Предначертанное

Пролог Охотник натянул тетиву и, тщательно прицелившись, выпустил две стрелы одновременно. Вращаясь, они пробили латный доспех на восставшем мертвеце и застряли в туловище. Хрипя и ворча от удивления, нежить повалилась на бок, но сдаваться не собиралась. И охотник, достав кинжал, спокойной походкой направился к мертвецу. Чтобы убить подобную нежить было необходимо вырезать сердце и сжечь его, чтобы проклятая тварь не восстановила силы и не бросилась в атаку снова. Облизнув пересохшие губы, охотник принялся за дело, тщательно разрезая синюшную плоть на груди восставшего. От него веяло гнилью и разложением, лишь магия удерживала бренное тело несчастного. Мертвец судорожно дергал ртом, скаля на охотника почерневшие от времени зубы-пеньки, чуть заточенные книзу. Он понимал, что как только его сердце отделят от мышц и сосудов, он погрузится в забвение. Упокоится лишь тогда, когда этот странный бледнокожий человек сожжет орган. Тем временем охотник уже закончил свою работу, вытащил из сумки окровавленную котомку и добавил к уже имеющимся девяти сердцам это, последнее. Он легко встал, подхватив изящный лук с земли, перевернул носком ботинка восставшего и посмотрел в его поддернутые серебристой пленкой глаза. «Мразь», - прошептал он с ненавистью, развернулся и пошел в противоположную сторону – к выходу из Аметистового Леса. Его напарник, Джон Гарат, тоже уже закончил свою часть контракта. Заметив приятеля, тот махнул, подзывая к себе. Охотник приподнял левую руку, чтобы дать понять, что он все видит и все слышит, а затем твердой поступью направился к Гарату. - Сколько у тебя? – возбужденный голос Джона сел от волнения – он только недавно стал выполнять контрактную работу на Жемчужном перевале, и борьба с нежитью для него была необычна и полна искреннего интереса и удивления. - Десять, как лорд Нарау и заказывал. - Я собрал тридцать пять! Почему у тебя так мало? Охотник усмехнулся и хлопнул товарища по плечу. Лорд Нарау никогда не платил больше, чем заказывал. Ты мог принести ему хоть сотню сердец нежити, но он бы заплатил ровно за столько, за сколько просил. И без разницы ему было надорвал ты себе спину на этом опасном промысле или ранили тебя, контракт должен быть выполнен. Охотник покачал головой и сказал, что-то обдумывая: - Отдашь только десять. Другие сожжешь. - Но ведь я.. - Делай, как я говорю, - перебил его охотник, жестом приказав замолчать: он был намного старше неопытного Джона Гарата и имел право попросить молчания в любой момент. – Делай, как говорю, - повторил он нетерпеливо. – Я не знаю зачем лорду Нарау потребовалось столько сердец восставших, но если он не сжигает их, то понятно становится почему в Аместистовом Лесу столько много мертвецов. Не умирают они. Джон пожал плечами, не понимая, что здесь не так. - Ты поймешь позже, когда проблема засилья нежити коснется тебя лично. - А разве сейчас.. - То, что ты выполняешь контракты еще ничего не значит. В последнее время восставших все больше, хотя война закончилась три года тому назад. Это и понятно, магов поиграться с трупами всегда было навалом. Но вот что странно – все восставшие в этом лесу принадлежат заклинаниям одного и того же мага. Это и странно. - И что странного? – Джон непонимающе смотрел на охотника. - Ну как ты не понимаешь! – нетерпеливо пробормотал мужчина. – Один маг, держащий на магических поводках сразу сотню и тысячу мертвецов должен быть очень силен, чтобы правильно распределять силу.. Да и не умереть от перенапряжения. Магия – не шутки, мой друг. Не шутки. Ну, а теперь взялись и пошли в город, скоро стемнеет. Они вскоре вышли на проторенную тропинку и устремились к смутному силуэту замка, проступающего сквозь молочно-белый туман, наползавший с севера. Шли молча, каждый погруженный в свои мысли. Охотник думал о том, кто мог стоять за оживлением трупов солдат Пепельной войны, Джон Гарат – о том, как будут смотреть на него в трактире девушки: ведь это он сегодня как-никак убил целых тридцать пять нежитей. И чего бы там не говорил его приятель, Сарагот, он их убил. Да. Тем временем видимость сильно ухудшилась, подул прохладный ветер, а из ночной глуши раздался отвратительный визг возрожденного мертвяка. Сарагот, даже будучи опытным охотником и убийцей, поежился. И ускорил шаг, не забывая подгонять Джона. Они свернули на перекрестке, прошли под сенью алакисов, - дикорастущих вечнозеленых деревьев, - и приблизились к перекидному мосту замка лорда Нарау. Мост был поднят: оно и понятно, с наступлением сумерек большинство нежити смелело и выходило из пределов Аместитового Леса, чтобы полакомиться зазевавшимся путником или крестьянской коровой. Но на караульных башенках – две справа и две слева – никого не было также. Уже подозревая неладное, Сарагот вытащил из ножен крепкий короткий меч с темным лезвием и пару раз взмахнул им, приноравливаясь. Джон Гарат остановился в недоумении, увидев среди деревьев мелькнувшую тень. Это лишило его всякой возможности на спасение. Вспышка ослепила его, а в следующую секунду в горло плавно вошел кинжал. Лезвие распороло кожу и перерезало артерию. Нападавший не стал тратить время на то, чтобы забрать свое оружие. Еще одна вспышка, и вот Сарагот уже лицом к лицу очутился с махатис. Существо выбросило вперед еще один кинжал, но охотник сумел отбить выпад. Сталь жалобно зазвенела. - Ну же, давай! – заорал он, чувствуя как адреналин бешено вливается в кровь, разгорячая ее и убыстряя реакцию многочисленных инстинктов. Махатис издала печальный возглас и исчезла, чтобы тут же появиться позади Сарагота и обхватить его туловище когтистой лапой. Крутанув меч, охотник вонзил его в гладкое иссиня-черное тело твари, но клинок лишь звякнул, отраженный темной энергией сущности. Отвратительная пасть, уходящая куда-то вовнутрь узкой головы, впилась в плечо. Охотник почувствовал, как надорвалась кожа и как тварь сосет его кровь. Махатис по-прежнему удерживала мужчину в когтистых объятьях, но вот уже второй удар пришелся точно в цель: острие распороло кожу в области живота, и тварь протяжно заворчала, выпустив Сарагота. Сарагот перекувыркнулся, в два шага добежал до поверженного товарища, выдернул кинжал из его горла и бросился на тварь, отбросив свой меч. Увидев зачарованное оружие, махатис зарычала, скаля острые зубы-иголки. Но нападать так смело уже не решилась. Рванув внезапно вперед, махатис увернулась от удара, подхватила Сарагота и швырнула его об дерево. Словно тряпичная кукла он упал и больше не шевелился. Махатис осторожно забрала кинжал из его безвольной руки и обернулась на звук шагов. Из тумана и тьмы выступила женская фигура. Она щелкнула пальцами, и тварь прижала остроконечные уши к голове, поджала хвост и обреченно побрела к хозяйке. Они обменялись взглядами, понятными лишь им двоим, и скрылись в наступавшей ночи. Сегодня они принесут покой еще очень многим.