***
— Серьезно, Юль… Нет, дело не в том, что это подарок или нет, дело в том, что это были наши общие деньги, а я приняла это решение одна и ты ведешь себя сейчас реально некрасиво. Да, тебе Чарли звонила, потому что хочет с тобой поговорить… — Доброе утро, Принцесса. — на кухню, где шел разговор по телефону, вошла американка и чмокнула жену в щечку. Та стояла у гарнитура, зависнув с упаковкой шоколадных шариков в руке над тарелкой и никак не могла вытряхнуть их до конца. С этим супруга ей быстро помогла, а услышав знакомый голос доносящийся из смартфона, оживилась. — О, это Юля? Дай-ка мне поболтать, я соскучилась. — она закинула в рот выпавший на стол шарик и забрала себе телефон. — Привет, красавица. М? Да не, я не милая, просто подумала, что раз тебе можно бессовестно врать, то мне тоже. Прислонившись поясницей и рукой к столешнице, Чарли услышала быстро начавшиеся оправдания по поводу не поднятой трубки и подаренной квартиры. Хотелось перебить, но она отвлеклась, так как Таня, все еще находящаяся в легком пеньюаре встала спереди и с игровой улыбкой полезла к рельефному животу под футболку. — Говори, не отвлекайся. — шепнула она и опустилась на колени. — Оу… Стало сложнее вести разговор по телефону, но Ратлифф постаралась. — Все, достаточно. Нет, нет любимая, я не тебе. — она положила жене руку на голову, поощряя утренние ласки. — Юля, у тебя было достаточно времени, чтобы разобраться с жильем. Но вместо того, чтобы поступить нормально и по совести, ты игнорируешь мои звонки. Поверь, если я обращусь в суд с одним из адвокатов нашей семьи, тебе придется вернуть не только квартиру, с тебя и еще можно будет содрать нехилую сумму. Я не угрожаю, я просто предупреждаю о последствиях как цивилизованный человек и даю тебе месяц на то, чтобы продать квартиру и вернуть деньги. Если тебе реально будет негде жить, естественно мы тебя пустим, но пока с твоей стороны такое уебское отношение, об этом говорить как-то рано. — задвинув свою речь, американка снова посмотрела вниз и возбуждалась все больше. Они с женой словно повторяли медовый месяц, когда их перерыв от секса был только на сон и еду. — Ты меня услышала? Круто. Через месяц мои деньги должны быть у меня на счету, тогда и поговорим. Телефон отправился на стол, а Попозже подняла голову. — Люблю, когда ты так разговариваешь с кем-то. Так властно. Это заводит. — облизнула она губы, старательно мастурбируя рукой мокрый член, а потом плюнула на него и вновь погрузила в рот. — А я не очень. Слишком пафосно. Как высокомерное дерьмо. Еще и наплела ей какого-то бреда, но главное, что она поверила. — усмехнулась Чарли и озадачено уточнила. — Прости, а зачем ты мне его обхаркала? — Что? — Татьяна вновь отстранилась, при этом слегка растерялась. — Нууу… Я просто видела, что так делают в порно и так скользит лучше… Я же только учусь, вообще-то. — Тебе не надо делать все точь-в-точь как в порно. — посмеялась американка, заботливо убирая ее волосы вбок. — Если тебе, конечно, самой нравится или удобно, то пожалуйста, но если нет, то не надо. — Блин. Тупая порнуха. Всегда знала, что там врут. Значит и в глотку его сувать не надо? А то я тут стараюсь, блин. — Не, не, почему? Поглубже было бы здорово. Но не сейчас. Улыбаясь, Чарли подняла ее с колен и, подхватив за талию, усадила прямо на стол. Приятные поцелуи в шею, плечи, ключицы, сопровождались стягиванием миниатюрных трусиков из-под юбки. А как только они оказались на полу и колени разошлись в стороны, средний палец одной лишь подушечкой собрал влагу с горячей промежности и начал умело массировать клитор. Это утро определенно намеревалось стать добрым, начавшись далеко не с завтрака и сместив неприятные разборки на второй план. Таня тихонько постанывала от касаний промеж своих ног. Поглядывая вниз на жилистую кисть, она сама спустила бретельки пеньюара, тем самым обнажив налитую грудь. Вскоре левой рукой она держалась за шею Чарли, а правой упиралась назад о столешницу. Голова буквально шла кругом от того, как ловкие движения пальца сочетаются с быстрым, игривым языком на ее набухших сосках, изредка огибающим светлые ореолы. Откидывая голову назад, она хотела прикрыть глаза в наслаждении и… — Фак! Стукнувшись о верхний шкафчик гарнитура, девушка схватилась за макушку и простонала уже от боли и тут же страдальчески посмеялась. — Нельзя же нормально потрахаться, да? — задала она риторический вопрос. — Аккуратней, лапуль. — Чарли тоже усмехнулась, погладила ее по голове и, мягко целуя в губы, подвинула в сторону. Попытку вернуться к важному делу прервал металлический противный звон. Вместо того, чтобы опереться рукой о стол, Таня перевернула миску у раковины и теперь девушки как дурочки хихикали. — Ну, блин, капец. Я вообще-то хочу продолжить. — возмутилась от своей же неуклюжести Попозже. — У меня там щас все высохнет от ветра. — выдала она, заметив открытое окно. И сама же рассмеялась, услышав себя со стороны. В общем-то, как и ее жена. — Я смогу добыть твою росу, не переживай. — Да бляяя! Почему у тебя вечно такие пошлые шутки? — Какие есть. — Ты же была воспитана в приличной семье! — Извини, извини. Я постараюсь быть вежливей. — посмеивалась Ратлифф, но ее уже было не остановить. — Заставлю вашу лучшую подругу пустить испарину от волнения, так более культурно? — Фуууу! Ну Чарли! Ты все испортишь щас. — возмущалась брюнетка, но смех тоже угомонить не могла. К счастью, засуха не случилась и обе смогли успокоиться, чтобы продолжить. Лучшим способом занять свой развязавшийся язык, американка выбрала ответные оральные ласки и спустя малое время опустилась на колени. Но только успела начать, как со двора послышались голоса. — Не останавливайся. Они войдут и я одна поболтаю. Скажу, что тебе некогда. — посмеялась Попозже, прижимая к эрогенной зоне коротко стриженную голову и млея от мокрого языка. — Ооо… Вооот. Да. Здесь очень приятно… Ну блин. — огорчилась она, когда жена резко остановилась, последний раз поцеловала ее туда и все-таки встала. — Хоббиты дома?! — в этот же миг дверь в прихожей открылась и вошла красноволосая Еременко. — Охуеть! — воскликнула Бурая, завидев ее из кухни и спрыгнула со стола. — Это тебе от Мэри передалось? Пока она потопала встречать подругу, Чарли торопливо подобрала стринги и не придумала ничего лучше, как выбросить их в мусорную корзину за дверцей гарнитура. — Мне просто понравилось как это на мне смотрится, Мэри тут не при чем. Привет, оторва. — Яна приобняла брюнетку, а потом огляделась. — А че, Рейко не у вас живет? Где она? — Ее семья решила переехать сюда всем составом из-за съемок, так что не у нас. — в прихожую вышла хозяйка дома и тоже приобняла гостью в знак приветствия. — А че это ты вдруг посреди учебного семестра? Одна что ли? — Нет, конечно. Куда я без своей катапульты? — Катапульты? — фыркнула Таня. — Просто Сэм метко забрасывает трехочковые. — пояснила американка. — У нее там какие-то проблемы с фигней под капотом. Не поможешь? Кажется, он дымится. — Янни, я нашла в чем проблема! Но шланг почему-то… Оторвался. — на пороге в открытой двери остановилась Сэм, держа в руке резиновую трубу. — Привет. — первым делом она посмотрела на Чарли. Лучше друзья после совместно проведенного уикенда у озера так и не общались. Естественно, первое, что вспомнила Ратлифф, увидев подругу, это то как та чуть не сожгла ее у костра и выходящие за рамки шутки. Отпустить это она так и не смогла, поэтому всего лишь протянула руку, чтобы поздороваться. Сэм же не просто дала ей «краба», а притянула к себе для дружеских объятий, но потом отстранилась, держа за плечо. — Это че? — уставилась она вниз, так как ей в ногу что-то воткнулось. — Бля. Да это… Это ниче. — Чарли моментально покраснела, прикрылась внизу руками, так как трусы лишь наполовину прикрывала футболка и очень быстро улетела вверх по лестнице, чтобы одеться. Подруга озадаченно смотрела ей вслед. — Я не поняла… — Ее взгляд переместился на Таню. — А что непонятного? У нее вырос член. Неделю назад, ночью. Большой такой, мощный хуй. Врачи сказали, аномалия. Мутация из-за ее пристрастия к молочным продуктам. Готовимся к операции. Я говорю, оставь уж как есть, а она говорит не буду и плачет целыми днями. Яна прикрыла рот рукой и беззвучно смеялась, слушая сказки от Попозже, зато высокая афроамериканка выпучила глаза. — Слышь… Ты это… Какой оставить? Это ж… Бля… Пиздец! Я пойду с ней поговорю. — Я пошутила, идиотка. — брюнетка остановила ее намерения пойти следом. — Вы че приперлись-то? — Пфф… Обосраться смешно. Ты само гостеприимство. — пробрюзжала темнокожая гостья. Все трое отправились обратно на кухню, где Бурая сразу же поставила на плиту чайник. Эта «русская» привычка всегда отличала ее в чужой стране не менее, чем акцент. Сколько бы Саманта не заявлялась к ним в гости, она каждый раз смотрела на данное действие как на что-то странное, хоть и сама встречалась с девушкой из России. Тем не менее, та сию традицию не переняла. Вот и сейчас, приплетшаяся вслед за подругами баскетболистка, покосилась на электрический чайник как на изобретение дьявола, но потом увлеклась куском от шланга, откровенно не понимая, что же с ним теперь делать. Яна тем временем рассказывала о трехдневном пребывании в пути на колесах. — А я, блять, говорила тебе, давай на самолете. — вмешалась Сэм посреди рассказа, расслышав намек на усталость. — «Нееет. На масине прикооольня!». В пизду эти поездки. Я заебалась. — Ничего, что я почти все время вела, а ты дрыхла? — У меня спина затекла. И можешь не гордиться. Вон, дорулилась. — недовольная девушка помахала обрывком резины перед лицом Яны. — Теперь тачке ебаная жопа. — Потому что она и так разваливается. — блондинка пожала плечами. — А кое-кто обещал мне подкинуть денег на новую. Но нет. Ты тратишь зарплату на всякую залупу. — Тогда, может, тебе не жрать эту залупу из холодильника? — Ну да, давай еще бюджет поделим. И я не про жратву. Я про твои волосы, гребанный кетчуп! — Эй, эй! Стопэ! — Попозже звякнула чашками. — Че у вас как обычно-то началось? Так вы че, решили просто потратить три дня, чтобы приехать к нам в гости? Проигнорировав нелицеприятное замечание о новом цвете, Еременко помотала головой. — Не совсем. Мы едем к родственникам Сэм на свадьбу, в Сиэтл. Ну и поехали полукругом, чтобы заехать к вам. Сэм очень хотела к вам в гости… Да, Сэм? — она настойчиво повторила имя своей девушки и толкнула ее в бок. — Да. Таня, ты бля… Ну… Не обижайся за то, что быковала на твоих друзей. Лады? В качестве извинения давайте барбекю сегодня замутим, а? Я только жарить нихуя не умею, но могу все купить. — Купи себе понятие «дружба». — язвительно подметила Попозже. — Ты точно не сможешь позволить себе то, что мы едим, а дешманские сосиски у нас даже Дон жрать не станет. — Кто сказал «сосиски»? Мы будем кушать? — на кухню с энтузиазмом вернулась Чарли. Заметно было, как афроамериканка хочет что-то ответить Тане, но обернулась на подругу и передумала. Пока та шла вдоль кухни, ее взгляд с подозрением плыл следом, прицелившись куда-то в область широких летних шорт. — Я за барбекю! Все пожарю. Только в магазин за всем, чем надо, сгонять придется. — живо отозвалась на идею хозяйка дома, услышав о ней от Яны и заглянула в холодильник. — А я и съезжу. Все равно молоко кончилось. — Мы сами сходим. Да Ян? — Пешком? — с недоверием уточнила Ратлифф, ведь у ее жены не было прав, а без машины она в магазин здесь вообще никогда не ходила. — Ну да. Тут недалеко. А то тебя опять задержат эти мелкие девахи, нам ждать придется... Неее. — Но вам будет тяжело тащить… — Да че там тащить? Не переломятся. — махнула рукой Сэм, подскочила к Чарли и потащила ее во двор. — У меня тачка полетела, ты ей нужнее. Когда в прихожей хлопнула дверь, Еременко внимательно осмотрела брюнетку, хозяйственно раскладывающую по местам посуду из посудомоечной машины. — Танюх, а хули происходит? — не постеснялась она в выражениях. — Ты, небось, и борщи опять варишь? Провинилась в чем-то? — Да не. — пожала плечами примерная жена. — Вот где эта дура-домработница, а? Все за нее делать надо. — А, нет, все в порядке. — Яна посмеялась и вскоре обе пошли наверх собираться. Погода сегодня стояла жаркая. По далеко не бедному району с высокими заборами мало кто передвигался на своих двоих. Из высоких ворот обычно выезжали дорогие автомобили, а ограждения от чужих любопытных глаз дополняла преграда из посаженных по периметру деревьев с крупным озеленением. На одном из таких сейчас шипел полосатый кот, которого туда загнал огромный ротвейлер. — Правильно, нечего тут шариться и воровать твой корм. Молодчина. — похлопала пса по голове Ратлифф и вернулась под капот машины. Саманта заглядывала через плечо и уже раз десять успела задать один вопрос: — Ну че там? — Че, че? Ты нахрена патрубок оторвала? Он скорее всего был не закреплен, воздух не докачивался, поэтому турбина начала дуть сильнее. Или наоборот, у нее не хватало мощности и поперла потеря давления. Афроамериканка посмотрела на подругу так, словно та разговаривала на китайском. — Че? — Бля, ниче. Надо посмотреть как на холодную будет работать. Потому что если гидрокомпенсаторы стучат… — Да харе! Я не врубаюсь. Ты главное скажи, ты сможешь починить? — Я? Конечно, тут хуйня. — Чарли махнула рукой и закрыла капот. — Но завтра. Щас девчонки в магазин пойдут, надо котел достать, уголь… — говорила она, отойдя к воротам гаража и поднимая их вверх. Сэм улыбнулась, наблюдая за этим и потащилась следом. Было заметно, что она успела соскучиться и хотела бы общаться как раньше, ведь сейчас казалось, что бывшая одноклассница ведет себя отстранено. Иначе почему даже не спрашивает про баскетбол? Не зовет сыграть один на один? Обычно, когда они долго не виделись, то всегда первым делом неслись к кольцу. — А может, все-таки сегодня успеешь? Просто нам уже завтра укатывать надо… Высокая девушка встала в воротах и ждала, когда ее спросят куда и зачем, но та, что пониже достала из шкафчика десятикилограммовый мешок угля и бросила ей в руки. От неожиданности Саманта крякнула, так как он неприятно заехал в живот. — Ну ты че-то вообще стухла. — расстроилась Ратлифф и полезла через бардак в углу к красному котлу. — Тааак, иди сюда, красавчик. — Так это… Ну, мы же завтра уезжаем. — снова намекнула ей подруга. Но реакции ноль. — Проклятье. Надо разобрать это дерьмо, чуть не уебалась. — Ааа, так ты же не слыыышала… Мы к Стейси в Сиэтл. Она замуж выходит. Услышав это, Чарли вновь практически навернулась, вытаскивая металлическое устройство. — Кто? Твоя тетка Стейси? Которая в десять раз жирнее той стремной Павлы из языковой? — она поставила мангал на пол и спрыгнула с горы барахла. — Кому такая хранительница биг мака досталась? — А че ты ржешь? — рассмеялась Саманта. — Забыла как малая всегда первая бежала с ней обниматься, чтобы пожмакать ее бидоны? — Ну тогда она была просто в теле, это потом ее понесло. — со смехом напомнила Ратлифф. — Дааа… Жаль, что потом вы переехали и начали колесить по городам. О! А помнишь вы с Шером пытались напугать ее пауками? — Это когда она подумала на тебя и закинула тебе их за шиворот? — А когда узнала правду, то гоняла вас полотенцем по всему дому, пока мы не заманили ее в подвал и там не закрыли. Подруги развеселились, вспоминая пару моментов из детства, от чего показалось, что все стало как раньше. Но потом американка очень резко оборвала разговор. — Ну да. Мы всякой ерундой занимались. — она взяла котел и потащила его из гаража, чтобы дотащить на задний двор. — Лапуль, купи молока пожалуйста! — Я помню, малыш! — помахала в ответ Татьяна, в это время идущая к воротам вместе с Еременко. Обе вырядились в легкие платья, широкие шляпки и солнечные очки. Сэм тоже улыбнулась и махнула своей девушке, а как только они скрылись за дверью, то остановила Чарли за плечо, тем самым заставив поставить мангал на асфальт. — Че? Пойдем, надо установить. — Я это… — баскетболистка покосилась в сторону. — Я просто… Ну… — Да че ты мнешься как девственница? Рожай быстрее. — усмехнулась хозяйка дома. — Ты же простишь меня за всю хуйню, что я натворила? — Ааа... Ты об этом. Так ты не извинялась вообще-то. — Прости. Это все бухло было... Сначала я хотела сделать как лучше, думала, что открываю тебе глаза, а потом… Я просто не хочу, чтобы после этого мы вот так виделись раз в пятилетку, потом молчали месяцами, а в итоге… Вообще перестали общаться. Ратлифф совершенно беспристрастно смотрела на ту, что виновато пыталась попросить прощения. — Сэм, ты меня чуть не сожгла. Ты почти всех облила грязью. Ты очень мерзко шутила над Рей и целенаправленно подставила ее под удар с этими заявлениями про «измену». Ты не хотела сделать как лучше, ты хотела устроить скандал и у тебя получилось. — Мне жаль… — Мне тоже. Поэтому ты можешь говорить все, что угодно про меня, мол я предательница или что-то еще, но оскорблять мою жену и ее друзей я больше не позволю. Просто запомни это. И возьми уголь. — подняв котел, Чарли пошла туда, куда и собиралась. Аппетитный аромат от томленого на углях мяса окутал, наверное, даже соседские дворы. Стейки, ребрышки и сосиски американка опрыскивала вином и старательно переворачивала, в то время как под навесом, за столиком, это же вино попивали Татьяна и Яна. Саманта неподалеку поймала домработницу и пристала с расспросами о том, как она оказалась в этом доме, при этом приглашая посидеть с ними и немного выпить. — Сэм, отвали от нее! Видишь, она не хочет с тобой общаться! — усмехнулась Бурая, прекрасно зная, что Кэт ничего лишнего не ляпнет. Да и если так, то какая разница? Главное, что супруга знает о их нестандартном знакомстве, поэтому не слишком-то и важно, кто и что может подумать. — Тебе не кажется, что она с ней флиртует? — спросила брюнетка на русском языке, когда афроамериканка на замечание просто отмахнулась. — Она со всеми флиртует. — пожала плечами Еременко. — По крайней мере пытается. — А к тебе относится очень грубо. Как ты вообще ее еще не бросила? — Ну куда она без меня? Ты же помнишь, мы расставались… — Это когда она тебе звонила и угрожала, что спрыгнет с моста? — Ей было очень плохо. — снисходительно объяснила бывшая сокурсница. — Да и я без нее уже никуда. Мы привыкли друг к другу. Вы вон тоже скандалите иногда так, что стены дрожат. — Но я бы даже и представить себя уже не смогла с кем-то другим. — Таня мечтательно улыбнулась, глядя на ту, что возилась у барбекю. — И я уверена, что она тоже. И если бы кто-то из нас изменил друг другу, мне кажется… Это был бы пиздос. Я свой единственный косяк стараюсь забыть как страшный сон. И не дай бог она об этом узнает. Мне кажется, она бы тоже простила меня… Но я не хочу, чтобы ей было больно. — А… Ты про тот? Мда-уж… — Вот. А твоя даже и не скрывает. — вернулась к сути Попозже. — Танюх, ну в чужой монастырь со своим уставом не лезут, сама знаешь. — Еременко тонко намекнула, что это ее не касается. Но дальше та и сама лезть не стала, так как Ратлифф оставила мясо томиться на углях и плюхнулась рядом на стул. Брюнетка сразу же забралась к ней на коленки и вручила холодную банку пива. — Теперь ты шашлык. — подметила она, принюхавшись к вороту белого поло. — Что за щящлик? — Если получится, в России я тебе покажу. Там мясо надо не на решетку, а на такие длинные шпажки насаживать. — объяснила Таня и, прислонившись ближе к уху, прошептала. — Но ты же умеешь, правда? — Йоу, дружище, так че, мы завтра сможем выехать? Точно шланг вставишь? — на четвертый стул уселась Сэм, а от ее вопроса Татьяна уткнулась в плечо и захихикала. — Слышь, че ты ржешь? Че я такого смешного сказала? — Эй. — Чарли щелкнула пальцами, обращая внимание на себя и не собираясь давать так общаться со своей супругой. — Давай я тебе его в зад сначала вставлю? — Да бля. Ну я серьезно? У меня тетка спросила. — насупилась Саманта. — Нам же ехать еще два дня. — Да сделаю, сделаю, я же сказала. Эх… Круто, конечно. Дорога, мотельчики… Я бы так тоже на несколько дней рванула куда-нибудь. — Ты никогда так не ездила? — удивилась красноволосая и отпила вино из бокала. — Ты че, детка, того? — Сэм постучала по виску и посмеялась. — Там же свои самолеты всю жизнь были, дорогие отели, люксовые номера. Это у нас особо выбора нет. — Вот именно. Мне всегда хотелось, ну… Вот как те простые ребята из какого-нибудь «Поворот не туда» поехать на тачке и все. Только не быть сожранными каннибалами, желательно. — А че, хоуми, гоу? Поехали с нами? — вдруг предложила темнокожая девушка. — Это реально клево. Музончик, дорожная романтика и все такое. — посмеялась она и поймала на себе непонимающий взгляд Яны. — Быстро ты мнение поменяла… Сделав глоток из банки, американка задумалась. — Дааа… Было бы охуенно. И, наверное, можно было бы не лететь в Россию с нашей командой, а полететь туда из Сиэтла… Но нет. Пожалуй, нет. — Почему? — вдруг удивилась Попозже, чем заставила все три пары глаз уставиться на себя. — Чего? — Ну… Принцесса, ты же не любишь путешествовать как дикари. Тебе надо чтобы все на блюдечке. — аккуратно напомнила Чарли. — А там одни остановки чтобы отлить чего стоят. — Медвежонок, поверь, это из-за тебя я привыкла к «блюдечкам». Но если надо, я в это самое блюдечко и отлить могу, не переживай. Я понимаю, что это нихуя не курорт и не тот шикарный особняк во Флориде, но если тебе правда хочется, то почему нет? Хлопая глазами, Ратлифф уже какой раз поражалась поведению супруги, лишившей себя любых наркотических средств. А вместе с ними улетучились и любые чрезмерные капризы. — Так значит, едем все вместе? — обрадовалась Яна. — Но чур на твоей Ауди! — не менее радостно отозвалась Сэм. — Ага. Обратно мы с тобой как поедем, гений? — А вы у меня здесь Ауди где-то увидели? — посмеялась хозяйка дома, до этого благодарно целуя свою жену. — Нет ее больше. И будто в ответ на разговор о машине, с другой стороны дома прозвучал двукратный гудок. Никто и никого не ждал, поэтому звук вызвал удивление. Проверить кто там отправилась Чарли, но никак не ожидала, что через несколько секунд к ним на задний двор из-за угла свернет отец. — Здравствуйте, мистер Ратлифф! — первой мужчине махнула Саманта. Яна и Татьяна тоже поздоровались, на что он слегка улыбнулся и кивнул. — Ты че тут делаешь? — спросила его дочь, подходя ближе. — Хоть бы позвонил. — Просто решил заехать. Ты своего старика уже и видеть не рада? — спросил Пол со смешком и кивнул на дверь дома. — Пойдем, поболтаем. Наблюдая за тем, как супруга и её отец уходят в дом, Таня очень напряглась и в то же время растерялась. Она знала, что их общение последнее время не заканчивалось ничем хорошим, но и понимала, что идти за ними будет очень странно. Да и вроде как мужчина совершенно трезвый, без агрессии и настроен вполне дружелюбно. Однако, внутри все равно появилась какая-то тревога. — Пьешь уже во всю? — усмехнулся мистер Ратлифф, пройдя в дом и заметив в руке дочери банку с пивом. — Не рано? Еще даже девятнадцати нет. — Па. — Чарли нахмурилась. — Че-то случилось? Такой вопрос возник неспроста. Мужчина в помятой рубашке, с неопрятной щетиной и заросшей стрижкой лишь отдаленно напоминал статного бизнесмена. Он весь исхудал, хотя худоба ему свойственна не была. Вместо запаха парфюма легкий шлейф перегара, а вместо уверенного взгляда, совершенно потухший. Шел он к такому состоянию еще с того момента, как юная супружеская пара разоблачила Дебору — его вторую жену и, судя по всему, не торопился из него выбираться. — У меня случилось все, что можно. — посмеялся он, самостоятельно проходя в гараж через дверь в доме. — Дааа… И правда продала, значит. А я ж тебе ее на шестнадцатилетие подарил. Не жалко было? — Ты про Ауди? Жалко. Извини, но мне надо было. Хочешь, отдам тебе потом за нее, сколько потратил и… — Да не надо мне никаких денег от тебя, успокой ты свою гордость. — отмахнулся мужчина, обходя серый спорткар. — Феррари… Берлинетта, да? Буду честным, я бы тоже выбрал оставить ее. А ты у нас любишь своенравных девчонок, да? Вся в отца. — Па, я че-то не очень понимаю… — Да ладно тебе. Все ты понимаешь. И я понимаю. Испортили мы с тобой отношения, хотя должно было быть все по другому… Неправильно это. Вся семья у нас какая-то… Неправильная. Вон, начиная от моей мамаши, заканчивая… Ай. Все вы бабы с прибабахом и доведете кого угодно. У младшей Ратлифф непроизвольно стиснулись губы и сжался правый кулак, но тихо выдохнув, она постаралась разговаривать менее грубо, чем захотелось. — Думаю, терпение в первую очередь зависит от нас самих, а не от того, кто и какого пола. И мужчины и женщины бывают невыносимы. — Ой, много ты знаешь. Хотя… Я в твоем возрасте тоже таким был. Думал, уже весь мир познал и никто мне не указ. Наверное, поэтому и добился всего того, что у меня есть. И хочу, чтобы ты тоже добилась, понимаешь? А не потому что я такой подлец, каким твоя мать меня выставляет. — Мама вообще со мной о тебе не говорит. — Не говорит? — Пол ходил вдоль столов, но сейчас остановился и посмотрел на дочь. — Хех. Часто она тебе звонит хоть? Приезжает? — Она на съемках. — отрезала Чарли, все еще не понимая цель визита отца. А тот и не торопился объяснять. Словно ее вообще не было. — Ооо… Понятно. Погоди-ка, это что? — он остановился у акустической гитары без струн. — Это моя? — Она сломанная валялась в Филе в гараже. Забрала, когда была там. Если ты против, то… — Да не против я. Наоборот… Ты же умеешь играть. А я и забыл совсем. Матерь божья… — мистер Ратлифф следом обратил внимание на небольшую стопку с дисками. — Депеш Мод? Модерн Токинг? Ю Ту? Нирвана? Я думал, ты слушаешь всю эту современную дрянь. — Я много что слушаю. А эти диски у меня еще лет с тринадцати. — Знаешь, я тут думал… Нам всем свойственно совершать ошибки, да? — мужчина поджал нижнюю губу и посмотрел на своего ребенка. — Но... Если можешь исправить - исправляй. Верно? — Думаю, да. — по простоте душевной подтвердила хозяйка дома, но через долю секунды сдвинула брови. — Тебе что-то нужно, да? — Верно. Поможешь отцу вернуться на берег? Я же все-таки тебя воспитал такой, какая ты есть. С добрым сердцем. Помоги мне поговорить с твоей матерью. Я очень хочу вернуть все так, как было. Отведя взгляд, Чарли не знала, что на это ответить. В мыслях все перепуталось, а в них застряла фраза: «Такой, как есть». Посмотрев на отца, она понимала, что должна рассказать ему о своем решении. Да, он ведь как никак ее отец. Только тогда, возможно, у них и будет шанс все наладить. — Пап, как было уже не будет. И не надо. — Я тебя понял. Будет иначе. Я тебе обещаю, что мы с твоей мамой все исправим. Я уже стараюсь. Видишь, я тебе даже слова ни сказал по поводу этих ужасных статей от клуба «Один миллион ПМСных мамаш» или как там они называются? — Пол по-доброму усмехнулся и положил дочери ладонь на плечо. — А это моя репутация, если что. — Я знаю, па. Извини. Но прежде чем, что-то пытаться наладить… — опустив глаза, Чарли попыталась собраться с мыслями. — Мне нужно тебе кое-что сказать. — Нет, Шарлотта! У тебя с головой не в порядке? Да конечно же не в порядке, я это давно уже знал! Боже всемогущий, да за что мне это блядское наказание?! — Отец, да послушай меня хотя бы. Понимаешь, я… — Это нельзя понять! Это уже совсем за пределами! Так и знал, что когда-нибудь до этого ужаса дойдет. — мистер Ратлифф хлопнул дверью и вышел на задний двор. — Ты. — ткнул он пальцем в Татьяну, а потом подошел. — Не трогай ее. — Чарли в секунду оказалась между огромным, по сравнению с ней, мужчиной и своей женой. Просто она понятия не имела, что можно ожидать от отца, поэтому на всякий случай спрятала ее за своей спиной. — При чем здесь Таня? Глаза Пола были налиты красным, ноздри раздувались, но он не буянил. Мужчина оглядел всю компанию, после чего снова посмотрела на русскую девушку. — Образумь ее, слышишь? Его всего сотрясало от злости и американка удивлялась тому, как он держит себя в руках, ведь такой взгляд обычно означал, что в лицо сейчас прилетит кулак. Несмотря на это она не отводила свои глаза от болотно-зеленых, что яростно смотрели на нее сверху вниз. — А ты… — прорычал гость, обращаясь к дочери. — Это точно все твоя мать виновата! Какой из тебя мужик-то, Господи? Ты посмотри на себя. Метр с кепкой! Ты баба, блять! Баба! Успокой уже свою детскую фантазию! Ты и так свое естество похерила! У тебя в вагине должен быть член, а не эта… Больные. Вы просто все больные! Вон, даже Саманта больше на мужика похожа, чем ты! Но она же пол менять не бежит! Позор, блять. Позор! Пролечись у психиатра, Чарли. Про-ле-чись! _________________________________ *Флагелляция — психо-эротическая практика, заключающаяся в порке подчиняющегося партнёра доминирующим при помощи различных длинных и гибких предметов.16.«Если можешь исправить - исправляй.»
11 мая 2019 г. в 09:21
— А че с нашими ссорами? Нормально все. — пожала Ратлифф плечами. — Бывают иногда. Щас реже.
Развалившись на диванчике, она сидела закинув левую ногу щиколоткой на колено и попивала фисташковое молоко. Ее внимание явно больше привлекала коробка, нежели сидящая напротив дамочка.
— Не очень понимаю… Значит, вас, все-таки, устраивает поведение вашей жены?
— Ага.
— Но вы обе признаете, что именно она часто начинает скандалы и провоцирует вас.
— Хех. Ну да. И че такого? Я знаю, что кажусь тупым пнем, но прекрасно все понимаю. И понимаю, что это все эмоциональный обмен. Так это у вас называется, да? Она психует и орет до тех пор, пока с ней не займешься сексом. Это, своего рода, привлечение внимания. Чаще всего я правда не понимаю ее намеков, а такой способ работает безотказно. При этом мне в кайф, ей тоже. А когда пыл остудим, то и поговорить после этого можем. Все круто, не вижу смысла обсуждать наши перепалки. Ну и… С этим… С подвалом, стало куда проще. Все негативные эмоции мы оставляем там, преобразуя их в наши маленькие БДСМ-игры.
— То есть, у вас все прекрасно? Нет ничего, что вас бы в ней раздражало?
— Мне казалось, что мы здесь немного для другого. — устало вздохнула Ратлифф и допила молоко. — Да не, нет ничего, что меня бы именно раздражало. Единственная черта в ней, которая меня скорее расстраивает — это пренебрежение к чужому труду и представление, что бабки сами падают с небес. Но это моя ошибка, потому что я всегда готова была подарить ей все, что захочет. Реально все. Просто мне ничего для нее не жалко, да и… Чего может быть жаль для любимой женщины? — она спокойно улыбнулась, чувствуя в груди теплоту.
— Да уж, Шарлотта…
— Чарли.
— Нет, Шарлотта. Вам нужно привыкать. Но вы будто бы знаете очень простую и важную в ваших отношениях истину. — мисс Симен что-то записывала и один уголок ее губ приподнялся.
— Я ниче не знаю, просто чувствую ее. А вы о чем?
Женщина показала куда более заметную ухмылку и подняла пронзительный взгляд.
— Ваша жена истероидный тип личности. Думаю, это не секрет. А истеричка всегда мечтает о господине и повелителе, которым она могла бы повелевать. Так еще Жак Лакан говорил.
— Кто это?
— Французский основатель структурного психоанализа и философ.
— Ну да, нормально так мужик загнул. Куда можно выбросить?
Посетительница повертела головой и, самостоятельно найдя взглядом урну, направилась к ней. Совершенно не замечая как глаза за ее спиной изменились, выражая откровенное: «Это не клиент, а дубина стоеросовая, но мне приходится терпеть». Но стоило собеседнице обернуться, как психолог умело натянула легкую улыбку.
— Шарлотта, а могу я поподробнее узнать о ваших… Кхм. Так называемых, БДСМ-сессиях? Обычно склонность к сексуальным девиациям, как и нарушения половой аутоидентификации, имеет свои, очень глубокие корни. Я рада, что мои рекомендации вам пришлись по нраву, но раз уж это часть нашей работы, мне бы хотелось вникнуть побольше в то, что там между вами происходит. Возможно, это поможет подобраться нам к основанию вашей проблемы.
— Ну… Откровенно говоря, самый необычный раз был последний. Мы снова поменялись ролями. — поделилась американка, усевшись на место и обратила внимание на выжидающий взгляд психолога. — Проклятье. Че, опять необходимы детали?
И та, ни слова не говоря, просто молча кивнула.
Неоновый свет с прерывистым мерцанием включился и осветил помещение. Вся находящаяся здесь атрибутика вызывала очень смешанные эмоции и одной из них являлось, конечно же, любопытство.
Во времена старшей школы довелось узнать разных девушек, с разными странностями и предпочтениями, но о том, что законной супругой окажется та, чьи пристрастия лежат к садомазохизму, никогда даже предположений не возникало.
Стул с одной из прошлых пробных «сессий» стоял у бетонной стены и напомнил о приятной близости. Необычной близости. Прелюдией к которой стали легкие пытки. Да и все взаимодействия здесь, что происходили после, обычно ставили Татьяну в позицию подчинения. Но сегодня снова была очередь Чарльза усмирить свой пыл.
Подойдя к черному, матовому комоду, он с интересом стал поочередно выдвигать ящики. Жена сказала ждать ее здесь. И пока он ждал, решил проверить, что же она тут прячет, ведь пока так и не давала все как следует разглядеть.
«Она точно скупила весь секс-шоп, а может и два. Не глядя.» — усмехнулся про себя Ратлифф, рассматривая арсенал из различных игрушек.
— Воу…
Из тумбы он вытащил фиолетовый фаллоимитатор. А когда нажал на кнопку, то посмеялся, так как устройство завибрировало и начало вращаться по кругу.
«Такой херовиной можно обороняться. Моя Принцесса точно купила все подряд. Он ведь в нее даже не влезет.»
Фыркая над девайсами как самый настоящий подросток, он закрутил максимально длинный дилдо подобно мечу.
— Бам, бам, бам! Если у нас отняли суперсилы, это еще ничего не значит! У нас будет самое лучшее оружие примитивных людей. Так что, мы им еще покажем! — произнес Чарли выученный недавно текст для съемок, разрезая воздух, а потом пропищал другим, каким-то мультяшным. — Что покажем, учитель? — И тут же ответил гулким басом другого персонажа. — Как что? Хуй! Хо-хо-хо!
Переделав диалог под плоскую шутку, он вновь посмеялся, а окончательно наигравшись, положил «оружие» на место и в ожидании уселся на край металлической постели.
Босые ноги осязали прохладный паркет, но будущего подопытного больше удивило то, что когда он посмотрел на стопу, то убедился в его чистоте. Служанка точно сюда не заходила — на двери всегда висит замок. Неужели Таня убиралась? Сама? Она основательно подготовилась. А еще, перед тем как спуститься, попросила остаться только в черной майке без рукавов и подаренных ей же трусах.
Ждать пришлось долго, но когда дверь на лестнице скрипнула, Чарльз оживился и встал. В нем всегда присутствовал азарт узнавать что-то новое. Пусть, пока что, это новое немного и щекотало нервы.
— Вааау… — завороженно протянул он, с восхищением глядя на девушку, чьи шаги по ступенькам сопровождались стуком.
Издавали их высокие каблуки от черных лакированных «лабутенов» на платформе. Сегодня брюнетка, очевидно, настроилась серьезно. Карие глаза увлеченно проскользили по обнаженным ногам. Прямиком к мини-платью из латекса, оснащенному корсетной завязкой спереди, чьей задачей являлось поддерживать великолепную округлую грудь. И с этим она несомненно справлялась. С плеч спадали волнистые распущенные волосы, губы украшала пурпурно-красная помада, да и общий макияж Татьяна нанесла именно такой, какой прекрасно соответствовал образу.
— От одного твоего вида текут слюнки и хочется завыть на луну. У меня уже встал. — беспардонно пошутил Чарли.
— У тебя всегда стоит. — надменно фыркнула жгучая брюнетка и сразу же решила поставить его на место. — А теперь, Чарльз, закрой свой рот и не говори со мной, пока я тебе не разрешу или что-нибудь не спрошу.
Ратлифф немного опешил, но перечить не стал. Не в его характере было кому-либо подчиняться и даже когда в детстве обидчики могли надавать по голове за несоответствующий гендерным нормам внешний вид, он до последнего вставал на ноги. Только жена смогла стать той, под кого он позволил себе прогибаться. А то, что происходит здесь и сейчас, вовсе воспринимал как игру.
«Раз ей это доставляет удовольствие, то почему нет?» — думал он, ведь в этом подвале мог наконец-то быть самим собой.
Данный фактор очень сильно им овладел и побуждал желание приходить сюда все чаще.
— Не будь истуканом. — от только что пришедшей девушки в сторону «временного» молодого человека прилетел гневный взгляд. — Я хочу слышать, что ты все понял.
— А? Да. То есть… Извините. Извините, Госпожа, я все понял. — спохватился он, покорно ожидая и сложив руки вместе.
— Ну и че ты тогда встал как охранник в ночном клубе? — Татьяна неторопливо изучала развешанные на стойке ударные приспособления и выбирала то, которое ей пригодится. — Я что сказала, когда ты уходил?
— Чтобы… Проклятье. Я забыл. Чтобы я встретил вас на коленях, да?
— Да, идиот. Так и почему ты все еще на ногах? — вопрошая, Бурая сняла с крючка стек — жесткий, гибкий прут с плоским наконечником из кожи и снова посмотрела на супруга. — Ты оглох? Встал на колени. Живо!
Никогда бы он не подумал, что от подобного внутри может что-то встрепенуться. Такая жена вызывала возбуждение ничуть не меньше, чем та, что вчера покорно вставала раком для того, чтобы ее грубо имели.
Но сегодня ей явно хотелось взять на себя главную роль, поэтому добровольный раб выполнил приказ. Не сгибая спины, он опустился на пол и опустил взгляд. Вместе с тем, ему понравилось вызывать раздражение, иногда не исполняя все с первого раза. Злить и провоцировать казалось куда интересней.
Бурая же тем временем подошла ближе и встала так, чтобы он видел ее ноги.
— Мелкий поганец… Не выводи меня. Ты думаешь, я буду терпеть подобное поведение? — спросила она с должной строгостью.
— Нет, Госпожа.
Испытывая наслаждение от уважительного к себе обращения в ответ на такие гадости, Татьяна уже начала заводиться и томно оглядела возлюбленного. Следующим движением стек оказался под его подбородком и поднял скуластое лицо вверх.
Несколько секунд они неотрывно смотрели друг другу в глаза, ощущая ментальную связь и полностью погружались в свои новые роли, в которых каждый обретал что-то желаемое.
— Красивый мальчик. Красивый. — ласково произносила брюнетка, поглаживая Чарли наконечником прута по щеке. — Будешь меня слушаться?
— Да, Госпожа. Я сделаю все, что прикажете.
Услышав ответ, она довольно ухмыльнулась, после чего медленно обошла супруга, продолжая задевать стеком то плечи, то шею, то спину…
— Молодец. Но мне кажется, ты забыл кто ты здесь, да? — Таня резко, но не слишком сильно шлепнула его по щеке.
— Нет, Госпожа. Не забыл. — глядя перед собой выпалил Ратлифф, чувствуя постепенный прилив адреналина.
— Тогда скажи. — девушка с нежностью водила хлыстом по его затылку. — Кто ты?
— Чарльз. — вдруг выдал неопытный раб, от чего снова получил легкий шлепок, но уже по плечу.
— Не только!
Стоя за спиной, Татьяна резко склонилась, грубо взяла его за подбородок и в ухо врезался настойчивый шипящий шепот:
— Ты — моя собственность. Безвольный слуга. Послушный пес, который будет выполнять все команды своей любимой хозяйки. Понял?
— Да.
— Повтори.
— Я — ваша собственность и безвольный слуга. — повторил Чарльз с каменным лицом.
— Дальше.
— Послушный пес, который будет выполнять все ваши команды. Ведь вы и есть моя любимая хозяйка, Госпожа.
— Ооо, какой молодец. — мягко похвалила его Таня и потрепала по волосам. — А теперь полай. Лай, я сказала! — по плечу снова проехался стек.
— Гав. — багровея выпалил Чарли.
— Громче!!!
— Гав-гав-гав-гав!
— Вооот, хороший мальчик. Видишь, уже легче, правда? Сидеть.
Ладонь надавила на плечо, чтобы ягодицами супруг опустился на пятки.
— И возьми палочку в зубы. — приказала садистка со смешком, а сама отошла к комоду.
Пока жена что-то искала, Чарли смирно держал меж зубов стек, хоть еще и не до конца поборол внутренние противоречия.
«Психолог говорит, что это правильно, исполнять ее прихоти в сексуальной сфере отношений, чтобы она не выплескивала свою агрессию в обычной жизни… И говорит, что Чарльза надо унижать, чтобы он знал свое место. Не сопротивляйся, тебе же самому нравится, иначе почему у тебя сейчас будто реально стояк?» — думал он, пока не услышал как подле уха звякнула цепь.
Она легла ему на плечо и служила поводком для ошейника. Кожаного, с металлическими заклепками. Застегивался атрибут на плотную, грубую пряжку.
Обвив им напряженную шею и цепляя на кольцо карабин, Татьяна чувствовала, как ее трусики от происходящего становятся влажными. Безумно нравилось знать что тот, кто физически сильнее, в полном ЕЁ подчинении и делает все, что ЕЙ хочется.
— Там еще были всякие красивые ошейники, разноцветные, с кружевами… — рассказывала она, вновь обходя невольника и держа в руке поводок. — Но они для сучек, да? А ты ведь у нас кобель. — слова были произнесены с высокомерной усмешкой.
Правая нога приподнялась и носок туфли задел выпирающий под черными боксерами член.
— Дааа… Точно кобеленок. Нравится, когда я трогаю твоего дружка? Ну? И чего ты молчишь? Ах, да.
Издевательски насмехаясь, брюнетка освободила зубы Чарли от стека.
— Ну вот… Обслюнявил. Гаденыш. — она чуть сильнее шлепнула его по щеке, чем заставила закрыть глаза. — Что? Неужели больно?
— Нет, Госпожа.
— Правильно. Тебе должно быть приятно. Приятно от всего, что я с тобой делаю, засранец. Скажи, тебе приятно? Приятно, сопляк озабоченный? — спрашивала она, совсем легонько похлестывая его по лицу, при этом придавливая подошвой причинное место и осторожно массируя. — Отвечай.
— Да, Моя Госпожа. — закрыв глаза и краснея словно от перца, Чарльз вновь испытывал неконтролируемый стыд.
— Ооо… Я вижу, что тебя это возбуждает, сукин ты сын. Пойдем-ка со мной. На четвереньках! Рядом. Рядом, сказала!
Брюнетка дернула и потянула за поводок, заставляя покорно подползти к ногам.
— Вооот. Пойдем, мой хороший, пойдем. Делай своей хозяйке приятно. — она ласково почесала супруга за ухом и, натягивая цепь, повела за собой.
Подойдя к массивному черному стулу, играющему в этой комнате роль трона, Таня уселась на него и закинула ногу на ногу, болтая туфелькой прямо перед лицом подчиненного себе юноши.
— Встань. — приказала она, небрежно откинув поводок. — И принеси мне сигареты с зажигалкой. Давай, шевели булками!
Ратлифф поднялся и без лишних слов пошел к тумбе. Вернувшись, он сам достал одну тонкую сигарету из пачки, на которой говорилось, что они со вкусом клубники, и поднес к губами своей повелительницы.
— Ну? Совсем тупой? Я пальцами подкуривать должна?
— Простите, Госпожа. — стоя по правую сторону, брюнет тут же дал ей прикурить из своих рук.
Затянувшись, Татьяна выдохнула тонкую струйку дыма и посмотрела на супруга. Его взгляд жадно исследовал вульгарный наряд, что породило самодовольную ухмылку, а ее собственный медленно спустился ниже. Остановился он на бесстыже торчащем холмике на уровне лица. Глядя на него, девушка задумчиво облизнула губы.
— Подойди поближе. — попросила она, поманив Чарли пальцем, а когда тот встал рядом, то вновь посмотрела наверх. — Поцелуй меня.
Нисколько не размышляя, он склонился к накрашенным губам и прикоснулся к ним. Горьковатый привкус табака и помады мог понравиться только от поцелуев со своей женой. А то, как умело она подключила язык, будоражило все самые неприличные мысли. Но на этом нахальная девица не остановилась. В то время, как поцелуй становился глубже, парень чувствовал как ее нежные пальцы немного неуклюже ощупывают член.
— Он такой забавный. — усмехнулась Попозже, прекратив слияние губ и за резинку трусов подтянула его ближе к себе. — Иди сюда. Хочу с ним поиграть.
Никуда не торопясь, она взялась поглаживать вытянутый бугорок пальцами, водить по нему ноготками и внимательно разглядывать поверх ткани. Голову все чаще посещали странные мысли. О том, что ей очень нравится ласкать его и о том, что понравилось бы еще больше, будь он живым.
Никогда до супруга она не фантазировала о подобном и в интимном плане всегда симпатичней казались девушки, а тут вдруг представила, как бы его настоящий орган мог оживать под прикосновениями или прямо во рту, но что самое необычное — это начало ее заводить.
Пока Чарльз стоял, держа руки за спиной и смотрел вниз, брюнетка затянулась дымом, подняла взгляд и выдохнула ему прямо в лицо, от чего тот зажмурился.
— Держи. — приказала она, отдав сигарету, а сама по-хозяйски притянула его за бедра еще поближе.
Приспустив резинку трусов, Таня вытащила реалистичный фаллос наружу и, придерживая пальцами, очень внимательно оглядела. Затем с осторожностью прикоснулась сбоку губами. Бережными поцелуями по рельефным венкам она добралась до самой головки и очень чувственно ее облизала.
Приоткрыв рот и наблюдая, Ратлифф мог бы поклясться, что чувствует, как скользит горячий, влажный язык. Как потом вся его поверхность несколько раз прошлась снизу от основания до самого кончика. Как он вновь остановился на розоватой головке, быстро поигрался с уздечкой, после чего пухлые напомаженные губы плотно обхватили его и начали нежно посасывать.
Закрыв глаза, Татьяна взяла его в рот наполовину. Старательно двигая головой, она притягивала Чарли к себе за бедра и попробовала заглотить чуть глубже, но не смогла. Начали наворачиваться слезы. Чтобы не останавливаться, как только мокрый член с чмокающим звуком выскользнул изо рта, она тут же обхватила его ладонью и вновь облизала.
Сверху слышались очень тихие вздохи. Водя рукой по скользкому стволу туда и обратно, брюнетка любовно прижалась губами к диагональной линии, спускающейся от тазовой кости к паху. Одаривая ее поцелуями, второй рукой она все крепче прижимала обомлевшего мужа к себе за ягодицу.
То, на что девушка пошла дальше, упоминалось лишь на словах. Это было странно, но ей очень захотелось. Да и она знала, что Чарльз будет в восторге, поэтому приспустила боксеры еще чуть-чуть и медленно опустилась поцелуями ниже. Не зря ведь были прочитаны несколько объемных статей про минет? Губы опасливо коснулись теплых яичек и, продолжая в темпе двигать рукой, девушка принялась их увлеченно облизывать.
Чарли не смог сдержаться, чтобы не положить рук на ее голову.
— Детка, я тебя обожаю. — прохрипел он, ненадолго прикрыв глаза, а потом снова посмотрел вниз.
С нежностью поглаживая жену по волосам, он совсем позабыл о том, что сегодня является покорным рабом. Да и вообще обо всем на свете. Было чертовски приятно. А когда она снова вернулась к члену и стала его интенсивно сосать, он непроизвольно задвигал бедрами.
Такие вольности Бурая прекратила не сразу, но очень скоро.
— Достаточно. — заявила она, убирая пенис обратно в трусы. — Это авансом.
С усмешкой похлопав по нему, она взяла в руку стек и указала им на пол. Глядя на это, Ратлифф сначала хотел возмутиться. Уж очень он возбудился, отошел от роли слуги и ему хотелось продолжения. Но как только по ноге пришелся не сильный, хлесткий удар, а Татьяна напомнила о честности и их договоре меняться, то вернул сигарету и все-таки уселся перед ней на колени.
— Терпи. Я знаю, что теперь тебе хочется меня изнасиловать, но хорошим мальчикам положено терпеть. Ну… Или, раз уж ты у нас песик, можешь попробовать поиметь мою ногу. — посмеялась она.
— Мне больше понравилось иметь ваш рот.
Стоило Чарльзу только произнести это, как по щеке прилетел шлепок наконечником от стека.
— Что ты сказал?
— Простите, Госпожа. Я забылся. Просто было очень приятно.
— Больше не будет, если ты продолжишь так со мной разговаривать! Усек?
— Да, Госпожа.
— Ко мне! — приказала Таня и показала прутом прямо к своим ногам.
Стоило Чарли подползти, она рывком потянула за поводок и, чтобы не повалиться вперед, ему пришлось упереться ладонью о стул.
— Если я захочу, то ты все сделаешь. Ты даже этот окурок сожрешь, если я тебе прикажу, понял?
Глядя на почти что тлеющую сигарету, Ратлифф серьезно сдвинул брови.
— Нет, Госпожа. — выдал он вдруг.
— Что ты сказал?
— Серьезно, Таня. Ты можешь сколько угодно обзывать меня, бить своими плетками и палочкой, но есть окурки я не стану.
Губы Татьяны превратились в одну узкую полоску и она прищурилась.
— Что? — спросил Чарли. — Ты думала, у меня не будет табу?
— Нам, блин, надо было раньше это обсудить. А если я захочу тебе в рот плюнуть?
Чарльз чуть поморщился, но задумался.
— Нууу… Это твоя слюна, так что окей. Ладно.
— Угу… А если попрошу обувь вылизать?
Этот вопрос снова заставил юношу задуматься и он нахмурился, опустив взгляд на туфли.
— Может… Если их только тщательно очистить... Ножки твои я точно готов облизывать, если чистые. Без проблем.
— Капец… Ну ты и привереда! — возмутилась брюнетка. — Что мне делать прикажешь, если я, допустим, конченая извращенка и захочу на тебя пописать? Золотой дождик и все такое.
— Фууу! Ну бля… Мы че-нибудь придумаем. Я разрешу тебе сделать это мне на ноги. — Чарли нервно посмеялся. — Но я это… Надеюсь, ты несерьезно. А то потом ты еще и с дерьмом развлекаться начнешь.
— Не хотела тебе говорить, но… Я думала над этим… — начала Таня, а когда заметила ошалевшие глаза напротив, то рассмеялась. — Шучу. Шу-чу. Я не настолько конченая. Но как мне тогда господствовать, если ниче нельзя? А если я… Я… Вот если я захочу его об тебя затушить, тоже нет? — показала она почти дотлевший бычок.
— Пожалуйста. — на это Чарли отреагировал очень спокойно и протянул руку.
Пристальные голубые глаза оглядели его предплечье, украшенное черно-белым дымящимся вулканом.
— Ты серьезно?
— Ага. Я даже сам хочу.
— Ты дурачок, я не собиралась. — Бурая посмеялась, но ей стало любопытно. — Хотя… Хм… Окей.
Взяв Ратлифф за руку, она закусила нижнюю губу и посмотрела на его мирное лицо.
— Да туши уже, не ссы.
— Эй! Я вообще-то все еще Госпожа, не говори так!
Чарли постарался сдержать улыбку и кивнул.
— Да, Госпожа. Простите. Я очень хочу, чтобы вы затушили об меня сигарету. Хочу наслаждаться вашими пытками.
— Ты переигрываешь.
— Я знаю. А ты недоигрываешь. Будешь тушить или нет, трусишка? Ты меня между ног лупила как бешеная, думаешь, это было менее болезненно? — фыркнул Чарльз. — Тем более я так еще лет в тринадцать делал.
— Правда? Зачем?
— Не важно. Ну? Госпожа сдулась?
Попозже недовольно посмотрела на него, а потом нерешительно занесла бычок над тыльной стороной запястья и резко ткнула.
— Больно? — тут же спросила она, не заметив никакой реакции.
— Немножко. Больше щекотно. — Ратлифф пожал плечами и поднял глаза. — Мне кажется, я все-таки правда в какой-то степени мазохист. Мне нравится боль.
— Мне тоже. — обслюнявив подушечку пальца, Таня осторожно убирала с маленького ожога пепел. — Но окурки тебе в рот я бы и не стала пихать. А вот другим бы стала…
— Никому не надо ничего пихать. — отошедший ненадолго от роли раба улыбнулся и, чуть приподнявшись, чмокнул жену в губы. — Продолжать будем? Если хочешь, можешь меня отфигачить.
— Реально? — у брюнетки даже загорелись глаза. — А можно по заднице?
— Главное не туда. — Чарльз показал в пах. — И, желательно, не по голове.
— Хорошо. Ну все, тогда пойдем!
Воодушевленная Татьяна подскочила со своего трона, потянула за поводок и собиралась куда-то вести своего «песика», но тот не поддался. Она дернула еще сильнее, но это оказалась сродни попытке вытащить меч короля Артура из камня. Не помог даже шлепок стеком по голому плечу, как и угроза получить еще сильнее.
— Ну Чарли, что опять? Слушайся нормально. — насупилась Попозже, не в состоянии теперь как следует войти в роль и подергала цепочку. — Вот, блин, кабаненок.
— Вообще-то я не толстый. — расстроился улыбающийся до этого пленник.
— Не толстый. Просто тяжееелыыый! — девушка потянула уже двумя руками, но он даже с места не сдвинулся. — Уфф… Пойдем, говорю. Я же не могу тебя тащить.
— А не надо тащить. Просто не бойся бить сильнее. — Чарли вновь улыбнулся, почувствовав как в очередной раз супруга очень щадяще хлестнула его по руке. — Нет, сильнее. Я знаю, что ты можешь.
— Ну да… Когда злая. И просто в прошлый раз у тебя остались такие следы… Я подумала, что тебе было чересчур больно.
— Не переживай, если будет — я скажу.
— Да? Ну тогда… Быстро, блять, пошел за мной! — Таня очень внезапно вернулась к образу и с силой шлепнула наконечником хлыста по предплечью. — Давай, сученок! На четвереньках, как настоящая псина! Шевелись!
Натягивая цепь, она повела его в сторону иксообразного креста, закрепленного на стене. Чарльз покорно плелся рядом с ногами, но когда увидел, куда его ведут, остановился и своенравно уперся.
— Не, я на него не полезу.
— Да ты охуел?! Полезешь! Как миленький полезешь! — Татьяна замахнулась стеком и в этот раз без излишней осторожности ударила им по спине. — Кто обещал быть послушным мальчиком, а?
Она принялась хлестать обманщика, попадая по ягодицам, пояснице, спине, от чего он наконец-то хотя бы сморщился.
— Быстро встал! Бегом, я сказала! Ты уже снова успел забыть, кто ты такой, да?!
— Нет, Госпожа. — Ратлифф зажмурился и прошипел от последнего болезненного удара. — Я — ваша собственность.
— Моя собственность со мной не спорит! Встал к кресту, я сказала!
Чарли смиренно поднялся. Он чувствовал, что на спине точно осталось пара жгучих следов от прута, но был совсем не прочь, чтобы это тело отхватило на себя достаточно боли. А получившая разрешение на силу Татьяна, разошлась довольно-таки быстро.
— Задницей ко мне! — скомандовала она, когда раб встал к приспособлению спиной.
Спорить он перестал и повернулся к кресту лицом, прислонившись к его обивке из кожи.
— Вооот. Уже лучше. Держи. — Бурая снова впихнула ему в зубы свое орудие и принялась затягивая ремни на поднятых вверх запястьях. — Держи, блять, нормально руки, сказала! Или ты только свой писюн мне в рот засовывать способен?!
Ругаясь, Таня закончила с руками и собралась приступить к фиксации ног, но Чарльз, по всей видимости, обиделся и вдруг выплюнул стек.
— Ты издеваешься? — она подняла девайс и вернула на место. — Держи крепко!
Стоило ей опуститься вниз, вернуться к затягиванию оков, как прут снова пролетел прямо перед ее глазами вниз.
— Вот сволочь… Ты специально, да?!
Девушка уже начала по-настоящему раздражаться, схватила хлыст и со злостью всекла им по заднице. От неожиданности Чарли ойкнул, а садистка не растерялась. Она успела всунуть прут обратно в зубы, прислонилась сзади и мертвой хваткой вцепилась в одну из упругих ягодиц ногтями.
— И только попробуй выплюнуть еще раз. Тогда точно высеку им между ног. Понял? — прозвучала угроза.
— Мммм! — Ратлифф протестующе дернул руками.
— Так. Ты меня достал. — брюнетка изо всех сил вдавила ногти в его мягкое место, а когда заметила, как челюсть стиснула стек, то неприятно усмехнулась. — Ты хоть знаешь, что еще некоторые хозяйки делают с такими, как ты, м? Чего своей пустой головешкой машешь, никчемыш? Не знаешь? А я тебе расскажу, мой хороший. Они их трахают. Трахают как сучек. Страпоном. В задницу.
Отпустив ягодицу, она нежно по ней похлопала, в то время как Чарльз напряг сразу обе и его глаза испуганно расширились. Но Бурая продолжала:
— А ты же у нас не хочешь быть сучкой, да?
Он очень интенсивно замотала головой в стороны.
— Ну вот. Запомни, если ты еще хоть раз дернешься или продолжишь капризничать, то я тебя тоже трахну. При чем туда, куда пожелаю. А еще твое тело позволяет разные варианты. Так что? Может быть, в этот раз, Чарльз меня точно понял?
Это было нечестно. Таня надавила на самый неприятный страх, который, возможно, воспринимала не так серьезно, как следовало, от чего Чарли немного выбился из игры и действительно испугался. Но дабы угрозы не попытались осуществиться, быстро-быстро покивал.
— То-то же. — мучительница закончила с затягиванием ремней и вытащила из его зубов стек. — А теперь мы будем тебя воспитывать, чтобы ты лучше усвоил урок. Тебе это будет полезно, как я посмотрю. Да, говнюк? Ответа не слышу!
— Вам виднее, Госпожа. — еле слышно согласился поникший пленник.
— Знаешь… Давно хотела отшлепать тебя по попке. — поделилась своим желанием девушка, наглаживая его пятую точку и стала чуть мягче.
Голос она больше не повышала и, опустившись на колени, аккуратно приспустила боксеры. Так, чтобы только оголить ягодицы.
— Никогда не забуду, как пялилась на твой зад, впервые увидев тебя без штанов. — Попозже снова на пару секунд забыла о том, что является строгой госпожой. — Ой. У тебя тут пушок.
Преисполнившись умилением, она улыбнулась и прошлась ногтем по покрытой мурашками коже, а вслед за этим, решив самую малость побаловаться, провела кончиком пальца промеж ягодиц. Чарли тут же дернулся, что заставило хулиганку беззвучно посмеяться. Очень нравилось играться с его беззащитным телом и, одарив мягкую плоть легким укусом, она еще разок по ней шлепнула.
— Эх… Даже жалко пороть. Но твою наглость я простить не могу, да? Так для тебя будет лучше и ты запомнишь, как вести себя нельзя. Можешь меня поблагодарить.
— Да, Госпожа. Спасибо.
— Снимай штаны.
— Ну мам, пожалуйста, не надо!
— Снимай, я тебе говорю. Или когда отец с Шерманом приедут, будет еще хуже. А так он увидит, что я уже сама тебя наказала и ты запомнишь, что так делать больше не следует.
Стоящая с ремнем в руке женщина потянула джинсы на резинке с пускающего слезы восьмилетнего ребенка. Но тот забрыкался и ей пришлось применить силу.
— Мамочка, я больше не буду!
— Ты уже так говорила. Сколько тебе повторять? Ты не мальчик. Ты — девочка. Тебе не надо остригать коротко волосы, мы их сколько уже отрастить пытаемся? Тебя все с мальчишкой путают, ну что это такое?
— Пусть путают! Я не хочу волосы! Я не девочка! Не хочу, чтобы меня называли Шарлотта! — замахала руками маленькая Чарли, но мать крепко прижала ее к себе.
— Все-все, тихо, не говори глупостей. Значит ты хочешь, чтобы папа тебя наказал? — довольно властно, но в то же время успокаивающе проговорила миссис Ратлифф.
— Нееет. — прохныкал напуганный ребенок. — Он заставит всю ночь коленками на рисе стоять.
— Вот именно. Обещаю, я буду бить не сильно, но надо, чтобы на попе остались следы.
— Ладно. — Чарли горестно всхлипнула, но взяла себя в руки, вытерла слезы и крепко обняла женщину. — Спасибо, мам.
После этих слов она добровольно стянула штанишки, хоть и продолжала плакать.
Чарльз не смог или же просто не хотел понять, с чего вдруг возникли совершенно забытые кадры из детства. Кому захочется думать о том, что его психика исковеркана уже очень давно собственными родителями, еще и во время сексуальных забав? Особенно, когда и без того считаешь себя ненормальным. Стараясь отделаться от воспоминания, он посмотрел вправо. Туда, где супруга уже что-то искала в ящике комода.
— Может тебе рот кляпом заткнуть? Не. А может… О! Может и правда сначала ты попробуешь то, чего так сильно от меня хочешь? — усмехнулась она, показывая анальную пробку.
Красное лицо Чарли в момент побледнело и в страхе он отрицательно замотал головой.
— Нееее! Не надо, пожалуйста. Я правда буду хорошо себя вести, обещаю. Лучше отшлепайте меня, как вы и хотели.
— О, ты уже сам просишь? Мне это нравится. — закусив губу, Татьяна оглядела подневольника с оголенной задницей. — Давай, проси меня об этом.
— Я очень прошу вас, отшлепайте меня.
— Ну и кто так просит? Ооо… А еще с хвостиком есть! — обрадовалась Попозже, посмотрев в ящик. — Точно станешь собачкой.
— Ээээээ! Не надо, говорю! Я буду просить, буду! Умоляю, отшлепайте меня по моей наглой жопе, но не надо ничего в нее пихать!
— Лааадно. — брюнетка похихикала и убрала неугодную для пленника игрушку, но потом нахмурилась. — Я не слышу благодарности!
— СПАСИБО, МОЯ ГОСПОЖА! DANKE! GRACIAS! MERCI BIEN! АЛЛИЛУЙЯ!!! — в чувствах заорал Чарльз на весь подвал, задрав голову и заставив свою жену рассмеяться.
— Ну все, все… Не забудь меня поблагодарить, когда я закончу. — кокетливо отмахнулась она и вернулась к кресту. — Ну что? Приступим?
— Прошу прощения, вы именно тогда вспомнили, что был период, когда вы благодарили свою мать за избиения, верно? — прервала психолог рассказ о последнем развлечении в подвале.
— Да. Потому что если бы она этого не делала, от отца всегда ждали более изощренные наказания.
— Вашего брата он точно так же наказывал?
— Ну… — Чарли задумалась. — Если честно, нет. Он его… Вообще не наказывал.
Стало как-то неприятно от этого разговора.
— И часто вам мама так «помогала»?
— Частенько. После смерти брата это правда вообще перестало помогать… Черт. Раньше мне казалось, что до того события папа меня почти не бил, а сейчас, если вот так в сравнении… Хуйня короче, какая-то. Простите. Само вырвалось. Это реально важно? Если нет, то мы можем об этом не говорить?
Мисс Симен пристально оглядела собеседницу.
— А вам было обидно, когда вместо отца вас наказывала мать?
— Ну… Иногда. Но вы не подумайте, что она какой-то изверг. Она хоть и била тоже довольно больно, но всё время после этого говорила: «Нечего, полежишь и попа заживет. Я бы тебя и не порола, прости уж, что так надо». И тогда она целовала меня, обнимала… Могла слегка ударить по заднице в последний раз. Но не ремнем. Подождите, а вы думаете, это все связано? Поэтому мне понравилось, что моя жена… Ну… Вот так… Что, она меня порет?
— Так значит, вы дали ей это сделать?
Сначала прикованный брюнет почувствовал только мягкую ладонь, поочередно сжимающую и поглаживающую его ягодицы. Первые легкие шлепки вызвали возбуждающе-разогревающий эффект, но потом начали разгоняться. Было приятно от того, как слабая, по его меркам, рука, хлестко врезалась в мягкую плоть. Но Таню такой расклад не устроил.
— Тебе совсем не больно? — с подозрением спросила она, так как на самом деле очень старалась.
— Нет, Госпожа. Мне приятно. А когда вы наиграетесь, мы будем трахаться?
— Никто не говорит так с Госпожой, идиот! — замахнувшись, она шлепнула уже изо всех сил по розоватым ягодицам и у нее самой же заболела рука. — Ай, блять! У тебя жопа каменная, это нечестно!
— Простите. Но может быть лучше использовать что-то из тех штуковин, чтобы вам было не больно?
— Я сама знаю! Просто хотела сначала ладошкой попробовать и читала, что сначала надо попец разогреть. И вообще, помалкивай! Раскомандовался тут. Щас реально кляпом рот заткну и все. Будешь знать. — ворчала Попозже, направляясь к стойке, чтобы взять что-нибудь подходящее. — Хм… Ну, давай эту… Нет, вот эту. Нет…
Попытки определиться ни чем не отличались от тех, что обычно стопорили парочку в магазинах. Чарли и здесь пришлось ждать, но раз уж он раб, то, наверное, так и надо? От скуки он уже начал легонько тереться членом об обивку креста, дабы немножко себя развлечь и не терять сексуальный настрой.
— Госпожааа! Вы гдеее? Я уже щас эту хреновину трахну, пока вас дождусь! — воззвал он, но сразу же вздрогнул от неожиданного и жесткого хлопка по заднице. — Оу!
— Я тебе дам трахну. Сюда смотри. — усмехнулась Татьяна, за волосы повернув его голову на себя.
Во второй она держала и показывала пэддл — удлиненную деревянную пластину, с твердой рукояткой, шириной чуть более ладони и надписью в виде отверстий. «XOXO» — гласили буквы.
— Каждый раз когда я буду тебя шлепать, можешь представлять, что я тебя целую. И я видела, какие от этой штуки следы, поэтому тебе лучше приготовиться. — добавила экспериментаторша.
Когда она отпустила его волосы и сделала шаг назад, то на глаз подметила площадь мягкого места, куда собирается бить и примерила к нему деревяшку.
— Хех. Ну да, конечно. Для такой штуки надо побольше силы иметь. Тогда уж стоило снова взять флоггер, или ремень, или… Ау!
Первый удар оказался куда более ощутимый, чем от руки. Голые ягодицы тут же в напряжении приподнялись и сжались, а судя по усмешке, Татьяне это понравилось. Она не стала ждать и нанесла еще один удар, посильнее. От него Чарльз плотно прижался к кресту.
— Твою ж… Оу, черт!
Он даже опомниться не успел перед тем, как задницу настиг третий удар, четвертый, пятый, шестой… Их сопровождали звонкие хлопки, разносящиеся по всему подвалу. Они становились все громче, сильнее, жестче и обжигающе отдавали вглубь крепких ягодиц.
Сначала Чарльз стойко терпел, но со временем деревянное орудие стало причинять настоящую боль. И эта боль словно разливалась по мышцам, заставляя дергаться, изредка вскрикивать и стискивать зубы.
Брюнетке же этого становилось мало. Она с упоением хлестала по раскрасневшейся коже и не желала останавливаться. Ей нравилось, как супруг вертится, пытаясь увернуться от очередного удара, но когда она попадает, с каждым разом вскрикивает все громче и, судя по нарастающему рычанию, начинает злиться.
— Не дергайся, сученок! Терпи! Терпи, я сказала!
— Аррргх! — только и ответил пленник, морщась от боли и понимая, что недооценил силу супруги с самого начала.
— Ты, блять, тварь, сама была никому не нужной! — выговаривала Анастасия, когда блондинка упала на землю, и теперь в нее прилетали удары ногами. — А теперь выебываться решила?!
Татьяна почувствовала, как ей прямо в лицо пришелся удар с ноги.
— Будешь? Еще? Так? Со мной? Разговаривать? А?! — после каждого слова Таня все сильнее и сильнее лупила своего супруга, оставляя на его ягодицах яркую красноту с узорами от надписи.
— Нет! Нет, Госпожа! Простите!
— Громче проси прощения, сволочь!
— Пожалуйста, простите! Я очень… Очень виноват! Ау!
— А ну не верти жопой!
Как бы брюнетка не была похожа на беспощадную истязательницу, она прекрасно знала, что делает. Ей давно хотелось опробовать что-то подобное и фантазии нарастали еще со времен первого, полного доминирования над человеком.
Сквер. Две близняшки у памятника. Одной из них ой как сильно досталось. Да и второй тоже. И они были вынуждены подчиниться.
Но сейчас ту отправную точку, как и остальные, она плохо помнила и никак не ассоциировала. А дыбы постепенно подойти к жесткой практике и не причинить значительный вред любимому человеку, перед обустройством подвала успела изучить достаточно литературы по флагелляции*. Как лучше держать ударный инструмент, в каких стойках наносить удары и даже под каким углом. Лучше бы девушка так усердно изучала предметы для учебы… Однако, ее слишком сильно тянуло выплескивать эмоции именно таким способом и для этого стоило позаботиться о безопасности.
— А! Фак! Фак! Дерьмо! Аууу! — восклицал Чарльз, как можно сильнее прижимаясь к кресту.
Шлепки являлись болезненными, но если по началу они казались вполне сносными, то со временем боль только усиливалась. Пэддл стал оставлять не только красноту, но и ссадины. Удары прямо по ним превращались в невыносимую пытку и он уже не знал, как изогнуться, чтобы их вытерпеть.
— А! А! ААА! Аррр! — рыча, Ратлифф скалился, сжимал кулаки в оковах и жмурился.
Внутри все кипело. Стоп-слово так и просилось сорваться с языка, но он не мог этого сделать. Слишком глубоко было вбито понятие, что только девчонки не в состоянии терпеть боль, а делать что-то как девчонка для него было хуже всего.
— Аааа!!! — пленник буквально взвыл от пронзительно болезненного удара.
Последнего. Наконец-то все прекратилось и, тяжело дыша, он закрыл глаза, при этом ощущая как горит пятая точка. А потом непроизвольно вздрогнул, когда к ней бережно прикоснулись нежные пальцы.
— Как ты, малыш? Все в порядке? — Татьяна подняла ладонь на его спину и успокаивающе погладила.
Супруг выглядел изможденным, но покивал и его плеча заботливо коснулись губы.
— Точно? Ты не просил остановиться и я…
— Точно. Я просто не ожидал… Такого.
Его тело расслабилось под поощряющей чуткостью и повисло на оковах, в то время как жена гладила по взъерошенным волосам. Вторая ее рука очень плавно спускалась вниз. Миновав живот и не останавливая мягкие поцелуи от плеча к затылку, она не менее аккуратно стала массировать поверх боксеров твердый член.
— Ты заслужил немного приятностей. — произнес ласковый шепот.
— Спасибо, Моя Госпожа. Я вас очень люблю.
У Татьяны чертовски хорошо получалось проявлять метод кнута и пряника. Ее ладонь не спеша двигалась по ощутимой выпуклости, а она с нежностью в голосе продолжала:
— Я тоже тебя люблю. Наслаждайся пока ты здесь, мой маленький принц.
— Так это же прекрасно! — восхитилась мисс Симен, при чем так живо, что Ратлифф в непонимании уставилась на нее.
— Что прекрасного? Мне кажется, я схожу с ума от этих игр… Честно говоря, я и хотела с вами об этом поговорить и сказать, что… Мне вообще не хочется оттуда выходить, понимаете? И это кажется таким странным. — Чарли опустила локти на колени и зажала пальцами виски. — Я оттуда выхожу и… Все сразу становится как обычно. Вы говорите, мне надо привыкать к Шарлотте. Из-за вас Таня пытается меня так называть. Я терплю, но бывает такое, что я на нее рявкну, даже не желая ей грубить и она прекращает. Мне кажется, что после того как мы стали к вам ходить, все стало только хуже. Да, Таня ведет себя почти идеально, но зато я чувствую себя человеком либо на съемках, где я вообще не я… Понимаете, да? Или в подвале.
— Нет, нет, Шарлотта, подождите…
— Да Иисусье гадство, не могу я это слышать! — начинала выходить из себя американка. — Чтобы жить нормально мне обязательно нужно это сраное имя?
— Спокойно, спокойно. — выставила перед собой ладони женщина.
— Простите. Я обычно себя так не веду, просто… Меня реально колбасит. — девушка опустила голову в руки, растрепала волосы и, сделав глубокий вдох снова посмотрела на нее. — В чем вся суть этого? Вы сами поощрили наши игры в «Чарльза» в подвале. Но в реальной жизни я все еще не могу смотреть даже на свое голое тело в зеркале. У нас нет больше секса вне того помещения и… Таню это тоже напрягает. А я прихожу домой, хватаю ее и несусь туда как оголтелая. Даже когда не хочу интима, я все равно тащу ее в подвал и трахаю, но это все только для того… Для того, чтобы она обращалась ко мне должным образом. Понимаете?
— Вот! Вот в том-то и проблема. — психолог подняла указательный палец. — Почему я сказала до этого, что все было прекрасно? Потому что она вас отлупила. И пусть вам это даже нравится. Другое дело, когда вы даете своему «Чарльзу» проявлять доминирующую позицию…
— Но так чаще всего. Мне только иногда нравится наобо…
— Вот именно! Не надо иногда! Вам нужно этого отвратительного «Чарльза» избивать, унижать и уничтожать. А лучше даже такими методами, какие для вас лично неприемлемы. Нужно переступить через себя и сделать все возможное, раз вы решили встать на путь исправления. Как раз-таки ешьте окурки в его лице, облизывайте обувь, разрешите себе золотой дождь на лицо… Да все, что угодно, лишь бы вам самой стал противен этот персонаж и он постепенно испарится из вашей жизни. Зато Шарлотта станет сильной женщиной, актрисой, в конце концов, может быть, матерью и кто знает… Может вы излечите с Татьяной друг друга, останетесь прекрасными подругами и выйдите замуж! — разошлась женщина, старательно вдохновляя свою посетительницу, но заметив ее перекосившееся лицо, осеклась. — То есть… Я образно. Сколько живу, все еще есть проблемы с языком. Я имею ввиду, вы поможете друг другу и сможете пожениться.
— Мы женаты. — хмуро напомнила Чарли.
— Ох… Да. Простите. Так много клиентов, что некоторые факты просто вылетают из головы.
— Ну да… — Ратлифф скрестила руки на груди и посмотрела в окно. — И знаете, я никогда не представляла себя, как вы сказали, «матерью». Только если… — она призадумалась. — Отцом, иногда… Это странно. Только не комментируйте никак, хорошо? Сколько у нас еще времени? Наверное, можно закончить пораньше.
Услышав о таких радикальных методах избавления от «Чарльза», вообще больше ничего слышать не хотелось.
— Конечно, можно. Только вот… Не подумайте, что я бестактна, но можно спросить? Вам не больно сидеть? Раз вас жена так сильно… Побила. — с любопытством спросила светловолосая дама.
— Пока еще больновато.
— Это покажется странным… Но не могли бы вы мне показать?
— Что? Мой зад? — фыркнула посетительница.
— Да, ваши ягодицы. Не поймите меня превратно! Мне важно оценить степень поражения и… Насколько вы жестоки, в очень правильно принятых мерах против общей проблемы. Раз уж я с вами работаю, мне бы не хотелось, чтобы вы навредили друг другу. От части это будет и моя вина, потому что вы пользуетесь моими рекомендациями.
— Аааа… — Чарли сомневалась самую малость, ведь перед ней сидит врач. — Ну ладно…
Поднявшись, она повернулась спиной и приспустила джинсы, оголив синяки оставленные пэддлом. Там же красовались свежие царапины от ногтей, поднимающиеся на спину.
— Повернитесь на свет, пожалуйста, и не двигайтесь.
Хоть эта женщина и не особо нравилась американке, но она думала, что та знает, что делает. Поэтому даже не смутило, когда психолог подошла и пощупала ягодицы.
«Интересно, если бы у меня был хуй и он болел, его бы она тоже потрогала?» — полезли в голову мальчишеские плоские шутки от Чарльза, который явно не собирался сидеть и ждать своего часа в подвале.
И Ратлифф это прекрасно понимала. Никак не получалось принять то, что говорит мисс Симен.
«А может быть… Я изначально была права? Доктора тоже ошибаются. Так может быть и она ошибается? Может нужно не запереть «его» в подвале для битья, а… Наоборот? Выпустить наружу? Сходить в комиссию и рассказать там обо всем, что меня парит? Потому что за такое количество времени уже хоть что-то должно было бы измениться, нет?»
Чарли резко подтянула штаны и повернулась к женщине.
— Спасибо, мисс Спер… То есть, мисс Симен, спасибо! Мне кажется, что я, все-таки все поняла. — быстро тараторила она, сотрясая ее руку двумя своими. — Благодарю вас за попытки помочь. Иногда было реально очень кстати вам высказаться, но… Не думаю, что с этого момента мы нуждаемся в ваших услугах. Вы помогли, но чуть-чуть иначе. Наоборот. Ну… Перевернули! Короче, вы поняли, наверное. А если нет, то не важно. Всего вам хорошего. Удачи!
Американку как ветром сдуло из кабинета, но через мгновение ее занесло обратно.
— Упс. Рюкзачок. — она забрала свои вещи и еще более молниеносно во второй раз удалилась, не дав психологу даже секунду на возражение.
Уже стоя на парковке, у зеленого спортивного мотоцикла, и поставив на сиденье шлем, Чарли быстро что-то искала в рюкзаке. В конце концов она отрыла скомканную бумажку, куда однажды уже записала контакты психиатрической клиники, в которую можно обратиться с подобного рода проблемой, но оставила эту идею под уговорами жены походить именно к психотерапевту Симен.
Энтузиазм очень быстро как нахлынул, так и затих. Пялясь на адрес и телефон, девушка понимала, что это явно более серьезное решение и, возможно, там ей скажут: «Простите, дорогая, но у вас шизофрения. Пройдемте в палату.». Или же что-нибудь вроде того. Она не знала, не разбиралась, но предположить можно было все, что угодно.
А что, если так и будет? Тогда ее актерская карьера закончится? СМИ напишут о том, что «Шарлотта Ратлифф страдает диагнозом и в связи с этим завершает свое участие в съемках сериала»? Она же подведет дядю. И какая будет реакция матери? Что, если она с горя снова вернется к наркотикам? Один ребенок погиб, а другой душевнобольной… Страшно. Дать повод Вивиан как-нибудь гнусно подшутить на очередном из семейных торжеств? Стать еще большим разочарованием для отца, который, как ни странно, сегодня утром впервые за долгое время сам написал сообщение с вопросом: «Как твои дела?»? О том, как будет охать старушка Фелиция даже и думать не хотелось. Хоть между всеми членами семьи и были очень странные отношения, часто натянутые, Чарли любила каждого из этих людей и они все равно были ее СЕМЬЕЙ. А разговор с Таней…
«Хах. Разговор. Она и так твои закидоны терпит. По-моему даже похлеще, чем ты ее. Вот только представь, какая бы была у тебя реакция, если бы она вдруг захотела, чтобы ее называли каким-нибудь Томом и просила бы тебя ей отсасывать? Как ярко бы твои пятки уже сверкали где-нибудь по-пути в штат Иллинойс? И если с этим она уже смирилась, то думаешь ей нужна будет ебаная психичка?» — сдвинув брови от солнца, Ратлифф все еще смотрела на свой кривой почерк. — «Нет. Хватит сомневаться. Это не конец света. Если что, тебя вылечат. Лучше уж знать, что у тебя шиза или… Какая-нибудь дисморфофобия и лечить это, чем сводить себя с ума еще больше. А «подпольные» игры хоть и нравятся, но все-таки чертовски пугают. Это ненормально, что тебе теперь хочется повторять истязание своего тела все чаще. Этот период давно прошел. Пора заканчивать.»
— Это Пироманьяк! Это Пироманьяк! — послышался по правую сторону детский возглас. — Мама, смотри!
К Ратлифф со всех ног подбежал маленький мальчишка и пнул ее по ботинку, стиснув маленькие кулачки.
— Не сжигай и не убивай людей, это некрасиво! Ты — злыдня!
Сначала Чарли озадаченно посмотрела на него вниз. Не желая, чтобы еще кто-нибудь подошел, она оглядела парковку и быстро натянула шлем, после чего присела на корточки перед сурово настроенным ребенком.
— Если ты будешь бить людей, то все подумают, что ты тоже злой. — ответила она заглушенным голосом.
— Не такой как ты!
— Но это не так. То, что показывают по телеку, уже прошло. Это показывают в записи, но больше я уже никого не убиваю и не поджигаю.
— Да? Правда? Ты же всегда врешь!
— И больше не вру. Честное супергеройское. — пару раз американка хлопнула себя слева по черно-зеленой мотоциклетной куртке. — Я вон, теперь курьером работаю. — махнула она на мотоцикл.
— Курьееером? Хи-хи-хи-хи-хи. — мальчик посмеялся, явно радуясь, что теперь антигерой из сериала вынужден работать каким-то доставщиком. — Ооо! А покажи чудо! Покажи!
— Чудо? Нууу… Ладно. Отойди чуть-чуть. — попросила Чарли, достав из кармана что-то незаметно для ребенка. — Я уже давно этим не пользуюсь, но раз ты просишь… — забалтывала она парнишку, при этом показывая и вертя свою левую руку.
А потом резко шаркнула ладонью о ладонь и в правой вдруг загорелось пламя. Мальчишка даже рот разинул, а глаза восхищенно расширились.
— Крууууто! Горит, горит!
— Молодой человек, вы что делаете? — к ним торопливо подошла мать ребенка и Ратлифф тут же затушила огонь. — Вот станете отцом, тогда и будете своих детей ерунде учить. Еще мне не хватало, чтобы он дом поджог. — говорила она, уводя мальчика за собой.
Тот же постоянно оборачивался и резво махал ручкой, прощаясь с героем, показавшим ему настоящее чудо.
Несколько секунд Чарли сидела на корточках, думая о чем-то и смотрела ему в след. К ней вновь обратились как к юноше. Пусть и с возмущением, но уже не впервые это словно дало почувствовать себя в этом мире на своем месте. Сомнения преобразовались в решительность. Она уверенно встала на ноги, закинула рюкзак на плечи и уже через несколько секунд зеленый байк с ревом сорвался с места и покинул парковку.
— Нет, мам. Нет. Я не знаю на сколько. Да, на самолете. Нет, ну если ты хочешь, мы остановимся в отеле, я не понимаю, зачем ты спрашиваешь? Нет, не надо говорить бабушке, я сама. Мам, еще больше недели. Наташе я тоже напишу сама. Ну, вообще-то, Чарли моя жена, конечно она будет у нас. Это щас типа намек, что ты против? Окей, я поняла. Я скажу ей про отель, но тогда тоже буду там жить с ней. А че «Таня»? Меня бесит такое отношение. Да ниче. Тебе не обязательно говорить, чтобы я и так поняла твои намеки. Угу. Угу.
Болтая с мамой, Татьяна бродила по дому в солнечных очках и купальнике, собираясь позагорать у бассейна, но никак не могла найти свою книгу.
— Ой, слушай, если это такая проблема, я могу не лететь. Я и так не хотела, а тут еще началось… Я не нервная. Поверь, мам, щас я реально не нервная, просто мне неприятно. Вообще не понимаю, как ты можешь делать выводы о человеке, с которым общалась в общей сложности полчаса. Госпааади… Это была наша свадьба! Я не кричу. Нет. Она расстроилась из-за отца, который приехал со своей любовницей, конечно, ей было не до тебя. Хотя стой! Я помню, как она сама лично к тебе подходила и пыталась завязать диалог. Но никто не виноват, что ты ни бум-бум по-английски, мам! Ага… Да с чего она, блин, обязана знать русский?! Она и так выучила твое имя, отчество, «спасибо», «пожалуйста» и прочую фигню… Ой, все. Да где эта книга?
Попозже оглядела прихожую, а потом вспомнила, что могла оставить литературу в машине, поэтому отправилась в гараж. Выслушивая от матери речь о том, что дочь, могла бы сама получше выступать в качестве переводчика, она включила свет и машинально «угукая» полезла в серый спорткар. Там девушка обыскала весь салон, но книгу так и не нашла.
Кряхтя, пару раз стукнувшись об потолок и ударившись локтем, она выбралась наружу, выплюнула залезшие в рот волосы и только сейчас заметила знакомый переплет на металлическом столе. Между ящиком с инструментами и старенькой акустической гитарой мистера Ратлифф. Той, что жена недавно притащила и пыталась починить, совершенно не понятно зачем.
— Угу. Нет, не «ненадолго». Чарли говорит, что это почти на месяц. Она сама этим занимается, поэтому я не лезу. Как узнаю точную дату вылета, я тебе сообщу. Нет, мам, я не безрукая! Просто такими важными покупками она занимается сама. У меня есть свои деньги и она не морит меня голодом. Нет, я не стала худая, это фотки такие. Я наоборот поправилась и мне надо скинуть пять кило… Мааам! — брюнетка схватила книгу, но углом зацепила ящик, от чего он рухнул на пол и все, что там было рассыпалось. — Блин!
Прижимая телефон к уху, она присела на корточки и принялась собирать все обратно. Из-под горы шурупов, болтов, гаек и маленьких инструментов выглянула записная книжка. Довольно объемная, площадью примерно с тетрадь. Вытащив ее и пропуская мимо ушей разглагольствования Галина Александровны, Таня стала перелистывать страницы.
Сначала она увидела очень много зачеркнутых аккордов, строчек, стихов и обрывков от вырванных листов. С ними мешались схемы для баскетбольных матчей с различными тактиками и приемами. Две странички оказались целенаправленно склеены и на одной из них подпись:
«This shit is killer!!! Take it if u want to forget urself. One.»
(Это дерьмо убийственно!!! Бери его, только если хочешь забыться. В одного.)
Заглянув между ними, Татьяна увидела пакетик с крупной шишкой из конопли. Появилась мысль о том, чтобы взять ее, но на секунду она задумалась и не стала. Зато стала листать дальше, как оказалось в обратном направлении, и дошла до самой первой страницы.
«If each of us could build a small world, each of us would have a different one. Someone will gain superpowers, someone will revive dead relatives and friends, someone will become fat rich, and someone not change anything. I think that people who do not change little, but cool if they exist.
If i could choose where and by whom to awake, i would choose a simple guy, lives in an ordinary and not rich family. Perhaps even poor. Like Stan, living next door to us in Nebraska when we lived there during mom's film shoot. He was always busy with his father in garage or they fixed roof together.
Yesterday they gathered whole family for a barbecue, and it was heard as Stan's father boasted to friends that his son chose the profession of pilot and will study at university in another state.
Perhaps in such a family I could learn to appreciate what I have. I don't need anything and maybe that's what's causing all problems with my head. Dad says I'm a sick kid. I do not know. But I want to be like Stan. Find a simple girl in the future who will appreciate the fact that I am strong, cheerful and just care about her.
Not want to hear this eternal «weirdo» and see how some twist a finger at temple because of my behavior and appearance. I'm sad that when grow up, I won't be able to look the way want to. My breasts will grow, my hips will get bigger and I will hear that stupid «Miss» or even «Missis» for rest of my life. I can't and don't want to imagine. It doesn't fit in my head.
I hope die before that happens. I know not to think about it. Mommy gonna be so sad, and daddy gonna freak out and beat her to death. That's all I'm afraid of. Otherwise I wouldn't be here. Sam and I sneaking up on high roof yesterday. I sat on the edge, wanted to jump, but then I remember my mother.
I not jumped. Maybe I'm just a coward.
09/13/07
(Если бы каждый из нас мог построить свой маленький мир, у каждого он получился бы свой. Кто-то бы обрел сверхспособности, кто-то оживил умерших родственников и друзей, кто-то стал бы жирно богатым, а кто-то вообще ничего не изменил. Думаю, последних будет мало, но круто, если они существуют.
Если бы у меня была возможность выбрать где и кем мне проснуться, это был бы простой парень, живущий в обычной и совсем не богатой семье. Возможно, даже бедной. Как у Стэна, живущего с нами по соседству в Небраске, когда мы жили там во время маминых съемок. Он то и дело возился с отцом в гараже или чинил с ним крышу.
Вчера они собирались всей семьей на барбекю и было слышно, как отец Стэна хвастался друзьям, что его сын сам выбрал профессию пилота и уезжает учиться в университет в другой штат.
Наверное в такой семье у меня бы получилось научиться больше ценить то, что у меня есть. Я ни в чем не нуждаюсь и может быть от этого все проблемы в моей голове. Папа говорит, что я больной ребенок. Я не знаю. Но мне бы хотелось быть как Стэн. Найти в будущем простую девчонку, которая оценит тот факт, что я сильный, веселый и просто забочусь о ней.
Не хочу слышать это вечное «странная» и видеть как некоторые крутят пальцем у виска из-за моего поведения и внешности. Мне грустно, что когда я вырасту, то не смогу выглядеть так, как хочу этого. Моя грудь вырастит, бедра станут шире, я буду до конца дней слышать это идиотское «мисс» или даже «миссис». Не могу и не хочу это представлять. Оно не укладывается в моей голове.
Надеюсь, что я умру раньше, чем это будет происходить. Я знаю, что нельзя так думать. Мамочке будет очень плохо, а папа может еще больше обезуметь и избить ее до смерти. Я боюсь только этого. Иначе бы меня уже здесь не было. Мы с Сэм вчера пробирались на высокую крышу. Я села на край, мне захотелось прыгнуть, но потом я вспомнил о маме.
Я не прыгнула. А может быть, я просто трус. 09/13/07)»
«Господи, ей же было всего… Двенадцать лет? Маленькая моя… Че ты, блин, писала-то такое? Охуеть. Оказывается, мы были так похожи…» — подумала Бурая, глядя на маленькую дату в правом нижнем углу. — «Крыши... Ненавижу крыши.»
— Таня, ты меня слышишь? — позвала женщина из динамика. — Только не забудь мне сказать точную дату и…
— Да, да мам, хорошо. Давай мы потом поговорим?
Татьяна даже не услышала, что ей сказали и завершила вызов. Положив смартфон рядом, она поникла, уселась прямо на бетонный пол и ближайший час очень вдумчиво читала что-то наподобие дневника, какой и сама когда-то вела.
— Принцесса, ты где?! Будешь пончики?! Я знаю, что ты пытаешься сидеть на диете, но мне их так захотелось…
Когда Ратлифф вернулась, то прошла через дом и, не застав нигде супругу, отправилась на задний двор. Там она ее и нашла.
Поставив босые ноги на каменную брусчатку, Таня сидела на краю лежака у бассейна и встречала с очень серьезным взглядом. К хозяйке успел радостно подбежать пес, получить порцию нежностей, лакомство и убежать, но она все еще неподвижно сидела со строжайшим видом, что не могло не напрягать.
— Ежевичка, если ты опять злишься за подранные цветы на клумбе, то это не я. — заранее оправдалась Чарли и с опаской подошла. — Ну да, на тот солнечный фонарик я наступила, извини. Будешь пончик? — она протянула коробку.
— Почему ты мне ничего не сказала?
— Ну это же всего-лишь фонарик…
— Да я не о фонарике! — судя по интонации, брюнетка будто была готова заплакать, а когда встала, то взяла записную книжку, лежащую за ее спиной и потрясла ей.
Взгляд коренной жительницы изменился и стал более холодным. Поставив коробку со сладостями на лежак, она забрала свою вещь и нахмурилась.
— Ты прочитала?
— Прости. Я знаю, что такого делать не стоит. Я сама понимаю, но… — затараторила Бурая.
— Нельзя читать такие штуки. Хоть что-то должно оставаться личным. — пробурчала американка и защелкнула переплет на кнопку.
— Нет, подожди. — Татьяна отобрала книжку, открыла ее на последней странице и показала супруге. — Что это?
Перед глазами Ратлифф, на листе в полоску, простым карандашом были выведены двенадцать строчек. Естественно, ее собственным, все таким же кривым почерком.
«Tomorrow will be easier in my head.
Tomorrow i survived despite blaine.
Tomorrow unfortunately will never come.
Tomorrow «nothing» will foreground again.
With «nothing» says every… Every my friend.
«Nothing» just smiles, laughs and great jokes.
«Nothing» soon ruthlessly bury me underground.
That bitch already locked me in fucking shit box.
I see him in mirrors, in windows, in water.
But she's just a shell, she's just dummy and ugly.
I can't erase it from my hateful face.
All you can do my Princess is kill me or drug me.
(Завтра будет легче в моей голове.
Завтра я выживу, несмотря на нарывы.
Завтра, к сожалению, никогда не наступит.
Завтра на первый план снова выйдет «ничто».
С «ничто» говорит каждый… Каждый мой друг.
«Ничто» просто улыбается, смеется и здорово шутит.
«Ничто» вскоре безжалостно похоронит меня под землей.
Эта сука уже заперла меня в сраной коробке.
Я вижу её в зеркалах, в окнах, в воде.
Но она всего лишь оболочка, она просто манекен и урод.
Я не могу стереть это с моего ненавистного лица.
Все, что ты можешь сделать, моя принцесса, это убить меня или накачать наркотиками.)»
Пробежавшись по тексту глазами, она еще больше нахмурила брови и забрала свою собственность.
— Да просто что-то вроде песни. Старая ерунда. Написала и забыла. Знаю, что стремная. Реально, не обязательно было читать. — проворчав это себе под нос, Чарли хотела уйти, но жена взяла ее за предплечье.
— Подожди. — спокойно попросила чересчур любопытная девушка. — Она… Она совсем не стремная. Она очень красивая. Я... Я правда подумала, что это стих, но это не важно. Главное… Бля. Главное, о чем она. И не ври, что она старая. Тут написано «Принцесса», а значит мы уже были вместе и это последняя запись. Почему ты… Почему ты раньше мне не сказала, что тебе настолько хуево? Когда пишешь о смерти, то это значит, что реально хуево. Я сама знаю. А у тебя здесь… О ней достаточно много. Я бы никогда не подумала…
Ратлифф пожала плечами и явно не знала, что на счет этого можно сказать. Никогда на вид она не была очень депрессивным человеком. Записей простым текстом в книжке пусть было и немного, на самом деле всего штук десять за огромный период, но если они появлялись, то как и ее стихи никогда не становились воплощением чего-то жизнерадостного.
— Я говорила. — наконец-то хоть что-то сказала она, потупив взгляд. — Но это… Я…
Ее лицо на себя подняли мягкие ладони, а влюбленные глаза встретили с не меньшей теплотой.
— Ты не урод. Слышишь меня? Ты невероятно красивый человек. Как здесь… — брюнетка погладила тыльной стороной пальцев холодную щеку. — Так и здесь. — пальцем она коснулась середины груди между молнией мотоциклетной куртки.
— Я не уверена, что…
— Подожди. Но если ты действительно чувствуешь себя иначе, то… Хорошо. Давай ты сходишь в эту комиссию или куда там нужно? Если они скажут, что тебе нужны операции, гормоны и все остальное, то я и слова против не скажу.
— Я хотела поговорить с тобой об этом. — призналась американка, заметно робея перед этой темой. — Я уже была сегодня в психушке. То есть… В клинике. Со мной пообщался психиатр, дал пройти какие-то тесты и предварительно я… Эм… У меня нет психических отклонений. Нужно будет для точности пройти обследование у второго психиатра, эндокринолога, сдать анализы… Словом, полностью все проверить и мне могут выдать разрешение на тестостерон. А пока мне порекомендовали… Ну… Поговорить с близкими о своем решении… И вот. Я говорю. Психиатр сказал, что это часто играет важную роль, а то, что я испытываю называется гендерной дисфорией. А еще, оказывается, такое явление было всегда, даже в древние времена… Ну бля, не древние, а в эти…
— Не волнуйся. — Таня бережно вновь погладила гладкую щеку.
— Я не волнуюсь. Короче, раньше люди боялись говорить о таком, как и о гомосексуальности. Трансгендерам тоже всегда было сложно принять себя, говорить о своем дискомфорте и это… Проклятие. Проще говоря, вот есть ЛГБТ и буква Т, ну… Это вот я. Просто я не могу быть Л, потому что лесбиянки — это девушки, любящие девушек, понимаешь? А я не девушка. Я это точно знаю. Я всегда это знала. Я не могу просто иногда «играть в парня», потому что это и есть я.
— Малыш, я понимаю. Может быть не до конца, но… Господи, да я еще раньше чем ты могла бы все это понять. Прости, что я попыталась это превратить в какой-то… Фетиш или… Цирк для двоих. Как еще это назвать? А ты, блин, меня слушала, тупицу. Вот нафига? Наверное, я и правда воспринимала это не так серьезно, пока не прочла и не увидела через ту призму, через какую всегда сама выражала все, что есть на душе.
Усмехнувшись и почесав бровь, Ратлифф пожала плечами.
— Значит, тебя это правда не смущает? Ты понимаешь, что это будет сложно?
— Да. Но с тобой я готова на все. Просто потому что я тебя люблю, а не твою половую принадлежность.
Эти слова проникли именно туда, куда прежде упирался указательный палец Татьяны. Глядя на нее, Чарли ничего даже сказать не смогла. Она просто подхватила ее на руки, еще секунду смотрела в глаза, а потом поцеловал так пламенно, будто не видела уже очень давно. Их губы в запой изучали друг друга как открытую книгу. При чем открытую только на первой странице, но уже дающую понять, что закрыть не захочется.
— Но… — русская девушка вдруг отстранилась. — Только если ты мне пообещаешь…
— Что?
— Когда твое перевоплощение завершится, ты не бросишь меня.
— Да откуда же у тебя в голове такие мысли, тыковка? — американка непонимающе покачала головой. — Я не брошу тебя даже если случится ядерная война.
— Ну че ты болтаешь такое? Тьфу, тьфу, тьфу. — Бурая очень быстро поплевала через левое плечо и три раза постучала по голове супруги.
— Эй! Зачем так делать?
— Это примета. Чтобы не сбылось. Надо поплевать три раза и постучать по дереву.
Несколько секунд Чарли не понимала, при чем тут ее голова, но когда сообразила, тут же принялась трепать черные волнистые волосы, от чего Попозже засмеялась и задергалась.
— Ну все, все! Хвааатит! Я же буду лохматая! — смеясь взбунтовалась она и спрыгнула на землю. — Буду некрасивая, стремная как какая-то потасканная блядунья. А если еще твои папарацци залезут… Ууу! Ну нафиг. Темнеет уже, пойду я. — болтала брюнетка, поправляя шевелюру, удаляясь ко входу и…
Внезапно развернулась, побежала на мечтательно устремившую куда-то свой взор жену и столкнула ее прямо в бассейн.
По двору разлетелся всплеск воды и:
— Таня!!! — Ратлифф вынырнула и потрясла головой. — Ты сумасшедшая?! — помахала она записной книжкой.
Прикрывая губы пальцами, ехидно хихикающая до этого Попозже вытянула лицо.
— Ой.
Заметив, как промокшая бедолага грозно подплыла к бортику и выбирается, она громко завизжала и дала деру. Но не успела добежать даже до дверей дома. Американка в два счета нагнала проказницу, обхватила сзади за бедра, оторвала от земли и под пронзительный визг добежала до бассейна, куда плюхнулась уже вместе с ней. Еще один звонкий плеск вперемешку со смехом заполнили двор частного дома.
— Ты решила вспомнить молодость? — убирая со лба прилипшие волосы смеялась Татьяна.
— По-моему ты первая. — Чарли вытерла лицо ладонью. — Только не блевани сюда.
За напоминание в нее полетели брызги. Супруги принялись плескаться, точно дети и даже не заметили как сумерки превратились в ночь, а на территории зажглись фонари. Не унимались они до тех пор, пока брюнетка не сдалась с воплями:
— Все-все-все! Так не честно! У тебя больше волны получаются! Я уже пол басика выпила. — она старательно подплыла, забралась на спину своей избраннице и важно указала на бортик. — Вези меня туда, мой капитан! Лево руля! Ой. То есть, право руля!
Ратлифф подгребла к краю бассейна, но выбраться жене не дала. Напротив, она легко прижала ее к бортику, придерживая за обнаженную талию и ничего не говорила. Они обе молчали. С едва уловимыми улыбками на губах и внимательно изучая мокрые от воды лица. Ничего не хотелось. Только бы сохранить этот бархатный трепет, возникший где-то под ребрами. Остаться целостным, неповторимым и сберечь магию замершего момента.
Маленькая девочка где-то на правом плече Татьяны ликовала от счастья, пока ее мрачная двойняшка, изможденная и без сил, не могла даже пальцем пошевелить. Еще бы. В последствии такого травматичного падения вниз и долгого карабканья обратно домой.
А женатой паре даже холодно не было. Они любовались друг другом, оставляя за спиной бесконечные ссоры и вливаясь друг в друга совершенно по-новому. Теперь им не нужно было врать или что-то замалчивать. Будто каждая «вправила» другую как многолетний вывих, о котором в свое время благополучно забыли и не решались обратиться к врачу.
— Однажды ты сказала, что будешь для меня джином. — еле слышно произнесла Попозже, блуждая по точёному лицу поблескивающими зрачками. — Неужели ты так хотела выиграть спор?
— Тебя. Главное, что в итоге, я захотела только тебя и я выиграла свое счастье. Так что джин готов исполнять желания по сей день.
— Тогда, как это и положено, у меня есть три самых главных. Пообещаешь их исполнить, хорошо?
— Без вопросов.
— Ладно. Первое: Если вдруг, когда-нибудь, какая-нибудь телка будет тебя привлекать также сильно как я…
— Таня.
— Дослушай. Если такое вдруг произойдет… Пожалуйста, скажи мне сразу. Как только поймаешь себя хотя бы на мысли или появятся сомнения. Обещаю, мы что-нибудь придумаем. Я понимаю, что если ты… Если ты поменяешься, то тебе захочется это проявлять. Мне так мисс Сперма сказала.
— Забудь про этого психолога и про все, что она говорила. Мы к ней больше не ходим.
— Да?
— Да.
— Хорошо. — на удивление, Таня даже спорить не стала. — Но поклянись, что ты сразу мне скажешь. Нет, не надо говорить, что этого никогда не случится. Просто поклянись. Мне это важно.
— Клянусь.
— Второе: Я буду проходить с тобой все этапы этих изменений. В том плане, что я хочу знать все, до мельчайших деталей.
— Но ты же знаешь, там есть неприятны…
— Все. — категорично повторила брюнетка. — Я хочу поддерживать тебя. А ты пообещаешь, что сама будешь мне рассказывать о всех своих настоящих чувствах. Чтобы мне не пришлось больше выпытывать их через всяких психологов.
— Я как будто снова на нашей свадьбе.
Чарли завороженно улыбнулась, а их лица разделяли лишь несколько сантиметров.
— И в горе, и в радости, не забыла?
— Клянусь.
— И последнее… Ты будешь чаще петь мне свои песни. Они замечательные. Как и ты.
— Я клянусь.
Ладонь брюнетки притянула жену ближе и их губы воссоединились в нежных, неторопливых касаниях. В ответ она оказалась плотнее прижата к стенке бассейна. Сегодня им не нужен был ни подвал, ни какие-то другие причуды или приспособления. Может быть, только за исключением одного…
Пылкие поцелуи переместились на шею Татьяны и очень скоро сама она лежала на спине, на деревянном полу у края бассейна. Но в этот раз, спустя столько времени, когда картинка повторялась, уже никто не был пьян. Никто не был под действием наркотика. Никто не совершал опрометчивых решений. Все происходило так, как должно было случиться давно.
Мотоциклетная куртка плавала на поверхности воды, сквозь прерывистые смыкания губ звучали тихие стоны, а порождали их плавные движения бедрами в приспущенных и промокших джинсах. Поверх не менее сырой футболки, по спине скользили ласковые ладони.
— О боже… — прошептала Таня, запрокинув голову и чувствуя, как проникновения становятся глубже и чаще.
После принятого сегодня решения, у нее даже сомнений не возникало — ей овладевает самый настоящий мужчина. Все говорило об этом. Толчки внутрь становились все напористее, крепкие руки с грубоватой нежностью стянули верх голубого купальника, а губы улавливают такое жаркое и тяжелое дыхание.
Увлеченные любовным соитием супруги даже и не заметили, что находятся в своем дворе не одни. И был это далеко не Донат. В тени дома, прислонившись плечом к стене, за ними наблюдал притаившийся женский силуэт.
Примечания:
Ребят, сразу говорю, следующая глава выйдет только при указанном кол-ве ждунов. Всем спасибо <3