Только живи

Они сидели на Неглинной на десятом этаже гостиницы ”Арарат” в ”Консерватории”, решив закончить этот красивый день красивым душевным вечером в ресторане. Сверху открывалась живописная панорама на Москву, на самое её сердце, Кремль и Красную площадь, Большой театр и крыши старого города. Она опять почти не ела, вяло ковыряя в тарелке листики салата. Зато с удовольствием налегала на игристое. У Макса врубилось, наверно, второе дыхание и он теперь совсем не хотел спать, хотя предыдущие сутки были для него, да и для неё, впрочем, совсем не простыми. Утро после суток, как уже стало привычным в последнее время, они провели в отделении полиции. И если Кристина поспала под действием препарата почти до самого утра, то Максу такое счастье не выпало. Дежурство случилось напряжённым. После полиции он отвёз Крис на саундчек. До концерта Тернового была уйма времени и он надеялся поспать. Но, не тут-то было... Не успел он коснуться подушки, как в дверь позвонили. － Да, блядь! Кого там принесло? Он открыл дверь в плохом расположении духа, а увидев Женю, настроение пропало совсем. － Ты сменил замки? － Ты хотела что-то? - пропустил он её в квартиру. － Я спросила, ты сменил замки? － Жень, я с суток. Ты пришла поинтересоваться замками? Да, я сменил замки. И перестановку, видишь, сделал. И женщину поменял. И жизнь меняю. Ещё вопросы? － Я думала, у тебя ненадолго... － Интересно... Не думай больше так. Я обязательно на ней женюсь, когда придёт время. Надеюсь, ты порадуешься за меня. Она помолчала, водя пальцем по столешнице и подходя к окну: － Лисицкий сделал предложение... － Ну, я же говорил. Я тоже теперь могу за тебя порадоваться. － Значит, у нас нет шансов? Макс уставился на бывшую жену, пытаясь понять серьёзно ли она. － Жень, ты не в себе что ли? Когда были эти шансы? Ну разве до момента, пока ты противозачаточные стала принимать? － Я бы вернула... Он не дал ей договорить: － А я бы уже нет. Всё, Жень. И ты сейчас хуйнёй страдаешь. Не знаю, что в тебе говорит, но это реально хуйня. Лисицкий ей делает предложение, а она к бывшему мужу бежит... Ебануться... Он трёт свои небритые щёки, припухшие свои, от недостатка сна, веки, берёт пачку сигарет, вспоминает, что обещал курить себе как можно меньше, бросает её, но, не выдерживает и прикуривает таки, выпуская густую струйку дыма в открытое окно. － Макс, почему ты меня не вернул, не остановил? Парень внимательно посмотрел на любимую некогда женщину, дотронулся пальцами до виска, пытаясь развить в голове своей мыслительный процесс, но, не справившись, чертыхнулся и пошёл открывать дверь. － Уходи, － он встал у раскрытой двери, указывая Жене рукой на выход. － Да не может же быть всё так серьёзно, Макс, за какой-то месяц! － Ты путаешь. Кристину сюда не приплетай. Мы с тобой в разводе были. И решение развестись не один день зрело, Жень. И я до последнего... Блядь, не намерен я больше объясняться. Я думал, мы всё решили, ты согласилась. Уходи. － Я ведь выйду за Лисицкого! － Звучит как угроза. Ой, вот только не надо слёз. Ты сама в себе разберись сначала. Она подошла ближе, провела пальцем по его подбородку и с размаха отвесила пощёчину. － Ну, здрасти! - дёрнулся Макс, - Полегчало? Go out, май дарлинг. Она прошагала мимо. Прежде, чем закрыть дверь, он проводил взглядом её удаляющуюся спину. － Жень, - окликнул он её, она остановилась, － Хватит уже истерить и жалеть себя хватит. Всё у тебя будет нормально. Только, счастье держать надо, - посмотрел он на неё печально. Она даже не повернула головы. Закрывая дверь, он уже не видел, как сползла эта красавица по стене и беззвучно заплакала, кусая пальцы свои с идеальным коротким, как у всех медиков, маникюром. Со сном не заладилось. В голове гуляли мысли, отрывочные о Жене и навязчивые тягучие и такие приятные, правда, с примесью беспокойства, о Кристине. Мысли о ней будили желание, что было некстати, так как девушки рядом не было. Макс улыбнулся, в очередной раз, вспомнив, как Челентано в такой ситуации колол дрова, а священник звонил в колокола в ”Укрощении строптивого” и решил отжиматься, что тоже вариант. Ещё он задумался, как легко говорить ”нет”, когда не влюблён. О сне мыслей уже не было, зато проснулось чувство голода. А потом и Крис попросила забрать её. Ей требовалось таки поменять вчерашнее ещё платье на что-то более подходящее для сольника друга её, где на разогреве играла его же группа. Обычно она не заморачивалась в вопросах одежды, но то был особый случай. Меньше, чем через неделю друг её улетал на неопределённый срок на туманный Альбион и девушка хотела сделать ему праздник. Когда она вышла к Максу в платье из пайеток на двух шнурочках, тот слегка обалдел. － Скажи мне, чем это твоё “платье” отличается от любимой моей ночнушки? Разве что тем, что блестит? － Маааакс, не будь ханжой. Зато оно самое праздничное из всего моего гардероба. － Ты хочешь, чтобы парню вообще мозг вынесло? Ну, по крайней мере, на меня это платье так действует. － Для того, чтобы мозг вынесло, надо, чтобы он был. Это я про тебя сейчас. У Олега с этим всё в порядке, в отличии от тебя. И он-то уж сможет оценить. － То есть, ты думаешь, если мне мозг вынесло, то я тебя не завалю прямо вот на этом диване? Ну, собственно, сама нарвалась... Они прокувыркались почти час, каждые десять минут оттягивая подъём. И когда уже зацелованными до припухлости губами, она упиралась в рану его, затянувшуюся, на плече, не имея сил даже стонать, а только выдыхая открытым ртом кайф от прикосновений его, их оторвал звонок телефонный, совершенно некстати ворвавшийся в пиковый момент их близости. － Блядь, нет никого, － прошептал Максим, опуская в последний раз губы свои на манящий ореол соска девушки. И когда в его больших руках, дрожащая от подаренных ласк, девушка содрогнулась последней конвульсией, когда глаза её, наконец, открылись, а губы подарили ему глубокий благодарный самый последний поцелуй за причинённое сиюминутное счастье, Макс, теребя её испорченную причёску, сказал лишь короткое “пора”. Она подошла к шкафу, неглядя достала какой-то сарафан, лифчик и белую футболку и, недолго заморачиваясь, за две минуты оделась. － Так пойдёт? － Боишься, что не только я не устою перед тем платьем? － Это был развод, глупый, － она улыбалась. － Ааа, Кошелева, ты развела меня на секс? Маленькая извращенка...－ и он глупо заулыбался в ответ. Маленькая такая девочка, искусница в мастерстве соблазнения. Как у неё это получалось? Правда, в случае с Кошелевой Максу много было и не надо, достаточно поманить пальчиком － это бы тоже сработало безоговорочно. Гармония. Он желает － она даёт, и наоборот. Ну как её не любить. － Поехали, а то если мне взбредёт в голову наказать тебя, то Терновой твой тебя сегодня не дождётся. － Накажешь вечером, я подожду. В машине Крис воткнула наушники и всю дорогу до клуба на её припухших губах блуждала счастливая улыбка. Макс любовался ей, смотрел, улыбаясь на девочку свою, подарившую ему столько новых эмоций и, вместе с тем, принёсшей столько трудностей и думал, что сегодня вот даже к выпивке не тянуло. Совсем. К ней тянуло, а к выпивке нет. Анестезия его. Терновой зло посмотрел на Макса, когда Крис, оправдывая опоздание, закусила губу, глядя на него самым детским из всего арсенала детских взглядов искусительницы. Анисимов задрал глаза на потолок, боясь заржать, выдав причину опоздания. Но и Терновой был не дурак, понял по счастливому блеску глаз подруги своей всё, про удачно сложившийся день у этих двух. Две вещи произвели впечатление на Макса на концерте. Первая － дуэт Олега с Кристиной на песню “Я не могу”, на разогреве ещё. Это было правдиво, жёстко и больно. Ещё больнее было Терновому, и это красной строкой проходило через весь концерт － прощался. С ней. Для неё пел. Я не могу тебя держать. Я не могу тебя ломать. Я не могу тебя не любить, Но не могу тебя изменить. Я не хочу тебя отпускать, Я не могу тебе обещать. И без тебя - я не живу, Но мне так жаль, что мы не смогли... Меня прости. Даже Макса пробило от его честности. У Кристины же слёзы стояли в глазах. Это был один из тех моментов, которые, наверняка, девушка сохранит в памяти на долгие годы. Второй － премьера песни. Для неё. Для любимой его девочки. И когда Терновой закончил петь, чувствительное сердце Макса аплодировало парню стоя, поливая горючими слезами неслучившуюся его любовь. Макс сделал себе зарубочку, что расставаясь с любимой, он хотел бы рассказать о своей боли именно такими словами. Именно такими фразами, паузами... Блядь, какой же он офигенный музыкант! И слова... Макс вышел курить, будучи не в силах справиться с эмоциями... Моя девочка-сон, со своим в животе кладбищем бабочек. И сколько же зла ещё и сколько добра ещё Мы могли бы с тобой пережить. Надеюсь ты была счастлива. Я без тебя завтра встречу рассвет. Что будет дальше, я знать не желаю. Ответь, за причиненное счастье нужно прощать или нет? Прощай. Я тебя прощаю... В ушах всё ещё стоял голос Олега: “за причинённое счастье нужно прощать или нет? ” Не о любви... Как же! О самой что ни на есть. И как он его понимал. Кристина была тиха и задумчива. И уже пьяна. Последний летний ветерок теребил её шоколадное карэ, нисколько не отвлекая её от печальных мыслей. Максим не мешал. Ему тоже было больно. Болью Тернового было больно. Как-будто это он с ней прощался, он терял её навсегда, он отдавал её другому. Она смотрела на огни Москвы с высоты десятого этажа ресторана “Консерватория” и старалась запомнить этот день. Макс взял руку её, сжал чуть пальцы, приложился небритой щекой и, почувствовав тепло её, запечатлел поцелуй на ладони её. Крис отвлеклась от созерцания. －Знаешь, когда женщине посвящают такие строки... － Макс, поехали домой. Он не спорил. В такси она как с цепи сорвалась: села сверху, доводя Макса до сумасшествия, стала расстёгивать его рубашку, осыпая поцелуями. В зеркало заднего вида укоризненно смотрел таксист и Максим пытался её притормозить. Получалось у него слабо. Особенно, когда она протиснула руку к нему в ширинку. － Останови, － обратился он к водителю. Тому, видимо, было не привыкать. Он выбрал место потемнее, притормозил и вышел, качая головой. Крис целовала его с такой горячечной страстью, что у Макса перехватывало дыхание. Она расстегнула ремень его, дернула до упора молнию на своем красном сарафане, сбросила футболку с лифчиком и, ослепляя Макса красотой своего нагого тела, приспустив на себе последний предмет одежды, насадилась на член его, откинувшись спиной на переднее сиденье, глядя в глаза его широко открытыми глазами, горячим своим ртом выдыхая: － Сука... Макс схватил её за волосы на затылке, дёрнул с силой, заметив как от грубости этой заострились соски её и в порыве страсти целовал шею её и ключицы, как пацан шестнадцатилетний, сдерживая себя, чтобы не оставить смешных уже его годам засосов, рыча от желания вдалбливаться в неё ещё сильнее. Он отпустил волосы её, обхватив двумя большими ладонями её маленькую спинку и прижал сильно, когда почувствовал близкую разрядку. Ну не было у него ещё такого оргазма. С этой чёртовой девочкой он сходил с ума бесконечно. － Ты ненормальная, － шептал он ей. － Я хочу, чтобы ты помнил меня всегда, － выдыхала она ему в рот. － Ты самое большое счастье, которое со мной случилось, － шептал он. － Я до тебя о любви не знала, не понимала ничего, не чувствовала. Ты меня разбудил, наверно, принц мой синий － дарила ему, улыбаясь, новый поцелуй. － Выходи за меня, － сказал и почувствовал, как она напряглась в его руках. А потом засмеялась. － Что? － Ахах, в прошлый раз ты был хотя бы в трусах. － А в этот я даже в костюме, － понял он, что она имела ввиду. Смеясь до колик в животе, они одевались, ища по машине разбросанные предметы одежды. Вышли из машины тоже смеясь. － Извини, － сказал Макс водиле, протягивая ему синюю купюру с Владивостоком. － Бывает, － ответил тот и они опять залились смехом , пугая уснувших уже воробьёв и кошек, пытаясь побыстрее скрыться от водителя, который в отличии от них чувствовал себя очень неловко. － Ты знаешь, я бы поспал. Двое суток без сна, это как-то... － Ничего не обещаю. － Криииис, надеюсь ты не нимфоманка? － Надеюсь. А я бы чего-нибудь сожрала. － Съела, ты хотела сказать? － Нет. Съела я в ”Консерватории”, а сейчас бы уже сожрала. － Пиццу что-ли заказать? － Две. － Господи, роста в тебе метр с кепкой, куда полезет-то? － Я вот из-за таких шуточек, между прочим, волосы обрезала. －Кстати - кстати, ты обещала рассказать, куда розовые локоны красоты невероятной дела... － Ну, на спор-же отстригла, говорю. На слабо. Не помню уже, кто тогда спор этот затеял. А, Илюха сказал, что я никогда с волосами не расстанусь. Ну, мне, правда, волосы мои нравились. Я, прям, такая девочка-девочка с пучочками была. Но брату возразить - это святое. Для нас подколоть друг-друга как забава. Вот, правда, не пожалела ни разу. Волосы же не зубы, вырастут ещё. Серёга потом орать начал из-за этого, а я радовалась, что его бесит. － И часто ты на слабо покупаешься? － Ну, сейчас-то я уже взрослая, не поведусь. － Ну да, ну да, буду иметь ввиду, － улыбался Макс. Он остановил её под фонарём, развернул к себе и поцеловал. Долго. Сладко. Прижимая к себе и пошло сжимая ягодицы упругие, так, что она стон не сдержала, голову назад откидывая и ножку, как в самой мимишной романтической мелодраме подняла, согнув в колене. － Я про есть не шутила. Пошли уже, а то тебя сожру. － Я просто со сном борюсь. － Получается? － Ну, пока ты рядом, получается. － Может, такси? － Куда такси-то? Вон, за углом уже. Пришли. Пойдём, чтоли кефирчика купим, и этой травы тебе на утро. － Это не трава. Это салат. Полезный. － Ага. Я в курсе. Магазин 24/7 открыл двери фотоэлеметом и впустил весёлую парочку, когда другая парочка стремилась к выходу. － Какие люди, － воскликнула Женя. － Здравствуйте, － улыбнулась Кристина. Макс, пожимая руку Лисицкому, укоризненно посмотрел на бывшую жену. － Слышал новость. Поздравляю, － сказал он, обращаясь к Жениному спутнику. － Спасибо. Мы ведь пригласим этих милых людей на свадьбу? Правда, Жень? － Клоун, － буркнула она, и оставив тележку с продуктами, быстро скрылась за дверью. － Чего это с ней? － Ну, не любит она нас, Марк. Обоих сразу. － Как плечо? － Да я выписался уже. Вчера первый день вот как. － А это та самая девушка, из-за которой такие страсти творятся? － Кристина, － протянула она руку симпатичному очередному доктору. － Ой, Марк, лучше тебе про эти страсти не знать. － Понял. Пойду, пожалуй, а то не в духе женщина моя. Ну, соберётесь рожать, обращайтесь. － Непременно, － засмеялся Максим. － Что это за шутка про соберетесь рожать? － девушка проводила взглядом веселого доктора. － Он гинеколог. － Гинеколог? － переспросила, недоумевая, Кристина, － Угу. － Блин. Я подумала херню какую-то. А оказалось все банально до невозможного. Набрав целые пакеты, они бросили их на пол, лишь переступив порог квартиры. Про то, что Кристина голодна, а Макс хотел спать, они вспомнили потом, ближе к утру, выбираясь, наконец, из жарких своих простыней, один, покурить, вторая попить водички. Увидев неразобранные пакеты, Макс спросил: － Интересно, у нас всегда так будет? － Ну, тебя ж бабуля предупредила, что я девушка мозговыносительная. － Ну так правильно, ни один в здравом рассудке с тобой и дня не протянет. － Эй, что это ещё за заявочки? － Я просто такси вспомнил, － заулыбался Максим, － это было вау! － Ну, вообще-то, я скромная... － Да заметил я. Скомность главное твоё достоинство. А, и внезапность ещё. Смотри, светает. － Рассвет. Мы рождены в его лучах, － пропела Кристина. － Я все никак не привыкну, что мои песни кто-то поёт. － А я не пойму, почему ты не займёшься музыкой более плотно. － Не начинай, пожалуйста. Медицина это моё. А музыка и без меня обойдётся. И потом, я уж не совсем ей не занимаюсь. Завтра вот девочка с каре споёт Девочку с каре. － Спасибо Трущёву, да. － Спасибо тебе. Без тебя бы ничего не было. － Люблю тебя. Знаешь как? － поднялась она на носочки, обнимая его Он посмотрел в глаза напротив, взял лицо её в руки свои шершавые, пальцами большими щёчки бархатные поглаживая: － Знаешь, твой друг хорошую песню написал. Правильную. И честную, главное. Ведь причинять друг другу счастье это и есть любовь. Не слова, обычные, ничего незначащие пустые слова, а вот просыпаться с ощущением счастья, что ты есть... － Иди спи. У нас длинный день сегодня. Ещё один, － Крис была тронута, но не хотела показывать ему своих слёз. Макс невесомо коснулся поцелуем макушки её, уходя из кухни. － Не плачь. А Крис всё никак не могла понять, как он узнал, что она слёзы еле сдерживает. Такая любовь. В которой даже слов не нужно...