Ты - угроза для меня.

Ремус подошел ко мне, и протянул белоснежный платок, чтобы вытереть слезы. Но… это же я! Взяв платок, я завистливо вздохнула: так как, чтобы не делала, но белые платки у меня становились либо серыми, либо с не отстирывающими пятнами, или совершенно непригодными для использования. А этот совершенно белый! — Мира, а почему ты мой платок уже минут пять пристально рассматриваешь? — не выдержав столь заинтересованного внимания к его имуществу, вопросил он. — Как что? Ищу пятна! — З-зачем? — шокировано спросил Ремус. — Он же чистый! — Вот, это и подозрительно. Или ты покупаешь их каждый день? — Нет… — Ага! То есть ты их все-таки стираешь? — торжественно спросила я. Вот так всегда. Хочешь пореветь, высказать свои переживания, но если что-то сразу привлекает моё внимание, то какие слезы? Мне же нужно докопаться до истины! Ремус густо покраснел — явный признак того, что я была права. Я тут же представила, как Ремус повязывает на себя фартучек в розовый цветочек, потом замачивает все свои платочки в тазике, все заботливо посыпает порошком, отжимает, и каждый по отдельности стирает, напевая песенку про слоненка.Эта картина меня так умилила! А потом гладит их, и вышивает на них свои инициалы. А, кстати… Еще раз внимательно посмотрела на платок, и увидела в углу маленькие голубые инициалы «Р.Л», вышитые красивым каллиграфическим почерком. Широкая улыбка невольно возникла на лице, я подняла взгляд на Ремуса. Успела, как раз к моменту, когда его рука загребуще вырывает платок. Он сердито посмотрев на меня, прячет его в карман. — Эй! Я ещё не все посмотрела! — Думаю, достаточно. — Можно вопрос? — спросила я. — Не на счет чистоты платка! — сразу меня предупредил Ремус. — Эээ… Тогда… — И не насчет инициалов! И не про платок! — яростно перебил Люпин. — Эх, грозит мне мучительная смерть от любопытства, — печально сказала я. — Переживешь, — фыркнул Ремус. — Ну, по какому поводу слезы были? Или это секрет? — Нет, не секрет. Но говорить я тоже не буду, — вмиг надулась я. А что? Некоторым можно, а мне нет? — Почему? — Это личное. — Вау! Ты знаешь это слово! — издеваясь воскликнул Люпин. — Представляешь? А вообще, я спать потопала. Спокойной ночи! — Завтра мы с тобой разучиваем ещё одно заклинание. Потом, я уезжаю на три дня, — сказал Ремус. — Куда? — с любопытством спросила я. У Ремуса стало такое странное выражение лица. — Ээээ… К моей тете, чтобы… — Не хочешь — не говори. Я тебе уже говорила, — спокойно произнесла я. А Ремус, как личность становится всё интересней и интересней! Надо бы потом за ним пошпионить. А то вредничаю, и издеваюсь над ним столько лет, а оказывается ничего не знаю о нем! — Хорошо. Спокойной ночи? — Спокойной ночи, — сказала я. Пойдя, по коридорам увидела спящего Филча, который прислонился к стене, обнимаясь с веником. Незаметно повесила розовый бантик на его орудие. Вспомнила, как он нас ею гонял на третьем курсе. Поэтому запихнула ему незаметно в карман две навозные бомбы, которые купила в «Зонко». Новый аромат, называется — «Бриз победителя». Будем Филч у нас благоухать «победителем». Отойдя за ближайшую стену, засекла время. Восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один… Раздались возгласы, и отборная ругань, которая не прекращалась. Жалко, что нет блокнота! Такие выражения записала бы. Выглянула из своего укрытия, и увидела, что ругающийся Филч побежал в другую сторону от меня, яростно размахивая орудием мести, то бишь своим веником. Гадко похихикав, я добежала до своей комнаты. Зажгя свет, чуть не села на пол от увиденного. Из шкафа были вывалены вещи, не только мои, но и соседские. Конечно, соседки не было, так как ночует у своего жениха, но блин! Это было не все! Две кровати были разворошены, на них валялись огрызки от огурцов. Учебники, тетрадки, все остальные канцелярские принадлежности валялись на полу. Валявшиеся вещи на полу были выложены в направление к ванной. Вдруг, из ванной появилась мохнатая, черная, шарящая по полу лапка, которая схватила мой кружевной белый лифчик и утащила в ванну! Та-ак, у меня теперь сомнений не возникло, кто тут покуралесил! — Шо-о-он! — яростно возопила я, врываясь в ванну. На бортике ванны сидел толстенький енот, в лапах у которого было моё бюстье, еще не опущенное в воду. Шон начал незаметно опускать ниже лифчик, не сводя с меня вредных черных глаз. — Только попробуй! — предупредила я. Тот замер на пять секунд, и кинул в воду бюстик. А потом рванул из ванной, нелепо махая пушистым хвостом. Я кинулась за ним. Тот ловко, для своего телосложения, начал подниматься на шкаф. Схватив эту заразу за задние лапы, я потянула на себя это невыносимое создание. Енот отпустил внезапно лапы, и я не удержавшись полетела на пол в обнимку с этим кошмаром. — Ты что тут устроил? — строго посмотрела я потом на вредное создание. Которое старательно от меня отворачивалось, и вырывалось из рук лапами. — Ну! Зачем такой бардак сделал? Шон перестал вырываться, и хитро посмотрев на меня, обнял меня своими пушистыми лапками за шею. Вот, манипулятор мелкий. Знает, что когда меня так обнимает, я ему все на свете готова простить. — Ладно. Прощаю, скотина хвостатая. Уберешь? — вздохнув спросила я. Шон согласно закивал, и кинулся в сторону ванны. Я тем временем убирала с пола вещи в шкаф. Потом, Шон прибежав начал убирать учебники и тетрадки, и все остальное на полки. Убрав огрызки огурцов в мусорное ведро, взяла швабру и протерла пол, пока енот аккуратно развешивал мокрые вещи. Шон — был не простым созданием, а магическим. То есть разумным, говорить, Слава Мерлину, конечно не умел, но понимал меня. Отличался вредным и ленивым характером, впрочем весь в свою хозяюшку. Убравшись, я легла на кровать, и посмотрела на соседнюю, на которой вытянув лапки лежал Шон, выпячивая серое большое пузо. Улыбнувшись, выключила свет, поерзав немного на кровати, я уснула. — Динь — дон! Мира, харе спать! — кричал Джонни, стягивая с меня одеяло. — Отвали, кто тебя впустил! — возмущенно сопела в подушку я. — Когда у тебя есть топор — двери не помеха! — оптимистично заявили мне. — Что-о-о?! — вскочила я. Дверь, к счастью была цела. А потом посмотрела на соседнюю кровать, а там был ПИР! Именно с большой буквы! На кровати лежали нарезанные огурцы, помидоры, жаренная картошка, которая наполнила изумительным ароматом комнату, курица, с золотистой поджаренной корочкой, пирожки, и огромный яблочный пирог, и стоял кувшин с чем-то. С одной стороны сидел Джонни, а с другой хрумкал пирожок Шон. И оба смотрели на меня. — Джонни, когда говорят завтрак в постель принести, это не значит, что он должен занимать всю кровать! — ехидно сказала я. — Так, ты не будешь есть? — хитро щуря зеленые глазища, спросил Кирч. — Кто, тебе эту глупость сказал? — садясь на пол, и беря помидор, спросила я.- Как в трактире? — Как обычно. Ничего интересного, почти не было. Только, какой-то крендель в черном просил передать тебе записку. — Что за записка? — с подозрением спросила я. — Не знаю, что там написано, Реджи. Она явно на тебя зачарованна, — пожав широкими плечами, протянул мне сложенный листок. Развернув, прочитала: «Не ходи в трактир». Внутри что-то сжалось от страха. Пирожок с клубникой застрял в горле.