Халява

      Не то чтобы Женька только об этом и мечтал, но время от времени он всё же представлял себе, как они с Михаилом рано или поздно, но обязательно встретятся. Вот он и придумывал, как это будет происходить да что они друг другу при встрече скажут. Целые диалоги у себя в голове выстраивал. А когда действительно столкнулся с Михаилом буквально нос к носу во время антракта в цирке, то так растерялся, что не мог ни слова сказать. Стоял пень пнём, только что глазами удивлённо моргал.       Михаил был с Машей. Эту энергичную и весёлую девушку Женька помнил ещё по тому времени, когда он за простуженным Михаилом ухаживал. Она забегала несколько раз справиться о самочувствии, приносила пирожки и фрукты. Иногда Маша задерживалась поболтать, и её совсем не смущало, что вместо диалогов получался один большой сплошной монолог. Михаил тогда толком говорить не мог, только шипел да хрипел, а Женька в присутствии Маши откровенно терялся и больше молчал, чем говорил. А если она его о чём-либо спрашивала, то отвечал односложно и коротко.       Сейчас же именно Маша, завидев Женьку, решительно направилась в его сторону, потянув за собой не сопротивляющегося Михаила. Женька замер испуганным сусликом, даже дышать, казалось, временно перестал. Настя, заметив, что собеседник уже какое-то время никак не реагирует на её реплики и ведёт себя не совсем адекватно, встревоженно спросила:       — Что-то случилось?       Женька даже не сразу понял, что именно девушка у него спрашивает. Насте пришлось ещё пару раз повторить свой вопрос. Тогда только Женьке удалось стряхнуть это непонятное наваждение, взять себя в руки и ответить предельно кратко и информативно:       — Здесь Михаил с Машей. И они сейчас к нам идут.       Настя испуганно закрутила головой, пытаясь высмотреть в толпе тех, о ком говорил Женька. Она чувствовала себя немного виноватой, ведь это именно она уговорила парнишку сходить на представление. Женька не любил ни цирк, ни зоопарк. Словом, любое место, где животных мучили на потеху публике.       — Что будем делать? — нервно теребя шарф, спросила Настя. — Может, сбежим?       — А ничего, — Женька наконец-то более-менее справился с волнением и чувствовал себя почти полностью непробиваемым, буквально железнобетонным, — Они с нами пообщаться захотели, вот пусть у них и голова болит над тем, что говорить и что делать.       Михаил с Машей подошли, вежливо поздоровались, с интересом уставились на смутившуюся от столь пристального внимания Настю. Женька, вспомнив о правилах хорошего тона, представил присутствующих друг другу. Потом пара-тройка вопросов ни о чём, и вот уже Маша трещала буквально не переставая, рассказывала о своих студенческих буднях и всяких смешных случаях, происходящих с ней и Михаилом на парах и семинарах, о забавных выходках преподавателей и глупости студентов.       Остальные, оглушённые этим фонтаном красноречия, вставить что-то своё и не пытались. Слушали тоже вполуха, особо не вникая в Машины истории. Женька исподволь поглядывая на Михаила, заметил, что тот время от времени осторожно посматривает на него. Понять, что же такого необычного было во взгляде Михаила, Женька не смог, но на душе у него вдруг стало тепло-тепло.       А потом Маша вдруг решительно ухватила Настю за руку и потащила её за собой куда-то.       — Мы носики попудрить отойдём, — прокричала она издали.       Настя испуганно оборачивалась на Женьку, словно просила спасти её от столь решительной Маши, но послушно семенила следом. Парни же, оставшись наедине, какое-то время молчали. Смотрели друг на друга и молчали. Потом Михаил негромко спросил:       — Подружку себе завёл?       Женька резко замотал головой так, что думал она, не выдержав, оторвётся:       — Нет, Настя просто друг. Ты же вот с Машей дружишь.       Михаил молча кивнул и улыбнулся, словно ничего плохого ещё не случилось. Словно они только вчера учили даты по истории и, подтрунивая друг над другом, лопали безвкусные разварившиеся пельмени.       — Ты злишься на меня? — осторожно поинтересовался Женька.       — Злюсь? — переспросил Михаил. — Нет! Обидно немного, что ты так надолго пропал и ничего мне не объяснил.       — Ты же знаешь, всё это отец…       Женька виновато опустил голову, не зная, что же ещё ему сказать. Отец отцом, но он чувствовал себе перед Михаилом очень виноватым. Ведь если бы не он со своей непрошенной любовью, проблем бы у Михаила точно не было.       — Знаю, — перебил его Михаил. — Поэтому я и не злюсь, но…       Михаил задумчиво замолчал, видимо пытаясь подобрать подходящие слова, чтобы описать своё состояние.       — Прости, — еле слышно прошептал Женька.       — Да за что? — неподдельно удивился Михаил. — Ты же мне ничего плохого не сделал!       — За всё, — и Женька упрямо в упор посмотрел Михаилу прямо в глаза, словно пытаясь мысленно передать ему все свои запутанные чувства.       Тут противно затрещал звонок, созывая зрителей на второе отделение представления. Людская толпа стремительно закрутились в фойе, пытаясь быстрее пробиться к дверям и оказаться на своём месте. Михаила и Женьку несколько раз толкнули, потом обругали, что они тут стоят и всем мешаются.       — Пойдём отсюда, — предложил Михаил и неспешно зашагал в сторону выхода. неспешно, потому что быстро идти в такой толпе просто не представлялось возможным.       И Женька, как привязанный, двинулся за ним следом. Сейчас он бы пошёл за Михаилом и на край света. А о том, что же будет потом, Женька малодушно старался не думать.