Рядом с пламенем

-Может, уже освободишь меня? – недовольно проворчал Джексон, звеня цепями. -М-м-м? Ах, да, конечно! Рауль с превеликим трудом оторвался от созерцания самого желанного в мире, обнажённого стройного тельца, в котором каждый изгиб, каждая линия, каждый миллиметр, буквально всё казалось самим совершенством, восхитительным и неповторимым. Особенно, его тайный личный фетиш – невыразимо прекрасные изящные ручки, на которые он просто не мог спокойно смотреть, и в то же время готов был любоваться бесконечно. Стальные браслеты наручников на них выглядели, по его мнению, весьма пикантно, но слишком хардкорно и тяжеловесно. Рауль отметил на будущее, что этим тонким лапкам гораздо больше пойдут мягкие, пушистые, гламурные модели с мехом или бархатом, не кованая сталь, усиленная волокнами кевлара, а лёгкий сплав... и, да, обязательно со стразами! Влюблённый блонди представил обожаемые ручки, схваченные полукружиями шикарного красного бархата, усыпанного миллиардами бриллиантовых наностраз, пристёгнутыми к спинке кровати, настолько высоко, насколько это возможно, и у него пересохло в горле. Ярко-красное и сверкающее серебристо-белое – эффектное, в высшей степени эротичное сочетание, а на фоне смуглой кожи, м-м-м… вообще улёт! Рауль задумчиво потянулся к наручникам, чтобы снять их, и… не удержался, осуществил заветное: коварно пользуясь тем, что Майкл не мог ему сопротивляться, – быстро и жадно перецеловал один за другим пленительно-тонкие пальчики цвета шоколадного мороженого, сначала на правой руке, затем на левой, самозабвенно добрался до запястья, лизнул, осторожно пробуя на вкус… - Рауль! Прекрати! – запротестовал Джексон, пытаясь свободолюбиво вырваться из цепей. - Извини. Невозможно устоять! – пробормотал блонди, неохотно расстёгивая замки, провожая неудовлетворённым взглядом выскользнувшие из них руки, красивее и желаннее которых он не видел прежде нигде, никогда: хрупкие и сильные одновременно, скульптурно изящные, с правильными овальными перламутрово-розовыми ноготками. Рауль вздохнул, затаённо мечтая, как было бы хорошо, если бы эти ангельски-прекрасные руки, похожие на крылья голубя мира, вдруг обняли его, добровольно… и подумал, что, наверное, умер бы от счастья в тот же момент. Он грустно усмехнулся, понимая, что его мечты практически на грани фантастики, и принялся с унылой методичностью освобождать смуглое тело из сложной бэдээсэмной путаницы цепей. Шея Майкла… породистая, мощная, как у бультерьера, сплошной рельеф мускулатуры под гладкой, тонкой кожей, и в то же время, исполненная внутренней грации, изящная, гибкая, длинная – невыносимое сочетание диаметрально противоположных качеств. Шея, которую хотелось обнять и не отпускать. Понимая, что это невозможно, Первый Консул медленно снял с неё петский кожаный ошейник… …Когда Рауль добрался до ног, то сразу поймал себя на мысли, как хорошо и правильно было бы сейчас их раздвинуть, одним движением стальной руки, а потом… он невольно покраснел и занавесился длинными золотыми локонами: потом, конечно, самое интересное! Вне всякого сомнения, он бы смог доставить этому инопланетянину удовольствие. Он поднял глаза и споткнулся о невинный взгляд терранского ангела, который ясно говорил ему: о самом интересном приходилось пока только мечтать. Безнадёжно. Весь во власти влажных фантазий, блонди рассеянно сгрёб цепи в кучу, отправил в шкаф: «Ясон бы на его месте… о, Майкл давно бы уже визжал!» Казалось бы, чего проще – вколоть своему пету афродизиак, надеть и активировать пет-ринг, пару раз вытянуть плёткой по бархатисто-персиковой заднице… для пущей сговорчивости, и отыметь во все поля, невзирая на сопротивление? В конце концов, он его вещь, игрушка, раб, или кто? В противоположность Ясону, для Рауля всё это казалось неосуществимым. Когда он обернулся, Майкл сидел на кровати, закрыв лицо руками, и сжавшись в комочек. Ничего не понимая, но испытывая необъяснимую тревогу, блонди заботливо накинул на чудесные смуглые плечи красный махровый халат, и осторожно присел рядом. Майкл закутался в любезно предоставленную одежду, и нервно сдул со лба мешающиеся длинные кудрявые пряди. Первый Консул почувствовал, что готов заворковать от умиления. - Ты весь вспотел, – с нежностью заметил он. - Вспотеешь тут с тобой! – прозвучал изумительно чистый, высокий голос, каждая нотка которого заставляла ледяного блонди таять как мороженое в микроволновке. - Отнести тебя в душ? – промурлыкал Рауль. - Возражения, надо, думать, не принимаются? – в больших чёрных глазах, прекраснее которых не существовало на свете, искрились недоступные пониманию дзинкотая человеческие эмоции, и Рауль сознавал только одно: он тонул в этой завораживающей первобытной черноте, безнадёжно тонул. «Как можно быть таким черноглазым?» – восхищённо подумал блонди, и сказал непререкаемым, ясоново-стальным голосом: - Никаких возражений! – Первый Консул подхватил с синих шелков ненаглядный смуглый комочек, прижал к себе, умирая от счастья: только прикасаться к этому воплощённому совершенству, вдыхать запах, чувствовать ритм дыхания… просто быть рядом. -Знаешь, иногда мне кажется, что ты не человек, а самый настоящий ангел, – Рауль испугался силы своих чувств, прозвучавшим в невольно вырвавшихся словах, но, кажется, Майкл ничего не понял, потому что только засмеялся в ответ. (Мерссское слово автора: Меня б кто так любил, я б сразу дал. Или не дал? *задумался*) Мештем: -Когда ты ему уже засадишь, Первый Консул? – возмущённо плевался ядом Орфей Зави у камер видеонаблюдения...

05.05.2019г.