Рядом с пламенем

Рауль критически пересматривал запись: на синих шелках Орфей смотрелся великолепно! Он стонал, визжал, извивался и отдавался, самозабвенно, темпераментно, как течная петка. Рауль хладнокровно брал его снова и снова, не забывая умело воспитывать плёткой упругую, белую, возмутительно жадную до удовольствий задницу. Дело оставалось за малым: чтобы эта восхитительно непотребная запись попалась на глаза Джексону. Раулю была очень интересна его реакция: он хотел узнать истину. Будет ли Майкл ревновать его хотя бы немного, или всё безнадёжно? Жгучий интерес влюблённого блонди смешивался с изрядной долей страха – единственное, чего он по-настоящему боялся – подчёркнутого безразличия со стороны предмета своих длительных воздыханий. * Романтичный серебристо-золотой свет двух знаменитых, неоднократно воспетых поэтами ( в том числе и автором, вот здесь https://ficbook.net/readfic/204374 и вот здесь https://ficbook.net/readfic/2700814 ) Амойских лун никак не давал Первому Консулу уснуть. Он думал о Майкле, об их странных, беспрецедентных и крайне непонятных отношениях. Вернее, полном их отсутствии. В конце концов, изрядно утомлённый потоком сознания, далёком от рациональности, Консул поднялся, накинул сьют, такой же роскошно-фиолетовый, как сумерки Танагуры, сгустившиеся за окнами, и вышел из консульских апартаментов. Набрав код, он бесшумно прокрался в петскую комнату, и коварно положил флешдрайв с записью у изголовья кровати, на шахматный столик, инкрустированный пандорским перламутром. Готовясь к концерту, Джексон усиленно репетировал, поэтому спал довольно крепко. Рауль хотел, но не мог уйти, завороженно смотря на своего пета: Его лицо казалось влюблённому блонди прекрасным видением, притягивало к себе как магнит, не отпускало, сводило с ума… (Мерссское слово автора: ты не ты, когда смотришь на Джексона.) А если… подойти, откинуть шёлковое одеяло, осторожно лечь рядом… интересно, как отреагирует на это Майкл? А если он его поцелует? А если… Весь во власти противоречивых мыслей и влажных фантазий, Первый Консул представил, как медленно снимает сьют, роняет его в любимое кресло Джексона, поверх небрежно оставленного там красного халата… а потом… Не в силах сопротивляться фантазиям, стальная рука приблизилась, трепетно коснулась края шёлкового одеяла, и потянула его вверх… О-о-о! Рауль забыл как дышать. Это было как взглянуть на Солнце. Джексон спал без одежды, то есть, совсем без всего, распростёршись на белоснежных простынях из наношёлка. Мимолетное созерцание обнажённого смуглого тельца, такого совершенного в своей абсолютной гармоничности, ангельской чистоте и непорочности, так давно, безумно и страстно желанного, ослепило Рауля, и заставило страдать с удесятерённой силой. «Нет, но вот КАК можно быть красивым таким во всех местах, куда ни посмотри? Особенно – ручки, какие длинные, тонкие пальчики, и вообще… он везде идеален! – думал влюблённый блонди. – Мы же… просто созданы друг для друга!» Джексон устало открыл глаза, невидяще, сонно, пробормотал что-то неразборчивое, и снова уснул. Стальная рука предательски дрогнула, Рауль застыл. Он чувствовал себя преступником, которого поймали на месте преступления. Преступником-неудачником, которому лучше сменить профессию. Рауль аккуратно вернул одеяло на исходные позиции, и отступил, терзаясь пламенным, сводящим с последнего ума настойчивым желанием: взять это чудесное смуглое тельце, отнести на синие шелка консульских апартаментов и проделать всё то, о чём он так давно безнадёжно мечтал. Невзирая на сопротивление, и последствия. Вопреки и назло всему. Да, в свете двух лун. Вместе с тем он сознавал, что никогда не рискнёт осуществить это в реальности. Ведь это было бы… всё равно, что громко признаться в своих чувствах. Нет! Исключено. Рауль почувствовал холодную ярость, смешанную с… отчаянием? «Однако! – подумал он, безуспешно пытаясь разобраться в себе. – Какая интересная фрустрация». «Почему нет? Сколько можно? Он моя игрушка, или кто?» – мысль, вполне достойная Ясона Минка, остановила Рауля на полпути к выходу, и заставила вернуться к кровати. На этот раз стальная рука взялась за шёлковое одеяло гораздо более уверенно, так, что Джексон проснулся окончательно: - Рауль? Зачем ты здесь? – возвышенно-иконописный взгляд невинного терранского ангела в который раз мгновенно остановил намерения Консула, превратив одержимую решимость в ничто. - Да так… не спится… Слишком яркие луны сегодня ночью, ты не находишь? – безэмоционально произнёс блонди, жадно смотря на пленительно-тонкие смуглые пальчики, вцепившиеся в край уползающего одеяла, целомудренно натягивая его обратно. Рауль подумал, как было бы хорошо сейчас перецеловать их, один за другим, целенаправленно скользя к изящному запястью, как он уже делал прежде, но, вместо этого, небрежно кивнув в сторону шахматного столика, только равнодушно добавил: – Ты просил принести посмотреть что-нибудь интересное. Потом расскажешь, как тебе. - Спасибо... а что там? - Увидишь. Амойские Луны яростно врывались в окна удвоенным серебристо-золотым светом. - Действительно, стоит опустить жалюзи, – Майкл прищурил чёрные глаза. - О, нет! – с абсолютно непроницаемым лицом возразил блонди, и бесстрастно продекламировал: Пусть сплетёнными кольцами Луны сияют над нами - Недозволенным символом, странной насмешкой судьбы, Белый свет с золотым воедино влюблённо сплавляя, Заставляя нас грустно мечтать, и завидовать им…

9.07.2019г.