Ты пляши-пляши, среди ветвей, среди огня,
Убегая меж деревьев всё подальше от меня.
Тебе не скрыться ни в лесу, ни в чащобе дикой,
Ты беги-беги-беги за своим владыкой.
Ты шепчи-шепчи-шепчи, проклятые строки,
Давай, спрячься от меня, скрой свои пороки.
Прикрывая темны очи рукою своей бледной,
Иду неторопливо я за своею ведьмой.
За окном пролетал безрадостный пейзаж, состоящий из горных склонов на горизонте, отливавших всеми оттенками серого уныния. Вид был банален до невозможности, особенно, после нескольких дней пути, но тем не менее его жадно провожал глазами, прильнувший к окошку в повозке писарь, при этом бурно реагируя каждый раз, как менялась обстановка за стеклом. Будь это маковые или злаковые поля, боры или бескрайние лесостепи — всё это вызывало у Узумаки Наруто полнейший восторг, в отличие от сидевшего напротив него Инквизитора, который боролся с желанием поднести ладонь ко лбу со словами о том, откуда на него такой дикарь свалился. Впрочем, вопрос был риторическим. Из города, конечно же. Не выезжавший и не видавший ничего за пределами каменных стен столицы работник бумажной волокиты прозябал свою жизнь за пинтой эля или рома, который с избытком лился в местных кабаках, однако его дражайшие родители вовремя спохватились, когда за столь видного жениха, кривя губы, отказывалась выходить замуж уже третья невеста. Всё дело было в том, что сам Наруто хоть был хорош и пригож собой, да не обделен деньгами семейства, ко всему этому при себе ещё и дворянский титул имея, тем не менее ценился в обществе не больше чем дырявый башмак. А, значит, с сим необходимо было что-то делать, пока ещё какая-нибудь маркиза не надула на балу губы, когда её начинали сватать к столь широко известному бедокуру и завсегдаю трущобных борделей. Идеальным вариантом было б сослать юношу на войну, но, как назло чете Узумаки, Страна Огня в кои-то веки заключила со всеми перемирие и даже редкие стычки с людьми страны Воды не приносили годной славы и жалованья для того, чтоб каждая девица восхищенно затаивала дыхание от одних сплетней среди знати. Тогда-то этого увальня и приставили по ниточкам да связям к новоиспечённому Инквизитору, который лишь скептично посмотрел на своего дражайшего родственника, который мотивировал свой поступок ироничной улыбкой и легким жестом руки, мол, на всё воля Божья, смирись. К тому же у Верховного Инквизитора Учихи Мадары и своих дел было невпроворот, кто-то же обязательно должен стоять позади спинки кресла правителя страны и нашёптывать ему советы и взаимовыгодные назначения при дворе. Не зная, что делать с юношей, которого благородный дом Узумаки приставил к нему, молодой Учиха собирался ограничиться тем, что сошлёт его куда-нибудь, но это оказалось проще предположить, чем сделать. Наследнику одного из самых почитаемых домов Страны Огня наказали под страхом лишения всех благ ходить по пятам и внимать каждому слову Саске, который от столь близкого и навязчивого внимания был вынужден как-то избавиться от этой «назойливой мухи». А вот проблема в этом заключалась в абсолютной бесполезности данного субъекта. Фехтовать Наруто не умел, хотя отчаянно бахвалился тем, что с ним занимался один из лучших учителей нынешнего времени — Джирайя, стрелять из пистолета или арбалета у него выходило ещё хуже, чем обращаться с саблей или шпагой, так что должность телохранителя отпала сама собой. Был ещё вариант помощника во время дознаний, но слишком мягкий нрав Наруто и его обмороки при виде крови отметали и этот вариант. И решение, к слову, пришло как-то само по себе. По началу у Саске создалось пренеприятнейшее впечатление, что его подчиненный может только хвастаться да пить эль на спор в кабаке, однако, как оказалось, у блондина оказалась неплохая память на записи, имена и даты, и он, благодаря своим знакомствам с простым людом в переулках да в увеселительных заведениях, узнавал свежие новости и сплетни из первоисточников. Так что, не долго думая, Учиха взял его на службу писарем и личным осведомителем. А это было весьма полезно, и не согласиться с данным фактом Инквизитор не мог, но тем не менее он с большим удовольствием бы отправился в деревушку на краю страны в одиночестве. Было бы время спокойно обдумать ситуацию, без восклицаний на заднем плане, от которых у него уже разболелась голова. — О-о, какие дремучие деревья, … а кусты, да такими ветками можно и глаз выколоть, зуб даю, — запричитал писарь, всё ещё не отрываясь от окна их повозки, — а это проселочная дорога! Вся избитая такая, …о-у, — Наруто осекся, когда резким движением Инквизитор прервал его, закрыв тому обзор бархатной шторкой, — мы это, скоро приедем, — голубые глаза стали исследовать салон повозки, который юноша запомнил уже до мельчайших подробностей за третьи сутки в дороге, после чего спохватился и поспешно прибавил, когда пронизывающие его чёрные глаза угрожающе сузились, — сэр. Они останавливались только на ночлег в трактирах, а в остальное вынуждены были проводить в компании друг друга. Весьма удручающе, особенно, если учитывать столь огромную разницу меж ними, про которую Наруто временами забывал, переходя на привычное ему «ты», и закатывал глаза, когда на это ему в лицо фыркали и напоминали о его месте. А ведь на самом деле они ровесники. — Инквизитор, напомните мне, зачем мы едем в эту глушь? — обведя взглядом уже, казалось бы, в тысячный раз чёрный салон повозки, поинтересовался Узумаки скорее от безвыходности и удручающей скуки, нежели от любопытства, попутно подперев рукой подбородок. Сейчас ему до смерти хотелось оказаться в трактире у Анко, которая бы подлила ему эля за один только лестный комплимент. — Не мы, а я. Ты лишь навязанная мне рабочая сила, которая по стечению обстоятельств мешается у меня под ногами, — как и всегда излишне прямо выдал Саске, прикрыв веки на секунду и не увидев, как Наруто скорчил рожу и закатил глаза на это. По мнению блондина Его Инквизиторству не хватало лёгкого шарма и игривости, контраста в разговоре и словах, который первым делом вбивают всем выходцам дворянского сословия. Иной раз Узумаки даже думал, что это и есть причина того, что Учиха не прижился среди знати, да и к тому же до сих пор был не женат. А ведь ему, как и Наруто, шёл уже семнадцатый год, а, значит, часики тикали, и пора было уже завязывать стоять чёрной тенью у стены на устраиваемых при дворе праздниках, испуская мрачную ауру. Впрочем, эта томная загадочность и таинственность только привлекала юных леди, впервые вышедших в свет и озирающихся вокруг с пеленой романтичных грез в глазах. — Как скажете, сэр, — протянул парень, зевнув и потянувшись, а затем, сложив руки на груди, вздохнул, не зная, чем ещё себя занять, опять в же в отличие от Инквизитора, который сидел, прикрыв глаза и закинув одну ногу на другую. Все думы Саске вертелись вокруг одного странного случая, о котором ему донёс писарь. Чёрный огонь, погибший глава, странные обстоятельства и нежелание Верховного Инквизитора отпускать племянника в подобные дебри на границе страны. Последнее можно было бы приписать на родственную заботу, толику добродетели и благородства, но, по мнению Саске, это всё было не про Мадару. Его Святейшество был человеком не той стези, которая приписывается семьянинам и благодетелям. Мадара был расчетливой и подлой мразью, и, на удивление окружающих его людей, полностью это осознавал. Лицемерие, эгоизм и властность казалось бы плескались у Верховного на уровне крови в жилах, как и едкие насмешки, которыми он любил осыпать племянника, стоило тому переступить порог его особняка или императорского дворца. Тем не менее, Саске не мог сказать, что Мадара попортил ему много крови или обходился с ним жестоко и деспотично, но знал, что любой порыв «благих дел» со стороны родственника это лишь ширма, за которой стоят его амбиции, корысть и самомнение. Так что родственник хоть и смирился с тем фактом, что Саске всё равно покинет столицу, он навязал ему в дорогу ещё и Наруто, со словами, что так его старому сердцу будет спокойнее, впрочем, как и всему городу. То, что это опять-таки услуга семейству Сенджу, а, значит и правителю — Хашираме, Саске ни секунды не сомневался, но смолчал, ведь хитрый лис Мадара мог поставить и крест на его планах, завалив какой-нибудь нудной и пресной работой. Переведя взгляд на другое окно, с которого ещё проникали в кабину заходящие лучи солнца, Учиха стал провожать глазами деревья леса. Высокие и толстые стволы будто бы тянулись к небесам, тёмные верхушки трепал ветер, по выступавшим из-под земли древним корням струилась багровая кровь, … Саске моргнул и хотел было приглядеться, но повозка уже проехала дальше. Сдвинув брови, юноша мотнул головой. Нет, ему всего лишь показалось, это всего-навсего грязь да глина, после недавней непогоды. Если он будет верить во всю эту колдовскую чушь, то он ничем не будет отличаться от тех надутых дураков, у которых бабкины предания да ересь в голове правит балом. Последующие несколько часов прошли в тишине, если не считать урчание живота со стороны Наруто, который каждый раз при этом посвистывал, отводя глаза, или ворчал по поводу того, что за столько времени им не повстречался ни один придорожный трактир. Саске оставалось лишь мысленно «поблагодарить» за такого изнеженного спутника дядю и продолжить молча делать пометки в книге, которую позаимствовал из библиотеки Мадары перед отъездом. Она была в коричневом кожаном переплёте, с множеством рукописных записей, написанных размашистым и витиеватым почерком, который отличался от прямого стиля письма Саске, чьи буквы всегда шли ровно и одна за другой, покуда каракулями старшего Учихи можно было бы и дьявола изгонять, ибо разобрать хотя бы одну букву казалось делом требующим определенной подготовки, знаний и моральной выдержки. Впрочем, на самом-то деле это был старый дневник Верховного Инквизитора, который он использовал для заметок, когда ещё не основался в столице и разъезжал по стране, исследуя странные обстоятельства или дикие места, куда не совались даже опытные охотники или искатели приключений. Строчки были посвящены различным событиям, происходившими с Мадарой и во многом, походили на записки сумасшедшего или помешанного, по мнению Саске, так как там было слишком много того, что считалось вымыслом или давно сгинувшей в сказаниях нечистью. Например, твари, менявшие обличье человека в зверя во время полной луны или духи деревьев, а также ночные скитальцы леса и нечто, названное Верховным или «чёрным мором». Бред и только. Однако, Мадара сделал несколько приписок на полях красными чернилами, разобрать которые Саске так и не удалось, как и практически всю писанину дяди, который по опыту общения юноши с ним, был законченным скептиком и эгоистом, а никак уж не искателем истины или охотником за сокровищами. Так что, подобное чтиво походило больше на какой-то недописанный сказ во время лихорадки. С иронией подумав о том, что подобные байки прокатили б, разве что, в трактирах среди людей, за которых говорит алкоголь, а не здравый смысл, Инквизитор тем не менее, открыв дневник где-то в конце, поставил перо на страницу, предварительно окунув его в чернильницу. Тут и произошла заминка. Саске в голове уже продумал до мелочей о том, как начнет расследование, ведь для этого он несколько лет учился и практиковался в искусстве дознавателя, но в описании чего-либо он не был так хорош, как тот же Узумаки, который в последние месяцы и отчеты за него писал. Поэтому, выведя на краю пергамента дату, юноша хотел было сделать памятку о названии деревни, в которую они вот-вот должны будут приехать, но из-за резко остановившейся повозки, лишь капнул чернилами на бумагу, оставив на ней жирную и чёрную кляксу. Покривив губы и знаком руки приказав Наруто сложить письменные принадлежности в его саквояж, Саске выглянул в окно, отодвинув краем пальца занавеску в сторону. На улице были сумерки, однако рядом не было ни зданий, ни людей, поэтому Инквизитора заинтересовал факт сей остановки, от чего он повернул голову в сторону извозчика. — Ваше преосвященство, мост разрушен. Экипаж не проедет, — раздался тут же голос кучера. — Вот и приехали, — пробубнил рядом Наруто, но Саске отмахнулся от него, отдавая своё распоряжение Шино: — Седлай лошадей, мы проедем верхом. — Как скажете. — В смысле проедем верхом? — всполошился сразу же Узумаки, — Мы? На лошадях? Без пледа и мягкой попоны? Я против! …Сэр, — неохотно под конец прибавил юноша, который не тяготел к конной езде от слова «совсем». В последний раз чистопородный жеребец лихо скинул его с себя, и всё обошлось только благодаря снопу сена, удачно лежащему рядом. — Это не романтическая поездка под звездным небом, — раздраженно втянув в себя воздух через ноздри, прохладно осадил писаря Инквизитор, попутно открывая двери салона и ступая на жесткую землю, где подавил в себе желание потянуться после долгой дороги, в которой не было возможности размяться. — А если на нас нападут разбойники? Бандиты! Мародёры! — перечислял возможные угрозы Наруто, опасливо высовывая голову из стен повозки, после чего добавил уже визгливо, — Некроманты?! — Что за вздор? — фыркнув на эту околесицу, Саске поправил седло на скакуне, которого подвёл ему Шино, — Последним, даже при их, о бог мой, допустим возможном существовании, вы не сдались даром, их удел мертвецы да утопленники, — насмешливо поведал парень, оседлав коня, а затем выжидающе посмотрел на всё ещё не вышедшего из экипажа Узумаки, — живее, у мародёров, как и у меня, терпение не бесконечное, они не могут ждать весь вечер. Повернув своего мерина к мосту, который и в самом деле был разрушен, а, если быть точнее сожжён, Учиха обвёл глазами печальные обломки. Чёрные обугленные деревяшки жалко поскрипывали с обоих берегов неглубокой реки. Гадать долго не приходилось, что именно кто-то, имеющий пару рабочих рук и смолу с огнём, намеренно устроил это препятствие на их пути. Однако, это ничуть не поколебало решимость Саске, который при необходимости бы и в плавь, да перебрался на другую сторону, где разрастался лес, чьей буйной растительности, на взгляд Учихи, не помешал бы топор лесоруба. Деревья казались настолько древними и росли столь близко, что, Инквизитор засомневался в том, что здесь могли заготавливать древесину. Сквозь густые заросли практически не проходили лучи заходящего солнца, словно сам лес отрицал их. Всё ещё хмурым взглядом вглядываясь вдаль, на темнеющую впереди растительность, Саске оглянулся через плечо, дабы убедиться в том, что Наруто, несомненно, с помощью Шино, который получил уже дважды волей случая сапогом по лицу, кое-как забрался за коня, прихватив часть своих пожиток из повозки. Поджав губы и взмолившись о том, чтобы писарю хватило ума держаться за поводья, а не за чемодан, с которым отказывался расставаться Узумаки, Саске повёл лошадь вдоль реки, ища глазами мелководье. К его удаче, подобный брод нашёлся в нескольких десятках метрах. Спуская коня в воду, юноша напрягся, когда животное зафыркало и начало дергать головой, отказываясь идти через реку. Скакун дёргался, пятился назад, от чего Инквизитору пришлось несколько раз его подогнать, прежде чем упрямый конь всё-таки пошёл через брод, но тем не менее от взгляда Учихи не укрылось, как напряжены были мышцы лошади и как боязливо та переставляла копыта, словно оставляя себе лазейку для того, если всадник передумает. Переведя тёмные глаза обратно на беспросветный лес, Саске хотел было удостовериться, что конь попросту вредничает и капризничает, но вместо этого пораженно застыл всего на миг, а затем прищурился, вглядываясь и приходя к выводу, что ему всё-таки вновь показалось. Он вовсе не видел чёрные развевающиеся на ветру волосы, что подобно дыму растворялись в воздухе, это всего лишь были покачивающиеся ветки с поросшим да засохшим на них плющом. Ему только померещилось, что среди деревьев мог кто-то быть. Так и есть. Легкая галлюцинация. Обман зрения. Он просто устал сидеть в тёмной каюте под бубнеж Наруто, который действовал на него угнетающе и утомляюще. Мысленно кивнув под собственные мысли, Учиха дал команду коню идти дальше, покуда брод не оказался позади и можно было вернуться на дорогу, ведущую в деревню. Высмотрев на другом берегу кучера, что отвечал за оставшиеся вещи и экипаж, Саске знаком велел ему возвращаться. Многие из их пожиток вполне можно было приобрести на месте, они не представляли никакой ценности для юноши, даже несмотря на своё добротное качество, мягкий материал и вышитые инициалы. Это всего лишь вещи, но, как оказалось, Наруто думал иначе, так как, заметив, как Шино разворачивает повозку, возмущенно пискнул, хотя тут же умолк под холодным взглядом Инквизитора. — Там остались мои парадные камзолы, расшитые золотыми нитями, а также хлопковая сорочка, в которой так удобно спать, — посетовал писарь, когда Саске, проезжал мимо него, — а ещё там были мои, … — Самоуважение и гордость, — качнув подбородком, договорил за Узумаки Учиха, которого материальные ценности нисколько не задевали своим наличием или отсутствием. Всё, что ему было нужно, было при нём. Крест — как символ звания и правосудия, да клинок с револьвером для свершения оного в случае нареканий.–Их тебе точно будет не хватать, — очередной раз скользнув этой едкой фразой по надувшемуся лицу писаря, Учиха вернул своего коня на тропу, которая, хоть малость запылилась и поросла мхом, но тем не менее была вполне проходима. — Эм, … А может пойдём в обход по той светлой, уютной и чистенькой вымощенной дороге? — поинтересовался позади Инквизитора Узумаки, указав пальцев в сторону обходного пути, который бы обрекал их ещё на лишние часы пребывания в компании друг друга. — Пожалуй, нет, — отрезал на корню эту идею Саске, затем обернул голову, ехидно прибавив, — не беспокойтесь так, господин Узумаки, я вас защищу. Не менее с насмешливой ухмылкой наблюдая, как щеки писаря покрывает густой румянец, а рот беззвучно открывается в попытках как-то защитить свою честь, достоинство и остатки самоуважения, Учиха хмыкнул и вернулся к дороге, дергая поводья. Разумеется, Наруто, не видя лучшей перспективы, был вынужден поплестись за своим начальством, то и дело припадая к гриве своей лошади, будто бы она вот-вот рванёт галопом назад, от того же неприятного чувства, которое кружило вокруг юноши, когда они входили в затемненную густыми ветвями дорогу. Наверное, это зудящее внутри белобрысого парня ощущение было самосохранением, так как даже украдкой озираясь по сторонам и стараясь не терять из вида чёрную мантию впереди, Наруто был вынужден признать про себя, что, хоть он не отчаянный трус, но тело его считало иначе, ибо бегающие по рукам мурашки, намекали на то, что стоило пойти всё-таки в обход. Подумаешь, пришли бы под утро! Какая разница, во сколько они явятся в деревню, главное в целом добраться живыми ведь! А уж сколько часов они сэкономят вовсе не важно, особенно, когда на тебя из чернеющего дупла покосившегося дерева глядят алые, будто бы в самую душу зрящие, пронзительные глаза, … Хватанув ртом воздух и выпрямившись на лошади за секунду, Наруто резко захлопнул веки, мысленно моля Бога о милости, защите и о том, что ему это всего лишь показалось от усталости там, голода и уныния, … Неуверенно приоткрыв один голубой глаз, писарь облегченно выдохнул, шумно выдыхая воздух из легких, после чего поспешно дернул поводьями, дабы нагнать Инквизитора, который уже прилично проехал вперед. Саске держался спокойно и холодно, со своей безукоризненно идеальной осанкой, он плавно обходил выбоины в тропе и, казалось бы, совершенно не беспокоился по поводу того, что ветер нещадно треплет его плащ, а темнота сгущается впереди. Наруто хотелось бы походить на столь важную персону, если б не абсолютное отсутствие страха и ужаса у неё, которые Узумаки считал естественной и нормальной реакцией на опасность. Они предостерегали, они останавливали от необдуманных поступков, они были тем самым сдерживающим механизмом, который необходим даже самому непобедимому и сильнейшему войну без страха и упрёка. Инквизитор, к которому приставили писарем отпрыска из семейства Узумаки, казалось, сего инстинкта самосохранения был лишен с рождения, так как за всё их продолжительное знакомство, которое длилось уже десяток лет, Наруто так и не удалось увидеть малейшую панику на его лице. Учиха выражал крайнюю степень безразличия, если перед ним истекал кто-то кровью, он не вёл бровью, когда растянутый на дыбе еретик, издавал душераздирающие крики. Порою, писарь думал о том, что Саске просто пытается выпендриться перед двором, если б не противоречащее этому заявление Инквизитора о том, что ему абсолютно плевать на то, что о нём подумают. Поэтому глядя на эту бесстрашную спину, что закрывала его от возможного нападения спереди, Наруто цыкнул про себя, понимая мотив, по которому его отправили вместе с Саске: кто-то должен сдерживать эту «неустрашимую силу экзекуции» от необдуманных поступков и опрометчивых решений. А, значит, в их дуэте, он вовсе не бесхребетный дурачок. Эта мысль успокаивала Узумаки, как и то, что те очи в тени леса ему всего лишь причудились. С кем не бывает-то, … Глубоко выдохнув, Наруто слабо поднял уголки губ, украдкой глянув на колыхаемый ветром плащ впереди и вспоминая о том, что они оставили в столице, кроме изысков дворянской жизни, каменных сырых рабочих помещений и известных пабов с приветливыми хозяйками. Было ещё кое-что нечто важное, необходимое, как воздух или пища, любому отпрыску знатных семей. Брак. — Интересно, а как там поживает прекрасная леди Сакура? — Узумаки нарочно произнес это куда громче, чем требовалось, дабы Саске точно его услышал, однако тот даже взглядом не удостоил своего писаря, продолжая невозмутимо вести лошадь по тропе. Обхватив одной рукой покрепче свой раздутый от вещей саквояж, Наруто продолжил, намеренно выделяя растягиванием гласных некоторые слова, — Думаю, чета Харуно не оценит то, что вы буквально сбежали из города, спустя пару дней после помолвки, … — юноша не сдержал смешка, — сэр. Саске не хотелось лишний раз затрагивать тему, связанную с его нареченной, которую он видел-то пару раз за свою жизнь, и в силу того, что каждый раз девушка больше походила на какое-то пирожное в складках бархата и атласа, их общение состояло из того, как леди интенсивно обмахивала себя веером, а он пытался избежать удушливого запаха её духов. Со стороны дяди он был наслышан о том, что она красива, как утренняя заря, и добра, как сестры милосердия, а также, что её семья владеет алмазными шахтами на востоке страны Огня. Последнее, кстати, упоминалось чаще, чем хотелось бы слышать младшему Учихе. Тем не менее он не испытывал к Сакуре ни любви, ни ненависти, ни даже своего рода уважения к её изысканным манерам и молчаливому достоинству. Даже не ощущал досады от того, что она вскоре станет той частью его жизни, от которой он всегда бежал. Она была для него никем. Он не знал её, она не ведала о нём. Он не смотрел на неё, а она ловила каждый взмах его ресниц. И, к сожалению, всем было абсолютно наплевать, что когда колокол собора благословит их союз, она потонет в бездне его равнодушия и отчужденности, а он задохнется от нежности её ласковых рук. Эта была расплата за дворянское происхождение, где они всего лишь товар, цель которого выгодно себя продать. Обеты Инквизитора могли бы избавить юного Учиху от этой ноши, но Верховный освободил его от них с мотивом, что не может позволить увянуть последнему ростку из их рода. Хотя истинные намерения были более чем ясны, а мнение племянника Мадару по этому вопросу волновало в последнюю очередь. — Могу ли я предположить, ваше преосвященство, что ваша невеста пребывает в неведении по поводу вашего отъезда, и вы с ней даже не попрощались? — довольная улыбка Наруто жгла Саске спину, от чего Учихе было весьма затруднительно её проигнорировать. — Я оставил письмо, — отмахнулся этим Инквизитор, невольно вспоминая записку с содержимым в одно предложение, которое, как бы он не пытался смягчить, всё равно выглядело отчужденным и холодным. Однако, сейчас ни гнев семьи Харуно, ни собственная реакция в виде едва сдерживаемой тошноты на благовейно блестящие в его сторону изумрудные глаза не волновали Учиху, который прислушивался к звукам и поглядывал краем очей по сторонам. Привидевшееся ему на берегу не давало ему покоя, кроме того, несмотря на наступающую ночь и темнеющую впереди дорогу, не доносился ни шелест деревьев, ни треск упавшей где-то сухой ветки, даже до этого изредка перекликающиеся птицы, казалось бы, вымерли. И это могло значить только одно. Недовольно цыкнув, когда под ноги его коню, прилетела подожжённая стрела, Саске пришлось приложить усилия, дабы остаться в седле вставшего на дыбы скакуна, что, испуганно заржав, едва не сбросил своего наездника. Удерживая лошадь и с прищуром всматриваясь в темнеющие очертания, которые появлялись будто бы из-под земли, юноша услышал грохот позади себя и на секунду отвёл взгляд назад, где не менее испуганный, чем его конь, Узумаки выронил из рук свои пожитки, которые вывалившись из раскрывшегося саквояжа, рассыпались по земле. — Мертвецы, … — бледными губами прошептал писарь, вжавшись в своего мерина, что чувствуя страх хозяина, опасливо пятился назад, — адепты тьмы и некроманты! — Успокойтесь, Узумаки, — одернул своего подчиненного Инквизитор, снова пройдясь взглядом по силуэтам, что осветило пламя, — для покойников они подозрительно живы, — оценивая подходивших людей, Саске дёрнул поводья коня и кисло, не без доли презрения, прибавил, — варвары. — Как грубо, сэр, — раздался ехидный голос среди нежданных гостей, обладателем которого был высокий и худой юнец с седыми волосами, что лениво стряхивал с себя песок, при этом не убирая с лица насмешки. Внешний вид парня ничем не отличался от наёмников и охотников за головами за пределами города, которые являлись отщепенцами и бродягами по большей части: коричневые штаны да чёрно-зеленый грязный плащ, к которому косо-криво были привязаны ветви с пожелтевшей листвой, где-то затесался кожаный пояс с тяжелой медной пряжкой, да подвязанный в ножнах кинжал. Самой выделяющейся особенностью именно данного субъекта, по мнению Саске, была чешуйчатая повязка на одном глазу, покуда другой — пронзительно-фиолетовый с притворной обидой был лениво полузакрыт веком, выражая мнимую оскорбленность. — Бандиты, бродяги воры и мародёры, внезаконники — ещё куда ни шло, но вот варвары — это как-то слишком, не считаете? — обратившись не то к своей свите из нескольких человек в таких же перемазанных листьями и грязью плащей, что гулко засмеялись, не то к Учихе, который на это лишь надменно прошёлся взглядом по незнакомцу, парень продолжил, — впрочем, злословностью со стороны знати и господ я нисколь не удивлён, да и мне плевать на самом деле то, … Появившееся в момент у лица Инквизитора острие шпаги, могло бы серьёзно ранить того, если б он не отклонил его своим клинком, который достал за миг до того, как чужое оружие со взмахом разрезало воздух у его щеки. Этот манёвр заставил наглеца отпрыгнуть от Саске с протяжным «о-у». — Для пижона у вас неплохие рефлексы, сэр, — по-прежнему ласково-масляно протягивая слова, будто бы те источали медленно действующий яд, парень прищурил фиолетовый глаз, вертя в мозолистых пальцах оружие, покуда его спутники медленно окружали Учиху и писаря со всех сторон. — Для варвара ты неуместно болтлив. Саске ещё раз оглядел оценивающе блоху, которая стала у него на пути, затем скользнул краем глаза по Наруто, что выдавливал из себя жалкое подобие улыбки, ухватившись за поводья и то, и дело пытаясь подцепить остатки своего барахла на земле, на которое уже жадно поглядывали разбойники. Вступать в схватку с подобной чернью для Инквизитора было не по сану, не говоря о том, что он слегка брезговал марать свой клинок кровью подобного сброда, но, к сожалению, солдат, он не брал с собой намеренно, а единственный вариант для прикрытия его спины сейчас отчаянно прижимал к себе ворох пергамента и павлинье перо с чернильницей. — Я даю вам фору, сэр, — сделав ироничный книксен на манер знатных барышень, парень, что, по мнению Саске, являлся главарём этой шайки, указал на Учиху шпагой, — дабы вы сняли свой плащ там, брюлики и золото, мы же не хотим замарать их кровью, а то потом отмывать всё это, … такая морока, знаете ли, — сделав круговой жест рукой, объяснил свои намерения незнакомец, подходя всё ближе, — так что, — кончик шпаги прошёлся по шее лошади, на которой сидел Инквизитор, — если сдадитесь, то при большом вознаграждении от ваших попечителей, мамочек там или невест, мы можем вернуть им вас даже не по частям и, … — Какой же ты болтливый, — прервав вора, Саске пришпорил лошадь, от чего та, дёрнувшись назад, лягнула передними ногами болтуна, что тут же повалился от тяжелого и неожиданного удара на землю. В тот же момент Учиха плавно соскользнул с коня, отражая удар клинком со стороны одного из сподвижников бандита, и, перехватив поводья беснующегося скакуна, поднёс к губам палец, призывая воров, готовых кинуться на них, к тишине под забитый скулёж со стороны их возможного главаря. — Т-ш-ш, вы же не хотите, чтоб моя лошадь затоптала его, — указав оружием в сторону валяющегося и скрипящего зубами неудавшегося разбойника, что прижимал к себе руку, катаясь у ног коня, что беспокойно перебирал копытами, — лягнёт в голову и всё, прямо к праотцам, — продолжил нагнетать ситуацию Инквизитор, когда шайка в нерешительности замерла, будто ожидая команды или какого-то знака со стороны своего атамана. Вымученно простонав, пепельноволосый, чьи светлые патлы успели покрыться слоем пыли и земли, втянул в себя тяжело воздух и процедил, что-то явно похожее на«иди к черту», при этом сплюнув кровь с собственным выбитым зубом под высокие чёрные сапоги Учихи. — Значит, мне его отпустить? — глянув на это убожество, Саске переспросил, игриво приподняв брови, и на мгновение выпустил из рук поводья коня, от чего незнакомец побелел, как мертвец, видимо, не ожидав, что его «жертва» и в самом деле выполнит угрозу. — Стой-стой! Мы уйдём! — замахав целой рукой в сторону всё ещё фыркающей лошади, названный Инквизитором «варвар» панически заголосил, — Сдаёмся! Только убери от меня эту скотину! Обернувшись к сторону приспешников разбойника, которые с опаской убирали оружие, не сводя глаз со своего командира, который пытался отползти от коня, что так и норовил приложить его подковой, Учиха удовлетворенно кивнул и, придерживая лошадь, отвёл ту в сторону на пару шагов, остерегающе прибавляя: — Не советую отходить от своих слов и пытаться застать нас врасплох повторно. — Думаешь, у меня так много зубов, чтоб я мог позволить себе ими разбрасываться? — фыркнул предводитель шайки, поднимаясь на ноги с помощью руки одного из своих сообщников, после чего повёл подбородком, — То, что мы вас отпускаем, … — Вы? — Саске не сдержал насмешки, что криво отобразилась в уголках его губ. — Вы, мы, какая разница, — отмахнулся от подаваемого ему плаща вор, — в тюрьму нас всё равно никто не посадит, — заявил парень, будто бы от него это и в самом деле зависело. — Ибо моё имя Ходзуки Суйгецу и, как вождь «Хэби», я скорее подохну тут, чем сгнию в кандалах. — Разве речь идёт о тюремном заключении? Я не стражник и не капитан, дабы наводить порядки в местных землях, — пояснил Инквизитор, уклоняясь от того, чтобы представляться, — меня интересует кое-что другое, и, возможно, вы даже мне подскажете. Как далеко отсюда находится деревня Коэн? — Коэн? — переспросил назвавшийся Суйгецу, вытирая тыльной стороной ладони кровь с разбитой губы, — Это не та, где глава недавно помер? — обратившись к кому-то из своих и получив неуверенный кивок, парень продолжил, — Да, недалеко она, но мы уж лучше в лесу посидим, чем местных трогать будем, — словно вспомнив о чём-то, тут же вставил Ходзуки. — Чем же вас так привлекла дорога в чаще мрачного леса, что вы брезгуете крестьянами? — забравшись на коня, спросил Учиха, повернув голову к Наруто, который всё это время собирал свои вещи обратно в раскрытый саквояж, а теперь, чертыхаясь, пытался забраться на лошадь, — Пять серебряных тому, кто поможет этому балбесу, — закатив глаза и достав двумя пальцами из внутреннего кармана мундира монету, пообещал Саске, — и дам в два раза больше, если проводите нас до Коэн. Разговор на основе денег всегда имел эффект куда больший, чем уговоры, дипломатия или мнимое очарование. Однако, от старого доброго подвала с раскаленной кочергой Саске считал, что грех отказываться, но за неимением оного, он решил использовать местных ворюг в ключе провожатых иным способом. — А что в нём мрачного-то, сэр? — в свою очередь поинтересовался Суйгецу, свистнув одному их своих приспешников, который тут же подскочил к писарю и подсадил его на коня, за что сразу же поймал серебряник, брошенный ему со стороны Учихи. — Все знают правила же: «Не сходи с дороги, не ищи подмоги, назад не гляди и ведьму не зови», — нараспев промурлыкал себе под нос парень, — если их соблюдать, никто не тронет. — П-ф, ведьма, говоришь? Что за глупые детские стишки? — нахмурив брови, фыркнул Учиха. — Звучало на самом деле как-то иначе, но для запоминания детям втолковывают именно так, чтоб не заблудились, — пожал плечами Суйгецу, после чего резко развернулся и посмотрел на Саске, — а вы, сэр, разве в ведьм не верите? — Я похож на идиота? — даже не скрывая высокомерия ответил Инквизитор, дёргая поводья и ведя лошадь неспешно вперед, — Единственная великая сила, какая бы она не была, есть только у Бога, остальное лишь преувеличения, россказни и глупые страшилки, рассказываемые детворе, чтобы они не совались куда им не нужно. — Узнаю церковную риторику, …- взгляд единственного глаза Ходзуки сузился, — вы из этих что ли? — парень сложил руки вместе в молитвенном жесте, от чего Саске сжал губы в тонкую нить, затем отодвинул ткань плаща, показывая инквизиторскую пряжку у себя на груди, чем вызвал лёгкое оцепенение у главы бродяг, которое тот попытался скрыть, но из-за слишком подвижной мимики его лица вышло весьма неважно. — О-о-о, какие люди нынче выехали из столицы, — округлившийся глаз, оценивающе пробежался по серебряному знаку, от чего Саске пришлось будто бы ненароком коснуться недавно вложенного в ножны клинка, дабы урезонить даже эту попытку высчитать за сколько удастся сбыть украшение. — И как же к вам теперь обращаться, мм, Ваше Святейшество? — предположил Суйгецу, убирая ногой сетку землистого цвета с дороги, под которой разбойники, по предположению Учихи, прятались в выкопанной заранее траншеи для неожиданного нападения на путников. — Было бы весьма лестно, но это обращение подобает к Великому Инквизитору, — невольно поморщив нос даже о косвенном упоминании Мадары, Саске, провожая воров глазами, заметил, что основное их число осталось рядом с зеленой насыпью, а ведёт их лишь Суйгецу, взявший у одного из разбойников факел, да идущий позади них крупный рыжеволосый молодой парень, который на голову точно был выше их всех. — О, у вас там ещё и своя иерархия, — словно впервые об этом слыша, удивленно протянул Ходзуки из шайки «Хеби», освещая разбитую, но когда-то очень давно, судя по всему, вымощенную камнем дорогу огнём, — тем не менее, сэр, в Коэн и впрямь не помешал бы Инквизитор, у вас там святая вода, серебряный кол и пули есть? — Что за вздор? Мои полномочия связаны с расследованиями, искоренением ереси и препятствием распространения заблуждений фанатиков, а не с борьбой с чьей-то разыгравшейся фантазией, — с долей раздражения от того, что его принимают за какого-то воителя с нечистью, пояснил Учиха. — Тогда вам придётся расширить ваш спектр обязанностей, Ваше Святейшество, — выждав несколько секунд, но не без доли ехидства в голосе всё-таки продолжил Ходзуки, — и закупиться этим добром в местной церкви, заодно не помешает пара пинт эля из таверны. В Коэн происходят вещи, которые на трезвую голову понимать бесполезно. — О, ну, это запросто, успокоили прям, — подал голос позади Наруто, после чего более беспокойно прибавил, — сэр, ещё, так на минуточку, не поздно ведь повернуть назад и вернуться в столицу, да? Я уверен, что там нет ничего, что стоило бы вашего внимания! — Дорога свободна, Узумаки, вам никто не мешает вернуться в Коноху, — махнув рукой, будто бы прощаясь с писарем и нисколько об этом не жалея, Саске обратился к провожатому-лиходею, — И что же такого происходит в Коэн, раз даже бравое ворьё обходит деревню стороной? — Даже не знаю с чего начать, … ну, люди пропадают, чаще дети, — тихо пробормотал Суйгецу, оглянувшись назад и подмигнув Наруто, который боязливо вцепился в коня, но не поехал обратно, — из леса доносится пение, музыка, … бывает, вспыхивают сами по себе здания, а скотина как-то раз будто бы с ума посходила, так бесновались, что пару стойл снесла, … — Дети убегали в лес, играли, пели, кто-то поджигал из зависти дома, а скот, … покажи им подожженную палку, они уже врассыпную кинутся, — выдвинул первые версии, что пришли ему в голову Саске, под недоверчивый взгляд со стороны Ходзуки, — тут и дилетант поймёт, что это всего лишь жалкий спектакль. — А как вы объясните то, что как-то стая воронов напали на послушницу и едва ли не до смерти её заклевали? — Кто-то мог подсыпать хлеб или, … — Учиха на мгновение замялся, ища причину, по которой птицы могли бы так организованно действовать, — возможно, они были заражены какой-то болезнью, или кем-то намеренно выдрессированы, …это всё можно объяснить. К тому же, если б что-то угрожало людям, то почему Коэн не запросил помощи из Конохи? — Вы так наивны, сэр, — хмыкнул Суйгецу, — всех, кого посылали, так и не вернулись, поэтому удивительно, как вы вообще оказались здесь. — Было донесение, что глава Коэна Шимура Данзо погиб при странных обстоятельствах, — Наруто пробубнил это, сведя брови к переносице, — об этом, готов поспорить, болтают сейчас на каждом углу. — О, ну, коли умирает такая важная цаца, то сразу вся верхушка всполошилась, а как простой люд, то, это так, — с заметной неприязнью провожатый сплюнул себе под ноги через дырку, что теперь была в ряде его острых зубов, слюну с кровью, попутно про себя отметив, как удобно стало это делать. — Раз там происходят подобные, … — Инквизитор, поднял глаза к небу, со вздохом выдавливая из себя подходящее слово, — «странности», то позвольте узнать, почему ваша шайка пытается грабить дороги, по которым никто не ходит? — Почему же? Коэн располагается весьма удачно. Прям на границе со странами Воды, Ветра, Земли и Молнии, это крайне удобно, ведь все караваны проходят через Коэн, иногда, конечно, идут в объезд, но эти дорожки, прямо лакомые кусочки, что ни день, так ограбление века, … — Да что ты говоришь, поэтому сегодня вашу шайку уделал один конь, — озвучил мысли Саске Наруто, получив в ответ уязвленный взгляд со стороны Ходзуки, — да и глаза ты лишился, наверное, тоже из-за лакомого кусочка, … — Нет, — грубо отрезал Суйгецу, от чего Учиха даже остановил лошадь, переводя взгляд на разбойника, который кивнул в сторону открывшейся тропы, когда они вышли на пригорок, с которого была видна вся деревня, обнесенная частоколом. Вдалеке прослеживались дома, усадьбы и несколько построенных деревянных вышек для дозорных, что были неплохой мерой, по думам Саске, против бандитов и нападений диких животных. В центре возвышалась белоснежная церковь с конусовидной верхушкой и крестом на ней, вокруг которой будто бы и строилось поселение, словно желая получить божественную защиту от недоброжелателей. Где-то ещё были видны редкие огни, несмотря на глубокую ночь, а также вытянутые постройки. Место оказалось на удивление мирным, спокойным и живущим в своём тихом ритме, в отличие от шумного и всегда горящего разноцветными фонарями города, где что днём, что ночью можно было услышать гогот пьяных работяг из пабов, свисты уличных торговцев и хихикающих у порта шлюх. — Ты спросил, что случилось с моим глазом, да? — совсем невесело хмыкнул провожающий их разбойник, развернувшись к Наруто, который неуверенно кивнул, сомневаясь в том, что хочет слышать ответ, — Его забрала тварь, живущая в этом лесу, — руки Суйгецу взметнулись в воздух, плавно рассекая тот и показывая на всю ширину прорастающих деревьев, которые плотным кольцом держали деревню. После этой будоражащей воображение Узумаки фразы, вор под обеспокоенный и надменный взгляды поднял небольшой кожаный мешочек, который будто бы из неоткуда отказался у него в пальцах, — и, да, можете не раскошеливаться, Ваше Святейшество, свою плату я уже взял. — Это же мои деньги! — встрепенулся Наруто, изумленно похлопав себя по карманам, а затем разгневанно зашипел на Ходзуки, — И когда ты только успел, чёртов ворюга, …. — А ты докажи, что это я, — зубастая улыбка на секунду озарила лицо проводника, который нахально-почтительно поклонился Узумаки, после чего юноша, поднёс ладонь к голове, словно снимая невидимую шляпу и кивнул на этот раз Саске, что настороженно положил ладонь на ножны клинка за подобный беспардонный жест в свою сторону, — добро пожаловать в Коэн, Инквизитор.