — Ти такая зе. — Такая же? — Как ебята. Сё отбиаешь. — Лина потерла глаза кулачками, пытаясь больше не плакать. Катя этого не видела, но ей стало совестно за свое поведение. — Тебя другие дети обижают? — Угу. — Игрушки отбирают? — Угу. — Не бьют тебя? — уточнила девушка, но ответа на этот вопрос не последовало, и она вздохнула, — Ну, иди сюда. И бери эту штуку с кнопками, объясню, че это такое. Показалось, что ребенок обиделся настолько, что больше не подойдет, но вскоре послышалось шебуршание, а за ним и маленькие шажки. Анжелина забралась на диван, положила азбуку на колени ее обладательницы и села рядом. — Посто меня никада никто не забеёт и у меня не буит игушек. — Ну и с чего ты это взяла? — Катя по-доброму улыбнулась. — Атём так говоит. Говоит, его забеёт мама и буит юбить. А меня не буит. Говоит, я буду сегда там зыть. — Где? — В гуппе. — Жить в группе? Врет все этот Артем. У тебя обязательно будет и мама, и куча игрушек. Она тебе их подарит и будет очень-ооочень сильно тебя любить, понятно? Забыв о проблемах, да даже о своем положении, Хорошенко испытала что-то не слишком знакомое для себя. Это была не просто какая-то жалость. Это было нечто другое, и в груди у нее ощутимо екнуло. Показалось, что сама она ведет себя безмерно глупо. По отношению к матери, по отношению Рите, да даже сестре. Видя чужие нелегкие жизни, очень редко доводилось их сравнивать со своей, потому что: «Какая разница? Моя тоже не легче. Да даже если и легче, то тревожит меня намного больше. При чем здесь они вообще?». Но в этот раз задел еще и тот факт, что ее мать может подарить лучшую жизнь этому ребенку. Ребенку, который не так уж и давно появился на этот свет, однако уже оказался брошенным и почувствовал на себе чужую злобу. «Надо поговорить с мамой и сказать, чтобы она перестала от меня прятаться и что… Ей не надо бояться, что я могу быть против. Может… Еще одна младшая сестренка — это даже здорово?» — подумала шатенка. Вскоре она уже пододвинула малышку к себе и объясняла ей предназначение азбуки Брайля. Все обиды прошли очень быстро и сменились множеством разных, иногда совсем нелогичных вопросов, а в итоге Кате еще и пришлось доказывать, что она умеет читать обыкновенные буквы. — Ни наешь. — Знаю. Я ведь в детстве учила. — Неее. Ни наешь ницё. — Знаю, знаю. А ты сама-то знаешь алфавит? Вот тут какая буква написана? Видишь, маленькая в углу? — спросила Шаманка, показывая на одну из кнопок. Девочка просто захихикала, но ничего не ответила. — Че смеешься? А говоришь, знаешь. — Наю. — Ну? Тогда какая буква? — Кы. — Уверенно заявила Анжелина. — Кы? Может быть ка? — Неть. Кы. — А эта? — Катя показала на другую букву, но у ребенка обучение отошло на второй план и появилась другая проблема. — Я сяс описиюсь. — О-оу. Не надо. Ты че молчала-то? Усадив свою подопечную на унитаз, девушка старалась придерживать ее, однако самостоятельная девочка старательно отпихивала руки, то и дело повторяя: — Я сяма. Я сямааа! — Сама, сама, хорошо. Все, сиди. Держишься? Блять, ну Поля как обычно. Ключи забыла или че? — оставив Лину, Шаманка отправилась в коридор на звук дверного звонка, — Не упади там! Не буду потом тебя доставать! Но за дверью стояла совсем не Полина. — Так, на минуточку! Ты нормально себя чувствуешь? — сразу же возмутился женский голос, как только ей открыли, — Какого хера ты не спрашиваешь, кто там? Ничему жизнь не учит? — Маха? Ты че тут делаешь? — Пришла тебя ограбить. Ты же вон у нас какая гостеприимная. Проходиииите, гости дорогие! — Ой, не преувеличивай. Я думала, что это Поля. Могла бы позвонить и сказать, что придешь. — Да мы мимо проезжали, и я попросила Давида меня довезти. — Кузьмина прошла в коридор и принялась разуваться. — Где Рита? У меня вопрос к ней. Как к психологу. — А я-то думала, что ты ко мне в гости заехать решила… — Так я и заехала! Слушай, есть че пожрать? Потому что я умираю! Меня это правильное питание задолбало. Я больше не-мо-гу! Начну завтра сначала, а сегодня… Эх! Сегодня я гуляю! Просто мы решили типа вместе правильно питаться, но как себя окончательно настроить, я не понимаю. — Продолжая болтать, Мария направилась в ванную комнату. — И мы типа все делаем вместе, это ооочень круто, но я лошара, потому что… Твоююю мааать! Катя! Откуда у тебя ребенок?! — Ой, я уже забыла. — Хорошенко усмехнулась, запирая дверь и медленно прошла следом. Хотя бы этот неожиданный визит ее порадовал. Кто как ни лучшая подруга мог бы выслушать излияния души и, возможно, дать какой-то совет? Маша всегда отличалась тем, что могла быть мягкой, когда это нужно, и в то же время объективной. Хоть Катя и редко делилась своими мыслями, сейчас это являлось острой необходимостью. Время, когда Рита могла волшебным образом облегчить практически все ее переживания, закончилось. Теперь она сама являлась частью этих переживаний. Поэтому бывшей однокласснице шатенка и поведала общую ситуацию, начав с похода к ясновидящей и закончив ссорой со своей девушкой. — Знаешь, че самой стремное? Мне было принципиально пойти к этой Варваре, чтобы доказать Рите, что она не права… — Ого. Вот это откровения… Так ты уже не так ей доверяешь? Тетке этой? Ты ведь думала, что она единственная в состоянии тебе помочь. — Удивилась Кузьмина, уплетая за обе щеки то, что не так давно приготовили сестры Хорошенко. — Смотри, щас вы с Ритой отдохнули, немного остыли… Так поговорите как взрослые люди. Разберите по пунктам, в чем эта гадалка была права и никак не могла узнать, а в чем была неправа и… — Да не, Мах. Нет. Я думаю, все с ней понятно. Мне Лиза сказала, что она уже ей что-то заранее там нарассказывала и… Теперь я тоже начала сомневаться. В общем, херня какая-то… Нет, я знаю, что есть настоящие экстрасенсы, потому что я сама иногда что-то такое чувствую. Помнишь, я тебе про сны рассказывала? Но это не суть. Просто мне кажется, что даже они не смогут мне помочь. Можно попробовать поискать, но где? Может ты глянешь в интернете или… Не знаю. — Слушай, я тоже верю во что-то такое. В мистику, и так далее… Но это ведь серьезно. Я про твое здоровье. Ты говоришь, что Рита про какую-то новую больницу узнала… — Да. И я же говорю, меня это взбесило. Она решила за меня. Снова. А ты знаешь, что я думаю про операцию. — Знаю. И она знает. И твоя мама, и Полина… Все уже знают, но… Давай начистоту? Тебе нужна медицина. И тебя врачи предупреждали, что эта хрень у тебя в башке вообще непредсказуема. Что будет, если мы завтра все проснемся, а ты нет? Сидя напротив, боком к собеседнице и теребя в руках фантик, Екатерина поджала губы. Такие вопросы она терпеть не могла. После неудавшихся когда-то попыток самоубийства они давили на больное. Мария тем временем продолжала. — И вот те, кого я перечислила, в том числе и я… Мы все думаем об этом практически каждый день. — Не проснусь, значит не проснусь. — Выпалила Хорошенко. — Лучше так, чем какой-нибудь хирург случайно сделает одно неловкое движение, как-нибудь не так заденет мой мозг и остаток жизни я проведу как… Как не знаю кто. Разучусь говорить, разучусь ходить, буду как отсталая или… Или зрение ко мне не вернется. Они не могут ничего обещать. Скажи, ты бы хотела быть лысой, слепой, с дырой в черепе, которую сначала никто и ничем кроме кожи прикрывать не будет? — Ну… — А если я буду не в состоянии себя обслуживать? Пускать слюни и мямлить? Представляешь меня такой? И не вздумай! Потому что такого не будет. Никогда. — А если к тебе вернется зрение и все будет хорошо? Этот вариант ты вообще не рассматриваешь? Ничего не отвечая, Катя лишь уныло вздохнула. — Ну! Хорошенко! Вспомни… Вспомни, какая ты была в школе! Ты же всегда херачила до последнего. Не важно, в чем. Из-за стола не выйдешь, пока суп свой мерзотный не доешь, и морду бить какой-нибудь дуре не перестанешь, пока не извинится за свой грязный язык. — Маша явно хотела хоть как-то встряхнуть свою подругу несмотря на то, что любые слова и способы уже опробовали все, кому ни лень, но это сравнение заставило Катю усмехнуться. — А как ты перед мамой свои отношения с девушкой отстаивала? Тоже сначала боялась, а потом? Понятно, что это все совершенно другое, но я к тому, что для тебя сдаться было чем-то недопустимым. Шаманка нахмурила брови, услышав последние слова, и огрызнулась: — Я и не сдаюсь. — Но уже и не борешься, да? Несколько секунд повисшего молчания, которое разбавляло только лепетание девочки из комнаты. — Я изменила Рите. — Вдруг ни с того, ни с сего призналась шатенка. — Оу... Так, выкладывай. Рассказ о связи с Елизаветой не заставил себя долго ждать. Он немного удивил Марию, ведь со стороны пара Маргариты и Екатерины выглядела более чем гармонично и излучала чуть ли не идиллию. — Лиза? Кать, ты серьезно? Но Рита же у тебя такая… Как бы Валерочка Меладзе сказал — "тропикана-женщина", честное слово! Если бы я была по вашей это части, то… Еще и два раза. Полный кабздец. — Вообще-то она очень сдержанная… Хотя иногда, когда дело касается… В общем, я — дерьмо. Я знаю. — Конечно дерьмо! Подруга, ты че-то реально не в себе… И что теперь? Не говори, что ты хочешь уйти к этой Лизе. — Что? Неееет. Этого больше не повторится. — Когда я изменяла Леше, тоже так каждый раз говорила… — Я не… Что? Ты… Изменяла ему? — В последний месяц отношений. — Кузьмина потупила взгляд. — Тогда у нас все началось с Давидом… — Почему ты мне не рассказывала? — Потому что я знала, что ты будешь промывать мне мозги. Хоть ты и не любила Леху, но я не была уверена ни в чем, а потом… Ты вон, про Лизу тоже мне не сразу сказала. Подруги замолкли, и каждая о чем-то задумалась. — Признаешься Рите? — первой нарушила молчание Мария. — Думаешь, стоит? — Тебе решать. Но если ты уверена, что больше такого не повторится, то… Помнишь, что было, когда Таня получила ту запись? — Они разные. — Отрезала Хорошенко. — И мне кажется… Она заслуживает правды. — Это ранит ее. Учитывая ее особенность, про которую ты рассказывала… Катя хотела что-то ответить, но на кухню в это время забежала Анжелина. — Сюка! — радостно крикнула она и без стеснения полезла на колени к шатенке, держа в одной руке азбуку. — Лина, хватит ругаться! Тетя Лена услышит и нам потом обеим влетит. — Сюююка! — девочка полезла за конфетой, в то время как Мария рассмеялась. — Оставили ребенка на тетю Катю. А ты ее че, конфетами что ли кормишь? Тут фантиков миллион валяется. — Да пусть ест. И я ее таким словам не учила. Лина, нельзя такое говорить, понятно? — Ей же плохо станет. — Забеспокоилась Кузьмина и попыталась аккуратно забрать сладость. — Солнышко, хватит кушать конфетки. Животик потом бо-бо будет. Но как только прозвучало обращение от незнакомки, кроха тут же сжала конфету в кулачок, сделала недовольное лицо, надула губы и обняла Шаманку за шею. — Ууу… Все, нашла себе защитницу. Бляха-муха… Кать, я… Я боюсь тебе это говорить, но… Блин. — Что? — Она… Она капец как похожа на… — Я знаю. — Откуда? — вскинула брови Маша, — Но глаза реально копия… И тоже светленькая. — У нее и поведение такое, знаешь… Помнишь, когда она к нам только в школу пришла и над ней издевались, то ничего даже ответить не могла, а молча уходила из класса… — Помню. Где-то там плакала себе и либо на следующий урок приходила зареванная, либо вообще сваливала с уроков. — Ну вот. Эта такая же… — Не думаешь, что это… — Юя сюка! — вдруг снова сообщила Лина, уже измазавшись в шоколаде и схватившись за планшет. — Да хватит! Какая еще Юля? — принялась ругать ее Екатерина, на что ребенок уже откровенно раздраженно потряс азбукой. — Хыыы! Хеп! — после этого Анжелина поочередно стала тыкать на кнопки. — Ха - Хлеб! — пояснил планшет, — Ща - Щука, Ю - Юла! Поняв, что к чему, девушки рассмеялись и Кузьмина протянула: — Ааа… Вот что это за Юля. А я-то думала… — Полякова! — крикнула Таня, стоя на крыльце и открыв парадную дверь дома, — Ты едешь?! Пиздец. Где она? Я тоже не выспалась, но все равно встала. — Она остается. Ей хуево. — Пояснила Яна, выходя на улицу и волоча за собой громоздкий чемодан. — Отходняки — дело стремное. Вечером улетит. Сэм шла за ней следом и увлеченно болтала по телефону, ничем себя не напрягая. Попозже покосилась на это, но ее подруге без лишних слов помогла Чарли, забрав багаж и отправившись с ним к автомобилю. — Кому-то стоит поучиться. — Сверкнула глазами блондинка в сторону своей девушки. — Мужика тогда себе найди. — Огрызнулась Саманта, закончив разговор, и с улыбкой побежала к машине. — Йоу, хоуми! Давай я поведу! Ратлифф пожала плечами и бросила подруге ключ, стоя у открытого багажника. Сегодня она вообще была неразговорчива, что заставляло Таню почувствовать себя виноватой. — Сядешь со мной назад? — брюнетка подошла сзади к своей жене и обняла ее, но в их еще даже не начавшийся диалог вмешалась Яна. — Давайте-ка нет? В прошлый раз из-за ваших любовных игрищ на заднем мы чуть в аварию не попали. — А че? Я не против посмотреть. — Мигом отреагировала Сэм. — Вот именно поэтому мы чуть и не въебались. — Еременко раздраженно ударила ее по плечу. — Да ладно, я вперед сяду. Захлопнув багажник, Чарли пошла к двери, а вот ее супруга осталась на месте и обиженно посмотрела ей вслед. После того, что произошло под утро, между ними чувствовалось напряжение и Татьяну это коробило. «Она даже досыпала в гостиной на диване. Нормально вообще? Че я такого сделала? Я просто хотела… А что если это связано с тем, что я ей о себе рассказала? И теперь она думает, что я какая-то… Нет. Не в этом дело. Наверное… У нее просто свои заморочки, о которых надо поговорить, но я не знаю как, а она стремается… Она ведь и правда просила так не делать, но я все равно полезла… Она меня любит. Любит ведь?» — грустно глядя перед собой, задумалась Попозже, но сентиментальную ее сторону вдруг снова попыталась вытеснить совершенно противоположная. «Это че за нюня проснулась, а? Прямо, блять, спроси. Какого хуя? Пусть или говорит в чем дело, или в этот раз пострадает не только ее телефон. Но так нельзя. Я знаю, что такое комплексы, и это очень тяжело.» У терпения получилось настоять на своем. Уже по пути в аэропорт Таня решила пока что не приставать к молчаливой возлюбленной и дать ей немного времени. Спокойный разговор вечером — вот на что она себя хотела настроить. Но то, что он может состояться, попало под сомнение в тот момент, когда Ратлифф ответила на звонок. — Привет, ба. Че такое? — Доброе утро. — Раздался голос Фелиции в динамике и оттуда же начал доноситься противный лай. — Будь добра, объясни, почему ваша домработница расхаживает по дому в неглиже? У вас так принято? — Эээ… — растерялась Чарли, а Бурая нахмурилась и тут же прилипла к спинке переднего сиденья. — И то, как она мне нахамила, не вписывается ни в какие… Дорогуша, убирай лучше и не нужно передо мной оправдываться. Если бы у меня была такая домработница, то… — Ба, но у нас нет никакой домработницы. — Как это нет? — удивилась женщина, а где-то на заднем плане, параллельно тявканью собачки, послышался жалобный голос Юли. — Да я не работаю на них, я же сказала! Я их подруга! Вся компания в машине это расслышала и, переглянувшись между собой, рассмеялась. — Да, это подруга Тани, отстань от нее. Ты че приехала вообще? — с усмешкой спросила внучка позвонившей. — Кхм… Прикройся хотя бы. — Обратилась женщина, по всей видимости, к Поляковой и вновь вернулась к разговору. — Очень плохо, что ты забыла про прием, который устраивает твой отец. — Че? Какой еще прием? Ты про днюху его что ли? — Приеееем. — Величаво потрясла руками Сэм, ведя автомобиль, и они вместе с Чарли посмеялись. — Ба, ниче я не забыла. Но ты-то зачем приехала? — Очень смешно. Хватит ерничать и слушай очень внимательно. Твой отец, как уважаемый человек, пригласил своих возможных… Еще раз, очень внимательно. Возможных! Международных партнеров. И это действительно будет настоящий прием. Тебе быть строго обязательно. Семьи этих партнеров будут в полном составе, но самое главное, что одна из чьих-то там дочурок без ума от сериала, где ты снимаешься. Понимаешь, какой замечательный ход? — Чего? По-моему дерьмо какое-то. — Не выражайся. Приедешь домой и все обсудим. — А че он сам-то не попросил, а тебя подослал? Королева волосяного покрова не разрешает? Она-то в курсе про ваш гениальный план? — Лотти, я тоже не в восторге от его новой жены. — Вздохнула Фелиция. — Но какие бы у вас ни были отношения, семья должна быть семьей. — Да, ты права. Мы обсудим это дома. Татьяна слышала, как менялся тон ее жены во время этого разговора. Последняя фраза была произнесена непривычно холодно и с отчетливой злостью. О проблемных отношениях Чарли с отцом она знала хорошо и старалась поддерживать в этом плане, ведь один раз ей довелось наблюдать не самую приятную картину. — Ты прям серьезно мне сделала предложение? Правда-правда? Ты меня так любишь? — пьяно спрашивала Таня, оседлав со спины старшеклассницу, — Ты меня не обманываешь? — Не обманываю, принцесса. Я очень тебя люблю и я хочу, чтобы ты стала моей женой. — Повтори еще раз. — Я хочу чтобы Ты. Стала. Моей. Женой. Они приехали к дому после выпускного и сейчас направлялись по лужайке к двери. Не дойдя до нее, русская студентка спрыгнула со спины своей девушки и без каких-либо сомнений притянула ее к себе для долгого и взаимного поцелуя. Будь она трезвая, то делала бы тоже самое. О том, что произошло пару дней назад, в России, хотелось забыть как об одной из своих наиглупейших ошибок. Хотелось просто наслаждаться тем человеком, который вселял что-то надежное и беспрекословное. Однако, наслаждение прервала резко открывшаяся дверь и скандальные крики: — Нахуй пошла, сука! — на газон вылетела какая-то одежда, а за ней и пустой чемодан, — Это мой дом! Не твой! Думаешь я не знаю, что в то время ты с ним ебалась?! Актрисулька хуева! Да кем бы ты стала, если бы не я, шлюха?! Вон отсюда, я сказал! — распалялся мужчина, теперь уже выволакивая за волосы из дома свою супругу. — Это было давно, Пол! И я сохранила нашу семью! Я осталась с тобой! Это ты ушел к этой жирной блядище! — Папа, не трогай ее! — без каких-либо раздумий Чарли бросилась заступаться за мать, чем переключила внимание отца на себя и тот резко схватил ее за грудки, перед этим оттолкнув от себя женщину на газон. — Ты! Ты, тварь! Я тебя ненавижу. — Прорычал он с дико выпученными глазами. — Это все из-за тебя! Вы должны были идти домой вместе… Вы… Если бы он остался жив, у нас бы все было в порядке! Было видно, что оба горе-родителя доведены до точки кипения и плохо соображают, но несмотря на это миссис Ратлифф кинулась заступаться за своего ребенка. Попытка оказалась безуспешной. Высокий мужчина наотмашь ударил ее прямо по лицу, но в то же время подросток успела ударить его лбом прямо в переносицу. Это сработало. Пол отшатнулся и отпустил ее. Лишь на секунду, потому что после этого его увесистый кулак врезался Чарли в лицо, от чего девушка, раза в два меньше по комплекции, конечно же, повалилась на землю. На этом ничего не закончилось. Чарли попыталась встать, но озлобленный мужчина начал буквально запинывать ее ногами. По корпусу, по голове — без разницы. — Неблагодарные. Мрази. — Рычал он при этом, мешая любым попыткам подняться и пару раз отшвырнув в сторону Татьяну и жену, порывающихся вмешаться. — Вы. Должны. Блять. На меня. Молиться! Суки! Таня прекрасно помнили, как обрабатывала швы, переживала, если случайно задевала переломы на ребрах, и настаивала на том, чтобы на тот момент еще невеста написала заявление на своего отца. Но этого не произошло. Именно в тот период она и узнала, что что-то подобное уже происходило и в детстве Чарли. Сотрясения, синяки, а однажды и перелом челюсти — вот что иногда сопровождало ребенка «с серебряной ложкой во рту». Мать семейства преследовало то же самое, и все же мистер Ратлифф постоянно вымаливал прощения. Да и сама миссис Ратлифф оправдывала подобные вспышки гнева то своим невыносимым поведением, то травмой от потери первого ребенка, а то и просто рассказывала дочери, что очернение великолепной репутации отца обернется для их семьи чем-то ужасным. Восемнадцатилетняя американка при этом была слишком уязвима перед слезами матери, поэтому слушала ее и не предпринимала попыток обратиться к закону. — Не переживай. Вы все решите. — Сказала брюнетка, положив руку на плечо своей жены. Простое молчание ее бы вовсе подбило, но стало спокойней, когда Чарли взяла ее кисть и поцеловала тыльную сторону ладони. — Бля, у нас оказывается занятия не в час, а в десять. — Таня отвлеклась на пришедшее ей сообщение. — Не пойду, похуй. Уже далеко уехали. — Вернемся. У тебя долги. — Напомнила Ратлифф. — А сейчас… Пол девятого? Сэм, развернись, до академии, а потом в аэропорт. — Ну малыш… Рей же прилетает. — Увидитесь вечером. Давай, поднажми на учебу. Мне тоже надо будет, поэтому я закину Рейко к нам и сразу на лекцию. Попозже вздохнула, но спорить не стала. Когда они остановились возле учебного заведения, девушка поцеловала супругу в щеку и нехотя вышла из автомобиля. Огромное стеклянное здание в самом сердце Лос-Анджелеса, окруженное такими студиями как «Юниверсал», «Дисней» и «Уорнер Бразерс», до сих пор вызывало у девушки восхищение и чувство гордости. Как она сюда поступила? Неважно. Непроизвольно, но частенько посещали мысли о том, где сейчас она, и где все те люди, когда-то называвшие ее «лохушкой» или «чмошницей». Подумала она об этом и сейчас, когда подкурила сигарету в отведенном для этого месте, а в соцсети заметила лайк от пользователя по имени Ulichka Ozerova. «Надо же… Какие люди» — усмехнулась про себя брюнетка, после чего зевнула и зашла на аккаунт бывшей одноклассницы. «Мда… Ебарь на приорке? Этого ты и заслужила. Ущербная». В общих друзьях у этой девушки она заметила свою подругу Викторию и зашла к ней на страничку. Тяжелый вздох и понимание, что этого человека не хватает, но писать первой не позволила бы гордость. По мнению Татьяны, этот человек сам от нее отдалился. Отказ прилететь на свадьбу лишь подтвердил это, а навязываться она не собиралась. Изучив последние фото, девушка перешла к старым. Совместным. На одном из них девушки кривлялись, а свет падал так, что под носом у тогда еще блондинки виднелась черная тень. Внимание привлек комментарий, который на протяжении трех лет так и не был замечен. «Екатерина Хорошенко Таня — Гитлер 19 Фев 2011» «Идиотка» — фыркнула Бурая и зашла на страничку к своей бывшей. «Ааа… Гога вроде говорила, что у тебя там крыша поехала и ты отказалась от контакта и всего остального. Неужто эта старуха угомонила твою блядскую натуру? Че, вы вместе еще, нет?» Страница Маргариты и ее минутное изучение заставили нос поморщиться. «Интересно… Чарли бы тоже на эту пизду повелась? Смотрю, ей тоже машинки нравятся» — подумала Таня, заметив объявление о продаже каких-то товаров, связанных с автомобилями. «Сколько ей лет? Тридцать? Че, совсем с баблишком туго, раз шины продает? Зачем их продавать? Зачем вообще этим заниматься в ее возрасте? Пусть варежки вяжет. Ха-ха» — притворно посмеялась она в мыслях над своей же не очень смешной шуткой. — Утро — это время суток дьявола, отвечаю. — Послышался убитый голос, и Татьяна оторвала взгляд от дисплея. С тонкой сигаретой в зубах к ней подошла Мэри. Крупные солнцезащитные очки, шапка на голове и кожаная куртка — такой вид сразу же сообщал о бурной ночи. — Я думала, ты не придешь. Я сама только двадцать минут назад про историю дизайна узнала. — Ма пригрозила заблокировать карточку. Пришлось пиздовать. Такая стерва. — Недовольная одногруппница выбросила недокуренную сигарету прямо на асфальт и кивнула в сторону стеклянных дверей. — Пойдем быстрее. Хочу взбодриться. — Хорошо с Юлей ночь провели? — спросила Бурая, когда девушки вышагивали по светлому коридору в сторону уборной. — Не знаю как твоя подруга, потому что она свалила куда-то с каким-то чуваком, и я ее больше не видела. — Безразлично пожала плечами Мэри. — А я, кажется, с телкой потрахалась. Было весело. Проходя мимо диванчика, на котором располагалась небольшая компания студентов из факультета Чарли, Таня вдруг услышала смешки и заметила, что косые взгляды сразу же полетели в ее сторону. Подобного она больше не терпела, поэтому обернулась, и в ее голосе с первых же слов появилась заносчивость. — Какие-то проблемы? Несколько ребят отвернулись, но одна кудрявая девушка все-таки решилась высказаться. — Нет, никаких. Просто узнали, что ты оказывается никакая не жена самой Чааарли Ратлифф… — проговорила она очень манерно, — А всего лишь какая-то «неизвестная личность». Намек на новость в СМИ до брюнетки дошел очень быстро, и ее лицо выдало неприязнь, а губы превратились в тонкую линию. Но она моментально взяла себя в руки и чуть прищурилась. — А ты… Ты кто вообще? Просто я тебя не знаю, а ты про меня и мою жену новости читаешь, как я посмотрю. — Ковырялкам на публике вообще делать нехуй. — Откликнулась еще одна студентка. — Надеюсь, «Один миллион матерей» прикроют сериальчик с ее участием. — Этот один лям мамашек, лучше уж пусть глотают своих детишек заранее. Я думаю, ты понимаешь о чем я. Твоей, кстати, тоже бы следовало. Таня фыркнула и уже развернулась, чтобы уйти, но остановилась, услышав: — Девчонки, забейте. Она просто опупевшая сучка. Она сама ничего не сделала, чтобы сюда поступить, и теперь выпендривается только потому, что ей нализывает наша богатенькая Чарли. Вновь повернувшись на сто восемьдесят градусов, Попозже неспеша подошла ближе. — Черт возьми… Дааа! Да, ты права. Она делает это просто охуительно! А вот тебе, тебе и тебе остается только мечтать об этом и натирать свои никому нахуй не нужные вареники. — Русская второкурсница устремила взгляд на ту, что говорила последней. — Ты думаешь, я не видела, как ты написывала ей на фейсбуке и ЧТО ИМЕННО ты ей отправляла? Платок с башки сними и не притворяйся монашкой. «Моя писечка вся горит когда я думаю о тебе…» Пффф… Она сама мне это показала и угарала так, что я думала, что оглохну. Поверь, такую брухлю лучше никому не показывать. Заметив, как лицо этой студентки приобрело пунцовый цвет, а остальные одногруппники в недоумении уставились на нее, Таня самодовольно усмехнулась и пошла прочь. Мэри, идя рядом, несдержанно смеялась, интересуясь лишь одним вопросом: — Брухля? Бляяяя… Она реально такое отправляла? — Ну да. Но, если честно, я тогда устроила Чарли небольшой скандал. Она правда мне сама это показала и да, там была прям фотка. — Дерьмооо… — Надо проверить, осталось ли это в переписке. Потому что если да, то мне не жалко для нее чуть-чуть славы. — А куда делась примерная Таня — «борщами затоплю весь дом»? — хмыкнула Джа, чуть успокоившись и пройдя в уборную. — Отъебись. Я примерная только для одного человека. И то не всегда… Брюнетка встала перед зеркалом и стала красоваться, приводя в порядок волосы. — А я все никак не могу представить… Как можно столько времени трахаться с одним и тем же партнером? Блять! Это ведь одно и то же тело. Постоянно. Каждый день. Каждую ночь. Одни и те же предпочтения. Все одно и то же. Я вот просто обожаю манго, но если буду жрать его постоянно, то меня точно начнет воротить. — Рассуждала Мэри, уйдя в кабинку. — Разве это по кайфу, когда вы уже изучили друг друга как облупленных и знаете тела друг друга как ебаный алфавит? — Ну… Если честно, я бы так не сказала… — Не хочешь немножко освежиться? — В плане? Эм… — оглядев уборную, Таня не сразу, но поняла о чем речь, — Нет. Мы договорились и… Бля, но я такая сонная, пиздец. — У нас еще брендинг и реклама, не забывай. Прикусив нижнюю губу, Татьяна уставилась в зеркало. Ее настроение сегодня было довольно паршивым из-за ситуации с Чарли, еще и три девицы из коридора умудрились по нему проехаться. Хотелось спать и уйти с учебы, но она знала: совсем немного белого порошка в течение дня, и он станет значительно легче. А если добивать этот эффект до вечера, то может и найдутся нужные слова для разговора с супругой? — Ну? — поторопила красноволосая. — А у тебя нормально? — Ага. — Похуй. Давай. Через пару секунд брюнетка тоже оказалась в этой же кабинке. — И че значит, ты бы так не сказала? — спросила Мэри, пока ее подруга впитала в себя наркотик через нос с небольшого выступа в стене, — Вы еще открываете для себя что-то новое? — Короче… — Бурая выпрямилась и тряхнула головой, — У нас проблема. А у Чарли комплексы.

***

— Не иметь хотя бы парочку замысловатых комплексов — все равно что не уметь пользоваться ножом и вилкой — некультурно. Однако в спальне комплексы не сулят ничего хорошего. Раскованной вам ночи. И помните: каким бы ни был секс, главное, чтобы он был защищенным… Чиркающий звук камеры на телефоне, от чего Катя тут же проснулась и открыла глаза. — Кто здесь? — спросила она с паникой в голосе. — Кто, кто… Дед Пихто. Я, конечно. — Тихо усмехнулась Поля. — Вы с Линой очень мило смотритесь, вот и решила вас сфотать. А тебе нормально вообще при ребенке такие передачи смотреть? — Какие еще передачи? Тебе самой нормально вообще потеряться так надолго?! — громким шепотом зашипела старшая сестра на младшую, — Времени сколько щас? — Нууу… Пять. — Чего «пять»? — Утра… — виновато добавила Полина, — Извини, просто… — Неть, неть, неть, неть, неть. Не откывай. — Забормотала во сне Анжелина. Она, как и Екатерина, спала на животе под ее левой рукой и теперь начала хныкать. — Тииише, тише. Спи. — Прошептала шатенка, чуть приобняв малютку и поцеловав ее в светлую макушку. Убедившись, что девочка больше не плачет, Катя осторожно встала и безмолвно позвала провинившуюся за собой на кухню. — Два-три часа, Поль. Два-три часа! — заговорила она чуть громче, заперев дверь, — Чайник поставь. — Я хотела тебе позвонить, но у меня телефон сел… — Ты ведь понимаешь, как тебе повезло, что мы с Энджи рано уснули? — Катя, я чувствую себя твоим мужем и будто у нас ребенок. Мне это не нравится. — Жалобно заявила Хорошенко младшая. — И почему Энджи? Она Лина. — Энджи мне больше нравится. Ну… Вообще это Маха придумала. — О! Маха приходила? — Давай от темы уходить не будем. — Екатерина села на стул и… — П - Петух! Ку-ка-ре-кууууу! — Да блять! — испугалась она, а потом вытащила из-под мягкого места свою азбуку, в то время как Поля сдержанно хихикала, — Не смешно. Мне мама вечером звонила. — Реально? — блондинка резко перестала смеяться и занервничала, — И че, и че? Че она говорила? — Ниче. Пришлось ей наплести, что ты зачем-то у меня в ванную пошла и вы остаетесь с ночевкой. — Фуууух… Блин. Кать, спасибо большое. — Знаешь, что я тебе скажу? Ты в край… Договорить не получилось, потому что Полина как можно крепче обняла свою сестру, тем самым заткнув ей рот плечом. — Ничего не говори. Ты у меня самая лучшая сестра на свете! — Мммм! — Как же я тебя люблю, Катюшка! Ты — золото! — Мммммммм! — Только не пизди на меня, пожалуйста. — Поля сжалилась и отпустила недовольную девушку. — В смысле не пизди? Поля! — Катя вновь перешла на агрессивный шепот, — Ты с каким-то хер-знает-кем была всю ночь. Если бы я не вырубилась, я бы уже в ноль два названивала. — Но все же хорошо. — Нет, не хорошо. Если еще раз что-то такое будет, я снова начну отгонять от тебя всех парней. И поверь, я даже слепая смогу это делать. — Кать, мне девятнадцать. Я совершеннолетняя вообще-то. — Вот когда еще и твои мозги совершеннолетия достигнут, тогда и поговорим. Я не хочу, чтобы тебя кто-то… Короче, перестань вести себя так безответственно. — Когда ты начинаешь кого-то учить жизни, то значит, ты сама что-то натворила… — с сомнением подметила Полина. Зная, что это правда, Хорошенко старшая тяжело вздохнула, но не призналась и покачала головой. — Я всего лишь переживаю за тебя. Все, наливай чай и садись, рассказывай, где ты шароебилась. — В парикмахерской! — гордо заявила младшая из сестер. Еще около двух часов Катя почти засыпала под рассказ о том, как Поля и ее новый знакомый — администратор и по совместительству парикмахер в каком-то салоне красоты — всю ночь вели занимательные беседы про колористику, окрашивание волос и даже успели попрактиковаться. — Подождиии. Ты хочешь сказать, вы были ночью вдвоем, а он учил тебя красить волосню? — Ну да… Мне было интересно. И не вдвоем. Я со Светкой пошла, и мы красили ее. — То ли радоваться, то ли плакать… — задумчиво произнесла шатенка, но вдруг показала указательный палец и чуть дернула головой. — Ты че? — Энджи хнычет. — Не хнычет, тебе кажется. — Отмахнулась Полина. Она оказалась неправа. Катя все равно встала и пошла в комнату, где тихо-тихо плакала маленькая девочка, испугавшись, что осталась одна. Наблюдая за утешениями и объяснениями, что бояться совсем нечего и никто никуда не пропал, Хорошенко-младшая молча удивлялась. Впервые она видела, что ее сестра не старается отделаться от ребенка и проявляет настоящую заботу. — А я смотрю, вы подружились… — задумчиво произнесла блондинка. — Пудюдились. — Хихикнула Анжелина, уже успокоившись и просто перекатываясь в разные стороны по дивану. В этом ей помогала Екатерина, отталкивая от себя и слушая веселый детский смех. — Мне надо поговорить с мамой. — С улыбкой сообщила она. — Хаатит! Хатит! Сё! — вдруг закричала девочка и очень шустро слезла с дивана, но потом наступила на свои же сползшие колготки и шлепнулась на пол. Поднялась она как обычно сама и понеслась дальше, к уборной, приговаривая:  — Бысенько, бысенько, бысенько. Бять! Энджи снова чуть не упала, но в итоге добралась до пункта назначения под одуревшие глаза Полины. — Катя, блин! Зачем ты ее научила? — Она уже сама говорила! — Ты капец! Ладно, короче, времени уже нормально. Мы домой. Вон, мама смс-ку даже написала, что проснулась. — Поля посмотрела в свой заряженный телефон, где высвечивалось «07:57». — А я как раз спать хочу. Ты, это… Не хочешь с нами? Сама говоришь, что вам надо… — Нет. Я потом. Мне надо кое-что сделать… Но для начала сестрам предстояло собрать ребенка, который уже успел взбодриться и носился по всей квартире, не желая надевать комбинезон. У Полины получилось поймать разбушевавшуюся малышку, но та сразу же начала плакать и стало понятно — ей совершенно не хочется уходить. Еле-еле Екатерина уговорила Лину одеться, используя всяческие уговоры. В итоге это получилось сделать только тогда, когда у девочки весь рот был забит и измазан конфетами, и даже если бы ей захотелось, то плакать бы получилось с трудом. — Наконец-то. — Выдохнула Поля, теперь и сама одеваясь в прихожей. Она не могла не посмеиваться, глядя вниз на человечка, упакованного так, что теперь он напоминал разве что небольшую пиньяту. Еще и с наполовину замотанным шарфом лицом. — Че, Линка? Дышать хоть можешь? Анжелина попыталась задрать голову, но снова начала падать. Физика оказалась сильнее ее желания удержаться на месте, поэтому сделав пару шагов назад она плашмя упала на пол. — Она опять грохнулась? — спросила Катя. — Ага. Ну все, вставай. — Хорошенко младшая подняла свою подопечную, но стоило ей только повести ее к двери, как та засопротивлялась и снова начала плакать. «Твою мать… Танька в своей Америке случаем не поделила свою душу на крестражи? Может, Лина один из них?» — усмехнулась про себя шатенка, вспомнив, как ее бывшая девушка тоже любила пореветь по поводу и без. — Ну чего ты ноешь опять? Иди сюда. Екатерина присела на корточки и протянула руки. Долго ждать не потребовалось. Быстрыми перебежками, как пингвин, Анжелика бросилась к ней в объятия. — Не хатююю! Атя, осанься! — Так я и остаюсь. Это ты уходишь. — Не хатююююю! Поя, уди! — Ну стой, стой. Энджи, ты же такая большая, а плачешь как маленькая. Тебе уже целых три года, а ты… — Вообще-то ей еще два. — Вмешалась Полина. — И десять. — Да ладно? Обманула меня что ли? — Катя усмехнулась, вытирая слезки у плачущего ребенка. — Просто мама постоянно говорит про три года. Их же в три в интернат сплавляют. — Тооочно… — Ну все, пойдем, Лин. Я хочу спать, а тебя тетя Лена ждет. — Жалобно попросила уставшая девушка. — Не хотю. — Покачала головой девочка, уткнувшись лицом в плечо Екатерины и вцепившись в нее. — А если я приду в гости… Завтра? Че скажешь? — Сёня. — Заааавтра. — Сёёёёня. — Ладно. Сегодня, но вечером. Хорошо? Анжелина шмыгнула носом и вроде бы готова была согласиться, но ее пришлось уговаривать еще минут двадцать. И все равно, уходя, она хныкала, совсем не желая расставаться с той, к кому успела прикипеть за прошлый день. После этого Екатерина чувствовала себя очень странно. Этот ребенок ее не раздражал, как бывало обычно с другими детьми. У нее было приподнятое настроение несмотря на то, что именно она решила для себя еще вчера, перед сном, после ухода Марии. «Когда все это будет происходить, то тебе ведь снова захочется себя убить, да? Но, скорее всего, ты просто поистеришь и поревешь. И не один раз… Ладно. Тебе нужно это сделать. Надеюсь, потом будет легче нам обеим… Ненавижу надеяться. Ну, а что еще остается?» Удерживая цифру один на телефоне, Екатерина позвонила Маргарите. Гудки шли очень долго и напрягали. Может быть, не вовремя? Но в это время ее девушка уже не должна была спать. Не должна и… Не спала. — Да, любимая. Эти слова оглушили как мешок, упавший на голову. «Почему она такая спокойная? Почему она называет тебя «любимая»? Да ты не заслуживаешь этого даже на половину. Какая же ты…» — Привет. Рит, я… Скажи еще что-нибудь. — У меня сегодня шина лопнула. Катя не смогла сдержать добрый смех, услышав это, как, собственно, и та, что находилась на другом конце провода. — Ты… Вернись, пожалуйста, домой. — Сейчас? — Если можешь. Я хочу тебя обнять и… Я должна тебе кое-что сказать. — Хорошо. Я приеду и скажешь все, что ты там надумала. — Нет, я не могу. — Хорошенко прикусила нижнюю губу и заволновалась еще сильнее. — Дело в том, что… Я должна сейчас. Пока я точно знаю, что так правильно. Боюсь передумать. Молчание в трубке говорило о том, что собеседница готова слушать, и в этот момент даже сердце начало немного побаливать. — Рит, я… Я согласна на операцию.