Одинокий стяг

Волны то с гортанным рыком тянули назад, словно не желая отпускать улова, то насмешливо пинали в спину. Холодный гранит оскальзывался под ногами, мокрые полы плаща обвивались вокруг колен, омерзительно хлюпали сапоги, заходился жгучей болью задетый стрелой локоть. Наконец-то берег… Бесформенный черный силуэт спешно преодолел прибрежную гряду скал и, прихрамывая, устремился по дороге. Глухой капюшон трепетал во мраке. От бешенства хотелось выть. Какой нелепый, позорный провал… Где же дал осечку столь безупречный план? Какая невероятная случайность перевернула все с ног на голову, и в одночасье превратила его из всесильного кукловода в насквозь мокрого беглеца? Проклятые умбарские недоумки, они не смогли справиться с горсткой мирных эльфийских работяг… Мирных, Эру всемогущий… Он зябко передернул плечами, вспомнив яростный свист стрел, терзавших темные волны. Его самого спасло только отменное умение нырять, что было особенно затруднительно в тяжелом плаще. Но опасение разоблачения превозмогло даже инстинкт самосохранения, и он не был уверен до конца, повод это для гордости или стыда. Он покинул "Крылатый", как только стало ясно, что пожар на брандерах неизбежен, а значит, атака на Митлонд не состоится. Встряхнув головой, беглец отогнал бесполезные мыслишки, все еще сумбурно мечущиеся во взбудораженном мозгу. Не беда… Он не любитель войны, а рыцарю интриги армия не обязательна, особенно ежели он вассал чародея. Холодные пальцы нащупали за подкладкой камзола округлый твердый предмет… Все еще можно довести до конца, скорей в Митлонд… *** Гванур спрыгнул на палубу, сорвал шарф с головы и досадливо разворошил серебристые пряди: - Упустили. Как в воду канул, гнус. - Так может и канул, - отозвался кто-то из гребцов лодки, перелезавших через борт, - чего горевать-то? Гванур яростно пнул носком сапога основание мачты – победа казалась ему неполной. Он обшарил "Крылатый", не пропустив ни одного закутка, не побрезговал осмотреть убитых, но таинственный лиходей либо успел покинуть судно, либо попросту был без капюшона, и его было не опознать среди всех прочих погибших. Ни один вариант не устраивал корабельщика, поскольку мертвый враг уже ничего не мог рассказать, а беглый был к тому же опасен. Но изливать на окружающих раздражение было глупо, да и не ко времени. Из команды "Крылатого" уцелели и были взяты в плен одиннадцать человек, еще шестерых подобрали с воды, многие были ранены. Все они, те, что были в сознании, клялись, что не видели лица своего таинственного главаря, а он тщательно соблюдал свое инкогнито. Упоминали лишь, что "хлыщ" был высок, поджар, манерен до несносности и носил щегольские серые перчатки. Гванур лишь раздраженно морщился на эти эпитеты – под такое описание не подходил разве что гном. Что ж, на эту минуту все было кончено. В море дотлевали три брандера, еще не успевшие пойти ко дну, воду усеивали колышущиеся на мертвой зыби обломки такелажа и доски. Там и сям виднелись тела, так же равнодушно покачиваемые хлопотливыми волнами. Гванур лишь на миг окинул взглядом еще темное море, подавляя болезненный укол где-то глубоко внутри. Это были враги, лютые враги и вероломные убийцы… Но Эру милосердный, это все же были люди… Среди эльфов было лишь двое убитых. Повезло? Конечно. Бой был жесток. Но разве столь малые потери облегчат боль близких этих двоих?.. Гванур потряс головой. Азарт битвы отхлынул, как волны при отливе, обнажив дно души, усеянное тревогами и подернутое растерянностью. Что делать теперь? Нужно не упустить пленных, и нужно позаботиться о раненых. Куда идти? До сих пор всем планом заправлял Леголас, и Гванур с растущим раздражением понял, что едва ли представляет себе дальнейшие действия. Леголас… Гванур вскинул голову… Эру, а где же те трое с нефа? Эльф метнулся к борту и вгляделся в ночь, чувствуя отвратительное щекотание страха где-то в животе. Захваченный лишь перспективой сражения, он, болван, даже не позаботился спросить, где и как Леголас собирается выбираться на берег. На миг мелькнула мысль, что сумасшедший лихолесец и не думал о пути отступления, просто собираясь пожертвовать собой. Отчаявшийся Лагор и бесстрашный сорвиголова Рандир были как нельзя более подходящими партнерами для такой выходки. Ужас сжал горло, и Гванур уже собрался было кликнуть остальных на поиски, как вдруг различил в предрассветной тьме светлое пятно на мысе. Пожалуй, никогда прежде зоркие зеленые глаза так отчаянно не пытались пронзить мрак. Эльфу все отчетливей казалось, что на темной громаде древнего каменного хребта кто-то отчаянно машет руками. Остальное не заняло и часа. Повинуясь лихорадочным понуканиям Гванура, на воду была вмиг спущена лодка. И часа не прошло, как взволнованный кормчий уже протягивал руки взбиравшимся по хлипкой веревочной лестнице друзьям. Рандир все еще размахивал снятым камзолом и громогласно хохотал. Изжелта-бледный, непривычно счастливый Лагор опирался на плечо того, кому недавно не подал бы руки. Леголас коротко взглянул в глаза соотечественника и неприметно улыбнулся. И Гванур понял, что о Хирингеле уже нет нужды упоминать. Несколько минут на судне царила радостная суматоха, казалось, что никакие невзгоды более не могут коснуться тех, кто одержал столь блестящую, почти феерическую победу. Но в радостный гомон вклинился громкий голос лихолесца: - Братья, а где полководец этих головорезов? Шум стих, как по волшебству, и к Леголасу шагнул Гванур: - Мы его не изловили, моя вина. – Скулы эльфа вспыхнули яркими пятнами, унизительно было признавать свою неудачу. Но Леголас лишь хлопнул друга по плечу: - Я сомневался, что его удастся настичь, не знаю, кто он – но точно не простак. И уж едва ли он собирался последним покинуть корабль. А теперь… - янтарные глаза посерьезнели, - теперь нельзя терять времени. У таинственного хозяина умбарцев могут быть для нас сюрпризы, неизвестные нам. Гванур, я прошу тебя вернуться в Митлонд и немедленно оповестить охрану порта. Мы учинили достаточно шума, и в Гаванях уже наверняка знают о битве. Пусть допросят пленников еще раз, глядишь, они что новое… припомнят. А я подойду к берегу на лодке прямо здесь, надобно немедля попасть к владыке Кэрдану. Я… - эльф запнулся, - я назовусь ему. Не верю, чтоб Старейший стал немощен духом, пусть и недужно его тело. Он подскажет, как нам быть дальше. Рандир нахмурился: - Это опасно, друг. Неизвестно, сколько пиратов добрались до берега и засели в камнях, опасаясь преследования. Сойди на берег с нами в Митлонде. Но Леголас лишь покачал головой: - Нет, я должен успеть раньше слухов и беспорядков. А пробраться по скалам незаметно для измученных людей не задача. Рандир кивнул: - Ну, будь по-твоему. Но я пойду с тобой. Пленников скоро передадут портовой страже, охранять их много народу не потребно. - Ну что ж… - Леголас запнулся на миг. Рандир был прав, но лихолесцу отчего-то хотелось заупрямиться. Нет, одному отправляться неосмотрительно, это так. Однако отговорки, одна другой глупее, сами собой полезли в голову. Было ли это чувство некой опасности? Трудно сказать, но Леголас предпочел бы встретить это сам, не опасаясь за стоящих рядом соратников. - Что ж, идем. Гванур, встретимся в порту. – Скомкав разговор этими неуклюжими фразами, Леголас двинулся к лодке, стремясь отогнать нелепую тревогу. Через несколько минут легкое суденышко растворилось во тьме. *** Уже близился восход солнца, густая ночная тьма на востоке выцвела, как старый плащ, и первые розоватые краски тронули далекие вершины гор. Капли росы усеивали буйные шевелюры ситника и молодые низкорослые сосенки, в полутьме напоминавшие дремлющих медвежат. Двое эльфов мчались по пыльной дороге на резвых серых конях. Митлонд спал, лишь первые птицы пробовали голоса в придорожных кустах, заполошно вспархивая при приближении конского топота. Еще тянулись вдоль дороги дома, утопавшие в густой зелени палисадников, а претенциозные колоннады столицы уже отчетливо белели в фиолетовом мареве рассветных сумерек. Возможно, это было несколько неучтиво. Но Леголасу некогда было думать о приличиях, и он бесцеремонно позаимствовал лошадей у заспанных хозяев первого же дома, назвавшись гонцом Владыки Кэрдана. Неизвестно, поверил ли хозяин скакунов лихолесцу, или просто растерялся перед властным и напористым визитером сомнительной наружности, но коней дал. Вот и столица, еще сумрачная, укрытая синевато-серыми тенями гор. Уже хорошо был виден горделивый портик дворца, орлы, раскинувшие мраморные крылья на барельефах. Пустынны были улицы окрест дворцовой площади, гулко разносившие в сонной тиши цокот копыт… Гордые сыны Митлонда знали, что сердце старинного города начинает биться с первыми лучами зари, а потому наверняка удивились бы этому безмолвию. Но Леголас не был митлондцем, а Рандир не умел искать в воздухе легкий запах опасности… Эльфы вырвались на площадь, и Леголас, резко осадив коня, спрыгнул наземь. - Мы вовремя… - похлопав скакуна по загривку, словно убеждая подождать, лихолесец окинул взглядом дворец, вдруг ощутив неуверенность. Он с детских лет привык восторженно почитать Кэрдана, которым восхищался даже отец. Он жаждал однажды увидеть Владыку и оказаться достойным его уважения. И вот теперь собирается войти в его дворец, лишенный чести и имени, оборванный и запыленный гонец, принесший дурные вести. Рандир, тоже спешившийся и благоговейно озиравший колоннаду у входа, заметил, как Леголас (что за непривычное имя!) замер на миг, покусывая губы. Но вскоре тряхнул неухоженной гривой и двинулся прямо к дворцу, независимо распрямив плечи. Длинная мраморная лестница вела выше и выше, Леголас несся по гладким ступеням, чувствуя, как свертывается внутри странная холодная пружина, и он не замедлял шагов, словно боясь растерять решимость. Вдруг он остановился, так резко, что Рандир невольно налетел на него сзади. - Погоди, а у Владыки Кэрдана, что ли, часовых у дворца нет? Или чары какие охраняют? – в голосе лихолесца прозвучало замешательство. К отцовскому дворцу подойти незамеченным было крайне затруднительно. Но воинственное Лихолесье нимало не походило на патриархальный и мирный Митлонд. - Право не знаю, - Рандир не отрывал глаз от статуй и мозаик, - я у дворца бывал нечасто, и то все днем, а тогда тут народу толчется – не протолкнуться, поди пойми, кто часовой, а кто зевака. Леголас нахмурился. Срочность дела жгла его изнутри, однако впервые сын эльфийского монарха не знал, как повести себя у входа во дворец. Должна ли здесь быть охрана или что-то неладно? Совать голову в ловушку вовсе не хотелось, но и выглядеть невежей тоже… - Рандир, подожди здесь. Я подойду к парадным дверям, а ты следи, ничего ли мы не проглядели. План был не из блестящих, но стоять на лестнице никакого резона не имело. Да и что могло случиться? Леголас попытался отряхнуть досадное чувство леденящей тревоги. Увальни вроде пиратов уже давно бы себя выдали. Вероятно, он просто растерял прежнюю вельможную непринужденность и робеет перед дворцом самого Старейшего. Оставив Рандира начеку, лихолесец двинулся вперед, машинально опуская ладонь на рукоять кинжала. Вот и последняя ступенька, и всего шагов двадцать осталось до массивных резных дверей. Тихо, только быстрая тень ласточки прошуршала крыльями меж капителей. Тихо, и отчего-то очень неуютно. Леголас, пожалуй, назвал бы это страхом, если б позволила гордость. Моргот, эльф достаточно испытал за свою жизнь, чтоб бояться темноты или тишины. Но дрожь пробежала по спине, и лихолесец беззвучно выбранился, пытаясь стряхнуть проклятый морок. И вдруг высокая фигура в капюшоне выступила из-за колонны, бесшумно колыхнув черными складками плаща. Леголас подобрался и сжал рукоять крепче, выравнивая дыхание и чувствуя, как подрагивает на груди камзол от бешеных ударов сердца. Атаковать было рано - незнакомец, хоть и выглядел жутковато, держал скрещенные руки на груди, словно демонстрируя, что безоружен. Но от него исходила ощутимая, почти осязаемая волна угрозы. Неужели это?.. Эльфу неудержимо захотелось сорвать капюшон с молчаливого силуэта в полутьме, но тот не двигался, а нападать первым причин не было, и Леголас подавил закипавший в крови необъяснимый трепет. - Сударь, извольте дать мне дорогу. Тишина, лишь колыхнулось полотно капюшона, и Леголас мог поклясться, что незнакомец резко и зло вдохнул. "Это он… Эру, это он… Так он жив… Что он делает здесь?..Что ж, план необходимо изменить… Вот и второй стоит на середине лестницы, незамеченным внутрь уже не попасть… Но убивать его нельзя, только не его…" Скрещенные на груди руки чуть расслабились, правая плавно соскользнула с твердых очертаний рукоятки стилета… Он, пожалуй, ни к чему… Пальцы левой нащупали звенья цепи… Леголас с неудовольствием ощутил, что сбит с толку. Решение пришло само собой – незнакомца с пути надо убрать. А разбор грехов можно и на потом оставить, война есть война. Без дальнейших предупреждений, Леголас рванулся вперед, занося локоть для удара. Но незнакомец молниеносно выхватил что-то, скрытое плащом. Звякнули звенья тонкой цепи, нечто блестящее, окутанное облаком дыма, метнулось лихолесцу в лицо, обжигая обоняние горько-солоноватым запахом - и страх, все это время сдерживаемый силой воли и азартом, неудержимо выплеснулся из берегов души. В слепом, паническом ужасе Леголас отшатнулся назад, оступился, рухнул на мраморные ступени. Отчаянный крик Рандира донесся словно издалека, и наступила темнота…