Хвостатый и ушастый

      Солнце немилосердно жгло мне обгоревшую спину. Работать в поле в одежде было тяжело: пот и пыль пропитывали её уже на втором взрыхленном ряду бобов, и грубая ткань неприятно липла к взмокшему телу и мешала движениям. Поэтому я снимал с себя всё лишнее и оставался только в набедренной повязке. Моя чешуя, несмотря на постоянное нахождение на солнце, к прямым солнечным лучам так и не привыкла, и за сезон несколько раз слазила. Новая отрастала быстро, но болезненно. А окрепнуть так и не успевала. Через какое-то время, опалённая нещадным солнцем, она снова слазила. И всё начиналось по-новой.       Три года, проведённые мной за возделыванием бобового поля, не прошли даром. Я физически окреп и ещё больше уверился, что земледелие — это совершенно не моё. Но альтернативы изнурительному труду пока не видел. Хотя и надежды изменить свою жизнь так и не оставил. Уговорил старичка учителя заниматься со мной хотя бы раз в неделю. По выходным. Не следует забывать с таким трудом выученное мной в школе. Да и вряд ли старик учил детишек всему, что знал. Наверняка, ещё что-то полезное для меня в его голове найдётся.       Время, потраченное им на занятия со мной, я щедро «оплачивал» то корзинкой лесных орехов, которые старик любил погрызть, сидя по вечерам у растопленного камина (старые кости и в жару ломило), запивая бутылочкой домашнего пива; то выловленной в ближайшем пруду рыбой. Наши, деревенские, рыбу не уважали, считая её годной лишь на корм тягловому скоту, а старик был родом с Севера, где этих скользких чешуйчатых тварей с удовольствием употребляли в пищу. Я, как-то попробовав ради интереса запечённую учителем рыбу, решил для себя, что есть такое буду, только умирая с голоду. Но у каждого свои вкусы и пристрастия.       Мотыга с трудом разбивала спёкшиеся от жары комья красноватой почвы. Дождей уже давно не было, поэтому рыхлить землю было сущим наказанием. На последнем издыхании я осилил пятый длиннющий ряд — мою ежедневную норму, собрал инструменты и свои немногочисленные вещи и отправился домой. После обеда на поле выйдут работать Руфос и Фобус. А родители вместе с девчонками уже второй день занимались ремонтом дома. Пока не начался сезон дождей, следовало починить прохудившуюся крышу да заново оштукатурить и побелить порядком ободранные стены.       Проходя мимо пруда, я решил искупаться, а заодно поискать на мелководье сладкие корешки риона. Если моему семейству они не понравятся, то учителю отнесу. Пожилые, как дети, любят иной раз сладенькое погрызть под настроение.       Прохладная вода приятно обняла моё разгорячённое тело, лаская облезшую спину, смывая пот и грязь. Окунувшись несколько раз, я простирнул запылённую одежонку, развешал её на кустах сушиться. На такой жаре, пока я корешки ищу, она и высохнет.       Возвратившись на мелководье, я побрёл по щиколотку в воде вдоль берега, внимательно поглядывая себе под ноги. Побеги риона под водой только-только начали проклёвываться, и заметить их было довольно сложно. Вот один, второй, а чуть поодаль и третий. Присев на корточки, я осторожно разрывал песок, стараясь не взбаламутить кристально чистую воду. Краем глаза заметил, как что-то непонятное поблёскивает на глубине. Показалось? Нет, вот опять в преломленных водою солнечных лучах что-то зазывно сверкнуло.       Выкопав найдённые корешки и убрав их в многочисленные складки набедренной повязки, я решил взглянуть, что же там так завлекательно поблёскивает. Вдруг повезёт, и что-то ценное найду? Забрёл по шею в воду, нырнул и устремился в глубину, ориентируюсь на периодическое сияние неизвестного предмета.       Плоская, похожая на большой медальон вещица с насыщенно-красным камнем посередине крепилась к засыпанной песком цепочке. Потянул её на себя — не тянется. Зацепилась, наверное, за водоросли или корягу. Перебирая руками и ногами по дну, стал раскапывать цепочку. Так добрался до чего-то непонятного. То ли обломок металлической трубы, то ли часть какого-то неизвестного прибора. Осторожно дотронулся до неожиданной находки кончиками пальцев. У нас даже малые дети знают, что опасно хвататься за что-то неизвестное. Мало ли что случиться может. Но ничего страшного не случилось.       Вцепился я в железяку покрепче и потянул на себя. Найденное поддаваться моим усилиям не спешило, поскольку большая часть неизвестно чего была замыта песком. Видимо, давным-давно уже здесь лежит. Тяну сильнее, упираясь пятками в скользкий песок. Потихоньку, пядь за пядью металлическое нечто начинает смещаться в мою сторону.       Обрадованный, что не зря потратил силы и время, я дёргаю сильнее. Неизвестный предмет, словно разом освободившись от удерживаемых его пут, почти целиком появляется из песка и ила. И я, резко похолодев от нехорошего предчувствия, сразу понимаю, что это за вещь. Скафандр. Космический скафандр. Вот это находка! Интересно, как он здесь оказался?       Очищаю от налипшего ила верхнюю часть скафандра. А находка-то с сюрпризом! Да ещё каким! За мутным стеклом шлема вполне узнаваемые черты гуманоида. Мёртвого гуманоида. Ведь не поспать же он здесь под водой прилёг?