Всё во Вселенной ритмично. Всё танцует. Ангелу М.
- Александр! - Алексей Игоревич осторожно потряс своего более реалистичного двойника за плечо, что уже само по себе было весьма неожиданно. Алексей Александрович сонно приоткрыл глаза, щурясь от проникающего через окно солнечного света. - К нам гости, - почти виноватым тоном пояснил зеркальный Каренин своё внезапное поведение. Мужчина смутно припомнил, что задремал накануне прямо в кресле, где-то в середине их с двойником очередной шахматной партии. И судя по нынешней собственной дислокации, по крайней мере в этом вопросе память его не подводила. Вызнав у собеседника, что такой непредсказуемый визит ему сейчас нанесла графиня Лидия Ивановна, Каренин спешно привёл себя в порядок и расположился за письменным столом. Зеркальный двойник его встал чуть в стороне, опираясь рукой на спинку кресла и выжидательно уставившись на дверь. И как бы странно это ни было, но присутствие где-то за плечом сей незримой фигуры прибавляло Алексею Александровичу спокойствия и уверенности. Первым в кабинет влетел парфюм графини, а уж затем только вплыла и она сама. Лидия Ивановна выглядела чем-то весьма взволнованной и обеспокоенной, изящно поздоровавшись с хозяином дома, она опустилась в кресло напротив и принялась невольно теребить желтоватыми сухими пальцами ткань юбки. Каренин же, наблюдая за этой дамой, не без удивления отмечал абсолютное к ней равнодушие. Прежде Алексей Александрович весьма положительно отзывался о графине и, в целом, мог даже считать её ближайшим другом семьи. Теперь же Лидия Ивановна не вызывала в его сердце ни единого отклика кроме странной жалости по отношению к этому потерянному и неуклонно стареющему существу. - ...и то, как вела себя она на скачках, и как при этом выглядели Вы! Ох, дорогой мой друг, я так переживаю, - разливалась меж тем графиня, с едва заметным обожанием глядя на Каренина, но не замечая того, что тот больше поглощён собственными размышлениями. - Ну что же Вы молчите? Прошу, объяснитесь. А то, боюсь, не будет мне покоя. Алексей Александрович опустил взгляд на столешницу, где уже были разложены чистые листы - ведь он пока так и не собрался написать ответ Анне. На мгновение Каренин всерьёз задумался, не рассказать ли всю эту ситуацию ей - графине? В конце концов, женский взгляд на проблему мог бы быть новым и полезным. Но затем он посмотрел на замершую в ожидании ответа Лидию Ивановну, краем глаза отметил спокойное лицо Алексея Игоревича и принял решение: - Право, графиня, тут не о чем беспокоиться, - мужчина откинулся на спинку кресла и привычным жестом скрестил пальцы. - Просто моей жене нездоровится, а вчера она подвергла себя излишним переживаниям. Ей стало хуже, вот я и поспешил увезти её домой. - Ах, как же Вы великодушны, - всплеснула руками Лидия Ивановна. - И всё же Вы выглядите ужасно усталым. Прошу, приходите сегодня вечером ко мне на званый ужин! Уверена, это поможет Вам отвлечься от грустных мыслей. Нет-нет, возражения не принимаются! - Как пожелаете, графиня. Я приду, - с улыбкой кивнул Алексей Александрович, раздумывая о том, что, возможно, выход в свет действительно немного примирит его с внутренними страданиями. - Вы будете с женой или одни? - уже уходя, с порога, уточнила графиня. - Скорее всего, один. Если жене моей не станет лучше, - тактично отозвался мужчина, и Лидия Ивановна удалилась, а сам Алексей Каренин перевёл задумчивый взгляд в окно. - Бедная женщина. А ведь когда-то она нравилась мне. - Когда-то и я любил Анну, - пожал плечами Алексей Игоревич, занимая освободившееся после графини кресло. Его собеседник кивнул, соглашаясь с невысказанной мыслью о переменчивости человеческих отношений. Затем он вновь обратил внимание на пока девственно чистые листы бумаги, взял перо, но так и замер, не в силах осознать того, что хотел бы написать. После ещё двух безуспешных попыток начать письмо Анне, Алексей Александрович отложил принадлежности и поднял взгляд на двойника: - Что мне делать? Что вообще может обманутый муж сказать в ответ на признание жены в неверности? - А что думаешь ты о ней? - после паузы произнёс Алексей Игоревич, всматриваясь в лицо оппонента. - Я? - мужчина надолго замолчал, представляя себе супругу и анализируя возникающие при виде неё чувства. Не будучи достаточно уверенным в собственных эмоциях, лишь одно он мог сказать однозначно: любовь и привязанность давно уж остались в прошлом. - Я ненавижу её. Ненавижу за её предательство, недальновидность и то, сколь пренебрежительно она отнеслась и ко мне, и к нашему браку. Ненавижу, кажется, даже память о ней. Ненавижу дом, в котором мы жили вместе и в котором растили нашего сына. Ненавижу... сына... Алексей Александрович зажмурился, едва удерживаясь от желания потрясти головой, лишь бы только отогнать обступившие его видения. Впрочем, с ролью спасителя прекрасно справился уже давно ставший до боли привычным голос: - Сейчас чувства твои особенно остры от свежести нанесённой раны. Подожди немного - и они успокоятся. Поверь мне, никто не виноват в случившемся, - Каренин приоткрыл глаза и удивлённо воззрился на собеседника. - Да, никто. Ты не виновен ни в чём, не стоит корить себя за то, что ты якобы не уделял ей достаточно внимания. Но она, наверное, тоже не виновата - по крайней мере, не в том, что чувствует сама. Во мне она вызывает неприязнь лишь своим поведением, своей ложью и тем, сколь беспечно относится к себе и окружающим. И уж точно ни в чём не виноват Серёжа - он лишь жертва этого рушащегося брака. Только представь, каково ему? Ведь он даже не знает, в чём размолвка между его родителями... Мужчины переглянулись. Наконец Алексей Александрович глубоко вздохнул и покачал головой: - И всё же не устаю поражаться твоим суждениям, Игорь. При этом понимаю, что всё сказанное тобой - правда. Да и ты вовсе никогда не врёшь. Хоть кто-то никогда не врёт мне, - последнее предложение он выговорил шёпотом, вновь уставившись на всё ещё белые листы. Впрочем, после этого недолгого разговора буря противоречивых эмоций немного улеглась, и Каренин смог спокойно сосредоточиться на проблеме. - Анна беременна, и если я сейчас начну предпринимать действия по делу развода, это пошатнёт лишь сильнее её и без того слабое здоровье. К тому же, у нас всё ещё есть общий сын, которому сложно будет в нынешнем возрасте объяснить причину расторжения брака. Нет. Думаю, со всем этим стоит повременить. Пожалуй, я дам ей ещё один шанс - шанс на спокойную жизнь и шанс на положение в обществе. Развод перечеркнёт её судьбу... Она этого не заслужила. Алексей Игоревич молча кивал, прислушиваясь к ходу размышлений собеседника. Вместе они сформулировали письмо, общая суть которого сводилась к простейшей истине: свет не будет знать о преступном положении Анны, покуда Анна продолжает вести себя пристойно и сообразно роли мадам Карениной. Но если она оступится опять - будет развод. Более того, холодностью и сухостью тона письмо намекало, что прежние чувства Каренина к супруге уже ею благополучно убиты, а потому собственное общество он ей навязывать не планирует. Но хочет, чтобы вся эта неприятная ситуация не задевала сына. Готовое послание было отправлено на дачу Карениных, после чего сам глава пока ещё не распавшейся семьи смог выдохнуть почти что облегчённо. Где-то под сердцем до сих пор скреблись раздражение, боль, обида, разочарование - но они уже не имели над ним власти. Мужчина поднял взгляд на своего двойника и легко коснулся лежавшей поверх бумаг руки, тихо благодаря и с каким-то ещё одним слабо опознаваемым чувством ловя ответную улыбку.* * *
К вечеру чета Карениных прибыла гостями на ужин к графине Лидии Ивановне. Уже далеко немолодая хозяйка бала с волнением и участием следила за супругами, но ни один из них не выказывал каких-либо определённых эмоций. Анна смотрелась болезной и усталой, сам же Каренин - скорее скучающим. Но когда мужчина отошёл ненадолго, увлёкшись разговором с кем-то из коллег по работе, Карениной передали письмо. Быстро пробежав его глазами, женщина испугано вздохнула, а на лице её едва заметно проступил предательский румянец. С излишней торопливостью спрятав конверт, Анна извинилась перед графиней и едва ли не бегом покинула зал, провожаемая лишь печальным взглядом супруга. После этого инцидента Алексей Каренин скрылся от шума и толпы на балконе, надеясь, что прохладный ночной воздух и бокал чего-то спиртного, прихваченный с собой, помогут ему наконец-то успокоить волнения. Почти заворожённо он следил за стремительно удаляющейся каретой, увозящей прочь некогда любимую им жену. Очнулся мужчина только услышав хлопок двери: оказалось, его зазеркальный гость позаботился о полной изоляции. Теперь от зала их отделял искусно выполненный витраж, и на балконе можно было услышать только музыку и невнятный гул голосов. Алексей Игоревич подошёл к перилам и облокотился на них подле двойника. Какое-то время они молча смотрели на небо, пока вдруг Алексей Александрович, допивавший остатки янтарной жидкости в бокале, не усмехнулся своим мыслям. Повернувшись к своему не совсем реальному спутнику, он вдруг протянул руку. Отражённый Каренин удивлённо выпрямился, признавая в этом жесте приглашение на танец. Они так и не произнесли ни слова. Алексей Игоревич чуть склонил голову, будто уточняя: ты уверен? Алексей Александрович хмыкнул и улыбнулся: иначе бы не предлагал. И тогда двойник кивнул и вложил свою ладонь в протянутую руку. Под доносившиеся переливы мелодии легко удавалось танцевать, пространства балкона как раз хватало для одинокой пары, а заметить их здесь никто из гостей бала всё равно не мог. Алексей Александрович старался ни о чём не думать, полностью отдаваясь обычно столь непривычному ему действу (как любой светский человек, Каренин прекрасно умел танцевать - но никогда этого не любил, предпочитая тратить время на балах за непринуждёнными беседами). Но иногда обрывочные мысли всё же пробегали в его сознании, и тогда он понимал, что это очень странно: столь отчётливо чувствовать рядом с собой, практически в своих объятиях человека и знать, что больше никто его даже не видит. Понимал он и то, что ему не кажется странным этот танец и эта обычно непозволительная близость. Напротив - тепло и уверенность вальсирующего подле него человека вступали в резонанс с какими-то глубинными эмоциями и рождали ни с чем не сравнимое чувство спокойствия и даже правильности происходящего. Мелодия уже давно завершилась и сменилась кадрилью, но двое мужчин так и не разомкнули объятий. А заглянувшая мимоходом на балкон Лидия Ивановна могла увидеть, как Алексей Каренин с совершенно нехарактерным для него мечтательным выражением лица стоит у перил, крепко обхватив себя за плечи руками, и что-то негромко шепчет усыпанному звёздами небу. Графиня выскользнула незаметно и столь же тихо прикрыла дверь. Ей был неописуемо приятен сам тот факт, что столь счастливым дорогой её сердцу Каренин был именно на её балу. На утро Алексею Александровичу казалось, что накануне он слишком много выпил. Мужчина с трудом вспоминал события прошлого вечера, но ощущение тепла и уюта до сих пор накрывало его с головой. Из закоулков сознания же ему удалось вычленить лишь несколько обрывочных образов: ночное небо, отдалённо переливающиеся аккорды, пьянящие ароматы и чьи-то губы в совершенно неподобающей близости от его собственных.