Не боишься боли, цепануть меня ногтями…
Яра обвела суровым недоверчивым взглядом своих подопечных и дрожь пробрала её всю. Она набрала в грудь больше влажного морского воздуха и шевельнула пальцы левой руки на рукояти верного топора, сжимая её крепче. На неё с двух сторон косились недобрые колючие взоры пиратов. Сердце отчаянно стучало. Люди, что недавно издевались над ней, как могли; делали то, на что хватало фантазии; желали прикончить, по приказу Эурона подчинялись её командам. Не прекословили. Но она не только знала, но и чувствовала каждой частью тела — они прирежут её при удобном случае: если ночью она неосторожно сомкнёт глаза или задумает предать их короля. Она чувствовала боль от их нещадных прикосновений до сих пор. Ныли ноги при ходьбе. Они будто не слушались её. Приходилось вновь учиться ходить, бегать, даже стоять. Саднило в боку, на рёбрах. И самая щемящая боль копьём сидела в душе. Эурон не дал ей шанс. Он хотел посмотреть, что она сделает. Решится ли убить его. Яра прошла мимо отрядов, стиснув зубы. Эурон получил Железный трон, но её королевой была Серсея. И ради неё она без Пайка и Теона не вернётся в Королевскую Гавань. Яра посмотрела на небо. Она знала, ради чего плыла. В душе сворачивался ком. Она ждала, когда среди морской зимней синевы появятся знакомые пики кривых башен родного замка. Забрать Теона. И больше не разлучаться с братом. Яра опустила глаза на плещущиеся у носа корабля волны. Она не винила Теона. Единственная виноватая в их бедах — она. Женщина, возжелавшая стать равной мужчинам, возомнившая себя достаточно умной. Яра знала, что она — всего лишь дочь кракена. Истинный кракен — её дядя. Он принёс народу железнорождённых славу. А она лишь опозорила их всех, потопив своей беспечностью большую часть флота. Кто-то положил ладонь на её плечо. Яра дёрнулась, оборачиваясь на моряка, и потянула к себе топор за рукоять. Если её и убьют, то только в бою. Однако молчаливый бородатый мужик с одним целым глазом лишь указал ей пальцем вверх. Яра отпихнула его и взглянула туда, куда он указывал. Вдали, на горизонте, блестели побелевшие скалы Железных островов. Яра ощутила нервную дрожь на лице. Пики родового замка выглядели на фоне синего неба и чёрных волн как-то колко, словно прорезали собой облака. Где-то в одной из башен сидел Теон. Вот только ожидал ли он её?***
Серсея в который раз ощупала порез на шее. Болел до сих пор. Квиберн заверил, что ничего серьёзного, и яда в ране не было. Только она всё равно не могла не касаться тонкой царапины, украшающей её шею посередине, как цепь от медальона. Железнорождённые не награждают жён золотыми побрякушками. Пленники, трупы, раны… Она пригубила терпкое вино. В комнате было тепло. Чуть слышно трепались за окном фамильные флаги Грейджоев и бесшумно липли к стёклам снежинки. Зима дышала громко и пробиралась к обнажённому телу королевы сквозь какую-то щель на потолке. Либо же ей это казалось. Эурон обыкновенно не опаздывал. Врывался беснующимся штормом в покои, не оставляя надежды на спасение. Она и привыкла к этим бурям. Без них, вероятно, мёрзла её кожа. Серсея набросила на плечи тонкий халат, затянула поясок и отправилась искать мужа. Эурон не ставил у покоев стражников, в отличие от Роберта Баратеона. То ли показывал, что не боится её, то ли не боится появления врагов. Лишь один Гора караулил их спальню. Коридоры замка встретили королеву прохладно. Зябко обняв себя за плечи, она прошла мимо отупело смотрящих на неё солдат. Холодом веяло и от них. Их мрачные, невидящие глаза уже закрывались, но Серсея не заметила в них потери бдительности. Сделай она одно лишнее движение, они мигом бросятся на неё, как стая псов. Не зная, где может быть Эурон, королева побрела к Квиберну. Король даровал ему новый просторный зал с широкими окнами — непривычная лаборатория для «преступных» занятий десницы. Серсея вошла в зал, и из-за дверей на неё дыхнуло травами и мертвечиной. Она обвела взглядом комнату и застыла на пороге. Трупы Безупречных вместе с их головами перенесли сюда на множество столиков. — Ваша милость, — Квиберн, спрятавшийся где-то в углу комнаты с книгой в руках, позвал её. Он сидел в правом углу под десятком свечей. Его глаза поблёскивали виновато. Он впервые утаил от неё. Однако королева задала вопрос о другом: — Где мой супруг? — так безапелляционно, что десница, сперва приподнявшись над удобным креслом со спинкой, тут же сел на место, как бы опущенный чьей-то рукой. — Ваша милость, я о том не знаю, — робко сказал десница, часто поморгав. На белом поле его глаз Серсея различила красные полосы. Он читал днём и ночью. Видимо, что-то по приказу Эурона. Прежде чем Серсея успела вставить слово, десница торопливо пояснил: — Он давно вышел от меня, Ваша милость, я не смею задавать ему такие вопросы. Но у меня есть новости. Вороны недавно принесли письмо о том, что некоторые лорды прибыли на встречу с королём и королевой. Серсея вдруг улыбнулась: — Тем лучше. Её взгляд приободрился, как у предвкушающего очередную пакость шаловливого ребёнка. Она представила живо, что трон под Эуроном зашатался. Но совладать с тряской предстоит именно ей. Серсея, уняв закипевшую в ней радость, холодным тоном, почти бесчувственно сказала деснице: — Распорядитесь насчёт того, чтобы нашим гостям предоставили лучшие комнаты. И ещё… поскольку стражники меня не особо слушают, скажите им, чтобы привели орудие против драконов и оставили его на середине зала. Мы покажем нашу мощь. Квиберн покорился, хотя не преминул высказать: — Его милость позаботились о том. — Как вам кажется, Квиберн, он умён? — спросила Серсея. Квиберн снисходительно улыбнулся. Взрослые улыбаются так несмышленым детям, если те задают по-взрослому неподобающие, по-детски наивные вопросы о жизни. — Под стать вам, — ответил Квиберн. — Похоже, вы довольны больше, чем я. А вашему вкусу можно доверять. Не попрощавшись, Серсея покинула лабораторию. Идя по коридору, она ещё чувствовала словно засевший в ноздрях запах мертвечины. Возможно, Квиберн вообще ничего не чует, поэтому так спокойно проводит дни напролёт в окружении покойников. Пламя факелов вдалеке шелохнулось. Серсея напряжённо сомкнула губы и взяла себя за руку. Стражники пропустили мелькнувший силуэт, всё ещё хладнокровно глядя только перед собой. Так позволялось не заметить короля. И Серсея ринулась навстречу силуэту. Подойдя ближе, она заметила Лину, простоволосую, прикрывающую себя расстёгнутой ночной рубашкой. Остановилась Лина лишь под напором Серсеи. — Ваша милость, — поздоровалась служанка, пряча взгляд. — Отчего ты разгуливаешь в таком виде по замку? Серсея рассмотрела её пухлые губы и алое пятнышко на шее. Девушка растеряно осмотрела вышивку на халате королевы. — Ты оглохла? — Серсея потрясла Лину за тонкие плечи. — Ваша милость, я была в амбарных… Его милость просил потравить мышей… — Правда? — Серсея стиснула левой рукой хрупкое плечо. Удовольствие мелькнуло в глазах королевы, и Лина, заглянув в них, попыталась вырваться. Но королева пуще придавила её. — Значит, мыши виноваты в том, что ты бегаешь по замку с раскрытым платьем? — Нет, Ваша милость, — Лина прослезилась. — Я не виновата, я ни в чём не виновата… это тот моряк… — Убирайся, — бросила Серсея, отпустив девушку. Королева ворвалась в комнату, шумно оттолкнув рукой дверь. Эурон стоял посреди покоев, заведя руки за спину. Взгляд его что-то требовал. Но в ответ на него королева только фыркнула и прошла к столику, подлила вино и сделала маленький глоток, смерив мужа взором. Плотно сомкнутые губы, раздутые ноздри, сведённые брови, желваки не дёргались, видимо, король не сильно злился. Серсея осмотрела блестящие кожаные штаны, похожие на те, что носят в Эссосе. Как эти штаны спускала Лина? Нет. Эурон не дал ей. Сбросил сам или только расстегнул. А её платье? Сорвал? Или бережно развязал шнурки? Серсея ощутила дрожь в руках. Она отставила кубок и, не глядя на короля, хотела было вернуться в постель, как он развернул её за локоть к себе, дыхнув на неё тёплым ветром. Серсея удержала в себе всхлип боли. — Моя королева… — Эурон притянул Серсею к себе, затянувшись запахом её кожи. Она толкнула его. Его касалась другая женщина. Его целовала грязными губами никчёмная служанка. Под скулами у Эурона запульсировало. — Вас ждут мыши в амбаре, — выдохнула Серсея. Она смотрела в его глаза. Вместо гнева в них появилась задорная искра. — Мыши? — усмехнулся Эурон. — Я не из тех, кто любит мышей… — он обхватил пальцами талию Серсеи. Королева уклонилась от его жадного поцелуя. — А вот ваши моряки, видимо, не чураются их. Эурон видел в ней напряжение. И в нём тоже назревал шторм. — Для их утех есть бордели, а мои служанки здесь живут для других забот, — поспешила пояснить Серсея. — Я вынуждена буду отослать их, если ещё раз увижу, как мои девушки разгуливают полуголые по замку. — Мои люди не тронут ваших служанок, если те сами не попросят, — оскалился Эурон. Серсея заглянула в его беснующиеся глаза. — Но какое нам дело до слуг? Пусть мыши грызутся в амбарах, Моя королева. — Вы правы, Ваша милость, никакого, — усмехнулась королева. — До тех пор, пока мыши не начинают грызть корону. Она легонько обняла его на затылке, провела ладонью по остриженным колючим волосам. Властным движением притянула к себе и поцеловала. Эурон хмыкнул, но подался вперёд, с чувством продолжая поцелуй. Серсея аккуратно подвела их к постели. На фоне этого забылись все служанки и моряки. Серсея целовала его так, как не смогла бы ни одна служанка, ни одна леди, что тихо покушались на её короля. И Эурон отвечал благодарным рычанием, как море. Он согревал её тело дыханием. В его глазах пенились волны. Подарив ему завершающий поцелуй, Серсея перевернулась набок. Рука короля покоилась под её головой. — Правда, что лорды прибыли, чтобы принести присягу? — спросила она, выводя указательным пальцем круги на груди мужа. — И вы мне о том не сказали. — Правда. Я посчитал, что справлюсь без вашей помощи. — Эурон глядел в потолок, ещё не отдышавшись. — Вам не стоит лезть в те дела, в которые вас лезть не просят. Я предоставил им в распоряжение лучшие комнаты в лучшем борделе. — С чего такая щедрость? — Серсея остановила движение пальца. Эурон пожал плечами. — Им оплачены комнаты и еда, девок выберут сами. Это мой небольшой жест дружбы, а они принесут мне свой завтра в виде излюбленных вами поклонов. Он вдруг повернулся и вполне серьёзно сказал: — Собирайтесь, мы пройдёмся к морю.***
Спокойствие тихой деревушки у Пайка, расположенной на самом берегу моря, прервало появление большого корабля с парусами, выкрашенными в цвет крови, на которых был изображён златой кракен. «Эурон», минуя маленькие лодочки, грациозно вплыл в гавань. Завидев его, рыбачащие старики раскрыли от удивления рты. Один мальчишка, сидевший рядом с дедом, выронил из неверных детских рук рыболовную сеть, отчего ему тут же неслабо досталось кулаком по лбу. Бабы испуганно побросали свои дела. Только старухи остались возле домиков, поглядывая на прибывший корабль сердитыми сощуренными глазами. Яра дала команду сбросить якорь. Тишина и покой этого места насторожили её. Слишком беспечно поступил Теон, не выставив дозорных, ибо на остров мог беспрепятственно пробраться любой корабль. Яра подняла взгляд на башни Пайка, где должен был находиться её брат. Ступив на скрипучий пирс, она невольно подумала о том, что это ловушка. Дать врагу пройти и почувствовать себя хозяином территории, а потом атаковать — излюбленный ход многих стратегов. Но победила мысль о том, что Теон — отчаянный дурак, вдруг потерявший страх. Яра, с тяжестью наступая на доски, держалась вопреки мыслям за рукоять топора. Ей мерещилась опасность везде. Спереди — в виде отряда Теона, притаившегося среди холмов. Сзади — в виде собственного отряда. Топор давал хоть какое-то, пусть и зыбкое, ощущение защищённости. Люди косились на мрачных моряков. Уродцы Эурона с их подранными собачьими лицами, как у страшилищ в детских рассказах, умели наводить страх и без слов. Они только напоминали человека. Яра остановила шествие возле конюшни. Лошадей не хватит на всех, но все ей были не нужны. — Вы, четверо, — она обвела взглядом моряков покрупнее и кивнула им. — Поедете со мной на Пайк. — Из ряда вышел пятый, показав пять пальцев. Яра фыркнула. Эурон послал её на верную смерть. Но прежде она обязательно доберётся до Теона. — Я сказала — четверо! Моряк мотнул головой. Яра дёрнула рукоять топора, напрягшись всем телом. — Делайте, как она говорит, иначе полягут все, — послышался голос мужчины. Яра обернулась. В невысоком мужчине с чёрными волосами она узнала одного из тех, кто был в её флоте. Он шёл совершенно без брони, лишь с мечом в ножнах и улыбался. — С возвращением, Леди Яра, — он шутливо поклонился до пояса. За домами раздался треск оружия и чудовищное сипение. Яра оглянулась, забыв о команде. Она полагала, что в жизни теперь её ничего не напугает. Она видела дотракийцев, Безупречных, драконов, но не мертвецов в обмотках ткани, похожей на разодранные кофты и штаны. Ожившие скелеты с дрожащими челюстями, лишённые кожи и конечностей, как грозовая туча над морем, накрыли отряд Эурона. Яра вырвала топор из ножен, и мертвецы предупредительно зашипели. — Оружие с собой нельзя, — с прежней улыбкой объяснил встретивший их человек. — Прошу бросить ваши мечи, топоры, ножи и всё, что у вас есть, на землю, иначе мы перебьём всех. Команда Яры обнажила оружие. Яра многозначительно посмотрела на них. Но люди Эурона были упрямыми. В ответ на это в лоб одного из участников протеста прилетела стрела. Посланник Теона перестал улыбаться. — Это последнее предупреждение, Леди. Лучше не спорить. Обычное оружие их не убьёт. Яра с противоречивыми чувствами трепета и торжества осмотрела сложивших оружие людей Эурона. Они были упрямыми, но не глупыми. Посланник кивнул мертвецам и те, выстроившись в колонны по краям от идущих, повели «гостей» к Пайку. Под мокрым снегом размыло серую землю. Она налипала на сапоги, утяжеляя путь. Заметив, что Яре сложно идти, человек Теона дал ей опереться о его твёрдую могучую руку. Превозмогая усталость, девушка посмотрела на приближающиеся стены родного замка. У самых пиков трепыхались чёрные лоскуты ткани, видимо, фамильные гербы. Яра вдохнула полной грудью. На мгновение ей пришлось остановиться, чтобы перевести дух и потаённо восхититься величием, окутывающим теперь её младшего брата. На её месте Эурон был бы вне себя от гнева. Новому королю Семи Королевств повезло, что он отправил отбивать Пайк свою племянницу. Правда, Яра потеряла уверенность, что брат встретит её с тёплыми объятиями. Стены родного замка, где она бегала с младенчества, сперва за ручку с куклами, а после с топором, пахли сыростью. Шагнув во мрак коридора, Яра ощутила, как холод, задувающий в щели дворца, пробрался и к её плечам и хлестнул по открытой шее. Она расправила плечи и прошла в главный зал. Здесь ничего не изменилось с пришествия Эурона. Всё тот же камин располагался под раскинувшим щупальца кракеном. Так же хрустели в нём полусырые дрова. На столе лежал слой пыли. А в кресле лорда, повернувшись лицом к огню, сидел Грейджой. Младший. Посланник обогнал её, застывшую на пороге, наклонился к лорду и тихо объявил. Теон сорвался с места. Он оттолкнул кресло назад и предстал перед Ярой. Тот же доспех, в каком он уплыл вместе с ней, та же короткая бородка, те же черты лица. Голубые глаза смотрели без прежнего пёсьего трепета и повиновения. То и вправду был лорд, могущий потягаться с Эуроном за право наследия. Яра перевела растерянный взор под ноги. Она ещё помнила, зачем она здесь. — Именем короля Эурона, — провозгласила она, сжимая кулаки у бёдер, — я приказываю вам… Теон стиснул её в крепких объятиях. Ощутив его так близко, Яра, наконец, поверила в их встречу. Он был жив. И стал ещё сильнее. Она неуверенно приобняла. Все слова позабылись. В глазах застыли слёзы. — Яра, — нежно произнёс Теон и придвинул её к груди. — Ты жива. Яра и сама поверила, что жива. Она поцеловала брата в лоб и стиснула ещё сильнее. В ответ и он сжал её под рёбрами, где ещё не утихшая боль от прикосновений моряков резко дала о себе знать. Яра скривила губы и пихнула Теона в железный нагрудник. — Он отпустил тебя? Вместо Яры на вопрос ответил приведший их человек: — Видели бы вы этот корабль, Лорд Грейджой, на котором приплыла ваша сестра! Сказка! Ваш дядя щедр на подарки, — мужчина уселся возле стола, закинув одну ногу на колено другой. — Но подарки дарят друзьям, не так ли? Теон нахмурился, услышав дерзкие речи. — Леди Яра, расскажите нам, отчего ваш дядя решил отпустить вас! — Думаю, ты понимаешь, зачем он прислал меня, — Яра обратилась к Теону. — Твоё послание взбесило его не на шутку. — Она замолкла, вспомнив, как душили её верёвки, как накатывали волны, а она не могла пошевелиться, брошенная на смерть под беззвёздным чёрным небом, как не чувствовала себя под ледяной водой, а сзади безмолвно возвышались двое солдат с совершенно каменными ликами. Но, похоже, Теону было наплевать, почему Эурон решил отпустить её. Он слегка, будто проверяя, она ли это, коснулся плеча Яры и сжал его. — Ты должен знать. — Яра разглядела ещё двух человек за столом, пьющих что-то и изредка поднимающих взоры на неё. — Эурон хотел убить меня, но Серсея спасла меня. — Серсея Ланнистер? — переспросил Теон, отодвигаясь. Во взгляде его отразилась желчь. — Ты же знаешь, ради чего она тебя спасла. Яра подняла подбородок: — Знаю. Чтобы я помогла ей стать железнорождённой, чтобы я отбила Пайк. И если я не сделаю этого, то убьют и меня, и её. — Она спасла тебя, чтобы использовать, — выдохнул Теон. — После всего того, что произошло… — она тяжело вздохнула. Волна дрожи прошла вдоль её тела. Она вспомнила, как устала бороться и просто вдохнула солёную воду, мгновенно захлебнувшись. А потом увидела своего спасителя. Вернее, спасительницу, которая предложила ей горячую ванну и подарила новую одежду. Яра никогда не чувствовала такого благоговения перед другим человеком. Даже перед отцом, которого ей просто приходилось терпеть во имя Утонувшего бога. Яра отвела взгляд и продолжила, но уже гораздо тише, чтобы посторонний не услышал: — после того, что со мной было, я не разбирала, зачем Серсея вызволила меня. Если бы не она, я бы вряд ли стояла здесь перед тобой. Ты предпочёл бы сражаться с Эуроном? — Ради этого я захватил Пайк… — Ты болван! — рявкнула Яра так, что брат снова беззащитно опустил взгляд на пол, как это было всегда при их ссорах. В порыве она схватила Теона за плечи и встряхнула, как следует. — Ты захватил полупустой остров, а теперь кичишься этим, будто совершил какой-то подвиг. Велика сила — приструнить старух и детей. Ты так всегда делал. Напомнить Винтерфелл и то, что последовало? — Яра покраснела. Наклонившись к уху Теона, она шепнула: — я больше не хочу тебя терять. Никогда. Либо мы уплывём отсюда вместе, либо тебе придётся меня убить, а если ты не сможешь, я сброшусь с моста, чтобы Серсея осталась цела. — Леди Яра, прошу меня извинить за то, что влез в разговор. — Надоедливый моряк всё ещё оставался здесь. Яра и забыла. — Но Лорд Грейджой захватил не старух и детей. Остальные в темнице, освежают голову. — Уйдите, я хочу поговорить с сестрой наедине, — бросил Теон. Моряк склонил голову и вышел, чуть поддев рукой Яру — предупреждение о том, что он ей не доверяет. Остальные лишь косо посмотрели. Теон отошёл к столу и разлил по кружкам коричневатый напиток. — Возьми, — кивнул Теон Яре. — Я не хочу. — Она обняла себя за плечи, будто согреваясь. В этом новом человеке она безрезультатно пыталась узнать брата. Теон хмыкнул и сам поднёс ей кружку, буквально вручив её в руки. Яра посмотрела в блестящую гладь напитка. Когда-то Теон вернулся к ней весь оборванный, заросший, худой, бледный и дрожащий. Теперь они поменялись ролями. — Плевать, чего ты хочешь, — серьёзно ответил он. — Пей. — И усмехнулся. Яра покорилась, тоже усмехнувшись. Питьё оказалось приятным на вкус. Сразу вспомнился гостеприимный Волантис, затем Миэрин, договор с Драконьей королевой и рукопожатие с нею. Тепло разлилось по горлу и обожгло живот. Затем наступило горькое послевкусие. Перед глазами Яры мелькнул во тьме парус «Молчаливой», её устрашающий нос и досадное поражение из-за собственной беспечности. — Больше я не подведу тебя. Ты отправишься на Север, король Эйегон возьмёт тебя под защиту. Я привёл людей сюда ради тебя. Они бились за твоё освобождение. Яра грустно улыбнулась. Она верила. В твёрдость его слов было сложно не поверить. — Когда Эурон схватил меня, он сначала запер меня в трюме, хотя очень желал бросить акулам. Я с утра до ночи драила палубу. Стирала руки в кровь. Ему было всё мало. Если я не вовремя уставала, падала без сил посреди корабля, вечером он подсылал ко мне одного из своих людей. — Яра смотрела только в коричневое питьё. Руки слегка тряслись, но держали кружку. — И покуда не засыпали они, я не могла лечь спокойно. Я думала, что смогу упасть на пол или постель, какая была на корабле, и просто не обращать внимание на них. Но я ошибалась, спутав их со знакомыми нам обоим железнорождёнными. — Яра аккуратно освободилась из своего доспеха. На Теона она по-прежнему не смотрела. Затем пальцы её коснулись пуговиц верхней кофты. — Наши люди не настолько звери. — Она стащила с себя верхнее одеяние и принялась за нижнюю рубаху. — Я проклинала тот день, когда родилась, тот день, когда впервые взялась за топор, тот день, когда отец подарил мне корабль, тот день, когда решила стать королевой железнорождённых. Знаешь, я всё время думала о том, кого лучше убить — себя или Эурона. Разум шептал: «Эурона». А нечто другое: «Себя». Но он настолько продумал всё, что никто не смел меня убить, пока он этого не прикажет. А когда я попыталась выброситься за борт, меня привязали к мачте. Даже Я не распоряжалась своей жизнью. Потом меня кинули в темницы Красного замка. На том ублюдки Эурона закончились. Наши люди были не настолько яростны. И я не спала только по ночам. Знаешь, кто не дал мне сдохнуть? Серсея распорядилась, чтобы мне приносили еду и воду, меняли факела, дали тёплые покрывала. Её десница отвадил моряков. — Она сняла рубаху, обнажив тело, и наконец увидела лицо Теона. — Когда Эурон получил твоё послание, он был готов прирезать меня тут же, но Серсея предложила устроить казнь в наших традициях. Я тогда разозлилась на неё, и только потом, когда меня в комнату одной из служанок принёс верный ей рыцарь, поняла, что это была попытка спасти меня. Посмотри на меня. Теон поднял полые слёз глаза и задержал затуманенный взгляд на её теле. Теперь Яра поняла, что перед ней действительно Теон. — Посмотри и скажи, я всё ещё могу быть предана Дейенерис? Теон молча плакал. — Могу, Теон? Он захлебнулся слезами и помотал головой. — Если вы и вправду сражались за меня, а не за королеву Драконов, не за какое-то будущее, не за льстивые слова Вариса и умелые речи Тириона, а за меня, то сражайтесь за меня до конца. — Она вновь обняла Теона, прижав его голову к груди. — Я не виню в этом тебя. Здесь виновата только я одна. Теон отодвинулся, посмотрев уже чистыми глазами на неё. — Я люблю тебя. Я сражался за тебя. Но я дал слово Сансе Старк, что больше не предам их семью. А ты предлагаешь мне предать их. — Я не предлагаю тебе предавать Старков! Яра замолкла, услышав сама, как глупо звучала высказанная ею мысль. — Вспомни, что ты вместе со мной отправился в Миэрин. Что ты присягнул Дейенерис потому, что я так хотела. Ты обещал быть моим защитником до конца. Отлучившийся моряк вернулся: — Леди Яра, соблазнение — это запрещённый приём в переговорах! — насмешливо произнёс он. Оба Грейджоя удостоили его гневными взглядами. Лишь разглядев тело Яры, мужчина остановился на пороге. — Рик, я ведь просил тебя! — вспыхнул Теон, прикрыв собой сестру. — Простите, Милорд, но там разбушевались наши гости, — пришедший коварно ухмыльнулся. — Кто это? — спросила Яра. Она ловко набросила на себя рубашку. Вместо Теона ей ответил моряк: — Я с детства служил семье Харло, Моя Леди. — Рик, как его назвал Теон, поклонился до пояса с изящной улыбкой. Яра присмотрелась к нему. Возможно, он хотел быть узнанным. — Я бегал с вами наперегонки по берегу ещё мальчиком, и вы всегда меня обгоняли, хотя среди ребят я был известен как «Быстрый Ветер». У Рика были кудрявые, как у Теона, но чёрные короткие волосы, насмешливые зеленоватые, подобно воде у острова Харло, глаза. Тонкие губы неизменно улыбались по-родственному, даже когда он был серьёзен. Но как бы ни силилась вспомнить Яра, она не могла. Хотя она ясно помнила, как летала босыми ногами по холодному песку побережья, когда мать с отцом за ней не приглядывали, а в вышине носились с громким клёкотом свободолюбивые чайки. Не потому ли она назвала свой корабль «Чёрный ветер», в память о смольных кудрях и прозвище детского друга? Яра чуть улыбнулась. — Вы присягали не Таргариенам и Старкам, когда отправились вместе со мной. Вы — мои люди. И вы нужны мне. — Леди Яра, нужны вам или нужны Серсее и Эурону? — Дерзкий огонёк отразился в глазах Рика. Он сжал рукоять меча. — В первую очередь мне. Она ощутила зуд в руках и сжала кулаки, чтобы не ударить ненароком будущих союзников. Выражение лица Рика, столь самоуверенное, бесило её. Яра хотела спасти их, приведя к Эурону на присягу. Но она упустила, как сильно упрямство и безрассудство в железнорождённых, однажды выбравших сторону.***
Пока Лина надевала на её голову корону, задавая той правильное положение, Серсея разглядывала блестящего на поясе чёрного платья серебряного кракена, простирающего щупальца от груди до окончания пупка. Он сиял, а корона тускнела. Корона становилась мутной. Либо мутным было узкое зеркало, установленное в их спальне по распоряжению Эурона. Кажется, он привёз его из Эссоса. В нём отражалась каждая морщинка на лице: складки у носа стали глубже, проявились линии под глазами, у бровей. Только на шее благодаря царапине не было видно верных признаков старости. Серсея подсмотрела за работающей Линой. Девушка в полном расцвете. Морщинки появляются лишь у губ, когда она улыбается. Она бодра, сильна и, возможно, сумеет выносить ребёнка. Для мужчин это — главное. В шутку ли, корона чуть съехала набок, и служанка звонко рассмеялась. Лина вновь поправила и с гордостью сказала: — Вы прекрасны, Ваша милость. Серсея не улыбнулась, выискивая в девчонке намёк на лесть и выражение затаённого превосходства. Королева встала. Один её прямой взгляд заставил Лину покорно склониться и отойти подальше. Да, у молодых есть преимущество, но у молодых нет имени и короны. Лина — всего лишь амбарная мышь. А мышей обыкновенно травят. Серсея поджала нижнюю губу к верхней, глядя на Лину. Королева держала идеальную осанку, как и в молодости, хотя украшение на поясе платья добавило ему веса. — Тогда не буду заставлять гостей дожидаться, — наконец, смогла улыбнуться королева и вышла из комнаты, не взяв Лину как сопровождающую. Эурон сегодня выглядел истинным Утонувшим богом. На его короне Серсея увидела хитросплетённые щупальца, отлитые из тёмного серебра. Эурон высоко держал подбородок. Взгляд его плавно обволакивал всё окружающее пространство, скользил по шлемам железнорождённых, Золотых Мечей и стражников Королевской Гавани. Руками Эурон ощупывал подлокотники, мягко, в отличие от тела Серсеи этой ночью. Он был груб с ней после освобождения Яры. Серсея, не тревожа его, присела на приготовленное для неё кресло с высокой спинкой, обтянутой бархатом. Под спину подложили подушки. Королева, чтобы не казаться мелкой перед Его милостью, приняла ту же позу, чуть вскинув подбородок. Квиберн и Гора неизменно были рядом. Мокроголовый же затерялся среди железнорождённых. Однако Серсея и так чувствовала на себе его презрение. — Пригласите наших гостей в зал, — приказал король, не меняя величественно спокойного выражения лица. И всё же Серсея видела в его глазах блики, как на море, отражающее внутреннюю дремлющую бурю. Азарт, присущий истинно желающим править людям, выдавали именно его глаза. Он ждал, что лорды войдут и поклонятся, или же, что привело бы его в больший экстаз — падут ниц, умоляя сделаться его рыцарями и командирами. А он непременно бы наградил их в ответ. Серсея вдохнула чуть больше и ощутила, как тяжёл кракен на поясе, как не даёт полностью раскрыть грудь, поддерживая её щупальцами. То ли ожидание встречи с лордами повергло её в волнение. Пёстрый строй людей с самыми разнообразными флагами вступил в зал. Лорды и их рыцари. Даже оранжевые цвета Дорна Серсея различила среди серых, чёрных, зелёных и синих. Рыцари и оруженосцы, сыны и отцы наполнили зал так, что стало душно. Королева сжала пальцами подлокотники, понимая, что обрекла себя на страдания, надев неудобное платье. Она поглотила спёртый воздух, моментально засевший комом в горле. Взгляды людей, которые поднимали её дух на посвящении Утонувшему богу, в этот день, наоборот, угнетали. Она не знала, чего ожидать от лордов. А ожидание неминуемо тянулось. Покуда все не расположились, как подобает, Квиберн не начал приветствие. — Эурон Грейджой, именуемый Первым, Король Андалов, Ройнаров и Первых Людей, Защитник Семи Королевств, Король соли и камня, Являющий собой Утонувшего бога, Владыка четырнадцати морей, рад приветствовать вас, — Квиберн говорил неспешно, чтобы все услышали каждый титул нового правителя. Он ни слова не упомянул о Серсее. Лорды, как один, поклонились головами. Ожидать от них большего не стоило. Эурон кивнул Квиберну, чтобы тот отошёл, и заговорил с лордами сам: — Благодарю вас, мои лорды, что проделали столь долгий путь по опасным дорогам Вестероса, — его речь была достаточно громкой. — Хорошо ли вас встретили в Королевской Гавани? Лукавая ухмылка чуть тронула губы Эурона, выдавая его настроение. Он верил, что весь мир в его руках, уже точно и навсегда. Лорды зашептались, переглядываясь. Кто-то из ряда дорнийцев вышел вперёд с громкими хвалебными словами о том, как их встретили. Серсея вспомнила таскающегося по борделям Оберина Мартелла и скривила губы. Неужели им так просто угодить? Тут же вперёд вышел один из рыцарей под тёмным флагом. Серсея не могла разглядеть среди людей изображение, но предположила, что он один из бывших знаменосцев Баратеонов. В Штормовых землях ныне царствовал разброд, они нуждались в объединении. Невысокий широкоплечий мужчина, оглянувшись на свою малочисленную свиту, поклонился, а затем подошёл чуть ближе к трону. — Встретили нас в традициях железнорождённых, Ваша милость, — сверкнули желтоватые зубы мужчины. — Я всю ночь не мог сомкнуть глаз от чужих стонов. — Его острый взгляд с неожиданной быстротой метнулся на Серсею, которая уже не готовилась принимать чьих-либо обращений. — Я ожидал от вас более мудрых решений. Посадить на трон железнорождённого… Этот человек едва не загубил флот Ланнистеров, убил собственного брата, чтобы сесть на трон. Не ровен час, когда его люди понесутся по простору Вестероса грабить деревни и города, уводить пленников… — Прошу вас не говорить о Его милости в подобном тоне, — сдержанно произнёс Квиберн. Эурон махнул ему рукой. — Всё в порядке, Квиберн, пусть говорит, — повелел король. — Я позвал людей для того, чтобы они могли сказать всё. Говорите, Лорд… — Дорэл, Ваша милость, — сказал лорд. Серсея всё равно не могла вспомнить его. Кажется, он не присутствовал при турнире в честь Неда Старка. — Вы напрасно полагаете, что мы прибыли на присягу тем, кто многие года терроризировали Вестерос. Ваши люди грабили и насиловали. Вы считаете себя достойным сидеть на Железном троне? Этот трон выкован предком Дейенерис Таргариен из тысячи мечей побеждённых им воинов. И тут есть мечи и ваших предков. Эурон сомкнул губы. Серсея осторожно повернулась, чтобы посмотреть, как бушует море в глазах мужа. Однако вместо бури она заметила, как море леденело. Эурон поднялся с трона, спустился по ступеням, шлёпая подошвами сапог о камень. Он остановился недалеко от лорда Дорэла. — Я признателен за то, что вы сказали свои слова, — проговорил король с улыбкой, будто на всеобщую потеху. — Полагаю, многие честные лорды сейчас внутренне поддерживают вас, но боятся выйти и сказать. Потому они послали вас. Как самого глупого и бесстрашного одновременно. Я уважаю вашу смелость. Но вы не уважаете мою. Потому что вы не родились на Железных островах в семье сурового отца, в месте, где мало радости. Вы не жили там. Вы вкушали прелести жизни в душных комнатах замка вашего отца, тратили его деньги на шлюх и вино, пока я учился управлять кораблём. — Ваш отец был человеком мудрым, он не ввязывался в чужие войны, но когда он ушёл, года процветания на Железных островах закончились, потому что закончилась дружба с Вестеросом. Вы предали Роберта Баратеона, напав со спины. Вы правы, я не уважаю вашей смелости. Её у вас нет. Я уважаю смелость королевы Серсеи, которой я присягал. Благодаря ей вы сейчас сидите на троне. Серсея вздрогнула. Прижимаясь к мягкой подушке, она смотрела по сторонам, чтобы не встретиться взглядом с Эуроном или Мокроголовым. Слова лорда Дорэла не принесли ей желаемого чувства превосходства над королём. Теперь же она с замиранием сердца думала о предстоящей ночи, если Эурону не понравятся заявления лорда. — Я сижу на троне благодаря тому, что построил флот, способный выстоять против врагов, — сказал Эурон. Серсея не видела его глаз, но его голос уже принял нотки шторма. Она оглянулась на окна. В них спокойно вливался белый свет. — Его милость отвоевал Утёс Кастерли, изгнал мятежников из Дорна, не имеющих права на правление, — добавил Квиберн. — Вы хотите принизить мои заслуги, ибо я железнорождённый, — продолжил Эурон. — Вы говорите, что трон выкован предками Дейенерис Таргариен, а не мной. Он не был выкован и Робертом Баратеоном. Как и не выкован Матерью Драконов. В зале повисло всеобщее напряжение. Лорды замолчали, переглядываясь. — Вы обвиняете моих людей, что они насильники и грабители, — король резко повернулся к железнорождённым. — Но если бы вы изначально родились там, то остались бы таким же честным? — Железнорождённые заулыбались. — У нас теперь Вестерос, надо ли нам грабить? — Люди дружно ответили ему «нет». — Я дам им земли за преданность. Дам им титулы. Потому что они заплатили железную цену. Потому что они сильны. — Велика ли была трудность победить измождённых Безупречных? — тихо, но достаточно, чтобы его услышали, спросил лорд Дорэл и вытянулся, когда взгляды множества железнорождённых бросились к нему. Эурон, не теряя самообладания, ответил: — Не так легко, как вы думаете. Когда-нибудь я поведаю вам эту историю, лорд Дорэл. А пока прошу побыть моим гостем. Гостей повели на пышный пир. Вновь стол украшали красные чудища с клешнями, огромные жаренные рыбы с будто бы позолоченными острыми плавниками, вина из Эссоса, которые пришлись по вкусу дорнийцам, хороший мёд, несколько вепрей, добытых кем-то на охоте. Серсея наблюдала за этими людьми, сидя по левую руку от короля. Она не сомневалась в преданности Простора и Дорна. Дорн лишился змеиных голов. Простор лишился шипов. Они были вынуждены признать мощь короны. Когда кто-то потребовал предъявить голову Безупречного, Эурон велел принести одну из них, уже мёртвенно-синюю. Тогда дорнийцы завопили пуще и стали чаще подымать кубки за короля. Эурон смеялся. Во всём этом шуме лорды Штормовых земель чувствовали себя менее вольготно, однако, вкушая пищу, они не поддерживали криков дорнийцев и тосты людей из Простора. И, улучив момент, пока Эурон не замечал её присутствия, королева покинула своё место и, отыскав Лорда Дорэла, присела возле него. — Ваша милость, — склонил голову лорд Дорэл. — Мы пьём за ваше здравие. — Благодарю, — улыбнулась Серсея. — Лорд Дорэл, я прошу вас присягнуть моему мужу. Дорэл отставил кубок: — Моя королева, я слышал, что армия Матери Драконов расправилась с врагом на Севере, там она приобрела сторонников. Если эта армия двинется на Юг, а она двинется на Юг, королю Эурону не помогут ни Золотые Мечи, ни баллисты. Я не хочу выступать против Королевы драконов. — Лорд Дорэл, вы считаете, что войско с дикарями должно топтать наши земли? Вы презираете моего короля, но именно он способен остановить их. — Не сочтите за дерзость, Ваша милость, но Эурон Грейджой, прославленный набегами на другие земли, не похож на человека, который борется за народ. — Я посадила на трон Эурона Грейджоя, потому что я борюсь за моих людей. У него есть флот, и он плавал по далёким странам. Он привёз Золотых Мечей и подчинил себе Железный Банк. Теперь Браавос не смеет помыкать короной. И король щедро наградит преданных ему людей. Тут глаза лорда Дорэла загорелись. — Вспомните, что Таргариены пришли в Вестерос как жестокие завоеватели, поливая огнём наши земли, сжигая лордов и рыцарей. Наши предки страдали от предков Дейенерис. И теперь она поступает так же. Не хочу говорить о судьбе несчастного лорда Тарли. Разве не пора заплатить ей за кровь наших предков? За их боль. — Простите, но я не могу так сразу принять нового короля. Серсея кивнула, тихонько взглянув на короля. Его уже не было на своём месте. Она только сейчас увидела, что все начали расходиться. Празднество окончилось. Лорд Дорэл вслед за остальными поднялся, отряхнулся от крошек. — Я прошу вас, дайте ему шанс, лорд Дорэл, — Серсея остановила его. — Короля Роберта тоже сначала признали не все. — Кто я такой, чтобы давать шансы королям? — раздражённо ответил лорд Дорэл. — Я полагала, что он убьёт меня сразу же после свадьбы, однако этого не случилось, дайте ему шанс. Лорд Дорэл посмотрел на Серсею, затем хриплым голосом ответил: — Значит, Его милость не глуп.***
Медвежий остров, успевший за несколько месяцев приесться, остался на много миль позади с его девами-воительницами и не по годам взрослой Лианной Мормонт, где-то в тумане, лежащем над морем и лесами. Санса Старк ехала в одной повозке с Арьей и Бриенной. Арья с интересом разглядывала пейзажи за окном, в то время как Санса, уставившись на собственные руки, ставни предпочитала не открывать. Она слушала скрип колёс и леденящий душу рокот двух драконов. Лорд Тирион был прав, к этому нельзя привыкнуть. Зато Арья едва не выпрыгивала из повозки от восторга. Её детские мечты воплотились. Вот ей и Висенья, и Рейенис в лице Дейенерис Таргариен, вот ей и драконы. Санса полагала, что они отбудут на Драконий Камень — родину королевы Дейенерис. Однако на совете решили, что Санса вместе с Арьей отбудут в Орлиное Гнездо, чтобы упрочить влияние королевы и короля. Санса поняла, что Мать Драконов не хочет видеть её подле себя. В последнее время та выглядела чрезвычайно разгневанной. Принесли недобрые вести о том, что Железный Банк Браавоса теперь принадлежит Эурону Грейджою. Варис успокаивал королеву тем, что в Эссосе найдутся банки, способные поддержать Дейенерис. Но вслед за тем пришла новость о прибытии в Королевскую Гавань лордов. И тогда Бурерождённая поклялась, что все сторонники Эурона будут преданы справедливому суду. Она обещала обрушить всю мощь на людей. Даже белых ходоков. За окном раздался дробный треск. Чуть отодвинув ставни, Санса заметила рожу с облезлой зеленоватой кожей, выпавшим правым глазом, с болтавшимся из пустой глазницы левым. Его костяная рука тряслась на рукояти меча, что и вызывало такой треск. Леди Старк резко захлопнула ставни и перевела дыхание. Победив Короля Ночи, Джон приобрёл остатки его армии, весьма многочисленной. Мертвецы бездумно шагали следом за новым предводителем и были готовы убить любого, кто предаст их. Санса ненароком вспомнила о Теоне, с которым Джон отпустил таких солдат. Теон захватил Пайк, однако даже это не радовало Дейенерис. Повозки остановились. Было принято решение передохнуть в одной из таверн. Санса, вылезшая из повозки с помощью Бриенны, побрела в тёплую таверну, полную запахов еды, подобно одному из мертвецов. Усталый взгляд её выражал безразличие ко всему. Встретили новую королеву прохладно. Тишина сгустилась в тесном помещении. Несколько пьяных мужчин удивлённо покосились на вошедших. Оборванцы, вероятно, ничего не слыхали ни о Матери Драконов, ни о Эйегоне Таргариене. Санса ожидала, что Дейенерис заставит людей преклонить колена, однако королева, не тревожа людей, присела за одним из столиков. Джон пригласил Сансу сесть рядом. Она чуть улыбнулась ему, присела в реверансе и отказалась. Взор Дейенерис был огненный, обжигающий. Санса не ушла бы живой после ещё одной встречи с ним. Тем не менее владельцу сообщили, кто прибыл. Он вышел на встречу со всей семьёй: женой и маленькой дочерью. — Не беспокойтесь, драконы не тронут никого. Мы лишь остановимся на одну ночь, — с добродушной улыбкой на лице заверил Эйегон Таргариен седого мужчину, который вместо ответа тут же поклонился по пояс. К нему жалась маленькая девочка лет семи. — А правда, что вы — Штормовой бог? — вдруг выкрикнула девочка, подбежав к столику. Дейенерис улыбнулась, подумав, что ей льстили. Однако Эйегон перестал улыбаться. — Лиза, — мать притянула девочку к себе. — Как ты ведёшь себя? — она сурово взглянула на дочь. — Простите её. — Но, мама! Я слышала, что Штормовой бог летает на драконах и жжёт людей. Он спустился с неба, чтобы всех убить, — не унималась девочка. Дейенерис потянулась за советом к Тириону. — Штормовой бог — это враг Утонувшего бога, которому поклоняются на Железных островах. По легенде Штормовой бог в неравной борьбе утопил Утонувшего. Утонувший бог являет собой защитника у железнорождённых. — Объяснил Тирион, то и дело поглядывая на девочку. Та куталась в материнское платье, упорно смотря на него. — Нет, моя дорогая, я не бог, — с улыбкой произнесла Дейенерис. — И уж тем более не Штормовой. Я освободительница людей. Мои драконы сражались против Короля Ночи на Севере. По лицу матери девочки прошла дрожь. — Но вы ведь жжёте людей? — спросила девочка. Дейенерис переглянулась с Эйегоном. — Только очень плохих, — заверил он. Семью отпустили. Дейенерис подозвала к себе Вариса. Все двери и окна приказали закрыть, а возле них поставили охрану, чтобы не допустить лишних ушей. — Лорд Варис, мне нужно знать, кто распускает слухи об Утонувшем и Штормовом богах. — Дейенерис сжала руку в кулак. — Я думала, что все пташки принадлежат вам. Если в Семи Королевствах будут твердить, что мы угнетаем и сжигаем людей, то мы проиграем войну. Скажите, чтобы разносили весть о том, кто спас людей от белых ходоков. Кто дал им свободу от вечной ночи. Пронзительный женский крик прервал речь Дейенерис. Королева Драконов шумно втянула воздух и ухватилась за живот. Эйегон приказал людям осмотреть всё. Оказалось, что жена владельца, сливая помои, обнаружила во дворе толпу мертвецов и сама бледнее снега прибежала в таверну, размахивая от ужаса руками и умоляя богов простить её за все грехи. Санса Старк заметила, как побелело и лицо Дейенерис. Она не нашла слов, чтобы успокоить женщину.***
Серсея в сопровождении Горы вошла в тронный зал через главную галерею. Она знала, Эурон был здесь. На троне. Но, ещё не успев войти, королева услышала знакомый голос Лины. Служанка что-то верещала. Разобрать было нельзя как её слова, так и силуэты в полной темноте. Тихо спустившись в зал, Серсея приказала войти Горе вместе с факелом. Блеклый свет озарил большой зал, будто крохотную комнатку. Серсея увидела очертания женской фигуры у трона, и мужской на нём. Эурон тут же поднялся с трона и стремительно направился к ней. Поджав губы, Серсея метнулась к воротам. Кровь в висках забурлила. Сердце билось в груди, как пойманная в силки птица. И Гора, всегда понимающий её настроение, тихой поступью оказался рядом. Но перед воротами королева застыла. Эурон шагал ещё далеко. Она посмотрела на чернеющее пространство перед собой и развернулась. Львица никогда не пряталась. Львица не убегала. У неё уже был муж, предпочитающий других девушек. Ещё одного она не была готова терпеть. Эурон где-то отыскал факел и шёл к ней. — Вы говорили, что не любите мышей, Ваша милость, — её слова, громом пронёсшиеся над залом, словно оглушили Эурона. Король остановился, держа в руках факел. Его супруга, спрятанная под ночной тенью, возвышалась позади орудия, созданного для драконов. Там, в темноте, которую чуть разбавлял оранжевый свет двух факелов, из галереи и из рук короля, тлели зеленоватыми бликами её радующиеся глаза. Совсем как у озорной девочки. На лице скользнула тень досадной ухмылки. Орудие шаркнуло по полу. Металлический тонкий наконечник огромного копья выглянул из мрака, уставившись на Эурона блестящим оком. Эурон сделал шаг вперёд, оценивая обстановку. Теперь он мог разглядеть, что зелёные очи пышут диким огнём. — Моя королева, что за детские игры? — спросил он аккуратно. Серсея погладила рычаг. Ей померещилось, что орудие задрожало под её рукой. — Всего лишь хочу убить одну амбарную мышь, — оскалилась королева. Гора перенаправил баллисту на дрожащий у трона женский силуэт. Взгляд Эурона потемнел. — А если она не одна, то уничтожу всех мышей в моём замке, если узнаю, что вы касались их. Эурон сделал уверенный шаг, будто желавший броситься хищник, но Гора тут же направил орудие на него. Страх вспышкой мелькнул в глазах кракена. — Кажется, вы много выпили, — прохрипел Эурон. — Я не пила, Ваша милость. Король переводил взгляд с наконечника металлического копья на королеву. Вероятно, он не предполагал, что женщина когда-нибудь станет ему угрожать. Но он сам сказал, что Серсея — не просто женщина. — Не подходите, Ваша милость, — безумно улыбнулась Серсея и посмотрела на жавшуюся к трону Лину. — Король Роберт был охоч до шлюх. Знаете, что с ним стало? — Его убил вепрь, — негромко ответил Эурон. — Вы обвиняете меня в том, что я не делал. Я говорил, что амбарные мыши не для меня. — Нет, его убил не вепрь. — Улыбка Серсеи расцветала, как фруктовые деревья в летнюю пору. — Вам это прекрасно известно. Если потребуется, я убью всех женщин на свете, Ваша милость, чтобы остаться для вас единственной. Эурон нервно выдохнул. Лорд Дорэл был прав, Его милость не глупец. Он не станет делать поспешных движений. — Вы ревнуете, Моя королева? — улыбка расцвела и на лице Эурона. Он прыснул смехом. — А вы бы этого хотели? — Серсея стиснула в кулаке рычаг и провела вверх. Заметив огонёк в глазах мужа, на выдохе она с восторгом произнесла: — Да! — В таком случае… — Эурон метнулся к трону и, взяв девушку, тут же взвизгнувшую, за волосы, бросил перед орудием. — Узрите ту, к которой ревнуете. Сказка, а не женщина, не так ли? Лина в порванном платье, заплаканная, подобралась к ногам королевы: — Ваша милость, если вам будет угодно, убейте меня, я это заслужила. — Расскажи королеве Серсее, что рассказывала мне, — Эурон, забыв об опасности, чуть двинулся вперёд, однако Гора тут же перевёл баллисту на него. — Меня заставил тот жрец, он обещал убить меня, если я этого не сделаю. Серсея с досады убрала ладонь с рычага. Эурон сдержанно кивнул Лине. Дождавшись, пока служанка выйдет из зала, он приблизился, наконец, к орудию, ощупал стрелу. Глаза его королевы стали матовыми, как заледеневшие стёкла. Она царапнула ногтями по орудию. Вместо того, чтобы сжаться испуганной птицей, Серсея вышла навстречу Эурону: — Лорд Дорэл согласился остаться в столице и присягнуть вам, — заявила она так, словно ничего не было. — Мне плевать на ваших лордов. Вы только что угрожали мне, своему королю. Знаете, что следовало бы с вами сделать? — Убить? Пустить по кругу среди стражников? Заковать в цепи? — внезапно резко ответила Серсея. — Считаете, что я этого боюсь? — Она была слишком близко к кракену. Она видела, как широко вздымается его грудь. Как закипает море в его глазах. Серсея провела рукой вдоль холодного копья. — Правда в том, что это вы боитесь меня. Но я ваша жена. И я нужна вам, потому что я знаю лордов. Хотите лишиться их поддержки, убейте меня. Бросьте в темницу. Отдайте на съедение морякам. Но если вы подарите мне жизнь, я клянусь всеми богами, что отдам вам гораздо больше. Эурон в ответ тихо рассмеялся. — И как же? У вас есть флот? Вы можете командовать армией? Или вы голыми руками зарежете каждого дотракийца? — Вы сами сказали, что я не «просто женщина», — улыбнулась королева. — И чем же «не просто женщина» прельстила Дорэла? — Он желает отомстить Таргариенам.