Запись № 20. Он как воздух необходим. Я готов идти за ним и за него же сгореть.
На улицах города начинает светать. Люди лениво открывают глаза и выключают противно звенящие будильники. Утро понедельника не просто так называют самым тяжёлым. Привыкшие за выходные к отдыху жители мегаполиса обязаны вновь постигать все прелести пробок и заполненных автобусов. А вспоминать о куче недоделанных рефератов или же о вечно злом начальнике совсем не хочется. Сейчас бы любой позавидовал двум парням, беззаботно лежащим на кровати и разговаривающим на абсолютно разные темы. Тэхён и Чонгук ушли из клуба несколько часов назад, но спать они точно не собираются. Почему-то именно сегодня у них появились десятки вопросов, которые срочно нуждались в ответе. И те не обязательно должны были быть серьёзными, затрагивающими мировые проблемы. Парням просто нравится находиться рядом друг с другом. И неважно, что диалог уже зашёл о давнишнем случае, когда Тэхён притащил в квартиру улитку, уверяя Чонгука, что та мёрзнет, — сентябрь же. Это в любом случае намного лучше, чем светские беседы и колючие чужие взгляды. Да, «Papillon» ожиданий не оправдал. Атмосфера явно не подходила двум сожителям, которые за последний кусок торта драться готовы. Он ведь с шоколадным кремом! Контингент клуба точно бы не оценил этого странного поведения. Именно поэтому мысль о том, чтобы покинуть заведение, по праву считается лучшей за весь день. Тэхён, как и подобает хорошему другу, успел оповестить об уходе каждого из их компании. Юнги и Намджуну в тот момент, конечно же, было не до ответов на сообщения. Но как только выступление закончилось, они перезвонили Киму и, удостоверившись, что с тем всё хорошо, продолжили свой отдых. Чимин, наоборот, до последнего не подавал признаков жизни. Он отключил свой телефон и, кажется, даже не собирался появляться в сети. Заставил он Тэ помучиться. Парень всё никак не мог успокоить свою совесть, ведь он оставил Пака одного в малознакомом месте. Благо, Чимин всё-таки объявился и прислал рано утром сообщение о том, что с ним всё в порядке. После этого Тэхён смог окончательно расслабиться и отдаться бессмысленным разговорам. Чонгуку такой Тэхён всегда нравился больше всего: непринуждённый, открытый и, самое главное, — честный. Порой парню надоедало скрывать свои настоящие эмоции, и его прорывало. Ким в такие моменты мог всю свою сокровищницу мыслей приоткрыть и впустить в неё Гука. — Что ты хочешь теперь? — задаёт Тэ новый вопрос, поудобнее устраиваясь на чужом плече. Чонгук в очередной раз пропускает сквозь пальцы его тёмные волосы и задумчиво рассматривает стены. За несколько секунд на лице появляется детская улыбка, которая ничего хорошего не предвещает. — Хочу дорогую машину. Может быть, Феррари, — выдаёт он и даже не пытается скрыть то, как гордится своим ответом. — Максимум, что тебе светит, так это её прокат. Чонгук взвешивает все за и против. Ему в любом случае никогда такой машины не купить, а её прокат мог хотя бы на несколько шагов приблизить к исполнению мечты. — Так и быть, — театрально произносит он, — я согласен. Но всё же, откуда все эти деньги? — Считай меня своей собственной Бонни, — отвечает Тэхён, продолжая утаивать от Чонгука правду. — Тогда я Клайд? — Он самый. Комната наполняется искренним смехом, который уже давно не звучал в её стенах. Чонгук сильнее прижимает к себе ярко улыбающегося Тэхёна и утыкается в его макушку. Всех слов в мире не хватит, чтобы описать, как сильно он влюблён в этого парнишку. Всё портит лишь недостаток времени, которое стало подозрительно быстро идти. Гук боится, что не успеет совершить задуманное и озвучить сокрытое. Если несколько месяцев назад он бы мысли не допустил о скором конце, то теперь она же и заставляет не сидеть на месте, жить моментом. Любить прямо здесь и сейчас. И Чонгук любит. Он заботливо прикрывает уснувшего Тэхёна пледом и переплетает их пальцы рук. При свете уличных фонарей и фар машин его лицо по-особенному прекрасно. Гук в очередной раз скользит взглядом по идеальным чертам, стараясь запомнить каждую неровность и, выполнив задуманное, закрывает глаза. Теперь даже во сне он может видеть блеск тёмных глаз и смешную родинку на кончике носа.***
Чимин просыпается от ощущения чего-то тёплого сбоку. Приятно, но непривычно. В голове пустота, смешанная с болью, одолевшей организм после буйного вечера. Пак явно переборщил с алкоголем, ибо раньше настолько хреново он себя никогда не чувствовал. А усугубляет ситуацию неприятное чувство омерзения внутри. Оно скручивает внутренности, и кажется, что те вот-вот выйдут из строя, оставляя после себя кровавое месиво. И всё это настолько бесит, что Чимин всё-таки раскрывает глаза и спешит в душ. Правда, до нужной комнаты он так и не доходит. Осознание того, что Чимин находится не в своей квартире, стремительно настигает его. В пульсирующей от боли голове возникают картинки вчерашней ночи, а тело отдаёт жжением, напоминая о чужих мягких прикосновениях. Пак очень медленно поворачивается к покинутой кровати и мечтает не увидеть там того, чей образ в мыслях постоянно крутится. Но, увы, его надежды не оправдываются. На тёмных атласных простынях лежит Юнги, который всё ещё крепко спит. Тело парня в некоторых местах покрыто красными отметинами, но их намного меньше, если сравнивать с телом Чимина. У последнего же всё намного печальнее. Пак хватает разбросанные по полу вещи и ретируется в просторную гостиную. Ошибка. Каждое его слово, действие, взгляд, прикосновение, поцелуй — всё это самая желанная ошибка Чимина. Он умирал каждый раз, когда представлял себя в объятиях Юнги, наслаждался лишь этими мнимыми образами. Что же теперь? Что делать, если сны стали реальностью? Этого не должно было произойти. Пак ненавидит себя и Юнги за то, что они допустили это. А всё потому, что в собственных снах произошедшее было ярким, искрящимся воспоминанием, которого не было на самом деле, но хранить его Чимин был обязан. Ключевые слова тут «яркое, искрящееся». Что же он получил на деле? Туманная близость с тоннами горьких слов, которые произносил Мин в перерывах между поцелуями. Конечно же, в жизни всё совершенно не так, как в твоих фантазиях. Любовь есть — и её безумно сложно скрыть. Любви нет — невозможно показать. Чимин на протяжении двух лет прятал её и запрещал властвовать над сердцем. Но, как оказалось, это чувство намного сильнее. Он проиграл. Трясущимися руками Чимин быстро надевает на себя одежду и стирает с глаз подступившие от обиды слёзы. Конечно, он не замечает, как в дверном проёме появляется Юнги и с усмешкой наблюдает за понурым беглецом. — Уже уходишь, солнце? — как можно приторнее произносит Мин и с наслаждением ловит на себе перепуганный взгляд. Пак замирает и прикусывает губу, на которой рвётся корочка совсем недавно полученной раны. Парень бы отдал всё за то, чтобы прямо сейчас время остановилось, и он бы исчез из чужого поля зрения. Чимин так надеялся уйти до того, как проснётся Юнги, и не видеть его мучительно прекрасных антрацитовых глаз. Юнги тоже надеялся, но только на совершенно обратное. Ему хотелось, чтобы с утра Чимин оказался в его кровати весь такой уставший, заспанный, но чертовски довольный. Возможно, он бы попросил принести ему кофе, а Юнги ни за что бы в жизни не отказал. Мин вообще бы исполнил любое желание этого парнишки, лишь бы тот был всегда рядом и очаровательно улыбался. Красивые мысли, правда? На деле же Юнги встретила холодная половина кровати и почти выветрившийся аромат цитруса. Он знал, что всё закончится именно так, поэтому дарил податливому телу всю свою любовь в эту ночь в надежде, что та и останется при Чимине. Но, как оказалось, Юнги лишь сильнее увяз в этих чувствах. — Мне пора, — шепчет Пак и, схватив лежащее на диване пальто, идёт в прихожую. Ещё несколько секунд, и Юнги появляется там же, стоя в двух шагах от надевающего кроссовки парня. При взгляде на чужие светлые волосы его одолевают воспоминания о том, насколько те были мягкими. Юнги хочется дотронуться до них настолько сильно, что кончики пальцев начинает покалывать. Но он терпит и, всё ещё улыбаясь, наблюдает за перепуганным Чимином. — Красиво всё закончилось, — печально говорит Юнги, тем самым заставляя Пака застыть в дверях. — Ах, да, у нас же ничего и не начиналось. Чимин оборачивается и без позволения скользит по чужому всё ещё обнажённому телу. Желание и настоящие чувства кричат о том, что пора вернуться к самому обожаемому человеку в этом мире. Сердце бьётся всё чаще и умоляет припасть к тем розоватым губам. Пак улыбается, и его глаза превращаются в полумесяцы, тем самым подтверждая неподдельность улыбки. Щёки украшают дорожки слёз, но он даже не думает их стирать. — Я тебя люблю. — Я тебя ненавижу. Входная дверь хлопает, и Чимин исчезает в подъезде. Юнги всё ещё смотрит на то место, где только что стоял парень, и осознаёт, как же сильно хочет переехать из этой квартиры. Жить здесь, вспоминая этот день, — самоуничтожение в чистом виде.***
Чонгук восторженно оглядывает чёрный Феррари и щурится, когда блики солнца отскакивают от идеальной поверхности машины. Такое он видел лишь в мелькающей рекламе или интернете, но никогда не думал, что вживую сможет почувствовать дорогую кожаную обивку руля. Тэхён не соврал, когда сказал, что Чонгуку выпадет возможность прокатиться на излюбленном авто. Но кто же знал, что это случится на следующий день после того обещания, которое, вроде как, было дано в шутку. — Эй, Бонни, — Чонгук дотрагивается до плеча Тэхёна, тем самым отвлекая его от разговора с владельцем автогоночной трассы. — Ты почку продал? Только честно. Тэхён несколько секунд вникает в слова Гука, а потом обескураживает его своей улыбкой. — Мои почки на месте, — отвечает, но Чонгук скептически приподнимает бровь и складывает руки на груди, отказываясь верить. Тэхён избегает продолжения этого разговора, вновь поворачивается к мужчине и обговаривает с ним детали проката. Сейчас они находятся на личной трассе какого-то внеочередного бизнесмена, коего парням посоветовал Юнги. У него в последнее время стало появляться всё больше знакомых из высших слоёв общества, что служит огромной помощью для Тэ. Сам он максимум такси смог бы заказать. Конечно же, аренда такой дорогой машины обошлась в кругленькую сумму. Чонгук долго протестовал, говорил, что ему это не нужно и вообще он сегодня по делам собирался идти. Правда, какие дела у него появились, Чон ещё не успел придумать. Но даже так он быстро придумывал кучу отговорок, которые у Тэхёна пролетали мимо ушей. Если Гук хочет, то почему бы и нет? Ему хотелось беспрекословно исполнять все желания парня, как будто те смогли бы хоть что-нибудь изменить. Феррари пахнет кожей и тысячами купюр. Чонгук по-хозяйски закидывает руки на руль и крепко сжимает его обивку. От ощущения того, что он сидит в машине своей мечты, сердце заходится в бешеном ритме, а глаза запоминают каждую деталь салона спорткара. Ключ уже вставлен в замок зажигания, а двигатель издаёт небывало громкий рёв. — Так и собираешься там стоять? — кричит Гук застывшему на месте Тэхёну, чья улыбка медленно сползает с лица. — Я не сяду с тобой в одну машину! Чонгук недовольно фыркает и, ударив по газам, в долю секунды оказывается около парня. Он открывает дверь машины и выжидающе смотрит на Тэхёна, который излучает недовольство вперемешку со страхом. Скорость или высота точно не являются его стихией. Тэхёну больше по душе тихая прогулка у пляжа или просмотр сериала на диванчике в гостиной. А данная ситуация и разница с его предпочтениями ну совсем не привлекают. — Значит, придётся отказаться от этой поездки, — пожимает плечами Чонгук и театрально вздыхает. — Как думаешь, нам вернут деньги? — Ладно-ладно, — шипит Тэ и садится на предложенное место, стараясь не смотреть на яркую улыбку Чонгука, чтобы не улыбнуться в ответ. — Когда ты последний раз водил машину? — Где-то полгода назад, — ответ заставляет Тэхёна нервно сглотнуть. — А тебе не кажется, что тут всё отличается от обычной машины? — Ага, но разберёмся по ходу, — Чонгук быстро пристёгивает застывшего Тэхёна, и пока тот не забился в истерике, жмёт на педаль газа. Столько страха Тэхён не испытывал за всю свою жизнь. Даже полёт на самолёте не сравнится с тем, что происходило с ним за последние полчаса. Чонгук оказался тем ещё гонщиком. Из-за того, что трасса была полностью пустой, он не скупился на скорость и вдавливал педаль газа в пол. На резких поворотах колёса оставляли на асфальте чёрные полосы, а воздух пропитывался жжёной резиной. В крови Гука подскочил уровень адреналина, и остановить парня уже было невозможно. Он с такой силой выворачивал руль, что Феррари почти вылетал с трассы. Именно в такие моменты Тэхён проклинает свою уступчивость. Нутро словно подсказывало ему, что не стоит соглашаться на предложение Чонгука и садиться в машину, ведь Тэ не понаслышке знает о его методах вождения. Пару раз ему «посчастливилось» прокатиться по улицам Сеула с водителем Чоном. После этого он нашёл несколько седых волос на своей голове, но Юнги остался доволен — только так он успел до места выступления в кратчайший срок. В городе единственным спасением были светофоры, а тут их нет, поэтому Тэхёну остаётся лишь жмурить глаза и осыпать матом довольного Гука. — Проклятье, — Тэ старается выйти из иномарки как можно аккуратнее и не упасть прямо на асфальт. Голова идёт кругом после сумасшедшей поездки, а мышцы тела слегка побаливают от сильного перенапряжения. Картинка местности слегка расплывается, и Ким, облокотившись на капот, прикрывает глаза. Кажется, второй такой поездки он точно не переживёт. — Это было просто потрясающе, — вопит Чонгук и приземляется рядом с еле дышащим Тэхёном. — Я чуть не умер. — Надо будет повторить. Тэ открывает глаза и с ненавистью поглядывает на довольного Чонгука. Сейчас ему очень сильно хочется пнуть его и сказать пару «ласковых» слов, но он осекается. Улыбка Гука смягчает его пыл и словно заряжает счастьем. Боль в голове отходит на второй план, и Тэхён ложится на тёплый капот рядом с парнем. Они молчат, но обоих переполняет целый спектр эмоций. Пускай они немного отличаются и определённо не являются дополнением друг друга, зато любовь продолжает заполнять их лёгкие, вырываясь наружу горячими объятьями в прохладный весенний вечер.***
Так проходили дни, один месяц сменялся другим. Нельзя сказать, что Чонгуку становилось всё хуже, но он точно не шёл на поправку. Это было невозможным. Тэхён выбросил из дома все календари и очень редко смотрел на дату в телефоне, потому что это являлось очередным показателем быстротечности времени. Он не собирается самостоятельно повязывать на свою шею давящую верёвку. Ким предпочёл потеряться в датах, нежели зачёркивать их красным маркером. Чонгук тоже вёл себя более или менее живо. Старался не оставаться один на один со своими мыслями. Они и так уже один месяц потеряли из-за того, что он поддался чувству страха и увяз в «депрессивной триаде». Теперь Гука часто можно было застать за быстрым письмом на страницах блокнота в попытке отобразить в них свою повседневность. Начиная со дня постановки диагноза и заканчивая утренним завтраком. На самом деле, он давно врёт. Это не просто какой-то личный дневник, который дети ведут в начальной школе. Чон замечает ухудшения, а блокнот помогает вернуть воспоминания, хоть и обрывочно. Записи содержат самую важную информацию, без которой парень жизни своей не смыслит. Они повествуют о Тэхёне.***
— Так тёмный или светлый? — измученно повторяет Чонгук и приближается к лицу Тэхёна. — Какой тебе нравится больше? — А тебе? Этот незамысловатый разговор продолжается уже в течение часа. Чонгуку резко захотелось поменять свой имидж, и начать он решил с самого банального — причёски. Цвета волос, если быть точным. Свои русые пряди слегка поднадоели, и Гук, пересмотревший кучу вариантов, остановился на платине. Но потом он неожиданно вспомнил, как хорошо на нём смотрелся чёрный несколько лет назад, и эта мысль не прекращала терзать сознание. Тэхёну нравились оба варианта, поэтому он не мог выбрать что-то одно. За это время он успел представить Чонгука практически во всех цветах радуги, и, к его великому удивлению, парню шёл каждый оттенок. Разве можно быть настолько идеальным? — Оба, — вздыхает Гук и устало откидывается на спинку дивана, как будто всё это время он решал жизненно важный вопрос. — Тогда красься в два цвета, — Тэхён разделяет волосы парня на две части и включает режим дизайнера. — Одну сторону сделай чёрной, а другую осветли. — Я тебе не шахматная доска, — фыркает Чон и возвращает волосы в прежнее состояние. Ещё минут десять он проводит в размышлениях, а потом быстро вскакивает с дивана и исчезает за дверью квартиры. Тэхён понятия не имеет, что сейчас творится в голове у Чонгука. Но предчувствие, что скоро случится какой-то внеочередной пиздец, его не покидает. У парня куча идей, и он хочет поскорее воплотить их в жизнь. Объяснения того, почему он так спешит, необязательны, тут и так всё понятно. Но порой его желания не радуют Тэхёна. Например, вчера Чонгук задумал попробовать народную кухню десяти стран мира. Выбирал парень старым добрым методом тыка. Не пойми откуда он отыскал атлас и, закрыв глаза, позволил судьбе распорядиться ужином. И вроде бы всё шло хорошо: страны выбраны, блюда оплачены, доставка быстрая, всё вкусно и очень даже съедобно. Но стоило Чонгуку открыть коробку пиццы, как в воздухе повисло гробовое молчание. Тэ, в принципе, ждал чего-то такого, доверяя выбор тому, кто в своей жизни раз пять от силы готовил и читать состав блюд тоже не любитель. Как оказалось, во вкусной с виду пицце находились распрекрасные личинки нечто раньше бегавшего или жившего в земле. Вьетнамская кухня традициям не изменяет. Чонгук сообразил быстро и предпочёл избавиться от коробки с её содержимым в ту же секунду. А злой взгляд Тэхёна лишь подтверждал правильность этой идеи. После увиденного о продолжении ужина и речи быть не могло, зато, как сказал Чонгук: «не потолстеем». Гук и гонщик, и дегустатор, и парикмахер — всё в одном флаконе. У Тэхёна от этих воспоминаний мурашки проходятся по телу и, кажется, вновь теряется тяга к еде на неопределённое время. Он растягивается на освободившемся диване и в ожидании Чонгука проверяет в телефоне ленту новостей. Как обычно, ни одного сообщения от нужного человека. С Чимином связь потерялась сравнительно недавно. После той ночи в клубе он ходил сам не свой, старался не участвовать в общих беседах и очень редко контактировал с Юнги. Своё поведение он объяснял обычной усталостью, загруженностью на работе, плохим настроением — Чимин говорил всё что угодно, но ни слова правды. Вскоре он бросил свою девушку. Пришёл пьяный, нёс какой-то несвязный бред, извинялся перед Чонгуком и Тэхёном, хотел, чтобы те передали Юнги какую-то записку, но потом собственноручно тушил о неё сигареты. Успокоившись, Пак заснул на диване, а с утра, когда Тэ решил проверить состояние друга, его уже не было. Тот день и можно назвать конечной точкой их общения. Ким долго искал связи с Чимином. Звонил его знакомым, друзьям, даже потревожил семью, но все лишь удивлялись и спрашивали: «А он разве не в Сеуле?» От такого на душе Тэхёна становилось неспокойно, и он уже хотел идти в полицию — мало ли что могло произойти. И вдруг Чимин, словно предчувствуя, присылает сообщение о том, что ему нужно вернуться домой и решить некоторые проблемы. Просьба не искать и писать прилагалась в самом конце текста и буквально ввела Тэхёна в ступор. Чимин не был тем, кто мог так просто оставить друзей и безо всяких объяснений отправиться не пойми куда. Да никто до сих пор толком не знает, где парень, потому что домой он так и не вернулся. Юнги новость о пропаже Чимина принял на удивление спокойно. Он не стал звонить или искать его, а просто пожал плечами и прошептал: «Всего хорошего». Словно и не было между ними той мнимой связи, которую видели все. Одна из многочисленных нитей судьбы разорвалась. Чонгук влетает в гостиную, тем самым слегка пугая погружённого в свои мысли Тэхёна. Руки парня заведены за спину, а на лице красуется неизменная широкая улыбка. — Лево или право? — спрашивает он и выжидающе смотрит на Тэ. — Право.***
В кинозале медленно включается свет, и люди начинают вставать со своих мест, прихватив пустые баночки из-под напитков и попкорна. Тэхён толкает локтем заснувшего под конец фильма Чонгука, и пока тот пытается осознать, где находится, Тэ досматривает еле различимые на экране титры. Детектив, на который ходили парни, оказался совершенно неинтересным и предсказуемым. Ким уже на середине фильма мог сказать, кто и почему убил девушку главного героя. Даже Чонгук, постоянно отвлекающийся на неповторимый профиль Тэхёна, успел разгадать эту тайну. И куда катится нынешний кинематограф? — Выспался? — с усмешкой спрашивает Тэхён у Чонгука, когда они выходят из опустевшего зала. Гук лишь кивает и запускает пальцы в чёрные, слегка растрёпанные волосы. Ему нравится свой новый цвет, и он нисколько не жалеет, что упаковку со светлой краской пришлось отложить в дальний ящик. Но больше всего парню нравится то, как Тэхён реагирует на поменявшие цвет пряди. Раньше он бы никогда в жизни не стал просить Чонгука позировать ему просто для того, чтобы запечатлеть его черты лица. Ким вообще не любитель рисовать людей, если на них не надета новая модель какой-нибудь одежды. А тут он сам изъявил желание, да ещё и слишком ответственно подошёл к делу. Тэхён прорисовывал каждую деталь, начиная с родинки на щеке парня и заканчивая полюбившимися прядями волос, спадающими на глубокие глаза. Порой Гуку становилось неловко под пожирающим взглядом Тэхёна, и он слегка краснел, а потом это же смущение на своих щеках обнаруживал на зарисовках Тэ. Казалось, что от него ничего не скроется. — Что насчёт ужина? — спрашивает Ким, пытаясь вспомнить, что из продуктов осталось в холодильнике. — Может быть, в кафе сходим? — Да хоть в ресторан, только сначала мне нужно кое-что купить. Тэхён с парнем не спорит, и пока тот ускользает в какой-то небольшой магазинчик, он ищет в телефоне ближайшие места для сытного ужина.***
Юнги недовольно смеряет взглядом взявшегося не пойми откуда Чонгука, и у него возникает навязчивое желание притвориться мёртвым. Прямо сейчас. И неважно, что он уже открыл дверь и впустил парня к себе в квартиру. Гук семенит из комнаты в комнату, осматривает их интерьер и словно что-то ищет. Юнги, в принципе, не особо интересно, что тот ищет, но непрекращающаяся беготня по квартире ему порядком поднадоела. Он после очередного выступления недавно вернулся, а на его голову уже обрушился кошмар в виде гиперактивного Чонгука. — Когда? — недовольно спрашивает парень. — Когда ты успел переехать и почему ничего не сказал нам? Юнги устало потирает переносицу и делает глоток горького кофе. — Около недели назад. — Почему так внезапно? — Захотелось что-то поменять. Чонгук садится напротив Юнги и внимательно смотрит на него. Он пытается уследить малейшие изменения в лице, фигуре, поведении, но ничего. Юнги всё такой же бледный, уставший и немного раздражённый. В последнем замешан Чонгук и совсем не переживает из-за этого. Хён никогда не отличался любвеобильностью, поэтому то, что он впустил Гука, уже хорошо. — Поменять? — переспрашивает Чонгук и получает лишь чужой положительный кивок. И парень рад бы поверить словам Юнги, но проблема в том, что тот слишком уж сильно любил прошлую квартиру. В ней он самостоятельно обставлял каждую комнату, доводил до совершенства и наслаждался полученным результатом. А сейчас говорит, что так просто расстался со своими трудами. Чонгук в это верить отказывается. Юнги он знает давно и очень хорошо, поэтому новость о смене жилплощади застала его врасплох. Что-то случилось, и это «что-то» нанесло хёну сильный удар. — Чимин недавно писал, — как бы невзначай говорит Чонгук и внимательно следит за чужими эмоциями. — Говорит, что очень соскучился и скоро вернётся. — Рад за него, — отстранённо отвечает Юнги и с громким стуком ставит кружку на стол. Этого достаточно, чтобы Чонгук смог подтвердить свои догадки. Чимин — это негласное слабое место Юнги. Об этом знал каждый и молчал, боясь потревожить сгустки назревающих чувств. Парни вроде бы и показывали свою любовь, но делали это исключительно в мелочах. Публично высказаться о сбившемся ритме сердца ни Юнги, ни Чимин не смогли. Чонгук всегда тайно верил, что однажды и они будут крепко держать друг друга за руки и обмениваться тёплыми взглядами. Так хотелось чем-нибудь помочь этим потерявшимся в сетях мнений влюблённым и лицезреть их счастье. Но, как оказалось, Чимин не был готов. Ещё в ту ночь, когда парень с лицом, полным непонимания, расспрашивал Гука о его отношениях с Тэхёном, он понял, что Пак делает свою первую и, возможно, последнюю попытку на принятие слегка неправильных чувств. Чимин сбежал, не справился с собственным давлением. И это его решение нельзя назвать абсолютно неправильным, ведь большинство так же, как и он, не может смириться с участью «сломанного», по мнению общества, человека. Юнги делает последние глотки остывшего кофе и мысленно вспоминает график ближайших выступлений. Работа явно идёт в гору — парням поступает всё больше и больше новых предложений, которые приносят немалые деньги. Мин погружён в этот мир полностью. Выступает по ночам, высыпается и всё остальное время проводит за написанием новых треков — и так по кругу. Последние три месяца жизни Юнги — это ничтожная попытка абстрагироваться от своих ядовитых чувств и продолжить влачить своё жалкое существование. Раны медленно затягивались, и казалось, что совсем скоро придёт конец мучениям. Но Чимин вновь портит все планы и собственноручно проводит ножом по сердцу Юнги, оставляя новые шрамы. «Чимин соскучился» — фраза, вызывающая у Мина поток отвращения и каплю надежды. Последнее явно лишнее после всего, что произошло между ними. — Придёте с Тэхёном на наше сегодняшнее выступление? — неожиданно спрашивает Юнги, полностью меняя тему разговора. — Сегодня никак не получится, мы едем к моим родителям, — Гук печально улыбается и, поймав удивлённый взгляд, продолжает. — Я не буду им ничего говорить. Это просто семейный ужин. Гук обменивается ещё парой сухих фраз с Юнги и, понимая, что диалога у них сегодня больше не сложится, собирается домой. Мин думает о другом человеке, а сам Чонгук о скорой поездке, которая ничего, кроме очередной дозы боли, не принесёт. Уже стоя в дверях, Чон ловит на себе задумчивый взгляд Юнги и, прощаясь, бросает выбивающую почву из-под ног фразу. — И да, Чимин ничего не писал. Я соврал.***
Когда входная дверь хлопает и Тэхён исчезает из квартиры, Гук достаёт с верхней полки шкафа небольшую коробочку, высыпая на кровать её содержимое. Куча фотографий, сделанных в разной обстановке и обстоятельствах, предстаёт перед довольным взором парня. Каждый снимок хранит в себе неповторимую историю и навевает покинувшие разум воспоминания. Чонгук ловит себя на мысли, что ему до безумия хочется вновь пережить запечатлённые моменты и испытать те же самые эмоции. Всякий человек мечтал о таком хоть раз в жизни. Гук об этом теперь каждый день думает, потому что ему кажется, что именно в тот день, когда они с Тэхёном ходили к морю, он недостаточно улыбался или слишком мало пил на своём дне рождения полгода назад. Чонгук жалеет, что не наслаждался жизнью, а прожигал её, надеясь на другой день, месяц или год. Ждал, но не делал; откладывал мечты и жил тошнотворной повседневностью. Парень только сейчас понимает, что поступал неправильно, ведь времени, чтобы почувствовать себя счастливым, нет. Давно нужно было перестать откладывать «на потом» свои желания и наконец-то обрести ту недостающую часть души, которая хотела быть наполнена чем-то светлым. Возможно, ей стали бы исполненные мечты, что были погребены Чонгуком под песком страха и сомнений, или просто банальные, но горячо любимые совместные вечера с Тэхёном и друзьями, которые лишь сейчас стали подобны золоту. Как говорится, чтобы понять ценность того, что имеешь, его нужно потерять. Гук медленно теряет свою жизнь, окружение, воспоминания и осознаёт, как те были важны и дороги ему. Парень грустно улыбается, глядя на снимок, где по дороге, усыпанной лепестками сакуры, идёт Тэхён, совершенно не замечая затвора фотоаппарата. В его тёмных волосах прячутся цветы прекрасного дерева, и чужие руки тянутся вперёд, чтобы извлечь их. Фото годовалой давности заставляет сердце Чонгука сжаться и побыстрее вклеить его к остальным «болезненным» фото в небольшой альбом. — Чонгук! — из гостиной доносится громкий голос Тэхёна, а затем следуют звуки приближающихся к комнате шагов. Гук быстро прячет альбом в прикроватной тумбочке и заинтересованно пялится в погасший экран телефона. Тэхён особо не церемонится и врывается в комнату, принося с собой тепло летнего вечера. У него заведены руки за спину, и Чонгук невольно вспоминает, как он три месяца назад так же стоял с коробочками краски и ждал судьбоносного, по его мнению, решения. Всё-таки не каждый же день он меняет цвет волос. — Угадай, что я купил? — улыбаясь, спрашивает Тэ, и его настроение передаётся Чонгуку, что уже отбросил гаджет и выжидающе смотрел на парня. — Что там у тебя? — Чонгук пытается заглянуть за чужую спину и поскорее разгадать эту тайну, если её можно назвать таковой. — Боже, ты похож на главного героя из того дрянного детектива, — смеётся Тэхён, потому что не почувствовать запах выпечки, окутавший комнату, просто невозможно. — Какого детектива? — удивлённо переспрашивает Чонгук, заставляя Тэ прекратить смеяться и опустить руки. Он, не моргая, смотрит на парня и пытается унять дрожь во всём теле. В голове уже крутятся самые страшные мысли, и хочется вскрыть черепную коробку, чтобы самому вытащить их оттуда. Гук быстро понимает, в чём дело, и, выхватив из рук побледневшего парня небольшой бумажный пакет, заглядывает внутрь. — Я думал, это была комедия, высмеивающая весь кинематограф, но никак не детектив, — выпутывается из ситуации Чонгук и немного расслабляется, видя улыбку Тэхёна, полную облегчения. — Кексы, значит. И как я только не понял этого? Тэ не отвечает на чужую реплику, а лишь крепко обнимает Чонгука, зарываясь пальцами в слегка жёсткие волосы. Цепляется за него, словно Гук прямо сейчас растворится в воздухе, оставив после себя лишь частички пыли. Тэхёну страшно. — Не шути так больше, — шепчет Ким и дарит лёгкий поцелуй в шею Чонгука. Тот кивает и обнимает в ответ, коря себя за неосторожность. Кажется, сегодня ему придётся отыскать билет из кино и посмотреть тот дрянной, по словам Тэхёна, детектив вновь.***
Тэхён задумчиво оглядывает свой живой манекен и делает несколько записей в рабочем блокноте. Он привык доводить до совершенства каждое изделие и лишь потом отдавать его заказчику. За это его ценили на прошлой работе, и кто бы мог подумать, что из-за этого же и выгонят оттуда. Тэ смирился давно и нисколько не жалеет о потере столь драгоценного места, ведь иначе бы он не смог проводить с Чонгуком так много времени и, как итог, всё равно бы покинул ателье. Кстати, говоря о Чонгуке. Парень, конечно, не привык жаловаться, но он больше не простоит неподвижно и пары минут. Просьба о том, чтобы Ким сшил ему пальто, казалась сказочной. Скоро осень, а потрёпанная жизнью ветровка уже успела поднадоесть. Можно было бы просто сходить в любой торговый центр и выбрать себе дорогое, сногсшибательное пальто за приличную цену. Но Чонгук не ищет лёгких путей, да и хотелось ему носить одежду, сшитую не какими-то огромными машинами, а знакомыми, родными руками. Так в тысячу раз теплее и в миллион раз приятней. Правда, не учёл парень перфекционизм Тэхёна и его врождённую кропотливость. Теперь сам же и страдает от затёкших конечностей и мнимого страха быть уколотым острыми иголками. — Всё равно что-то не так, — вздыхает Тэ и присаживается на диван, не сводя глаз с отлично сидящего пальто. — Идеально, потрясающе, непревзойдённо, — Чонгук продолжает перечислять уйму комплиментов, лишь бы ему наконец-то разрешили снять с себя опасный предмет, истыканный булавками, и расслабиться. Но Тэхён не ведётся на его слова, отнекиваясь и вновь погружаясь в свои думы. В комнате вновь воцаряется тишина, нарушаемая лишь шумом машин за окнами. Чонгук ещё несколько секунд думает о своей участи и боли в спине, но его внимание быстро переключается на лицо Тэхёна, по которому периодически бегали отблески от фар автомобилей. Прошёл почти год с того момента, как Гуку поставили диагноз. Он не может сказать точно, поменялось ли что-то за это время или так и осталось на своих местах. Они вроде бы продолжают жить, проводят время вместе, иногда встречаются с друзьями, но всё вокруг какое-то пресное — невкусный мир. Это как будто ты ешь самый сладкий десерт, зная, что он наполнен ядом. Чонгук убивает сам себя и мучает других. Он видит, как парни на него смотрят, подбадривают и никогда не заводят тему о его самочувствии. Видимо, Тэхён является посредником и рассказывает им о здоровье Чона, приправляя собственными проблесками счастья на ремиссию болезни, которой, в принципе, быть не может. Но Чонгук не напоминает ему об этом. Пусть лучше Тэ верит в волшебное исцеление, нежели загибается от слёз на холодном полу. Парень считает, что омрачать такое прекрасное лицо печалью, является сущим преступлением, да и не вынесет этого Чонгук. Он с недавних пор перестал быть сильным, не получается больше. Лучше он соврёт и не увидит ауру боли вокруг Тэхёна. — Воротник, — Тэхён разрезает тишину и, вскочив с места, снимает ненужную деталь. — И как я раньше не мог понять, что он всё портит? Чонгук непроизвольно начинает улыбаться, и это не остаётся незамеченным. Тэ скептически приподнимает бровь и настораживается резкой смене настроения парня. Снег летом более ожидаем, чем что-то адекватное от Гука. — Тэ, а ты знаешь, кто прекраснее любого цветка? — шепчет парень, пока его избавляют от плена частей будущего пальто. Тэхён дёргается от прозвучавшего вопроса. Он внимательно смотрит на довольного Чонгука и понимает, что тот не помнит, как произносил эту фразу несколько месяцев назад и даже не единожды. От этого органы скручиваются, и создаётся ощущение отчуждённости, словно Ким только что умер. Но он берёт себя в руки и, легко улыбаясь, заглядывает в очаровательно-детские глаза напротив. — Не знаю. — Это ты. Комнату наполняет смех Тэхёна, который действительно является отражением эмоций парня, а не специально сыгранным. Гук тоже смеётся, ощущая, как внутри теплеет от чужой яркой улыбки. Никакое пальто с этим не сравнится. Он аккуратно припадает к губам Тэхёна и, обнимая его, дарит самый нежный и преданный поцелуй. И у обоих боль в груди просыпается — боязнь, что такого больше не повторится. Не утонуть бы в этом страхе раньше положенного.Запись № 21. Я оставлю для него вторую коробочку с краской. Светлый — определённо ему подойдёт.