Только живи

Москва встречала дождем. Дождь сейчас самое то. По крайней мере, не видно слез, ведь мужики не плачут. А так хотелось. И, черт, да, он был взрослее и опытней, и понимал, что ей двигало. И понимал, что она его спровоцировала на побег, подтолкнула, отпуская. Опять, опять, решая все сама. И было больно. Невыносимо больно. Сейчас самое то завалиться в какой-нибудь ночной бар, нажраться до состояния нестояния, отодрать в вонючем туалете юную шлюшку, вдалбливая в нее все свои проблемы, и забыть все, как страшный сон. Но, нет. Потом будет еще хуже. Уже проходили. Такое бывает. Регулярно. В нашей жизни взлеты и падения и есть сама жизнь. Ровно только у идиотов, и то потому лишь, что они избегают думать. А у нормальных всегда после хорошего плохое. И анализ, где проебался. А он знал, где. Он второй раз оставил ее одну и второй раз жизнь повернулась жопой. Расслабился, потому что в последнее время было все так хорошо, что самому становилось страшно. Так хорошо, что так не бывает. Конечно, не бывает. Это в кино измена на измене, и ничего, живут... Родить не может? Вот тебе подарочек откуда не возьмись. Диагноз смертельный? Да ладно! Святой Йорген же пошел без ноги. － Исцеляйся, дубина, тебе говорят... И все смеются. Всем смешно. Только это кино. А в жизни больно. Даже если прощаешь, прощаешь через боль. Он знает. Она делала ему больно. И он тогда тоже ее оправдывал. Потому что, любил больше жизни. И сейчас любит. Потому что, ей тоже больно. Он в этом не на секунду не сомневался. Как там у Эльчина? － Жизнь ведь прекрасна, когда чьей-то щеке нужен твой нос.... Ему нужен ее. И он этому не сопротивлялся. Он готов был принимать и прощать ее ошибки, да. Он готов был закрывать глаза на ее маленькие слабости. Но не на ложь. Могла бы просто уйти, не опускаясь до блядского этого секса. Но она сжигала мосты, пыталась оставить в его памяти осадок чего-то нехорошего, чтобы забыл и не вспоминал, чтобы вздохнул с облегчением, мол, одной блядью меньше. Врала себе. Знала, что он не сможет и никогда так про нее не подумает. В дьюти фри купил бухла. Пару дней в четырех стенах это не блажь, это терапия... А дальше посмотрим... ”Помнишь, раньше здесь летали ракеты, а сегодня пусто... пусто...пусто...” Она не вышла к завтраку. И к обеду тоже не спустилась. Звонок матери из больницы, чего никогда не случалось, сбросила. Когда она не вышла на следующее утро, злющий Илюха перемахнул двумя прыжками шестнадцать ступенек и ввалился в плотно зашторенную комнату. Тут же раскрыл окно, впуская свежий воздух и яркий солнечный свет. Где, черт, эта ненормальная? Она лежала, свернувшись клубочком, на полу ванной с опухшим от слез лицом, искусанными губами и окровавленной рукой. Он оглянулся вокруг и увидел разбитое зеркало, по которому из центра расходились трещины, как паутина. Не понравилось ей свое отражение, видимо. Илюха метнулся за аптечкой. На перекись она даже не среагировала. Собирая крупные осколки зеркала, увидел это. Тест. Две полоски. Поднял. Увидел, что она следит за ним взглядом. － Ничего не говори. Знаю, что дура, － хрипло сказала она. － Макс знает? Отрицательно качнула головой. － Если бы я отложила это все только лишь на день... Губы ее затряслись, слезы, цепляясь за кончик носа, срывались на свежую повязку. Илюха обнял ее и укачивал, как ребенка, размазывая слезы ее по косметике, судя по всему, еще позавчерашней, пока она не успокоилась немного. － Ты что, здесь со вчерашнего дня валяешься? Она не ответила. － Ой, все, давай умываться и завтракать. Потащил ее к ванной, умыл, как маленького ребенка, высморкал, причесал даже. Поднять ее на руки проще простого. Она же не весит ничего. Вчера, похоже, и не ела совсем. － Скажи, нахуя? － А ты не понимаешь? － Нет, блядь, Тин, не понимаю. Нахрена усложнять, когда и так все сложно. Ты о Максе подумала? Она молча таращилась на него, роняя слезы, а потом начала орать. Так, что Илья опешил. － О Максе? Да я только о Максе и думала! Ты случайно не знаешь, на хрена бы ему сдалась баба, которая не родит никогда, у которой, что ни день, то новый геморрой? Ты не находишь это эгоистичным по отношению к нему? Ты не думаешь, что он может быть счастлив, абсолютно счастлив и благополучен в семейной жизни? Ты понимаешь, что пока он сам не поймет, что я ему жизнь порчу, не уйдет никогда, идеалист хренов? Ну вот скажи мне, что я дура! Сто раз скажи! Я сама тогда пожалела, что хотела ему больно сделать.Только, поздно. Поздно, слышишь? Это ж судьба, да? － и засмеялась истерически сквозь слезы, за олимпийку брата судорожно цепляясь, － Кто ж знал, что подождать надо один лишь денечек было? И она заскулила, как маленький ребенок у него на коленках. － Так, не было ничего что ли? Она помотала головой. － Не было. Так, поцеловались пару раз. Но, у него не встал, потому что пипец бухой был, а я и обрадовалась. За весь вечер первая здравая мысль в башке пролетела, ” ну нахуя?”. Уйти хотела, и ушла... Думала, что так лучше все равно будет. А утром тест опять сделала. Я их десять купила. Чо добру пропадать... И она опять заревела. － Ну хватит уже мокроту разводить. Тебе теперь надо не только о себе думать. Давай, поешь уже хоть чего-нибудь и поедем в клинику. Нам УЗИ нужно? Она кивнула головой. － Ты только Максу не говори. Хочу быть уверена. У меня вся проблема не как забеременеть, а как выносить. И он на меня злится. Может, вообще вычеркнет меня из своей жизни. － Макс-то? Ну ты, Кошелева, и дура. Не знаю, за что он тебя любит? Я бы вот убил, а он... Он без тебя год потихоньку с ума сходил. А ты ведь его уже второй раз предаешь. Думаешь, не простит? － Я не предаю. Я... Ну, ты бы не простил? － Ну, после того, что видел, нет. А после того, что слышал, да. Наделала ты, конечно, сестренка... － Господи, как я заебалась! У меня мозг разрывается от этого всего. － Это тебе урок, дура ты малолетняя － береги, то, что есть. － Главное теперь его сберечь, － руку на живот свой положила. － Маме расскажем? В подъезде музыку было слышно прямо с первого этажа. Женька решила подняться пешком, узнать поточнее, кто тот дебил, который в девять утра оставшихся дома соседей заставляет по самый двенадцатый Оксимирона слушать. Здравствуй, Девочка Пиздец! Я по-прежнему не верю, что ты здесь И ещё много лет я буду петь тебе про нежность и про смерть Даже если буду немощен и слеп Девочка Пиздец Всем врагам хронический нокдаун Она принесёт таких в жертву хтоническим богам Хакнет код, которым зашифрован Брокгауз И снимет твою деву в Доме художеств - артхаус Ведь она Сестра Хаос, сколько я ни отгадывал Но не от кутюр и не от балды - она от лукавого Или напротив, небо мне льстит Раз послало мне этот комочек ненависти. － Макс, блядь! Она долбилась в дверь и звонила по телефону до победного, пока он не выполз из своего кокона вселенской боли. － Ты не охуел случаем? － оттолкнула она его от порога. － Оооо! Женечек! － он, пошатываясь, поплелся за ней. － Охуел, похоже. － Тшшш, не ругайся. Красивые девочки матом не ругаются. － Нажрался, что ли? － Ни-ни... Больно, － показал пальцем на сердце, － лечусь. － Макс, ты меня пугаешь, － выдернула она из розетки какой-то шнур, так и не поняв, какой кнопкой выключить речитатив этой лысой башки. －Эй, ты чего? － Про наушники слышал? Для таких, как ты, дебилов, придумали. － Мать, давай выпьем, а? У меня там закуска есть. － Слышь, я с суток вообще-то. Что за повод? － А без повода, － вздохнул он тяжело, － Набухаться, чтоб забыться... Уйди, мать. Я понял. Музло через наушники. Уйди, а? Женя огляделась. Вроде, все так же. Вещи Кристины, краски, эта хрень для картин, то ли штатив, то ли мольберт, она не знала, как правильно эта штука называется, все на месте... Вышла, набрала Трущеву. － Серый, а ты не знаешь, по какому поводу Максик в говно? － Чего? － Ты бы заехал. Что-то я волнуюсь. Меня попросил уйти. У него все нормально? － Он вообще, почему в Москве? Он, вроде, в Барсу улетал? － Ну вот и разберись, ок? Отзвонись только. Не нравится мне это. Совсем. Трущев выбрался лишь к вечеру. Слава Богу, ключ у него был свой. － И что? － задал вопрос Свобода, внимательно разглядывающему его другу. － Я тебя хочу спросить, что? － А если бы я был не один? － А если бы ты был не один, я бы тебе морду набил. － Ууу. － Говорить будешь? － Что ты хочешь услышать? － Ну, давай начнем с того, почему ты здесь... － Ну, блядь, тебе прописку показать? － Мась, не еби мозги... Их прервал видеовызов. － Ответь, － настоял Трущев. － Тебе надо, ты и ответь. － Это Илюха. Макс поплелся к ноуту. － Макс, привет. Не отключайся. Все разборки потом. А сейчас смотри. Трущев из за спины присвиснул, увидев знакомое черно-белое фото УЗИ. － Тебя поздравить можно? － Друга своего поздравь. － Так ты чо, поэтому бухаешь? Илюха тяжело вздохнул. － Я тебе на почту отправил. Смотри. － Это чье? － Макс тупо смотрел на тест в его руках. － Это ее. И если бы она знала, никогда бы так не сделала. Да и не было ничего. － Ничего, кроме случайного секса... － Ничего, блядь, не было. У него не встал, она решила уйти. － У него не встал? Не встал? Ты сестру свою в тот день видел? У кого, блядь, на нее не встал? Ты хуйню не пори. － Остынь. Просто подумай, за то время, что мы шли за ней от бара, что можно успеть... Макс молчал, внимательно вглядываясь в эти две полоски. Ворочать мозгами было сложно. － Илюх, набери позже, я не вштыриваю, ей Богу. Я же накануне целое ведро нулёвых тестов видел. Она из-за этого и бесилась. － Ну да, и хотела тебя, по обычаю, бортануть, мол, нахрена тебе такая. А утром, когда ты улетел, сделала еще один и сутки провалялась в истерике. － Не вдупляю, УЗИ три недели, почему тест не показал? － Ну, это не ко мне вопрос. － Стопэ. Вы чо, на концерте масечку заделали? － Трущев стукнул его по плечу.－ Только, так и не пойму, хуй ли ты не в Барсе? Ты вообще о сроках сдачи альбома помнишь? － Какой нахуй альбом, Сережа! Меня Крис невежливо послала. － Пиздит. Сам уехал. － А ты бы не уехал? － И я бы уехал. Но, оказалось, что бабы дуры, ну те, которые не бл... － Илюха, ты там базар фильтруй. － Она в шоке вообще. На слезах вся. Вам бы как-нибудь разобраться, а? － Позже, говорю, набери. Протрезветь мне надо. Сбросил. － Максимка, за это надо выпить. － Иди нахуй, Сережечка. Мне бы теперь протрезветь, чтобы понять, что происходит, вообще. － А что происходит? Папой будешь, дебила кусок. － Я ее все таки убью когда-нибудь... － Да что там у вас случилось-то? － Можно, ты пока не будешь спрашивать? А? Я в ванну. Билет мне закажи на ближайший рейс. － В Барселону? － Нет, блядь, в Лас-Вегас. Жениться лечу. － Это шутка была? － Пиэлсишка, у меня визы в Америку нет, в курсе? － В Барселону? Макс не ответил. Стоял под ледяным душем, пытаясь привести мысли в порядок, потирал отбитые костяшки. Зубами начал стучать, но стоял. Слезы по лицу текли, смешиваясь с ледяными струями, не чувствовал даже. Но, камень с души упал. А в остальном разберутся. Ему не привыкать каждый раз на 360 жизнь разворачивать. Вокруг нее, вокруг этой девочки. В трезвом уме и здравой памяти это пережить невозможно. Потому что девочка－пиздец... Любимая.