Только живи

Жизнь не имела ввиду, что все будет гладко и просто... А уж им просто не было никогда. Этот вечный адреналин, присутствующий в крови, действовал как наркотик. Именно поэтому состояние покоя вызывало непреодолимую тоску, а скучные однообразные вечера в одиночестве превращались в откровенный депрессняк. Она листала фотки в телефоне и роняла на экран крупные редкие слезы, как бы не пыталась сдерживаться. Он садился за клавиши со стаканом, больше чем на половину заполненным коньяком, но писать не мог. Сердце наполняло тепло от алкоголя и присутствия ее в его жизни. И тревога. Хотя и сам не понимал, с чего бы... Вроде, расстались на пару дней. Но он так и не научился быть спокойным, когда ее нет рядом. И даже огромная загруженность: концерты, интервью, презентации, записи, встречи с фанатами не отвлекала его от тревожных мыслей. Встречи с фанатами... Ему всегда задавали вопросы про нее, а он всегда ужасно не хотел вытягивать личное на поверхность. Но, в такие моменты начинал тосковать как-то по особенному. Начинал разбирать на черточки ее лицо, улыбку, редкую теперь уже из-за тяжелой беременности, глаза, смотрящие в самую душу, в которых он научился безошибочно угадывать настроение, родинку на нижней губе... И часто, вдруг, от нахлынувшего осознания одиночества закусывал до крови губу прямо во время разговора или записи, пугая окружающих отсутствующим взглядом. Тревога... Она жила в нем с того самого дня... Нет, даже надев кольцо ей на палец и услышав заветное “да”, не случилось спокойствия. Провожая взглядом, выбегающего из комнаты регистрации Кошелева, он понимал, что там очередная жопа. Курилин, водитель Илюхи, гнал на пределе возможного тяжелый служебный Майбах, газуя на зеленый так, что с соседней полосы раздражженно сигналили. Крис баюкала свою покалеченную руку, уставившись отсутствующим взглядом в широкий проспект. Ни слова, ни слезинки. Сжимала до боли его пальцы. Ему оставалось лишь, успокаивая, теребить ее уложенное сегодня мягкими локонами каре, пытаясь легкими поцелуями в висок хоть немного снять витающую в воздухе тревогу. Перинатальный центр встретил их множеством шариков, беспокойных мужчин с букетами и криком забираемых домой младенцев. Время выписки. За ними спустился доктор. Три широких больничных пролета без лифта... － Возможен тромбоз сосудов головного мозга... － Инсульт, － резко выдохнул Макс, объясняя Илюхе непонятные термины. － Как инсульт? Она же круглосуточно под вашим наблюдением. － Да... И до утра все шло отлично, кесарево назначили на завтра. Она очень хотела дождаться свадьбы дочери. Вы же знаете, － обратился доктор к Максу, － ее заболевание служит причиной материнской смертности в половине случаев при родоразрешении. И инсульт и инфаркт нередкость при таком диагнозе. Но Светлана Валерьевна выполняла все рекомендации врача и поводов для беспокойства не было. Вы же в курсе, Максим Дмитриевич. Я жду снимки. － Кесарить сегодня возможно? Сейчас как с показателями? － В принципе, да. Если это не инсульт... Макс взял телефон, но вспомнив, что Лисицкий на дежурстве, заколебался. － При положительной динамике могу я пригласить ее доктора, который наблюдал ее с начала беременности? － Марка? Мы созванивались. Он стажировался в интернатуре под моим руководством. Так что я не буду против. Максим ободряюще сжал пальцы Кристины. － Ждем. Спустя пару минут на снимках они отчетливо разглядели относительно стабильную гемодинамику, но и повреждения миокарда они разглядели тоже. － Сейчас она на плазме. К вечеру добавим еще гепарин. Как только давление в норму приведем будем готовить к операции. Вот думаю, обойдемся оксигенотерапией или все таки на искусственную ветиляцию легких? － Знаете, давайте без предположений. Давайте наверняка. Я бы еще спиральную сделал. Для надежности. － Томограмку то? Да стоит ли? － Не помешает. Теща, как-никак, мне еще пригодится.. Илюх, уведи Крис. Я на два слова. － А что, сейчас я маму не увижу? － Нет, девочка. Сейчас ей надо отдохнуть и готовиться к завтрашнему дню. － Она так ждала... － Ок. Давайте запишу на видео ваши приветы. Только без слез. － Нам нужны живыми и ребенок и мать, － сухо проговорил Максим, разглаживая лацкан белоснежного халата, провожая взглядом до конца коридора свою жену и ее брата. － Все, что потребуеся, не стесняйтесь. － Я вас услышал, Максим. Вы же знаете, существует корпоративная этика. Скажите Марку, что я выпишу на него и на Кошелевых пропуск. Ну и на вас, разумеется. У вас есть время до вечера. Всего доброго. － Спасибо. Много у вас было пациенток с таким диагнозам? － Светлана Валерьевна первая... Макс тяжело уставился взглядом в уставшие глаза доктора. － Но, это не повод для волнения, Максим Дмитриевич. Мы же профессионалы. Я приму меры. － Удачи нам. － Непременно. Он нагнал их между первым и вторым. Илюха разговаривал по телефону с Софой. Крис просто смотрела в окно, обнимая себя за плечи. Ее платье было здесь неуместно, как и его бутоньерка. Он вытащил ее из петлицы, пытаясь пристроить в прическу Кристине. Она протянула руку, сжала цветок в руке. Укололась о маленький шип короткого черенка срезанной розы... С минуту смотрела на растущую каплю крови, которая в конце концов соскользнув, растеклась тонким подтеком по безымянному. До самого кольца. － Тебе так нужна была эта свадьба... － Крис... － Илья оторвал взгляд от телефона, недоуменно глядя на сестру. － Это ведь несправедливо. Приобретя одного близкого человека, я теряю другого. － Ты чушь-то не неси. Что за бред у тебя в голове? － И правда, бред... Я так боюсь за маму, Максим. Максим не ответил. Он спускался вниз. А Кристина в который раз корила себя за несдержанность. И что-то подсказывало ей, что она опять его обидела. － Догони и извинись, － развернул ее к лестнице Илья. － Но, ведь... Это не было упреком, Илюх. － Правда? А звучало именно так. Она не смогла извиниться сразу. Максим говорил по телефону с маминым доктором. － Максим, я забыл сказать. Прежде, чем потерять сознание, Светлана Валерьевна произнесла интересную фразу. － И какую же? － Руди, только не он... － Руди? Горошин? － Не знаю.... Даже не уверен, что именно так. Но Макс его не слушал. В тот момент он смотрел в глаза того самого Руди, ожидавшего их в холле с того самого момента, как они вошли... А за спиной тихо падала в обморок его молодая жена...