***
– Слушаю, — все еще тепля в глубине души надежду услышать в ответ лишь короткие гудки, поднял трубку Эд. – Привет, Стальной, — вопреки ожиданиям блондина, бодро сказал Мустанг. — Ну ты и черепаха. Ты что, с другого конца Ксинга к телефону полз? – Просто не хотел отвечать, — буркнул парень. – А? Что ты там бормочешь? — со смешком спросил Огненный Алхимик. — Я тебя не расслышал. – Чего тебе надо? — не особо желая долго продолжать этот разговор, сказал Эдвард. — За поезд наконец решил поблагодарить? И где ты вообще взял этот номер? – Не недооценивай моих людей, Стальной. Они пробьют любой телефон и даже адрес, если будет нужно. – На что это ты намекаешь? — практически сквозь зубы процедил блондин. – Что касается поезда, — проигнорировал вопрос Рой. — За это я тебе действительно весьма признателен. Ты хорошо потрудился. – Ты серьезно?! Господин фюрер, Ваше Превосходительство вообще понимает, что в международном поезде разом повязали группу преступников? Как такими темпами ты собираешься заслужить доверие народа? – Не забывай, что Государственные Алхимики находятся под моим непосредственным командованием. Люди уверены, что проявленная тобой инициатива – на самом деле заранее продуманная и порученная мной операция, — Мустанг хитро улыбнулся. — И ты, как всегда, отлично с ней справился. – Чтоб тебя… — злобно прошипел Эдвард. – И кстати говоря, звоню я вовсе не поэтому. – Если собираешься повесить на меня еще какое-нибудь задание, содействующее продвижению твоей задницы по карьерной лестнице – то катись к черту, — с ухмылкой заявил парень. – Да нет, ты заслужил отдых, — откинувшись на спинку стула, сказал брюнет, а затем, стараясь быть серьезным, добавил. — Просто хотел удостовериться, что у тебя все хорошо. – Какая забота, Ваше Превосходительство, — наигранно бросил в ответ Эд. – Да-да, наслаждайся природой Ксинга, поздравь Альфонса от нас с Ризой и передавай привет жене, — эти слова дались ему вполне спокойно и убедительно. — Только не забывай про отчет. Я жду его на следующей неделе. В двух экземплярах! – Ага, вышлю первым же голубем, — еле сдержавшись, чтобы не выругаться, бросил трубку блондин.***
Вернувшись, Эд обнаружил жену и брата в компании присоединившейся к ним Мэй. Все трое, рассредоточившись по разным углам комнаты, дружно разбирали большие коробки со свадебным инвентарем. – А ты довольно быстро, — не отвлекаясь от дела, сказал Ал. — И что же фюреру от тебя вдруг понадобилось? – Решил напомнить мне про отчет. Да и черт с ним. – О, звонил господин Мустанг? — включилась в беседу принцесса, раскрывая один за другим разные ящики, будто усердно стараясь что-то найти. — Как у них с госпожой Ризой дела? – Если честно, я не спрашивал. Но вроде бы все хорошо, — коротко ответил Эдвард. – Мы давно их не видели, — сказала Уинри. — Еще с тех пор, как они поженились несколько месяцев назад. – Никто из них не хотел большой шумихи, поэтому свадьба получилась даже слишком скромной. На церемонии были только самые близкие, — пояснил старший Элрик. – А Госпожа Риза, что теперь стало с ее должностью? — поинтересовался Альфонс. – Ей пришлось нелегко, — вздохнула блондинка, с непониманием рассматривая попавшуюся в руки бронзовую статуэтку в виде огромной жабы. — Сохранить звание адъютанта будучи женой фюрера – довольно проблематично, но…если бы она так просто оставила этот пост, наверно, это была бы уже не та Риза, которую мы знаем, — улыбнулась девушка. – Нашла! — радостно воскликнула Мэй, схватив стоящий посреди комнаты ящик и резво направившись с ним к своему жениху. – Мэй, сколько раз я тебе говорил: не носи сама эти коробки. Они тяжелые, — строго сказал Ал, отняв у девушки груз. – Но я только хотела показать тебе то, что лежит внутри, — с сияющими глазами объяснилась принцесса и, запустив руки внутрь картонки, вытащила из нее золотую диадему. Украшение было хоть и небольшим, но очень изящным. Маленькая, аккуратная корона напоминала венок из рубинов и жемчужин, выложенных в форме мелких цветов. По бокам с двух сторон свисали золотисто-красные кисточки, состоящие из крохотных бусинок. Примерив головной убор, брюнетка расплылась в довольной улыбке. – Она тебе к лицу, — любуясь своей девушкой, сказал младший Элрик. — Я уверен, ты будешь самой красивой невестой в истории Ксинга. – Правда? — Мэй радостно подпрыгнула, обвивая руками шею парня. – Конечно! — уверенно ответил он, опустив ладони брюнетке на талию. — Я люблю тебя, Мэй. – И я люблю тебя, Альфонс. Пока влюбленные нежились в объятиях друг друга, Эд и Уинри наблюдали за ними с противоположного конца комнаты. – Они очень милая пара, правда? — с блаженной улыбкой сказала блондинка. – Да уж, — ухмыльнувшись и изогнув бровь, ответил Эдвард. — Такие сладкие, что удивляюсь, как к ним еще ничего не прилипло. – Да ну тебя! — хихикнув бросила Уинри, шутливо пихнув мужа локтем в плечо. – Что ж, — не отпуская принцессу, сказал Ал. — Давайте поскорее покончим с вещами. Нужно перебрать их и решить, что куда отнести. Пришла пора вернуться к прежнему делу. За три часа беспрерывного разбора, молодые люди успели не только расправиться с большей частью того, что Эдвард без тени стеснения называл горой всякого хлама, но и заработать легкую боль в суставах. Младший Элрик в довесок приобрел еще и нервно дергающийся глаз, потому как Мэй периодически перекладывала половину предметов из одной коробки в другую, постоянно меняя свое мнение насчет их ненужности, за что, на пару с Уинри, была успешно выслана едва сохраняющим последние крупицы самообладания Альфонсом на профилактическую прогулку в сад. Пока девушки грелись под теплыми лучами солнца и слушали щебетание птиц, парни, заручившись поддержкой нескольких слуг, начали разносить коробки по комнатам. Окончательно справиться с вещами удалось только ближе к закату. В этот вечер старший Элрик впервые был действительно рад наличию в доме прислуги, которая своевременно подсуетилась и быстро накрыла богатый блюдами стол, не дав уставшей компании умереть с голоду. Завершив трапезу, молодые люди разошлись по своим комнатам, чтобы наконец отдохнуть: Ал уселся за свои исследования, Мэй отправилась принимать ванну, Эд, решив на минуту прилечь, почти сразу же погрузился в сон, а Уинри нашла способ скоротать время за чтением книги.***
Проснувшись, Эдвард первым делом отметил отсутствие в кровати жены. Сонный взгляд тут же скользнул к настенным часам, которые показывали только одиннадцать вечера. С трудом заставив себя подняться, парень бегло осмотрел спальню, но Уинри снова нигде не обнаружилась. Вторым пришедшим в голову местом, где могла бы быть девушка в столь поздний час, оказался выходящий из комнаты в сад балкон. И на сей раз алхимик не ошибся: блондинка действительно стояла снаружи дома, облокотившись на деревянную перегородку и даже не сразу заметила присоединившегося к ней мужа. – Ты проснулся, — с легким удивлением констатировала она. — Я думала, что так и проспишь до утра. Вы с Алом очень устали за сегодня. – День и вправду выдался не самым легким, — потягиваясь, сказал Эд. Он подошел ближе и опустил руки на перекладину, заняв место рядом с женой. Они оба затихли. Молчание заполняло только пение разлетевшихся по кустарникам цикад. Иногда им подпевал тихий шорох кружащихся в воздухе бело-розовых лепестков вишен и яблонь: деревья отцветали, бесстыже роняя на землю свои наряды. Девушка, едва запрокинув голову, завороженно смотрела куда-то ввысь. – Здесь потрясающая луна, — вдруг тихо сказала она. — В Ризембурге такую не увидишь. Подняв глаза, парень встретил взглядом зависший в темно-синем небе неполный спутник. Он и вправду был огромным и ярко сиял, освещая холодным светом изогнутые крыши дома и внутренний двор. Эд снова опустил взгляд и посмотрел на Уинри, желая что-то ответить, но неожиданно для себя вдруг передумал. Затаив дыхание, он несколько секунд наблюдал, как она, очарованная ночным небом, тихо наслаждалась происходящим. А алхимик в это время наслаждался самой девушкой: ее слегка приподнятые уголки тонких губ, изящная шея, гладкая кожа, на ощупь сравнимая с теми самыми лепестками, что так назойливо кружились в воздухе, наполняя его едва ощутимым сладковатым ароматом. В распущенных солнечных волосах поселился озорник-ветер; он, то и дело, будто шутя выбивал то одну, то другую непослушную прядь, заставляя их путаться и ложиться совершенно не так, как хотелось бы блондинке. Но даже это ей шло. Ее густые черные ресницы часто поднимались и опускались, напоминая взмах вороньего крыла. Скрывающиеся под ними глаза-океаны наполняла искренняя, неподдельная радость; они сияли так ярко, что на их фоне даже этот гигантский лунный диск казался блеклым пятном. Ни немного набухшие от отеков пальцы, которые сейчас поддерживали мягкую линию подбородка, ни пухловатые щечки совершенно не портили этой красоты. А она просто стояла и любовалась всем вокруг, даже не зная, насколько сама прекрасна в эту самую секунду. – Уинри… — глухо, почти шепотом произнес он имя жены. – Что? — среагировав легким поворотом головы, блондинка ожидала, что Эд скажет что-то еще, но вместо этого он поджал губы и смущенно отвел взгляд в сторону. Кислорода в легких критически не хватало, от чего в горле появился предательский ком, непозволяющий вымолвить ни слова. Сердце застучало с бешеной скоростью, а к щекам подкатил легкий румянец. Вся эта картина привела девушку в полное недоумение: сейчас ее муж выглядел точно робкий юноша на первом свидании. – Я… — стараясь побороть непонятно откуда взявшееся волнение и все также глядя куда-то в сторону, продолжил парень. — Я тебя люблю…в-вот… Ещё пару секунд Уинри так и стояла, удивленно хлопая глазами. – Я тоже люблю тебя, — полная нежности улыбка легла на ее губы. Она пододвинулась к мужу и, закрыв глаза, положила голову ему на плечо. Пространство заполнила неловкая пауза. – Тебе не обязательно говорить об этом, — нарушила затянувшееся молчание Уинри. Эдвард слегка отстранился и посмотрел на жену вопросительным взглядом. – Ты все время заботишься обо мне и каждый день делаешь вполне достаточно, чтобы я и так это знала. Поэтому, тебе вовсе необязательно говорить о своих чувствах, если сложно, — она продолжала улыбаться, глядя на парящих в воздухе светлячков. Алхимик ничего не ответил. Он лишь молча опустил руку на её талию, прижимая девушку ближе к себе. Еще несколько минут они молча упивались красотой весеннего сада и друг другом. Вдруг ветер усилился, взбудоражив слегка покачивающиеся кустарники и унося в даль остатки сорванных с деревьев цветов, завещая тем теперь лишь зеленую листву. – Становится прохладно, — чувствуя, как девушка поёжилась, Эд выпрямился и обхватил ладонями её плечи. — Давай скорее вернемся в комнату.