Мой дом там, где твое сердце

      Подъем в день торжества был объявлен довольно рано. В семь утра на тумбочке с раздражающей трелью запрыгал будильник.       Уинри открыла глаза и первым делом схватилась за голову. -Как же неудобно спать в бигудях, — вслух подумала она. Следом поднялась и Мэй. Эту ночь она провела на полу, настояв на том, что невеста должна хорошо выспаться. -Доброе утро, — поприветствовала принцесса подругу сонным голосом. -Доброе, Мэй, — улыбнулась в ответ блондинка. В следующую секунду дверь открылась и в комнату вошла бабушка. Кажется, она встала раньше всех, потому что в некотором смысле, была уже при параде. -Как хорошо, что вы уже проснулись. Идите в ванну, после будем собирать невесту. Уинри, после душа из комнаты ни ногой. -Поняла, — кивнула девушка.       Завершив водные процедуры, она вернулась в комнату и попыталась снять бигуди, которые упрямо путались в волосах, причиняя адскую боль. Распутать их удалось только с помощью Мэй. Следом принцессе предстояло сделать подруге прическу, что обещало занять немало времени.       Уже к девяти утра на улице стало довольно шумно, а это означало, что самые близкие из приглашенных уже прибыли, чтобы помочь с последними приготовлениями к началу торжества.       В это же время в комнату Эда вошел Ал, который уже успел собраться и привести себя в порядок. -Отлично выглядишь, брат. -Ничего нового, — пожал плечами старший Элрик, заканчивая завязывать галстук. — Мы же вместе костюм покупали.       Наряд жениха, к слову, действительно выглядел шикарно: костюм-тройка, состоящий из брюк и пиджака пепельно-голубого оттенка, дополнялся жилетом, надетым по белой рубашке с воротником-бабочкой. Цвет жилета был на тон темнее основного цвета костюма, а украшал его незамысловатый узор, который виднелся только переливами на свету. Завершал образ однотонный, тонкий галстук, прекрасно гармонирующий по цвету с этим самым узором. -Там учитель приехала, — продолжил Ал. — Хочет тебя ви... — договорить он не успел. Дверь в комнату распахнулась и на пороге появилась Изуми Кёртис. -Здравствуйте, учитель, — в легком замешательстве поздоровался с бывшей наставницей Эд. Женщина улыбнулась. -Эдвард, как я давно тебя не видела. Ты так повзрослел, прямо не верится, — она подошла ближе и положила руки ему на плечи. Даже ей было непривычно смотреть на своего ученика снизу-вверх. -Спасибо, — немного смутившись ответил парень.       Окинув его с ног до головы внимательным взглядом, Изуми задала вопрос: -А где твоя бутоньерка? -Кстати, я совсем про нее забыл, — виновато сказал Ал, подходя ближе к ним. — Мэй попросила передать. Она сделала так, чтобы вода из цветов испарялась медленнее, поэтому теперь они долго не завянут, — Альфонс протянул бутоньерку брату, но к их общему удивлению, госпожа Кёртис взяла ее первая. -Ты не против, если я помогу прикрепить? -Совсем нет, — с нотой удивления в голосе ответил Эдвард. -Я, конечно, вам не мать, и никогда не смогу ее заменить, но вы ведь оба мне как родные. Если я могу чем-то помочь - только скажите, не стесняйтесь, — она закончила крепить маленький букетик к пиджаку и, притянув поближе Ала, обняла братьев. -Спасибо, учитель, — в один голос ответили Элрики. -Ну что, пора спускаться вниз, там мы сейчас очень нужны, — улыбнувшись подытожила Изуми.       В комнате невесты тем временем тоже проходили последние приготовления. Накрасившись, Уинри выгнала всех из комнаты, чтобы сменить одежду. Конечно, полностью справиться с платьем в одиночку ей бы ни за что не удалось, поэтому она поставила условие, что позовет Мэй и бабулю, когда наденет главный атрибут невесты и его останется только застегнуть. Причина на то была довольно проста - под платье предстояло надеть белье, подобранное девушкой специально для этого знаменательного события, и ей было неловко появляться в нем перед подругой, и уж тем более перед бабушкой.       Когда сборы невесты наконец завершились, Уинри стояла перед зеркалом и рассматривала себя: легкий макияж подчеркивал ее природную красоту, светлые локаны были высоко собраны на затылке, а передние пряди, как и обычно, остались у лица, только теперь они слегка завивались. Вплетать в волосы ленты или цветы невеста наотрез отказалась: достаточно было простой, но элегантной фаты, которая брала начало в прическе над локонами и спускалась до пояса вдоль спины. На скромном декольте, подчеркивая изящность девичьей шеи, блестели жемчужные бусы. Платье же было просто сказочным: сшитое из белого с дымчато-голубым отливом сатина, оно лежало на ее тонкой талии легким, без утяжек, корсетом. Подол платья был в меру пышным и заканчивался небольшим шлейфом. Рукава на плечах имели форму фонариков, ниже они продолжались облегающим удлинением почти до кистей, где их края украшала тонкая кружевная лента. Сзади на поясе красовался крупный бант, а над ним, по позвоночнику, до самой шеи, возвышались маленькие белые пуговки в виде жемчужинок. -Какая же ты красивая, — воскликнула Мэй. -Да, — согласилась бабуля Пинако, с нежной улыбкой рассматривая внучку. — Помню, когда Эд родился, Сара была еще беременна. Тогда Триша сказала мол, если родится девочка, будет Эдварду невеста. Кто же знал, что такая невинная шутка окажется пророческой. Уверена, они сейчас смотрят на вас и радуются.       Уинри вдруг почувствовала, как к горлу подступил ком: воспоминания о родителях остро отдавали в грудную клетку напоминанием о тех самых ранах, которые никогда не заживают. Как же ей хотелось, чтобы в такой важный день они были рядом. Но плакать сейчас нельзя, только не сегодня! Закрыв глаза, она подняла голову вверх и, выдохнув, улыбнулась. Получив от Мэй последнюю деталь - букет невесты, ПокаЕщеРокбелл решительно повернулась к двери. Пора!