Сомнения

– Поганый вышел ужин. – Значит, он опоздал? – Вернулся чуть ли не за полночь, торчал в баре с какой-то коллегой! – И как вы отреагировали на то, что Том пришел домой так поздно? – Как я отреагировал? Я был в бешенстве. Билл вспомнил это леденящее ощущение предательства, жгучим ядом растекшееся по венам, когда ближе к вечеру он позвонил в офис мужа, чтобы поинтересоваться. Как прошел разговор с Андрэ, дорогой? Ты получил повышение? Но вместо Тома ответила Марта, которая к Биллу относилась довольно тепло, а потому, как ей показалось, имела право обрадовать его потрясающими вестями – Том действительно получил должность вице-президента, а после сразу же ушел праздновать... со своей коллегой. – С коллегой? – Да, покинули офис буквально час назад. Уверена, скоро Том будет дома, и вы услышите эти прекрасные новости из первых уст! Ох, как я же рада, поверить не могу, мистер Эндрюс – вице-президент! Она говорила что-то еще, безумно верещала вся на эмоциях, но слова, доносившиеся из трубки, будто проходили сквозь Билла. Он лишь безучастно посмотрел стол, на котором остывал праздничный ужин и внезапно расхохотался. Почему-то показалось невероятно смешным, что он из кожи вон лез, пытаясь угодить Тому. Нет, ты представляешь? Я даже утку запек по бабушкиному рецепту! Феерический идиот! После того, как истерика чуть отпустила, он молча положил трубку, из которой все еще доносилось счастливое щебетание Марты. Потом оглядел результаты своих трудов и вдруг ощутил непомерное желание немедленно все это выбросить. Разбить дорогие фарфоровые тарелки, разбрызгать по обоям вино, разорвать салфетки и сжечь кружевную скатерть к чертовой матери. И пусть Том полюбуется, какой у него заботливый и хозяйственный муж! Кушать подано! Bon Appetite! Однако здравый смысл возобладал, и Биллу пришлось оставить все как есть. Единственное – не стал тушить свечи. Утром на него снова нашло то самое, что Том называл "маниакальным помешательством". Внезапно гостиная показалась жутко грязной, ванная отвратительно замызганной, а прихожую легче было сжечь – настолько давно там не убирались. На самом же деле, снаружи все пребывало в абсолютном порядке, но Билл даже краем сознания отказывался понимать, что бежит таким образом от скопившегося негатива и по правде говоря в чистке нуждались не сковородки и полки из-под обуви, а его душа. – Весьма... сдержанно, – ответил Билл, глядя мужчине в глаза. Тот скептически поднял брови, однако выводить его на чистую воду почему-то не стал. – То есть, хотите сказать, что вас это не сильно расстроило? – Не особо. – И вас совершенно не опечалило, что вместо ужина в семейном кругу вместе с вами и быть может, сыном, Том предпочел провести время в неизвестном баре со своей коллегой, о которой вы никогда не слышали? Билл задумался всего на секунду. – Нет, меня это совершенно не опечалило. Мужчина терпеливо вздохнул, складывая руки перед собой. – Билл, вы снова делаете это. – Что именно? – Закрываетесь от меня. – Неправда. – Правда. Вы уже полчаса сидите с отсутствующим взглядом и машинально трете запястье с компасом. Не заметили? Билл опустил глаза на руки и понял, что мужчина, в общем-то, прав. Его пальцы лежали на левом запястье и царапали кожу, будто мечтая прорвать в ней дыру, чтобы добраться до татуировки. – Это... – Ваше подсознательное, – подсказал мужчина. – Снимите перчатки, Билл. Взгляните на компас. В любое другое время Билл наверняка бы воспротивился подобным указаниям, но сегодня у него не осталось никаких сил, чтобы спорить. Поэтому перчатки послушно стянулись вниз, явив миру бледные руки с выделяющимися венами на них и черным узором татуировки. – Что вы чувствуете, когда смотрите на свой компас? – спокойно спросил мужчина. Билл несмело взглянул на запястье. Обида. Злость. Разочарование. – Ничего. – А мне кажется, вы боитесь. – Чего? – спросил Билл охрипшим голосом. – Себя. Тома. Того, во что превращается ваш брак. Будущего. Я прав? Билл не ответил, только молча прочертил кончиком пальца стрелку, которая только что еле-еле миновала "Восток". – Так медленно, – проговорил он, ни к кому толком не обращаясь. Мужчина кашлянул, чуть подаваясь вперед. – Вы ведь знаете, как работает компас? – спросил он тихо и, дождавшись кивка, продолжил: – В нем отражаются чувства не одного партнера, а обоих. В том, что компас замедлился, виноват не один Том. – Что... что вы хотите этим сказать? – Возможно, с появлением недоверия и подозрительности, ваши чувства к мужу тоже могли пострадать. – В смысле...вы намекаете на то, что я мог разлюбить его? – Не исключена и такая вероятность. – Но это неправда! Я люблю Тома. – И боитесь. А любые сомнения – заведомо проигрыш, ведь в любви нет сомнений. Есть лишь уверенность, – мужчина осторожно взял его за руку. – Вы будете бороться за свою уверенность, Билл? Тепло шершавых пальцев на бледной ладони прозвенело в сознании словно пощечина. Неожиданная, мощная, сбивающая с толку. Билл вскочил на ноги, чуть не столкнувшись лбами с мужчиной. Кто из них испугался больше – понять было трудно, но Билл первым пришел в себя, подхватив перчатки с дивана. – Простите, мне пора... Мужчина потянул к нему руку. – Постой. Дай объяснить! Билл дернулся. – Не трогайте меня! До свидания! Он выскочил из кабинета словно ошпаренный, на ходу набирая номер мужа. Как назло включился автоответчик, и Билл решил ехать прямиком в офис. Том нужен ему. Прямо сейчас. Получасом позже с бешено колотящимся сердцем Билл влетел на десятый этаж, мечтая поскорее увидеться с тем, с кем, как он убедился полчаса назад, его связывала не только какая-то по-дурацки банальная, по мнению общества, судьба, но и нечто большее, невидимое для человеческого глаза, однако сильное и ощутимое настолько, что разрывало грудную клетку. Он вдруг неожиданно понял, что все его страхи, идиотские предчувствия, сомнения не что иное, как попытка убедить себя, что якорь обязан удерживать корабль в порту, когда на самом же деле, якорь является неотъемлемой частью корабля и может пуститься вместе с ним в плавание. Боритесь за свою уверенность, Билл. Да, он хотел бороться. Он будет бороться. И не собирается ждать двадцать лет, постепенно превращаясь в одинокого чудака, жалеющего об ошибках, совершенных из принципа. Только потому, что кто-то так сказал. Любая несовершенная ошибка может в итоге приобрести смысл. И он хотел выбрать смысл. Не принципы. – Марта, Том у себя? – Билл буквально пролетел мимо блондинки, треплющейся по телефону и направился к кабинету мужа. – Билл? Стой... Подожди, у Тома совещание! Но Билл уже нырнул к кабинету, однако пройти внутрь – не прошел. Он замер в проеме двери, вдруг почувствовав подступающую к горлу тошноту. И головокружение. – Что тут происходит? – спросил он внезапно охрипшим голосом. Рука мужа молниеносно переместилась выше – на талию высокой черноволосой незнакомки. Она развернулась, и улыбка, играющая на ее губах резко погасла. – Билл? Том встал с кресла и ошарашенно замер. – Что... что ты тут делаешь? С самым что ни на есть обеспокоенным видом он машинально шагнул к мужу. – Что. Тут. Происходит? – по слогам повторил Билл и попятился, заметив, что Том движется в его сторону. – Почему эта женщина лапает тебя? – Это...кхм....моя... Девушка уверенно обошла опешившего Тома и приветливо улыбнувшись, подошла ближе. Тонкая рука вытянулась вперед в отточенном профессионализмом жесте. – Меня зовут Миранда. Миранда Бритт. Я – коллега Томаса. Билл с ненавистью посмотрел на протянутую руку, словно она была вся покрыта грязными тараканами. Он поднял глаза выше и встретился с ничуть не смущенным, даже несколько вызывающим взглядом незнакомки. Синие глаза, как ему показалось, вовсю источали дерзость, а на губах застыла все та же приветливая, немного издевающаяся улыбка. Он стиснул зубы и, ведомый своей интуицией, потянул носом, явственно ощутив это. Ревность. Отчетливо витающая в воздухе, настолько осязаемая, что можно пощупать пальцами. Кому из них принадлежала эта ревность, догадаться было довольно трудно, но Билл понял главное – эта женщина для него опасна, он чувствовал это каждой клеточкой своего тела. – Да, он ушел отмечать повышение со своей коллегой. Покинули офис буквально час назад. Уверена, скоро Том будет дома и... Мгновенно включились инстинкты. В груди заклокотала такая мощная ярость, что он еле сдержался, чтобы не броситься в драку. – Ах, коллега, – Билл выплюнул это слово, будто ругательство, и с усмешкой посмотрел на мужа. – Ты всех своих коллег лапаешь за задницу или эта швабра – особенная? По растерянному взгляду Тома можно было догадаться, что вопрос сбил его с толку. Но то, как они переглянулись с Мирандой, взбесило Билла еще больше. – Хотя, знаешь что? Можешь не отвечать. Я сейчас сам выясню. И одним быстрым движением он сорвал перчатку с правой руки. Кажется, Том моментально догадался о сути его намерений. Это было видно по его глазам, в момент превратившимся в два круглых блюдца. А иначе Билл, резко двинувшийся вперед, наверняка успел бы схватить девушку за руку, если бы Том так неожиданно не вклинился между ними. – Даже не думай! – рявкнул он, загораживая ее собой. – Что так? Я всего лишь хотел проявить вежливость. – Знаю я, что ты хотел проявить! Совсем спятил? – Уйди с дороги. – Нет! Сначала ты успокоишься. – Я спокоен как чертов удав, – Билл растянул губы в милой ухмылке. – Но это может измениться в любую секунду. – Билл, надень перчатку и давай поговорим. – Черта с два я надену перчатку. – Пожалуйста, только не закатывай сцен! Весело рассмеявшись, Билл стрельнул глазами словно молниями. – Какие сцены, любимый? Я только хочу сказать пару ласковых твоей шлюхе! Том дернулся, как от пощечины. Будто захотел его ударить. И осознание подобной возможности принесло практически осязаемое удовлетворение, если бы не вовремя подоспевшая Миранда, которая вцепилась в его руку мертвой хваткой. – Том, все нормально! Не надо так реагировать. Билл с отвращением и примесью разочарования проследил за ее пальцами, так по-хозяйски сжимающими бицепсы его мужа. Острыми наманикюренными когтями. – Не надо так реагировать?! – гневно прошипел он, встретившись с холодным взглядом брюнетки, – Да как ты вообще смеешь?! – Мистер Эндрюс! Дверь отворилась, и они резко отпрянули друг от друга. Все замерли, наблюдая, как Марта переминается с ноги на ногу, застыв на пороге и не зная, как выпутываться из этой неловкой ситуации. – Вас срочно вызывают на пятнадцатый, – сказала девушка, кашлянув. – Эм... Я, кажется, не вовремя? Первым из оцепенения вышел Билл, твердо решив, что с него достаточно. – Нет, очень даже вовремя, Марта, – сказал он с издевкой, натягивая обратно перчатку, – Тащи шампанское, у нас тут праздник! Твой горячо любимый босс нашел свое счастье! – Ш...шампанское? – Билл, – Том подошел к мужу вплотную. – Пожалуйста, иди домой. Я приеду, и мы все обсудим. Биллу отчаянно хотелось закричать, что обсуждать тут нечего. Что он может вообще не возвращаться и пусть гниет в этом чертовом кабинете со своей коллегой Мирандой хоть до скончания веков. Пусть катится в бездну и заберет все свои пустые обещания вместе с собой. Пусть канет в лету... Но в глубине души он понимал, что устраивать истерики перед кучей народа – не выход. Уже итак позволил себе лишнего, с него хватит. Пусть сначала Том попробует оправдаться, а уже потом можно делать выводы, бить посуду и хлопать дверьми. Поэтому он молча развернулся и вышел из кабинета под удивленный возглас Марты. И только бог знает, как трудно далось ему это самообладание.