Весь вечер меня никто не тревожил. Рано уснув, я даже шорохов не слышала.
Наутро я проснулась от громких голосов, или точнее кто-то кричал рядом с моим вагончиком.
— Ты ее оставила одну? Как я могу тебе теперь доверять? Лекса, ты взрослая умная женщина, а повела себя как ребенок, младше, чем Кларк. И мне пофиг на все твои оправдания сейчас!
Кажется, Анья отчитывала Лексу. Она что, вчера уехала, и я осталась одна с открытой дверью? Да если бы я знала, я бы ни за что не уснула.
Я вскочила и понеслась в душ, не хотела, чтобы кто-то догадался, что я подслушивала.
В зеркале я заметила опухшее лицо, да еще с синяком на щеке.
Пиздец подкрался незаметно... Полопавшиеся сосуды в глазах от слез, но люди же подумают, что я бухала...
Я была в прострации: и как я покажусь такая «красивая» всем?
Скорее всего Анья побывала уже у меня и ушла, так как на кровати лежал мешок с чистыми вещами и пакет с чипсами. На столе стояла пицца и стакан колы, как из разных закусочных, а также рядом лежала записка:
Доброе утро, принцесса! Раз ты рано встала, разрешаю тебе позавтракать пиццей и колой. Но это только сегодня! Жду тебя на площадке в 7:40. Не опаздывай. Или я пожалею о том, что не подгоняла тебя. Анья.
Все просто и лаконично. Одним словом – забота.
Улыбнувшись, я принялась уплетать пиццу, затем замазала, как смогла, синяк и надела очки. В принципе норм, если не снимать очки. Потому что место, где не закрасился синяк, было как раз под глазом.
Прибыла я на место с небольшим опозданием: в семь сорок пять. На месте были все. Я заметила даже брюнетку. А возле нее стоял он, чернокожий мужчина. Я часто его видела на фотках в инсте с ней. Все говорили, какой он хороший друг. А я не верила этому, он был не только другом.
Да посмотрите... Он обнимал ее, целовал в уголки губ... Друг? Костии не было рядом с ними, она стояла в противоположной стороне далеко от них, наблюдала за ними и во взгляде читалась ненависть.
Не знаю, мне было просто противно. Как можно было быть такой актерской проституткой?
Я отвернулась, хорошо, что мои очки прикрывали глаза и никто не видел, как они намокли.
— Доброе утро, Кларк, — проговорил Кинг, придя на пять минут раньше.
— Кажется, сегодня не солнечно. Тусила в выходные?
— Доброе, — я молча кивнула.
Пускай так и будет. У него тоже, похоже, удались выходные. Анья что, работала на два фронта? А вот Птички нигде не было...
— Лекса, подойди сюда! — крикнул режиссер, та оторвалась от своего Доминго и счастливая поплыла в сторону Кинга и меня. Я смотрела прямо на экран, показывая тем самым, что мне на все пофиг.
— Я же просил, никаких посторонних на площадке... — ответил Кинг, а я чувствовала взгляд на себе. Какой он был, этот взгляд? Сожаления, раздражения, ненависти? Известно только самому Богу. А во мне была просто ненависть с отвращением. Моя внутренняя девочка умерла еще вчера, когда мне после причиненной душевной боли нанесли еще и физическую.
— Он ненадолго, всего на несколько дней. Я соскучилась... — протянула она слащавым голоском, а мне хотелось сблевануть утренней пиццей.
Ненавижу! Кричала я у себя в мыслях.
— Хорошо. Но чтобы до конца недели он испарился.
— Так точно, сэр, — отсалютовала она с улыбкой, собираясь покинуть нас, но ее остановил мужчина.
— Лекса, и ночует он в твоем трейлере. Проследи, чтобы не мотался по чужим, а то я его знаю.
— Само собой, — милым голосом произнесла девушка и ушла.
— Начинаем! — выкрикнул режиссер.
Через четыре часа ко мне обратился Кинг.
— Кларк, ты чего, спишь?
— Нет, — с удивлением в голосе произнесла я.
— Тогда, я не понимаю... Извини сразу за грубость. Какого хуя ты сидишь и молчишь, когда на сцене творят хрен знает что?! Да я не писатель, но все равно это вижу.
Я только поняла, что была в своих мыслях и ничего не слышала и не видела.
— Ну, Анья хорошо сыграла... — протянула я, думая, что он свою любимую точно защищать будет.
— Анья – да. А остальные? Кто в лес, кто по дрова! Костия переигрывает гнев, а Лекса... А Лекса как будто под наркотой, совсем врубила «режим похуизма». Кажется, не я тут автор. И это ты мне обещала, что они все с новыми силами будут в понедельник. Я ушел на обед, забираю с собой всех, кроме этих двух. Они и ты без обеда. Чтобы через час ты им «поставила» голову на место. Я ясно выразился?
Я кивнула.
— Отлично! У всех обед, кроме Гриффин, Тернер и Вудс.
Все покинули площадку, а вот этот
черный хер не ушел! Он продолжал обнимать брюнетку и шептать ей слова, что она маленькая, умненькая его девочка и хорошая актриса.
Хорошая любовница, я смотрю... Я тяжело вздохнула и знаете что? В данный момент мне стало жалко Костию... Она смотрела на них и бесшумно выла от бессилия.
— Костия... — мягко я обратилась к ней.
— Давай продолжим.
Тех я решила специально не замечать, но услышала, как брюнетка недовольно фыркнула.
— Я не буду продолжать и тем более с тобой! — выплюнула рыжая мне и покинула павильон.
Творилась
жопа, я закатила глаза, честно не знала, что делать. Хотелось заплакать, убежать, сесть на первый поезд и оказаться дома. Но знаете что? Перечитывая свой контракт, я заметила такую же
хуйню. Покинуть съемки я не имела права.
— Это ты та наглая девчонка, которая обижает мою малышку?
Она что, ему все рассказала? Я, честно, сдерживала слезы. Меня обвиняли в том, чего я не совершала...
— Кларк Гриффин, — лишь ответила я, не протягивая руки. Мне было неприятно его общество и тем более знакомство с ним.
— Колман Доминго. И если ты хоть раз...
— Не надо... — прошептала Лекса ему на ухо, но я расслышала.
— Подожди. Если ты еще хоть раз обидишь мою девочку, ты покинешь съемки. Твои пожелания, конечно, учитываются... Как ты хочешь их покинуть? С местом на кладбище или твой пепел развеять над морем?
Я не выдержала, слезы брызнули в очки, и, развернувшись, побежала прочь. Мне всего восемнадцать, а им тут всем больше, а этому придурку вообще, наверное, сорок или пятьдесят... Они что, не понимают, что со мной связываться – это как улитку раздавить?
— Кларк! — я слышала, как меня окликнула Вудс, но не остановилась.
— Оставь ее. Она не твоего круга, малышка. И у тебя есть я.
Вбежав в трейлер, я зашла в душ, закрылась с обратной стороны и громко зарыдала. Включила воду, села на пол и плакала в колени. Моим слезами не было ни конца, ни края. Я не собиралась больше идти на съемочную площадку. Будь, что будет!
Чуть позже я услышала голос Аньи.
— Ты что там делаешь? Мы опоздаем...
Я не отвечала и никак не могла успокоить свои всхлипы. Та, похоже, их слышала, поэтому вышла.
***
— Вот, — через минут десять, наверное, я услышала вновь голос Нельсон.
Тяжелый вздох, позже понимая, что это Кинг.
— Я знал, что это случится... Зря тебя забрал с собой. Но там была Лекса, почему она позволила этому случится?
— Не знаю.
— Вудс, Тернер ко мне! И сама тоже.
Как я поняла во всем обвиняли Костию.
Конец POV Кларк.
— Что случилось когда я покинул площадку? Почему наш сценарист закрылся в душевой и льет слезы?
Все молчали. Костия думала, что из-за нее, потому что она ушла. В этом признаваться девушке совсем не хотелось. А Лекса понимала, что из-за нее и она очень сожалела. Сейчас она хотела оказаться рядом с блондинкой и успокоить. Да, она была не права ни вчера, ни сегодня.
— Это я виновата, — призналась Вудс. А все были удивлены, ведь брюнетка всегда была за правосудие.
— Мы с Колманом подшутили над ней. Мы не знали, что она так отреагирует...
— Вудс, это на тебя не похоже. Давай начистоту? Это Доминго?
Девушка опустила свой взгляд в пол.
— Костия, свободна! Я говорил, а вы не слушаете, сами у себя на уме, — злился мужчина, рыжая уже упорхнула. Лучше не попадаться под тяжелую руку начальника, когда тот в гневе.
— Никаких. Посторонних. На площадке! Я не знаю, что вы будете делать и как, но чтобы завтра Кларк была на месте! Либо я вам устрою работу во все выходные и только попробуйте меня ткнуть тем, что должен быть хоть один выходной в неделю. Мы и так уже отстаем от графика!
Девушки кивнули и вышли. Шатенка направлялась в трейлер сценариста, а Лекса за ней.
— Лекс... Не стоит, — остановила Анья подругу. Та удивилась.
— Но Кинг...
Ее прервали одним поднятием руки.
— Думаю, ты сделаешь только хуже...
Анья хотела, чтобы у девушек что-то получилось, но она ошиблась... Лучше бы с Найлой попробовала...
Брюнетка расстроилась, ей некуда было идти, как только в свой трейлер в объятия Колмана.
Анья вошла в вагончик, вода все так же лилась, но всхлипов было не слышно.
— Малышка, выходи, пожалуйста. Лекса очень сожалеет... Она не хотела... Иди ко мне, я тебя обниму.
Но никаких движений не последовало. Девушки так просидели целый вечер, шатенка еще несколько раз пробовала уговорить, но ничего не помогало и не срабатывало. Ушла она около одиннадцати ночи.
Кларк выползла мокрая из душа около двенадцати, она знала, что все уже спят и никто к ней приставать не будет. Переоделась, бросив мокрую одежду на пол, легла и сразу вырубилась.
По дороге к трейлеру режиссера Анья встретила Лексу.
— Как она?
— Никак. Все также, может, хуже, но уже не плачет. А ты чего не спишь?
Лекса переступала с ноги на ногу.
— Я не буду спать с Колманом. Он храпит на весь трейлер...
— Как-то тебя это раньше не волновало. Что изменилось?
— Я изменилась.
— Хорошо бы. Терзать нескольких людей плохо.
— Кто бы говорил.
Шатенка вздохнула.
— Спокойной ночи, Лекса.
Та кивнула, и Анья покинула ее. Она бы предложила свой трейлер, но у нее его не было, она жила с режиссером и иногда ночевала с Рэйвен.
К часу ночи Лекса слегка подмерзла и уже сильно хотела спать. Она направилась к вагончику блондинки. Тихо зашла, скинула с себя куртку, обувь и залезла на кровать Кларк. Обнаглела? Может быть. Но именно этого она сейчас хотела. Прижаться к загадочной сценаристке. Она даже осмелилась поцеловать почти невесомо ее в шею, как та учила с пальцами. Обняв ее со спины, она быстро провалилась в «черную яму».
Кларк ничего не почувствовала, ибо у нее была «сверхусталость».
