Актриса моих снов

Я, конечно, все еще надеялась, что мы раньше закончим снимать, но не было отснято даже половины. А когда закончится этот месяц, то и закончится половина времени пребывания здесь. Хотя... сейчас мне уже некуда было торопиться. Все было в порядке, вот только я не знала, как поговорить с Найлой. Я не хотела причинять боль этой нежной и милой девочке. И я лгала, продолжала ей лгать сообщениями, звонками, а также пока мы встречались на выходных. Я ее целовала лжепоцелуями, но любовью мы больше не занимались, ибо каждый раз я ее просила отвезти меня назад. Вот так все и было. Кажется, вся моя жизнь состояла из вранья. До этого я обманывала себя, что не фанат Лексы Вудс, а оказалось хуже: я была помешана на ней. А сейчас я вру чистейшему в мире человеку. За это я себя ненавидела. Лекса не требовала от меня каких-то быстрых решений, как и я от нее. Обе мы понимали друг друга без слов. Понимали, что пока не закончим снимать, не сможем разорвать старые связи и отдаться новым. Поэтому мы старались не сталкиваться даже в кафе, питаясь у себя в «каморках». За месяц мы отсняли еще четыре главы, я успела повеселиться с Октавией и Беллом, точнее, напиться, раскрывая все свои тайны перед ними. Я знала, они сохранят. Но в одну из ночей ко мне явилась брюнетка. — Кларк, ты не спишь? — впервые она постучала, и я улыбнулась. Ее голос подрагивал, она боялась, что я ее прогоню? Ох, моя девочка... Как меняет людей любовь. — Не сплю, заходи, Лекса, — проговорила я, но с постели не встала, ибо была сильно уставшей, мозг еще не отключился, но физически я была истощена. Мой трейлер освещал только свет от небольшого телевизора. Девушка прошла и осторожно села на край моей кровати. Одета она была в длинную, шелковую, сексуальную ночнушку. — Я соскучилась, Кларк... — прошептала она, слегка заикаясь и продолжая так же бояться, что я ее выгоню. Я приподняла одеяло, приглашая ее к себе. Она легла рядом со мной, и я почувствовала тепло, исходившее от ее совершенного тела. Но она не двигалась, лежала словно «по стойке смирно», и я понимала ее, ведь настолько запугала свою девочку отталкиванием, что она боится даже прикоснуться ко мне. Я тяжело вздохнула, раздумывая, как исправить свои ошибки. — Лекса, милая... Ты можешь обнять меня. Ты можешь обнимать меня, когда мы наедине. Я не запрещаю, — я услышала ее вздох облегчения, и она сразу обняла меня, головой прижимаясь к моей груди. Хватка у нее была сильная, что мне даже стало тяжело дышать. — Малыш... Меня не украдут. Сегодня я рядом с тобой. Будь немного поласковее... — Прости... — пискнула она, и ее руки расслабились. Я широко улыбалась, она не могла видеть моей улыбки, и приобняла ее в ответ. — Кларк? — А? — отозвалась я. — Ты будешь моей первой? Я поначалу не врубилась и хихикнула. — Кажется, я уже третья. Или какая там? Девушка подняла свою голову, хмуро взглянув на мое лицо. Я перестала смеяться и тут до меня дошло. Надеюсь, мое лицо выражало сожаление. — Лекс... Это очень тяжело... Я даже не знаю, как это делается... — чувствую себя Костией из своего романа. — А что, ты хочешь, чтобы твою будущую девушку трахнул какой-то мужик? Теперь я нахмурилась, конечно, я не хотела этого. — Нет. Надеюсь, изменять мне моя будущая девушка не будет, – она кивнула, подтверждая. — Ладно, я что-нибудь придумаю... Согласилась я, думая, что стоит прошерстить интернет на эту тему, ибо спрашивать у кого-то мне было стыдно. — Спасибо, Кларк. — А если я тебе сделаю больно? — Потерплю, — усмехнулась она. — Смотри какая, на все есть ответы, — усмехнулась и я. — А что, я тебе такой не нравлюсь? — допрашивала она меня, а я во избежании других вопросов ответила: — Я люблю тебя любую, Лекса. Маленькую, хрупкую, невинную, сильную, волевую, агрессивную, издевающуюся, с сарказмом, веселую... Я любила тебя всегда, еще до нашей встречи, просто не понимала этого. А может, не хотела принимать это. Она слушала, и я чувствовала, как вздымается ее грудная клетка и бьется о мой бок. — Почему, Кларк? — спросила она. — Что почему, детка? — не поняла я, и она сразу исправилась. — Почему любишь разную? И почему не хотела принимать? — Разную? — я засмеялась над слегка глупым вопросом, но если считать, что в ее жизни не было любви, то можно было понять. — Потому что когда любишь, любишь каждую частичку, каждую клеточку, любую из черт характера. Любишь даже чужих демонов. Одним словом, все, что есть в любимом человеке, обожаешь! А вот потом я задумалась. — Не хотела принимать... Потому, что когда признаешься себе в этом, то начнешь терзать себя, рвать душу, ломать голову до боли, разбивать свое сердце, ревновать, каждый раз видя тебя на экране с кем-то... Когда ты кому-то улыбнулась, послала воздушный поцелуй, приобняла за талию во время селфи, станцевала с кем-то, но не со мной... Фанаты, думаю, живут по такому принципу. Но я бы не смогла так, пока бы не вырвала свою душу и тогда бы превратилась в тварь. Лекса опять подняла голову и потянулась ко мне за поцелуем, я ответила. Ее мягкие и пухлые губки подрагивали, как будто я не отвечу. А я с силой проникла внутрь своим языком, доказывая, что не оттолкну, что все закончилось и все хорошо. Она разорвала поцелуй и прошептала. — Я никогда не буду терзать тебя, Кларк. Обещаю, никогда не предам. Я кивнула. — Давай спать, Лекс, — сказала я, выключая телевизор с помощью пульта. Укрыла нас одеялом получше, чувствуя уже жар от рядом лежащего тела. Я всегда была мерзлячкой, а тут такое... она согревала. После всех высказанных слов ранее я не могла долго уснуть, переваривая все это. Позже услышала тихий и мирный сап, это было как усыпляющая колыбельная. Я , улыбаясь, прикрыла глаза и забылась глубоким сном. Это был приятный и слегка волшебный вечер. Почему-то я думала, что когда проснусь, волшебство развеется и брюнетки не будет рядом. Все закончится. Я и сама начала бояться, во сне обнимая и прижимаясь к девушке ближе. Надеюсь, больно я ей не сделала, ибо она спокойно спала, как будто чувствовала все и подсознательно прижимала меня сильнее. А может, у нас были одинаковые мысли, мы боялись друг друга потерять? Знаете, что самое интересное? Что всегда после очень хорошего происходит что-то очень плохое. Это закон жизни, закон подлости. Я боялась, возможно, сильнее всего, предчувствуя что-то нехорошее. В мои мысли влезал всякий бред. А что, если этот ангел изменит мне? После всего случившегося, познав счастье, я просто не переживу, не выживу. Самой хоть бросайся с обрыва после такого... Почему нельзя просто раствориться в счастливом конце, а может, начале? Ну, не может быть все так хорошо... Всю ночь меня грызла совесть и снилась мне обманутая мной женщина.