Denying2: Confrontation

Декабрьским зимним вечером, укутавшись в одеяло или бродя по заснеженным улочкам, каждый любитель Рождества или Нового года, пытается ощутить ту самую благоговенную атмосферу. Кто-то украшает свой дом, кто-то покупает подарки близким и упаковывает их, обклеивая разноцветной бумагой, дети пишут письма сказочным героям, а ненавистники холода при первой же возможности стремятся улететь в места потеплее. Жителям Лос-Анджелеса в это время года от морозов страдать не приходилось. Спроси любого местного и он вспомнит не так много зим, когда температура опускалась ниже нуля и выпадал снег. Однако, это никоим образом не мешало создавать подходящую атмосферу и дарить друг другу рождественское настроение. Поправив красный шарик на двухметровой ёлке, пятнадцатилетняя девушка с улыбкой полюбовалась зелёной красавицей. Переливающиеся цветами лампочки отражались в ее глазах, а на самой верхушке располагалась уже знакомая красная звезда. Перевесив ещё один шарик на другую ветку, Рейко обернулась на подругу, что-то старательно готовящую на кухне. — Обожаю находится у вас на Рождество. Это так по-домашнему и… Эм… Немного по-русски. Пружинистой походкой она подскочила к кухонному столу, где происходило приготовление салата и заглянула в чашку, чуть ли не окунув туда нос. — Даже уезжать не хочу. — девушка выпрямилась и по-сестрински приобняла подругу за шею. — Но мистер и миссис Миддлтон этого точно не одобрят… — Дорогая моя, это тебе семейный праздник, а не чё попало. Надо быть с теми, кто тебе дорог. Держи ложку и пробуй салат. Кажется, я картоху пересолила. — Татьяна отдала столовый прибор Рейко, а сама вытерла руки полотенцем и заглянула в духовой шкаф, где томилась индейка. — Вообще-то, вы мне тоже дороги. Почти как семья. Я знаю, что должна любить своих новых «маму и папу» больше, чем вас… — предположила Рей, показывая пальцами кавычки. — Но я вас даже знаю дольше. Услышав это, Таня хмуро посмотрела на нее. — Такое себе заявление. Не говори так. Они же крутые, стараются, даже переехали в другой штат, чтобы тебе было удобнее со съемками. — Они переехали сюда, потому что мистер Миддлтон здесь работает. Просто так совпало. Не знаю… По-моему самый крутой праздник был в прошлом году! Когда мы ездили в клуб. — Тебе там нельзя было находится. И ты даже пары часов там не просидела и быстро убежала спать. — с усмешкой напомнила Бурая. — Потому что я была там первый раз. А в этом году я сходила на несколько охуительных вечеринок с моими одноклассниками и… Блин! Наконец-то я поняла, в чем смысл тусовок! — Ага, конечно. Эй, а ты чё так матом кроешь, а? — удивилась Попозже. — Мам, а ты чё такая нудная, а? — словила она язвительный комментарий в свою сторону. — Кстати, я надеюсь, в этом году ты не устроишь такой же трешняк, как в прошлом и мне не надо будет никого соблазнять? О! Это, наверное, Мэри приехала! Раздался стук в дверь и девушка-подросток быстро побежала открывать. «Она меняется на глазах.» — подумала про себя Бурая, убирая все со стола и наблюдая за ней. — «Не это ли называют переходным возрастом? Или она просто охуела?» Фыркнув, она вышла навстречу прибывшей гостье. Но это была не Мэри. Порог переступила светловолосая гостья с подарочными пакетами в руках и тепло обняла Рейко в знак приветствия, а потом и самую близкую подругу. — Знаешь, что я нашла? Ни за что не угадаешь! — Яна помахала пакетами и достала из одного бутылку белого вина. — Ничего не напоминает? — Шато Тамань Савиньон… Русское? Серьезно? Ты где его достала? — посмеялась Таня, перейдя на родной язык и разглядывая напиток. — Места надо знать. А ещё мы им отмечали окончание языковой школы в общаге, помнишь? Ты называла его «дешмань» и самая первая нажралась, а потом отхватила от нашей коменды, когда наблевала ей под ноги. — Капееец… — Попозже посмеялась, вспомнив веселые времена. — Это сложно забыть. Отодвинув занавеску на окне, она выглянула и осмотрела двор. — А где Сэм? — Эм… Сэм… Сэм, она… Яна замялась и оглядела первый этаж, после чего покосилась на лестницу, ведущую на второй. Она тоже говорила на русском, из-за чего на обеих девушек очень внимательно смотрела Рейко. — Не захотела ехать? — догадалась Татьяна, оставив окно в покое. — Ну… Она сказала, что это семейный праздник и осталась с родными в Филадельфии. Хотя, мы договаривались, что поедем вместе. Поругались из-за этого. Опять… — Еременко заметно огорчилась. — Думаешь, Чарли сильно расстроится? — Как только стали заметны изменения, они снова перестали общаться. — брюнетка постаралась говорить тише. — Мне кажется, сейчас дружеская поддержка была бы кстати, но не думаю… На втором этаже послышались шаги. Девушки не стали продолжать разговор, а Яна улыбнулась, завидев на лестнице Чарли. — Привет. — махнула она рукой. — Как ты? — В порядке. А ты? С Рождеством. — Воу… — приехавшая из другого штата подруга опешила и ненадолго потеряла дар речи. — С Рождеством. Я… Я… Нифига себе. Я просто не ожидала… Твой голос. До ее слуха действительно долетел будто бы чужой тембр. Куда более понизившийся, но не сильно. Скорее, ломающийся, как у парня-подростка. Натянув улыбку и прихрамывая, у Ратлифф медленно получалось спускаться с лестницы. На помощь поспешила Таня. — Подожди, не иди сам, дай я помогу. Еременко все ещё пялилась на человека, которого не видела довольно давно. Внешних изменений практически не было. Разве что пара набранных килограмм и совершенно неконтактный взгляд. Что-то ещё изменилось, но что именно, она понять не могла. — Таня, не надо. — попросил Чарльз. — Ага, я вижу как не надо. — брюнетка придерживала его за предплечье. — У тебя вообще-то есть костыли, ты почему без них? — Какие костыли? Да Таня! Я сам могу ходить! Говорю же, не надо. Но упертая девушка отпустила руку только на первом этаже, позволив Чарли уйти в гостиную. С момента дней заточения в подвале прошло чуть более полугода. С тех пор синяки сошли, ссадины зажили, а переломы срослись, не считая некоторых осложнений с коленом. Однако, поведение Ратлифф изменилось. Искренняя улыбчивость, ребячество, озорство в глазах — все это тоже куда-то пропало. Нет, нельзя было сказать, что человека заменила хмурая, серая туча, но Татьяне иногда именно так и казалось. Когда прошел буквально месяц после возвращения из Сан-Диего, где велись судебные тяжбы, психиатрическая комиссия дала Чарли разрешение на гормональные препараты. Таня не была против. Преисполненная желанием поддерживать во всем того, кого любит, она думала, что это поможет поскорее забыть тот кошмарный период. Отчасти она оказалась права. Пара редко заводила разговор о произошедшем, но происходящее внутри семьи говорило само за себя. Супруг стал более молчаливым, отдалился от родных и не желал никого видеть. Редким гостем в их доме являлась лишь Фелиция. Пожилая женщина, принявшая самоощущение, теперь уже внука, не попыталась никак ему воспрепятствовать. К тому же, она дала слово никому не говорить об этом, пока тот сам не посчитает нужным, ведь другие родственники оставались в неведении. Только недавно в маленький круг, заслуживший доверие, вошёл и дядя Чарли. Его личные чувства это никак не задело. Даже напротив, он сказал, что иногда предполагал, чем все обернется, но привыкнуть к «новому племяннику» всё же придется. От него нельзя было это долго скрывать, виной тому служили съёмки сериала. С ними-то и возникло немало проблем. Изначально даже рассматривали замену актера. Но из-за набравшейся аудитории поклонников, отмели такой вариант очень быстро. В итоге, приняли единственное верное решение — пока не поздно, закончить линию персонажа, добавить больше грима, а голос заменить дубляжом. В связи с этим, замороженные съёмки должны были возобновиться вскоре после Рождества, а всей съёмочной команде предстояло покинуть страну уже завтра. — Ты поговорил с Джоссом? — Таня вошла в гостиную вслед за Чарли и настойчиво усадила его на диван, а затем обошла и обняла сзади за шею. — Во сколько мы летим? — Как раз пишу. — отозвался парень, сосредоточенно что-то печатая в телефоне. — Ты уверена, что тоже хочешь? — Я не отпущу тебя такого одного. — А что со мной не так? Я не калека. — недовольно буркнул Ратлифф. — Будешь калекой, если продолжишь бубнить. Спроси у своего дяди, во сколько мы летим и повтори слова, хорошо? — Здрав-ству́й-те. Как ваши де́ла? Спасибо боль-що-е́. — хмуро произнес Чарли на русском. — Я помню. — Молодец. Но мы еще много чего учили, повторяй. Тебе что-нибудь принести? Услышав короткий отрицательный ответ, брюнетка поцеловала супруга в макушку и вернулась на кухню к подругам. — Она… Блин. Эм… То есть он. Он изменился. — запинаясь сказала Еременко, сидя на краю гарнитура. — Ну да. — согласилась Татьяна, продолжив готовить. — Я рада, что в английском нет родовых окончаний, иначе бы я сначала тоже путалась. — Я не о том… Когда ты говорила, что он… Эм… Замкнут… Я не думала, что это всего лишь слегка лучше, чем было во время слушаний в Сан-Диего. — Да, с этим немного… Сложно. — подобрала слово Попозже. — В основном он сидит в отдельной комнате, за компом, и то ли что-то печатает, то ли во что-то играет… Я не знаю. Я стараюсь не быть навязчивой и не докапываться, мне так посоветовал психолог, но иногда кажется, что мои нервы скоро не выдержат. Хех. Вообще-то, это я всегда хуево училась по сравнению с ним, но он почти не ходит, а я в этом семестре даже не прогуляла ни разу, прикинь? Зато учит русский, чтобы в поездке было попроще, готовится к съемкам и недавно тоже согласился походить к нашему семейному психологу. Только отдельно. И уже, блин, прогулял пару сеансов… Бурая вроде и улыбалась, но улыбка на ее лице выглядела устало. В отличие от супруга, она похудела, а под макияжем скрывались синяки под глазами. На секунду Яне даже показалось, что она заметила нервный тик левого века. — Надеюсь, поездка в Россию поможет вам немного развеяться. — предположила она. — Мне кажется, смена обстановки лучше всяких психологов и… Обе девушки отвлеклись на булькающий звук. Обернувшись, они увидели, как у гарнитура Рейко тихонько наливает в бокалы вино. — Что? Вы там пока на своем болтаете, я решила всем налить. Будете? — Чтобы твои предки за тобой заехали, а ты от нас вышла косая? — посмеялась брюнетка. — Ладно, наливай уже и Чарли один унеси. — А че это у вас здесь так тухло?! В прихожей распахнулась незапертая дверь и вместе с этими словами в дом вошла Юля, а следом за ней и Мэри. — Да, где музыка? С Рождеством, сучки! Девушка с розовыми волосами забежала на кухню, где по очереди обняла всех подруг, одарила их поцелуями в щеки и небольшими подарочными пакетами. — Подарю щас, а то нажрусь и забуду что кому. О! Спасибо, малявка. — она забрала у возмущенной Рей бокал с вином. — Эй! Это мой, если что! — Ничего страшного, нальешь в другой. — отмахнулась Джа. — Лучше посмотри подарок, тебе понравится. Самая младшая из всех с интересом принялась за распаковку подарка, но сорвав блестящую упаковку, топнула ногой. — Мэри, я таким не пользуюсь! — потрясла она пачкой презервативов. — Да? Очень зря. — посмеялась Джа, получая шлепок негодования по плечу. Пока подруги смеялись, на другом конце кухни к Тане подошла Юля. — Танюх, ничего же, что я без подарка? — спросила она негромко. — Сама знаешь, мне сейчас за учебу надо доплатить и за жильё долги появились… Кажется, скоро вообще выселят. Общаги-то нет. — Да брось. Нормально все. Попозже всучила ей в руки закуски и отправила в гостиную. При этом она ощутила некое угрызение совести, ведь после угроз Чарли, Юле пришлось продать подаренную квартиру и снять жилье на собственные деньги, на что она частенько намекала при первом же удобном случае. Девушка считала, что вымогать подарки назад — неприемлемо, из-за чего их и без того натянутые отношения с Ратлифф, превратились в негласную неприязнь. Лишь благодаря Тане они не наговорили того, что думают друг о друге на самом деле. — Луче сиди в соем домике. Воть так. И не уходи. А Чебулашка плидет к тебе в гости… — лопотала маленькая девочка, сидя прямо на полу, по соседству с ёлкой. Там же стоял игрушечный дом, обмотанный мишурой. И ещё один, самодельный, сделанный из нескольких книг. В однокомнатной квартире города Санкт-Петербург наступило сонное утро. За окном на заснеженный двор падали белые хлопья, красиво поблескивая в свете ночных фонарей, а хрустящими шагами, мимо подъездов, проходили родители, отводя своих детей кто в школу, кто в детский сад. — У игрушек Эндж жизнь интересней, чем у меня. — усмехнулась Катя, потирая глаза и проходя мимо Лины с ноутбуком в руках. — Еле как встала. Сейчас отведу ее в садик, поработаю, заберу из садика и завтра все сначала… Зато кое-кто просыпается раньше всех, бежит смотреть мультики и играть. Да, Лин? На экране поставленного на стол компьютера улыбалась Марго, иногда заплывая пикселями. — А как ты хотела? Правильно тебе мама сказала: сначала практика, а потом вся бумажная волокита. Со мной было бы легче, я знаю. Потерпи ещё немного. — Я все ещё обижаюсь на то, что ты не вернёшься к Новому году. — призналась Хорошенко, одновременно с разговором заваривая кофе. — Солнце, я не могу уехать, пока идут клинические исследования. Я работаю над этим. То, что произошло после представления практической презентации перед иностранными профессорами, стало неотъемлемым событием в жизни молодого врача. После пары дней молчания ей поступило предложение о работе в Монтерейском университете и единственными требованиями для этого было получение рабочей визы, а также перевод документов о медицинском образовании. Несмотря на скромную должность ассистента, Рита принимала полное участие в разработке лекарственного препарата. Параллельно с тем она повышала квалификацию, с дальнейшей возможностью поступления в аспирантуру. К сожалению, переехать вместе с Катей не представлялось возможным. Огромное количество нюансов разделило девушек по разные стороны океана, что для Екатерины уже было когда-то знакомо. Но самое главное, теперь это не сопровождалось никакими проблемами, помимо одной — они безумно скучали. Пока Маргарита занималась своими исследованиями, ее возлюбленная освоила ведение бизнеса, ведь магазин лег на ее плечи, собственно, как и маленькая Лина. Услышав о желании старшей дочери стать малютке законным родителем, Елена Анатольевна очень сомневалась. Даже чаще чем Рита она повторяла об огромной ответственности. Но время шло, ребенок все также видел в Кате свою маму, да и сама она всей душой прикипела к девочке так, что уже не воспринимала ее никак иначе, как часть себя. Были моменты, когда она задумывалась о том, что очень молода, что ещё так много открытий впереди, развлечений, перемен… Но однажды спросила у себя: «Разве, когда в семье появляется ребенок, жизнь останавливается?». Все зависит от сил, материальных возможностей, желаний. Конечно, сейчас не хватало надёжного плеча Маргариты, ее объятий, физического нахождения рядом… Но главное было знать, что скоро все встанет на свои места. Во время долгожданного отпуска Рита вернётся в Россию, а при удачных результатах исследований заберёт свою мать на лечение и в то же время они смогут определиться с дальнейшими планами на будущее. Какой бы рутинной не казалась нагрянувшая жизнь, Кате она нравилась куда больше, чем раньше. Возможно, из-за встрепенувшей ее ответственности, а возможно… — Ита, смотли! Лоботик! И Кисина! — к компьютеру подбежала Анжелина и сунула в камеру игрушечного робота вместе с куклой. — Баба Фея, пасибо! Ой. Она чуть не упала со стула, на который залезла и снова убежала к ёлке. — Ее робот и кукла Кристина, которых вы отправили к Новому году, уже найдены и поженились. — объяснила Катя, усаживаясь за стол. — Не пойму, откуда в ней с утра столько энергии? А у вас уже вечер, да? Вы из аэропорта едете? У вас же сегодня Рождество. Там баба Люба заждалась, наверное. Судя по изображению, Рита общалась по видеосвязи с телефона. Она ехала в автомобиле на пассажирском сидение, а вела его Фелиция, особо не мешающая разговору. — Перед Рождеством совсем не было билетов, смогли выцепить только на сегодня два последних. Фелиция, пожалуйста, не торопитесь. — с опаской попросила Марго свою пожилую спутницу. — Зато консилиум в Чикаго действительно был интересный. Пересказывать я тебе его не буду, тебе скоро уходить, но там такая дискуссия развернулась… — Маргарет, извини, что перебью. — вмешалась американка. — Мы уже подъезжаем. Я поздравлю внука и поедем дальше. Не желаешь зайти со мной? — Вы же не против, если я останусь в машине и ещё пообщаюсь? — перешла Марго на английский. — Из-за часового пояса мы редко созваниваемся, а я ваших родных совсем не знаю. — Да, конечно. Я всего на несколько минут. — успокоила ее Фелиция, проезжая мимо таблички «Toluca lake» и частных домиков, украшенных праздничными декорациями. В одном из таких домов совсем недавно перебрала с вином девочка-подросток по имени Рейко. Ее забрали родители, а оставшаяся без неё компания переместилась в гостиную. Там в камине потрескивал уютный огонь, виднелась ёлка из прихожей и негромко звучали рождественские песни. Веселые студенты обменивались подарками, распивали алкоголь и обсуждали прошедший семестр, заодно празднуя его окончание. Во всеобщих обсуждениях не участвовал только Чарли и свое основное внимание уделял телефону. — Чё-то совсем унылое музло играет. Может переключишь? — обратилась к нему Юля, прикладываясь к мартини со швепсом. Не отрываясь от дисплея, хозяин дома молча переключил песню на портативной колонке. Заиграло что-то не слишком отличающееся по настроению от традиционной праздничной музыки. — А по-бодрее, не? — А сама, не? — усмехнулась Мэри, когда Ратлифф проигнорировал вопрос и в этот раз даже не потрудился сменить композицию. Она сама встала, чтобы разобраться с плейлистом, а Юля закатила глаза и повернулась к своей лучшей подруге. — Она вообще с нами сегодня общаться не будет, да? Метнув на гостью взгляд исподлобья, Чарли стиснул зубы, но прежде чем что-то успел сказать, Таня сама пресекла ее. — Давай ты не будешь так делать? — Как? — Ты понимаешь о чем я. Полякова удивленно приподняла брови. — Использовать «она», «ей» и «её»? Ты об этом? Я вам уже говорила, я буду говорить так, как мне удобно. Я так привыкла. — Мне кажется, если ты находишься у кого-то в гостях, стоит проявлять уважение к его просьбам… — ненавязчиво прокомментировала Мэри, кидая оливку в бокал с мартини. — Но у нее даже в паспорте написано… — не отступала Юлия. Уши Чарли покраснели. Он изо всех сил старался сохранять спокойствие и сходу не выдать множество ругательных слов, из-за чего и молчал. «Держи себя в руках. Ты обещал. Просто стерпи эту идиотку и донеси все спокойно…» — думал он про себя, пока внутри подобно боласу над головой раскручивалась злоба. Из-за попытки держать агрессию в себе, начинало потряхивать. Ратлифф знал — стоит сейчас вступить в спор и ничем хорошим это не кончится. — Нет, Чарли, без обид. Но я считаю, что это бред и тебе, видимо, бабки девать некуда. — довольно спокойно продолжала Полякова, отмахиваясь от аргументов подруг. — Вот когда ты хотя бы покажешь мне член и свои документы, я еще… — Юля… — предостерегающе начала Таня. — Что ещё мне тебе показать?! — разразился Чарльз, не сумев сдержать себя в руках. Он моментально повысил голос и даже встал. — Если ты впервые слышишь об уважении, то съебись нахуй из этого дома! И не появляйся здесь, как это делают другие! Мне неинтересно твое мнение, а от твоего вида меня вообще воротит, но я же об этом молчу! Парень затих. Заметив как на него все таращатся, он не стал развивать ссору и с раздражением вышел из гостиной. Таня пошла следом, перед этим наградив Юлю убивающим взглядом. — Малыш, подожди. — остановила она супруга у лестницы. — Извини ее. Ты же знаешь, она как Сэм. Чуть-чуть выпьет и… — Я же говорил, что вам лучше отметить вчетвером. У меня нет настроения слушать это дерьмо и сидеть там даже ради тебя. Я или выставлю ее за дверь и испорчу всем праздник, или… Я лучше пойду к себе. В этот миг прозвучал стук в дверь. — Ты иди, я открою. — взяв себя в руки, Чарли поковылял к двери. За ней его ждала бабушка, но радости на лице внука она не заметила. — Ба? Что ты тут делаешь? — И тебя с Рождеством, Лот… Кхм. Чарльз, извини. — Фелиция вошла без приглашения. — Уже отмечаете? Уловив запах алкоголя, она чинно огляделась вокруг. — Здрасте… — немного растерялась брюнетка, даже не думавшая никуда уходить. — Вы не говорили, что приедете. — Из вас обоих никто не слышал о гостеприимстве?  — Ба, извини. Просто… Ты неожиданно. — исправился Чарли. — С Рождеством. — Ничего, я ненадолго. Мы с Маргарет направляемся домой из аэропорта и я решила заехать, поздравить. — Маргарет… Эм… Жена внучки твоей… Эээ… Подруги? — Ратлифф взглядом обратился за помощью к супруге, но та лишь пожала плечами. — Партнёрша. Они пока не женаты, но да. — отчеканила старушка. — Там в багажнике подарки, довольно тяжёлые. Забери, пожалуйста и поздоровайся. У вас в последнее время проблемы с вежливостью, молодой человек. Пристыженный внук насупился, но ничего не ответил и молча отправился за дверь. — Ему нельзя… — заботливая жена снова собиралась помочь, однако Фелиция ее остановила. — Таня, подожди. Скажи, ты выполнила мою просьбу? — Просьбу? Фелиция, я еще… — Он должен поговорить с матерью и все ей рассказать. — настойчиво произнесла седовласая женщина. — И с отцом. Тем более, они уже когда-то заводили об этом разговор, в чем проблема? Все уже на нервах и не верят, что его постоянно то нет дома, то он болеет. — Только не с мистером Ратлифф. — Бурая умоляюще покачала головой. — Их тот разговор чуть не закончился мордобоем. — Не говори глупости. Надо просто правильно доносить свои мысли, да и я не в состоянии покрывать его бесконечно. «Проблемы с вежливостью, проблемы с вежливостью…» — про себя передразнивал бабушку Чарли, подходя к ее мини-кроссоверу. — «Вечно с таким лицом придет, что там не только про вежливость забудешь. Сразу кажется, что надо сдавать какой-то экзамен… Черт. Багажник открывается из салона и поздороваться.» Ратлифф подошел к водительской двери и приоткрыл ее. — Привет. — он заглянул в салон автомобиля. — С Рождеством. Откроешь багажник? — Багажник? А, да-да. Привет. И тебя с Рождеством. — убирая в сумку телефон, Рита в темноте не сразу разглядела, кто открыл дверь. — Маргарита… Маргарет. — представилась она подобающе меркам английского и протянула руку для знакомства. — Чарльз. — парень постарался быть приветливым и улыбнулся. — Тебе помочь? — поинтересовалась иностранная гостья, выйдя из машины. — Когда загружали коробку, она показалась довольно тяжёлой. — Справлюсь. Но спасибо. — Ратлифф открыл багажник. — Вау… Там находился деревянный ящик с неизвестным содержимым. — Наверняка что-то интересное. Ты внук Фелиции, верно? — с улыбкой уточнила Марго, дабы не обознаться. — Угу. И кажется, не совсем заслуженно… — пробубнил Чарли, коря себя за вечные пререкания. — Что там такое здоровое? Схватив ящик, он поднял его, но переоценил свои силы и, ощутив резкую боль в коленном суставе, чуть не выронил. — Осторожней. — помогла Майорова, вовремя придержав груз. Чарльзу стало неловко. Он никогда не жаловался на физическое состояние, а теперь перед ним стоит стройная девушка, пусть и на голову выше, и помогает держать несчастную коробку. — Все в порядке? — Да, да. Можешь отпустить. Стараясь избегать ее взгляда и не облажаться, Чарли переместил упор на другую ногу, после чего все же смог как следует поднять ящик и поторопился унести его в дом, прежде чем со своей помощью прибежит ещё и его супруга. «Лишь бы не показаться слабым при женщине. Ну что за черта?» — усмехнулась про себя Рита, провожая нового знакомого взглядом.

***

Это было самое унылое Рождество за двадцать лет. Да что там Рождество. Каждый новый день предполагал усилие. Снова открыть глаза и погрузиться в апатию. Вспомнить отрывки однотипных снов. В них он постоянно куда-то бежит. Смотрит вниз, руки в крови, босые ноги в земле, а страх превращается в ненависть. Он знает, что только что сделал, но готов вернуться и повторить это еще раз. Это так жутко. Именно поэтому он открывает глаза, иначе бы спал бесконечно. Лишь бы ни с кем не общаться. Лишь бы жена в ответ на его потуги улыбаться и вести себя как раньше, перестала отправлять его к мисс Симен. Перестала пытаться привести в чувство, нарочито создавая вокруг суету. К чему был этот «праздник» в доме? Он просил ее отдельно отметить с подругами или вдвоем. Но нет. «Тебе понравится праздничная атмосфера, вот увидишь». Пфф… Эти попытки не имеют смысла. Они бесполезны. Они начинают злить не меньше, чем жалость в ее глазах. А ведь ему просто нужно время. Возможно, он не прав, но кажется, будто каждый смотрит на него как на прокаженного. Нет, он понимает, что меняется. В лучшую для себя сторону. Скорее всего, именно этим и вызывает неоднозначные взгляды, но внутри коробит от иного. Все СМИ успели понаписать о том, что «похищенная актриса убила одного из похитителей, борясь за свою жизнь». Что это вообще такое?! Ох уж эти журналисты со своими пафосными заголовками. Еще и это «актриса»… Вот он, момент, когда хотелось бы разучиться читать. Хотелось бы забыть обо всем, но люди каждый раз пишут. Пишут, пишут и пишут… Личные сообщения завалены сочувствиями, идиотскими вопросами, предложениями провести интервью от каких-то мелких газетенок и крупных изданий. Нашлись и те, кто обвинял. Своим долгом такие люди считали обозначить, что сын главного похитителя был не при делах, а за превышение самообороны стоит судить, ведь «похищенную актрису» оправдали. От осточертевших обсуждений голова разрывалась. Сейчас Чарли нужно было совсем другое. Ему надо сконцентрироваться на социализации, отстаивать себе место под солнцем в роли того, кем он всегда являлся. Заставить людей забыть о Шарлотте, которой в его представлении не было никогда. Несмотря на внутреннее состояние, он был рад своим изменениям. Правда, по его мнению, они протекали чересчур медленно. Голос недостаточно низкий, растительности на лице и теле толком нет. Только плечи стали чуть шире и гениталии терпели необычные изменения. Справив малую нужду и заглянув в штаны, парень нахмурился. Сколько бы не доводилось читать о перевоплощениях, было странно испытывать их на себе. Помыв руки в тесной кабинке самолета, он вышел и уселся на свое место у окна, рядом со спящей женой. — Еще долго? — спросила она, укладывая голову Чарльзу на плечо. — Часа три. — Ммм… — Бурая сонно промычала. — Надеюсь, нас еще раз покормят. Отдашь свой десерт? Кстати, что тебе вчера Фелиция подарила? Ты не показывал. — Тебе не понравится. Короткие ответы не нравились Татьяне куда больше, но она решила не концентрировать на этом внимание. — А с кем она приезжала? Я не очень поняла… Внучка ее подруги-Любы в отношениях с девушкой? — Угу. Попозже посмеялась, удобней примостив щеку. — Ей уже столько лет, а она живет с подругой… Ты никогда не думал, что она тоже лесбиянка и тщательно это скрывает? Чарли посмотрел на веселую супругу и его лицо перекосило. — Фу. Нет. Фелиция? Моя консервативная бабулька? Очень смешно. — А что? Ты только представь, две старушки… — Нет-нет-нет, Таня, я даже представлять не хочу! Прекрати. — юноша замахал рукой. — Я отдам тебе десерт, только перестань заставлять меня думать об этом. Как и обещалось, летящий сквозь ночное небо самолёт, через три часа пошел на посадку. Снижаясь, он мерцал сигнальными огнями высоко над Санкт-Петербургом и с земли виднелся лишь маленькой мигающей точкой. — Самоёёётик! Смотли-смотли! — запрыгала Лина на кухне и тыча пальцем в окно. — И мы так етали! В ебе! — В небе. Летали в небе. Выговаривай буквы, не ленись. — поправила девочку Катя, готовя ужин. Сегодня вечером она любовалась более качественным изображением своей девушки на экране ноутбука. Та тоже сидела на кухне частного дома, где проживали Любовь и Фелиция, но в их окна, в отличие от Питера, пробивался свет. — Я смотрю, у нас в семье появилась новая зануда? — улыбнулась Марго. — Нет, просто логопед в садике сказал, что детям часто лень проговаривать сложные звуки. — объяснила шатенка, стаскивая Анжелину с подоконника, куда та уже успела забраться. — Так-так-тааак... А когда я тебе об этом говорила, ты не верила. — Ой, не начинай. Ну? Так что там по поводу бабы Фели? Чё она нервничает? Из-за того, что ее внучка… Уже вроде как и не внучка? — посмеялась Хорошенко. — Блин, это реально странно. Я с таким никогда не сталкивалась и в будущем вообще-то планировала познакомиться с сестрой, а не с братом… Нет, я слышала, что бывает наоборот. В Тайланде там… Но чтобы так. — Она переживает, что об этом не знают его родители. Точнее, он ни в какую не хочет с ними на эту тему общаться. Вот Фелиция и спросила у меня пару советов, как у психолога. Но честно говоря, я растерялась. Это другой менталитет, могут быть другие реакции… — Почему? — удивилась Катя. — Нет, это все понятно… Но мы же все люди и они не какие-то инопланетяне. Кстати, вот ты бы и предложила им свою кандидатуру на роль семейного психотерапевта, разрулила бы им там все. Подработка не помешает. У нас, между прочим, стиралка сломалась и я думала в следующем году на права наконец-то сдать. Она посмотрела на экран ноутбука и прищурилась. — Я подумаю над этим. А ты чего щуришься постоянно? — насторожилась Марго. — Видишь опять плохо? — Да нормально я вижу, не начинай. Но… Вдаль чуть-чуть хуже, да. Мне кажется, зрение вернулось в мою реальную норму. Пора возвращаться к линзам. Пока разделенная расстоянием пара общалась между собой, этим вечером время в городе летело незаметно. В скором времени, в скромный дворик другого района, заезжал автомобиль с шашками на крыше. По-прежнему валил снег, заметая собой дороги, а в окнах пятиэтажных домов сияли гирлянды, развешанные их жителями. Для того, кто ни разу не был в России, особенно в зимнее время года, все происходящее выглядело очень необыкновенно. Даже сквозь запотевшие окна автомобиля ощущался холод. Что уж говорить о водителе такси, который поздравил пассажиров с каким-то «наступающим». Только тот, кто жил здесь, поймет, что это значит и поздравит в ответ. Таким человеком из семейной пары, подъехавшей к дому, была Татьяна. До боли знакомый подъезд, бетонные лестничные пролёты, облупившаяся кое-где зелёная краска и металлическая дверь. Отворив ее, девушка ощутила родной аромат маминых духов. Он смешивался с запахом чего-то съестного из кухни и всегда означал, что пора ужинать. Все та же планировка, зеркало в коридоре. На полочке под ним расчёска, квитанции за квартиру, какие-то бумажки и деревянная статуэтка в виде кошки. Очутившись здесь, Таня ненадолго замерла и огляделась. Это было так странно — вернуться сюда, спустя два с половиной года. Вернуться сюда с мужем. Он вошел следом и пытался разобраться с замком, состоящим из металлического корпуса и круглой, черной штуки. — What is… (Что такое…) — Let me do it. (Дай я сделаю.) — Таня помогла ему. Но оказавшись дома она не выглядела счастливой и даже не торопилась снимать куртку. — Мам? Не разуваясь, брюнетка прошла по коридору и заглянула на кухню, после чего вернулась и проверила комнаты. Галины Александровны нигде не было. Но ведь дочь сообщила ей перед вылетом, во сколько примерно приедет. — Hmm… Maybe she went to the store? (Хм… Может, она ушла в магазин?) — предположил Чарльз. — Charge your phone. (Включи телефон.) Так Татьяна и сделала. Пока она подключала смартфон к сети, супруг с любопытством разглядывал ее маленькую комнату. Маленькой и простенькой она казалась в сравнении с нынешней, да и сама квартира едва дотягивала до трети их первого этажа по квадратным метрам. — Unusual solution. (Необычное решение.) — заметил Чарли, обратив внимание на обои оливкового цвета. — Чем здесь пахнет… What? No, it's not my… (Что? Нет, это не моё…) — попыталась оправдаться Попозже. — Teddy, if you don't like it here, we can go to a hotel. (Медвежонок, если тебе здесь не нравится, мы можем уехать в гостиницу.) В какую-то секунду ей показалось, что она вернулась на пять лет назад. И вот, она снова та самая девчонка, неуверенная в себе, чья скромная комната может не понравиться ее второй половинке. Она ведь ещё так долго врала о том, что была одной из самых крутых в школе… О чем она вообще думала, приведя сюда мужа, который вырос в куда большем достатке? Что, если увидев, как и где она жила, он изменит о ней свое мнение? Что, если после этого будет смотреть на нее с презрением? Или посмеётся? — Blackberry, what are you saying? (Ежевичка, что ты такое говоришь?) — Ратлифф подошел к супруге и уселся на кровать. — Your room is nice. I like it a lot. (У тебя классная комната. Мне нравится.) Таня смотрела на то, как он все здесь разглядывает и поджала губы в улыбке. Она хотела что-то сказать, но заметила чужие вещи на своем комоде, а потом и то, что ее собственные безделушки, которые она оставляла, сдвинуты в сторону. Взгляд зацепился за открытый шкаф. Его тоже заполняла неизвестная ей одежда. Сначала появилось предположение, что здесь могла поселиться двоюродная сестра Наташа. Мало ли, приехала в гости под Новый Год. Но нет. Брюнетка обратила внимание, что вещи мужские, а на полу возле постели и вовсе валяются черные носки. Теперь-то она поняла, что за запах встретил ее в собственной комнате. — Здесь поселился какой-то мужик? Мама мою комнату сдала? — Бурая отбросила телефон и негодуя прошлась по помещению. — Это вообще нормально?! Пиздец… Чарли растерянно наблюдал за супругой, не особо понимая, что она говорит. — I don't get… (Я не понимаю…) — Mom rented out my room! These aren't my shit! (Мама сдала мою комнату в аренду! Это не мои шмотки!) — указала Таня на чужие вещи и быстрым шагом подошла к телефону. — Круто, мам. Спасибо. Ворча, она с раздражением тыкала в экран телефона, а когда наконец-то набрала номер матери, попыталась вести разговор спокойно. — Мам, ты где? Я вообще-то приехала. — Ой, Танюш! Ты уже дома? — услышала она на том конце провода веселый голос Галины Александровны. — Я же написала тебе эс-мэ-эску. Я на корпоративе, буду поздно. Ложитесь спать. После перелета устали, наверное. Завтра утром поговорим. У девушки пропал дар речи. — Я… Ты… Мам, что за вещи у меня в комнате? — Доча, завтра утром поговорим. Спите, где вам удобней. Сейчас наш отдел поздравляют, я побежала! Целую, до утра! Такого поворота событий прибывшая домой девушка не ждала. Оставаясь в легком ступоре, она еще раз огляделась вокруг, как бы убеждаясь, что ей не кажется. Это был совсем не тот вечер встречи, какой она себе представляла. — Где вам удобней? Где вам удобней, блять?! Не долго думая, Таня снова кинула телефон на кровать и под недоумевающий взгляд мужа направилась к шкафу, откуда бесцеремонно начала выкидывать всю одежду на пол. — Princess, what are you doing? (Принцесса, что ты делаешь?) — Nothing! (Ничего!) То, что оказалось на полу, Попозже пинками вытолкала за дверь. Она уже давно так не закипала. Глаза наливались слезами, а внутри бушевало чувство несправедливости. Она приехала спустя столько времени, а собственная мать сбежала на какой-то корпоратив? Еще и заселила в ее комнату чужого мужика? — Может быть и вообще не стоило приезжать, раз мне здесь так «рады»?! — восклицала она, собирая остатки вещей с комода и вышвыривая их в коридор. — Пиздец! Просто пиздец! Мама совсем здесь с ума одна сошла?! Хотя, уже и не одна! Татьяна с психом захлопнула дверь изнутри комнаты. Усевшись на постель, она опустила голову в руки, рыдая так, словно произошло что-то непоправимо страшное. Чарли уже несколько месяцев не видел, чтобы жена вела себя подобным образом. Придвинувшись ближе, он приобнял ее содрогающиеся плечи. — If you want to leave we can do it. (Если ты хочешь, мы можем уехать.) — No. I… It… It was important to me, you know? (Нет. Я… Это… Это было очень важно для меня, понимаешь?) — горько всхлипывала брюнетка. — I… I thought she meet me, you… She just left like it didn't mean anything to her. How could she even put someone in my room? It's my room! My! (Я… Я думала, что она встретит меня, тебя… А она просто ушла, будто для нее это ничего не значит. Как она могла поселить кого-то в моей комнате? Это моя комната! Моя!) — Yes, I know. I know. My love, please calm down. (Да, я знаю. Знаю. Любовь моя, пожалуйста, успокойся.) Maybe you just need to talk with her about it. Everything will be alright. I'm sure she missed you. (Может быть, тебе просто нужно поговорить с ней об этом. Все будет хорошо. Я уверен, она скучала по тебе.) Чарльз повернул заплаканное лицо Попозже на себя и вытер слезинки со щек. — Just look we got here ten minutes ago and you've already made a mess. (Только посмотри, мы приехали десять минут назад, а ты уже устроила бардак.) I was hoping you would show me your home and tell me how things work around here. (Я надеялся, что ты покажешь мне свой дом и расскажешь, как здесь все устроено.) Девушка улыбнулась, вытирая ладонями мокрое лицо. — Are you really interested? (Тебе правда интересно?) — Sure, pumpkin. Sure. (Конечно, тыковка. Конечно.)

***

Вечер выдался не самым радостным. Если бы муж не отвлекал Татьяну странными и смешными вопросами о незнакомых штуковинах в квартире, вряд ли бы получилось отвлечься от столь «радушного» приема. Открыв глаза, она не сразу осознала, что вернулась в родительский дом. При воспоминании о вчерашнем, стало грустно. Но она уже успокоилась и очень хотела увидеть маму. Чарли спал рядом. Уткнувшись лицом в подушку, он обнимал супругу одной рукой, а за стенкой были слышны побрякивания посуды на кухне. Стараясь не разбудить его, Таня осторожно убрала с себя руку и погладила по голове в ответ на беспокойные бормотания. Поднявшись и перешагнув смененное постельное белье на полу, она тихонько вышла из комнаты. В квартире пахло оладьями, что вызвало улыбку. Уже не хотелось выяснять отношения. Достаточно было обнять мать и услышать спокойное объяснение. Так Бурая думала, пока шагала босыми ногами по коридору. Стоило свернуть на кухню, полусонная улыбка сползла с ее лица. У стола стояла Галина Александровна, накладывающая в тарелку завтрак, а рядом с ней, за этим же столом, сидел неизвестный мужчина. — Доча, солнышко мое! Наконец-то проснулась. — из ступора вывела женщина, заметившая дочь на пороге кухни и кинувшаяся обнимать ее, что есть мочи. — Господи, как же я соскучилась. Дай я на тебя посмотрю. Мать отстранилась, разглядывая свое чадо поблескивающими глазами, а потом вновь заключила ее в крепкие объятия. — Мамуль, я тоже соскучилась. — выпалила Таня, на секунду даже забыв о незнакомце и сдерживаясь, чтобы тоже не расплакаться на месте. — Я думала, ты вчера меня ждешь… А ты… — Извини пожалуйста. Ты так поздно сказала, когда приедешь. Меня уже на корпоратив записали, было очень невежливо отказаться. — Галина Александровна уже вовсю вытирала слезы и вновь отстранилась. — За долгое отсутствие на родине, язык потихоньку забывается? Шуточный вопрос от мужчины, заметившего странно составленное Таней предложение, прозвучал для той как гонг и она моментально переключила внимание. — А вы кто вообще? — спросила девушка с явной претензией в голосе. — Тот, чьи вещи так бескомпромиссно оказались на полу. Пётр Богданович. Худощавый гость, на вид лет за пятьдесят, уже с поседевшей, но ухоженной бородкой и залысиной на макушке, протянул руку для знакомства. Жест остался без ответа, на что мужчина невозмутимо поправил прямоугольные очки для зрения и вернулся к завтраку. — Пётр Богданович — мой коллега. В связи со сложившейся жизненной ситуацией, ему необходимо было где-то пожить и я предложила свою помощь. Наверное нужно было тебе сразу сказать. Но я как-то замоталась… — с неловкостью призналась женщина и тут же воодушевилась. — Зато посмотри! Помнишь, как дверца постоянно отходила на антресоли? Петя нам ее починил. И скоро повесит новый гарнитур, я заказала. Попозже стояла и в недоумении хлопала глазами, глядя то на мать, то на возгордившегося собой сожителя, громко отхлебнувшего чай из кружки. — Мама… — начала она, но та уже отвлеклась. — Доброе утро, Шарлотта. — более серьезно произнесла Галина Александровна, заметив за спиной дочери Чарли. — Кхм… Здравству́йте. Как ваши де́ла? Сначала у хозяйки квартиры слегка вытянулось лицо, но потом она нахмурилась. — Ты болеешь? — Мам, я хотела поговорить с тобой… — выпалила брюнетка, понимая, что так и не рассказала о важном решении супруга. — Да ты что, с ума сошла?! — Мама, ты мне тоже об этом уроде ничего не сказала! — Прояви уважение! — Да с чего вдруг?! Ты не сказала! — Дело не в том, что, кто и кому не сказал! Дело в том, что… Как это все понимать? Нет, нет, я правда все понимаю. Я совсем не против, когда девушке нравятся девушки и спокойно отношусь к таким вещам, ты же знаешь. Я прекрасно относилась к Кате и к Чарли не так плохо, как ты думаешь, но это… Это же уже кавардак какой-то! Вы поженились и у вас… Вы… И что это теперь получается? — Что-что?! Можешь радоваться, теперь я замужем! Какая тебе разница вообще?! Слыша эти крики из-за стены, Ратлифф понятия не имел, стоит ли ему вмешиваться. Да и что он скажет? Он даже не понимает, о чем конкретно идет речь, хоть и догадывается. О том, что мать супруги относится к нему с подозрением, стало понятно еще на свадьбе, но уже прошло столько времени… Видимо, ее совсем выбила из колеи новость о его перевоплощении. — Тут сидишь? — в комнату вошел Петр Богданович, в поисках своих оставшихся вещей. — Правильно. Объятия закончились, теперь им надо выпустить пар. Ничего, скоро успокоятся. — Эм… — Чарли растерялся. — Извини… Я плохо, эээ... Русский. Мужчина поднял с пола чехол для очков, с улыбкой похлопал юношу по плечу и вышел. В следующую секунду закрытая им дверь чуть не слетела с петель. С грохотом влетевшая в комнату Татьяна схватила чемодан и принялась запихивать туда свою одежду. — Все, мы уезжаем в отель! Тьфу. We're going to the hotel! I knew I should have done it right away… (Мы уезжаем в отель! Я знала, что сразу надо было так сделать…) — What? Why? Is it because of me? (Что? Почему? Это из-за меня?) Таня обернулась на потерянного парня в совершенно неизвестной для него обстановке и остановилась. От происходящего стало вдвойне неприятно. Подойдя, она присела рядом на постель и с сочувствием взяла его за руку. — I'm sorry, bae. I don't know why she's reacting like this… (Прости, малыш. Я не знаю, почему она так реагирует…) — No, no. It's… Aight. I can… I can go alone. (Нет, нет. Это… Все в порядке. Я могу… Могу уехать один.) You and your mother need to be together. You haven't seen her in a long time. (Тебе и твоей маме стоит побыть вместе. Ты давно не видела её.) — Don't even think about it. (Даже не думай об этом.) — девушка затрясла головой. — You're my husband. She's got to accept it or… (Ты мой муж. Она должна принять это или…) Дверь в третий раз отворилась и на пороге встала Галина Александровна. — Дорогая моя, это не повод психовать и куда-то уезжать. На ее лице буквально отражалось то, как она берет себя под контроль. — Думаю, мы обе вспылили и в любом случае ни Петру, ни Чарли это слушать неприятно. Танюш, может быть это и правда не мое дело… — женщина покосилась на Ратлифф так, словно с ее дочерью рядом сидел огромный богомол. — Я постараюсь это как-нибудь переварить. Просто… Это для меня очень необычное заявление. Давайте завтракать. Я там оладьи по вашему для кого напекла?

***

Предыдущий день поначалу сопровождался очень натянутой обстановкой. Мать и дочь обменивались новостями, обсуждали родственников и предстоящий праздник. Однако, Татьяна постоянно сверлила взглядом Петра, как на зло проводящего время рядом с ними. Чужой мужчина словно чувствовал себя членом семьи и совсем не стеснялся встревать в разговоры. Чарльз же напротив, то и делал, что молчал. Стараясь не привлекать лишнее внимание, он поедал оставшиеся оладьи и лишь пару раз ответил Галине Александровне «да» на какие-то её простенькие вопросы. Парень не был уверен, что отвечает правильно, но переспрашивать, в очередной раз просить жену перевести или демонстрировать практически нулевые знания языка хотелось куда меньше. Зато к вечеру все сумели расслабиться. Татьяна свозила мужа на прогулку в центр города, тем самым заставив немного померзнуть в русской зиме, а по возвращению домой, за ужином, они слушали от Галины Александровны рассказы о том, что здешний холод по сравнению с сибирскими морозами ещё цветочки. Тут же вмешался Петр Богданович, проживший там какое-то время. Решив по-свойски подшутить над иностранным гостем, он предложил тур по Тайге верхом на медведях, что тот воспринял всерьез и вежливо согласился, но потом в мыслях судорожно соображал, как бы вовремя свинтить из этого путешествия. — А ты разве не знаешь? У нас даже президент медведя оседлал. — показывал Петр разлетевшуюся по сети известную фотографию, не являющейся ничем, кроме как подделкой. — О… Да, да. Круто. — формально кивал Чарли, пока Таня презрительно закатывала глаза. Ей такие шутки не нравились. Она сама не понаслышке знала, каково это, находиться в чужой стране, среди ее жителей, не зная их культуры и чувства юмора. Ощущать растерянность, не понимая практически ни слова и понятия не имея, пытаются тебя в тот или иной момент поддеть, или же нет? Но молодой американец пока стойко держался и сумел уйти даже от вопросов о политике, которые норовил задать взрослый мужчина.

***

— Don't worry. Masha won't ask you stupid questions. (Не переживай. Маша тебе идиотских вопросов задавать не будет.) — говорила Попозже, когда на следующий день пара направилась в гости. — Fucking Peter… I think it's not normal that he's living in my mother's room now. (Этот ёбаный Петр… По-моему это ненормально, что теперь он живёт в комнате моей матери.)  Еще вчера Татьяна связалась с бывшей одноклассницей и обе решили непременно увидеться. Путь до ее дома составлял минут двадцать, поэтому брюнетка не стала вызывать такси. Потеплее укутав Чарли в шапку и шарф, она потащила его пешком, желая показать район, где раньше жила. — You dot thik there togehe as a mowan? (А ты не думбэбпшь шп они вбсте ак щинабжщина?) — спросил ее супруг, похрустывая свежевыпавшим снегом под ногами. — What? (Чего?) — Таня не поняла ни слова. — Damn. (Черт) — Ратлифф расстегнул воротник и убрал залезший на рот шарф. — Don't you think your mother and this mister are together like a man and a woman? (Ты не думаешь, что твоя мать и этот мистер вместе как мужчина и женщина?) Maybe they have a close relationship. (Возможно, у них близкие отношения.) — Noooo! She would have told me and… (Неееет! Она бы сказала мне и…) — Бурая нахмурилась, скривив губы. — Oh, yes… Told me, of course… Okay, I can't think about that right now. (Ну да… Сказала бы, конечно… Ладно, сейчас я об этом думать не хочу.) Oh, look! This is my school. I was here studying in graduating class. (О, смотри. Это моя школа. Я здесь училась в выпускном классе.) Она показала на учебное заведение за забором, к которому они подходили и теперь должны были пересечь его территорию. — Here I had the most fucking class teacher. (Здесь у меня был самый уебищный классный руководитель.) I wonder if she still works here… (Интересно, она все еще работает здесь…) — Did she stop you from dating your ex-girlfriend? (Это она мешала тебе и твоей бывшей девушке встречаться?) — уточнил Чарли. — Yes. She's a real old bitch. (Да. Она та еще старая стерва.) Oh, this is where we always ran to smoke during the break. (О, а сюда мы постоянно убегали курить на переменах.) — Таня указала на место за углом школы, мимо которого они проходили. С этим местом было связано очень много неловких моментов, заставивших улыбнуться. И как же приятно было сейчас делиться с супругом воспоминаниями ранней юности. Со временем она понимала, что может рассказать ему все, что угодно и это не будет воспринято как что-то неправильное. — I was beaten in the face here once. (И ещё мне тут по роже когда-то надавали.) — честно призналась она, крепко сжимая руку в кармане его куртки. — I wish I'd known you then. Maybe then I wouldn't have had so many stupid moments… (Жаль, что не знала тебя тогда. Может тогда бы со мной не произошло столько тупостей…) — I studied too far away from here to do anything. (Я учился слишком далеко отсюда, чтобы это было возможно.) — юноша усмехнулся. — But as far as I know, when I was a kid, Felicia took me with her to Russia. (Но, кстати, насколько я знаю, когда я был совсем маленький, Фелиция брала меня с собой в Россию.) I was only six-ish years old. You were living in… Like em… Во-рожь… Ворожьнень… (Мне было всего лет шесть. Ты тогда жила в… Эм… Во-рожь… Ворожьнень…) — Воронеж. — посмеялась брюнетка. — Во-ро-неж. You know, I've been thinking… I need to go there and see my grandmother… (Я тут думала… Туда тоже надо будет съездить, увидеться с бабушкой…) If you can, will you come with me? (Если у тебя получится, поедешь со мной?) Чарли было неловко знакомиться с семьёй супруги спустя столь долгий период после женитьбы, ещё и в достаточно непростое для себя время. Но проявить пренебрежение он не мог. — Sure. I'll check with Joss on the shooting schedule. This is gonna be nice. (Конечно. Я уточню у Джосса график съемок. Думаю, это будет здорово.) Сегодняшний день также обещал быть великолепным. Слова Яны о том, что паре стоит развеяться и сменить обстановку, подтверждались. В душе, невзирая на зиму, пели весенние птицы. Брюнетка смотрела на своего спутника жизни с неизъяснимым восхищением и верила, что вопреки невзгодам, их отношения значительно окрепли, а все, что необходимо — находиться рядом. Чудесное настроение дополняла предстоящая встреча с подругой. Если в прошлом девушек связывал лишь один человек, то со временем они стали ближе. Татьяна даже приглашала Марию на свадьбу. Та не смогла прилететь, но стабильные переписки, хотя бы раз в месяц, и некоторые общие интересы не давали им надолго прерывать общение. — Ооооо!!! Бомбина моя! — с распростёртыми объятиями Маша встретила Таню в квартире своих родителей и стиснула так, что могла посоревноваться с Галиной Александровной. — Гля какая чикса подъехала! Чарли, срочно вызывай пожарных, горим! Рассмеявшись, она отпустила школьную подругу, а следующим на очереди оказался обескураженный парень. — Ну и ты иди сюда, я тебя тоже пообнимаю! — Эй-эй-эй! К своим сиськам его может прижимать только одна, ага? — посмеялась Попозже. — Ооой, смотрите, жёнушка приревновала. — похихикала Кузьмина и вновь ее обняла. — Ты чё, волосы отрастила или опять нарощенные? — Цыц. Я стараюсь думать, что они мои. А ты уже отмечаешь? Такая веселая, кажется, поддатая. — Ещё не поддатая, но скоро буду. Репетировать надо за несколько дней. Давайте, проходите. Только разувайтесь. У меня тут ни как в ваших хоромах. Чуточку поскромнее. Домработница в отпуске, а маман увидит грязь — убьет нахрен. Супружеская пара последовала за Машей в просторный зал. Там же они вручили ей привезенные с собой подарки и устроились, чтобы обсудить все произошедшее за то время, сколько друг друга не видели. — Вооот… В общем, мама меня встретила с сюрпризом. — рассказала Татьяна о дне своего прибытия домой. — Капец. В первый же день поругались? Мужик еще какой-то… А что она на счёт Чарли сказала? Ну… Вы понимаете.— посмотрела Кузьмина на молчаливого парня. — I'm sorry we are… Em… Speaking Russian. (Ты извини, что мы на русском.) It is... It's just so much easy understand each… Each other. (Просто так легче понимать друг друга.) — Like a… (Как же...) Ни… Нистраше́нно. Нормально. Окей. Мария по-доброму посмеялась над американским акцентом. — Ты изучаешь русский? — Чуто́чку. — парень показал маленькое расстояние между большим и указательным пальцем. — Он пытается. — подтвердила Бурая. — А мама мне устроила сцену насчёт него. Типа, «Как же так? Зачем себя менять? Что за богатые причуды?». — Кто-то реально считает, что люди это делают от скуки? — удивилась Маша, забравшись с ногами на кресло. — Видимо, да. Знаю я еще одного человека… Но вроде успокоилась. — А вы мне так и не рассказали, что у вас в начале лета произошло? — поинтересовалась Кузьмина. — Вы так внезапно пропали. Я даже запереживала немного. Ты на связь не выходила, в соцсетях оба не появлялись… — Ааа… — семейная пара переглянулась. Татьяна подумала, что рассказывать о случившемся вблизи границы с Мексикой будет не лучшей затеей. Для обоих это оставалось крайне личным. — Мы просто… В Сиэтл ездили, помнишь? На машине. Я же тебе говорила. Не до фейсбука было, сеть не ловила… Ты лучше расскажи! Че, как? Давид где? На удивление для себя, Чарльз понял от какой темы увильнула супруга и испытал чувство благодарности. — Ой… Давид, Давид… Может мы с вами переместимся на кухню, отметим ваш приезд и я все расскажу? — Погоди. — Попозже насторожилась. — Ты же не хочешь сказать, что вы разбежались? — Да не разбежались мы, сплюнь. Тьфу-тьфу-тьфу. — Маша сама же поплевала через левое плечо и постучала по деревянной выемке кресла. — Но если честно, я боюсь, что к этому все идёт… Точнее… Блин. Короче, мне кажется, что он мне изменяет и скоро уйдет к другой. — Ооо! Знакомая тема! — хлопнула себя Бурая по коленке и метнула взгляд на Чарли, который снова чувствовал себя по-дурацки, но очень внимательно слушал, пытаясь уловить знакомые слова. — Этот дуралей знаешь сколько раз мне поводы давал? Но я ошиблась. Может и ты преувеличиваешь? — Ага. И трусы ты у него чужие в тачке находила? — Именно! Трусы и находила! Но не в тачке. Секундочку… — Ууугу. — поджав губы протянула Кузьмина. — Но то мои были… Да? — Таня прищурилась, вновь глянув на Ратлифф. — Вот! И Давид говорит, что это мои! А я не помню, прикинь? Был момент, я на свой день рождения была такая пьяная, что мы… И вроде реально мои, похожи! Но чё-то меня это так парит. А он психует. Говорит, что я дура-склерозница. Катюха вообще советует его проверить. Но каким образом? В слежку пуститься? — Вот её и попроси проверить! — пришла Попозже в голову «гениальная» мысль. — Хотя нет, не проси. Он не поверит. И моя такая проверка с подругой хуево закончилась. Я ещё и ее ревновать потом начала. Такая чушь получилась… — Вот кого-кого, а Катю бы я точно просить не стала. Во-первых, реально не поверил бы. Он же знает, что она лесбень и в отношениях, а во-вторых… Нет, я так с подругами не могу. Да и в-третьих, она же у нас уже… Маша вовремя замолчала. Чуть не добавив «молодая мамаша», она вспомнила, как с Таней очень давно заключили договор о том, что не будет рассказывать семейству Хорошенко ничего важного из ее жизни. Наверное, такое же правило стоило отнести и ко второй подруге. — Она уже не такая дурочка и не будет участвовать в подобных аферах. — выкрутилась Кузьмина. — Ой… Я тебя умоляю. Как была на голову пришибленная, так и осталась, я уверена. Но про нее я говорить не хочу. Вообще-то я приехала узнать как твои дела? И да, в принципе, можно прибухнуть. Малыш, ты как? — Татьяна повернулась к Чарльзу, который не оставлял попытки что-то понять. — Are you talking about your ex? (Вы говорите про твою бывшую?) — догадался он. — Ask if her health is all right? She had problems… (Спроси, с ее здоровьем все хорошо? У нее же были проблемы с…) — I know she's all right. (Я знаю, что с ней все в порядке.) — резко оборвала мужа Бурая. — Sophie told me that her head was drilled. I wish it was me. (Софи рассказывала, что ей сверлили голову. Жаль, что это была не я.) — Pumpkin, why are you so angry? (Тыковка, почему ты так злишься?) — Реально, Танюх… — добавила Маша. — Вы издеваетесь? Are you kidding me? Блять! Как неудобно сразу на двух. Просто я знала, что как приеду сюда, мне сразу начнут про нее говорить. Что ты, что мама! Еще и ты теперь! — посмотрела Таня на Чарли. — Если так интересно, как ее здоровье, сходи да спроси! Но тот не понимал, что говорит жена и беспомощно похлопал глазами. — Бляяя… Бурая не стала переводить последние фразы, чувствуя, как ее переполняет раздражение. — Мне мама вчера успела высказать, что я с чего-то должна позвонить и узнать, как у нее дела. — пояснила она для Марии. — Вокруг этой Кати мир вертится или чё? Маман у меня оказывается ещё и расистка. Знаешь, чё ляпнула? «Вот Катюша у тебя хотя бы славянской внешности была, а теперешний твой «муж» на чурку похож». Я аж чаем поперхнулась! Говорю, а ниче, что Катя еврейка? А она «ничего не знаю насчёт неё, но он у тебя чернючий». Чё за херня вообще?! — Нууу… — Маша оценила молодого человека. — Он правда темненький. — What are you talking about? (Про что вы?) — хмуро спросил Чарльз. — About me? (Про меня?) — No, bae. I'm talking about quarrelled with my mother. (Нет, малыш. Я говорю о ссоре с моей мамой.) — Таня не хотела все дословно дублировать, зная, что это будет не из приятных. — Секунду. Из ее сумочки в коридоре донеслась мелодия звонка, вынудив быстро туда убежать. — Какая-то она нервная у тебя… — негромко произнесла Мария. — Ой. Ты же не понимаешь. — Nervous? Yes, I understand. Her mood changes dramatically. (Нервная? Да, я понял. Ее настроение очень резко меняется.) — парень пожал плечами. — I guess she got tired. (Думаю, она устает.) Он поник, думая, что снова делает что-то не так и точно также как дома, портит жене настроение, хоть и пытается быть очень дружелюбным со всеми. — Слушай, Танюх, ты там у себя грузчиком что ли подрабатывать начала? — усмехнулась Кузьмина, когда подруга вернулась. — Чарли говорит, ты устаешь и я щас заметила, ты же капец похудела. Я тоже так хочу. — Да это ерунда, забей. — Попозже отмахнулась, нервно покусывая губы. — Я сейчас убегу ненадолго, а потом вернусь, ладно? Мама позвонила. Они там утюг забыли выключить и ушли. Мне быстрее добежать, чем им ехать обратно. Маша удивлённо вздернула брови. — Утюг? Ээ… Ну, ладно… — Teddy, stay here, I'll be back soon. (Медвежонок, побудь здесь, я скоро вернусь.) — попросила Таня, целуя супруга в лоб. — My mother asked me come back to home. They forgot to turn off the iron, can you imagine? (Мама попросила меня вернуться домой. Они забыли выключить утюг, представляешь?) Пока Чарли с лёгкостью отпускал её, доверчиво кивая и провожая, Мария поглядывала с подозрением. Заперев дверь с мыслями потом уточнить у подруги, что это ещё за глупые предлоги, она хлопнула в ладоши. — Ну что ж, пойдем, дружочек. Будешь мне рассказывать, как тебе Россия? Хочешь уже обратно домой? Чарли уверял, что ему все нравится, стараясь изъясняться на исковерканном русском. Про себя очень удивлялся, что и здесь его повели на кухню «пить чай». Нет, его супруга тоже любила этот напиток, но так много чая, сколько довелось выпить за эти три дня, не доводилось ещё никогда. — Мы, конечно, можем и что покрепче… — болтала Маша, уже принявшись кормить иностранного гостя и доставая все подряд из холодильника. — Но Таня вернётся и обидится ещё… — Обьи-де… Обидьетса? — Обидится. Обида. Как же оно… Offended, да? — Ооо… Okay. Yes, better not. (Ооо... Ладно. Да, лучше не надо.) — А она быстро. — услышав звонок домофона, Маша оставила Ратлифф на кухне и пошла открывать. Уже через минуту по квартире разнёсся весёлый девичий голос. — Угадай чё я Катьке на Новый Год купила? Ни за что не угадаешь. Это костюмчики! И Линке! И маме ещё! Я её подарок у тебя оставлю, ладно? А то она вечно все находит, когда убирается. Вы же с Давидом у нас будете? Твои не вернутся? Мама спрашивала, на сколько человек нужны одинаковые тарелки? Незваная гостья тараторила так быстро, что Кузьмина не успевала вставить ни слова. Вместе с тем, болтливая девушка уже разулась, повесила куртку и намеревалась пойти в любимую часть квартиры, как вдруг заметила со спины сидящего там парня. — Бляяять, Маха… — зашептала она, округлив глаза и схватив девушку за рукав блузки. — Ты из-за того случая с трусами любовника завела? Нельзя же так сразу мстить! — Да не шипи ты! — негромко одернула ее Кузьмина вместе со своим рукавом. — Какой к херам любовник? Это Чарли. У меня Таня в гостях… Была. Она ушла, а он остался. Скоро вернется. — Ооо… — протянула светловолосая девушка и только в эту секунду сообразила. — Чего?! Бурёнка приехала?! Чё она тут забыла? Ладно, пофигу, я пошла. Она сунула ногу обратно в сапог, намереваясь уйти, но вдруг передумала. — А чё это я должна уходить? Я вообще-то у тебя потусоваться хотела, пока Катя с мелкой у нас. Там такие крики всегда, когда они приходят. Я уже устала, башка трещит. Есть чё пожрать? Оправдав свое любопытство по полной программе, двадцатиоднолетняя блондинка принялась поправлять волосы у зеркала. Приведя себя в порядок, она выпрямилась и с важным видом проследовала на кухню. — Ну привет. Во избежание неудобных моментов или вопросов, Маша попыталась обогнать подругу. — Это Полина. — представила она ее второпях. — А это… — Чарли. — парень обаятельно улыбнулся и протянул руку. — Как де́ла? Гордо вышагивая сюда, Хорошенко планировала вести себя слегка высокомерно, ассоциируя незнакомого человека с той, к кому испытывала неприязнь. Но услышав забавный акцент и столкнувшись с добрыми глазами, сама же растерялась и расплылась в неловкой улыбке. — Да, да… Я… Я Поля. — покивала она, протягивая руку в ответ. — У меня отлично. А у тебя? Интенсивно тряся Чарли за руку, Полина начала садится на стул позади себя, но не заметила как Маша забрала его и шлёпнулась мягким местом прямо на пол. — Все хорошо, все хорошо! — поспешила она заверить всех, подняв руки вверх. — Маша, блин! — Ой, извини… Принимая помощь от иностранца, Поля забыла ругаться дальше и всё-таки сумела усесться за стол. — How… Emm… How long you been out here? (Ты давно здесь?) — незамедлительно принялась она вести диалог. — You're more comfortable speaking English, yes? (Тебе ведь удобнее говорить по-английски, верно?) Встав посреди кухни, Кузьмина глазела на это недоразумение, не особо понимая, что происходит. — Поль, ты есть хотела. — Ага, чуть позже. — отмахнулась та, в свою очередь. — I seen you before… (Я тебя уже где-то видела…) — У Таньки на фотках. — буркнула Мария, поняв, что гостям уже не до нее и взявшись складывать посуду в посудомойку. — Да нет. — Хорошенко снова махнула рукой, даже не повернувшись. — So where… (Где же…) — I don't know. (Я не знаю.) — смутился парень от такого внимания. Вместе с тем, неожиданно пришедшая незнакомка, разглядывающая его своими очаровательными зелёными глазами, показалась ему очень милой. — Ah, never mind. You just here or on business? (Ай, не важно. Ты у нас просто так или по делам?) We visited America in the summer for business. I like it there! (Мы были летом в Америке по делам. Мне там понравилось!) Well, for business… Only my sister's girlfriend. She a doctor. We for company. You understand me? (Ну как по делам… Только девушка моей сестры. Она доктор. А мы за компанию. Ты понимаешь меня?) — Yeah, yeah. (Да, да.) — посмеялся Чарльз, вспоминая, что когда-то его супруга говорила ещё хуже, но он все равно умудрялся ее понять. Вскоре молодой человек уже показывал фотографии города, сделанные вчера во время прогулки, а заодно слушал от Полины о местах, где по ее мнению, просто необходимо побывать, оказавшись в Санкт-Петербурге. Так, незаметно для себя, оба перешли на другие общие темы, такие как кино и сериалы. Полина уже даже и забыла о том, с кем именно говорит, совсем не обращая внимания на многозначительные взгляды подруги и тарелочку с колбасой. — Oh, no. I don't like horrors. My sister is crazy about them. (Ой, нет. Ужастики я не очень люблю. У меня по ним сестра тащится.) I like something funny or romantic… (Люблю что-нибудь смешное или романтичное…) — Chick flick? — уточнил Чарли. — Эм… — Oh, sorry. Melodramas, dramas, уes? (Оу, извини. Мелодрамы, драмы, да?) Chick flick is something like that… Slang. Movies for girls. (Chick flick — это что-то вроде… Сленга. Фильмы для девочек.) — Очень интересно. — саркастично проворчала Кузьмина. — Агааа. Прикольно. — Полина не заметила в ее словах иронию. — I always interested how it arise? Well… Slang in another language… (Мне всегда было интересно, как он образуется? Ну… Сленг в другом языке…) Do you invent It yourself? (Вы его сами придумываете?) Чарльза слегка озадачил этот вопрос. — Heh. I think as in all other languages. (Хех. Думаю, как и на всех других языках…) When learning Spanish, too, was unusual. (Когда я изучал испанский, тоже было необычно.) — Oh, my sister is also learning Spanish! But I don't like that language. (Ой, у меня сестра тоже испанский учит! Но мне он не очень нравится.) By the way, you look like a Spaniard… (Кстати, у тебя внешность похожа на испанскую…) Устав от их болтовни, Мария плюнула на попытки вмешаться и была только рада наконец-то услышать новый звонок домофона. Сцепившиеся языками молодые люди его даже не заметили. Они не сразу заметили и брюнетку, вошедшую на кухню через несколько минут. — Princess, you're back. (Принцесса, ты вернулась.) — с улыбкой обратил на нее внимание супруг. — Meet… (Познакомься…) — You feeling okay? (Ты себя нормально чувствуешь?) — процедила Таня, прожигая взглядом девушку, которую не видела без пяти месяцев три года. — You think I don't know who this? (Думаешь, я не знаю кто это?)