Одинокий стяг

Вязы протяжно шептались на ветру. Темно-зеленые резные листочки уже начали краснеть, и сырая, по-осеннему пахнущая земля под ними была усеяна крохотными монетками семян. Трандуил стоял у высокого, стрельчатого окна, рассеянно глядя на аллею. Осень рано вступила в свои права. Узловатые плети старинного плюща, уже Эру знает сколько лет оплетавшего стены замка, беспокойно похлопывали по массивному подоконнику широкими, тронутыми желтизной ладонями. Скоро польют дожди, плющ потеряет свое косматое одеяние и зябко прижмется к древним камням в поисках защиты от пронизывающего ветра. А сейчас Лихолесье полно кратковременной и звонкой осенней красотой. Сейчас боярышник алеет ягодами среди золотящихся кружевных веток, осины стыдливо кутаются в полупрозрачные одеяния, а шаловливый ветер срывает листья с могучих лесных гигантов и радостно кружит на полянах солнечные многоцветные вихри. Время осенней охоты… Трандуил слышал утром, как выезжали загонщики. Знакомые кличи, привычные звуки рогов. Но они вернутся с добычей, о которой доложит старший егерь. А ведь должно быть иначе. В кабинет должен ворваться хохочущий Леголас в пропыленном серо-зеленом костюме, с листьями, застрявшими во всклокоченных волосах. Он должен наследить грязными сапогами на ковре, должен нахально сесть на край стола и взахлеб расписывать отцу сегодняшнюю охоту, украдкой обтирая окровавленные наручи о плащ. Король же выбранит сына за непотребный вид и шумное вторжение, а потом… Да какая уж разница. Уже нет никакого «потом». Трандуил отошел от окна и оперся на спинку кресла. Нужно было тоже поехать с охотниками. Этот кабинет, с его вечно пылающим камином, полный теснящихся по углам воспоминаний, вызывал глухое и душное раздражение. Минула весна, отшумело щедрыми кронами лето, а боль не утихала, и король понемногу сжился с ней, как с незалеченной раной, научившись дышать, двигаться и думать, не задевая кровоточащей плоти. Постоянная внутренняя борьба иссушила Трандуила. Прежде вспыльчивый и полный кипучей энергии, он стал немногословен, невозмутимо уравновешен, и хорошо знающие государя придворные легко угадывали за этим каменным спокойствием холодную пустоту. Лицо короля осунулось, черты стали резкими и сухими, а сияющие глаза потеряли теплый блеск и напоминали теперь лазурные глубины чистого озерного льда. Дворцовая челядь стала сторониться государя, подспудно боясь встретиться с ним взглядом и уловить в нем бездну молчаливого отчаяния. Нарбель тенью проскальзывал в кабинет, бесшумно приносил письма, безупречно передавал донесения, почтительно кланялся и исчезал. Трандуил догадывался, что верный секретарь взваливал на себя львиную долю государственных забот, ибо тот все чаще отсутствовал, появляясь уставшим и озабоченным, а доклады его становились все более обстоятельными. От вязких и муторных размышлений короля отвлек шум за дверью. Где-то прошелестели невесомые шаги, тяжелая дубовая створка распахнулась, и на пороге возник Рамаил в плаще и при оружии. - Государь, прости милостиво за дерзость, но за великой важностию дела не мог я по чину доклада ждать. Трандуил умел отличать непочтительность от служебного радения. Немедленно оценив тон воина и особый румянец, что зажигается на лице лишь встречным ветром быстрой скачки, он коротко кивнул, приглашая Рамаила продолжать. - Мой король, только что дозорные прибыли. С северо-запада идет орочья рать числом не менее трех тысяч копий. Двигаются споро, будут у границ дня в три. Брови государя еле заметно дрогнули. Известие было весьма неожиданным. После падения Саурона «темный народ» не предпринимал никаких воинственных действий и влачил существование немногочисленных изгоев, прячущихся в горах и других труднодоступных уголках Средиземья. Итак, орки не сдались… Более того, они затевают атаку на синдар, наголову разгромивших их при Дол Гулдуре. Орки… Мерзкие, грязные твари, убившие стольких друзей Трандуила и в последней войне лишившие его сына… Король ощутил упоительную волну горячей ненависти, в одночасье отогревшую его застывшую, измученную душу. Бой… Это то, что ему нужно сейчас. Конский топот и лязг мечей, визг протазанов и тяжелый запах орошенной кровью земли. Трандуил выпрямился, словно сбрасывая с плеч груз своей нестерпимой боли. - Рамаил, благодарю за бдительность. Следите за ними. Следите в оба и молите Эру, чтоб они не передумали. Мы дадим бой, от которого содрогнется сам Мандос. Ступай. За воином закрылась дверь, и впервые за много месяцев Трандуил улыбнулся. Никогда еще он так не ждал врага… *** Леголас брезгливо поднял перчатку пальцами. Верный конь сослужил беглому мерзавцу дурную службу – учуяв хозяина, привел к его стоянке преследователя. Взяв обгоревшую ветку, эльф поворошил угли кострища, и на него еле уловимо повеяло теплом. Не иначе, беглец покинул это место не далее, чем утром. Лихолесец оглядел находку: конечно, это была перчатка придворного, а не воина. Превосходная работа, такие перчатки шили только в Лориэне. Сам он таких не носил, насмешливо почитая их барышенскими. Однако, ничего особого изящная вещица рассказать не могла, и эльф занялся осмотром грота. Следов, ведущих наружу, видно не было. Зато хорошо заметные отпечатки копыт уходили вглубь ущелья. Обрывок серой нитки трепетал на сквозняке, зацепившись за шершавый свод стены . Здесь, видимо, беглец неосторожно оскреб камень плечом. У этой нити Леголас остановился в раздумьях. Если б речь шла о верном добряке Гимли, он бы не удивился, гномы не слишком грациозны. Но неужели эльф не смог пройти там, где свободно прошел конь? Неужели этот проклятый интриган, так ловко заметавший следы столько времени, искусно лавировавший меж двух господ, оказался столь неуклюж, что оставил на стене явную улику? Или он просто считает Леголаса идиотом и оставляет четкие следы, чтоб увлечь мстителя за собой в какой-то неведомый и опасный угол этих мрачных гор? Лихолесец склонялся скорее ко второй возможности. Предатель затеял большую игру и едва ли ему с руки оставлять в живых опального принца. В Мглистых горах сгинуть можно с легкостью, а уж если поможет знакомый с местностью и враждебно настроенный невидимка – шансы выжить минимальны. Нет, интриган не так прост. Он наверняка предусмотрел, что вороной укажет Леголасу верный след. Дело за малым – заманить преследователя в ловушку. Что же делать, оставить пока мерзавца в покое и продолжать путь? Это глупо, ведь только он может пролить свет на планы Истималора. Нельзя вслепую метаться из края в край, оставляя на свободе преемника дунландского мастера. Так что ж, идти за ним, слепо следуя навязанным правилам игры? И эльф отчетливо понял – да. Идти за врагом по единственному оставляемому им следу. Этот рискованный путь – его шанс наконец развязать узлы той страшной сети, что незримо плелась так долго, столь многих захлестнула в свои путы, а некоторых успела задушить. У него нет времени искать благоразумные пути, остается лишь положиться на свой опыт, удачу, осмотрительность, а главным образом – на давнишнее знакомство с беглецом. Выход из грота загородил чей-то силуэт, и Леголас увидел Гванура, настороженно озиравшегося по сторонам. - Очень вовремя, дружище, - эльф поднял найденную перчатку, - мы на верном пути. Но дальше мы должны разделиться. Гванур вскинул недоуменный взгляд: - Разделиться? Изволь, только я с тобой пойду. - Нет, дальше я пойду один. Гванур нахмурился, но, против ожидания, не начал спорить. - Тебе виднее, мой принц. Думаю, ты уже все решил, и пререкаться – только время тратить. Скажи только, где тебя ожидать. Как с гор спустимся – Россу я с Рандиром домой отправлю, Лагор пусть сам решает. Леголас благодарно кивнул другу: - Хорошо. Я не знаю, куда выведет меня тот путь, которым придется идти, но я постараюсь не сплоховать. Встретимся у кедровой рощи, что по дороге на Лотлориэн. – Леголас запнулся на миг и продолжил, - Гванур… У меня есть одна просьба. Если я не приду на условленное место через неделю… ну кто знает, в горах могу и заплутать… Подожди меня еще три дня и отправляйся в Лихолесье. Испроси аудиенции у короля, он помнит твоего отца, он не откажет тебе… Передай ему – я помнил о нем до последнего часа и никогда не переставал его любить. Я ни за что не держу зла и прошу его простить меня, если был ему недостойным сыном. Гванур помолчал. А потом сжал руку Леголаса: - Я передам. Только постарайся уж избавить меня от этой миссии. - Эльф усмехнулся, - неотесан я для королевских чертогов. – Лицо его посерьезнело. – Береги себя, брат. *** Леголас шел ущельем, вглядываясь в следы конских копыт на рыхлом слое мелких камешков. Вороной шел следом, повинуясь тихому свисту. Насколько опередил его беглец? Едва ли намного. По крайней мере, он должен был пройти именно этим путем, а вот какие сюрпризы ждут впереди? Шаг за шагом эльф неслышно крался по узкому коридору меж каменных стен. Тропа прихотливо вилась в тисках скал, тусклое осеннее солнце посылало рассеянный и скупой свет в глубину холодного лабиринта. Казалось, по ущелью прошел только конь. Лишь углубления копыт виднелись в пыльной россыпи, но Леголас и сам превосходно умел скользить по песку, почти не тревожа хрупкого ковра, а потому знал, что следы изменника есть, пусть их и не различить глазом. Конечно, поступь вороного мешала прислушиваться, но остаться без коня в этих краях было бы сущим безумием, да и чутье благородного животного могло оказаться неоценимым – порой лишь фырканье лошади может вовремя предупредить о приближении врага или просто опасного хищника. Однако, время шло, и ущелье кончилось. Оно упиралось в некрутой уклон, густо заросший колючим сумахом, в который уходила узкая тропка. Леголас огляделся, принюхался. Холодный воздух был абсолютно чист, ни дым, ни кровь не нарушали девственной свежести дыхания гор. Что ж, двинемся по тропинке? Леголас уже шагнул вперед, но вдруг что-то привлекло его взгляд. Какой-то легкий блеск у самой земли, так поблескивает на летнем солнце паутина. Позади предостерегающе всхрапнул конь. Вороному Леголас доверял, тот наверняка уже не раз ходил этим путем. Эльф чуть отклонился назад – вот оно. Тоненькая канитель с прилипшими пылинками мелко подрагивает меж травинок. А вот еще одна, и еще. Наверное, это действительно паутина. А значит, по этой тропе никто не ходил уже несколько дней, раз липкие тенета успели обрасти пылью. Итак, по тропе идти нельзя. Она слишком явно приглашает вперед. Проверим? Леголас снова решительно шагнул к тропе, и вороной снова отозвался тревожным фырканьем. А это что? Вот чахлая трава вмята в каменную крошку копытом, а на дне углубления виднеется нитка, такая же, как и там, в гроте. Леголас ухмыльнулся – что за удалец! Он отпустил коня еще там, у входа в грот, где на крупных валунах не разглядеть следов. А сам разорвал плащ, обмотал сапоги и топал по тропе, внимательно соблюдая расстояния меж следов и зная, что рыхлый слой камешков не удержит формы, и ямки будут вполне достоверно изображать поступь скакуна. Значит, теперь не нужно учитывать размер коня, и беглец стал еще более прыток, ибо один проскользнет в куда более узкие щели. Стало быть, он уходил не по тропе, а просто напролом шел сквозь кустарник, благо разлапистые ветки сумаха не слишком дремучи. Леголас задумался. С конем погоня очень осложнится, а то и вовсе станет невозможной. Что ж… Эльф снял с коня флягу с водой и притороченный к ремням чехол с луком и стрелами. Этот легкий лук был не чета его превосходному «галадриму», оставшемуся в Митлонде, но все же это было оружие. Проверив, крепко ли держатся на чересседельниках загадочные фляги, которые он так и не рискнул открыть, лихолесец потрепал коня по загривку. - Ступай, друг. Найди Гванура. Гванур. Вороной коротко и глухо заржал, словно соглашаясь, встряхнул гривой и исчез в ущелье. Леголас же внимательно осмотрел кромку кустарника. Безмятежный шелест, бестревожное покачивание ветвей… А вот что-то трепещет на ветру… Эльф бережно снял с ветки каштановый волос. Дуралей. Верно Рамен его кликал – шаркун. Замести следы сумел, а волосы заплести в тугие косы, чтоб на ветвях не оставлять – не додумался. Это знал каждый простой эльфийский воин, но предатель – вельможа до мозга костей – этого не учел. Леголас преодолел кустарник, там и сям подмечая раздавленную ягоду или примятый лист, указывавшие ему, что он на верном пути. Пока путь беглеца не отклонялся от направления тропинки, вероятно, на ней подстерегала какая-то ловушка, вроде прячущейся в ветвях стрелы на оттянутой тетиве или ядовитых шипов. Вот сумах был позади, и перед преследователем открылась гряда гор, меж которыми лежала торная тропа, ведущая прямо к перевалу. Предстояло лишь пройти по неширокому карнизу, огибавшему островерхую скалу, поросшую корявыми соснами, и обрывавшуюся в пропасть. Леголас огляделся. Все так просто? Другой дороги не видно, кругом отвесные стены, впереди же зев бездны. Значит, пойдем по карнизу. Эльф осторожно ступал по выеденному ветром камню, внимательно глядя под ноги. Прямо за спиной вдруг прогрохотал камень, и Леголас прижался к скале. Очередная ловушка? Нет, вон там, впереди, снова рухнул валун. Видимо, просто осыпается гребень. Опасное место. Справа высилась неприступная цитадель скалы, слева глухо шумел в пропасти невидимый поток. Вон прямо из отвесной громады, нелепо изгибаясь, растет чахлая сосна, распластав по камню уродливые корни. Что за живучие деревья… А вон там, чуть дальше… Леголас остановился, вглядевшись. Брошенная фляга тускло блестит на солнце вытертым кожаным боком. И герб на ней, такой до нелепости знакомый… Первым побуждением было броситься вперед, но Леголас давно уже умел не следовать первым побуждениям. Фляга… Ремни оборваны, а вокруг лежат осколки раздробленного камня. А вот на сером граните темное пятно, а рядом еще два. Леголас прищурился – это кровь? По спине пополз неприятный холодок. Эру, неужели проклятый мерзавец попросту остановился, чтоб открыть флягу, неудачно попал под упавший обломок и теперь лежит на дне этой пропасти? Новый камень разметал пыль в двух шагах от Леголаса, и эльф закашлялся. Нужно подойти ближе. Сердце отчаянно колотилось, Леголас заскользил вперед по карнизу, прижимаясь к стене и молясь, чтоб следующий упавший валун не угодил в него самого. Еще один снаряд задел локоть, ободрав рукав. Уже совсем близко, всего несколько шагов. Корни сосны пересекают тропинку, словно подагрические пальцы старика. Леголас перешагивал их, с опаской глядя на камни, застрявшие в негустой кроне. Запнись только за корень, и от сотрясения убогое деревцо осыплет неловкого целым каскадом булыжников. Вот и позади жалкий страж опасного карниза. Вот и фляжка, и темные пятна полузасохшей крови липко поблескивают на камнях. Леголас поднял знакомую вещицу. Не многовато ли памяток оставил ему его враг? А почему на фляге вмятина? Что ж, прикрыться ею от падающих камней было б разумно, но тогда от удара беглец рухнул бы в пропасть вместе с ней. А вот кожа оцарапана на краях вмятины, и царапина не скользящая, как было бы от падающего сверху предмета, а словно колотая. Эльф закусил губу. Флягой наверняка просто ударили о камень, а он еще и удачно раскололся. Новый акт пьесы, что неутомимо разыгрывает перед ним вассал Истималора. Итак, Леголас находит следы гибели своего врага и, позлорадствовав о своевременном вмешательстве карающей судьбы, уже без опаски идет дальше? Похоже, пришло время заглянуть за кулисы. Леголас бесшумно опустил флягу на землю, прижался снова к скале и прошел еще около десяти ярдов. Там отвесная скала уже выкрошилась и образовала своего рода морщины, напоминавшие кипу окаменевших одеял. Камни все еще падали здесь, но намного реже, да и борозды в граните создавали естественные желоба, по которым и катились вниз обломки. Найдя подходящий выступ, Леголас поправил оружие, подтянулся и вскарабкался на крутой уклон стены. Впереди скала изгибалась, еще сильнее отклоняясь назад. Предстояло на паучий лад пробраться над тропой поверху и взглянуть, что ждало его за изгибом карниза. Шершавый камень был холоден, но крепок и удобен. Переступая по бороздам носками сапог, цепляясь пальцами за выступы, эльф пробирался по стене, отчаянно стараясь не шуметь. Вот тут он оценил преимущество камнепада – при всей опасности, постоянный шум катящихся валунов скрадывал неизбежные шорохи. Еще немного, и скала прихотливо повернет мягким углом. Вот и изгиб. Леголас вжался в камень, стараясь слиться с ним. Он был сейчас невероятно уязвим - ни защититься, ни атаковать, ни даже просто разжать пальцы. Всего одно неосторожное движение… Грубые бугры впились в грудь, больно вжимая в кожу пряжки ремней. Вон там небольшой уступ… Леголас поставил ногу на неровную ступеньку и осторожно выглянул из-за ребра скалы… Там, прямо за поворотом тропы, сходящей с карниза, стоял эльф без плаща с луком в руках. Он ждал. Ждал его, Леголаса, что должен был вот вот показаться из-за каменной преграды. Один Эру знал, как сумел он проследить путь преследователя, но сейчас он был настороже, точно зная, что враг недалеко. Он чутко прислушивался к грохоту камней, ожидая, когда тень приближающегося преследователя перечеркнет неяркое солнечное пятно у самой скалы. Леголас словно воочию видел, как поблескивают тревожным нетерпением голубые глаза. Что ж, время пришло. Леголас подобрался, покрепче уперся в камень ногами, и, совершив тигриный прыжок, обрушился прямо на голову лучника. Лук отлетел в сторону, и эльфы по инерции покатились вниз по поросшему кустарником склону, ударяясь о торчащие из земли булыжники. Леголас крепко вцепился в ворот мерзавца и, улучив удобный момент, резко взметнулся на колени, прекратив падение. Не давая противнику прийти в себя, он с размаху ударил кулаком в красивое лицо, вкладывая в эту незатейливую месть всю ярость, что копилась в его душе эти дни. Тяжело дыша и отчаянным усилием стараясь взять себя в руки, не позволить себе просто задушить проклятого предателя, он вздернул его за воротник с земли и посмотрел в помутневшие глаза. - Ну здравствуй, Нарбель… Вот мы и снова свиделись. Что ж ты не приветствуешь своего принца? Секретарь молчал, хрипло втягивая воздух. Сейчас, наконец попав в руки своего врага, он совсем не казался испуганным. Леголас брезгливо отшвырнул от себя предателя и вынул кинжал. - Ну что, как ты хочешь умереть? Как воин? Или как пленный пират? Секунды вязко утекали в тишину, враги молча смотрели друг другу в глаза. Нарбель приподнялся на локтях, и вдруг осел на землю. Подняв на Леголаса взгляд, он негромко проговорил: - Делай, что хочешь, мой принц. Я проиграл. Эльф молча стоял над поверженным противником, задумчиво глядя на окровавленное лицо. - Чего тебе недоставало, Нарбель? – спросил вдруг он. – Отец души в тебе не чаял, ты был не просто его секретарем, но пользовался небывалым доверием. Во многих вопросах отец намного более ценил твое мнение, нежели мое. Что за соблазны сделали тебя слугой сумасшедшего дунландца, выкормыша Сарумана Изменника? - Ты не понимаешь… - Нарбель усмехнулся разбитыми губами, - мастер наделил меня знаниями, а впоследствии наделил бы и властью. Трандуил… - взгляд секретаря заметался,и вдруг он снова поднялся и заговорил с жаром и горячностью, - я не лучше, чем есть, Леголас. Я любил Трандуила, клянусь… Я предал его и причинил ему неслыханные страдания, но я делал это, не злорадствуя, не ненавидя, а лишь служа иному королю, которого я избрал. Мне не раз была невыносима боль государя, но я шел к великим целям, и мне пришлось приносить жертвы. Ты хочешь услышать? Слушай, мой бывший принц. Королю уж недолго осталось. Он тяжко болен, его рассудок поврежден. Я стоял за всеми событиями, над которыми ты ломал голову, и в которых ты мне так часто мешал. Если б не твое вмешательство – Митлонд бы уже был нашим, и Рамен правил бы в Линдоне, который по праву должен был быть землею подданных Халет. Неважно, он еще будет принадлежать им. История Арды давно пошла по кривому пути, и ее нужно было вернуть на прямую дорогу. И это еще случится, пусть ты и пытаешься защитить свой несправедливый, кровавый, порочный мир. Сейчас, пока ты здесь, отвергнутый и забытый всеми, на Лихолесье идут огромные армии орков и дунландцев. Трандуил уже не тот, он не сможет защитить свой народ. Он должен пасть в этом бою, и я, я, его преданный слуга, взошел бы на престол, освободившийся после несчастной династии Орофера. Я умру здесь… Что ж, значит, не судьба… Найдется другой, верный и достойный… Но и ты не уйдешь из этих гор, и Трандуил никогда не узнает… И в этот миг, оборвав свою речь, Нарбель молнией вскочил с земли и бросился на Леголаса, рассчитывая, что тот, ошеломленный услышанным, потерял бдительность. Но Леголас мгновенно среагировал, резко выбросив вперед сжатые кулаки, в одном из которых был сжат кинжал. Нарбель ударил принца ногой по сгибу локтя, кинжал вырвался из разжавшихся пальцев и сверкающим полукружием взлетел вверх. Секретарь метнулся за ним и уже вытянул было руку, когда Леголас настиг противника и нанес ему резкий тычок в правое подреберье. Нарбель взвыл, согнувшись, а принц молниеносно поймал падающий кинжал и, более не раздумывая, вонзил его секретарю в основание шеи. Тело изменника рухнуло к ногам Леголаса. Тонкие пальцы проскребли пыль, Нарбель запрокинул голову в мучительной судороге, что-то невнятно пробормотали побелевшие губы. А Леголас безучастно смотрел, как кровь пропитывает каштановые пряди. Эру единый, какая глупость. Нарбель. Ясноглазый парень, пропадавший в библиотеке, пока принц не выходил из фехтовального зала. Посмеивающийся над Леголасом, не умевшим так изящно завязать серебряные шнуры на парадном камзоле. Знавший все о ценах на вина, сукно и лес. Вечно бегавший с пергаментами и свитками. Так трогательно и забавно любивший белок. Так горько плакавший на дворцовой кухне у очага после битвы, в которой пал его отец. Боготворивший Трандуила. И так страшно его предавший… Леголас вздохнул и бессознательно вытер кинжал о собственную штанину. Все. С «хлыщом в капюшоне» покончено. Он казнил предателя и теперь знал, что делать. В Лихолесье, немедленно в Лихолесье. Он не представлял, чем может помочь своему королевству, осажденному врагом, но он мог сделать то, чего еще тогда, почти три года назад ожидал от него отец. «Посвятить себя исполнению долга воина». Он мог вернуться, пусть нежданным, и пасть на своей земле, не чужеземцем и не изгнанником. Леголас похоронил Нарбеля, не найдя в себе сил просто бросить его тело на съедение коршунам. Завалив могилу камнями, он прочел над ней краткую молитву. Эта смерть, вместо ожидаемого чувства триумфа, причинила Леголасу боль. Вечер застал эльфа уже на перевале.