Denying2: Confrontation

      Знакомство с бабушкой для Екатерины прошло довольно странно. Они пообщались недолго — буквально двадцать минут. Все это время девушка не могла сказать ничего внятного, а только отвечала на вопросы о своем здоровье и восстановленном зрении. Сама же она просто растерялась и половину ее речи составляли протяжные: «Ээээ…», «Нууу…», «Ну как бы… Эм…» и прочие слова-паразиты. Она даже не успела задать ни одного вопроса перед тем, как женщины, прибывшие из другой страны, вынуждены были уехать по своим делам, а ее саму забрал доктор для выписки.              Как бабушка пояснила, в Санкт-Петербург их пригласили на «Международный конгресс профессоров, преподавателей и руководителей подготовительных факультетов по различным специальностям в высших учебных заведениях». Катя понятия не имела, что это значит, но тогда с очень серьезным видом покивала. Только потом она тихонько уточнила у Риты, что это еще за конгресс?              А вот на следующий день после выписки, с самого утра, ее уже волновал другой вопрос:              — Зачем ты ее пригласила сегодня к нам? — спросила она, лежа под одеялом и потирая глаза, так как только проснулась.              Марго уже сидела на краю разложенного дивана и собиралась идти умываться.              — Потому что она предлагала ресторан, но тебе пока нужен покой. Большое скопление людей — это раздражающий фактор.              — Нет. Зачем вообще нам еще раз видеться?              С немного непонимающим и вопросительным взглядом брюнетка повернулась к своей девушке.              — Ты не хочешь? Почему? И почему вчера ничего не сказала?              — Да я вчера вообще мало соображала. Щас проснулась и даже показалось, что мне это просто приснилось. Просто я думала, что если когда-то ее увижу, то это будет такое суперское событие, но как-то… Она мне чужая женщина. И как я поняла, она бы вообще сюда не заявилась, если бы не этот всемирный съезд всезнаек. — Хорошенко грустно вздохнула, но потом посмотрела на Риту и расплылась в улыбке. — Люблю только одну всезнайку. Иди сюда.              Она дотянулась до длинной белой футболки и потянула девушку на себя. Та с усмешкой поддалась и, оказавшись сверху, коротко чмокнула чуть потрескавшиеся губы.              — Тебе надо пить больше жидкости.              — Нет. Меня надо больше целовать.              Намек Марго уловила сразу. Продолжив одаривать губы короткими поцелуями, она часто отстранялась и заглядывала в зеленые, наконец-то видящие ее, глаза.              — Давай ты позвонишь ей, скажешь, что я плохо себя чувствую и пусть приедет потом. — прошептала Катя, охотно подставляя губки под поцелуи. — У тебя сегодня выходной, а я уже и не помню, когда мы были весь день вместе. Без лишних людей. Вдвоем. В постельке. И я все вииижу…              Она с улыбкой оттянула пальцем ворот футболки своей девушки и заглянула туда.              — Катюш…              — Приветик, красавицы. Я соскучилась. А вы? — подняв взгляд, шатенка довольно заулыбалась. — Говорят, что да. Сними футболку.              — Ты помнишь, что тебе нельзя напрягаться?              — Дааа. Именно поэтому я хочу расслабиться. А сисечки, если что, — это очень хорошее лекарство. Доктор Майорова, вы давали клятву Гиппократу. Лечите меня.              Рита с ухмылкой приподнялась. Без лишней спешки и скрестив руки, она потянула вверх футболку и выполнила пожелание.              — Так пациенту намного легче? — спросила она, отбросив ее в сторону и приковав к своей оголенной груди взгляд Екатерины.              — Намного. Но этого мало.              Не желая подниматься, Хорошенко потянула ее обратно к себе. Практически сразу она прильнула к округлостям своей возлюбленной, при этом не упуская случая лишний раз на них полюбоваться. Вместе с тем она ощутила, что Маргарита приспустила одеяло между ними и тоже пробралась под футболку.              Располагалась брюнетка сверху, но чуть сбоку. Пока ее собственная грудь подвергалась проворному языку и губам, сама она нежно развлекалась пальцами с привставшими сосками под одеждой и легонько их пощипывали.              — Ммм… Обожаю тебя. — выдохнула Хорошенко, взаимно увлекаясь этой же частью тела и играясь самым кончиком языка.              Еще немного и она повела руку Марго вниз по выпирающим ребрам. Прямо под одеяло, к себе в трусики. Там уже было влажно, а девушке определенно хотелось всего и сразу. Ее тело очень соскучилось по ласкам, как и сама она соскучились по возможности их дарить.              — У тебя давление поднимется. — предостерегла ее Рита, но не убирала руку, запустив под резинку белья только подушечки пальцев.              — Мы осторожно. — не унималась возбужденная шатенка. — Я уже даже в больнице тебя хотела, а там нигде нельзя было уединиться.              Брюнетка поддалась уговорам, испытывая не меньшее желание и пробралась пальцами еще ниже.              Согнув ноги в коленях и немного раздвинув их, Катя почувствовала как один из них осторожно раздвинул плоть, медленно проскользил по промежности и, став мокрым, неспешно начала поглаживать самую эрогенную зону.              Грудь Маргариты вновь обдало горячим дыханием. Ответные действия не заставили себя долго ждать. Екатерина тоже поползла ладонью по плоскому животу вниз, к коротким трусикам-шортам, и очень быстро проникла под них. Впервые девушки пробовали делать это взаимно.              — По-моему тебе не очень удобно. — через некоторое время предположила Марго, ненадолго притормозив.              Но она ошиблась. Предположение опроверг быстрый шепот:              — Нет, нет. Не останавливайся. Лучше войди в меня.              О таком Катя просила редко. После изнасилования проникновения ей хотелось только при очень сильном возбуждении и обычно ее устраивали поверхностные ласки. Но сейчас она как можно скорее стянула с себя белье, откинула одеяло и раздвинула ноги еще шире, при этом не забыв вернуться к ответным поглаживаниям. А когда Рита ввела в нее поочередно два пальца, то…              — Ау! Не кусайся. Ты мне грудь прокусишь. — посмеялась брюнетка.              — Прости. — Хорошенко подняла на нее глаза, но потом томно их прикрыла. — Ооох… Быстрее. — попросила она, сосредоточившись на своем удовольствие, но стараясь еще и доставлять его.              Ее девушка не была против. Ускорив движения, она с удовольствием наблюдала за откровенной картиной и за тем, как шатенка с наслаждением посасывает ее сосок. Но вскоре она отстранилась, зажмурилась и первая несдержанно застонала.              — Проиграла. — усмехнулась брюнетка, задавая нужный темп и прекрасно зная, как сделать своей любимой очень приятно.              — Я тебя нена… Ооох… Нееет. Я передумала. Ммм… Вставь… Вставь третий. — вдруг прозвучала просьба.              Как только она оказалась выполнена, Кате уже было не до взаимности. Вместо этого она сама уделила внимание своей груди, полностью отдаваясь рукам, любящим ее не так часто, как хотелось бы.              Очень скоро, вцепившись в простынь и ощущая внутри себя бешеный ритм, она застонала на всю квартиру, заглушая характерные хлюпающие звуки. Понадобилось не так уж и много времени перед тем, как стоны ненадолго стихли, а уже через несколько секунд, с криком: «О, Господи!», она испытала головокружительный оргазм. Прогнувшись, она чувствовала как ее тело содрогается и как сильно пульсируют мышцы, сжимая собой такие приятные пальцы. Очень давно она так бурно не…              — Не смотри, не смотри. — вдруг послышался шепот откуда-то из коридора, а оттуда повеяло холодом. — Юлёк, пойдем выйдем. Пусть закончат и мы типа зайдем.              В панике Хорошенко попыталась схватит одеяло. Руки плохо слушались, но с этим помогла Маргарита, уже негромко посмеиваясь.              — Полина!!! — заорала старшая из сестер. — Я же сказала, не для этого тебе ключ дали! Не открывай дверь, когда мы дома!!!              — Привет-атлет! — широко улыбаясь, в комнату заглянула Ковалева, но ее тут же затянули обратно в коридор.              — Все, все, все! Мы ниче не видели! Мы уже убегаем! Только позвоните потом, как можно зайти!              Через несколько секунд дверь хлопнула и заскрежетал замок. Возмущенно смотрящая в сторону прихожей Катя откинулась на подушку.              — Вот сучки. А было так охуенно…              — Кому-то рот с мылом скоро помою. — хмыкнула Рита и коротко поцеловала ее в губы. — Но ты же успела.              — Успела. — шатенка расплылась в довольной улыбке и закрыла глаза. — Наконец-то…              — Так может мы их вернем?              — Не-а. Пусть погуляют. — Шаманка снова открыла глаза и повернула на спину свою девушку, теперь уже сама оказавшись сверху. — Вообще-то, я еще до тебя добраться хочу. И еще я тут подумала…              — Сейчас? Когда успела?              — Ну… Почти… Когда ты делала так быстро-быстро, то я… В общем, если хочешь, давай как-нибудь купим эту херню. Только которая жужжит.              Но даже такой уступок и хороший секс не убедили Маргариту перенести встречу своей возлюбленной с прилетевшей родственницей. Полину они позвали обратно только через час. Бедняга задубела и недовольно бубнила, а когда узнала, что сестра не горит желанием повторной встречи, то еще больше начала возмущаться.              — А я-то с ней не виделась! Это нечестно. Юлек, вот скажи!              — Ну-с… Оно-то, конечно, нечестно. Но сложно наладить отношения с родственниками, когда вы всю жизнь и знать друг друга не знали. Огооо! Ну нихуя ж себе. — блондинка в это время стояла за спиной Хорошенко старшей и та показывала ей шов на голове. — Тебя в сознанке оперировали? Помню, братва рассказывала, кореш у них один был. Так ему под местной анестезией черепушку резали. Правда он потом помер.              — Да иди нахер. — посмеялась шатенка и стукнула Ковалеву, отогнав ее от себя. — Я б на такое не согласилась. А на счет бабули… Вот, Юлек правильно говорит. Ну если хотите, ладно. Посидим, потрещим. Но ей не с нами надо отношения налаживать, а с мамой.              — Знаешь че я заметила? — с усмешкой спросила Полина, при этом заплетая волосы Марго в косичку, пока та что-то печатала в ноутбуке. — Когда ты с кем-то общаешься, ты всегда подстраиваешься под их стиль общения.              — В смысле? Вообще-то нет.              — Вообще-то да.              — Нет.              — Да. — Поля показала язык, но Катя вдруг резко встала и девушка рванула из комнаты в коридор, подумав, что за ней побежали.              — Даже не вздумайте бегать начать. — тут же прозвучал строгий голос Риты, услышав который, Шаманка села на место. — Тебе нельзя.              — Да, а че она начинает?              — Но если это так! — Полина выглянула из-за угла. — Рит, вот скажи. Когда Юля пришла, она сразу как гопник. Еще кепочки такой не хватает. И семок.              — Уважаемая, как это понимать? — удивилась Ковалева.              — Да ты интеллигентный гопник. А она в обычного превращается!              — Успокойтесь. — попросила Маргарита, не отвлекаясь от работы и поправив очки. — Просто Катя — человек-зеркало. Зато ей так проще находить общий язык с людьми. Это не самое плохое качество.              — О, я слышала про это. — Юлия уселась на диван. — Она просто может вот так подстроиться и с ней сразу комфортно общаться практически любому человеку. Особенно наедине.              — Я ни под кого не подстраиваюсь!              — Это можно делать неосознанно.              — О, я поняла! — осенило Полину. — Это когда мы мелкие приходили к Светке в гости и Катя всегда была с ее предками вежливая, прям как они сами, а я нет. И они говорили Свете, чтобы она больше с ней дружила. Один раз пришли и я сразу спросила, типа «Чем воняет?». А оказалось, что это духи тети Клавы — Светкиной мамы. И Катя такая сразу, «Да нормаааальный запах». Хотя когда мы ушли, она тоже ее вонючие духи обсирала.              — Это вежливость! — заступилась за себя маленькую Екатерина.              — Это лицемерие! Она же, бедная, потом так и пошла по всей улице этим фуфлом вонять.              — Зато Шамыч ее не обидела… — задумчиво произнесла Ковалева.              — Палка о двух концах. — подвела итог Маргарита и закрыла ноутбук. — Взбалмошные люди считают подобное лицемерием. Те, кто сначала пытаются сгладить все углы — хорошими манерами. Просто во всем должен быть баланс.              Хорошими манерами и скромностью шатенка и правда умела блеснуть, в особенности перед мало знакомыми людьми. При всем отрицании своего желания встретиться с бабушкой еще раз, весь день она помогала Полине и Марго наводить дома порядки. Последняя, конечно же, подсунула ей самую простую работу — протирание пыли. Но уже через полчаса стаскивала ее с окна, в страхе, что девушка навернется и ударится головой.              — Ну и ладно. Пойду себя помою. — отмахнулась Катя и потопала в ванную.              Там она пропала надолго. Вновь обретенное зрение даже такие повседневные вещи делало чем-то приятным. Наконец-то она не роняла бутыльки, пытаясь на ощупь найти нужный, не проливала воду мимо ванны и видела в зеркале то, как расчесывает свои мокрые волосы.              «Как же кайфово помыть голову.» — думала Шаманка, еле заметно улыбаясь себе в отражении. — «Вообще мне еще нельзя, но раз Рите так приспичило помирить меня с бабушкой, хоть мы и не ссорились, то надо выглядеть как человек. Да и придет она вроде не одна. Хм… А если она правда хочет помириться? А если… А если она позовет нас в гости? Ага. Мечтай. Во-первых, не позовет. Она тут случайно, а не лично из-за меня с Полей. Во-вторых, какие гости? Я хочу скорее выйти на работу и… А может… Может это бабушка и перевела деньги? Но тогда при чем тут Украина? Может они там тоже были на каком-нибудь «конгрессе»? Да ну. Тогда бы тетя Ася знала, наверное… Или нет? Хотела бы я знать, кто этот благодетель. Я бы его поблагодарила. Даже если… Даже если бы это была Бурая, во что я никогда не поверю, я бы все равно сказала ей спасибо. Хотя бы за то, что она молчит и не стала этим выебываться. Вооот, Таня. Вот в чем разница. С Ритой я согласна на новую «пчелку», потому что она не смеется над тем, как у меня там все иногда происходит. А ты, курица, ржала и обзывала это «Ниагарским водопадом». Тьфу на тебя.»              Она усмехнулась и даже не заметила, что наконец-то при мысли о своей бывшей девушке не испытывает угрызение совести, печаль, злость или желание все вернуть. Ей действительно становилось легче. Очень быстро размышления переключились на то, что лучше надеть и о чем же они будут говорить с бабушкой?              — Получается, вы сюда приехали ради проведения лекций по лингвистике, да? — Катя скромно отпила чай из кружки.              — Да, это прекрасная возможность поделиться опытом с профессорами из других стран. — подтвердила Любовь, с ненавязчивой улыбкой разглядывая внучек. — Но я бы и без него сюда прилетела. Скорее всего, чуть позже. Ведь я, как и ты, недавно перенесла операцию. Доктор настоятельно рекомендовал мне сопровождение, а ваша тетя, к сожалению, не могла полететь из-за работы. Возможно, если бы не твое состояние, то я бы еще не скоро решилась… Не подумай, дорогая, это ни в коем случае не жалость. И твоя болезнь, и моя, скорее подтолкнули меня к шагу, на который я никак не могла решиться самостоятельно. Каждый раз, когда я уже собиралась взять билет, то думала: «Ну и куда же ты, чужая для этих девочек старушка, собралась?». И вот, так удачно совпало, что нас пригласили на съезд с другими профессорами, поэтому Фелиция заодно меня и сопровождает. А ведь она всегда настаивала на том, чтобы я сделала первый шаг.              Женщины обменялись дружелюбными взглядами, в то время как Полина поедала тортик и с любопытством разглядывала вторую немногословную иностранку.              — Я надеюсь, вы не пожалели, что приехали… — Хорошенко старшая почему-то стеснялась смотреть в глаза, слыша такую чистосердечную речь. — Извините, а у вы сразу сюда полетели? Или были где-то еще съезды? — осторожно уточнила она, предполагая, что может сейчас услышать о соседствующем государстве.              — Нет, нет. Нас пригласили именно в Россию.              — Ба, а че за операция, ты говоришь? — влезла Полина, по факту принимая эту женщину как свою родную бабушку и общаясь соответственно.              — Поль… — смутилась ее сестра.              — Шунтирование сердца. — улыбнулась Любовь, наблюдая, как непосредственная внучка соскребает с коржика крем ложкой, потому что так ей вкуснее. — Ничего страшного. Сейчас очень многим в нашем возрасте такое делают.              — Ооо… Это… Эм… Я знаю. — Екатерина решила похвалиться познаниями, но когда поняла, что поторопилась и забыла, то мельком посмотрела на Маргариту.              Та сразу уловила просьбу о помощи и без промедления выдала подсказку, заодно поддерживая разговор.              — Операция на сосудах для улучшения кровообращения, верно? И как вы после нее себя чувствуете?              — Великолепно, Марго. Спасибо.              — А вы, случайно, не врач? — спросила Фелиция, профессионально игнорируя свое положение необычного экспоната для светловолосой девушки.              Та даже не замечала, что откровенно пялится на гостей. Уж слишком эти женщины отличались от привычного образа бабушки в России. Никаких платочков, идеально уложенные волосы, умеренный макияж, такие же украшения и строгие, светлые костюмчики.              — Не то, чтобы… — начала отвечать брюнетка.              — Она доктор, да. — Катя гордо посмотрела на свою девушку. — Рита выращивала нейроны. — сообщила она, почему-то очень восхитившись вчерашнем ее рассказом.              — Не совсем наш профиль. — сдержанно посмеялась Любовь. — Точнее, совсем не наш. Но с нами приехали профессора из разных университетов, так что наши знакомые доктора и биологи однозначно бы восхитились таким опытом.              — Ой, фигня. — отмахнулась блондинка. — Мы картошку так выращивали. Не очень интересно.              — Поля, а на кого ты учишься?              — Не скажу. Это стремная профессия.              — Почему же?              — Потому что ботаааник. — манерно протянула она. — Я не буду доучиваться.              — У тебя есть какие-то другие планы? — бабушку сестер определенно интересовала их жизнь, хоть она и старалась интересоваться ей в рамках приличия.              — Ну вообще я хотела быть имиджмейкером… Сейчас я сомневаюсь, потому что один… Кхм. — Полина посмотрела на Катю и та сразу поняла, что оказалась права на счет ее друга. — В общем, я еще думаю. Тут, кстати, недавно читала про то, как озвучивают мультики. Было бы прикольно! Но у нас таких профессий нет… — обреченно вздохнула она и со скорбью всего мира на лице вернулась к своему тортику.              — При таком желание нужно идти на актерское мастерство. — подметила Любовь. — Фелиция, ты ведь рассказывала, что у тебя внучка что-то озвучивала? А она как раз на таком факультете учится.              — Да, да. У них даже есть такой предмет, как озвучка и дубляж. На первом курсе позвали за какого-то мультгероя разговаривать. Уж за какого не помню, но именно актеры этим и занимаются.              — Крууууто! Но актрисой бы я не хотела быть. Все сразу такие с камерами за тобой бегают, папарацци, автографы… Слова лишнего не скажешь, сразу засрут. Ой. Простите. Но ведь так и есть. Никакой личной жизни!              — Но если уж ты выбрал публичность, то личную жизнь лучше скрывать. — пожала плечами Екатерина.              — Мудрые слова. — Фелиция сдержанно улыбнулась, а от одобрения шатенка тут же выпрямилась и покосилась на сестру.              — Феля просто любит, чтобы все было шито-крыто и ее волнует, что внучка не скрывает своей нетрадиционной ориентации. — в это же время на свою подругу покосилась Любовь. — Но в какой стране мы живем, дорогая? Я еще могла бы понять, здесь, но у нас? В США?              — Люба, пожалуйста…              — Ооо! Прикольно! Видишь, а ты все говорила: «Зачем ей знать, зачем ей знать?». — Полина толкнула в бок свою старшую сестру. — Ба, просто они с Ритой тоже пара и стеснялись тебе рассказывать.              Марго и Катя синхронно и не самыми добрыми взглядами одарили очень много болтающую девушку. А Любовь тем временем удивленно спросила:              — Правда? Так в этом же нет ничего зазорного, хорошие мои. Ну что вы? — она посмотрела на свою спутницу. — You owe me cherry pudding. I told you it had to do with DNA. Maybe we should too tell them? (Ты должна мне вишневый пудинг. Я говорила тебе, что это связано с ДНК. Может нам стоит тоже сказать им?)              — Lyuba, it is indecent to talk in another language. (Люба, неприлично переговариваться на другом языке.) — Фелиция слегка покраснела. — Извините.              — Бабушка… — Екатерина медленно переводила взгляд с одной старушки на другую. — Мы понимаем английский.              Стоя на балконе и пялясь на темную улицу, Катя тряслась, то ли от холода, то ли от шокирующей ее новости.              — Катюш, ну почему у тебя такая реакция? — спросила Марго, стоя рядом. — Тебе нельзя курить.              — У меня уже нет гематомы. Мне нужно. Я всего лишь одну. — шатенка говорила быстро и стуча зубами. — Они… Они лесбиянки, Рит, понимаешь?! — прошипела она и покосилась через окно в квартиру.              — Ну и что? Мы тоже.              — Но мы… Мы… Это другое! Мы че, попали в какой-то лесбо-сериал?              — О! Я видела такой один! — отозвалась Полина, по левую руку от сестры. — Там, короче, одна девка…              — Поля! — единогласно заткнули ее две девушки.              — Иди бабушек развлекай. — шикнула на нее шатенка. — Они там одни сидят.              — Вот именно. А вы свалили. Невежи. — блондинка показала им язык и обиженно ушла с балкона.              — Катюш, успокойся. Ты мне объясни, что в этом «другого», как ты говоришь? — вернулась к разговору Рита и тоже затянулась дымом. — Вот представь, мы с тобой постареем когда-нибудь и что? Мы сразу же станем чем-то ужасным?              — Нет, конечно! Но… Но… Блин… Да Рит, это же капец. Я даже и представить себе такого… Уффф… Ладно. У меня теперь просто дохера вопросов. Какого черта тогда наша бабуля могла матери что-то предъявлять за ее выбор? Да и как же дедушка? Я вообще ничего не понимаю!              — А вот об этом лучше тебе поговорить именно с ней. С бабушкой. — брюнетка приобняла свою возлюбленную за плечи, а потом погладила по голове. — Только не нервничай, тебе…              — Нельзя. Да, да. Я знаю.              — Вот именно. Старушки-лесбиянки — это совсем не повод. — со смешком добавила Марго и поймала на себе недовольно-серьезный взгляд. — Извини. Просто это очень забавно и… Даже мило.              — Мило, блин… Ну не знаю. Ты правда так думаешь? — Катя недоверчиво посмотрела на свою девушку, а потом сама же прижалась к ее плечу щекой. — Только мы сможем быть милыми старушками-лесбиянками. А вообще, любовь — она бесполая. Мне не нравятся эти ярлыки.              — Вооот. Тоже неплохая мысль. Хотя… Ярлыки — это всего лишь термины для удобства определения…              — Тааак, всеее. Началось. Пойдем.              Шаманка выбросила свою сигарету, сигарету Риты и повела ее обратно на кухню.

***

             Уже более часа две девушки, совершенно разного социального класса, находились в двухместном номере отеля. Они отличались даже одеждой: Застиранная футболка и брендированный свободный джемпер, нелепая бирюзовая мини-юбка и новенькие обтягивающие джинсы, розовые балетки и черные туфли с круглым носом и на высоком каблуке.              Все это время, восседая в красном кресле, брюнетка, с волнистыми и немного растрепанными волосами, исследовала одну занимательную вещь: действительно ли деньги способны заставить человека делать все, что угодно? Пока что ее подопытная своими действиями отвечала на этот вопрос положительно. Расширенные зрачки нахальной девицы неотрывно наблюдали за тем, как скромная официантка стоит на четвереньках прямо на полу. Выпятив назад ягодицы и склонившись к ногам, она самым кончиком языка касается лакированной поверхности обуви и пытается покорно выполнять задание.              — Детка, смелее. Вылизывай лучше. Они должны быть чис-ты-е. — Татьяна повернула голову вбок и выдохнула дым от сигареты. — То, что ты делаешь, не стоит даже десяти баксов.              Было заметно, как Кэтрин переступает через себя, но у нее это хорошо получается. Закрыв глаза и сморщив лицо, она все же принялась облизывать обувь всей поверхностью языка.              — Вооот… Умница. — похвалила темноволосая. — Эй, не корчи рожу. Я хочу, чтобы тебе нравилось. Работа должна доставлять удовольствие… Или как там говорится? Я ведь плачу тебе, сучка. Не забыла?              Насмехаясь, она обхватила пальцами бокал и влила в себя немного красного вина.              «Интересно, что еще она готова сделать за бабки? Или она готова на все только под бухлишком? Парочку стаканов вискаря она в себя точно закинула.» — подумала русская экспериментаторша. — «Хах! Смотри-ка, она старается. Значит умеет угождать. Хотя, кто еще может работать официанткой? Прислуга — это образ жизни, я уже давно заметила.»              — Вторую. — Таня перекинула одну ногу на другую, после чего хихикнула, забавляясь от происходящего. — Вторую, я сказала! — грубо добавила она, так как та, что стояла на четвереньках, замешкалась.              Возможно, к прислуживанию эта девушка и правда привыкла. Вздрогнув, она тут же приступила к другой туфле, пока ее обладательница довольно улыбалась.              — Кажется, я нашла ту, кого искала… С первого взгляда поняла, что ты на такое способна. Ты шлюююшка, да? Будешь моей шлюшкой, мандень? Слышь, я с тобой говорю! — Бурая подняла носок так, что уперла его под подбородок Кэт и та была вынуждена поднять взгляд.              Пьяные глаза блестели, девушка молчала, но даже и не пыталась сопротивляться.              — Бляяя… Да тебе же нрааавится… Да? Или тебе денежки нравятся? Отвечай, мисс Я Не Хочу В Проститутки, давай.              Вместо бокала в этот раз рука Татьяны взяла со стола пачку купюр и несильно похлестала ей шатенку по щеке.              — Все. — выпалила та, не отворачивая свое раскрасневшееся лицо.              — Все? Что все?              — Все нравится.              Из брюнетки вырвался совсем неадекватный смех.              — Знаешь сколько тут? Наверное, тысяч десять… Хочешь их? — она снов пошлепала долларами по миловидному личику и, закрыв глаза, Кэтрин покивала.— Даа, знаю что хочешь. Открой рот. Открывай!              Деньги отправились обратно на стол. Такие развлечения под наркотиком казались очень веселыми и что такое мозг в этом номере не помнил никто из двух присутствующих. Может быть у корыстной девушки имелись свои причины на это… Таня понятия не имела. Да ей было и не интересно. Сейчас ей было интересно взять из пепельницы не дотлевшую сигарету, сделать затяжку и выдохнуть очередную порцию дыма в лицо с зажмуренными глазами и послушно приоткрытым ртом. Что она и сделала.              — Открой шире и не закрывай. — приказала она, повторяя свое действие во второй раз, придерживая свою подопытную за подбородок и поднимая его еще чуть повыше. — Высунь язык. Сильнее! Еще! Молодец.              В ротовую полость незамедлительно полетел пепел. В следующую же секунду Кэт резко дернулась и начала кашлять, по всей видимости, ощутив его прямо в горле. Таню это развеселило еще больше. Номер заполнился смехом и кашлем, переходящим в звуки больше похожие на рвоту.              — Да ладно тебе, нормально все. Ты же не думала, что я дам тебе конфетку? Да все, все, блять! Заканчивай страдать.              — Я просто… Я… Кхе-кхе-кхе-кххх… Я подавилась. — жалобно сообщила шатенка, стоя на карачках на ковровом покрытие.              — Я падявилясь. — передразнила ее Попозже. — Ну все, не ной. Лучше… Скажи мне честно… Тебя это заводит? — она задумчиво взяла бокал, осмотрела его и сделала один глоток.              — То, что вы… Кхех… То, что вы кинули мне пепел в рот?              — То, что я тебя унижаю, идиотка. Сюда ползи. Давай быстрее, ты не закончила. — Таня почувствовала, что начинает раздражаться, а это значило, что кокаин ее постепенно отпускает.              Дотянувшись до сумки, она полезла за тем, что у нее осталось, но скорчила недовольную гримасу, увидев опустевший пакетик.              — Пизда.              — Мне дальше облизывать? — отвлек ее вопрос и взгляд переметнулся на голос.              Это было так странно и необычно, увидеть перед собой на мгновение совсем не того человека, кто сидел перед ней на коленях.              — Че? — брюнетка пару раз зажмурилась.              — Ну… Туфли… Вы же сказали…              — А. Да, да. Продолжай. — махнула она рукой, а когда увидела, как эта скромная девушка прильнула к ее ногам, то даже подвисла ненадолго с бокалом у губ. — Нихуя… Слышь, чмошница, тебе че, реально понравилось?              Подтверждением послужило то, с каким усердием малолетняя фетешистка «чистила» обувь, при этом уже совсем не морщась.              «Да ладно? Она так классно играет ради бабла или я открыла в девочке новый потенциал?»              — Бляяя… Ну ты даешь. — Татьяна выпила и самодовольно усмехнулась. — Такая же шалава, как твоя бывшая коллега.              Сидя на кухне и вспоминая то, что происходило в отеле, Таня наблюдала за тем, как швабра скользит по ламинату и оттирает следы от грязных собачьих лап. С того раза девушки ни разу не вытворяли чего-то подобного, да и будто вовсе не вспоминали об этом. Это осталось их маленькой пьяной шалостью. Не считая того, что к новой горничной в повседневной жизни брюнетка продолжала вести себя не менее грубо.              — Лучше мой. Я каждой сраной домработнице заебалась повторять, чтобы Дона не пускали без нас. Потому что вы нихуя за ним не следите. Или хотя бы лапы ему мой.              — Хорошо. Извините. — отозвалась Кэт. — Я просто не успела…              — Не надо оправдываться. Просто учти, окей? И фартук у тебя уебищинский какой-то. Мне не нравится.              — Но вы сами мне его дали. — девушка оглядела фартук с узором из птиц и цветов. — По-моему очень мило…              — Я не спрашивала твое мнение. Сними его. Я потом форму тебе куплю, будешь как из кинчика. Хм… Надо только подумать, лучше как у бабки или короткую?              Дверь в прихожей хлопнула.              — Hola! (Привет! исп.)— раздался голос Чарли. Буквально влетев на кухню, она чуть не столкнулась с Кэт. — Пардоньте.              Перескочив через швабру, американка поравнялась с женой и чмокнула ее в щечку.              — О, мой принц прискакал. — Попозже расплылась в улыбке, потянула американку к себе и повернула в сторону новой наемной работницы. — Вот скажи, заказать ей обычную одежду для горничной или чтобы попку было видно, у?              — Эм… — растерялась Ратлифф. — Это щас… Типа… Проверка?              — Ну ты же любишь лишний раз посмотреть.              — Таня…              — Ладно, ладно. Обойдется. Иди ко мне. — брюнетка в этот раз подтянула супругу к себе за затылок.              — Ну что такое, лапуль? Мне надо ех… Ммм…              Договорить не получилось, так как ее заткнул настойчивый поцелуй.              — Ты никуда не поедешь. — прошептала Бурая, лишь на секунду прервавшись, после чего продолжила еще более откровенно целовать мягкие губы.              При этом она просунула руки в задние карманы джинсовых шорт супруги и крепко сжала ягодицы, тем самым еще и прижав ее бедра к себе между ног. На женатую пару в это время покосилась Кэтрин, но тут же отвела взгляд.              — Принцесса, подожди. — нехотя попросила Ратлифф. — Ты ведь меняла код на сейф? Принеси, пожалуйста, деньги. Как я и говорила, отец потребовал все обратно. Хочу ему отвезти и чтобы отвалил от нас.              — Эм… — Попозже ненадолго замялась, а ее глаза замельтешили. — Сгинь. — бросила она на родном языке в сторону домработницы              Хозяйка дома посмотрела на то, как шатенка покидает кухню, после чего снова на Татьяну и хотела что-то сказать, но потом сдвинула брови.              — Ну-ка… Погоди. Посмотри на меня. А че у тебя глаза краснющие? — уточнила она, присматриваясь к покрасневшим каппилярам на белках супруги.              — Что? Ааа… Да это… Это со мной Мэри парой дорожек на учебе поделилась. — Таня вновь оживилась. — Но я уже не под кайфиком, чесслово. И кстааати… Я сдала все долги! Можешь меня поздравить. Преподша по брендингу знаешь че сказала? Сказала, что я поступила туда, куда нужно. Мой логотип ей понравился больше других, несмотря на то, что я позже всех его сдала. Охуенчик, да? Хочешь, покажу? Да и вообще я хочу мнооогое тебе сегодня показать. — намекнула она с ехидной ухмылкой.              Но если ее жена включала остолопа и зацикливалась на чем-то одном, то отвлечь ее было довольно сложно.              — Подожди, подожди. Притормози. Ты че, кокса нюхнула?              — Ну да. Говорю же, немножечко. Да все, забей. — брюнетка широко улыбнулась и повела пальцем по татуированному предплечью вниз. — Ну медвежоночек, оставайся дома. У меня для тебя есть один сюрприииз… Перед Днем Влюбленных. Он у нас будет особенный.              И снова как со стеной. Правда очень мягкой, как в камере психиатрической лечебницы.              — Кисуль, мы же вроде договорились, что почистим организм и исключим из «рациона» это дерьмо. Ты забыла?              — Нууу нееет… Но я после Нового года ни-ни, ты же знаешь. Разок-то не страшно. Меня прям вырубало на занятиях. Тебе меня не жалко? Я же всю ночь рисовала. Все ради учебы. — хитрюга показала указательный палец. — Ты ведь не зря за нее платишь. Так что… Сегодня мы можем позволить себе чуточку развлечься. Надеюсь тебе понравится то, что я приготовила, потому что если нет, то я…              — Бог мой, ты ооочень много болтаешь, когда вмазанная. По-моему тебя все еще штырит. — наконец-то американка чуть расслабилась и усмехнулась. — Но давай перенесем это на завтра, хорошо? Забыла сказать, что мне наконец-то назначили совместные пробы со второй актрисой. Они сегодня, в девять. И если мы вместе выдадим хороший результат, то меня утвердят. Перед этим я сгоняю к отцу и верну ему бабки.              — Блин. А вот ты у меня много болтаешь даже когда не вмазанная. — Таня хихикнула, но продолжала тянуть время. — Кстати, это чучело посадили или как? Её депортируют? Эту ебучую Дебору с гемором.              — Пф… Когда бабуля перевела ему запись на английский, он же сначала не поверил, помнишь? Сказал, что мы все против его «Дебочки» ополчились и сговорилось.              — Помню, помню. Но потом же он нанял аж двух переводчиков.              — Вот именно. А потом орал, что ей несдобровать. И понятия не имею, как она так отсасывала прощения, что в итоге он просто выпроводил ее вместе с сыном из страны. Я охуела, когда узнала. Он сказал ей никогда не возвращаться, иначе тогда точно она окажется в тюрьме, но бляяять…              — Ооо… То-то она мне писала какие-то угрозы. Но я ее нахуй послала. — посмеялась русская девушка, не переставая улыбаться и виснуть на шее у жены. — Ну и срать на эту вагину-свинину.              — Она угрожала тебе? А че ты мне не сказала? Таня, это не смешно. И я и ба говорили, что эту аферистку надо сдать копам. А этот мудак сегодня сказал, что мы должны быть «благодарны». Благодарны, блять! Потому что если бы начались разбирательства, то он и тебя привлек за вымогательство ЕГО денег через эту пиздаболку.              — Чеее? Меня? Спасибо пусть мне скажет, ага? Если бы не я, она бы под старость лет его грохнула! Кирдык и все. Дедуля помер.              — Да я тоже самое сказала. Ну и как раз сказала о том, что нам его деньги нахуй не всрались. Они послужили только лишней проверкой этой стремной клячи. Ну это ж отец… Да и к черту это дерьмо. Давай, неси сумку. Еще в банк надо заехать по пути и снять то, что ты потратила. Сколько там осталось? Минус байк, перевозка…              — Нууу… Я ведь еще по мелочи немножко потратила там… — Таня потупила взгляд.              — По мелочи это понятно. Четыреста пятьдесят уж точно должно было остаться. — улыбнулась американка, однако, заметила как жена поджала губы. — Что? Меньше? Опять какую-нибудь сумку за пять кусков купила? Вот всегда купишь, а оно потом валяется. Четыреста хоть осталось? — посмеялась она по-доброму.              — Нууу… Как тебе сказать… Не совсем…              Чарли озадачено приподняла одну бровь и теперь ей стало не очень смешно.              — Не пугай меня. Триста пятьдесят?              — Хих! Не угадала. — на мгновенье развеселилась брюнетка, но серьезный взгляд напротив постепенно стер улыбку с ее лица. — Нууу… Двееести пятьдесяяят где-то или… Двееести… Или… Сто.— тихонько добавила она последнюю цифру и снова прикусила нижнюю губу, старательно делая из себя королеву невинности.              — Эээ… — Ратлифф обомлела и понадеялась, что ее подводит слух. — С-с… Сколько? — переспросила она, впервые в жизни заикаясь от трат своей возлюбленной.              — Но это примерно. — та сразу же поспешила ее обнадежить. — Я точно не считала. Может… Может и чуть больше осталось, но…              — Таня, ты… Ты сдурела?              Бурая уставилась на жену и похлопала большими голубыми глазками. Однако, супруга умудрилась ее переплюнуть. Сейчас ее потерянные и шокированные одновременно глаза казались куда больше.              — Ну чего ты, малыш? Вообще-то… Вообще-то я еще купила тебе подарок на четырнадцатое, плюс сюрприз! И да, еще мы с Мэри пару раз прогулялись по магазинам. Что такого? А, ну и еще…              — Да ты… Ты вообще в своем уме?! — осознав, что все это реально, Чарли повысила голос и убрала от себя руки жены. — По каким, блять… По каким таким магазинам вы гуляли, ебаный ты в рот?! Какой сюрприз? Я все понимаю, но… Я даже специально со своего счета переводила Кэтрин на карту, чтобы она сделала перевод в Россию! Да я же сразу тебе говорила, что если отец попросит вернуть бабки, то мы их ему отдадим! Какого хуя ты… Ты потратила почти полмиллиона долларов! Таня, пол, мать его, ляма! Меньше чем за месяц! Ты вообще соображаешь? Куда можно проебать такую сумму?!              Постигая весь ужас происходящего, она отошла и схватилась за голову. Да кто угодно бы схватился за голову и даже сама транжира, пару лет назад услышав о том, что сможет в легкую потратить четырнадцать миллионов рублей. Но в этот период своей жизни она еще с большей легкостью потеряла счет деньгам.              — А орать на меня обязательно, а?! — Таня резко встала, показывая самый что ни на есть обиженный вид. — Я еще Юле немножко помогла с переездом. У нее сегодня День Рождения, кстати, а ты даже не помнишь! И я… Я просто купила ей в подарок небольшую студию, чтобы она порадовалась и ей было где жить. — озвучила она в конце концов свою основную трату.              — Что… Что ты сделала?              — Да че ты все у меня переспрашиваешь? Я не буду все это повторять. — насупилась брюнетка, ведя себя как капризный ребенок.              — Ееебаааться-срааааться… Просто ебаться-сраться, блять! Да я же просила тебя экономить!!! — вот теперь-то американка и вправду заорала, от чего ее супруга поежилась. — Какая нахуй Юля? Какая студия, блять?!              — Но ты ведь сама была против, чтобы она с нами жила. Вот я и придумала… — Попозже виновато опустила взгляд.              — Она придумала… Придумала! Ты просто, блять, вундеркинд.              — Правда?              — НЕТ! — рявкнула Чарли.              Прожженной садистки из отеля «Хилтон» в лице Татьяны сейчас будто бы и вовсе никогда не существовало. Наивно опустив глаза в пол, брюнетка казалась полной ее противоположностью.              — Извини. — Ратлифф заметила это. Глубоко вдохнув и выдохнув, она попыталась вернуть себе самообладание и подошла к гарнитуру. — Ладно. Ничего страшного. Все в порядке. Мы просто продадим эту студию, а твоя подруга обойдется подарком подешевле. Где документы-то хоть?              — Эм… Какие документы? Ааа! Все-все, только не кричи. Они у Юли. Квартира-то ее.              Американка с ужасом прикрыла рот рукой.              — Только не говори, что… Ну нееет. Нееет. Ты же не настолько дура, чтобы оформить недвижимость на нее, ты… Пиздос. — заключила она, буквально читая в глазах супруги: «А что в этом такого?».              — Ты сама говорила, что надо помогать людям. — пролепетала Бурая. — Я и помогла…              В просторной кухне воцарилась гробовая тишина. Чарли молча смотрела в сторону окна, очевидно думая о том, как теперь быть, а ее супруга почесала носик и тоже о чем-то задумалась.              — Ну там же сотня осталась… Значит можно как-нибудь заработать. — негромко добавила она через минуту молчания.              — Ага. Десять раз. Звони своей подружке и говори, что эту студию надо будет продать.              — Чарли, это подарок! — Таня недовольно топнула ногой и нахмурилась. — Это тупо и унизительно его забирать! Я же сказала, я заработаю!              Карие глаза посмотрели на нее так, словно видели перед собой какую-то полоумную.              — Унизительно — это если я поеду к отцу и после слов, что мне ничего от него не надо, буду умолять его простить этот сраный долг. Этого не будет ни-ко-гда. Мне придется снять со своего счета сейчас все деньги, чтобы все ему вернуть. И каким образом ты зарабатывать собралась? У тебя учеба. Ты никогда в жизни не работала. Да лучше бы у тебя башка работать начала, честное слово…              — А может хватит меня принижать? Можно подумать, это так сложно. Щас я приду. — ведя себя довольно дергано, Попозже быстрым шагом пошла на второй этаж. Вскоре оттуда послышался какой-то грохот, и маты на русском языке, которые ее жена уже знала практически наизусть. — Кэтрин, сука! Тебя этими щетками отхуярить или че?! Хули они тут валяются-то?! Я чуть не наебнулась! Убрала это отсюда! Быстро!              Протяжно вздохнув, Ратлифф оглядела кухню.              «Она все больше творит какой-то хуйни… Преподы на нее жалуются, Кай говорит, что она всем хамит и грубит. Моя одногруппница рассказывала, что после одной из репетиций она в открытую угрожала спустить ее с лестницы и говорила, что ей ничего за это не будет… Ей повезло, что этой девчонке на все похуй. Другая бы тут же пошла в полицию. Ну что мне с ней делать? Наверное, это я ее испортила, позволяя все, что только можно… А как позавчера она влепила пощечину этой Кэт за разбитую чашку? Нет, это уже ненормально. А эта украинка при мне будто вообще какая-то немая. Вечно в пол уставится и смотрит на нас странно… Таня даже с Оливией так себя не вела.» — хозяйка дома опустила взгляд на мраморную поверхность столешницы.              В раздумьях она провела пальцем по молниеобразному узору и, присмотревшись, поняла, что гарнитур не очень чистый. На подушечке остались белые следы.              «О. Кэтрин что-то состряпала? И где?» — высунув кончик языка и ненадолго забыв о проблемах, Чарли огляделась в поисках какого-нибудь пирога или еще чего-нибудь мучного.              Не сразу ей пришла в голову следующая мысль, но когда это случилось, то она вновь провела пальцем по столу и попробовала «муку» на вкус. Горечь дала понять, что это вовсе никакая не мука. Через несколько секунд пришло легкое онемение на языке и понимание, что именно она сейчас попробовала.              — Проклятье… ТАНЯ!!!              Перескочив через ступеньки, американка уже через несколько мгновений оказалась на втором этаже, а потом и в комнате. Татьяны тут не было. Дернув дверь в ванную, стало ясно, что она именно там.              — Открывай. — попросила Чарли, стараясь сделать это спокойно.              — Ну щас, погоди. Сходи в другой толчок. — отозвалась из-за двери Бурая. — Блять… — выругалась она, будто бы что-то уронив.              — Нет. Мне надо сюда. Открой сейчас же.              — Я сказала, подожди!              Но ждать Ратлифф не собиралась. Ее нервы буквально рассыпались, подобно костяшкам домино. Раз на просьбы ее жена реагировать не собиралась, то пришлось найти первое, что могло бы войти в маленькую скважину для ключа. Пилочка для ногтей с легкостью повернула хлипкий замок и дверь открылась.              Таня резко выпрямилась, стоя у тумбы для умывальника и прикрыла ее спиной.              — Чего тебе? Я же сказала, щас выйду.              — Ага. — Чарли подошла и одним движением отодвинула супругу в сторону. Как и ожидалось, на плоской поверхности у раковины ровненько располагались две тонкие полоски кокаина и пластиковая карточка. — Мэри поделилась парой дорожек, говоришь?              — Ну да! Видишь, их две! — в этот раз Бурая выбрала лучшей защитой именно нападение, а не виноватые глазки.              — Сюда иди.              — Эй! Да че ты… Че ты делаешь?! — брюнетка задергалась и попыталась оттолкнуть американку, так как та совсем не церемонясь прижала ее к тумбе, а руками полезла в карманы джинсов. — Убери руки! Да блять! Хватит! — верещала она, бестолково стараясь сначала помешать пролезть в них, а потом взявшись лупить крепкие плечи.              Но в покое Чарли ее оставила только тогда, когда сама резко выдернула из ее кармана руку. Между пальцами болтался пакетик. На глаз там было не меньше трех грамм и когда она это заметила, то будто и не поверила.              — Бля… Да ты охуела?! — все, что получилось спросить, пялясь на такое количество наркотика. — Это… Это…              — Верни!              Попозже попыталась отобрать белое вещество, но супруга с хорошей реакцией одернула руку.              — Хуй че я тебе верну, понятно? Ебанутая! Передознуться хочешь?! Куда, блять, тебе столько? Куда?! Ты же… Ты не только сегодня, да?              Взгляд Татьяны, устремленный на порошок казался невменяемым.              — Ну да. — уверено призналась она. — И что? И что?!              — Да то, что ты рассказывала о своих проблемах с наркотиками! Тебе нельзя таким увлекаться!              — Так и знала, что тебе нельзя об этом говорить! Теперь будешь тыкать мне моим прошлым, да?!              — Да если бы ты не рассказала, то я и дальше бы на это глаза закрывала! — Ратлифф потрясла пакетиком и живо направилась к унитазу.              — Да не было у меня никаких «проблем»! Это просто было… Было… Это меня все убедили в этом! Это же не героин! Я же не колюсь! Я… Ээээй! Не вздумай! Я же на него тоже деньги тратила! — заорала брюнетка и побежала следом, чтобы остановить свою жену.              Однако, вышло наоборот. Та сама остановила ее, уперев ладонь ей чуть выше груди и шебурша пакетиком над унитазом, пытаясь его открыть.              — Еще бы ты, блять, кололась. Значит, деньги, потраченные на это, тебя волнуют, да? Да ты понимаешь, что так формируется зависимость?              — У кого-то — да! Но я нихуя не зависима! Если я захочу, то я легко перестану! Отдай! — Таня снова махнула рукой, дабы отобрать стимулятор, но промахнулась.              — Так перестань. — посмотрела на нее супруга. — Если ты не зависима, то тебе будет плевать на то, что я смою все это в трубу.              — Но… Но…              — «Но… Но…». — передразнила ее Ратлифф. — Что?              — Во-первых, это можно продать! Во-вторых… Ты вообще не ценишь то, что я думаю о тебе!              — Чего? — Чарли поморщилась. — Обо мне? Да когда?!              — Дорогая моя! Так, на секундочку! Это я помогла твоему отцу, не надо об этом забывать! Это Я купила тебе мотоцикл! Я наняла нам домработницу! И даже молодую, а не одну из тех нафталиновых старух, которых ты терпеть не можешь! Думаешь, я не видела вчера, как ты смотрела на ее жопу, пока она под диваном драила, а? Я че, слепая?!              — Так ты… Ты за это дала мне подзатыльник? — американка заметно смутилась, но потом очнулась. — Нет, это, конечно, все охуенно! Но при чем здесь кокс?! — она потрясла порошком.              — Да при том, что я взяла его не только себе, а чтобы тебе было легче! Я взяла его нам двоим! Ты сама говорила, что тебя парит эта постельная сцена, а значит тебе пора бы уже раскрепоститься! Я думала, что мы вместе занюхнем вечерком и ты попробуешь для начала хотя бы со мной! Так будет проще, чем с какой-то левой пиздой, ты не думала?              — Чего, блять? Несешь какую-то поебень.              Хозяйка дома сжала в руке пакетик кокаина, быстро подошла к раковине и перед выпученными глазами жены смахнула рукой на пол две дорожки. После этого сработала привычная реакция на все подобные разговоры — она поспешила покинуть ванную, напоследок добавив:              — Нихуя я не буду пробовать. Сама с этим разберусь.              — Браво! Молодец! — быстрым шагом Таня пошла следом в комнату. — Давай, съебывайся! Как обычно! Это же тебе поможет, да?! Но учти, если ты вдруг также сама решишь сменить пол, то мы разводимся!              Сию секунду в доме образовалась тишина. Татьяна тяжело дышала, а та, что попыталась уйти, резко застыла на месте и повернулась только спустя несколько секунд. Будто бы пытаясь понять, не послышались ли последние слова.              — Повтори.              — Я видела твой запрос в поисковике. — выдохнула Попозже, сбавив тон и наконец-то заставив себя слушать. — Еще тогда, во время уикенда. В этом ёбаном домике.              Ее голос вдруг дрогнул, а в горле появился ком. Она просто так резко высказала то, что никак не могла произнести раньше. Хоть сейчас они и перешли на эту тему в скандале, и сначала очевидной целью был перевод стрелок, но в итоге девушка сказала о том, что ее действительно волновало и уже ни один день.              — Пожалуйста, подойди ко мне. — попросила она, чувствуя потребность в том, чтобы ее супруга ей наконец-то доверилась. — Давай мы спокойно поговорим.              — Да ты… Я… Да не о чем разговаривать. Это… Я просто погуглила ради интереса, вот и все. Это ты себе там уже что-то напридумывала. Хочешь, чтобы я осталась и пиздануть у меня кокс? Не сработает.              Таня покачала головой, ведь она и правда собиралась вечером перейти к этому диалогу, но перед этим хотела создать подходящую атмосферу.              — Я же вижу. Малыш, я… Я все понимаю, но… Скоро будет два года с тех пор, как мы вместе и два месяца из них мы женаты. А я… Я ни разу не прикоснулась к тебе как к девушке. Да я и без одежды-то тебя видела всего пару раз, и то случайно. Это как-то… Ненормально, понимаешь?              Стиснув зубы и в мгновение покраснев, Ратлифф молча смотрела куда-то в сторону.              — Ты просто въебаная. Мне казалось, что наш секс тебя вполне устраивает, а оказывается…              — Меня устраивает секс, дело не в нем! — Татьяна снова повысила голос, пытаясь достучаться до жены. — И я соображаю, я же сказала! Но я даже в душ с тобой сходить не могу! Вчера я случайно коснулась твоей груди и ты отлетела от меня чуть ли не на метр!              — Не правда.              — Правда! Тебе же самой тяжело из-за своих каких-то комплексов. Ты постоянно убегаешь от разговора, но мы не можем делать вид, что все в порядке. Я помню про твои загоны в детстве и я их даже… Понимаю, наверное, но бля… Тебе восемнадцать. С этим надо что-то делать и поэтому… Я потратилась еще на кое-что. Я записала нас на послезавтра к семейному психологу.              Если до этого Чарли терпеливо выслушивала речь супруги с напряженным лицом и на нем читалось что-то вроде: «Поскорее бы она закончила и я пойду», то после последних слов она посмотрела на нее и прищурилась.              — К кому? К психологу? Ты, блять, шутишь?              — Ты сама смотрела на них отзывы, я же видела!              — Да я… Я просто смотрела! Ты же сама всегда говорила, что ненавидишь психологов потому что на одном из них подвисла твоя бывшая!              — Именно поэтому мы идем вместе! — Бурая решительно подошла к своей жене и взяла ее за запястье. — Я хочу знать, что с тобой происходит. Мне это посоветовала Софи и может быть там тебе смогут как-то помочь…              — Да харе говорить со мной, будто я больная, блять! Отцепись ты! — американка так резко и грубо отбросила от себя ее руку, что Таня даже вздрогнула. — Тебе надо к психологу, ты и пиздуй! А лучше к наркологу! Это у тебя проблемы, а не у меня!              Она вновь пошла прочь, но опять же остановилась, услышав:              — Проблемы у нас! Я женилась на НЕЙ, а не на НЁМ!              То, насколько сильно врежется это в слух супруги, Татьяна даже и подумать не могла. Да та и сама не осознавала, почему от этих слов перед глазами помутилось как от глухого удара по голове.              — Ты… — прорычала Чарли и, в очередной раз повернувшись, стремительно направилась к брюнетке.              Впервые в ее взгляде читалась откровенная злоба без примеси страсти. На секунду Тане показалось, что жена просто напросто ей врежет, но нет. Остановившись прямо перед ней в паре сантиметров, она посмотрела ей прямо в глаза.              — Знаешь что? Ты меня заебала. Заебала угрожать разводом. Заебала вести себя как истеричная сука. Заебала испытывать мои нервы. Хватит лезть туда, куда тебя не просят! Мне помощь не нужна. Ни твоя, ни отца, ни какого-то там психолога. Со своими проблемами я разберусь самостоятельно. А если тебя наша жизнь не устраивает, то можешь выполнить свою угрозу хоть сегодня. Хоть прям щас. Развод - значит развод. Хватит бросаться этими словами! Меня заебало танцевать вокруг тебя с бубном, лишь бы тебе угодить.              Услышать что-то подобное Татьяна была совсем не готова. Даже когда она осталась в комнате одна, а внизу послышался громкий хлопок, ее глаза не моргая пялились в пустой дверной проем.              — Ну куда же ты?! Останься! — с рыданиями надрывался женский страдальческий голос. — О, мой Хулио! Не уходи! Я молю тебя! Я тебя…              — Да выключи, Полин! Я же не смотрела предыдущую серию! — возмутилась Кузьмина. — Вон, Линка смотрит, а ей еще рано такое.              Полина недовольно взяла пульт и на всю комнату раздался звук выключения старенького телевизора.              — Ну и барахло. — усмехнулась Екатерина, услышав это.              — Хуио, Хуио! — Анжелина, сидящая до этого в огромной пустой коробке, подскочила на ноги. Выбравшись и, конечно же, навернувшись в это время, но вновь поднявшись, она побежала вокруг кровати. — Хуио! Не ухаи! Я мою тебя!              Повторяя за женщиной из телевизора, девочка добежала до той стороны постели, где в позе лотоса сидела шатенка и шлепнулась лицом в простынь, а потом захихикала.              — О! Великая актриса растет. — посмеялась Маша, восседая на постели в точно таком же положении, как и ее подруга.              Три девушки и маленькая непоседа находились в бывшей комнате Хорошенко старшей. Здесь она прожила основной период своего детства и взросления. Эти стены пережили и подростковые психозы, и посиделки с подругами, и первую любовь, и даже первый секс. Но теперь это помещение сама же Катя узнавала с трудом.              Кровать стояла посреди кучи другой, почти что не использующейся, мебели. Тут же стояли коробки с вещами и без, какие-то огромные мешки с барахлом, несколько ковров, свернутых в трубу и пакеты с детской одеждой. Всю эту прелесть сюда нагромоздила Елена Анатольевна. Большинство из того, что теперь тут лежало, перекочевало из старого гаража, оставшегося от отца и недавно проданного.              Сначала жительница комнаты обиделась, что ее обитель юности превратили в кладовую. Но потом, с непривычной для себя легкостью, «отпустила ситуацию». Так ей всегда советовала делать Марго, когда девушка начинала зацикливаться на чем-то, что не в силах изменить, но на это уходило очень много нервов. Наконец-то у нее стало это получаться. Также у нее произошло и с новостью о том, что ее бабушка оказалась уличена в своих отношениях с женщиной. Несмотря на это, чтобы отнестись к этому более менее адекватно, Кате понадобилось аж несколько дней.              Об этом необычном разоблачении сейчас она и рассказывала своей бывшей однокласснице, при этом не желая уходить из своей комнаты, даже при таком беспорядке чувствуя себя здесь очень комфортно.              — Ну так и че? — с любопытством Маша подначивала подругу рассказать ей все от и до. — Они прям это… Типа… Пара? Они женаты? Они давно вместе? Такое вообще как возможно?! Это же… Бля, они же бабульки! Вы реально щас это говорите или прикалываетесь? — поражалась она, пока ребенок снова взялся бегать по комнате и голосить про «Хуио».              — Мах, реально! Нам бы и в голову такие приколы не пришли. Я сама когда узнала, знаешь как прихуела? Вон, Поля докажет.              — Да не материтесь! — возмутилась блондинка, поймав Лину и закрыв ей уши руками.              — Кая! Я тебя не сышу!              — Малышка, ты будешь сырок доедать? — шатенка показала покусанный глазированный сырок. — Да все, Поль, отпусти ее. Мы больше не будем. — попросила она и Лина тут же побежала доедать сладость.              — Нууу? — протянула Мария.              — Что «ну»? Вместе они, да. Уже двадцать пять лет. Десять лет назад расписались в первом штате, где легализовали однополые браки. Кажется… Массачусетс.              — Блииин… Так, а по сколько им лет?              — Да я не спрашивала. Это неприлично.              — Я спрашивала. — отозвалась Хорошенко младшая, разбирая одну из коробок на «нужное», «не нужное, но оставлю» и «совсем бесполезный хлам». — Им обеим по шестьдесят восемь.              — То есть, они типа в сорокет познакомились?              — Они познакомились почти сразу, как наша бабушка переехала. — пояснила Катя. — Ну вот, когда мама-то ей сказала, что выходит за папу. Помнишь, я рассказывала? Там у них это все и началось с этой Фелицией… Как она объяснила, то потом уже никак не могла решиться на примирение с мамой из-за своего затянувшегося романа. Она ведь столько всего матери наговорила за ее выбор. А потом ей самой любовь под старость лет в голову ударили. Еще и такая… С позором признавать свою неправоту не хотелось. Вот она и… Да Маха, блин! Че ты ржешь?              — Да я… Я просто представила лицо твоей мамы, если она узнает, что и ее мать по этой части. — Мария несдержанно рассмеялась и никак не могла остановиться под недовольный взгляд подруги. — Просто с двух сторон, как демоны окружили. Ой, не могу… Уууух… Ладно, все. Извини. Просто… Мдааа… Ну и делааа… Бабки-лесбиянки…              — А кто такие ибисянки? — заинтересовалась девочка, валяясь на постели и обмусоливая сырок.              — Маша. — нахмурилась шатенка и негромко добавила. — Рита говорит, что если она спрашивает, то ей надо все объяснять.              — Ну кто такие ибисянки?              — Это… Ну… — Катя немного смутилась. — В общем, это когда девочка любит не мальчика, а тоже девочку, понимаешь?              — Ааааа… Как ти и Ита? Слазу бы так и казала. Будис? — Лина протянула обслюнявленное лакомство.              — Нет, спасибо. — усмехнулась Хорошенко старшая. — Ты уже наелась?              — Неееть! Я деюсь! Нице не поимаешь. — светловолосый ребенок разочарованно покачал головой. — Будис? — предложение настигло и Машу, но та тоже отказалась.              Огорченная Анжелина потопала предлагать сырок Полине. С улыбкой на губах шатенка наблюдала за этим, а потом глубоко вдохнула и оглядела комнату.              — Чувствую себя тут так, будто завтра надо в школу идти. А скоро тут будет вообще по-другому. Мама комнату для Эндж сделает и всеее… Все воспоминания долой.              — Так она ее удочеряет?              — Опеку оформляет. Ты прикинь, как она пошутила сегодня, перед тем, как ушла? Спрашивает: «А вы с Ритой будете по-очереди рожать или тоже ребенка из детдома возьмете?»              — Ууу… Вот это да. А ты что?              — А что я? — посмеялась Екатерина. — Да какие нам дети? Я только жить начала считай, во второй раз. Да и не в этой стране. Да и… Рано это все. — отмахнулась она. — Ой!              В спину ей врезалась маленькая девочка и обхватила ручками исхудавшую талию.              — Кааая! Юбью, юбью, юбью. Сина-сина!              — А кто тут у нас? А? — Катя завела руки за спину и схватила Лину, от чего та тут же заливисто рассмеялась. — Убьешь, говоришь? Неееет.              — Не убю! Юбью! Как цибулашку!              — Идиии сюдааа! Ты сама как чебурашка. — подняв кроху к себе на колени, девушка принялась щекотать ее и теперь они обе смеялись. — Тем более у меня теперь есть младшая сестренка, видишь?              — Девочки, все хорошо?! — из коридора раздался голос Елены Анатольевны, совсем тихо вошедшей в квартиру. — Господи, когда у нас так грандиозно начали отмечать День святого Валентина? В центре города всё сердцами увешали. Катюш, Рита тебя внизу в машине ждет! — сообщала она, разуваясь в коридоре.              Услышав голос матери, сестры Хорошенко переглянулись. Екатерина с сомнением покачала головой, как бы говоря: «Не надо», но блондинка уверено кивнула и пошла в коридор. Пришлось отправиться за ней следом.              — Мааам… — начала Поля, вышагивая за женщиной на кухню. — Короче, у нас для тебя новость.              — Мам, просто… — попыталась влезть Катя.              — Бабушка прилетела. — закончила вторая девушка, не дав сестре помешать. — Она тут проводит свои лекции, мы с ней увиделись и теперь хотим, чтобы вы тоже поговорили. — очень быстро протараторила она, пока еще мать не успела сообразить, что именно ей сказали.              — В общем… Она против. Не согласилась даже просто увидеться, представляешь? — Екатерина посмотрела на свою девушку, ведущую автомобиль. — Я не понимаю, почему нельзя хотя бы просто увидеться? Просто попробовать!              — Вспомни, что ты мне сказала, перед второй своей встречей с бабушкой. — спокойно улыбнулась Маргарита.              — Но она-то ее мать. Это мы с ней впервые в жизни увиделись, но они…              — А твоя мама на нее очень обижена. По отношению к своим родителям мы всегда остаемся очень чувствительными и ранимыми, сколько бы нам лет не стукнуло. Так что… Извечная тема: Отцы и дети. Дай ей время сегодня все обдумать.              — Надеюсь, она передумает. — Катя посмотрела в окно и вздохнула. — А че, куда мы?              — Завезу родителям лекарства и домой. Или ты куда-то еще хочешь? — с легкой улыбкой, брюнетка взяла ее за руку, так и оставив ее на коленке. — Мы отмечаем праздник?              — Нууу... — Хорошенко тоже улыбнулась и взглянула на свою девушку. — Я хочу дома что-нибудь приготовить и посмотреть с тобой вечером фильм. Что скажешь?              — Лучше не придумаешь.              Шатенка заслужила быстрый и короткий поцелуй в щеку. Еще крепче сжав руку, она всю дорогу до родительского дома Марго заглядывалась на то, как та ведет автомобиль. Вскоре он остановился на парковке одного из дворов. Его хозяйка попросила достать из бардачка небольшой пакет и уже собиралась выйти, как Катя остановила ее.              — А можно… Если ты, против, то я пойму, но может… Может, ты меня все-таки познакомишь с родителями?              — Кать, я… — Рита немного растерялась, что ей было не свойственно, но очень мягко продолжила. — Я не уверена, что сейчас подходящий период. Маме стало хуже и… Она ведет себя… Такое видеть не самое приятное зрелище. Я знаю, что обещаю тебе уже давно, но… Давай она пропьет таблетки, ей станет немного получше и тогда…              — Я поняла. — остановила ее Шаманка. — Я не обижаюсь и все понимаю. На твоем месте я бы, наверное, тоже не водила гостей. Оставь ключи, я музыку послушаю. Беги.              Поцеловав Маргариту в щеку, она отпустила ее, а сама пробралась за руль.              «Надеюсь, ее маме и правда скоро станет лучше. Даже не представляю, как страшно смотреть на то, как твоего родного человека покидает разум… Особенно так, как она рассказывала.» — Катю слегка передернуло, как и всегда, когда она примеряла на своих близких что-то подобное. — «Все, не надо думать о таком. Блииин… Хотела же спросить у врача утром, можно ли мне теперь будет сдавать на права? Скоро я выйду на работу, у нас все наладится и можно будет подкопить на это дело. Было бы круто…»              Руки легли на руль и девушка огляделась вокруг, чтобы ее никто не видел.              — Вжжжжж! — она прокрутила колесо вправо, представляя, как поворачивает на крутом повороте, но оно вдруг заклинило.              Катя понятия не имела, что это просто напросто противоугонная блокировка, так как она вытащила ключ, до этого разглядывая брелок от сигнализации.              — Эй! — подергала она руль, но толку не было. — Охрененно…              Про ключ и музыку мысли из головы вылетели. Минут пятнадцать шатенка сначала пыталась силой вернуть рулевое колесо на место, а потом еще и зачем-то подергала за коробку передач. На всякий случай. Но ничего не сработало.              Дверь пассажирского сидения открылась и в машину вернулась Марго.              — Рит, я тут че-то сломала, кажется… Но я не виновата. Я просто повернула и он… Рит? — Хорошенко вертела головой, но сейчас остановилась и замерла, глядя на брюнетку. — Ты… Ты чего? А ты че сюда-то села?              Вопросы остались без ответов. Серые глаза не реагировали на слова и просто смотрели вперед, полностью отстранено.              — Рит, че-то случилось? Ты…              Наконец-то Екатерина заметила то, как зрачки всегда сдержанной девушки будто бы дрожат. В следующий момент она сообразила, что это слезы, а сама Маргарита закрыла глаза и опустила лицо в руки, упираясь локтями в колени. Такое зрелище не часто доводилось увидеть.              — Что-то с мамой? — выпалила Хорошенко, но Марго ничего не ответила и ее тело еле заметно задрожало.              Совершенно беззвучно девушка плакала. Горячие слезы лились в ее ладони, а такой надломленной Катя не видела ее никогда в жизни.              — Рит, ну пожалуйста, не молчи. Только не говори… Не говори, что она умерла.              Но брюнетка помотала головой. Так и не убирая рук от лица, она негромко всхлипнула.              — Это я для… Это я для нее умерла. — вымолвила Маргарита сквозь слезы. — Я… Кать, она… Она… Она меня не помнит. Она спросила кто я и кто такая Рита, а потом… Она просто сказала, что я вру, потому что у нее нет дочери.

***

             — Можешь пересчитать, если хочешь. — Чарли бросила сумку отцу под ноги, стоя на пороге и даже не входя в дом.              Мужчина, с бутылкой рома в руке оглядел дочь мутным взглядом и пьяно усмехнулся.              — Как же ты на него похожа. — фыркнул он и, почесав небритую щеку оглядел огромный сад своей виллы. — Что? Не войдешь? Даже не поговоришь с отцом?              — У меня нет времени. У меня пробы.              — В такой час? — мистер Ратлифф посмотрел на часы. — Хотя да, только ночами актрисулек через постель и принимают.              — Какой же ты мудила. — молодая американка поморщилась и собралась уйти, но Пол схватил ее за руку.              — Да куда, блять? Зашла. Бегом. — он дернул своего ребенка так, что та была вынуждена переступить порог.              — Хоречек, ты скоро? — на лестнице объявилась какая-то размалеванная блондинка с огромной грудью и до неприличия надутыми губами, одетая совсем в легкий пенюар.              — Хлоя, вот скажи мне, она тебе никого не напоминает? — гоготнул мужчина и толкнул Чарли ближе к лестнице.              — Да отъебись ты от меня.              — Ой, не знаю. — глупо хихикнула особа в образе типичной куклы для секса, а потом вдруг похлопала в ладоши. — Я знаю, знаю! Похожа на мальчика из музыкальной группы! Как ее… Упс. Забыла.              — Маааальчика. — хозяин дома издал очередной противный смешок. — Слушай, а раз ты у нас такой «мужик», слабо выебать эту цыпочку? Она не будет против. Да, крошка?              — Ммм… Хоречек хочет тройничок?              — Па, ты больной? — Чарли отпихнула от себя его руку. — Харе бухать, ты уже шизу ловишь. Я его дочь! — обратилась она к глупышке на лестнице.              — Ооо…              — Ебало завали! Ну так че, кого ты из себя строишь тогда? А? Давай, блять. Давай! Иди, уложи ее как настоящий самец! — Пол снова попытался подтолкнуть ребенка ближе к лестнице. — Что? Нет? Странно! Мне показалось, тебе понравилось отбирать у меня все, что тебе не принадлежит, соплячка.              Он пнул сумку, но чуть не свалился с ног, так как Чарли оттолкнула его от себя.              — Да ты конченый. Не удивительно, что мать давно хотела тебя бросить.              Отец снова попытался схватить свою дочь, но та отпрянула назад, от чего рука пролетела мимо.              — Мааать? Мать, блять? Че, думаешь, знаешь ее? Да ты забыла, кто тебя всю жизнь обеспечивал? Сюда, блять, подошла, я сказал!              Приподняв руки ладонями вверх, будто сдаваясь, и пользуясь тем, что мужчина пьян, американка спиной вышла из дома, даже не желая вступать с ним в какие-то разборки.              — Проспись, пап. — только и сказала она с разочарованием и, бросив на него последний брезгливый взгляд, пошла прочь.              В его заплетающиеся и оскорбительные реплики вслед вслушиваться она тоже не стала. Преотвратное состояние после крупной ссоры с женой никак не покидало, а теперь еще и это… Ну и что теперь? Таня разведется с ней?              «Раз уж ей так хочется, то какого хуя я буду ее держать?» — прозвучал в голове злой голос взбунтовавшейся так поздно гордости.              Поправив зеркало заднего вида, Ратлифф посмотрела в отразившиеся в нем глаза. Но долго смотреть не стала и повернула замок зажигания.              «Я не понимаю, что со мной. Я нихуя не понимаю. И что со мной происходит? Я ведь люблю ее! Что ей еще надо? Почему она заставляет всегда делать ей больно? Хватать ее? Я не хочу этого делать. Как ее оттянуть от этих наркотиков? А я… Да. Да, Таня! Я тоже хочу понять, что с мной! Я правда хочу, но… Если это то, о чем я задумываюсь иногда, то… То что? Ты не готова меня принять такой? Таким? Нас?»              — Да, блять, кто я?! — с психу Чарли ударила нижними частями ладоней по рулю, уже на ходу и тут же надавила на гудок, в ответ точно такому же сигналу из обогнавшего ее автомобиля. — Пошел нахуй, мать твою! Дерьмо.              Еще раз ударив по рулю, она чувствовала как в груди что-то мерзко сжимается.              «Может это и не она тронутая у меня? Может это я? Кто, блять, такой этот Чарльз? Откуда я его беру? Может у меня… Какое-нибудь раздвоение личности и только в этом проблема? Ну как «только»? Значит, мне пора в психушку… Фак! Да мне же реально уже скоро надо будет в психушку. Хули меня так трясет? Потому что она практически отказалась от меня? Да пошла она нахуй. Хочет развестись? Я это переживу. Отец меня ненавидит? Я это тоже переживу. Денег нет? Да похуй ваще! Соберииись.» — американка пошлепала себя по щекам, ощущая, как внутри зарождается что-то безумное. — «Точно. Это раздвоение личности. Мне нельзя было сниматься в кино. Я злюсь прям как чертов Пироманьяк. А у меня пробы. Мне надо играть любовь. Мне нужно стать Дейси и… Проклятье! Да куда ты лезешь? Ты никогда ее не сыграешь. Кто вообще сказал, что актерство — это твое? Че тебе в баскет, блять, не игралось?! А потом ты спрашиваешь, с хуя ли отец так к тебе относится? Да потому что все его надежды пошли по пизде! Потому что в детстве от тебя были только одни проблемы. Потому что ты даже одеться не можешь в то, что он тебя попросил!»              Кавардак в голове и угрызения совести вызывали помутнения, поэтому необходимо было остановится и немного успокоится. Припарковав машину у обочины, в самом центре города, Ратлифф облокотилась на руль. С каждой секундой мысли о собственно ненормальности и неполноценности сводили с ума. Повернув голову вправо, она оглядела здания. Заманчивые вывески ярко светились на темной улице Лос-Анджелеса и приветливо зазывали в двери, расположенные прямо под ними. Такие красивые и будто бы обещающие избавить в миг от всех домыслов и проблем. Мимо, по тротуару, ходили люди. Они заходили туда, выходили оттуда и выглядели вполне счастливыми, беззаботными, увлеченными. Может быть и не зря? Последовать их примеру Чарли решила не сразу.       «Но меня ждут на пробах... Да какая нахуй разница? Я не потяну. Я не вывезу это. Ни роль, ни откровенную сцену, ни разборки о своих странностях с психологом, да и даже женой... Можно хоть раз ни о чем не думать? Давай просто нажремся, а?»              Выйдя из серого спорткара, она хлопнула дверью, оставив в салоне все свои сомнения и обязанности. «Stay» — просила одна из вывесок. Поддавшись ее просьбе, американка направилась именно туда.              — Предъявите документы. — остановил девушку секьюрити , не собираясь пропускать ее просто так.              «Дерьмо... Вот в России удобно. Таня говорила, что там все можно с восемнадцати.»              — Документы дома остались. — попыталась увильнуть Ратлифф. — Давай я за вход запла... Кхм. — осеклась она, поняв, что в ее карманах нет денег.              Все до последнего она гордо вернула отцу, а сама теперь осталась ни с чем.              — Отходим. — хмуро сказал мужчина, переключив внимание на других посетителей.              — Мне есть двадцать один. Просто ехать сейчас далеко. — Чарли предприняла еще одну попытку, но выглядела слишком юно, чтобы такой обман сработал.              — Документы есть? Нет? Всего доброго.              — Да бля, я же говорю тебе, мне есть... — несовершеннолетний посетитель и без того злилась, поэтому начала повышать голос, но к счастью, не успела сказать лишнего.              — Ооо! А я тебя знаю! — в это время к ним чуть ли не бегом подлетел второй, более молодой охранник. — Бля, реально ты! Охуенный сериал, охуенно играешь! Слушай, дай автограф? Друган, а ты че ее не пускаешь? Это же «Ебучее пекло!», помнишь?              «Хоть какая-то от этого польза.» — с усмешкой подумала девушка, наконец-то спускаясь в заведение, куда ее пропустили совсем несправедливо.              Как же это было на руку. Но встал другой вопрос: Как она будет пить, оставшись без единого цента? Не важно. Громкие звуки клубной хаус-музыки манили разбитого тинейджера к себе как мотылька на свет.              Танцпол освещался лучами прожекторов, парень за баром задорно раскручивал шейкер перед несколькими девушками и, несмотря на будний день и ранее время, здесь уже хватало людей. В центре этого города заведения редко когда пустовали.              — Что будем? — бодро спросил один из барменов, как только Чарли расположилась за стойкой.              — Да я... Я ничего пока.              Сотрудник с подозрением оглядел непьющего посетителя, пожал плечами и отошел.              «Да уж... И хули делать теперь?» — на всякий случай американка пошарила по карманам и вдруг нащупала пакетик. Именно тот, что отобрала сегодня у своей супруги. — «Ну нет. Нахуй. Нельзя сначала орать, как хуево употреблять, а потом поехать и обдолбаться.»              По правую сторону от нее пританцовывал молодой человек и с кем-то живо переговаривался. В этот момент он оглянулся на чей-то голос и отошел. Через пару секунд на стойку бармен поставил бутылку с пивом.              «Хотелось бы мне однажды утром просто взять и проснуться на месте одного из этих парней... Да мне нахуй ниче не надо было бы. Даже тело вон того жирдяя в порядок привести ничего не стоило бы. Мне кажется, тогда бы мне было проще играть кого угодно и... Блять, да опять ты думаешь о какой-то хуйне. Хватит фантазировать. Ты гребаная телка и лесбуха. Проблема у тебя просто в башке. Наверное, из-за таких говнюков как тот, что щас пялится на меня. Надеюсь, он пялится, потому что не может определить какого я пола. В противном случае меня щас трясти от его взгляда начнет. Бесит, пиздец. В прошлый раз в каком-то подобном клубешнике со мной пытался один познакомиться. Больные, блять. Латентные гомики, стопудово.»              Раздражение и злость никак не унимались. Скорее наоборот. В клубной атмосфере желание выпить только усиливалось, а посетитель, оставивший свой алкоголь на стойке возвращаться не торопился. Ратлифф посмотрела на бутылку, потом обернулась назад. Его нигде не было.              «Это унизительно.» — пронеслась мысль, но затем она быстро оглядела всех, кто был рядом, взяла пиво и поспешила смыться подальше от бара. — «Извини чувак. Обычно я так не делаю.»              Энергичная музыка уже зарядила собой каких-то девушек, резво отплясывающих на танцполе. За их вольными и вульгарными танцами наблюдали несколько парней и один даже пытался присоединиться, но потом самая резвая, в короткой мини-юбке и колготках в сетку ему что-то сказала, что заставило его с унылым видом куда-то уйти.              Чарли наблюдала за этим, стоя у стены и попивая ворованный алкоголь. Такое завлекающее заведение оказалось скучноватым и она уже думала, что лучше бы поехала на пробы. Но переубедить ее в этом решила та, что недавно отправила молодого человека восвояси. Вытанцовывая с поднятыми вверх руками, она провела одной из них по своим золотистым волосам и ее взгляд уцепился за американку, стоящую в тени и следящую за ее телодвижениями. Их глаза встретились. Девушка игриво улыбнулась, продолжая выгибаться в танце и прикусила нижнюю губу.              Ее стройная фигура, объемная грудь и даже на вид упругая попа привлекли бы любой взгляд, любящий женское тело. В мелькающих огнях она выглядела сексуально и буквально излучала собой похоть. По всей видимости, ей понравилось то, как разглядывает ее посетитель, не выходящий на свет, поэтому через пару минут она решила подойти сама.              — Привет. — прозвучало игривое приветствие.              Блондинка оказалась не самой скромной и сразу коснулась ворота рубашки Чарли, поправив его.              — Ну привет.              — Как дела? Скучаешь тут?              — Немного.              — Такому мальчику-красавчику скучать нельзя. — девушка облизнула губы. — Не хочешь потанцевать?              — Не. Не танцую. — Ратлифф говорила, стараясь заглушить нотки женского голоса, поняв, что собеседница приняла ее за парня.              Отпив алкоголь из бутылки, она оглядела ее снизу вверх и остановилась на горящих глазах. Эта девица не могла устоять на месте. Стоя рядом, она продолжала пританцовывать, при этом не останавливая диалог:              — Не хочешь угостить меня выпивкой?              — Выпивкой? Тебя только выпивка интересует?              — Нееет, ты что? Меня заинтересовал ты. Ну... И еще кое-что. Ты же понимаешь о чем я? Просто с выпивкой веселее, правда?              — А мне кажется... — Чарли приблизилась к ее уху и прошептала. — Запрещенные препараты тебя интересуют больше, чем алкоголь.              Когда она отстранилась, то даже и не сомневалась. Улыбка на пухлых губах и блеск в глазах послужили ответом и теперь уже тусовщица прислонилась к уху, чтобы ответить.              — Ты прав. Если у тебя есть, чем закинуться, я слижу это языком прямо с твоего дружка. — она попыталась коснуться ширинки на джинсовых шортах, но Ратлифф остановила ее руку.              — Ну не здесь же. Поехали со мной?