Ночные тайны

Коннор пялится. Гэвин спокойно сидит на своем диване в гостиной, которую заполонили полицейские, Хэнк стоит рядом с телом убитого андроида, негромко переговаривается с офицерами. Коннор наблюдает, как Ричард приносит из кухни чашку кофе и протягивает ее Гэвину. — Ты в порядке? — спрашивает он едва слышно, кладя руку ему на плечо. Гэвин кивает и берет кофе. Чувствует, как напряжение постепенно исчезает, как мысли перестают крутиться вокруг худшего развития событий и вытягиваются в одну линию. Ему доставляет удовольствие представлять, как они откручивают башку чертовому Джону и на допросе Джеймса кидают ему прямо под нос. Посмотреть бы на его рожу… Едва удается сохранить нейтральное лицо — уж больно живая была картинка. Забавно. — Ты передал Коннору информацию по нашему наркодилеру? — спрашивает Гэвин, потому что жуткий немигающий взгляд Коннора ужасно бесит и не дает расслабиться полностью. «Отъебись ты уже, — думает он, — тебе сто раз сказали: он вырвался из пут и пытался нас прикончить, и Ричард был вынужден выстрелить». Прекрасная и складная история, что теперь на него так смотреть? Гэвин даже сходил в ванную и посмотрел на свое лицо: оно было обычным, немного насмешливое и радостное выражение, да так это потому что он выжил, а не потому, что наслаждался смертью говнюка. Ну, по официальной версии. — Передал, конечно. Застолбил за нами завтра рассказ об этом Джеймсу. Гэвин восхищенно улыбается. Ричард знает его как свои пять пальцев — он не пережил бы, если бы момент триумфа достался не им. Тело андроида выносят. Ричард встает, чтобы выпроводить толпу на улицу. Коннор выходит последний, и Гэвин готов поклясться, что он хочет выловить его напарника для разговора. Он берет пачку сигарет и зажигалку с полки и тихо выходит вслед. Далеко ходить не приходится — Ричарда выловили на ступеньках. — Ричард, — осторожно начинает Коннор, потом замолкает, подбирая слова. Гэвин чуть не засыпает с незажженной сигаретой в руках, пока ждет. — Ричард, я не буду тебя винить, если ты пристрелил андроида просто так. — Ты намекаешь на то, что я соврал, и это была не самозащита? — уточняет напарник, и Гэвин явно представляет, как он деланно хмурится, как будто бы даже обиженно. — Нет-нет, что ты! — смущается Коннор. — Я просто хотел сказать… Если ты когда-нибудь захочешь поговорить, то я всегда рядом. Мы же должны держаться вместе. Наверняка, он натянул на лице свою милую дежурную улыбку, Гэвин терпеть ее не может. Как два таких похожих существа могут вести себя так по-разному? Как Гэвин хоть на секунду мог их перепутать? — Спасибо, Коннор, я думаю, в этом нет необходимости. Ричард все еще вежлив, хотя и нетерпелив. Слышатся шаги уходящего Коннора. Гэвин понимает, что его прикрытие — сигарета, все еще не закурена. Ричард появляется перед ним, улыбаясь на этот раз искренне. Привычным движением отнимает пачку с зажигалкой. — Тебя бы подлатать, — замечает Гэвин, кивая на перепачканные тириумом бинты. — Уложу тебя спать, детектив, и съезжу на ремонт. На самом деле пустяки. Ричард скрывается в квартире, не до конца, видимо, понимая, как легко Гэвин завёлся на его фразу. — Тогда я мыться! Потрешь мне спинку, железяка? — насмешливо тянет он, желая скрыть легкое возбуждение. Ричард закатывает глаза, и Гэвин идет мыться один. Чего уж тут скрывать: в душе он дрочит. Его напарник в сознании снова и снова выстреливает в андроида и улыбается ему. Гэвин долго стоит под душем, потом садится на крышку унитаза, чтобы побороть сонливость и заставить себя одеться. — Гэвин? Он задремал всего на минуту, как ему показалось, но Ричард возвышается над ним с явно обеспокоенным выражением на лице, словно прошло чуть больше. — Ну и как это называется? — недовольно сипит он, вдруг осознавая, что на нем только полотенце. — Я стучал, ты не отозвался. Гэвин встает, пытаясь скрыть неловкость. — Что ж, я в порядке, просто заснул, можешь идти. Ричард перехватывает его руку и внимательно осматривает лицо. Тянется к щеке рукой и едва уловимо гладит ее. У Гэвина перехватывает дыхание. Палец Ричарда спускается к губам, а затем сам он наклоняется и целует Гэвина. Гэвин как будто впервые целуется — настолько этот поцелуй не похож на другие, с людьми. В его сознании крутится момент с убийством Ричардом андроида, и это еще сильнее его распаляет. Ричард опускает ладонь на его бедра, углубляет поцелуй. В голове Рида беснуются видения: дрозды на деревьях, дробовик, белые пластиковые руки, серые глаза. Том. До него наконец доходит — доходит, к чему это приведет. Их отношения. Будет беда. Ричард воспроизводит самый шикарный стон из всех, и Гэвин готов продолжить, наплевав на все. Но это же Ричард. Его Ричард. Он должен остановиться. Гэвин огромным усилием воли отрывается от губ андроида. Отходит. Полотенца на нем почему-то больше нет, и уже нельзя соврать, что его это не интересует — Ричард голодным взглядом смотрит на его вставший член. — Пойду-ка я спать, — хрипит Гэвин и проскальзывает мимо в спальню. Затихает на своей кровати, пока не слышит хлопок двери — Ричард вышел без слов. Так даже лучше. Лучше.

***

— Почему ты меня отверг? Гэвин раздумывает, сколько увечий он получит, если прямо сейчас выпрыгнет из машины. Он-то полагал, что они снова сделают вид, что ничего не произошло. Видимо, Ричард поменял тактику, подлец пластиковый. — Не хочу мешать работу с личной жизнью, — врет он. — Не правда. А на самом деле? Ричард ни разу не моргнул, пока наблюдал за ним. Черт. — А на самом деле ничего большего ты от меня не добьешься, Ричи. Не порти мне приближающийся момент триумфа своим занудством, будь добр. Ричард отворачивается, явно недовольный ответом. К отделению они идут на расстоянии вытянутой руки, оба злые до невозможности. — А вот и наши герои! — говорит Хэнк. «Завали ебало, Хэнк» звучит одновременно с «Помолчите, лейтенант». — Боги, парочка не в настроении, — бурчит Андерсон и, слава богу, больше ничего не говорит. Гэвин бросает куртку на свое рабочее место. Из-за поднятых нервов у него опять глюки: ему кажется, что с куртки капает кровь, а звук капель дождя об стекло издает собравшаяся за окном стая дроздов. Они стучат и стучат и стучат своими клювами по стеклу — черные кляксы на сером небе. У Гэвина дрожат руки. Хорошо, что Ричард на него не смотрит и не замечает его позорного состояния. — Я покурю и пойдем к нашему мультяшке. После сигареты становится легче. Крови нет, птиц нет, есть только поехавший крышей детектив Рид. Ричард ждет его молча около комнаты допроса и галантно открывает перед ним дверь. — Джеймс, дружище, — радостно тянет Гэвин, наркодилер спокойно наблюдает за ним и даже, кажется, закатывает глаза. — Не поверишь, с кем нас жизнь свела. — С кем же? Лучше бы с хорошим психиатром, детектив. Гэвина только веселят его шутки. Видимо, он уверен, что Джон просто еще не заявился к ним и вот-вот, не сегодня-завтра, ему доложат, что детектив Рид и андроид почили при загадочных обстоятельствах. «Обойдешься, мудило», — беззлобно думает Гэвин. — Интуиция у тебя хромает на обе ноги, — насмешливо тянет он. — С твоим другом свиделись. С Джоном. Много чего интересного узнали. Например то, что ты у нас плохой мальчик, Джеймс. Джеймс хмурится, но все еще старается сохранить лицо. — Не думаю, что этот ваш Джон сказал что-то дельное. — Ему и не надо было, — подает голос Ричард, — я вскрыл его систему и вынул всю информацию сам. Джеймс явно занервничал: глаза забегали, руки вспотели. — Это не по закону! — вскрикивает он. — Не по закону вламываться к детективу домой с дробовиком, — сухо отвечает Ричард. — Я… — весь лоск сходит с него, оставляя только страх — за себя, за андроида? — Он тут? Можно с ним поговорить? Гэвин хмыкает. — Боюсь, с твоим другом вы сможете свидеться только уже на том свете, если, конечно, андроиды попадают в человеческий ад. Джеймс привстает со своего места, как будто хочет тут же бежать искать Джона, но потом садится и чопорно складывает руки на коленях. — Мразь, — бросает он в сторону Гэвина. — О, — ухмыляется тот и показывает на Ричарда, — мразь не я, а он.

***

К счастью, ни Коннор, ни Хэнк не добиваются помощи следствию от Джеймса. Хотя надеяться на это было неразумно — Джеймс не какая-то там мелкая сошка, чтобы испугаться полиции. Такие, как он, с гордостью принимают даже новости о наказании в виде пожизненного заключения. Их не проймешь. Они еще пытаются распутать смерть Чарли, но все тщетно — Ричард постарался на славу. Неделя проходит на удивление спокойно: ни тебе андроидов с дробовиками, ни новых трупов. Коннор и Хэнк в тупике — все идет к закрытию дела. Даже Ричард перестает вести себя отстраненно и обиженно — на третий день он отходит и больше не затрагивает эту тему, на четвертый все становится как прежде. Единственное, что омрачает жизнь Гэвина, — кошмары. Каждую ночь — кровь, белая кожа, мигающий красный. Дрозды, терзающие его плоть. Реки, выходящие из берегов. Гэвин едва мог спать. Приходилось пить кофе с особым усердием. Ричард заметил — конечно же, он заметил. В пятницу, когда Гэвин в который раз задремал над отчетом, он вызывается отвезти напарника домой. Гэвин сначала хочет сделать вид, что все в порядке, но потом плюет и отдает ключи от машины. Ричард ведет спокойно и неторопливо — и Гэвин засыпает на пассажирском сидении. Ричард осторожно расталкивает его, когда они уже приехали, и зачем-то идет за ним внутрь — как будто Гэвин не в состоянии доползти до кровати. Гэвин засыпает, уверенный, что Ричард уже ушел к себе, но когда его будят, потому что он начал кричать во сне, он понимает, что проебался. Обеспокоенный Ричард сидит в его кровати и мигает на него своим желтым огоньком. — Поэтому ты засыпаешь на ходу. Кошмары. — Заключает он. — Да ты дофига Шерлок, — язвит Гэвин. Ричард игнорирует его и забирается под одеяло к Гэвину. — Ты не охуел ли часом? Ричард пожимает плечами. — Я читал, что иногда объятья помогают уснуть и отгоняют кошмары. Гэвин думает, насколько велика вероятность, что андроид пиздит. Ричард ложится лицом к нему, слишком близко для обычных напарников. Гэвин с ужасом осознает, что начинает заводиться. — А на самом деле зачем ты залез ко мне в постель? Программа полетела? Ричард выгнул бровь — и черт, почему это так сексуально? — Потому что в моей программе заложено никогда не сдаваться. Гэвин опомниться не успевает, как губы его напарника касаются его. Ричард сначала целует мягко, как будто давая возможность отодвинуться, но потом усиливает напор и кусает нижнюю губу Гэвина — знает же, подлец, как он это любит. Рука его ложится на член Гэвина. «Ебаный пиздец», — успевает подумать Гэвин, когда Ричард начинает ему дрочить, а губами переходит на шею. Темноту разбавляет только красный мигающий диод. Ричард спускается поцелуями вниз и берет член в рот. Вот тогда Гэвин в полной мере понимает, что он попал. Ричард делает, как ему надо, как ему нравится — это когда он успел насобирать данные? Он не дает Гэвину двигаться навстречу, видимо, чтобы тот окончательно сошел с ума. Когда Гэвин кончает, он чувствует себя так, будто из него всю душу вытрясли. Ричард целует его, прежде чем Гэвин засыпает. Сон меняется. Теперь это не обрывки образов, нет больше тупых аллегорий, все предельно ясно: Гэвин снова и снова поднимает пистолет и пристреливает Ричарда. Сидит в его синей крови, опустошенный и странно удовлетворенный, пока не понимает, что теперь один. Утром Гэвин просыпается первым — если спящий режим андроидов можно сравнить со сном человека. Ричард, красивый и спокойный, лежит рядом, не подозревая, как Гэвин жаждет убить его. Как сильно Гэвин его любит. Он делает вид, что ничего не случилось, целует его, как будто между ними все в порядке, умело игнорирует боль в груди. Уговаривает Ричарда не оставаться на ночь. А вечером прячет в куртке трясущиеся ладони и снова идет в клуб в поисках новой жертвы. Чтобы ею не стал Ричард.