Countdown

      Тэхён доходит до нужного места примерно за час и нисколько не жалеет о потраченном времени. Дышать свежим после дождя воздухом — сущее наслаждение. Он семенит мимо небольших железных ограждений и выходит на длинную дорожку, выученную за эти годы наизусть. Она, увенчанная полевыми цветами, действительно хорошо гармонирует с мрачным настроением, повисшим по периметру. Спасает в каком-то смысле.       Впереди виднеется аккуратная скамеечка, и Тэ присаживается на неё, расправляя слегка намокший букет роз. Призрачная улыбка озаряет лицо парня. Он рад этой встрече, действительно считает её важной, поэтому заранее подготовил кучу тем, которые обязательно необходимо сегодня обсудить.       — Здравствуй, Гуки, — Тэхён протирает рукавом белоснежной рубашки чёрную могильную плиту и кладёт цветы на землю. — Сегодня я принёс твои любимые розы. Белые, конечно же.       В ответ звучит лишь мёртвая тишина, но Тэхёну и этого достаточно. Он за эти годы уже привык к монологам с самим собой, что происходят лишь с одной мыслью, — Чонгук слышит. Бог этот бренный мир давно бросил и обрёк человечество на вечные муки. В него самого и его мнимую помощь Ким не верит, а следовательно, и про Рай с Адом не заикается. Но зато Тэхён уверен в том, что Чонгук сейчас не страдает, как делал это в последние годы жизни, а наконец-то обрёл покой, счастье в неком роде. Хватит терзаний с бедного мальчика.       С момента смерти Чонгука прошло четыре года, и за это время многое изменилось. Например, Тэхён всё-таки вернулся в институт и, закончив его, открыл собственное ателье. Он сменил квартиру, купив более просторную и с капитальным ремонтом. Завёл кота и периодически вздрагивает от негромкого мяуканья — не привык ещё. Да, жизнь налаживается.       Но, конечно, не всё так было прекрасно и радужно с самого начала. Тэхён словно умер на несколько месяцев и очень медленно, мучительно возрождался. Непосильный груз вины повис на хрупком парне. В тот самый страшный, роковой день Тэ нашли в их с Чонгуком старой квартире, вечером, после того, как было опознано тело погибшего. Он лежал на полу, пребывая в бессознательном состоянии, но даже так умудрялся крепко держать смятую в руках записку.       О смерти Чонгука ему сообщил Юнги. Шоком для Тэхёна эта новость не стала, он просто молча кивнул и, облокотившись о стену, продолжил пить успокоительное. Мин тогда в запой ушёл чуть ли не на две недели, сам же ревел, винил и проклинал весь мир. Ким просто закрылся в квартире и предпочёл уйти в себя, занимался самокопанием с редкими перерывами на обед. Он готовился к смерти Чонгука почти два года, вдалбливал себе в голову, что это в любом случае должно произойти. Но всё оказалось намного сложнее, тяжелее в десятикратном размере.       Тэхёну хотелось, чтобы из его сердца вытащили все эти гвоздья и шилья, и он бы принял происходящее как должное. Перестал бы под покровом ночи ощущать фантомные объятия и в сотый раз плакать навзрыд, смакуя на языке лишь одно-единственное имя. Тэхён правда хотел продолжить жить как раньше, но каждая вещь в квартире мешала ему это сделать. Видеть одежду, книжки, всё ещё разбросанные по столу ручки, не выключенную приставку было для него самым страшным испытанием. У Тэхёна и так рана в груди сквозная, а все эти предметы лишь в очередной раз заставляли её кровоточить. Это как водить ножом по одному и тому же месту, только с большей силой, так, чтобы каждый орган прочувствовать можно было. Чон Чонгук — это навсегда. Он зарылся где-то внутри, вплёлся во внутренности, артерии, вены и вспоминать о себе заставляет на постоянной основе.       Чонгуку не хватило каких-то жалких мгновений, чтобы очутиться на другой стороне улицы. Он совершил ошибку. Побежал прямо по проезжей части в разгар движения и был задет автомобилем. Удар был сильным и отнёс парня к бордюру. Произошёл перелом грудной клетки, чьи острые кости сразу же проткнули лёгкие. Скорая помощь не успела помочь пострадавшему. Исход летальный.       Похороны Чонгука прошли в окружении лишь самых близких друзей и родственников. Отец парня хоть как-то держался, принимал все соболезнования и стойко выносил стеклянный взгляд сына сквозь рамку фото на закрытом гробе, усеянном цветами. Но мать Чонгука так вести себя не смогла. Женщина пережила сильнейший стресс и до сих пор не верила в смерть своего драгоценного ребёнка. Каждый раз, когда она пыталась раскрыть крышку гроба и вытащить оттуда якобы живого Чонгука, её оттаскивали и буквально насильно заставляли выпивать внеочередные успокоительные. Юнги тоже присутствовал. Он еле нашёл в себе силы подняться после загульной ночи, а если быть точным, то это Намджун заставил парня прийти в себя.       — Там Тэхён совсем один будет! — кричит Намджун, хватая пьяное тело за ворот перепачканной футболки. — Кинуть его предлагаешь?! У него теперь только мы остались.       Тэхён действительно был на похоронах. Он, конечно, предполагал, что видеть его мало кто будет рад, но не мог же он так просто выкинуть из головы образ Чонгука, вытащить из лёгких приевшийся родной запах его тела, а с кожи содрать все те прикосновения и поцелуи. Тэ за все дни, пока провёл в четырёх стенах, превратился в сгусток переваренных эмоций. Там были и радость, и боль, и любовь, и страх, и сила, и отчаяние, и тоска — палитра всевозможных чувств. Таким он был похож на кусок ткани после сотой стирки — выцветший, местами порванный и неживой. Он сильно похудел, под глазами появились многострадальные синяки, а кожа стала бледнее на несколько тонов. Без слёз на такого Тэхёна взглянуть было очень сложно. Он с опаской шёл мимо родственников Чонгука, с силой сжимая в руках небольшой букетик белых роз, словно тот хоть как-то сможет спасти парня от косых взглядов.       Долго пробыть Тэхёну в помещении не дали. Стоило ему положить цветы к десяткам других, как лицо обожгла сильная пощёчина. Женщина, которая любила звонить парню и приглашать на обед, при этом обязательно спрашивая про здоровье и учёбу, сейчас громко кричала и сыпала в сторону испуганного Тэхёна проклятия. Ей так и не сообщили о болезни Чонгука. Она просто нашла виновника случившегося в лице возлюбленного своего сына и предпочла всю ненависть дарить лишь ему одному. Тэ это понимал и, не сдвинувшись с места, продолжал выслушивать каждое грубое слово, впитывая в себя и запечатывая где-то внутри.       — Убирайся отсюда! Из-за тебя мой сын теперь мёртв!       Юнги выволок из зала полумёртвого Тэхёна, который, как только встретился со свежим воздухом, сразу же упал на землю, тихо плача. Его глаза устали не видеться с Чонгуком, веки больше не могут прятать эту боль, руки уже ноют от невозможности прикоснуться к излюбленным изгибам тела. С каждым днём Гук всё больше исчезал из жизни Тэхёна. В квартире уже не пахло его одеколоном, запасы купленной им еды портились, вещи покрывались слоями пыли. Нужно было бы их разобрать — избавиться в идеале. Но для Тэхёна это казалось невозможным. Он ведь даже приставку не смог из розетки выключить, потому что Гук играл в неё неделю назад.       Около месяца продолжались скитания души Тэхёна, многочасовые истерики с сорванным голосом и бессонные ночи. Оставались какие-то жалкие капли, и парень должен был расстаться с этим миром, умирая от истощения, например. Он словно тень бродил по квартире, встречая в ней рассветы и провожая закаты. Так бы это и продолжилось, если бы в один из самых обычных мрачных дней к нему не пришёл Юнги. Сам он тоже был не менее потрёпанным, лишившимся внеочередной части души. Чонгук для парня был другом. Бесячим, правда, но всё равно другом. Без него уже не то всё было, и жизнь опять — чёрно-белый фильм. Тогда Юнги задумался: если ему так тяжело, так что же сейчас происходит с Тэхёном? Второй такой потери он не переживёт точно.       С этими мыслями он приехал к Тэхёну, встретив лишь остатки живого человека. Тот излучал боль через каждую пору организма и даже не просил о помощи. Тэ просто ждал своего судного дня, дня, когда он наконец-то сможет встретиться с Чонгуком, оставшись рядом с ним навсегда. Правда, его мечтам не суждено было сбыться — Юнги не позволил. Он находился рядом с Тэхёном чуть ли не круглые сутки, заново учил его есть, передвигаться, говорить, улыбаться, словно тот был маленьким ребёнком, только-только увидевшим этот мир. Хотя Юнги и пришлось временно прекратить свою деятельность, связям парня это никак не повредило. Именно благодаря им Тэ вновь приняли в институт, и как бы тот ни пытался увильнуть от учёбы, чувствуя отвращение к своей профессии, Юнги был непреклонен.       Только сейчас Тэхён осознал весомость всего того, что Юнги сделал для него. Они с Намджуном безвылазно торчали у Тэхёна, периодически ярко улыбаясь или разлагаясь вместе с ним, когда тот вновь начинал плакать. Сложно отпустить того, кто на сердце выжжен и запечатан под кожей. Но Тэ справился. Благодаря своим друзьям он выжил в этом топком болоте страхов и восстал, находя в себе новые силы на будущее.       Поэтому каждый год Тэхён заходит в магазин, покупает огромный букет белых роз и идёт на встречу с любимым. Проблемы отходят на второй план, ведь в такой праздник нельзя грустить — день рождения, всё же. Сегодня Чонгуку снова двадцать четыре года, не стареет совсем. Тэхёну вот двадцать восемь стукнуло, даже подумать страшно. Время скоротечно, оказывается. Оно не лечит раны, но и не оставляет их. Просто мимо проходит, ты ведь не один такой, с дырой в груди вместо сердца, так что сам разбирайся. Тэ разобрался. Заштопал так неаккуратно, но и гнить не даёт. Нейтралитет принял.       По Чонгуку он, конечно, скучает, врать не станет. И иногда плачет в своей пустой квартире, говорит с тишиной и пытается вспомнить те тёплые, не щадящие душу прикосновения. Но наутро приходит в себя. Обещал же жить дальше, справляться со всеми трудностями и продолжать улыбаться, а значит, будет.       На улице темнеет. Тэхён оглядывается по сторонам и понимает, что провёл здесь большую часть суток. Просто за всё это время накопилось многое, и ему не терпелось поделиться этим с Чонгуком. Мысленно он даже смог представить его заинтересованное лицо с еле мелькающей усмешкой. Больно, но уже не так сильно.       Прощаться Тэхён так и не научился. Он с лёгкой улыбкой смотрит на мраморный камень, словно не камень это вовсе. Обещать вернуться сюда завтра, через неделю и даже через месяц Тэ не может. Потому что до сих пор тяжело лишь от одних воспоминаний о событиях четырёхлетней давности. Но Чонгук не обижается на него, Ким знает это, чувствует. Поэтому он дарит пустоте печальное «до встречи» и чуть тише добавляет: «скучаю безумно».       До дома Тэхён добирается уже значительно быстрее, потому что вместо передвижения на своих двоих выбирает автобус. В квартире парня встречает чем-то недовольный мяукающий кот. Он, в принципе, довольным редко бывает, но тут прямо совсем позиции сдал. Тэ обходит злобное животное стороной и, пока тот не погнался за ним, ныряет в темноту кухни.       Ужином станет какая-нибудь лапша быстрого приготовления. Прости, Чонгук, но сегодня мы обойдёмся без праздничного стола. Тэхён тянется к верхним полкам в поисках пачки рамёна и в этот момент чувствует, как на его талию ложатся чьи-то тёплые руки. Он не вздрагивает, не кричит, а просто молча берёт ещё одну пачку лапши и захлопывает ящик.       — Не удивлён? — звучит голос за спиной.       — Нет, я видел твои кроссовки у входа.       Юнги недовольно цокает и выпускает парня из объятий. А ещё косится на мяукающего кота рядом. Тот не особо рад видеть гостей в квартире, а Юнги особенно, потому что парень частенько прогоняет его с мягкого дивана.       — Давно здесь? — спрашивает Тэхён, оборачиваясь и встречаясь взглядом с тонкой струйкой дыма. Он терпеть не может, когда кто-то курит, а в его квартире подавно. Тут он о Чонгуке сразу вспоминает, если бы вообще когда-нибудь забывал. Гук тоже курил какое-то время, но бросил по инициативе Тэ. Только вот с Юнги такое точно не прокатит.       — С утра ещё. Знаешь, папарацци замучили, от студии не отлипают и у квартиры в очередь выстроились.       — Удивительно, что мою ещё не нашли, — усмехается Тэхён, вспоминая все те слухи, которые распустили про них с Юнги.       — Скоро найдут, — Мин выключает кипящий чайник и заваривает лапшу. — Уже вижу эти заголовки: «Парень Мин Юнги живёт отдельно от него. Ссора двух влюблённых?» или «Мин Юнги купил своему парню квартиру на окраине города. Что он пытается скрыть?»       Тэхён долго смотрит на серьёзное лицо Юнги, а потом, не выдержав, смеётся. Слишком правдоподобно звучат придуманные громкие заголовки, и он не удивится, если завтра же увидит их на первой полосе какого-нибудь журнала. Об их отношениях — которых ни черта, конечно же, нет — весь интернет и пресса шумят уже не первый месяц. После того, как известного рэпера Мин Юнги заметили со статным блондином, гуляющими у реки, то сразу же приписали им звание пары и закутали в радужный флаг. Тэхёну и Юнги глубоко плевать на все эти слухи, а вот Намджун злится на обоих и умоляет быть более осторожными, ведь от этого зависит их карьера.       Да, Юнги и Намджун всё-таки добились своего — стали известными персонами страны. Во время перерыва Мин написал много песен, которые после стали хитами, звучащими чуть ли не из каждого динамика телефона. Куча контрактов и предложений обрушилась на парней, а те их принимали, шагая всё выше и выше. В клубах выступлений практически не было, потому что заведения не могли позволить себе такую роскошь в виде знаменитостей мирового формата. «Papillon» так же перестал приглашать парней, но не из-за недостатка денег, а из-за банального исчезновения. Просто в один день весь клуб, его внутренности и вывеска пропали, оставляя после себя голое здание. Хосок, деньги которого Тэхён всё-таки смог вернуть, тоже испарился. Закончилась очередная история, связанная с этим падшим местом, и двери клуба вновь закрыты.       Что касается Намджуна, то со временем он отказался от роли рэпера и решил остаться «за сценой», выбрав роль продюсера. Они с Юнги до сих пор работают вместе, только роли разные. Тэхён их всячески поддерживает и работает на Юнги в качестве личного дизайнера.       — Ты был у Чонгука? — спрашивает Юнги, довольно поглощая острую лапшу. Не всегда же ему мраморную говядину есть.       Тэхён кивает и опускает глаза.       — Тяжело?       — Слегка, — выдавливает из себя, явно приуменьшая свои ощущения. Его взгляд цепляется за небольшую открытку на подоконнике, и он откладывает палочки в сторону. — Чимин женится. Ты знаешь?       — Да, мне прислали приглашение, — Юнги печально ухмыляется и невольно вспоминает, как на днях среди десятков писем фанатов была обнаружена красивая праздничная бумажка, подписанная знакомым почерком. — Это так мило с его стороны.       Тэхён не спрашивает, примет ли Юнги приглашение и пойдёт ли на свадьбу, потому что ответ очевиден. У парня по ту сторону зрачка до сих пор лицо Чимина выжжено, и любовь вся тоже ему подарена. И о какой свадьбе может идти речь? Мин прямо там в кучку пепла превратится и развеется вместо лепестков цветов над праздничным шатром. Чимин сам это знал, но всё равно позволил себе лёгкую издёвку над душой Юнги. Неплохо, он оценил.       Разбухшая лапша продолжает остывать в тарелке, пока Юнги перебирает её палочками. Теперь как-то и ужинать перехотелось. Он, кажется, моногамен — способен любить всю жизнь лишь одного человека. Но это не дар, а самое изощрённое проклятие. Сколько бы девушек и парней ни было у Юнги за эти годы, он каждый раз возвращается к одному и тому же — полному разочарованию. Голос не тот, губы недостаточно мягкие, смех на тональность звонче, а характер антонимичен.       Сейчас Юнги с горечью вспоминает их единственные, проведённые вместе ночь и утро. Возможно, он должен был остановить тогда Чимина, попытаться сделать его своим, заставить поверить в искренность собственных чувств.       — Я тебя люблю, — сказал Чимин перед своим уходом.       — Я тебя ненавижу, — ответил ему Юнги.       Чимин впервые сказал правду, а Юнги впервые соврал. Кажется, этот город создан лишь для трагедий.       — Не будешь доедать? — голос Тэхёна вырывает Юнги из колючих воспоминаний. Он даже и не заметил, как лапша успела остыть и стать полностью непригодной к употреблению.       — Нет, по горло сыт, — Юнги встаёт из-за стола и, накинув капюшон толстовки, идёт к выходу. — Я домой. Провожать не надо, ключи есть, дверь закрою сам.       Тэ ничего ему не отвечает, понимает ведь, что Чимин до сих пор является не самой приятной темой для обсуждения в их компании. И резко переменившееся настроение Юнги более чем оправдано. Старые раны задеты и вновь неприятно щиплют. Тэхён уже успел остыть и по Паку не скучает, а лишь вспоминает временами, проматывая в памяти моменты их крепкой дружбы. Но, как нам всем известно, ничто не вечно. Чимин и его дружба не исключение. Он объявляется только по праздникам, присылая короткое поздравление в сообщении. Про Чонгука парень тоже извещён, но никак особо на смерть друга не отреагировал. Опять же, прислал короткое сообщение, наполненное соболезнованиями, и исчез. В его стиле.       Тэхён выбрасывает остатки лапши и к ним же кидает приглашение — мусор должен находиться в положенном для него месте. Вот он вновь остался один в квартире. Кот, конечно, тоже здесь, не даёт своему хозяину нырнуть в одиночество окончательно, но сейчас он спит, и толку от него никакого. Ким головой не поехал, но порой разговаривает с животным, рассказывая хотя бы банальный распорядок дня. Он хотел бы сделать это прямо в эту минуту, потому что печаль вновь заполняет углы комнаты и топит в себе отблески лучей заходящего солнца. Но Тэхён лишь проводит пару раз по гладкой шерсти кота и, услышав довольное урчание, идёт в спальню, по пути расстёгивая пуговицы рубашки.       Интерьер этой квартиры полностью отличается от прошлой. Тут царит полный беспорядок, который может исчезать лишь раз в неделю и то по инициативе Юнги. На полу, полках и даже кровати разбросаны всевозможные эскизы и карандаши, пачкающие всё вокруг. Но Тэхён на это не обращает никакого внимания. Он преодолевает каждое препятствие, аккуратно переступая через зарисовки, и следует к мягкой постели. Кровать в новом доме теперь предназначена лишь для одного человека. Тэхён посчитал, что нет смысла покупать двуспальную, ведь вторую половину навряд ли уже кто-нибудь займёт. Так же, как и его сердце.       Тэ удобно устраивается на мягком покрывале и, не желая более лицезреть этот мир, закрывает глаза. Сегодня он не ходил на работу, взял внеплановый выходной, за который вроде как должен был отдохнуть и расслабиться. Но Чонгук не позволил это сделать. Он вообще много чего испоганил в жизни Тэхёна и испарился в воздухе. Но даже так Ким и представить не может, как бы сложилась его судьба, если бы не этот парень с тысячами поводов счастья в больших глазах. Тэхён непроизвольно улыбается при одной только мысли о кроличьей улыбке Чонгука и его глупых шутках. Он умел заземлять. Его любовь была, словно воздействие гравитации. Теперь же её нет, и Тэхён чувствует себя космонавтом, оторвавшимся от корабля в открытом космосе — красиво, но, сука, холодно.       Теперь во всём мире осталась лишь одна пристань, дающая то недостающее тепло, и Тэ, нуждающийся в нём, тянется вглубь прикроватной тумбочки. Оттуда он достаёт небольшой фотоальбом, который за эти четыре года знатно подпортился от разъедающих страницы слёз и частых прикосновений. Тэхён нашёл этот «подарок» спустя два месяца после похорон Чонгука, когда смог взять себя в руки и разобрать все вещи в квартире. Половина отправилась на помойку, потому что видеть одежду некогда существовавшего человека оказалось намного тяжелее, чем это могло представиться. Пара футболок всё же осталась при Тэхёне, и он порой надевает их, но это уже когда совсем тоскливо и невыносимо. В остальном он справился на отлично, поэтому в новую квартиру переехал почти пустым. Но самую важную и драгоценную вещь, доставшуюся от Чонгука, выбросить не смог.       Тэхён кладёт альбом на колени и, мягко проведя пальцами по его обложке, открывает первую страницу. На глаза сразу попадается его задумчивое лицо, освещённое лучами солнца, выбивающимися из-за штор. Он даже помнит, что произошло в то утро. Забавно, но на этом фото изображена реакция парня на мысль о реферате, который он благополучно забыл сделать. Чонгук посчитал эту ситуацию смешной, а Тэхён понял тогда всю бренность бытия и своих туповатых мозгов. Следующий снимок был сделан во время дождя, когда волосы Тэ облепили его лицо, а Чонгук в это время стоял с зонтиком напротив и фотографировал, говоря, что что-то есть в насквозь сыром Тэхёне. После этого ему, конечно, хорошо досталось, но оно того стоило. На другой странице находились фотографии улыбающегося Тэхёна и, как ни странно, их было больше всего. Просто с Чонгуком нельзя было оставаться без улыбки на длительный срок. Потом следовала любимая последовательность полароидов Тэ, потому что там они с Гуком вместе. Пьяные, с закрытыми глазами, целующиеся друг с другом, передающие даже сквозь обычные пиксели всю свою любовь. Пальцы Тэхёна сильнее сжимают страницу, и он переворачивает её, не в силах больше разглядывать собственное потерянное счастье.       Впереди ещё два десятка страниц и куча воспоминаний, которые создают контраст боли и непередаваемого удовольствия. Тэхён нашёл альбом на самой верхней полке шкафа, которую он когда-то отказался занимать. Описать его эмоции на тот момент можно лишь одним словом — слабость. Осознание собственной беспомощности перед обычными фото окатило его ледяной водой. Он цеплялся за каждую деталь, подпись и злился на самого себя, когда слёзы падали на творение любимых рук. Чонгук действительно постарался и вложил душу в снимки, он пытался передать ими все свои чувства, дать понять Тэхёну, что они будут живы даже после его смерти. У него это получилось. Альбом был перевезён в новую квартиру и открывался чуть ли не каждый день на протяжении этих одиноких четырёх лет. Он стал спасательным кругом в море нерешаемых проблем и угнетающей жизни.       Тэхён открывает последнюю страницу и улыбается. Фотография сделана в Сорренто в ненавистном Чонгуку ресторанчике. Тэ, окружённый скоплением роз, сидит на веранде и листает меню. И когда он только успел сфотографировать? Потом взгляд цепляется за кучку засунутых в альбом листков. Запись №1. И даже самый сложный день кажется мне лучшим Благодаря его улыбке.

Запись №13. Он всего лишь притворяется сильным. Не ломай его. Чаще говори «да» и проглатывай «нет», А ещё запомни — он не любит неопределённости.

Запись №20. Он как воздух необходим. Я готов идти за ним и за него же сгореть.

Запись №3. Если чай, то только остывший. Если кофе, то только с молоком.

      Уже тогда, с самого начала, Чонгук заботился не о том, что он забудет свой любимый цвет или фильм, а что забудет Тэхёна. Потому что он был для него всем — смыслом жизни и смыслом той же самой смерти. Если бы Тэ нашёл альбом и записи раньше, ещё когда рядом был Чонгук, то обязательно бы проревел в его плечо дня два или даже три. Видеть его и осознавать, что он уже полностью готов к встрече с крышкой гроба, было бы чертовски больно.       Тэхён закрывает альбом и аккуратно, словно тот является золотом, кладёт его на место. Дальше пальцы касаются небольшого конверта и начинают невольно трястись. Тэ не любит его трогать, а открывать и читать тем более. Парня по стенкам размазывает от написанного внутри и выворачивает потоком неиссякаемых эмоций. Но сегодня можно, один раз в год, хотя бы на его день рождения.       Рука выуживает из ящика конверт и медленно его раскрывает. Внутри оказывается лишь две вещи — исписанная бумага и, как ни странно, бутон сухой белой розы. Романтик даже после своей смерти. Цветок потерял былой цвет и запах, но остался всё таким же прекрасным, как и их любовь, впрочем. Тэхён откладывает розу в сторону и, громко выдохнув, открывает записку.

Я не знаю, когда придёт время, поэтому пишу это письмо сейчас. Несколько часов назад я не узнал любовь всей своей жизни. Это страшно. Страшно видеть твои слёзы и глаза, полные бесконечных страданий без шанса на их прекращение. Я знаю, что совсем скоро умру. Сейчас я сижу напротив тебя. По твоему лицу бегают отблески от фар машин, фонарей, вывесок магазинов. Всё вокруг двигается, спешит, но, кажется, в нашей квартире время остановилось. Наверное, мир даёт мне последний шанс, чтобы я смог собраться и написать всё то, что давно копилось внутри. Тэхён, ты всегда был прекрасен. Прекрасен в своём умении наслаждаться жизнью и заставлять это делать других. Прекрасен в любую погоду и время суток. Прекрасен своей силой воли и непревзойдённым талантом. Прекрасен в любви и горьких слезах. Я не пожалел ни на долю секунды о том, что когда-то встретил тебя и, не испугавшись, предложил встречаться. Думаю, это было трудное время для нас обоих, но мы справились. Сейчас же всё намного сложнее и исход очевиден — в этот раз мы проиграли, причём по-крупному. Я всегда думал, что мы безбожно потратили данное нам двоим время. Вернее, даже не потратили, ведь когда тратишь, ты что-то получаешь взамен, а в нашем случае мы лишь добились бесплодной жизни. Мы занимались самыми дурацкими вещами и проводили драгоценное время в этой чёртовой квартире, бесцельно пялясь в потолок. Я даже начал думать о том, что так ничего и не добился в этой жизни, коря собственную беспомощность, но сейчас я понял, как же сильно ошибался. Жизнь нам дана не для каких-то грандиозных свершений и не для достижения мировой известности. Она дана не ради «чего-то», а ради «кого-то». В моём случае этим смыслом был ты. Тэхён, я заметил, что существование скоротечно. Сегодня есть, а завтра уже нет. Сегодня я жив, а завтра мёртв. Раз ты читаешь данное письмо, то, скорее всего, для меня это «завтра» уже наступило. Наверное, ты долго плакал и ненавидел весь мир за содеянное. Мне чертовски жаль. Я мечтал проснуться рядом с тобой и в тридцать лет, и в пятьдесят, хотел бесконечно долго видеть тебя такого простого, улыбчивого, полного шума и дребезга. Я буквально отвоёвывал последние три месяца моей жизни у Смерти. Много уже забыто, и если первое время это пугало, то теперь лишь смешит. Я словно участвую в гонках, где призом является моё существование, и меня уже обогнала тысяча машин. Твоя в том числе. Тэхён, я хочу, чтобы ты жил дальше. Это моё последнее желание и наше прощальное обещание. Звучит довольно горько, но так оно и есть. Не зря же мы так долго боролись, не зря мы тогда встретились в парке: я в дурацкой футболке и ты в такой же дурацкой рубашке. Идеальная пара. С тобой не надо было ни Парижа, ни дна, ни дорогих машин, ни Юпитера, — ты заменял всё это в тысячекратном размере. Я дорожил тобой, словно в моих руках сокровище вселенского значения. Эта бумага не сможет передать даже каплю всех тех чувств, что я копил в себе, но ты должен знать, что своё сердце я выменял на вечную любовь к тебе. Прости меня, Тэхён. Я не смог сделать тебя по-настоящему счастливым и теперь ухожу, оставляя твою душу израненной. Пойми меня, я никогда не хотел такого конца. Но, может быть, в следующей жизни я найду тебя? Определённо точно найду. Наберись терпения. И ответь на мой последний вопрос. Я могу не задавать его вслух, не писать здесь. Ты сам всё знаешь. Ким Тэхён, ты прекраснее любой розы. Ким Тэхён, я люблю тебя. Навеки твой, Чон Чонгук.

      В темноте комнаты раздаётся прерывистый вздох. Тэхён откладывает письмо в сторону и рукавом рубашки вытирает образовавшуюся на щеках сырость. Старые раны всегда больнее свежих, потому что если у последних есть шанс на заживление, то у ран четырёхлетней давности таких шансов точно нет. Да и не нужны они вовсе. Тэхён помнить хочет, чувствовать в этом хаосе частицы всё ещё не угасшей любви. И иногда, когда становится совсем одиноко, доставать из прикроватной тумбочки сокровищницу воспоминаний, с улыбкой разглядывая их.       Тэхён переводит взгляд на яркое звёздное небо, раскинувшееся за окном плотной занавесой. Эти же самые звёзды в день смерти Чонгука обрушились на землю и пеплом в каждой клеточке тела Тэхёна остались. Тогда было отчаянно страшно, сейчас же душа больше не отдаёт пустотой, а заполнена краткосрочными моментами, печальными словами и громкими обещаниями Чонгука. Он обещал, что с Тэхёном встретится, а Тэхён обещал Чонгуку жить. Договор совершён и расторжению не подлежит.       И хочется верить, что когда-нибудь, возможно, через сотню или даже тысячу лет они узнают друг друга среди огромной толпы. Чонгук будет в глуповатой футболке с девочкой из какого-нибудь аниме, а Тэхён наденет свою самую странную рубашку, чтобы на него невозможно было бы не обратить внимание. В этот день всё живое замрёт, и из соседнего ресторанчика выглянет Судьба, минуя Смерть хотя бы на этот раз. А Тэхён будет смотреть, как рябью идёт футболка на Чонгуке, стоявшем к нему спиной, и он немедленно догадается, что тот ревёт, закусив губу.

Все мы кусочки цветной слюды в мозаике вселенского масштаба — неприметны и хрупки. Но даже так, попытайтесь вылечить ошпаренное жизнью нутро и не хороните любовь. Просто больше не хватит кладбищ.