Хоббит и Монстрочка

— Провизия? Взял. Солнце скрылось за горизонтом, огоньки загорелись в хоббичьих норках. Бильбо вернулся домой, застал просыпающуюся Хову и объявил ей, что через полчаса уже будет готов. Горгулья одобрительно кивнула и быстро повязала обратно себе на пояс все свои мешочки. — Меч? Взяяял. «Жало» повис на поясе, в суматохе к нему привязанный. Чем быстрее истекало время, тем сильнее Бильбо волновался, будто боялся куда-то опоздать. — Платок? Есть! Не в этот раз. В долгой дороге лучше всего ценить любые, даже самые незначительные удобства, чтобы не пасть духом. «Вам хватит еды? Готовьтесь как следует». Голос Ховы ворвался в хаос мыслей Бильбо, и он уже готов был уверенно ответить на ее вопрос, но тот застрял в его голове, отодвинув мысленный список необходимого на край сознания. — Да, думаю я рассчитал все верно. Но… что мне положить для вас? Простите, я не совсем уверен чем вы питаетесь… Хоббит развернулся в сторону горгульи, чтобы убедиться, что она расслышала его слова. Она ведь ничего не ела во время их делового разговора, и он хотел было не озвучивать сей вопрос, надеясь, что она сама разберется со своим питанием, но добродушие и любопытство помешали ему. Хова стояла, переминаясь с лапы на лапу. Все ее глаза неуверенно перебегали с его лица в пол. «… Не волнуйтесь об этом. Захватите холодной воды». Бильбо нахмурился, повел носом, но все же пожал плечами, давая ей понять, что уступает. Краем уха он слышал, как она скромно подметает хвостом пол. — Так, вроде все. — Довольный Бильбо сосредоточенно прикусил губу и завершающим жестом хлопнул по своей сумке. — Выходим, но будьте осторожнее! Осмотритесь сперва! Хова показала нижней правой рукой какой-то знак, которого Бильбо не понял, но сообразил, что она его указания поняла. Тяжелой и осторожной поступью Хова направилась на выход, а Бильбо спокойно проследовал за ней. Но едва он сделал два шага, как что-то очень странное и тягостное засело в его душе. Это было чувство, словно невидимая рука осторожно, но ощутимо подергала его за шиворот. И едва в его мозгу вспыхнул вопрос, как мгновенно его заменил сам ответ, словно навеянный ветром. «Кольцо». Бильбо резко развернулся и взволнованно зашагал к письменному столу, скинув по дороге душившую его тяжелую ношу в виде походного мешка. Дыхание его обрывалось, словно он только что избежал падения в глубочайшую черную бездну и дикий ужас лишь теперь отхлынул от его сердца. Дрожащей рукой он извлек конверт, нервозно вскрыл его, безнадежно помяв, и вывалил на руку золотистое украшение. Холодный металл показался таким чудесным, таким гладким по сравнению с шершавой бумагой, что Бильбо начал поглаживать его обеими руками, словно пытался стереть с пальцев память о неприятной бумаге конверта, небрежно оброненного на пол. Странное приятное ощущение расползлось в грудной клетке, словно огонь по дровам в камине. Такое успокаивающее и убаюкивающее, можно даже сказать гипнотизирующее… «Мой ладный господин? Вы что-то забыли?» Тихий скромный голос в голове грянул как гром приказа, и наваждение исчезло. Хоббит вздрогнул и пролепетал что-то в ответ, быстро пряча кольцо в карман, словно сворованную безделушку. Он водрузил свой мешок обратно на плечо, прерывисто выдохнул, приводя мысли в порядок, и зашагал к Хове, что взволнованно подмахивала хвостом возле входной двери. — Теперь все в порядке, — радостно объявил Бильбо, глядя на горгулью снизу вверх с улыбкой. Вся его поза выражала полную готовность и энтузиазм, но было в этом что-то странное, словно все эти чувства появились в нем не сами, но были с усилием призваны из глубины сердца. Хова в ответ на это в подозрении склонила голову, ее рога чуть корябнули потолок. — Ну-ух! Я пойду первым! — объявил хоббит, не дав своей спутнице как-то отреагировать на его слова. Он быстро подался вперед, приотворил дверь и осторожно выглянул. Вечер был теплый и погожий, к величайшей радости Бэггинса. Улочки пустели, хотя Бильбо благодаря удобной позиции своего дома мог окинуть взглядом окрестности и легко обнаружить случайных прохожих, которые могли быть в опасной близости от Бэг-Энда. И все же через трель кузнечиков просачивалось совсем мало голосов, чтобы сильно беспокоиться. Хоббит подал горгулье знак рукой и осторожно вышел за дверь, окунаясь в прекрасные запахи родного сада, так заботливо вскормленного самим Бильбо и Хэмфестом Гэмджи. Кстати о последнем — он уже вскоре должен подойти, и лучше убраться отсюда, чтобы не пришлось знакомить его с Ховой. Руководствуясь этой мыслью, Бильбо закрыл входную дверь, а сам ключик от нее подложил в укромное местечко рядом с живой изгородью, известное лишь ему и его садовнику. Хова проследовала за ним до калитки, возле которой он остановился, чтобы еще раз окинуть местность взглядом, но на сей раз лишь для того, чтобы попрощаться с ней. Вот он, ночной зеленый Шир — весь как на ладони. Отец Бильбо знал, что делал, когда строил свой дом для Беладонны Тук. И Бильбо тоже теперь знал для чьей ладони предназначался весь этот прекрасный вид. Особенно хорош он был ночью, усеянный огоньками, словно поле с резвящимися феями. Какой-то легкий порыв заставил хоббита взглянуть на Хову, и он с удивлением обнаружил, что горгулья и сама поглощена какими-то похожими романтичными мыслями, судя по ее глазам. Их рубиновое сияние было словно очаровано и блестело в ответ на это очарование нежностью и благодарностью. Бильбо казалось, она впитывает пейзаж, стараясь не припечатать его силой в память, но ласково и осторожно разукрасить ее холст, заполнить ее картиной, что стояла перед глазами, до последнего мазка. — Идемте же… — мягко и добродушно вывел ее из размышлений Бильбо. — Пока дорога свободна. И горгулья подчинилась. Камень ее лап заскрежетал о камни под ногами, она следовала второй, доверяя хоббиту вести себя хоть за самый горизонт, и Бильбо платил этому доверию своим искренним желанием помочь. По дороге он придумывал вопросы, которые будет задавать ей в ближайшем будущем, как только они минуют населенную Хоббитанию и нырнут в безопасность безлюдных лугов. Как только они начали подходить слишком близко к домикам, Бильбо велел пригнуться. Сам он тоже это сделал и, подобно опытному воришке, поглядывал за заборы, чтобы оценить ситуацию. Тут дорожка была совсем узенькой, и шебуршание горгулиных лап, в отличие от хоббитовских, было хорошо слышно. За все время их практического ползания, Бильбо издал пару охов и ахов, когда замечал жильцов бродившими в опасной близости от него с его сообщницей. Вот так один мужчина внезапно открыл калитку, чуть не въехав ею в нос бедному Бэггинсу, от чего у того сердце было готово выпрыгнуть из груди и вырыть небольшую яму, чтобы Бильбо смог спрятать в нее голову. Но к счастью, обошлось. Хоббит подергал калитку, послушал ее заунывный скрип, сделал гримасу, закрыл и вернулся назад. Бильбо оглянулся тогда на Хову, обнаружил ее распластавшейся на земле, напряженной и закрывшей глаза руками, улыбнулся и, вытянув ногу, чуть толкнул большим пальцем ее рога. Опасность миновала, и они прокрались дальше. А вон и поворот, за которым заканчиваются домики! Да вот только чья это тень вынырнула из другого угла с фонарем в черной руке? — Проклятье! — прошипел Бильбо, а затем громким шепотом добавил: — Мисс Хова, вам нужно спрятаться! Но не успел он оглянуться, как прохожий уже настиг его. Это был Отто Саквилль-Бэггинс, будь он неладен. — Не ожидал застать вас здесь в столь поздний час, мистер. Добрый вечер. — Последнее нежеланный пешеход произнес с некоторым сарказмом в голосе. — Взаимно, Отто. — Бильбо сжал челюсть, но контролировал вежливость своего голоса просто идеально. Он сделал вид что отряхивается, но сам исподлобья наблюдал за лицом своего дальнего родственника. — Куда-то собрались? — продолжил Отто с надеждой в голосе, от которой Бильбо захотелось фыркнуть, но в то же самое время он был благодарен, что Саквилль-Бэггинс не стал расспрашивать его о том, почему он только что ползал по земле. — Всего лишь на встречу с друзьями. — Бильбо натянул радостную улыбку, которая получилась немного слащавой. — За моим домом пока присматривает Хэмфаст Гэмджи, так что если вы хотели предложить мне свою помощь, то покорнейше благодарю, уже ненужно. — А-а… — протянул собеседник. — А вы вообще, надолго? Бильбо вздохнул. Ему хотелось взвыть. Что же теперь, он никогда не сможет покинуть родные пенаты без страха безвозвратно потерять их?! Неужели у этих стервятников Саквилль-Бэггинсов нет других занятий и целей в жизни кроме их одержимости желанием отобрать у него его несчастный Бэг-Энд? Бильбо лишь на секунду погрузился в свои размышления, но когда он очнулся от них и его глаза снова открылись миру вокруг, то он заметил, что лицо хоббита, стоящего напротив, было чем-то отвлечено. Чем-то несомненно очень волнующим, судя по тому, как оно вытягивалось. Пока Бильбо был сбит с толку, глаза Отто смотрели сквозь него или поверх него. На секунду Бильбо показалось, что его собеседник похож на него самого… Когда… — Ба-а-атюшки! — в сердцах завопил Саквилль-Бэггинс и сделав три неуклюжих па назад чуть не свалился наземь, но устоял, почти выронил свою лампу, но удержал, чтобы порывом ветра унестись в неизвестном направлении. …Когда он встретил Хову. Бильбо не нужно было долго анализировать произошедшее, чтобы догадаться что произошло. Он резко развернулся и схватил робко выступающую из своего укрытия (а именно куста по левую часть дороги) Хову за первую попавшуюся руку и тоже понесся вдаль, опасаясь, как бы эти вопли не привлекли внимание жильцов близ стоящих норок. Бежал он так долго, как ему позволяли его израненные резким воздухом легкие. Хова не отставала ни на шаг, а ей ведь приходилось тяжелее — согнувшись в три погибели она и сама пыталась крепко держать руку маленького хоббита и не позволить его ладони выскользнуть из ее. Когда легкие хоббита совсем сдулись, как воздушный шар, не желая больше подвергаться беговым пыткам от хозяина, он остановился и чуть не повалился навзничь под тяжестью своего походного мешка, но от этого его удержала рука Ховы, все еще крепко сжимавшая его ладонь. — Нуффф, — заговорил Бильбо, прерываемый частой отдышкой, — мы, вроде, выбрались из Ши-ира. «Я очень виновата! Простите, я решила подойти поближе и послушать разговор, и он меня заметил!» — был ему ответ. Горгулья, судя по всему, вообще не перенапряглась ни капли, голос ее звучал виновато, а сама она издала вслух грустный звук, похожий ни то на урчанье кошки, ни то на скулеж собаки. Бильбо махнул рукой. — Ничего, ох, бывает… — Он оперся на колени, чтобы поддержать свое изнывающее туловище. Ничего себе начало! — А вы, — продолжил он, чуть отдышавшись и улыбнувшись, — видимо совсем не устали. Вы вообще в порядке? «О, этого мало, чтобы меня вымотать. А вы знали, что горгульи способны неподвижно висеть на скалах целый день без каких-либо движений?» — Хова улыбнулась в ответ, ее глаза заблестели какой-то восторженностью. — Нет, не знал. Теперь буду, — ответил Бильбо и Хова скромно потупила взгляд. Конечно он не знал, поняла она. Откуда? — Ладно, — примирительно начал Бильбо, уловивший ее стыд. — Теперь впереди нас ждут более пустынные дорогие, но населенных местностей еще полно! Мы должны быть осторожны, поэтому не будем слишком долго здесь стоять, мало ли кто пройдет мимо. Хова кивнула и с улыбкой вытянула руку. Бильбо коснулся ее ладонью своей, как в тот раз, когда они закрепляли свою сделку, тоже улыбнулся ей и одобрительно закивал. Как вдруг случайная робкая мысль взорвалась в его голове фейерверком. — Ой! — воскликнул он. Зрачки горгульи удивленно расширились. — Моя кольчуга! Я оставил ее в музее!