Пульс Лэнса гудел.
Он чувствовал упорную пульсацию в висках, животе и где-то вокруг груди. Он чувствовал дискомфорт, зуд и чужеродность в собственном теле, как будто его сердце было подвержено слишком высоким напряжением эмоций.
Он не был готов. Он не был готов к тому, чтобы поставить новый рекорд по сердечной сокращаемости.
Он не был готов сделать этот звонок.
— Один момент.
Его двойник просто набрал номер, так естественно, и приложил динамик к уху, расхаживая по комнате в ожидании ответа. С другого конца линии не раздавалось никакого голоса, только протяжный, постоянный писк, который мучительно медленно отдавался в ускоренном организме Лэнса. Учащенный пульс, короткие вздохи, дрожь в коленях. Его тело было перегружено какой-то злой энергией, которую он мог высвободить только отчаянной дрожью в ногах.
Все были заняты, у всех была семья, которой можно позвонить. Так как все его друзья говорили со своими старшими «я», позволяя им связаться со своими родными, ему приходилось иметь дело с самим собой. Что, учитывая его социально требовательный характер, было не очень полезно. Большую часть времени он просто испытывал стресс, но прямо сейчас, без сжимания рук или тупых комментариев, он не мог выплеснуть свои эмоции.
—
Hola?
Его грудь кипела; этот голос поразил его, как капля холодной воды, упавшая на раскаленную сковороду.
— Ма! Это я, как дела? — Его второе «я» говорило небрежно, так легко, что Лэнс просто хотел, чтобы тот заткнулся.
—
Mijo! Что случилось? Почему ты звонишь в такое время? — Мужчина на секунду оторвал телефон от лица, чтобы проверить время на экране, и вздрогнул. —
Все в порядке?
— Да, ма! Прости, я просто…
—
Тебе ведь не нужно, чтобы я снова тайно связалась с гарнизоном?
— Нет, нет, это было только один раз, я не буду…
—
Кит в порядке? Ты заботишься о нем?
— Да, конечно! Я…
—
Ты опять дотронулся до оранжевого космического цветка?
— Что? Нет!
Что-то вроде смешка проскользнуло сквозь его губы. Не потому, что это было смешно, а потому, что смех был единственным, чем он мог управлять; просто биологическая реакция на щекотку ностальгии.
— Мама, — его другое «я» прервало бормотание их матери, и две пары синих меланхоличных глаз встретились в напряженном воздухе. — Здесь есть кое-кто, кто хочет поговорить с тобой.
После краткого объяснения обстоятельств, через которое они получили ответ, были многочисленные вздохи и гудки, громко звучащие через динамик; Взрослый Лэнс протянул к нему руку, передавая телефон.
Лэнс встал, прижимая устройство к груди, прежде чем прижать его к уху, и треснувшим голосом пробомортал:
— Алло?
—
Лэнси? Это ты?
Его губы дрожали; слова прыгали на них, как крышка кипящей кастрюли.
— Да, мама. Это я, — улыбнулся он. — Мы… мы говорим.
—
Да.
— Dios, я не могу поверить в это, я думал, что никогда не смогу…
—
Шшшш, все в порядке, сынок, — никогда за все месяцы, что он провел в космосе, он не мог так ясно представить лицо своей матери. —
Я понимаю.
И да, он знал, что она поняла. Он знал, что она, вероятно, тоже плакала, чтобы уснуть; что она волновалась, что она бросила бы все, чтобы снова иметь полную семью за обеденным столом… пять лет назад.
Времена траура по потерянному сыну, должно быть, были мрачными, далекими воспоминаниями для этой женщины. Очень далекими от реальности, где он был всего лишь телефонным звонком. Теперь она, вероятно, была более смущена, чем когда-либо еще, слушая эту странную неисправность космоса, говорящую с голосом ее сына. Это был недолгий разговор для нее.
Для Лэнса это была совсем другая история.
— Как ты? Как папа, Джина, Лукас и Близнецы? Как… как у всех дела?
—
Спят, — его мать пошутила, и он позволил себе на секунду почувствовать вину. —
Ну, твои старшие сестра и брат здесь больше не живут, они уже съехали. Но близнецы крепко спят в соседней комнате.
— Подожди… Разве это не моя комната? Ты отдала ее им? — Он чуть не взвизгнул, услышав ее смешок. — Мама!
—
Прости! Они выросли и нуждались в более больших кроватях. Я обещаю, что мы ничего не трогали без твоего разрешения; мы ждали, пока ты вернешься на Землю, чтобы произвести обмен. Мы даже не входили туда, пока ты не появился.
Подтекст был тяжелым, что было трудно его игнорировать.
— Я вижу…
—
Кроме того, Тэмми осталась, так что теперь она спит в комнате близнецов.
— Тэмми?
—
О… — Она сделала небольшую паузу, понизив голос, помехи заглушили звук ее дыхания. Лэнс не был готов. —
Она дочь Джины.
Он поднес руку ко рту, приглушив ошеломленный вздох, который не смог сдержать в глотке.
— Я что, дядя? — спросил он; голос висел на волоске.
—
Да, это так! Ей четыре года, и она безумно красива. Ты полюбил бы ее, она выглядит точно так же, как наша сторона семьи; наша кожа, веснушки, глаза и все. Наша генетика сильна, у Кайла не было ни единого шанса!
— Значит, Кайл и Джина поженились? Я это предвидел! — Он смеялся самым тяжелым смехом за всю свою жизнь. — Не могу поверить, что меня там не было, чтобы увидеть это.
—
Видео будет ждать тебя дома, как только придет твоя очередь вернуться на Землю.
Он улыбнулся, вспомнив, как они с братом прислонялись ушами к двери сестры и пытались подслушать ее телефонные звонки, чтобы узнать, кто тот таинственный парень. Он никогда не забудет, как их в первый раз навестил зять: неловкость, отец и братья и сестры были до смешного мелочными. А теперь они были женаты.
— Могу я… Могу я задать тебе вопрос, мама? — Мама. Каждый раз, когда он ее так называл, он чувствовал себя все меньше и меньше; хрупким, почти детским.
—
Конечно, corazón.
Он сжался в плечах, комната внезапно стала слишком большой.
— Ты скучала по мне, когда я пропал?
Молчание. Как с другого конца линии, так и с его. Миллионы и миллионы световых лет расстояния были соединены глубокой тишиной.
Он заметил, как его друзья повернулись и уставились на него, внимание ускользнуло от их собственных дел и перепало прямо на него. Но на этот раз Лэнс не собирался устраивать шоу. Он не собирался плакать.
—
О, Лэнс, конечно. Ты даже не представляешь, сколько мы искали, сколько разборок затеяли, сколько отправили писем гарнизону с угрозами подать на них в суд, если ты не вернешься, сколько ночей мы провели… — она замолчала. Через линию был слышен напряженный плач, и Лэнс не мог сказать, кто виноват в этом. —
Мы скучали по тебе, мы так скучали по тебе. И мы не прекращали искать тебя, пока ты не вернулся.
Он хотел схватить это. Он хотел, чтобы его поглотили слова матери, похвала и любовь семьи, о которой он мог только мечтать последние несколько лет. «Мы скучали по тебе», — это было все, что он хотел услышать. И все же, когда он слушал переживания и прослеживающийся опыт в ее голосе, когда он пытался высосать немного радости из ее спокойствия; все, о чем он мог думать, было то, что «мы скучали по тебе» было в прошедшем времени.
И что где-то в другой галактике он был не забытый, а пропавший.
— Хэй, мама, — что-то вроде смешка покинуло его глотку. — Ты не могла бы сделать мне одолжение?
—
Что угодно.
Он вздохнул, сидя у двери и прижимая колени к груди. На этот раз он ощущал себя до абсурдного маленьким.
— Расскажи мне что-нибудь из моего детства.
—
Что?
— Ну, знаешь, как каждый раз, когда я приглашал кого-то, ты начинала вспоминать неловкое дерьмо из моего детства.
Она искренне рассмеялась, и Лэнс просто закрыл глаза и откинул голову назад. Слушая.
—
О, этого так много! Я не знаю, что выбрать, ты был таким беспокойным ребенком! Всегда старался подражать старшим братьям и сестрам. На самом деле, был один раз… я не знаю, как ты не попал в больницу тогда. Тебе было около четырех лет, был воскресный день, и ты был в парке со своими братьями, сестрами и тетей.
Он слушал это, как музыку. Не было никакого конкретного вклада, никакой информации или чего-либо, что он мог извлечь из анекдота, который, вероятно, слышал около сотни раз раньше. Он просто прислушивался. К звуку ее голоса, к простому увлечению, к словам, которые он знал почти наизусть.
—
…Джина и Лукас играли в обезьянок, и, конечно, ты был так заинтригован и так упрям, что захотел присоединиться. Твоя тетя Лора не обращала внимания, поэтому ты последовал за ними и попытался залезть на решетку. Но твои руки были слишком короткими, чтобы ты мог хотя бы дотянуться до первой перекладины.…
Он улыбнулся и себе, и другому Лэнсу, наблюдающему за ним с другого конца комнаты. Теперь он смог заметить, что его друзья болтают по телефонам своих двойников, все в разных масштабах волнения. «Так будет лучше», — подумал он. — «Они заслужили это снисхождение к себе». И Лэнс определенно не заслуживал их внимания.
—
…руки были слишком маленькими, чтобы дотронуться до следующей перекладины, ноги слишком короткими, чтобы дотянуться до земли. Ты просто висел там, никуда не двигаясь, отчаянно пытаясь дотянуться и ухватиться за что-нибудь, — они оба хихикнули. —
Джина сказала, что видела, как ты прикладываешь столько усилий, чтобы вытянуть правую руку, что почти вывихнул плечо, а затем начал качаться взад и вперед, назад и вперед, назад и вперед… пытаясь получить импульс… и прыгнул вперед. Ты как-то умудрился дотронуться до палки, удивительно, и твои братья и сестры были весьма впечатлены. Но ты не смог как следует ухватиться за нее и упал лицом вниз.
Лэнс обнял колени и фыркнул.
— Я помню, как ты оскорбила тетю Лору, когда мы вернулись домой.
—
Мой сын вернулся с окровавленным носом и половиной переднего зуба! На ней была ответственность за тебя!
Он знал, он слышал, как она говорила это миллион раз в прошлом. Но все было в порядке.
В конце концов, прошлое — это все, что у них есть общего прямо сейчас.
— Но как она сейчас? — спросил он. — Я имею в виду, тетя Лора.
—
Я давно ее не видела, понимаешь? Она переехала в Калифорнию, как только ты пропал, у нас возникли разногласия.
— О, — последний комментарий был странным, неуместным, учитывая, что инцидент с прутьями был лишь исключением. Его мама и ее сестра всегда прекрасно ладили. — В этом есть моя вина?
—
Нет, конечно нет, дорогой! Она просто не смогла принять новости, это было ее решением.
— Я вижу.
—
Не расстраивайся, tesoro.
— Я не расстроен.
—
Лэнс, я твоя мать. Я знаю тебя, — настаивала она. —
Не будь так строг к себе, ты не должен так беспокоиться о том, что происходит на Земле. Ты герой, и у тебя есть гораздо больший долг там, в космосе, и мы все гордимся тобой.
Лэнс сглотнул комок в горле, пытаясь оттянуть то, что было уже неизбежно.
— Я знаю, — пробормотал он, поджав губы.
—
Только не забывай время от времени заглядывать к маме на чай, хорошо? Как только предоставится возможность.
— Обещаю, — его игривый смех больше походил на рыдание, и он знал, что больше не может сдерживаться. — Прости, ма, но я думаю, мне пора идти. Нам нужно кое-что искать.
—
Все в порядке, я уверена, у тебя много дел, как и всегда, — произнесла она. —
Я вернусь ко сну.
— До свидания, мама.
—
Пока, милый, иди спасать вселенную.
Он уронил телефон на колени и уставился в никуда. Потерянный, осматривающий оживленную комнату, глаза завидуют тому, что услышали его уши.
Не обращая внимания на явное беспокойство на лице своего двойника, он встал и вернул ему телефон, слегка улыбнувшись.
— Спасибо, — произнес он, поворачиваясь к двери. — Но я думаю, что должен сейчас помочь Корану и Аллуре в поисках Красного.
— Подожди! — К тому времени не только второй Лэнс выглядел обеспокоенным, многие пары глаз смотрели на сцену из разных уголков комнаты. — Ты в порядке?
— Ага, no problemo, — он увернулся от нежной руки, тянущейся к его плечу. — Все хорошо.
Не обращая внимания на слова двойника, взгляды друзей и бесконечное эхо голоса матери, отдававшееся в его голове, Лэнс выбежал из комнаты.
Он ушел с ощущением пустоты, мерзости, как будто его тело было бесформенной массой и нуждалось в поддержке. Жизнь никогда не учила его зализывать собственные раны. С такой большой семьей и любящими друзьями он привык, что всегда есть кто-то, кто исцелит их за него. Плечо, на котором можно плакать, рука, которую можно держать, голос у уха, говорящий ему, что все будет хорошо. И хотя его товарищи по команде были там, хотя комната была полна потенциальных объятий и слов утешения, он не хотел их помощи. Он не хотел нуждаться в их помощи. Он не хотел еще раз доказывать, что не является крутым, героическим снайпером. Если они увидят его таким прямо сейчас, он не будет даже заслуживать называться дурачком. Он был не больше, чем расстроенная девица.
Он не осознавал, насколько был напряжен, пока не вышел, пока дверь не закрылась за его спиной, а поза не сломилась, тело потеряло свою форму. Плечи опустились, колени задрожали, а чувства высохли в его груди, как алкоголь, попавший в пустой желудок. Подавляюще, отравляюще.
Это произошло мгновенно.
В ту же секунду, когда он остался один, белый и пустой коридор затуманился от слез, эхом отражая приглушенные рыдания Лэнса по всему огромному замку.
Он плакал по своей матери, настоящей матери, все еще напуганной и отчаянно ищущей потерянного сына. Он оплакивал свою тетю, теперь покинувшую длинную ветвь его семейного дерева. Он оплакивал близнецов, которые росли вблизи с такой неразберихой, и Лукаса с Джиной, уже взрослых и независимых. И он оплакивал себя. Из-за всего, что он пропустил; из-за того, как одиноко себя чувствовал; из-за разрушительного страха быть забытым.
К тому моменту, когда он увидел фигуру, стоящую за углом, было уже слишком поздно. Как марафонец на бегу, он не мог остановиться. Тоска уже набирала силу, он так долго сдерживал рыдания, что, как только отпустил руку, заплакал по инерции, и физически не мог остановиться так резко.
— Лэнс? — Кит обернул его имя вопросом, далеким и настороженным. Слишком далеким от того, чего жаждал Лэнс.
Он выглядел смущенным, скрестив руки на груди, словно защищаясь, и смотрел на него, не сдвигаясь ни на дюйм.
— Кит?
Лэнс был не из тех, кто плачет перед своим заклятым соперником. Лэнс был не из тех, кто позволяет врагам увидеть его слабости. Лэнс не плакса.
Но прямо сейчас Лэнс был не в себе.
Он позволил себе почувствовать облегчение, какое-то злое облегчение от присутствия в комнате другого человека. Ему было трудно обратиться за помощью к Киту. Но почему-то его одиночество оказалось сильнее гордости, и даже благодарное похлопывание по спине стоило усилий протянуть руку.
Однако, издав победный смешок, сделав большой прыжок и потянувшись за чем-то, он понял, что совершил ту же ошибку второй раз.
Точно так же, как в тот день в парке, когда он был ребенком, головокружение скрутило его живот, когда пальцы сомкнулись вокруг пустого воздуха. Его единственный источник поддержки снова ускользал из рук. Гравитация не проявила милосердия, когда он увидел, что Кит отвернулся и пошел прочь от него, безразличный, даже не удостоив жалостливым взглядом. Он снова тянулся к пруту, который был слишком далеко.
Как и тогда, он снова упал.
***
В итоге, им пришлось провести здесь ночь. Красная Львица нигде не была обнаружена. После долгих часов поисков и возни с сенсорами замка, все немного вымотались и решили отдохнуть. Будильник был установлен на довольно рано на следующее утро из-за идеи отправиться в более глубокий поиск по близлежащему космосу и планетам. Аллура поделилась своими страхами по поводу того, что какие-то инопланетяне могли украсть Красную Львицу, и все согласились, что будет лучше, если они начнут расспрашивать.
Но сначала им нужно отдохнуть. Слишком много космических дыр и головных болей за один день.
Старший Лэнс сказал, что у него совершенно случайно нашлась старая пижама, и ее одолжил младший двойник. Это оказалась та же самая удобная пижама, которую Лэнс в настоящее время носил в своей вселенной (только с меньшим количеством дыр и определенно без этого смрадного запаха).
Все спали в своих комнатах, кроме Лэнса и Кита, так как, очевидно, их двойники теперь делили комнату. Что, конечно, делало ситуацию крайне неудобной.
В итоге им пришлось делить комнату. Старая комната Кита, ничего больше. Лэнс безошибочно дал всем понять, насколько возмущен ситуацией. Но в конце концов это оказалось бесполезным, потому что Кит так и не появился. Ночью он даже не заходил в комнату. Лэнс мог сказать это, так как он не мог сомкнуть глаз.
Несмотря на то, что он не хотел делить комнату, он был немного обижен очевидным отказом. Лежа в постели, он не мог не представлять себе Кита, пытающегося заснуть на одной из тех узких скамеек в общей комнате, учитывая, что больная шея утром являлась более легким последствием, чем если бы ему пришлось спать в нескольких футах от Лэнса.
На следующий день, после того, как он провел в ванной достаточно времени, чтобы в своем стиле опоздать на мостик, все уже были там.
— Хорошо, нам нужно организоваться, — Аллура, видимо, оставалась собой во всех реальностях. — Широ и я провели некоторые исследования, и, по всей видимости, рядом нет никаких вражеских планет. Эта зона свободна от Галры, но это не значит, что мы можем ослабить бдительность.
Впервые с тех пор, как они прибыли в это ужасное место, Лэнс не чувствовал никакой связи с другим Лэнсом. Тот был так полон энергии; волосы расчесаны, а кожа безупречно сияла, вероятно, из-за эффекта крема для лица. Эти голубые глаза почти не походили на его собственные; и, когда он услышал его, прыгающего вокруг и щебечущего имя Кита этим бодрым голосом, то, наконец, понял все те моменты, когда Пидж жаловалась на его утреннюю личность.
— Именно, — Широ вставил свое слово, и Лэнс не пропустил неодобрительный взгляд, который тот бросил на него, когда увидел его опаздывающим. — Мы должны быть готовы сражаться за Красную Львицу, на случай, если кто-то ее забрал. Поэтому мы высылаем команду из трех человек на поиски.
— А кто пойдет?
Как Кит сказал это, делая еще трудным не обращать внимания на его присутствие, Лэнс понял, что, возможно, у него в комнате есть двойник. В тот момент они были как две капли воды похожи. Два сварливых, сутулых, лишенных сна горошка в стручке.
— Я могу пойти, — вмешалась Кэти, — звучит как хорошая работа для нового трекера, над которым я работаю.
Широ покачал головой.
— Извините, но ты и твои технологии нужны нам здесь, в замке; трекеры более полезны и охватывают более широкий диапазон поиска именно отсюда. Кроме того, у нас уже есть три человека на примете, — он снова повернулся к голубому паладину, на этот раз без упреков. — Наш Лэнс и оба Кита.
— Воу, воу, воу. Придержи лошадей! — прежде чем Лэнс успел открыть рот, его двойник его определил: — Почему они?
— Да! Почему мы?! — он повторил его жалобы. — Почему я застрял не с одним, а с двумя Китами на космическом корабле?! Это как… ад в квадрате!
— Я имею в виду, почему мой жених идет, а я нет? Какого черта?
— Это возмутительно!
— ЗАТКНИТЕСЬ, ВЫ, ДВА ГЕЯ! — старший Широ не был достаточно терпелив. — У вас действительно был бы голос в этом обсуждении, если бы вы, в первую очередь, пришли пораньше.
— У нас действительно нет времени на личные проблемы, — руки Аллуры уже были на контроллерах замка, пальцы играли с голограммами, когда она проверяла координаты. — Мы выбрали вас из всех людей, потому что хотели отправить как можно меньше паладинов, а вы трое в какой-то момент были связаны с Красной Львицей, я права?
Лэнс отказался кивнуть, зная, что этим подпишет молчаливое соглашение.
— В этом есть смысл, дружище, — оба Ханка, казалось, взяли на себя смелость обратиться к голосу разума, и теперь он крепко похлопывал двух синих паладинов по их плечам. — Ну же, не будьте детьми.
Кит и их Кит не сказали слова ни за, ни против. Не то чтобы он был в восторге от этой идеи, но и не выглядел особенно разъяренным.
Это заставило кровь Лэнса закипеть.
По-видимому, Красный Паладин был достаточно мелочным, чтобы показать ему холодное плечо и отказаться делить с ним комнату прошлой ночью, но внезапно стать таким зрелым и собранным, когда остальная часть команды присутствовала рядом.
— Мы не можем терять время, — напомнила Аллура, хлопая в ладоши, чтобы заставить их действовать. — Паладины, одевайтесь!
Лэнс вышел из комнаты, чтобы найти свои доспехи, прежде чем бросить холодный, острый взгляд через плечо.
***
Он прибыл в комнату львов как раз вовремя. Искусство везде опаздывать было вопросом опыта и точности, и после многих лет практики он знал, что лучше не приходить с опозданием два раза подряд. Технически, он был последним, кто пришел и принялся работать. Но он все еще находился в пределах времени, которое не могло вскрыть вену на виске Широ.
Он бродил вокруг, пытаясь понять, может ли чем-нибудь помочь. Оба Ханка, казалось, прекрасно справлялись с двигателями; Широ и его старший двойник вели разговор, который он не смел прервать; так же, он был уверен, что если попытается сунуть свой нос в технические дела Пидж и Кэти, то, вероятно, будет скорее смущен, чем полезен.
Лэнс спросил Аллуру и Корана, может ли он что-нибудь для них сделать, и, поскольку ответ был отрицательным, он решил быть полезным, оставшись в стороне.
Прислонившись к стене и стараясь как можно больше отдохнуть, прежде чем сесть во льва, он с любопытством наблюдал, как его второе «я» приближается к Киту с пучком. Только сейчас у него не было хвостика, его волосы неуклюже спадали на доспехи.
— Береги себя, пожалуйста, — он не мог расслышать, о чем они говорят, зато всегда умел читать по губам, — не наделай глупостей.
Он не узнал одежду своего двойника; тот сменил пижаму, но не надел доспехи. Однако, было трудно заботиться о его одежде, когда тот пребывал в таком расположении духа. Лэнс думал, что гораздо лучше умеет скрывать свои эмоции, но эта встревоженная голубка не переставала доказывать, что он не прав на этот счет.
— Это моя реплика, — пучок-Кит отдал честь своему прозвищу, расчесывая пальцами свои пряди и медленно фиксируя их привычной прическе. — Я не хочу вернуться и обнаружить замок в огне.
— Я серьезно, глупый.
— Все в порядке, Лэнс, я сам могу о себе позаботиться, — когда он собрался завязать волосы, то понял, что у него нет резинки.
Старший Лэнс снял одну со своего запястья и протянул тому, понимающе ухмыляясь.
— Я знаю, что ты можешь о себе позаботиться, но со своей мини-версией на корабле? Не знаю, для меня это звучит смертельно.
Пучок-Кит улыбнулся; улыбка была искренней, такой редкой и такой широкой, что это причиняло боль. Он завязал волосы, после чего обвил руки вокруг талии жениха, сталкиваясь с ним носами.
— Я думаю, что настоящая опасность здесь — это мини-ты, — дразнил он. — В этом возрасте ты был еще более неприятным.
Лэнс пытался найти способ заставить его замолчать, но его старшее «я» заставляло его выполнять свой долг.
Должно было плохо видеть, как они целуются. Неприятно, даже противно. Но почему-то это было не так, и именно это заставляло Лэнса чувствовать себя неловко. Да, это было странно, но еще более странно было признавать странное чувство в животе, помимо отвращения. Ревность. Лэнс ревновал.
И конечно, это не имело ничего общего с Китом, но было в первую очередь связано с потребностью, чтобы его держали и смотрели так, как делают эти двое. Именно о таких отношениях он мечтал, когда его мысли были не на поле боя; когда он был не в космосе, а в своем пространстве, наедине со своими мыслями. Он бы солгал, если бы сказал, что ему не нужен парень или девушка; но вся эта сделка с Вольтроном оставляла время только для дневных мечтаний, а его мечты выглядели именно так.
Да, это не имело ничего общего с Китом, но все это было связано с его улыбкой, его голосом и выражением преданности в глазах.
Самым странным было то, что они вели себя так же, как и они сами. Лэнс-2 все еще был дураком, Кит-2 все еще был вспыльчивым, и они все еще дразнили друг друга до бесконечности; только они не имели этого в виду.
Действительно ли Лэнс имел это в виду?
— Мне пора, — пучок-Кит выдохнул прощание, отлипая от своего жениха с абсурдным усилием. — Не облажайся.
— Не убивай мини-меня.
Они оба рассмеялись, и старший Красный паладин завершил сбор своих доспехов, надев шлем.
— Я скоро вернусь.
Обнявшись в последний раз, парочка разошлась в разные стороны, позволив Лэнсу встретиться лицом к лицу с другой фигурой, стоявшей в другом конце комнаты и смотревшей на сцену с таким же количеством противоречий. Кит лениво моргнул, словно пытаясь проснуться ото сна; и, поймав взгляд Лэнса с другого конца комнаты, казалось, что ведро с ледяной водой, наконец, сделало свое дело.
— Ты завтракал, приятель? — Ханк закинул руку на его плечо. — Клянусь Богом, даже их зеленая слизь улучшилась! У нас есть надежда!
Лэнс фыркнул, высвобождаясь из захвата друга.
— Жаль, что у меня не было времени нормально поесть, чувак. Я думал, что если прибуду на эту миссию с опозданием, то Широ обрушит на меня всю свою ярость чемпиона.
— Удачи, я надеюсь, что ты не будешь голодным… или убитым.
— Спасибо, дружище, это действительно утешает.
Он вздохнул, надевая шлем и наблюдая, как Красная Львица Кита-с-пучком опустила голову и раскрыла свою пасть перед ними. На секунду он задумался о том, чтобы украсть их практически идентичную Красную Львицу и вернуться в свою вселенную, но это было до того, как в дело вмешались мораль и здравый смысл. Он очень устал.
Когда они поднимались на борт корабля, чтобы в последний момент подготовиться и попрощаться, Кит поспешил встать рядом с ним.
— Мы должны действовать разумно, — сказал он, пряча взгляд в ограниченном поле зрения шлема.
— Правда? Это говорит парень, который был достаточно ребячлив, чтобы полностью исчезнуть из нашей общей спальни прошлой ночью? Ни за что, Jose.
— Не мог бы ты хоть раз попытаться сотрудничать? Я пытаюсь вести себя правильно.
На самом деле у Лэнса был целый арсенал аргументов, чтобы навсегда захлопнуть его квизнак, но он держал рот на замке. В тот момент значение имели не слова, а молчание. Победителем будет тот, кто достаточно силен, чтобы проглотить свои жалобы всухую и сдержать себя ради благих целей. Если Кит мог играть ответственного взрослого, то он, конечно, тоже мог.
— Хорошо, — все, что ему удалось сказать, чтобы не звучать излишне суетливо. — Только потому, что наши двойники влюбленные голубки, это не должно странно повлиять на нас.
— Это верно.
Когда Кит-с-пучком забрался на корабль, они сидели в противоположных углах кабины.
