Это не страсть. Тут ярости больше.
На берегу Черноводного залива собралось огромное количество людей. Королева, идя по мокрому холодному песку босыми ногами, вдыхая ледяной утренний воздух, смотрела на едва заметную от слияния цветов воды и неба линию горизонта. Богачи расположились в специальной ложе. Дамы и господа скучающим взором глядели на идущую как на казнь королеву. Незначительный ветер играл с их тёплыми одеждами, причёсками и с балдахином над их головами. Высоко летающие чайки задушевно кричали, прерывая всеобщую тишину. Даже толпа бедняков, худо одетая, посматривала на королеву. Женщины прижимали к себе детей, укрывая их от холода (а возможно, и от зверски взирающих на них глаз железнорождённых). Возле моря стояли только люди Эурона. Кто-то даже зашёл в воду. Серсея оцепенела, заметив мужа, стоявшего по колено в воде. Он держал в руках корону то ли из деревяшек, которые выбрасывало море, то ли из костей некой рыбы. К морю подпустили только Квиберна, держащего чёрное покрывало. Пока десница не заметил, Серсея отвела от него взгляд, чтобы не показать страх перед железнорождёнными. Как только королева вошла в окружение моряков, они подняли подбородки, будто встречая капитана. Наверно, только множество взглядов подогревало её, не давая замёрзнуть. Король взял её руку, затаскивая в море. Сделав шаг в воду, Серсея приостановилась. Внутри неё застыло всё. Дыхание. Сердце. Кровь. Внутренности скрутило, образуя из них водоворот. Серсея глубоко втянула воздух, едва не подавившись им. Она не почувствовала руки Эурона и сдавила её пальцами, впившись ногтями в жёсткую кожу. Посмотрев на него, Серсея вспомнила: «Я не уверен, я просто ни о чём не думаю». Может, это и позволяло ему стоять в ледяной воде, совершенно не пугаясь этого? Серсея шлёпнула ногой по воде при новом шаге. Муж улыбнулся. Глаза его сливались с морем. Увидев в них своё отражение, королева улыбнулась в ответ. Если он её утопит, то она всё равно будет улыбаться. Так, верно, шагала в пламя Дейенерис Таргариен. Пламя хуже воды. Старец пихнул её в плечо. Серсея присела на колени. Море качало её из стороны в сторону. Они не рассчитали с глубиной, и колени Серсеи слегка приподнимались при движении воды. Ничего не сказав, беловолосый пихнул, держа её за затылок, в воду. До неё глухо доносились его слова. Пусть Серсея, служительница твоя, родится вновь из моря, как и ты. Пальцы её корябали песок. Она слушала море. Как плескалась вода о её тело. Как проникало оно под вздымающуюся робу, обволакивая всю. Здесь, внизу, под водой, было гораздо теплее. Благослови её солью. Серсея раскрыла глаза. Голубоватая пелена заволокла их. Благослови её камнем. Сердце принимало тот же ритм биения. Водоворот в животе рассасывался. Ей мерещились падающие с крепостной стены сундуки прежней жизни и поедавшие их рыбы. Благослови её сталью. Джейме. Томмен. Джоффри. Мирцелла. Их лица, синеватые и бледные, чудились в толще вод. По одному они зарывались в вязком песке. Их тела обхватывали тонкие зеленоватые, красные, лиловые водоросли. Слушай волны. Слушай бога. Грудь давило изнутри. Серсея уцепилась за песок, как за спасительную руку. Она обещала выжить. Назло всем. Он говорит, что не будет нам королевы, кроме Серсеи Грейджой. Вода обволакивала её и уносила за собой боль, смывала остатки прошлого, пребывая вновь с новыми силами. Да утонет прежняя Серсея. Пусть лёгкие её наполнятся морской водой. «Вдохни!» — пронёсся шёпот вокруг королевы. Она вняла шёпоту. Губы её разверзлись, впуская в себя солёно-горькую воду. Серсея дёрнулась, отталкиваясь руками от песка, но её придавили сверху. Да съедят рыбы то, что туманит ей глаза. «Дыши!» — прошептало море. И Серсея дышала, уже не замечая ничего впереди себя. Что мертво, умереть не может, но восстанет вновь, крепче и сильнее! Наконец, её голову отпустили. Серсея повисла в воде, отдаваясь её воле. Мир в одно мгновение исчез под морской гладью. Волны скрыли всё, что было прежде. Наступила спасительная тишина. Без боли. Как будто старая мать с кроткой усталой улыбкой на лице обхватила своими дряблыми, но такими тёплыми родными руками. А затем из темноты, из глубин, которым нет дна, выплыло колющее глаза солнце. Серсея очнулась, отхаркивая воду. Вместо солнца она узрела перед собой мокрых моряков, окруживших её, как стена. — Сегодня, — прокричал утробный старческий голос с призывом. Железнорождённые расступились, давая дорогу королю. В руках Эурон нёс корону. Серсея поднялась, чтобы выплюнуть остатки воды, от которых першило в горле. — Сегодня Утонувший бог обрёл жену! — донеслось до её заложенных ушей. — Славьте королеву Серсею! Серсея отряхнулась от воды, как от мерзости. Корона оказалась слегка великоватой. Поддерживая её, Серсея встала на трясущиеся от холода ноги. Мир виделся чужеродным. Серсея беспомощно оглядывалась на людей, ещё больше скучившихся у берега. Седой жрец произносил молитву, вознося к небу руки. И вдруг, как птичий клёкот, пронеслось в рядах железнорождённых её имя. — Серсея! Серсея! Серсея! — кричали они. Сначала медленно, потом наращивая темп. Королева сделала поворот вокруг себя, чуть не упав. Она тут же попала в объятия Квиберна, накрывшего её тёплым покрывалом. Королева застыла, раскрыв рот. Её имя, сложное для столь быстрого произнесения, летало вместе с ветром, и море одобрительно шуршало волнами. Моряки били себя в грудь, подымали вверх топоры и мечи, подбрасывали шлемы. Эурон, сияющий улыбкой, подхватил её на руки. Королева рефлексивно прижалась к нему, будто боясь упасть. После того, как все умолкли, супруг поставил Серсею около себя. Королева осмотрела лицо каждого пирата. То ли Семеро, то ли действительно Утонувший бог не оставили её сегодня. Сердце нервно трепетало. Так, что хотелось закричать от переполняющих чувств. Глаза королевы заметно увлажнились. Она скривила губы, чтобы не расплакаться, но слёзы против воли брызнули из глаз и крупными каплями покатились по щекам на мех. — Серсея, именуемая Первой, королева Андалов, Ройнаров и Первых Людей, получившая благословение Утонувшего бога, награждается прозвищем Непотопимой, ибо прошла она обряд утопления, что не проходила ни одна жена, — раскатисто произнёс Квиберн. Он коснулся её плеча, и королева подняла мокрые глаза на людей. — Этот обряд выражает её верность и искреннюю любовь к Его милости королю Эурону, её уважение к народу железнорождённых. К ним подошёл Мокроголовый, и Квиберн замолчал. Серсея прижимала к себе покрывало. Под губами её заметно стучали друг о друга зубы. Зная, что седой старик готовится к речи, она сбросила покрывало, поймав на себе восхищённый взор супруга, и выступила чуть вперёд. — Славьте Его милость, короля Эурона, — обратилась она к железнорождённым, прежде всего. — Ибо он являет собой истинного Утонувшего бога. И настанет время, когда Штормовой бог — Дейенерис Таргариен, будет разбита могучей его силой. Железнорождённые затрещали щитами и оружием. Выстроившись в ряды, они подняли Серсею и Эурона на руки и понесли на плечах вдоль узких, непроходимых улиц Королевской Гавани под взгляды и улюлюканье толпы.***
Санса Старк развернула дрожащими от холода руками узкую бумажку, что поутру принёс облезлый ворон с одним целым глазом. Она хранила её полдня. Оставшись одна в мрачной столовой замка Мормонтов, леди Санса раскрыла письмо. Лишь губами она прочла написанное: «Эурон Грейджой, именуемый первым, объявляется королём Семи Королевств и их защитником». Пальцы её смяли послание и откинули его дальше вдоль длинного деревянного стола. — Ну и что там? Интересно? — с противоположного конца стола послышался голос Арьи. Санса безучастным взором окинула сестру. Та насмешливо улыбалась, словно знала, что в письме. — Это не приказ, не предупреждение об атаке, не угрозы, — проговорила тихим голосом Санса. — Пустые слова. Арья сжала губы в тонкую линию. — Думаешь, Эурон будет предупреждать тебя о нападении? Это самая изящная из угроз, что я когда-либо видела. Он занял Железный трон — разве не предупреждение? Санса уставилась на стол. Какая разница? Сестра пригубила за свои слова терпкий медовый эль. — Но я рада, — заявила она. — Я вычеркнула ещё одно имя из списка. Имя, которое угнетало меня больше всех. Санса горько усмехнулась одним уголком губ, подымая глаза на Арью: — Какое? Арья встала и зашагала по залу, пританцовывая. — Серсея, — чувственно шепнула сестра, будто имя было таким приятным и вкусным, как вино. Вся Арья растеклась в многозначительной улыбке. — Здесь не сказано, что она мертва, — возразила Санса. Она откинулась к стене. Меньше всего она сейчас хотела бы думать о Королевской Гавани и сидевших там королях. — Эурон на троне, она и без того труп, — весело заявила сестра. Санса нахмурила брови. Безумная радость Арьи не передавалась ей, отзываясь в Сансе скрытой подавленностью. Главная леди Винтерфелла, подожжённого при войне с Иными, слабо кивнула сестре, не зная сама зачем. За Арьей она наблюдала исподтишка. Выдержать взор искрящихся тёмных глаз было сложно. — Меньше всего меня занимает Серсея, — призналась Санса, глядя на пылающие свечи, подвешенные над потолком, доски которого уже давно почернели. Такой же чёрной казалась ей собственная жизнь. Арья отхлебнула эля и спросила: — Что тебя вообще занимает? Ходишь вечерами на улице, всматриваясь вдаль, как будто ждёшь, что тебя поймает какой-нибудь разбойник или мертвец. — Она вдруг остановилась. — Ты что-то думаешь о Джоне?.. — О короле Эйегоне! — поправила Санса. Санса не знала, как его звать. Он всегда казался ей истинным волком, Старком. Теперь, когда он приходил к ней, она терялась и забывала слова. Арья присела напротив и взяла левую руку сестры: — Но сейчас ты меньше всего должна опускать руки. Ты должна быть сильной. Ты Леди Винтерфелла… Санса выдрала из её рук свою: — Нашего дома нет! Опять. Если ты думаешь о скорой победе — напрасно. Армия слаба. Половину наших людей сожгли драконы, среди солдат разброд… — Арья вдруг прижала указательный палец к губам, и Санса успокоилась, взглянув на проход, в котором появился Давос Сиворт. — Сир Давос, — плаксивым, надломленным голосом произнесла Санса. — Миледи, собирается важное заседание. Наш король Эйегон просит вас быть там, — Санса поморщилась, будто услышав что-то на непонятном, чужом языке от ненавистного ей человека. — Что стряслось? — влезла Арья. Санса недовольно посмотрела на неё. Бесцеремонность сестрицы её злила всегда. С самого детства. Давос, смиренно поглядев ей в глаза, объяснил: — Армия Эурона Грейджоя отбила Кастерли Рок. Обсуждается ответный ход. Санса резко встала из-за стола и подошла к Давосу: — Передайте Его и Её милости, что я плохо себя чувствую и не смыслю ничего в войне. Она покинула столовую нервным шагом. Давос покачал головой, глядя ей вслед. Арья спросила: — А Матерь Драконов понимает, что наша армия слаба? Давос помрачнел: — Если мы хотим победить, то сейчас самый подходящий момент. Мы полагали, что Эурон вряд ли уплыл на свои острова после всеобщего совета в Королевской Гавани. И наши худшие опасения подтвердились. Теперь он коронован и сидит на Железном троне, хотя там должен быть ваш… — Давос запнулся. — Брат. Арья с улыбкой ответила ему: — Полагаю, что и я не смыслю в военном деле. Пойду к сестре, ей нужна моя поддержка. Рыцарь кивнул ей, пропуская в длинный чёрный коридор, ещё хранивший запах тела Сансы.***
Огромное красное чудовище с панцирем и клешнями, окружённое зеленью и овощами, было украшением праздничного стола. Серсея напрасно надеялась, что поднесённая ей Эуроном клешня станет единственной его выходкой. В ту же минуту в зал привели омытую, чистую, одетую в платье тёмного цвета Яру и привязали её за шею к стулу. Серсея перевела вопросительный взгляд на супруга. — Пусть это будет небольшим семейным ужином, — пояснил он, взявшись за вторую клешню сваренного монстра. Серсея натянуто улыбнулась ему. — К чему привязывать членов семьи к стулу? — тыкая вилкой в клешню, чтобы нащупать в ней мясо, спросила королева. — Моя племянница не знает нормы приличия и не умеет держать осанку, — Эурон метнул взгляд на Яру. Серсея понимающе кивнула. Он разрезал часть жуткого существа и подал его Яре. Девушка посмотрела на тарелку и опрокинула её на пол. — Я не голодна, дядя, — сквозь зубы сказала она. — Я не съем ни куска с тобой за одним столом. — Она посмотрела на Серсею и, улыбнувшись, продолжила: — желаю вам приятно подавиться. Единственное, что бы я тут съела, это вырезанную собственными руками одну из частей твоего тела. Серсея оставила попытки нащупать мясо. Эурон тихо рассмеялся. — Сегодня у нас ужин с шутом, — объявил он Серсее, накалывая белое мясо. Тут же взор его помрачнел, и королева на миг затаила дыхание, чувствуя гнев мужа всем телом. — Какой из ножей тебе дать, племянница? — он сжал губы. Щёки под густой щетиной покраснели. Серсея вжалась в спинку стула. Таким разгневанным он не был даже при внезапных бунтовщиках. Королева, недолго думая, накрыла ладонью его левую руку и сдержанно улыбнулась. — Я предпочитаю топоры, — оскалилась Яра. Эурон напряжённо втянул воздух. Серсея ощущала, как бьётся под её ладонью вена на руке мужа. Это была лишь малая часть его гнева. — Ваша милость, — вдруг обратилась к Эурону королева. Она резко замолчала, когда муж обратил на неё внимание, не ожидая этого. — Я… я бы хотела… — Эурон терпеливо ждал её слов. От волнения её корона из плавника чуть съехала вниз. Дверь столовой распахнулась, впуская крохотную, как мышь, молодую служанку, не глядевшую ни на стражников, ни на короля с королевой, только под ноги. Она присела на колени, также не подымая взгляда, пряча лицо под копной чёрных волос, и протянула Его милости свёрток бумаги с печатью, где был изображён кракен. Серсея по громкому стуку в сердце поняла, что это за письмо. Только девушка вела себя необычно. Эурон не отличился истязанием служанок. Король развернул письмо. Серсея увидела полуразмытые водяными каплями буквы. При чтении Эурон засмеялся. Так, что королева содрогнулась. Смех не предвещал ничего доброго. В окно ударил поднявшийся ветер, будто желая ворваться в столовую, однако после этого и смех Эурона прекратился. Эурон стиснул меж пальцев письмо до хруста бумаги и посмотрел на племянницу, затаившую дыхание. Яра сжала руки в кулаки. Её нижняя губа затряслась. Ветер ударил ещё раз. Эурон подорвался, отвязал Яру и притянул к себе. — Выходит, член у твоего братца есть. — Он накрутил бечёвку на кулак. — Ну, раз уж он отрастил такой большой член, ты ему больше не понадобишься… Свободной левой рукой Эурон схватил первый попавшийся нож из варёного чудища. — Ваша милость! — взревела Серсея. Его милость услышал её рёв. Поймав его острый, как бритва, ледяной взгляд, королева встала со стула. Правая рука её пожала левую. Пальцы обхватили кольцо на указательном. — Вы — король, и стоило бы показать перед народом эту власть. — Что вы предлагаете? — настороженно спросил Эурон. Серсея посмотрела на Яру, а затем на него и решительно проговорила: — Казнь. Казнь для железнорождённой. Эурон расплылся в лукавой улыбке. Она и ожидала, что ему придётся по душе. Яра посмотрела на королеву с безрассудной яростью. Серсея бросила на неё ни о чём не говорящий взор. Ничего другого не оставалось. Длинная процессия из короля и королевы, Квиберна, Горы, Мокроголового, железнорождённых и примкнувших к ним жителей Королевской Гавани, пёстрого отряда золотых мечей проследовала к берегу Черноводного залива. Серсея не прогадала. Луна, появившись на небе, призывала к берегу воды. Мокроголовый предсказал близкий прилив. Яру связали накрепко, чтобы она не смогла пошевелиться. Эурон приказал стеречь её двум Золотым Мечам, чтобы никто не смел подойти к девушке и отвязать её. Впрочем, жители остались довольны спектаклем. Они выкрикивали гневные ругательства в сторону изменницы. Наконец, когда всё утихло, Яра, прекратив попытки шевелиться, как ребёнок в пелёнках, отважилась позвать Эурона: — Эй! Выслушай хотя бы! — голос её звучал тихо, поглощаемый шёпотом волн. Несмотря на всеобщее негодование, Эурон обратил внимание на связанную и брошенную умирать племянницу. Будто не ожидая этого, Яра растерялась и несколько мгновений тупо оглядывала дядю. Серсея стояла в двух шагах от короля, беспрестанно наблюдая за разыгравшейся семейной сценой. Яра, наконец, осмелела: — Помнишь, как мой отец спас тебя? Эурон для удобства присел на корточки, разглядывая племянницу. Серсее показалось, что он устраивал это для собственного удовольствия. Как постановку. Он мотнул головой. — Я помню. Тебя едва не убили… Королева перевела взгляд на Мокроголового, который отчего-то подобрался чуть ближе к королю. — Ты бы не унёс ноги, если бы не Бейлон. Он пожалел тебя… — Зря, — процедил Эурон, подымаясь на ноги. — Надо было позволить меня убить. Он кивнул подданным и бросился прочь, шаркая по песку. Серсея не удостоилась его кивка и медленно поплелась в общей толпе вместе с Квиберном и Горой, не решаясь задать вопрос Эурону. Но чутьё львицы подсказало — эту историю ему вспоминать не хочется. Он бежал от воспоминаний. — Что вы задумали, моя королева? — Квиберн был рядом, но ей показалось, что он появился здесь внезапно. — Только так я могла спасти её, но мне нужна ваша помощь.***
Санса возвращалась в покои в позднее для леди время. Джон не заметил её отсутствия. Не послал к ней мейстера. Не попросил осведомиться о её здоровье. Она понимала. Его занимала королева Дейенерис — его родная тётя. За такую порочную связь королеву Серсею осудили на позорное шествие по столице, а Дейенерис уважать не перестали. Но Санса считала, что Дейенерис слишком высоко держала подбородок от того, что носила в себе ребёнка Джона. При входе в дом Мормонтов, стоя на крыльце, Санса ощутила чужое внимание. Она обернулась, выпустив облако пара. Двое синих, как лёд, глаза, блестящих в темноте, неотрывно смотрели на леди Винтерфелла безвольно, равнодушно, не понимая ничего. Сансу пробрала мелкая дрожь. Она укутала руки в муфту и вошла в дом. Горячий спор был слышен с порога. Улыбнувшись стражникам, Санса проследовала к пиршественному залу. Совет продолжался и за ужином. Старшая Старк остановилась перед залом, скучающим взором обведя его. Когда-то война была близка ей. Теперь Санса не чувствовала прежнего энтузиазма. Однако она задержалась. Королева Дейенерис в привычном чёрном одеянии с серебряной цепью в виде дракона на шее, сидела вместе с Джоном во главе стола. По правую сторону от неё расположились лорд Тирион, сир Джорах, всё время глядевший на неё пёсьим пламенным взором, лорд Варис, Миссандея с Наата, имеющая теперь унылый вид — прежде она цвела красотой. Около Джона сидели Бриенна, сир Подрик, сир Давос Сиворт, Лианна Мормонт и лорд Ройс. Покой их охраняли трое дотракийцев, чьи ненасытные взоры всегда пугали Сансу. Она поддалась дрожи и облокотилась о деревянный проём. Никто не заметил скрипа. Все были поглощены разговором. Дейенерис прорычала, как настоящий дракон: — Этот трон мой по праву, я слишком долго ждала, чтобы ударить. Мы спасли мир от опасности, и люди Семи Королевств поддержат нас. Санса заметила на лице Джона сомнение. Он ощупал бороду. — Ваша милость, — вступил Тирион Ланнистер. — Мой отец был мудрым человеком, и я принимал некоторые его мысли. Людей не убедить словами о правах. И, полагаю, у Эурона Грейджоя сейчас больше силы. Золотые Мечи из Эссоса — бывшие беженцы из Вестероса, они не будут стоять за вас, ибо не вы привезли их на родину. — О них речи не идёт, лорд Тирион, — возразила Дейенерис. — Принимайте в счёт великие дома, которые нам удалось спасти. — Вы помогли Северу, это правда, — согласилась Лианна Мормонт. Санса улыбнулась. У девочки хватало мужества говорить с королями и королевами так, как будто они её подчинённые. — Однако не забывайте, что не все дома к вам дружественны. На юге многие присягнули Эурону. — Они присягнули Серсее, насколько я знаю, но не Эурону, — пояснил сир Давос. — Не считайте его власть прочной. Он железнорождённый, бесчестный пират. Никто не присягнёт ему на верность. — Тогда зачем идти на битву? — спросила Лианна. — Стоит всего лишь подождать, покуда Эурона не свергнут люди. Наши бойцы не должны гибнуть ради боя с железнорождёнными. Санса неспешной, тихой походкой вошла в зал, обескуражив присутствующих. Она поклонилась королеве и королю. — Ваша милость, могу ли я сказать вам? Дейенерис внезапно расцвела и кивнула. — Серсея не мертва, я это знаю, — сказала Санса. — Вы можете не верить в это, но я знаю. Если бы её убили, все обратились бы против Эурона. Мне кажется, вам стоит учитывать и её. Эурон не держит её пленницей, иначе бы и тогда дома юга обратились против него. Дейенерис понимающе кивнула ей. — Спасибо, леди Санса, за ваше слово, я уважаю его, — проговорила королева. — Но мне без разницы, кто зовёт себя королём и королевой. У них могут быть рыцари и наёмники. У них нет Иных. — Ваша милость, нельзя пускать армию белых ходоков на людей, — возразила Санса. Дейенерис нахмурила брови. — Вас не станут чтить, как спасительницу. Вас окрестят предательницей. Лорд Ройс задумчиво посмотрел на Сансу. Она нашла в нём согласие с её словами. Джон же всё ещё сомневался. Тирион поднял на Старк одобряющий взор. Но последнее слово осталось за королевой. — Я пущу армию Иных не на людей, а на врагов. — Дейенерис поднялась над столом. — Пираты принесли много бед Семи Королевствам. Они убивали, насиловали и грабили… — Как и дотракийцы, — с напором вымолвила Лианна. — Так ведь жили эти всадники? Дейенерис, не ожидая возражений, угрюмо посмотрела на Джона. — Сейчас идёт война, — сказал он. — Мы все убийцы и воры. Только цели у нас разные. Лианна поднялась вслед за ним. — У меня, как у леди Медвежьего острова, была лишь одна цель — защитить свой народ от белых ходоков. И эта война прошла. — Леди Лианна, — обратился к ней Давос Сиворт. — Ваши люди издавна сражались против железнорождённых, а теперь островитяне на троне. И Эурон, будьте уверены, позволит им делать всё, что угодно. Вы правда думаете, что у вас больше нет цели? Лианна сомкнула губы, но в её взгляде промелькнуло согласие. Санса же, наоборот, безмолвно покинула совет.***
Серсея металась вдоль комнаты с львиной скоростью. Она бросала взоры на потемневший в окне под покровом ночи город, не видя, но понимая, что море уже плещется у берега, захватив его. Мокроголовый предрёк скорую смерть Яре Грейджой. Серсея по его оскалу поняла, что он не ошибается. Железнорождённые были довольны казнью. Они чувствовали море. Она теперь — тоже. Королева не трогала принесённого служанками вина, поглядывая на недавно сшитый женский костюм с кожаным коричневым корсетом на хлопковой белой рубахе. К ним прилагались чёрные кожаные брюки с высокими сапогами и чёрная тёплая накидка до колен с серебряной брошью в виде кракена. Посреди комнатки, где располагалась служанка Линда, наполнили горячей водой ванну. Трое девушек вместе с Линдой сидели на низеньких табуретках, ожидая отправившегося на важную миссию Гору. Серсея не присаживалась. Она загнула пальцы на левой руке по одному до хруста. Нос испустил усердный вздох, как у волнующегося коня. Служанки робко подняли взоры на неё, но смолчали. Было излишним что-то говорить. Терпение королевы итак походило на догорающие в камине дрова. Трещало, скрипело, искрилось. Серсея вся вздрогнула, когда лёгкая дверь отшатнулась к стене. Гора своим видом напугал служанок. Подобрав юбки, те едва не выбежали из комнаты, но вновь упали на табуретки, заметив недовольство в глазах королевы. Гора положил на жёсткую односпальную постель связанную девушку. Серсея кивнула ему и подбежала к Яре. Она уже не дышала. Стряхнув с её лба песок, Серсея приказала служанкам разрезать путы. Проклятые железнорождённые связали её крепко. Так, что тело побагровело в особо стиснутых бечёвкой местах. — Ваша милость, из неё надо выдавить воду, — проблеяла Линда. Серсея фыркнула. — Делайте, — приказала она. Линда надавила на грудь Яры, и та ожила, разразившись страшным громким кашлем. Поток воды вышел из неё. Серсея приобняла её, помогая подняться. Яра осмотрела комнату, упираясь руками в постель. Она дышала неровно, урывками, будто привыкая вновь к воздуху. Посмотрев на Серсею, Яра заплакала. Служанки убрали верёвки. Они приготовили свежие полотенца к ванне, достали масла и мази, сняли одежду с манекена. — Что вы сделали? — сквозь слёзы спросила Яра. Она взялась за руки Серсеи. — Я спасла вас. Яра присела на кровати. Губы её непроизвольно дрожали. — Почему вы не позволили мне сдохнуть? Серсея, растянув губы во властной ухмылке, ушла от ответа. Она подняла за руку Яру, тут же покорившуюся. Её руки уже согрелись, хотя губы всё ещё были синеватого оттенка. Серсея не видела себя после обряда утопления, и вряд ли это могло сравниться. Но Яра теперь тоже прошла нечто вроде обряда, только без свидетелей и одобрения верховного жреца. Серсея заметила в этом нечто символичное. Это она, жена Утонувшего бога, Непотопимая, даровала изменнице Яре Грейджой шанс на прощение. Она помиловала недостойную. Королева развязала шнурки на одежде Яры, обнажая её побледневшее, сизоватое тело. Плен истаскал её основательно. Возможно, костюм придётся ей чуть больше. Плохо кормленая несколько недель, девушка исхудала. Тело её выглядело дрябло. В этом была и своя, особенная прелесть. Небольшая грудь Яры стала упругой. — Вы… вы рискнули ради меня жизнью, — Яра смотрела в упор на Серсею. — Полагаю, вы удивлены, — отозвалась королева. Её руки стянули с Яры плохо держащиеся на тощих бёдрах портки. Если бы Эурон продал её в бордель, он бы получил много. Но в Королевской Гавани бордели закрыты, а в Эссосе работорговлю отменила Дейенерис. — Я не удивлена, я… я считала, что вы хотите меня убить. — Что ж, думаю, актриса из меня вышла бы хорошенькая. Знаете, однажды мама готова была поругать меня за шалость, а я ей доказала, что это вина Джейме. Досталось же моему брату, — Серсея хихикнула как-то по-детски. — А ваш дядя любит спектакли. Яра шагнула в ванну. Её окружили заботливые служанки. — Я сделаю всё, что вам будет угодно, Ваша милость, — резко сказала Яра. — Хоть я и с Железных островов, мне знакомо слово «благодарность»… Серсея насмешливо приподняла уголки губ. — Нет, моя дорогая, это не благодарность, это ваш долг. Яра отвела взор. — Это неоплатный долг, моя королева, — сказала она. — И у вас уже припасена цена, верно? После недолгого молчания королева налила в прозрачный кубок почти чёрное вино и, пригубив его, ответила: — Вы отвоюете Пайк и переведёте брата на сторону Его милости… Яра переменила позу в ванне: — Его милости? Не Вашей? — Я действую во имя Его милости, ибо Моя милость от этого зависит.***
Эурон блеснул лукавой улыбкой, разглядывая лежащего мертвеца на столе. Король прикоснулся только кончиками пальцев к руке солдата, и улыбка стала ещё шире. Он отдёрнул руку, словно не желая портить работу. — С вами не соскучишься, — не скрыл восхищения Эурон. В ответ последовал скромный кивок Квиберна. Он редко находил благодарных людей. В основном на его голову сыпались непрекращающиеся упрёки за его преступные дела, которые стали преступными от того, что их таковыми посчитали мейстеры в Цитадели. За неприкрытое восхищение и следовало, в первую очередь, уважать нового короля. Эурон присел на стул, положив ногу на колено другой. Вино не прельщало его. Обыкновенно люди с Железных островов славились любовью к выпивке. Это было вторым, за что Квиберн начал уважать короля. — Королева Серсея отвела вам очень тесное пространство, — осмотрев комнату, сказала Эурон. Нельзя было не согласиться. Подвал не вмещал бы кучи мертвецов, привезённых королём. — Я видел много некромантов и результаты их работ, — Эурон проговорил это с лёгкой усмешкой, оглядываясь на стол. — Одни были безмозглыми, не способными к подчинению, другие — слишком медлительными, третьи — быстрыми и бестолковыми. И я не слишком удивился привезённому Джоном Сноу упырю. — Королева Серсея была очень добра ко мне, — заявил Квиберн. Он держался поодаль от короля. Возможно, его слова прозвучали как возражение. И десница поспешил исправиться: — Надо ли говорить, что моё искусство не находит отклика у закона? Оба иронично усмехнулись. — То, что вы сделали с Горой — это поистине искусство, — похвалил Эурон. — И я, как ценитель ваших трудов, дам вам помещение больше. Это заслуженная награда. Квиберн часто заморгал. — Благодарю, Ваша милость, — он склонился пополам. — Так же из Эссоса вам привезут всё необходимое для работы. Квиберн спрятал руки под рукавами. — Ваша милость, моей благодарности не будет предела, — горячо уверил десница. Эурон, точно зная, что Квиберн будет благодарить его, лишь хмыкнул с выражением на лице, говорящем: «А как же иначе?» Но король быстро увлёкся новыми мыслями. Потух его взгляд. Ветер заунывно выл на улице, как старый волк. И стёкла окон дрожали в такт его порывам. — А что вы узнали о белых ходоках? Их создатели — не простые некроманты. Квиберн подошёл к столику с колбами, в которых хранились некие зелья. На том же месте лежала раскрытая книга. — Сомневаюсь, Ваша милость, что в книгах можно отыскать хоть что-то толковое про белых ходоков. Сказки, легенды, глупости скептиков-мейстеров. — Так что же, мне скакать на Север и расспрашивать Джона Сноу? Квиберн задержал взгляд на Эуроне. Деснице показалось, что король выдал свои опасения. — От пташек я знаю только, что Винтерфелл — прежняя обитель Севера, был сожжён при отступлении. На том история обрывается, Ваша милость, — Квиберн пролистал книгу. — Мы не знаем, куда теперь направился Джон Сноу и Матерь Драконов. Тяжесть взгляда Эурона легла на плечи десницы. Все мужчины озабочены сохранением своей силы и её преумножением. Эурон являл собой самого яростного из них — кракена, желающего цепкими щупальцами захватить всё, что им доступно и недоступно, и не отдавать этого. Кракен не боялся бы волков, оленей, рыбёшек и уж тем более цветов. Но он боялся дракона, как того страшился бы Утонувший бог. Квиберн решил сказать важную мысль, которая была ему известна: — Ваша милость, я должен был сообщить о том раньше. Уж простите. Пташки принесли с вестями о Винтерфелле и вести о том, что имя Джон Сноу исчезло из речей северян. Его кличут теперь Эйегоном Таргариеном. Эурон кротко рассмеялся, взявшись за подлокотники стула. Затем он хлопнул руками по подлокотникам, отчего Квиберн нервно вздрогнул, и встал со своего места. — Я плавал в разных морях, видел разных людей, но отчего-то считается, что веселее всего гулять в Семи Королевствах, не так ли? — рассудил Эурон. — Вестерос не перестаёт удивлять. Неужели на него так повлияла смерть Роберта Баратеона? В Браавосе постоянно ставят отменные сцены про смерть короля. В Эссосе называют бессмертным человека, живущего в чужих стихах и песнях. Правда, слава узурпатора не красит его бессмертие. Квиберн непонимающе смотрел на короля. — А я кто, по-вашему? — спросил неожиданно Эурон. — Вы не узурпатор, Ваша милость. — Конечно, — согласился Эурон. — Но моя жена — узурпатор. А на Севере - два Таргариена, дышащие огнём из ноздрей, заявляя о своих правах на трон. Людям плевать, что я не узурпатор. Квиберн с присущей ему покорностью молчал. — Ваши пташки способны разносить слухи, а не собирать их? — Пташки способны на всё, что заблагорассудится Его милости, — заверил Квиберн. — Надеетесь разнести слух о том, что вы истинный король Семи Королевств? В глазах Эурона сверкнуло лукавство. Он дёрнул плечами. — Нет. Хочу разнести слухи о том, что я опаснее, чем кажусь. Пора бы им этим заняться, — улыбнулся Эурон. Десница вытянул шею. — Торопитесь, Ваша милость? Эурон оправил накидку, стряхивая с неё некие крошки. Квиберн шаркнул кулаком по столу. Губы десница сперва сомкнул, а после растянул в любезнейшей ухмылке. От взора короля, брошенного на Квиберна, веяло неприкрытой угрозой. — Не хочу заставлять Её милость Непотопимую скучать, — Эурон задрал нос. Квиберн остановил его прямо у выхода. Эурон окинул придирчивым взглядом десницу, подпёршего рукой дверь. — Я уже говорил, что с вами не соскучишься? — король потянул рукою кольцо на двери. Ему не потребовалось прилагать усилия, чтобы отпереть её. Квиберн сам под напором всемогущего взора сдался. — Ваша милость, королева Серсея не у себя.***
Яра ощупала корсет, придавший её фигуре миловидное выражение женской красоты, долгое время скрываемой под бесформенными одеждами железнорожденных. Она выглядела, как благородная пиратка, если такие водились в четырнадцати морях. — Вы красивы, — Серсея плеснула в кубок вина. Да, фигура была прелестна, да и лицо вполне симпатично, однако королева с недовольством оглядела руки Яры. Розовые полосы порезов, засевших глубоко в коже, ожоги, стёртые до покраснения костяшки пальцев. Возможно, посмотрев на её руки, женихи бы мигом убирались прочь. Всё же женское было чуждо природе Яры. — Я никогда не была красива, — возразила девушка, тем не менее, исподтишка любуясь корсетом в отражении. — И стоит Эурону увидеть меня… — О, нет, — остановила её Серсея, плавно подойдя сзади. — Я не позволю ему загубить вас. Поверьте, если я иду на риск, то я уверена в победе. Яра повернулась, взглянув грустными глазами. — Вы предрекали мне гибель несколько раз, помните? — Серсея пальцами захватила край белого воротника рубахи. Хорошая, плотная ткань. — Но я не та, которая будет бояться мужчины. Я оставляю страх позади. Я оставляю саму себя позади, если ценой моего безрассудства будет продолжение моей жизни. — Королева Дейенерис пользуется тем же правилом, — сказала Яра. Серсея улыбнулась, переместив пальцы на вымытые, шёлковые после масла волосы. — Разве в мире для вас ещё две королевы? — она подняла на Яру ядовитый колкий взгляд. Та нахмурилась и отошла. — Вы меня спасли и я буду вам предана до последнего дня своей жизни, — заверила она. Серсея с грустью на лице вздохнула. Железнорожденные могли дать хоть тысячу слов и нарушить в этот же миг. — Но речь о другой половине Вестероса. Серсея хмыкнула. Собственное отражение в зеркале рядом с яриным было чужим и далёким. — Другая половина Вестероса под впечатлением от её драконов. А дракон остался только один. — Она не горит в огне… — Значит, будет ходить по полю среди солдат подожженная, чтобы воодушевить их? Яра насмешливо фыркнула. — А я не тону в воде. Я жена Утонувшего бога. И я без драконов могу нравиться людям. Яра затаенно слушала её речи, льющиеся беспрерывным потоком. Грейджой уселась на кресло и налила себе вино. Она ещё пару мгновений назад выглядела убитой, измученной, а теперь освоилась. — Чем же Эурон зацепил вас? — отложив кувшин, поинтересовалась девушка. Серсея вдруг остановилась посреди комнаты. — Это не так называется. — Вы меня простите, если это дерзость, ведь отец рано оторвал меня от матери, и я не училась манерам. Мне кажется, что вы восхищены им. Разве он обладает мудростью короля? Его силой? Его добротой? — Он обладает мощным флотом, так легко разгромившим ваш и флот Безупречных. Я обладаю доступом к короне и армии Ланнистеров, покуда не знающих, что Джейме погиб. Это называется взаимовыгодным союзом. — Разве вы бы пошли на такие жертвы, вроде обряда утопления, ради гнилого пирата, который не щадит даже собственных родственников? — Нет, — Серсея странно наклонила голову. — Я пошла на это ради себя. Яра отвела взгляд. Серсея не нашла в ней согласия и признания правоты королевы. — Однако, как сказал ваш дядя, люди у нас теперь общие, — Серсея пригубила вино. Губы её испустили тихий вздох наслаждения. — И вы присягнете на верность и королю Эурону. Серсея задержала взгляд на Яре, принуждая ту отвечать. Та, обняв пальцами подлокотники, терпеливо посмотрела на королеву. — А он примет эту присягу? Только сейчас Серсея разглядела нечто птичье в глазах Яры. Коршуновое или ястребиное. Цепкое. — Примет, — Серсея выплеснула это после очередного глотка. — Ему придется. Яра переложила руки на колени. — Отчего вы настолько уверены? Серсея на самом деле ничего не ведала. Она только предчувствовала. И предчувствие её не подвело. Муж нашёл её вместе с Мокроголовым, Квиберном и двумя личными стражниками. Мокроголовый смерил комнату гнетущим взором. Здесь пахло не рыбами и морем, а маслами и вином — чуждыми ему вещами. — Мой король, — Серсея ринулась с дикой львиной уверенностью к супругу. — Вам лучше сейчас молчать, — рявкнул Эурон. Серсея остановилась. Холодное железо топора, выставленное в предупреждении, едва не полоснуло её раскрытое горло. В уме она улыбнулась. Кракен был в бешенстве. Он готов был скрутить её могучими щупальцами, да только игру эту затеял не он. И напрасно полагал, что пешка здесь она. Серсея не подала виду страха. Она холодно перевела взгляд на Яру, пойманную за руки. — Вы упросили меня посмотреть на казнь, предложили разделаться с этой сучкой милосердно… — Эурон облизал сухие губы. — Вы знаете, как называется ваш поступок? — Да, — бросила Серсея, будоража его ещё больше. Она обратила внимание на то, как его рука без дрожи и напряжения держит рукоять топора. — Королева Серсея изменница, — провозгласил Мокроголовый с тем же торжеством, что и при провозглашении её Непотопимой. Квиберн нахмурил брови. Десница молчал, понимая, что его королева затеяла свою игру. — Разве это измена — привлечь на сторону короля ценного капитана? — спросила она. — Я так не думаю. Эурон сократил меж ним и Серсеей расстояние, продолжая удерживать топор. — Ценного? — он тут же обратился к Яре. — Она ценная разве для того, чтобы ублажать моряков и драить палубы, я уже говорил. Серсея ощутила дрожь в руках. — Вы говорили, что у нас общие люди… — И общие предатели… — Вы владеете Семью Королевствами. Ваши опасения к этой девочке бессмысленны! Нечто разумное проскользнуло в тупых глазах его моряков. Серсея не получила ответа. Львица ещё терзалась в ней. Львица бы зарычала, вцепилась бы зубами в глотку… или приказала бы Горе. Но её тело ещё помнило холод морских волн. И холод усмирял рычащую в ней львицу. — Я убью вас быстро, если вы заткнетесь, — выплеснул Эурон. — Так убейте, Ваша милость, — Серсея чуть подалась к лезвию. Железо впилось в мягкую кожу, пустив кровь. — Вы же знаете, что я вся ваша. Эурон фыркнул, не доверяя. Серсея, превозмогая режущую боль, подалась ещё вперёд. Капля крови слетела вдоль шеи. Подобие возбуждения молнией прошлось вдоль тела Серсеи. Сама того не замечая, королева чувственно выдохнула, переместив руки вниз по платью. Король удивительно медлил. Доля правды в словах Серсеи имелась. И это чувствовали не только моряки, это чувстовал и сам Эурон. — И как вы предлагаете поступать с предательницами? — поинтересовался он. Серсея уловила взглядом, как лезвие топора отодвинулось от её шеи. — Я не считаю вашу племянницу предателем. Да, она увела у вас корабли. Да, она сбежала с братом. Но вы хотели прирезать их. Я бы назвала это смелостью, нежели предательством. Позвольте ей искупить вину. Пошлите её отвоевать Пайк. Лишних людей в войне никогда не бывает, как и золота. Серсея сглотнула, выждав несколько секунд, прежде чем продолжить говорить. В горле пересохло то ли от вина, то ли от напористого взора Эурона. Она опустила ресницы: — Если племянница сбежит от вас, уйдёт от клятвы, вы убьёте и меня. Эурон одобрительно приподнял уголок губ. Он окончательно опустил грозное остриё топора. — Разумно, но люди в Семи Королевствах предпочтут не доверять Ланнистерам… Серсея оглядела моряков. — Как и Грейджоям, — улыбнулась королева. — Разве вы видите здесь Ланнистеров? — она пожала плечами. — Здесь только Грейджои. — Королева много болтает, — вклинился в разговор Мокроголовый. — Заткнись, — рявкнул Эурон, обратившись к нему. Серсея не переменила позы. В её глазах царило выражение спокойствия. Никому не следовало лезть в их игру. Она сделала вид, что послушалась жреца и тактично умолкла. Эурон выставил руку к ней, схватив горло. Серсея дёрнулась и выпустила ноздрями сбитый воздух. — По-вашему, я настолько же глуп, как и Роберт Баратеон? У меня на гербе не олени с громадными рогами из чистого золота, — каждое слово Эурон произнёс с тихим шипением. — Если вы вздумаете играть со мной в те же игры, это плохо для вас кончится. В глазах Серсеи защипало. Она вцепилась пальцами в руку мужа. Он дышал медленно, тяжело. Серсея в упор глядела на него мокрыми глазами, покрасневшими в напряжении, будто стараясь представить Роберта Баратеона на его месте. Нет, он не был Робертом. Хотя бы потому, что он не шептал ей на ушко имя Лианны Старк, не наваливался пьяной глыбой сверху холодными ночами, не приводил в постель шлюх. И не боялся её. Роберт Баратеон — растолстевший кабан (олень не подходил ему) был мягкотелым ручным поросёнком, удерживаемый её отцом. Можно ли посадить на цепь кракена? Он выскользнет. — У вас будет время, чтобы разделаться со мной, — слова вырвались из Серсеи с хрипом. Он не душил её, но сдавливал до боли. — Разве я не права? Эурон резко бросил её. Вцепившись в горло, королева закашлялась. — Ты отправишься с командой моряков, на новом корабле, — обратился он к Яре. — Либо отвоюешь Пайк, либо тебя задушат члены команды. — Всего лишь на корабле? — спросила Яра. Эурон кивнул. — Твой брат написал, что он управился одним кораблём. Представить не могу, что у него за ублюдки. Может, дотракийцы пошли за ним? Но моя команда ничем не хуже. — Ты даёшь мне «Молчаливую»? Эурон мотнул головой: — Мне нужно испытать другое судно. Поплывёте на «Эуроне». Мокроголовый сдвинул брови и стал похож на мрачного колдуна. Серсея заметила одобрительную улыбку Квиберна. Если ему пришлось по душе, то беспокоиться не о чем. — Отправляешься сегодня же. — Разрешите идти, Ваша милость, — поклонилась Яра. Эурон головой указал на дверь. Моряки освободили её и проследовали за новым назначенным капитаном в дверь. За ними вышли Квиберн и Мокроголовый. Жрец Утонувшего бога попытался уколоть Квиберна ликующим взором. Но десница лишь улыбнулся, пропуская того. Серсея встрепенулась, как птица, посаженная в клетку. Откашлявшись, она подалась слегка назад от насупившегося короля. Эурон запер дверь. Звук щеколды насторожил бывшую львицу. Она замерла на месте, уставившись на супруга, похожего на необузданное, свирепое море. Когда он без обиняков подошёл к ней, в окно треснул ветер. Серсея обернулась на стук и не заметила, как муж оказался рядом, у самых губ. Он зажал указательным и большим пальцами её щёки и, втянув носом пряный аромат вина, хлестнул её поцелуем.