Denying2: Confrontation

Хлопнув дверью номера, Таня практически скатилась вниз по уличной лестнице мотеля, так как чуть не упала, и торопливо направилась к ресепшену. Подлетев к стойке администратора, она беспорядочно принялась трезвонить в настольный звонок. — Прекратите шуметь. — на звуки вышла все та же кудрявая женщина и отодвинула его. — Чего вам? — Вы не заселяли еще одну девушку? — впопыхах спросила брюнетка. — А какое вам дело? — администратор сонно прищурилась. — Я много кого заселяла. — Да она должна была ко мне в номер подселиться, я же вам говорила! Может быть другой сняла? Ну она такая… Такая… Красивенькая, с короткой стрижкой, татуировками на руках, на мальчика похожа, в красной майке с двадцать третьим номером… — тараторила Бурая. — Вы можете просто сказать, да или нет?! — А вы можете не орать? — возмущенно спросила женщина, но видя перед собой настойчивый и в то же время испуганный взгляд, сжалилась и отрицательно покачала головой. — Не было таких. — Точно? Вы уверены? — Я же сказала — нет. Только две высокие девушки заселились незадолго после вас. Вон, кстати, одна из них. — махнула администратор в сторону широкого окна, откуда виднелось, как на втором этаже, возле одного из номеров, стоит Яна и подкуривает сигарету. — Спросите у нее, может видели… Но Татьяна уже и не слушала. Со звоном она распахнула дверь и выбежала на улицу. — Хэй! — крикнула Таня, привлекая к себе внимание подруги, и бегом поднялась обратно по лестнице. — Чарли видела? Она не у вас? Какого хуя у нее телефон выключен? Брюнетка даже не обратила внимание на то, что глаза Еременко покрасневшие и очевидно заплаканные. — Нет. — красноволосая сделала затяжку и выдохнула дым. — А она не пришла? Должна же была дождаться эвакуатор и… — Вот именно! Нет, она не пришла. Блять, ну и где она? — Ты так и будешь там стоять?! Ты заебала! Когда я его выкинула, я даже не думала о том, что это твой подарок! — с этими криками дверь номера за спиной Яны открылась и вышла Сэм. — А ты че приперлась? Готовая поскандалить девушка немного отвлеклась, как только услышала, что ее подруга не вернулась. Каких-либо известий от нее она тоже не получала и их последняя ссора с Таней в этот момент отошла на второй план. — В смысле? А че у нее телефон то вырублен? Это… Это, типа, ненормально, да? — взволновалась она. — Может заблудилась? — Где тут блудить, когда идти прямо и направо?! — Бурая не на шутку всполошилась и начала психовать. — А если тут правда какие-то людоеды водятся? А если с ней че-то случилось? Я так и знала, блять, что нельзя уходить! Я так и знала! Нет, вы меня уговорили все! Все, короче, надо копам звонить… — Да погоди ты. — придержала ее за руку Яна. — Вы че паникеры такие? Шмыгнув носом, девушка хоть и выглядела очень подавленной, но старалась рассуждать здраво. — Логично, что раз здесь ее не было, то скорее всего у нее тупо сел телефон и она все еще на трассе спит в тачке, а эвакуатор так и не приехал. Сэм, тебе же они не отзванивались, что «вот, мы забрали машину и отвезли куда надо»? — Ну нет. — Позвони им и спроси. — скомандовала Еременко. — Тань, а ты там была? Может она вообще там сидит? Она указала на небольшое кафе, в виде вагона на колесах, в противоположной стороне мотеля. — Эм… Не была. — Попозже прикусила указательный палец и немного успокоилась. — Но у меня плохое предчувствие… Бля, говорю как моя мама. Ладно, щас я схожу и проверю. Если она там, я ей пиздячек вставлю, честное слово… Продолжая ворчать, она направилась к ветхому и потертому вагончику. По пути уже представилось то, как Чарли восседает за одним из столиков. «Сидит там себе, жрет какую-нибудь глазунью со своим любимым беконом и даже в пизду не дует, что я тут волнуюсь! Или не в пизду… Как там это говорится-то?» — думала Таня, уверенно подходя к закусочной, в то время как рассвет набирал обороты и становился все ярче. Очередная дверь открылась со звоном, сообщающем о посетителе. Неизвестно для кого он звучал, так как здесь не было ни души. Пустые столики со скатертями в красно-белую клетку, барная стойка и тихо-тихо что-то напевающий музыкальный автомат. Брюнетка словно перенеслась в семидесятые годы. Картинка о бедности работающих здесь людей и проживающих неподалеку уже могла бы сложиться у нее в голове, но волновало это мало, особенно сейчас, когда она поняла — ее супруги здесь нет. Стало немного дурно от угнетающих мыслей, но оставалась надежда на то, что Чарли все-таки спит в машине и даже не подозревает, что ее ищут. — Кхм… Вы… Вы что-то хотели? — вдруг из-за одного из столов выглянула сонная женщина, до этого спящая на диване. — Извините, я тут прикорнула немного. Поднявшись, она повязала распоясавшийся фартук и пошла за стойку. «Странно. Я думала, что в таких заведениях всегда работают жирные.» — промелькнула мысль у Тани, когда она обратила внимание на худобу кухарки и официантки в одном лице. На вид около пятидесяти лет, рыжий объемный начес на голове, уставший вид, но все же она старалась улыбаться посетительнице. — Так что вы будете? — Я… Нет, я ничего. — помотала головой Татьяна и хотела сразу уйти, но потом притормозила. — А вы случайно не видели ее? Не заходила? На всякий случай она подошла к бару и показала на телефоне фотографию своей второй половинки. Работница кафе посмотрела на фото, а потом быстро потрясла головой и отодвинула от себя руку со смартфоном. — Нет, не видела. Так вы будете что-то заказывать или нет? У меня… У меня не очень много свободного времени. — второпях она взяла полотенце и стакан, но он выскользнул и разбился об пол, а ее руки будто слегка задрожали. — Не занимайте, пожалуйста, время, если не будете есть, хорошо? Таня не стала докучать женщине и пошла прочь, не заметив как та остановилась, провожая ее испуганным взглядом. — Ее там нет! — крикнула Татьяна, разведя руки в стороны и спеша к уже спустившимся на парковку друзьям. — Сэм, ты дозвонилась? Они забрали машину? Идем туда или че стоим?! — Нуу… Эм… — Тань… — вместо своей девушки, выглядящей как минимум обескураженно, осторожно начала Яна. — Тут… Тут кое-что выяснилось… — она покосилась на телефон в руке Сэм. — Что? — лицо Бурой побледнело за считанные секунды. — Ну что? Говорите, в чем дело?! — потрясла она рукой и поняла, что ее охватывает мандраж. — К-к-кажется… Кажется, со мной только что говорили мексиканские боевики… — заикаясь выпалила Саманта и тревожно сглотнула. — Т-террористы, кажись… Несколькими часами ранее. — Пошел нахуй, пошел нахуй, пошел нахуй… — комментировала Чарли, валяясь на заднем сиденье фордика и обгоняя в игре на телефоне виртуальных противников. — Вот сука! Да этого хер обгонишь! Какого черта ставят сотые уровни против сороковых? Даваааай. Топи, топи, топи! Да, сучка! Отсасывай! Время шло за полночь. Уже два часа приходилось единолично выжидать эвакуатор, но он так и не торопился приезжать. Вдруг по стеклу постучали и гоночная машина на экране врезалась в другую. — Черт! — Выползай, братишка! — отозвался мужчина за окном. — Щас подцепим твое корыто! Пока Чарли выбиралась наружу, он выплюнув изо рта зубочистку и, поправляя кепку дальнобойщика, обходил голубой автомобиль. — Какого года эта малышка? — Вроде семьдесят первого. — ответила она, хлопнув дверью. — Вас всегда ждут по шесть часов? Эвакуаторщик в джинсовой жилетке отхаркнул слюну в сторону и фыркнул. — Ааа… Барышня. Извинтиляюсь. — он деланно поклонился. — Не хотели заставлять ждать, но работы навалом, красавица. У Ратлифф аж лицо перекосило от таких обращений. Однако, она не стала отвечать как-то грубо, хоть и очень хотелось. Да и за что? «Он видит перед собой телку, вот и обращается соответственно, все логично. Все как всегда. А тебе казалось, что ты примешь для себя решение, расскажешь о нем близким людям и все-все-все машинально начнут видеть в тебе хуястого мужика? Обойдешься.» — Джим! Говнюк малолетний, ты собираешься подкатывать к этой девочке или мне все взять на себя?! — хрипло крикнул мужчина своему напарнику. Тот сидел за рулем побитого жизнью эвакуатора-пикапа. Автомобиль Саманты по сравнению с ним казался новеньким суперкаром. В темноте было не сразу понятно, малогабаритная спецтехника нарочно покрашена в коричневый цвет, или же весь железный корпус покрыт ржавчиной? «Наверное и то, и то» — решила для себя Ратлифф и, как только свет фар стал ярче, а эвакуатор тронулся с места, отошла в сторону. — Ниче без меня не сообразит. Вырастил дурачка на свою голову. — пожаловался мужчина, почесывая седую щетину на морщинистом лице. — А ты че тут делаешь-то? Ты из Мексики? — он неодобрительно прищурился и, не отводя взгляд, достал пачку папирос. — Нет. Чарли очень старалась не показывать на своем лице неприязни. От собеседника разило перегаром, грязными носками и немытым телом. Всем сразу. Как бы ребенок богатых родителей не сочувствовал бедным, находиться в компании подобного типа людей доводилось редко. Если вообще доводилось. — Окей, вы грузите, а я пойду. — спокойно сказала она. — Давайте заплачу вам. Вы только скажите в какой автосервис отгоняете и чек, будьте добры. У вас же есть с собой терминал? Американка заметила, как собеседник посмотрел на карточку в ее руке, а после озадаченного взгляда еще и прыснул. — Мля… Городские. Какой чек? Какой терминал, барышня? Мы работаем сами по себе, подальше от этой продажной помойки. Америка превратилась черти в че. — завел он недовольную шарманку и подкурил папиросу. — Карты, терминалы, банки, интернет… Тоже мне, удобства. А главное, удобства для кого? Вон, для этих жиртрестов из Голливуда. Думаешь у нас есть все эти ваши городские прибамбасы? Спутниковое ТВ и прочее? Нет. Для нашей фермы ничего не проводят! Хуй нам в рыло. А тут что, расстояние большое что ли? Че делать мне и моей семье, если я не собираюсь переезжать отсюда и бросать свой дом? И это в благодарность за то, что мой отец кормил весь Сан-Диего в свое время. Да и я бы до сих пор кормил, только им это уже в жопу не вперлось. Еще и от засухи в прошлое лето у нас скот весь попередох. Даже бегущие через границу сраные мексикашки, живут лучше, чем мы сейчас. Не хочу твой народ обидеть, но это так. — Я не из Мексики. — повторилась Ратлифф. — Не из Мексики говоришь? Но очень похожа… Извини. Устал уже бороться с этими черножопыми! Бегут с родины и лезут через нашу ферму, паскуды. — Па, хватит жаловаться всем подряд. — робко встрял в разговор вышедший из пикапа парнишка. На вид лет восемнадцати, худощавый, в очках и осыпанным юношескими прыщами лицом. — Я погрузи… Уставившись на Чарли, он резко замолк, так и не закрыв рот. Но та не заметила, потому как мужчина снова начал говорить. — Не дорос еще замечания отцу делать. — он посмотрел на американку и кивнул на сына. — Вон, тоже отчислили недавно из колледжа и из общаги поперли. Сразу под отцовскую крышу вернулся. Не заплатили мы за семестр видите ли. А там столько требуют! Такие бабки крутятся, ты бы знала! Судя по машине, даже ты не особо в курсе… — Думаю, нам сейчас надо как-то решить проблему с оплатой ваших услуг, так как у меня совсем нет наличных. — обратила внимание Ратлифф на проблему настоящего времени. — И раз вы не даете никакой бумажки, то как вам просто взять и отдать машину… Я не знаю. Мою тачку никогда не эвакуировали из-за поломки. «Молодец Сэм. Вызвала непонятно кого и смылась счастливая.» — думала она, закидывая в салон чемоданы, которые планировала взять с собой. Паренек попытался что-то заикаясь сказать, но мужчина не дал ему и слова вставить. — За руль давай, не болтай много. Тогда поехали вместе до заправки ближайшей. Там же банкоматы все эти ваши стоят? Ну и до сервиса с нами поедешь, раз какие-то бумажки нужны. У нас нет. Или можешь новый эвакуатор вызывать и ждать. Решай. Он снова харкнул на асфальт и, выкуривая папиросу, отошел к сыну. Захлопнув багажник, выпрямившись, и задумчиво проведя двумя руками по затылку, Чарли понимала, что не готова ждать еще. — Охренительно. Оглядев окрестность, она уронила руки вниз и взялась за телефон. Нужно было позвонить жене и друзьям. — Это она, это она, это она! — шептал как заведенный восемнадцатилетний парень в это время своему отцу, опустив стекло пикапа и высунув голову. — Пап, мы должны ей помочь. Даже бесплатно, давай? Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Я тебя умоляю. Это же Шарлотта Ратлифф! — Ты сдурел, сынок? Голову свою включи. Че еще за Ратклиф? — Ратлифф! Вот! — юноша показал на небольшую фигурку на панели автомобиля, после чего опустил солнцезащитный козырек и потыкал пальцем в маленький индивидуальный постер персонажа в огне. — Это Пироманьяк из «Академии Нигредо». Она ее играет, она… Она актриса, понимаешь? Мы не можем брать с нее деньги. Она — звезда! — Тьфу. Опять твои эти мультики! Парень получил подзатыльник, но пока Чарли, за подцепленным на лебедку универсалом, негромко материла свой смартфон, мужчина хмуро задумался и на всякий случай уточнил. — Погодь-ка. Это не про нее тогда в газете писали, мол лижется с бабенкой и что папаша-бизнесмен и мать-актрисулька никаких комментариев не дают? Ты еще у меня эту газету своровал, засранец. — Нууу… Эээ… — Отвечай, че ты как дебил-то, а? Вот зачем выпрашиваешь у меня этот телефон бескнопочный. Чтобы на эту девку свой отросток дергать? Да она ж на пацана похожа. Лучше б на нормальных смотрел, идиот. Парень заслужил еще один подзатыльник и тут же затараторил. — Ну-ну… Ну да. Это про нее. Но это старые новости и это не бабенка, это… Это… Это ее жена оказалась… — Тьфу. Дрянь. — мужчина в очередной раз сплюнул. — Голливуд — место для гомосеков и лесбиянок, не удивительно. — Ты читал какие-то старые новости… — Да насрать. Заткнись. — шикнул отец на сына, когда Ратлифф вышла из-за фордика. — Ладно, поехали. Только вы не одолжите телефон? Мне надо друзьям позвонить, а мой сел… Она махнула смартфоном, а паренек за рулем тут же полез в карман. — Д-д-да, се-се-сейчас… — Он дома забыл. — вмешался мужчина в кепке и, незаметно для Чарли, помешал сыну вытащить мобильный через окно. — А мой тоже сел. С заправки позвонишь. Прыгай, малая. — Не надо ко мне так обращаться. — не вытерпела панибратства американка. — И тогда у нас с вами не будет проблем. Оплачу двойной тариф вашей работы, если мы побыстрее отвезем машину в сервис и потом вы подбросите меня до того мотеля. — указала она в сторону светящихся вдалеке огней. — Любой каприз за ваши деньги. Было опрометчиво вести себя настолько самоуверенно, но ей казалось, что она вполне вежлива. Очень скоро Чарли сидела в салоне пикапа, где уже отсутствовала ее маленькая фигурка. С краю, у двери, по правую руку от мужчины. Они умещались там втроем и приходилось терпеть неприятный запах. Комментировать это вслух или корчить лицо не позволяло воспитание и нежелание обидеть незнакомцев, поэтому спасало чуть приоткрытое окно с пассажирской стороны. — А ты где живешь-то? — спросил тот, что старше. — Чем занимаешься? — Да… Так. Учусь. — Ратлифф старалась отвечать уклончиво. — Живу здесь, в Калифорнии. — Шарлотта… Ой, простите, простите. Чарли. Я знаю, что вы не любите, когда вас так называют. Я так рад… — не выдержал юный водитель, но сразу же получил от отца резкий толчок в бок. — Заглохни. — шикнул он. — Извини, он у меня не совсем здоров. Этот… Как его… Аутист. — Эм… Да ничего. Ты «Академию» смотришь, да? На это водитель ничего не ответил и, скукожившись, молча продолжал вести автомобиль. Стало неловко в возникшей тишине. — А разве… Заправка не в другой стороне? — обратила внимание Чарли на то, что они поехали прямо. Оба спутника просто смотрели перед собой и молчали. Повисло напряжение. — Чуваки, мы куда едем? — хмуро переспросила она. — Эй, але. Может ответите? Мужчина рядом нервозно задергал ногой и покосился на спутницу. — Не парь шкурку и успокойся. Если не будешь тупить, у нас с тобой не будет проблем. Голос изменился в интонации, а крупная кисть руки с узловатыми пальцами стиснула левое плечо. — Э, мужик, руку убрал. — Ратлифф агрессивно дернула плечом. — Пацан, давай или разворачивай тачку, или тормоз… В следующий миг тяжелые руки схватили за затылок. С глухим грохотом эвакуаторщик пару раз приложили ее головой о переднюю панель. Он сделал бы это и в третий раз, но получил сопротивление, а потом и удар с локтя прямо в живот. Началась борьба. Силы были не равны. Хоть и тощий, но крепкий мужчина обхватил шею американки предплечьем. В попытке придушить, он с рычанием раздражался на выносливый отпор. Ему приходилось прилагать усилия, пока совсем не желающая сдаваться Чарли пыталась убрать от себя волосатую руку. Молодой парень в это время буквально вцепился в руль и ошалелыми глазами пялился на драку рядом с собой. — Папа, хватит! Прекрати! Не надо этого делать! — Джим, заткнись и веди машину! Смотри, блять, на дорогу! На дорогу смотри! — Пошел. Нахуй. Мудила. — прохрипела Чарли и постаралась просунуть подбородок между рукой и шеей. Как только получилось, она резким движением подалась всем корпусом вперед и сразу назад. Обидчик взвыл от удара затылком по переносице. Машинально он ухватился за нос, но напрасно убрал руки. Ратлифф в этот момент успела повернуться и добавить лбом по больному месту, однако, после этого ее ждала мертвая хватка за горло. Затылок врезался в стекло. В лицо прилетел безжалостный удар кулаком. Правая из скул прекрасно ощутила его, точно так же, как и последующий. Шершавая ладонь стискивала путь к трахеи. Воздуха стало не хватать и вскоре Чарли слышала лишь свой сдавленный хрип. Между тем, все еще бесполезными криками, сын эвакуаторщика пытался успокоить отца. — Ты ее задушишь! Пап, ты задушишь ее! — Вырубайся, блять! Вырубайся! — орал обезумевший мужчина, держа пассажирку за горло и колотя головой о стекло. Кроме как попытаться открыть дверь, та мало что могла предпринять. Водитель заметил это и успел сбавить скорость. Дверь распахнулась. Ратлифф выпала из салона и чуть не утянула за собой мужчину, но тот вовремя отпустил ее и она одна кувырком покатилась по земле, оставляя позади ржавый пикап. Левый локоть будто бы ввернуло прямо во внутрь. Тело прошеркалось по асфальту и вылетело на траву. Правую ногу словно кто-то вывернул в сторону. Дикая боль. От такой хочется истошно орать и выть. Когда сила притяжения остановила кувыркающееся тело, мучительная боль больше всего пронизывала правое колено. Но уже в следующий миг она стала чем-то отдаленным. Щека осязала сухую траву, влажную земляную почву… Мозг постепенно стал отключаться. Конечности перестали напоминать о себе, а потом… Провал. — Oh, it seemed forever stopped today: All the lonely hearts in London Caught a plane and flew away. And all the best women are married, All the handsome men are gay. You feel deprived. Yeah are you questioning your size, Is there a tumour in your humour. Are there bags under your eyes? Do you leave dents where you sit? Are you getting on a bit? Will you survive? You must survive. When there's no love in town, This new century keeps bringing you down. All the places you have been, Trying to find a love supreme. A love supreme… (О, показалось, что вечность остановилась сегодня: Все одинокие лондонские сердца Сели на самолет и улетели прочь. И все лучшие женщины замужем, Все красивые мужчины — геи. Ты чувствуешь себя лишним. Да, ты сомневаешься в своей фигуре, У тебя не самое лучшее чувство юмора. Есть ли мешки под твоими глазами? Ты оставляешь вмятины там, где сидишь? Делаешь ли ты хоть какие-то успехи? Ты хочешь выжить? Ты должен выжить. Когда в городе нет любви, Этот новый век продолжает подавлять тебя. Как и все те места, где ты был, Пытаясь найти величайшую любовь. Величайшую любовь…) Под голос Робби Уильямса в ушах, ноги в интенсивном темпе истаптывали беговую дорожку. Вчера девушке показалось слишком мало нагрузки. Сегодня же, пока основная часть пассажиров корабля находилась в ресторанах и набивала желудки в обеденное время, она снова изматывала себя спортом и лишала свою голову сумбурных мыслей. Это помогало как никогда. Вид на океан через сплошное стекло успокаивал, а то, о чем переживала, отступило в дальний угол и не беспокоило. Как ни странно, так она отдыхала. Отдыхала и принимала то, что стресс — это всего лишь субъективная эмоциональная оценка происходящего, и сейчас она в состоянии с ним справиться. По сути ведь все в порядке. Все идет своим чередом. Люди живут, расстаются, болеют, умирают, испытывают душевные страдания или счастье, но всему виной хрупкие и в то же время сильные механизмы из костей и плоти. Они стареют, в них происходят химические процессы и вроде бы все просто, так к чему лишние волнения? Наверное, самая полезная и благородная цель — это улучшать данные механизмы. Изучать их. Давать людям жить дольше и счастливей. А не возомнила ли она себя мессией, узнав, что есть такая крохотная возможность? Ведь она еще даже не подтверждена. Не важно. Даже если что-то пойдет не так, она больше не остановится. Она продолжит изучать, развиваться, самосовершенствоваться и прокачивать себя в нужных ей сферах, а не забивать голову отношениями и мыслями о том, как сделать так, чтобы одному единственному человеку было комфортно. Это было ошибкой с самого начала. Возможно, любовные дела вовсе не способны найти положительного места в ее жизни. Ведь именно период одиночества между отношениями с Василисой и Екатериной был самым продуктивным. Именно он был самым успешным. Тогда она руководствовалась разумом, а он ее еще ни разу не подводил. Он помог познать людей, он подсказывал, что нельзя давать себе слабость для возобновления прервавшейся связи и благодаря ему она совсем не удивлена, что все закончилось именно так. Да ничего даже начинаться не должно было! С самого начала Рита знала, чем эта связь чревата. Чем она только думала, когда повезла эту школьницу до дома? Или когда позволила себе мысль о том, что была бы не прочь попробовать ее губы на вкус? А ведь это произошло сразу же. Мимолетно, но сразу. — Спасибо. — брюнетка взяла в руки несколько рисунков и убрала в папку. Их только что сделала семнадцатилетняя одиннадцатиклассница, сидящая напротив за ее рабочим столом. Ее каштановые распущенные волосы спадали на плечи, она скромно поджимала губы и, глядя куда-то вниз, держала руку в руке у себя на коленках. Маргарита видела, что эта девушка опечалена. И уже знала чем именно. Но также она видела, как зеленые глаза незаметно и с любопытством поглядывают на нее, стоит только отвлечься или отвести взгляд. — Я еще немного помучаю тебя и можешь идти, хорошо? — школьный психолог по-доброму улыбнулась. На губах старшеклассницы тоже проскользнула еле заметная улыбка. — Мучайте. — пожала плечами Екатерина. — Вы не такая, как я думала. Ну… То есть… Это же школа. Здесь все пытаются научить тебя жизни и говорят, как и что надо делать. Я думала, вы тоже будете. — Я поняла. Нет, это не совсем то, что входит в мои задачи. Психолог может помочь направить мысли и силы в плодотворное русло, но наставлять и указывать… Особенно подросткам… Тебе не кажется, что это бесполезное занятие? — Ну да. — шатенка даже усмехнулась. — Все равно будем делать по-своему. А если указывать, то еще и назло. Было заметно, что она немного отвлеклась от своих проблем. Да и ведет себя более расслабленно, чем когда тридцать минут назад впервые переступила дверь этого кабинета. — Сейчас я задам тебе несколько вопросов, а ты отвечай не слишком задумываясь. Хорошо? — продолжила Маргарита. — Скажи пожалуйста, чем отличается самолет от вороны? — Эм… — Катя малость растерялась. — Размером? Цветом? Ой. То есть… Я торможу. Ну, вот самолет летает, а ворона… Блин. В общем, самолет летает потому что машина, у него же двигатель, а ворона живая. Да? — Отец брата и брат отца один и тот же человек или нет? — не отвечая спросила девушка в белой рубашке, что-то черканув в своем блокноте и вновь подняла взгляд на школьницу. — Разные. — Что общего между ёжиком и молоком? — Что? — Хорошенко даже посмеялась. — Эм… Да ничего, вроде. Или… — Отец брата и брат отца один и тот же человек или нет? Теперь Катя нахмурилась. — Так вы же…  Маргарита Юрьевна, вы только что задали этот же вопрос. Я ответила, что разные. — Отец брата и брат отца один и тот же человек или нет? — Да нет… Нет же. Вы меня специально путаете? — Отец брата и брат отца один и тот же человек или нет? — вновь спросила Рита. Ей пришлось прикладывать усилия к тому, чтобы сохранять серьезный вид при виде замешательства и того, как зеленые глаза растерянно бегают в стороны. — Да я же… Нет. Нет, разные. Только не спрашивайте это еще раз. Это пугает. — призналась подросток. — Это какой-то способ вывести меня из равновесия? — Извини. — Марго улыбнулась. — Мне нужно было посмотреть на твою реакцию. Но ты сообразительная. — Странные вопросы… И способ тоже. Вы так ко всем пристаете? — Нет. Это из раздела психиатрии и в психологии не применяют подобное. Но нужно было кое-что проверить. Некоторые люди начинают проявлять агрессию уже после первого повторения, а ты ведь здесь из-за своей чрезмерной возбудимости и драк, верно? — А… Ну да. Но скорее из-за того, что некоторые не умеют держать язык за зубами. — И тебя это с легкостью может вывести из себя? — Наверное… Многие говорят, что я грубая. — Пока что я этого не заметила. За время проведенное здесь, тебе хотелось хоть раз нагрубить мне? Может быть, что-то вызвало раздражение? Не отвечай отрицательно только ради приличия. Я не обижусь. — Да нет… Правда нет. Может, только то, что я как дурочка отказалась от чая, но потом подумала, что глупо говорить, что передумала. — усмехнулась Хорошенко и впервые посмотрела в серые глаза напротив. — Повторно предлагать не буду, потому что уже не успеешь. — Маргарита встала и убрала одну из папок на полку шкафа. — Очень надеюсь, что твоя девушка скоро найдется. Ни в коем случае не опускай руки и старайся мыслить трезво. Это никому не мешает. — Да я не бухаю. — посмеялась Екатерина, но потом сразу же перестала. Стало как-то стыдно, что ее девушка пропала, а она позволяет себе смеяться, еще и в области этой темы. — Мне идти? Школьный психолог с мягкой улыбкой кивнула. — Иди. Если твое мнение, касаемо посещений, изменилось, завтра после уроков зайди. — Ну… Ладно. — Хорошенко встала и закинула сумку с учебниками на плечо. — Спасибо, Маргарита Юрьевна. До свидания. Все еще поникшая, она пошла к двери, но взявшись за ручку, остановилась и повернулась. — Так, а что общего-то у ежика и молока? Марго усмехнулась. — Сворачиваются. — Хех. Прикольно. Ерунда какая-то. Захотелось стукнуть себя нижней частью ладони по виску, дабы детальные воспоминания первой встречи выпали из головы. Они помешали умиротворению, а значит, пора заканчивать с тренажерным залом и переключиться на что-то иное. Иным сегодня должен был стать клуб разговорного английского. Для свободного общения с иностранными докторами не помешало бы его подтянуть, а это мероприятие проходило как нельзя кстати. Да и вообще, на корабле сегодня проводили множество интересных мастер-классов, представлений и различных шоу на любой вкус. Целые сутки пассажирам предстояло находиться в море перед утренним прибытием в Норвегию. В такие дни их развлекали настолько, насколько это являлось возможным, что неудивительно. Запросы основного контингента здесь достаточно высоки и билеты приобрели те, кто жил на широкую ногу. После посещения Эстонии и Германии, на борту увеличилось количество иностранных туристов. Это стало заметно по числу людей, находящихся в просторном золотистом атриуме. Через него-то Маргарита и держала свой путь из тренажерного зала в клуб. Сходив до этого в душ и переодевшись, она вышагивала меж множества столиков, стульев и высоких винтовых лестниц по мраморному полу. Вдруг, прямо под ноги, упали игральных фишки. — Excuse me. (Прошу прощения.) — их тут же поднял мужчина в голубой рубашке и брюках. Восседая за одним из столов, мимо которого шла Маргарита, он с улыбкой поднял на нее взгляд. — It is all right. (Все в порядке.) — русская девушка сдержанно улыбнулась в ответ и отправилась дальше. Она практически подошла к лифту, когда незнакомец нагнал ее. — Please wait. (Пожалуйста, подождите.) — крупный мужчина, не больше тридцати пяти лет, оказался ненамного выше ее, но выглядел очень солидно. — I'm sorry to be so direct, but would you mind meet me? (Простите за прямоту, но вы не против познакомиться со мной?) Майорова давно не встречала столь откровенных попыток завести знакомство и немного растерялась. Нет, с ней пытались знакомиться, особенно мужчины, связанные по работе, но обычно она их не замечала, от чего, по мнению многих, выглядела высокомерно. Однако, у нее просто напросто даже времени не было обращать на эти попытки много внимания. Не меньшую важность играло четкое понимание — противоположный пол никогда не знакомится ради общения и дружбы. Для чего тогда эти глупые игры, если у нее есть любимая девушка и нет никакого желания давать кому-либо повод для лишних ухаживаний? Пусть они и приятны, но не заметишь, как они с легкостью обернуться навязчивостью и доставят массу проблем. А сейчас? Сейчас она свободна. Разве она не может позволить себе развеяться и разрешить слабость? Бывший молодой человек — это одно, а вот новые знакомства — хороший способ погасить назойливые воспоминания. Тем более, в отличие от случая с Ильей, она не собирается лезть к кому-то в штаны. Весь этот анализ в голове пролетел за секунды. Разум будто сравнил наперед сразу несколько вариантов развития событий, после чего Марго сама для себя вывела алгоритм и задала нужный вектор, а светловолосый мужчина в это время пояснял: — I saw you on a tour in the city of Rostock, and now I saw again and could not come. (Я видел вас на экскурсии в городе Росток, а теперь снова увидел и не смог не подойти.) — он говорил с уловимым на слух акцентом, чем-то схожим с русским, но не совсем. — My friends and I play cards. Would you like to join us? (Мы с друзьями играем в карты. Не желаете присоединиться к нам?) — I don't really like card games. Do you speak Russian by any chance? (Я не очень люблю карточные игры. Вы случайно не говорите по-русски?) Рита отошла от лифта, уступая дорогу другим людям и давая понять, что не против беседы. — Я очень немного. — попытался ответить блондин. — Вы не уметь говорить на эстонском язы́ке? — No. Let's go back to English. (Нет. Давайте лучше вернемся к английскому.) — Марго посмеялась и взгляд уловил за плечом мужчины знакомые лица, находящиеся в нескольких метрах от них. Прямо у закрученной лестницы стояла Екатерина и смотрела в их сторону. Рядом, за руку ее трясла Анжелина и показывала пальцем на вертикальную стеклянную трубу внутри лестницы. — Пузыйки, Кая! Смали! Буль-буль-буль! Ввех пывут! — восхищался ребенок, наблюдая как двигаются пузыри воздуха в воде за стеклом. — Ой как касивооо! Я тозе буду пыть де паймы. Лыбки туть павать буут? Кая! Буут или неть? Девочка подергала за руку шатенку, а та никак не могла оторвать взгляд от бывшей возлюбленной. Она все еще не верила, что между ними все кончено. Картина у лифта торкнула и побудила неприятное чувство ревности. «Какого хрена она стоит с этим белобрысым уродом? Илья, а теперь какой-то… Кто это? Немец? Да какая разница?! Она специально это делает? Она мне мстит? Хочет показать, что тоже может с кем-то переспать или что?! Значит так ей надо сосредоточиться на исследованиях? Какие-то левые мужики в этом помогают? Здорово! Охуенно! Да и пошла ты! Делай что хочешь!» — Энджи, пойдем. Хорошенко поволокла за собой Лину, собираясь отвести ее в детскую игровую комнату. — Кая, де тетя Ена? Кая, де Поя? Кая, де бабуськи? — интересовалась девочка, еле поспевая за ней. — Кая, де Ита? — В заднице Рита. Пойдем быстрее. — В заице? И мы в заице? — Энджи… — строго начала Екатерина, но потом замолчала и поняла, что начинает срывать свою злость на ребенка. — Все отдыхают. И мы с тобой… — начала она объяснять более спокойно, а потом снова покосилась в сторону Марго. Та все еще мило о чем-то общалась с иностранцем и в голове созрел план. — Солнышко, а давай поиграем? — Катя присела на корточки рядом со своей подопечной. — Знаешь, что такое театр? Через несколько минут, когда Маргарита уже соглашалась выпить вечером кофе с новым знакомым, который к ее интересу оказался ведущим специалистом в области медицинской кибернетики, Анжелина уверено подошла к ней и подергала за карман джинсов. — Мама, де папа? Он меня потелял! Вскинув брови, Майорова в недоумении посмотрела на малютку и быстро пробежалась взглядом по атриуму. — Линчик, ты чего болтаешь такое? Где Катя? — она взяла ее за руку и заметила на себе озадаченный взгляд эстонского мужчины. — Мама, ну де папа?! — затопала ножками Лина и попыталась повести девушку за собой. — Ох как он буит недовоен! Ц-ц-ц. — поцыкала она точь-в-точь интонацией Елены Анатольевны. — Ahem… I think I'll go back to my friends. It was awkward… (Кхм… Я, пожалуй, пойду обратно к друзьям. Как-то неудобно получилось…) — Johan, that's… (Йохан, это…) — попыталась пояснить Рита, но мужчина успел вежливо улыбнуться и поспешно ретироваться. Катя же в это время подглядывала из-за колонны и довольно ухмылялась: «Быстро твой ухажер слинял. Интересно, испугался, что ты маманя или побоялся, что щас припрется муженек-амбал? Хе-хе.» — Ну и где наша умница, надоумившая тебя на такую веселую игру? — со вздохом и смешком спросила Марго у маленькой актрисы. Сначала та хихикала, прикрыв рот ладошкой, после чего без зазрения совести показала пальчиком прямо на свою сообщницу. — Ой… — стоящая на приличном расстоянии Катя заметила направившихся к ней спутниц и моментально нырнула за столб. Взявшись за телефон, она сделала вид, что вообще не при делах и, подняв руку, пытается поймать сеть. — Что, не ловит? — А? — Хорошенко обернулась и сделала вид, что очень удивлена, увидев перед собой Маргариту и Анжелину. — О, Энджи. А я потеряла ее, хотела маме звонить. Спасибо, что привела. — Не придуривайся. — если с ребенком Маргарита общалась мягко, то по отношению к Екатерине ее голос звучал твердо, но все так же спокойно. — Это не смешно. — Я и не… — Во-первых, не надо пользоваться ребенком в своих целях. Это подло. Во-вторых, теперь объясни ей, почему врать некрасиво. У нее в голове будет полная неразбериха, когда Елена Анатольевна начнет объяснять, что ложь — это «ай-яй-яй», а старшая сестра почему-то просила ее лгать. Не усложняй задачу своей матери. Оставив ребенка, Рита развернулась и пошла по своим делам. — Не тебе говорить, что врать — это не красиво, понятно? — несдержанно выдала ей вслед Шаманка. — Значит ты тупо врала, что любила меня, раз с такой легкостью меня бросила и ходишь теперь, развлекаешься! Тебе даже не грустно! Тебе вообще никак! Майорова, услышав это, остановилась, а потом развернулась и вновь подошла, при этом оглядевшись по сторонам и подметив, что некоторые люди стали на них поглядывать. — Это сейчас что за сцена такая? Кать, ты можешь просто оставить меня в покое, хотя бы ненадолго? Не превращайся в ту же Лизу. Я не могу смириться с совокупностью тех факторов, которые мы с тобой уже обсуждали. Поэтому, пожалуйста, прими мое решение и дай мне отдохнуть за эти тяжелые два года. Я хочу общаться с новыми людьми, я хочу заняться собой, я хочу, чтобы мы отдохнули друг от друга и тебе тоже самое рекомендую. Если по возвращению в Россию у тебя все еще будет желание обсудить наши взаимоотношения, то мы это сделаем. Но не сейчас. Договорились? Все снова было не так. Хорошенко молча моргала, наблюдая за тем, как любимый человек отдаляется от нее. Как в прямом, так и в переносном смысле. Почему-то ей казалось, что их расставание не настолько серьезно и… Рита остынет, Рита подумает, Рита быстро оттает… Ведь она всегда прощала даже неадекватные всплески эмоций, а теперь… Это какая-то непробиваемая стена. Повесив нос, шатенка взяла за руку ребенка. Та как всегда что-то болтала о своем, спрашивала, но Екатерина не могла выкинуть из головы Маргариту. — Есь кафетки? Кая, есь кафетки? Ну ты це не сышишь! Каааяяя! — Анжелина насупилась и отмахнулась. — Фу, гухамань. — Это ты от тети Лены таких выражений набралась? — усмехнулась шатенка, отвлекшись от размышлений. — Нет конфеток. — А када буут? На обед буут? — Мы только что с обеда. Конфеток не будет, потому что тебе нельзя. У тебя из-за них появляются вавы. Малышка быстро-быстро замотала головой, сотрясая светлый хвостик на самой макушке и подол голубого платьица. — Неть! — Что неть? — Неть! — Вот какая вредина. Все, пойдем знакомиться с воспитательницей и пойдешь в игрушки играть. Прямо как в садике, как ты и хотела. — Екатерина уже подводила сестренку к детской комнате. Но как только та увидела огромное количество детей через широкую арку, бегающих друг за другом, что-то кричащих и смеющихся, то сразу уперлась в пол своими ножками в белых босоножках. — Неееть. Я не подю. — она крепко вцепилась в руку и, не желая идти дальше, сразу захныкала. — Да почему? Смотри сколько там игрушек! — Нееееть! Они так и встали перед проходом, откуда на них обратил внимание загорелый молодой человек в синей футболке и кепке в виде пеликана. — А кто это у нас тут расплакался? Ты к нам идти не хочешь? — доброжелательно обратился он к девочке на русском языке и улыбнулся. — Смотри как у нас классно! Там даже есть волшебный лес и в нем водятся феи. Аниматор вышел за территорию комнаты. Лина крепче ухватилась за сестру, а потом и вовсе спряталась за ее ногу, сжимая в свободной руке Чебурашку. — Она не любит фей. — усмехнулась шатенка. — Ну? Ты чего испугалась? Тебе дядя ничего плохого не сделает. — Не очень любит незнакомые компании, да? — стройный, подтянутый парень улыбнулся и облокотился ладонями о колени, вновь обращаясь к девочке. — Пойдем. Там сейчас конкурсы будут, Человек-паук придет, всем мыльные пузыри подарят. Маме надо давать отдыхать. Он подмигнул Кате, после чего та рассмеялась. — Я не мама. — А… Да? Извините. — Я сестра.  — Ааа… Ну вот! Тем более. Сестры тоже имеют право на отдых. Для этого круиз и предназначен. — улыбчивый молодой человек снова попытался зазвать трехгодовалую скромницу на игровую площадку. В итоге, как только получилось вывести ее на разговор, хитрюга сама заговорила взрослых. — Я пыла, пыла, пыла, пылааа… Плипыла, зачит, на ооостлов… — рассказывала она, заставив аниматора подойти ближе и присесть на корточки, так как руку Екатерины все еще не отпускала. — Кажется, это надолго. — шатенка усмехнулась. — Энджи, давай ты хотя бы попробуешь и пойдешь поиграешь с детьми? Я буду здесь, а если тебе не понравится, то сразу вернешься. — склонилась она к сестренке. — А я прослежу, чтобы она никуда не ушла. — добавил молодой человек, мельком подняв на девушку взгляд. — Мне нядя подюмать. — важно сказала Лина. — Цибулашка не хочет. — Давай я его подержу, а ты… Катя попыталась взять игрушку, но нарвалась на громкое, капризное: «Неееть!!!». «Вот Рита смогла бы ее уговорить…» — промелькнула случайная мысль. — Артем, вернись, у нас там народу не хватает! — окликнул парня голос коллеги из игровой комнаты. — Ладно… — он встал на ноги. — Если Чебурашка вдруг передумает, то приходите. Мы работаем до десяти вечера. — А после десяти? — Хорошенко тоже выпрямилась, подумав о том, какие же нелепые кепки у бедных аниматоров. — После десяти есть время поспать. — дал Артем ответ на очевидный вопрос и усмехнулся. — Частные развлекательные услуги или сопровождение в ночное время могу предоставить только тебе. Екатерина задрала брови и фыркнула. Она не ожидала попытки подкатить от этого «пеликана». — Я сейчас не имел ввиду ничего пошлого, я имел ввиду… В общем, это прозвучало не так, как нужно. — быстро исправился член команды корабля. — Извини. Это был неудачно завуалированный вопрос о том, что ты делаешь сегодня вечером. — Лучше бы прямо так и спросил. Шатенка обменялась с ним улыбками, но в голове проплывало: «А почему бы и нет? Раз ей можно, то значит и мне… Посмотрим, как она будет смотреть, когда увидит меня с каким-то чуваком. Раз ухаживания ей мои не нужны, говорить она не желает, то пойдем другим путем. Не знаю, насколько он сработает, но попробовать стоит.» — Окей. Тогда спрашиваю: Что ты делаешь сегодня после десяти? — уточнил молодой человек. — Сегодня вечером… — пассажирка призадумалась. — Я бы хотела сходить в какой-нибудь бар. Еще ни в одном здесь не была. — А как тебя зовут? — Катя. — Кать, тут есть одно местечко… Довольно уютное и, самое главное, оно во взрослой зоне, где дети не мешают общаться. На пятой палубе. Бар «Dark Basement» (Темный подвал), кажется. Давай туда? — Да, отлично. Я не против. Мне нравится. Бетонный пол под пятой точкой. Сырость. Кожу на щеке щиплет и жжет. Запах земли и плесени врезался в нос, а вокруг тьма. Лишь тонкая полоса света, падающая откуда-то сверху. Тяжелые веки и снова боль. Чертова боль. Зачем она только пошевелилась? Зажмурив веки, Чарли издала негромкий хриплый стон сквозь стиснутые зубы. Руки и ноги обездвижены тугими веревками. Физические ощущения постепенно просыпались, что с каждой секундой усиливало страдания. В памяти начали всплывали последние кадры в сознании. «Кажется… Меня тащили в какой-то деревянный дом и… Подвал… Точно. Это подвал. Да. Я помню как этот уебок запихивал меня сюда. Меня то включало, то выключало, то что-то между… Проклятье. Башка болит и воняет гнилью. Че за бред? Похоже на долбаный страшный сон.» Из темного угла послышался мышиный писк. Ладонь что-то мимолетно защекотало и Ратлифф попыталась потрясти одной из рук. Оба запястья были связаны за четырехугольной балкой за спиной. Деревянный брус возвышался от пола до низкого потолка и успел засадить под кожу множество заноз. Да, по ее ладони определенно проползла мышь, коих она в жизни никогда не видела. Стало мерзко. По ногам вдруг тоже пробежался похожий зверек. Рефлекторно дернувшись, американка поморщилась от острой боли в районе коленной чашечки и сдавленно взвыла. Стараясь терпеть, она стукнулась головой о балку. Пришлось пожалеть об этом действии. Рана из-под ранее запекшейся корки на голове начала кровоточить. — Итан, ты больной! Что ты творишь? Во имя Иисуса, скажи, что это несмешной розыгрыш! Скажи, что ты отпустишь бедного ребенка и все, что ты говоришь — несерьезно! — послышался отдаленный женский голос над головой. — Заткнись, Бэкка! Ты не понимаешь! Я это делаю ради нас, а не ради забавы! «Это тот старый хер.» — распознала знакомый голос Ратлифф и услышала еще один. — Пап, пап, правда, не надо. Давай ее отпустим, давай… — Уже поздно! Да угомонитесь вы! Все будет нормально. Мы все провернем так, что ничего нам не будет. Мы уедем. Нам больше не придется батрачить на этой засохшей ферме, чтобы хоть как-то выжить! Получим свое, оставим ее здесь и смоемся в… Тшшш. В дверь наверху постучали. Задрав голову, Чарли прислушивалась. — Мэт, дружище! Здарова! — голос мужчины-похитителя по имени Итан отдалился — Бэкка, поехали, на работу пораньше отвезем, а мы в город! Да плевать, что четыре часа! Там поспишь! Еще немного и голоса затихли. Судя по всему, жильцы покинули дом, что как раз было на руку. «Так… Соберись, соберись, соберись! Сука, как же больно… Кажется, нога у меня сломана.» — Аррргх! Фаааак. — стиснув губы, Чарли простонала от боли в руке и сморщилась. Она попыталась освободить запястья, но теперь поняла, что это не так-то просто. «И рука, кажется, тоже сломана. Гандоны! Да что ж всем так нравится меня связывать?» Оскалившись и жмурясь, Чарли старалась хоть как-то достать пальцами до веревок, но смогла лишь понять — они довольно толстые. Сродни канатам. Попытки найти один из концов и потянуть за него бесполезны. Лишь после этого в груди поселился страх. Он подстегнул панически оглядывать подвал в поисках хоть какой-то лазейки. Может быть чего-нибудь полезного, лежащего на земле. Чего-нибудь, что можно подцепить ногами или… Да хоть что-то! Но здесь было пусто. Тонкая полоса света вдруг шевельнулась. Люк подвала с грузным скрипом поднялся вверх и откинулся в сторону. Следом за этим в квадратное отверстие опустились ноги, а потом вниз слез худой парнишка. Ратлифф узнала его и была рада видеть, ведь он пусть и словесно, но все же пытался остановить отца. — Привет. Ты не спишь? — робко спросил он, выкручивая свои пальцы и осторожно подошел. — Я и не спала. Вы меня вырубили. — огрызнулась американка. — Какого черта вы делаете? — Извини… Зря ты выпрыгнула из машины. Теперь много травм. Тебе больно, наверное, да? — А ты как думаешь? Сын фермера на очередной грубый вопрос опустил рябое и чуть вытянутое лицо вниз. По всей видимости, он чувствовал себя виновато. Чарли подумала, что стоит быть мягче, так как собеседник своими повадками больше походил на ребенка. «Может он реально умственно отсталый? Очень похож. Вот как в фильмах показывают… Даже голова для этого туловища побольше, чем надо, а сальная грязная челка как у типичного ботана.»  — Ты… Тебя Джим зовут, да? Парень кивнул. — Джим, может развяжешь меня? Я свалю, пока твой повернутый старик не вернулся и все. Меня же искать будут, потом найдут, потом копы, суды, его посадят… А так я даже в полицию не пойду. Я не знаю, че вам надо, но это хуевая идея. Ты же меня узнал, да? Понимаешь, что мое исчезновение просто так не оставят? — Я не могу. — Джим украдкой взглянул на пленницу и натянул на ладонь рукав темно-зеленой клетчатой рубашки. Только в этот момент Ратлифф узнала свой предмет гардероба. Следовательно, паренек рылся в чемоданах и от этого стало не по себе, а он тем временем продолжал. — Ты посиди чуть-чуть и мы отпустим тебя. Папа говорит, что хочет получить за тебя немного денег и все. Хочешь, я перевяжу тебе раны и принесу попить? А ты расскажешь мне как… Как вообще это, сниматься в кино? У тебя много общего с твоим героем? Честное слово, я смотрел все серии! Я люблю всех-всех-всех, но твой персонаж, хоть и отрицательный, все равно самый любимый. Пока меня не отчислили я же много для тебя делал. Я писал тебе в фейсбуке, помнишь? Ты даже отвечала. Бог меня услышал и я наконец-то встретился с тобой. Это все не случайность, я же мечтал об этом. Я еще в самом начале собрал всех твоих… — Че? — Чарли вообще не понимала, что болтает этот странный юноша и начинала выходить из себя. — Че ты несешь? Что значит «чуть-чуть посиди»? Ты можешь меня отвязать или нет?! Вы меня, блять, похитили! Это ненормально держать человека в подвале! Вы не соображаете?! Джим вытаращился на нее и сделал шаг назад, будто связанный человек может хоть что-то ему сделать. — Не кричи, пожалуйста, Пиро. Это ненадолго, просто потерпи… — Я не Пиро, мать твою! Ты не в себе или че?! Руки мне развяжи, я тебя прошу, блять! — Ты меня не помнишь… — Что? — Мне кажется, это судьба. Я же твой фанат с самого начала. Я писал тебе, писал, писал, писал… Ты так мило общалась, а потом начала игнорить. — Да мне много кто пишет! Ты думаешь, я могу каждого помнить?! При чем здесь это вообще?! — Ратлифф даже не замечала, что буквально начала орать. — Отпусти меня! Ты слышишь, че я тебе говорю?! На эмоциях она резко дернулась, чем напугала молодого человека, а сама вновь взвыла от режущей боли в руке. С потолка на голову что-то посыпалось. — Да куда ты пошел?! Стой! — заметила американка то, что Джим отбежал к лестнице и собрался наружу. — Проклятье. Да сколько? Сколько вам надо денег?! Ты скажи мне, я вам их сама лично вручу! К удивлению, это предложение не подействовало. — Я не знаю! Я ничего не знаю! — чуть ли не плача выкрикнул напоследок парнишка и через пару секунду люк с грохотом захлопнулся. Тяжело дыша, Чарли осознавала, что орать на него не стоило, но в сложившейся ситуации сложно было контролировать враждебность. Как сейчас ее может волновать то, что он один из фанатов и прочая ерунда? Разум перекрыла злость, не дающая трезво оценить свои возможности. — Чокнутый. Чокнутый, мать его. Какой к херам фейсбук? Сука. Она снова гневно подалась вперед. Балка за спиной пошатнулась, а это значило, что она не так уж и плотно закреплена. — Лааадно. Не хочешь по-хорошему? Выберусь без твоей помощи, трусливый очкарик. Терпеливо вдыхая полной грудью, Ратлифф собралась с силами. Ее ждала невыносимая боль, но адреналин помогал и она рывками принялась расшатывать столб. Взревев, она буквально ощущала перелом чуть ниже локтя. Даже показалось, что он открытый, а сломанная кость врезается в мясо и нервные окончания. Деревянный брус шатался но долго воздействовать на него не получилось. Это действительно было невыносимо. Она брыкалась, рычала брызжа слюной, толкала его спиной. На голову продолжал сыпаться сор и попал в глаза, когда взгляд устремился наверх. — Проклятие… Попытка снести балку оказались не просто бессмысленной. Она оказалась опасной. Даже если и получится, ветхий пол скорее всего рухнет прямо на голову. — Сэм, не тупи! Ты можешь нормально объяснить? Кто это? Что они сказали?! — прикрикнула Таня на подругу жены и импульсивно помахала смартфоном. — Почему они телефон вырубили? Че им надо?! — Таня, не ори на нее. Видишь, она тоже волнуется. — вступилась за свою девушку Яна. Афроамериканка выглядела потерянной и не могла внятно связать даже пары слов. Компания из трех человек сидела в номере мотеля, а Бурая уже минут десять пыталась понять, почему она не должна звонить в полицию. — Они сказали… Сказали… Что если мы позвоним копам, то будет хуже… — Сэм сглотнула. — Чего они хотят? — Ну… Ну… Типа, он сказал… «Гоните бабки или мы будем отправлять ее к вам по частям». Но он… Он не похож на эту… На этого… На латиноса. Нет акцента. Я просто думаю, что это какая-то чушь… — Саманта помотала головой и схватилась за нее. — Че делать-то, бляяя… Может это розыгрыш? Она угарает над нами. — Она не стала бы так делать. — глядя куда-то в сторону и переняв на себя шок, теперь уже Попозже отрицательно покачала головой. — Нет. Точно нет. Это, блять, не смешно. Это, блять, нихуя не смешно… Идем туда. Поднявшись с постели, она решительно пошла к двери, но вынуждена была остановиться. — Че смотрите?! Идем! Я по пути мисс Ратлифф буду звонить! — Тань, зачем куда-то идти? — не поняла Яна. — В смысле зачем?! Вдруг там что-то… Я не знаю, вдруг… Вдруг там что-то осталось и можно понять, куда ее повезли или что-то еще! Я не знаю! Но нельзя же просто сидеть сложа руки! Вы, блять, вообще понимаете?! Ее в заложники взяли, але! До Татьяны самой будто только-только начал доходить весь ужас происходящего. Бездействие подруг усугубляло ситуацию. Глаза покраснели. От предистеричного состояния начало потряхивать, а взгляд заметался от одной девушки к другой. — Да че вы сидите?! Пойдем! — с надрывом заорала она на девушек и срываясь на слезы. — Таня, подожди. Стой. — Еременко подошла к ней и приобняла за плечи. — Туда опасно идти. Она подвела ее к постели и усадила обратно. — Зачем она террористам? — заторможенно спросила Саманта. — Понятия не имею. Но именно поэтому все-таки надо звонить в полицию. — Нет, нет, нет, нет, нет… — Таня лихорадочно замотала головой и дрожащими руками искала в телефоне нужный номер. — Я сначала п-п-п-позвоню ее маме и… Совсем не контролируя себя она зарыдала так, будто ее супруги уже нет в живых. — Тань, Тань… Успокойся. — Яна погладила ее по спине. — Им просто нужны деньги. — А если они врут и уже убили ее?! — Нет! Не говори так! — Сэм вспыльчиво подскочила из-за стола. — Так, стоп. Только попробуйте сейчас посраться. — строго заявила Яна, взяв на себя роль холодного разума. — Тань, ты пролистала. Вот, звони. Иначе мы сами можем все испортить. Потребовалось не более трех часов, чтобы частный самолет известной актрисы долетел прямиком из Сан-Франциско и приземлился в ближайшем аэродроме для кукурузников. Еще полчаса и черный Лексус домчал оттуда до злосчастного мотеля. Татьяна не видела эту женщину с самой свадьбы. Если бы не повод для встречи, она бы восхитилась внешним видом этой тридцатидевятилетней брюнетки. Всегда уверенная в себе, несмотря на определенные жизненные обстоятельства, но сейчас, точеное белокожее лицо выдавало испуг. Оказавшись все в том же номере и выслушивая о случившемся, она прикрывала рот рукой. Снаружи, у двери, на всякий случай стоял телохранитель, что являлось пунктиком после деспотичного мужа и его пьяных попыток лишний раз приехать за выяснением отношений. — Саманта, ты с ними говорила? — мисс Ратлифф посмотрела на подругу дочери. — Сколько им нужно? Нам нужны гарантии, что ее отпустят и я выплачу им любую сумму. Любую. Отдам все, что у меня есть. Пусть забирают даже это чертов самолет и машину. Я должна с ними поговорить. — Они… Они сказали, что перезвонят вечером, если мы не вызовем копов и это… А если вызовем, то они как-то об этом узнают и… Ну… Хана. — Они не убьют ее. Нам надо дать им понять, что мы готовы платить. Сумма. Назовите мне сумму. Сэм моргала глазами, будто даже боялась произносить цифру вслух. — Пятьдесят. — выпалила Бурая, до этого прикрывающая лицо руками и пытаясь себя успокоить. — Тысяч? — удивилась Мэгги. — Миллионов. Они требуют пятьдесят миллионов долларов. Наличными. Женщина оглядела трех молодых девушек с полностью потерянными глазами и теперь в ней тоже поугасла уверенность. — Сколько? — Вы правильно расслышали. — На всех моих счетах сейчас семь. — мать похищенного ребенка уставилась перед собой. — Откуда такая сумма? Ответить ей никто не сумел. Таня изначально понимала, что, скорее всего, таких денег у женщины нет. Но она ничего не знала о ее материальном состоянии, а сейчас, когда убедилась в правильности своих мыслей, подумала о том, о чем мисс Ратлифф сказала вслух. — Тогда вся надежда на Пола. Как по заказу, за дверью послышался мужской голос: — Пусти! Руку твою сейчас сломаю, блять! Там моя жена! Бывшая, но жена! — Грег, пусти его! — крикнула Мэгги телохранителю. Дверь с грохотом отворилась. В комнату ввалился мужчина в рубашке с расстегнутыми верхними пуговицами и в сером костюме. — Ублюдок. — выругался он, поправляя пиджак. — Ну? Что там с ней произошло? Зачем я должен был тащить свои яйца через весь штат в эту деревню? Мистер Ратлифф очевидно не совсем понимал суть проблемы, переданной ему через «глухой телефон» бывшей женой. Зато, когда выслушал, не особо и отличался лицом от всех собравшихся. — Какие боевики? Какие террористы? Приехали, вашу мать! Каким боевикам она нахер сдалась? Что вы вообще забыли на границе с Мексикой, малолетние идиотки?! — Пол. — Господи… Какие же вы, блять, все тупые! — мужчина схватился за лоб. — Успокойся. — Сама успокаивайся! Еще этих проблем мне не хватало. С ребенком, который даже… — Пол! — прикрикнула на Мэг. Это сработало и он ненадолго затих. После чего уточнил: — Сколько? Сколько надо бабла за это ебаное недоразумение?! Таня, точно как и подруги, молча пялилась на отца своей супруги. В ее голове не укладывалось, как он с такой легкостью может относиться к этой новости и ведет себя так, будто его дочь не похитили, а забрали в участок за мелкое хулиганство. — Пятьдесят миллионов долларов. — призналась в это время женщина. Бывший муж уставился на нее как на сумасшедшую. — Сколько? Сколько?! Мэг, ты… Вы че, ебанулись что ли?! — он диким взглядом окинул всех присутствующих и вдруг ухмыльнулся. — Эй, соплячка! Давай-ка, выходи! Вы че тут, с меня бабки стрясти вздумали? Мужчина подошел к уборной и распахнул дверь, но потом поморщился и захлопнул обратно. — Пол, это не шутки! — А я по вашему шучу? Пятьдесят миллионов баксов? Пятьдесят?! Бабы, вы реально головой поехали? Вы если наебывать собираетесь, хоть совесть имейте, ладно?! Три пары выпученных глаз пялились на него и их обладательницы разинули рты. Только Мэг, казалось, была не слишком удивлена. — Пол, это не шутка! — повторилась она и встала. — К вечеру нам надо что-то предпринять! Они будут звонить, понимаешь? У них наша дочь! — «Дочь»… «Наша дочь»… А знаешь что? — Пол подошел к бывшей жене и посмотрел прямо в глаза. Поджав губы он смотрел в них долго и угрожающе, после чего покачала головой, отмахнулся и пошел к двери. — У меня нет таких денег. Звоните в полицию, это их работа. Остолбеневшей Татьяне показалось, что она совсем далеко от реальности. Ей казалось, что она вот-вот проснется, ведь то, что происходит, просто напросто невозможно. Людей похищают только в кино. А если и похищают, то не требуют такую заоблачную сумму. А если и требуют, то родной отец никогда не поведет себя так по отношению к ребенку! Он никогда не будет вести себя настолько безучастно. Вероятно, только сейчас Таня и понимала, как, когда-то давно, чувствовала себя ее бывшая девушка. Как не могла быть уверена в том, цела ли она? Где находится? Что нужно предпринять, чтобы ее найти? А самое главное, действительно ли останется она в живых, если это удастся? При мысли, что даже при выкупе возможно найти вместо любимого человека его труп, она уже больше ничего не слышала и, со стороны, не совсем адекватно мотала головой в стороны. — Просыпайся, барышня. Подъем! По лицу Чарли проехались газетой. Еле как она разлепила глаза. Отвратное самочувствие и слабость. Помимо боли от переломов, притупившейся, но не затихающей, у нее поднялась температура. Тело знобило. Ничего удивительного, ведь никто не обрабатывал ей раны, никто не давал никаких таблеток и даже воды. Американка не знала, сколько прошло с того момента, как она здесь оказалась. Наступил следующий день? Или все еще идет этот же? В подвале время потеряло свой ход очень быстро. — Ну че, будем звонить твоим друзьям? Да очнись ты! — Итан влепил пленнице пощечину, заставляя открыть глаза. — Надеюсь, они знают номер твоих богатеньких родителей и передали им все, что я сказал. — Я бы сама могла заплатить тебе столько, сколько нужно, тупица. — прохрипела Чарли. — Сомневаюсь. — мужчина отхаркнул на землю слюну, достал папиросы и уселся на стульчик, который спустил с собой. На крючке висела протянутая сверху лампа. — Вот заплатят твои дорогие родители полтос лямсов и никто тебя даже пальцем не тронет, ты не ссы. А вот если будут тупить… — Сколько? — американка нашла в себе силы вяло фыркнуть и попыталась приподнять тяжелые веки, но левое забогравело и отекло, от чего двигалось с трудом. — Пятьдесят? Дед, да ты из ума выжил. — Че ты ржешь? Я уже все узнал! Папаша твой — крупная рыба. Бизнесмен. У него такие бабки точно водятся. Мы с семьей сможем всю жизнь прожить подальше отсюда, чтобы никто нас не нашел, и все будут счастливы! Смекаешь в чем соль? Эх, молодежь. Тупые как валенки! — Дело не в этом. Для таких денег ему придется как минимум продать одну из своих компаний, а он никогда в жизни этого не сделает. Снизь сумму на реальную. — Не свисти мне тут! Она реальная! Вон, я читал в газете, как какой-то гангстер по кличке «Большой Транжира» получил выкуп за чьего-то там сынка аж в семьдесят семь лямов. Семьдесят семь, чтоб его! Думаешь, я с потолка эту сумму взял? Я че, хуже этого китаезы по-твоему? А он провернул это два раза! Один раз в девяносто шестом, другой раз в девяносто седьмом году! Так что не заговаривай мне зубы! Мужчина выкуривал папиросу, одновременно с этим держа в руке старенький телефон-раскладушку. Зажав бычок зубами, он достал из-под пояса плоскогубцы. — Смотри че. Объясняю: если твои будут выебываться — твоим пальцами несдобровать. Поэтому умоляй их как хочешь. На всё про всё меньше минуты. Как я узнал, столько и надо чтобы отследить откуда звонок. Это на случай, если они тупые и все-таки обратились к легавым. — Откуда ты это узнал? Из фильмов? Если они обратились и ты будешь звонить — тебя сразу вычислят. Мужик, у тебя дерьмовый план. Итан замолчал, сверля заложницу взглядом, не слишком обремененным интеллектом. — А ты откуда знаешь? — доверчиво спросил он. — Знаю и все. Будет надежней, если мы с тобой поедем до моего дома. У меня в сейфе есть одна пятая от этой суммы, я отдам тебе свою тачку и едь куда хочешь. — придумывала на ходу американка. — Копы уже точно в курсе и если ты будешь действовать по своему плану, то далеко даже смыться с деньгами не успеешь. — Успею! Я знаю, что у пирса Империал Бич есть заброшенный катер и мы… Бля. — мужчина заткнулся, поняв, что сболтнул лишнего. — Иди-ка ты нахер. Обмануть меня пытаешься, да? Чтобы сбежать? Хрена с два! Но теперь звонить куда-либо похититель опасался. Подумав пару секунд и явно не понимая, что делает и как лучше все провернуть, он вытащил смартфон Чарли из кармана, переписал что-то в свой мобильник, после чего бросил айфон на пол и его настигли удары подошвой ботинка. — Ты же не преступник, чувак. Говорю тебе, давай мы поедем до моего дома… — Заткнись! Заткнись!!! — резко заорал Итан, грозя пальцем. — Что ты вообще можешь понимать?! Живешь в шоколаде и нихуя не знаешь! Сиди и помалкивай! Подобрав с пола сломанный гаджет, он затоптал окурок и полез из подвала. — Зажравшиеся... Скоты... Буржуи вонючие... Всегда думают, что простой народ наебать могут. — озлобленно ворчал мужчина, поднимаясь по лестнице. — Ничего-ничего. Карма попляшет на костях каждого из вас. Следом за собой он утянул лампу и с грохотом захлопнул люк. «Хм… Нет. Вся в черном это уже как на похороны. Так и что получается-то? Это свидание? Ну, как бы да… Значит, надо одеться соответственно. Вот. Вот так сойдет.» — Хорошенко убрала распущенные волосы на одно плечо и оглядела себя в зеркало. Убрав какую-то нитку с черных зауженных брюк, она поправила зеленый кардиган, надетый поверх такой же черной рубашки. Наступил вечер. Девушка недавно отвела Анжелину к маме и, находясь в каюте одна, взялась за косметичку. Она уже даже не помнила, когда в последний раз вот так наносила на лицо тональный крем, красила ресницы и губы непосредственно для свидания. Стало грустно. С Маргаритой они долгое время не могли себе этого позволить. У ее возлюбленной то не находилось времени, то она уставала, а когда все же пыталась придать их отношениям романтики, то уже сама Екатерина все портила. Второе января. Вечер. Теплая вода из душевой лейки льется сверху на голое тело. Перед глазами только очень-очень мутный тусклый свет и на ощупь приходится выдавливать на ладонь шампунь для волос. Сделав это, Катя отправила бутылек на металлическую полку, но промахнулась и шампунь упал под ноги. — Блять. Она наклонилась и начала водить руками, чтобы нащупать его и поднять. На голову вдруг свалилось что-то еще. Следом тут же посыпались остальные бутыльки и баночки, расплескивая собой воду на дне ванны. — Да блять! Шатенка топнула ногой, от чего поскользнулась. Она бы упала, если бы не ухватись за один из пластиковых поручней, установленных Маргаритой практически сразу же, как только они переехали в эту квартиру. Послышался еще один всплеск воды от упавшего бутылька и Екатерина судорожно сглотнула. Она чувствовала себя совершенно беспомощной. Такие моменты очень сильно били по нервам. Она ненавидела эти чертовы поручни. Она даже не знала какого они цвета! Она не видела ни-че-го! На глазах навернулись слезы и казалось, что это никогда не закончится. Новая попытка поднять то, что свалилось в ванну не увенчалась успехом. Схватив одну из баночек, незрячая девушка резко выпрямила и в ту же секунду ударилась головой о кран. — Да заебало! — вскрикнула она и отшвырнула бальзам куда-то в сторону. Раздражаясь, она быстро выбралась из ванной, но пути чуть не упала еще раз. Зацепившись за шторку, она сорвала ее вместе со штангой и та с грохотом шлепнулась в ванну. — Солнышко, ты в порядке? Катя ощутила холодок по телу, так как Рита открыла дверь. — Закрой дверь! Нормально все! Не надо, блять, меня караулить! Перед подобными срывами в ней всегда долго копились эмоции от неудач. Наспех закутавшись в полотенце и, выйдя из ванной комнаты, Хорошенко гневно хлопнула дверью. — Ебаная шторка! Убери ее, я тебя сколько раз просила?! — выкрикнула она, даже не заметив приятного аромата от ароматических свеч. Однако, когда все же заметила, ничего хорошего не сказала. — Чем, блин, воняет? Маргарита сидела на диване, в одном полотенце, так как сама недавно вышла из душа и целенаправленно ждала свою девушку. — Это аромосвечки. Катюш, я не могу убрать шторку, потому что тогда вода льется на пол и как в прошлый раз мы можем затопить соседей. Я понимаю, что ты не специально… — Ой, блять, понятно. Потому что я тупая криворукая инвалидка, как всегда классная отмазка. — рыкнула Катя и, желая подойти к шкафу с одеждой, врезалась в елку под предостережение Марго. — Ааай… — простонала она, уколовшись иголками. Стиснув кулаки и зубы, ей захотелось рыдать от произошедшего в последние десять минут. — Осторожней. Иди ко мне… — Майорова незамедлительно подошла к ней и приобняла. — Все хорошо. Все в порядке. Просто елка. Я специально свечи зажгла. Они должны успокаивать и я планировала сделать тебе массаж с теми подарочными маслами, чтобы ты… С успокоением Марго опоздала. Катя даже слушать ее не стала. Она резко отстранилась и одним движением уронила елку на пол. — Сколько, блять, можно-то уже, блять, а?! Я заебалась! Кто просил эту елку ебучую ставить?! Нахуя ее Полина притащила?! Ее, блять, кто-то просил?! У девушки началась истерика. Ничего не видя перед собой, она попыталась пнуть дерево. Рита удержала ее, но та дернулась, сделала шаг назад и под хруст стекла вскрикнула от боли. В пятку впился осколок разбитого шарика. Оказать себе медицинскую помощь Шаманка не позволила. Рухнув у стены на пол, она без остановки рыдала. Сквозь всхлипы и сопли. — Я не хочу жить вот так! Я не хочу! Я хочу сдохнуть! Да почему так?! Лучше бы она меня убила! Я ненавижу ее! Я ненавижу! Катя со злостью то терла свои глаза поверх век, то давила на них. У нее было лишь одно желание — содрать эту мутную пелену. Посреди комнаты валялась елка, разбитые шарики, иголки, а по полу размазана кровь. Это была последняя капля перед очередным нервным срывом. Целых два часа Маргарита успокаивала ее и убирала от лица руки. Конечно же, ни о каком приятном романтическом вечере тогда и речи быть уже не могло. И такой случай происходил не единожды. Вспоминая и стыдясь своего поведения, Катя сидела на постели, держала в руке ярко-красную помаду и смотрела в окно на бесконечную поверхность воды, освященную огнями лайнера. «Наверное, она права. Ей нужен отдых, а я… А я как маленькая девочка пытаюсь ее расстроить, спровоцировать или что-то еще…» Она посмотрела на косметический продукт в руке и прикусила губу. На душе стало очень паршиво. И вот ей снова захотелось плакать. Совсем одна, в уютной на вид каюте, но здесь так холодно. А ведь все могло бы быть по-другому. Быть не может, что она больше никогда не ощутит на себе любимых объятий. Самых родных. Самых теплых. Самых незаменимых. Больше в ее сердце и разуме не было никого, кроме одной единственной. Той, что теперь являла собой обжигающий лед. Вероятно, только сейчас Катя и понимала, как, когда-то давно, чувствовала себя ее первая девушка. Как в ответ на искренность можно получать псевдодружеское отношение, полное отрицание, а потом и вовсе попытки избегать какого-либо общения. При предыдущих расставаниях она просто не успевала это прочувствовать. — Тук-тук-тук. От уныния шатенку отвлек знакомый голос. Ощутив скатившуюся слезу она быстро вытерла ее и, натянув улыбку, повернулась к приоткрывшейся двери. — Привет, бабуль. — впервые Хорошенко так назвала пожилую женщину и поняла, что совсем размякла. — Проходи. Ты что-то хотела? — Нет, нет, нет, дорогая. Просто решила проведывать тебя. Не видела тебя за ужином. О, смотрю, ты куда-то собираешься? — Да нет, я… — Катя взяла салфетку и поспешно стерла с губ помаду, решив, что никуда не хочет идти. — Мне просто тут хорошо. Вот, на море смотрю… «Что за глупости я несу? Мне совсем не хорошо. Мне очень-очень-очень плохо…» — Милая, ты чего? Плакала? — Любовь подошла к внучке, расслышав в ее голосе горечь. Было невыносимо держать все в себе. — Нет, я просто… Я… Катя очень хотела сдержаться, но… Вместо этого она горько расплакалась. Крепко обняв старушку, присевшую рядом с ней на кровать, девушка была сама на себя не похожа. — Ба, я… Я не знаю… Я не знаю, что мне делать. — через слезы проговорила она, внезапно осознав, что только у этого человека и может сейчас попросить совет. Как на духу она высказала ей все. Выдала от и до. О том, как они с Ритой сошлись и как она пыталась подавить к ней свою симпатию. О том, как поначалу некрасиво ей пользовалась, еще не покончив с предыдущими отношениями. О том, как ослепла и о своих бесконечных срывах на фоне этого. И, в конце концов, о причинах их расставания. — Я понимаю, что это все складывается в одно. — плача говорила шатенка. — Я понимаю, что не предел мечтаний и у каждого из нас есть свои косяки, но… Эта девушка, с которой я ей изменила — это ошибка. Извините, что вываливаю это сейчас все, это… Я… — Ничего-ничего, все хорошо. Пожилая дама обнимала внучку за плечи и изредка поглаживала по спине. — Я говорила ей, что этого никогда больше не повторится. Я говорила, но она… Она с чего-то решила, что я все еще скучаю по своей бывшей девушке. Но это не так! Да, у меня есть определенные эмоции на этот счет, но я бы никогда ее на нее не променяла. Блин… Мне кажется, вы вообще меня сейчас не понимаете. Шмыгнув носом, Хорошенко даже усмехнулась, но потом снова расплакалась, закрыв лицо ладонями. — Дорогая, посмотри на меня. Посмотри. — Любовь подняла лицо Екатерины на себя. — У вас у каждой свой взгляд на происходящее. И я уверена — вам нужно поговорить. — Но я же сказала, она не хочет. Она сама всегда говорила: «диалог важен», а щас что? Она же психолог, а сама закрылась от меня и… И все. — Психолог она или не психолог, но в первую очередь она человек. Тем более, взгляд со стороны он всегда иной, нежели взгляд на то, что случается с нами. И если она все-таки попросила тебя подождать, то подожди. Отступи ненадолго. Тем самым ты проявишь уважение и мудрость. Сама же говоришь, что она видит в тебе ребенка. Так покажи, что ты взрослая и самостоятельная личность. Способная уважать чужие решения. Поверь мне, Катюш, на одних эмоциях счастье не построишь. Над долгими и здоровыми отношениями нужно работать. Не бывает, что люди влюбляются и через год, два, три у них не возникает проблем. Масштаб, конечно, разный, но в любом случае брак… В вашем случае, пока что, гражданский, очень похож на строительство дома. Кирпичик к кирпичику, совмещая рассудок и любовь. Тогда дом будет уютный. А не «тяп ляп» положили, а потом извиняться друг перед другом за падающие на голову кирпичи. Екатерина вновь грустно усмехнулась и вытерла со щек слезы. — Думаете, правда надо оставить ее в покое? А если… Если это ничего не изменит? — Маргарита не глупая девушка. Я уверена, что она еще придет к диалогу с тобой. Но если что… Это немного удар ниже пояса, но… Предложи ей сходить к семейному психологу. От такого предложения Катя сама посмеялась. — Зачем? Блин… Это странно. Но мне интересно, что бы она на это сказала… — Не обязательно к нему идти. Он не всегда нужен парам. Еще так бывает, что потом они сами не в состоянии решить свои проблемы. — по-доброму усмехнулась бабушка. — Но, для Маргариты это будет серьезный звоночек о том, что ты готова работать над отношениями. А пока что, просто отступи. Призадумавшись, шатенка лежала головой на ее плече поверх вязаной кофты. — Бабуль, я дурочка… Я какому-то парню пообещала сегодня свидание. Хотела Риту позлить… — Да? И как скоро? — Я уже опаздываю, наверное… Да какая разница? Все равно не пойду. — Но он же тебя ждет. Это неприлично. Катя подняла голову и вопросительно посмотрела на бабушку. — Это значит, что мне надо идти? — Это значит, что стоит пойти, честно рассказать о своих намерениях и извиниться. Или хотя бы позвонить. Тренинг первый: учимся отвечать за свои слова, поступки и обещания. Телефона Артема у Екатерины не было, но к бабушке она все же прислушалась. Приведя свой макияж в порядок и отказавшись от вызывающей помады, она отправилась на свидание, решив сразу оповестить парня о том, что оно является не более, чем дружеским. «Может он и не против обычного общения. Расскажет как тут и что устроено.» — думала она, идя в сторону бара и мельком обратила внимание на свои худые ноги. — «А еще здесь есть хорошая возможность поправиться и не быть похожей на анорексичку. Возьму пример с сестры. Тем более, все равно жрать хочется.» Урчащий желудок и сухость в горле добавились в копилку мучительного дискомфорта и боли. Руки, ноги, да и спина затекли так, что Чарли их практически не чувствовала. Находясь все в том же подвале, она пыталась прислушаться к тому, что говорят жители дома в дальней комнате. Однако, различала только обрывки фраз: «Я видела из закусочной… Они там все были… Полиция… Итан, это серьезно… Из-за тебя нас всех посадят в тюрьму…». Неужели ее правда ищут с полицией? Интересно, Таня позвонила родителям? Где она сейчас? Уехала домой? Или вместе с Яной и Сэм? Интересно, они вообще переживают за нее? Судя по тому, что говорит женщина по имени Бэкка, все на самом деле серьезно. Очень сложно понимать происходящее, сидя взаперти и не понимая, сколько еще это продлится? А ведь еще даже суток не прошло. От доносящихся сверху голосов довелось расслышать, что сейчас только двенадцатый час ночи. «Этот мудила все-таки позвонил им или испугался и не стал? Какой смысл держать меня здесь, если он не сможет даже получить свои деньги? Кажется, он просто обоссался и теперь не знает, что со мной делать… Блять. Наверное, не надо было говорить ему про весь этот бред со звонками. Но я так надеялась, что он поверит и вытащит меня отсюда… О!» С тихим скрипом люк начал подниматься. Будто кто-то пытается сделать это так, чтобы его не заметили. — Тссс. Тссссс. — прошипел парнишка, спустив в него голову и прижав к губам палец. «Слава яйцам! Наконец-то дошло, что может помочь мне, а не тупить!» — обрадовалась американка и собралась с силами, чтобы не грубить ему, даже если при этом он будет нести какой-нибудь бред. — Спускаюсь. — зачем-то оповещая прошептал Джим и осторожно начал слазить вниз. — Эээ… — Чарли пришла в недоумение, заметив, что он спускает вместе с собой ноутбук. — Это зачем? Там лампу можно включить. Посвети ей и все… — Тсссс. — снова шикнул парнишка. Поставив небольшой компьютер прямо на пол, он снова залез на лестницу, взял какой-то мешочек и закрыл за собой люк. — Все. — гордо сообщил он, спустившись на бетонный пол и улыбнулся. — Что «все»? Ты отвяжешь меня? — Что? Нееет. — Джим помотал головой. — Я пришел в гости. Ну… То есть… Я подумал, что раз ты здесь… Он продолжал смущенно улыбаться и поправил на рубашке с коротким рукавом галстук-бабочку. На его ногах красовались помятые брюки и потертые кроссовки. Парень стоял при полном параде и от него несло дешевым одеколоном. — Я немного волнуюсь. Вот. — он быстро поднял мешочек и вытащил из него бутылку воды с каким-то пакетиком. — Я подумал, что раз ты все равно здесь, то мы могли бы… Ну… Мы могли бы… Провести время вместе. Ты же не против? Ну, типа, сходить на свидание, но не совсем… Тараторя, сын фермера нервно теребил пакетик, но спохватившись подошел к выпучившей на него глаза Чарли. — Вот. Мама вчера шарлотку готовила и… Можешь поесть. И вот, я тебе воду принес. Я покормлю тебя и попою, не переживай. Еще бинт и спирт взял. Пить его не дам, но раны обработать могу. — он сам с собой посмеялся, подошел и начал вытаскивать медицинские средства из мешочка. — Чувак, ты реально не в себе? — Ратлифф смотрела на него ошалелым взглядом и не соглашалась верить своим ушам. — Отвяжи меня, пацан. Пожалуйста. Это уже реально не смешно. Твой отец совершает большую ошибку… — Нет, нет, нет, нет, нет. Я не хочу этого всего касаться. — юноша снова помотал головой. — У нас с тобой свидание. Я очень давно мечтал тебя увидеть. Вот прям так. Он опустился рядом на колени и сквозь линзы прозрачных очков посмотрел предмету своего обожания в глаза. В свете ноутбука Чарли увидела перед собой его прыщавое лицо, а до носа дошел запах чеснока изо рта. — Э, пацан, завязывай. — она прижалась к столбу спиной и с отвращением отвернула голову в сторону. — Ты меня правда не помнишь? — Слушай, мне реально много кто писал, а после второго сезона вообще завал был. Да ты можешь не дышать на меня своим чесноком, а?! Я щас сблюю! — не выдержала Ратлифф. «Спокойно. Спокойно. А то он опять сбежит.» — Отодвинься. Пожалуйста. — процедила американка, держа в напряжение все тело, от чего переломы заныли с новой силой. — Значит, твоя жена была права… — поникшим голосом сказал Джим и опустил лицо. — Помнишь, я писал тебе, что учусь на журналиста и хочу взять у тебя интервью для практического задания? — промямлил он. — Что? Я… Нет. При чем тут моя жена? — Ты написала, что как-нибудь потом и после этого не отвечала… — Слушай, я могла забыть. Какой смысл в каких-то интервью, если у меня только одна роль, да и та… — Я специально устроился ассистентом на тот фуршет в честь дня рождения твоего отца! Мне предложил друг и я просто не верил в такую удачу! — парень повысил голос и Чарли, морщась, посмотрела на него. — Мне запретили подходить к гостям, а ты постоянно была с кем-то… — Чувак, я не понимаю… — Дослушай меня! Я надеялся, что поймаю тебя, когда ты будешь одна, взять автограф и поговорю на счет интервью. А потом… Потом... Твоя грубиянка-жена в меня врезалась. Я думал, она поможет мне, хоть и расстроился, что ты жената, а она… Она… Джим пробегал вдоль стены с микрофонной стойкой в руках, так как скоро должен был выступать уважаемый гость. Он очень торопился. Параллельно взгляд рыскал по огромному залу в поиске любимой актрисы, как вдруг, в него врезалась темноволосая девушка и выплеснула на себя немного шампанского. — Блять! — выругалась она. — Аккуратней быть не? Не але? Худощавый юноша в очках испуганно уставился на нее. — Простите, мисс! Мне очень жаль. Извините. Честное слово, я не хотел, я… Я… Я вас знаааю. — Че? Знаешь? — Да… Да! Конечно! Вы и… Вы и мисс Ратлифф! Я читал про вас на портале! — Вообще-то она миссис. И я тоже. — раздраженно поправила парня Татьяна. — Мы женаты вообще-то. — Дааа? Блииин… Ничего себе. То есть, жаль… То есть, поздравляю… То есть… Я просто смотрю Академию Нигредо и… Господи, это чудо какое-то, что вы в меня врезались! Это просто улетный сериал! То есть, она… То есть… Понимаете, я сюда устроился, чтобы взять автограф и… Ну… У меня друг просто и она сказал, что у ее отца тут вот это вот все и я такой думаю: «офигеть» и… Молодой человек всучил девушке микрофонную стойку и трясущимися руками полез в нагрудный карман. — Щас, щас, щас. Секундочку. У меня вот… Вот! У меня даже есть фигурка Пироманьяка! Я ее сам делал. На заказ! Просто про нее очень мало информации… Не про фигурку, а про… Ну, вы поняли. И я не знал, что вы женаты. Простите, ради Бога! Я просто видел вас на фотографиях и думал, что… Да не важно, что я думал. А еще это я основал ее фан-клуб! Почти сразу же как начался первый сезон. Нас правда всего четыреста тридцать семь человек и в основном это девочки от десяти до семнадцати лет… Но это тоже не важно! Главное, что мы уже написали петицию в ее защиту и все вместе мы не позволим этому чокнутому «миллиону мамаш» закрыть наш любимый сериал. Лично я не думаю, что у них что-то получится, а вообще, было бы круто, чтобы про ее героя сняли спин-офф или что-то вроде того. Знаете, как про Росомаху из Люди Икс? Но просто ее не все любят, потому что она злодей, но знаете, как бывает? У злодеев же наоборот всегда самая добрая душа была когда-то, но типа потом че-то случилось и они стали вот такими, и было бы здорово узнать! Ой, кажется я слишком много болтаю. Извините. Я вообще к чему это? Я учусь на первом курсе, на факультете журналистики, и я бы ооооочень хотел взять свое первое интервью у мисс… То есть, миссис Ратлифф. Просто она не отвечает на Фейсбуке, а раз уж вы… Ну, прям… Ну, это самое… Вы не могли бы… — Все! Стоп! Хватит! — замахала руками брюнетка напротив. — Я поняла, что ты ее фанатик. Но никаких интервью тебе она давать не будет. И подходить к ней сегодня не надо, потому что у нее и так настроение не очень. Еще тебя не хватало. Все, смойся и работай. Неадекват. Она с презрением оглядела растерянного парня, потом посмотрела на микрофонную стойку, вернула ее обратно, и пошла прочь. — Да откуда я могла знать об этом? — Ты такая же как она! Как все эти тупые звезды, возомнившие себя пупами земли! Ты уже нагрубила мне кучу раз! Думаешь ты особенная? Нет!!! — Да не плюйся мне в лицо, долбоеб! — прикрикнула Чарли. — Ты меня даже не помнишь, а это я! Это я создал твой фан-клуб на фейсбуке с самого начала! Это я призвал всех защищать тебя от этого миллиона мамашек! Это я создал петицию, чтобы сделали отдельный спин-офф про твоего персонажа, потому что он многим нравится! Это все я сделал! Ратлифф смотрела на истеричного парня и начала наконец-то припоминать, кто он такой. Дядя не так давно заикался о возможности отдельного сезона о прошлом ее героя и какой-то петиции. — Да я... Блять, я же не знала! Я поняла, кто ты. Но у тебя даже фоток на странице не было! — Это из-за твоей жены я оставил попытки до тебя достучаться. — будто не слыша оправданий сказал Джим. — Но теперь ты здесь. Со мной. И ты будешь со мной общаться, понятно? Он встала на ноги, притащил ноутбук и уселся рядом. — Мы будем смотреть сериал и у нас свидание. — насуплено подвел итоги сумасшедший фанат, включая первую серию. — Но кормить я тебя не буду. Будешь знать, как обзываться.