***
Эурон хмуро поглядывал исподлобья на Эйрона. Они сидели напротив друг друга на разных концах стола. Поначалу Мокроголовый вёл себя безразлично по отношению к аудиенции с королём. Хладнокровие так и сквозило в его туманном взгляде. В глазах, припорошенных старостью, как пеплом, Эурон чётко видел только собственное отражение, не более. Но Эйрон не выдержал долгого напора короля и первым опустил взгляд на собственные жилистые руки, казавшиеся вечно сизыми, словно он только вышел из воды. От него пахло тиной, и Эурон презрительно скривил губы. Вот, что за семья ему досталась: два поломанных племянника, не способных хоть на какой-то отчаянный шаг, да братец, полагающий, что где-то в морских глубинах живёт его Утонувший бог. — На что ты рассчитывал, когда подсылал девку? — Эурон скрестил пальцы в замок, положив руки на стол. Эйрон бросил на него ни о чём не говорящий взор. — Она призналась, как только я скрутил ей руки. — Эурон ухмыльнулся. — Я не похотливый мальчишка, имеющий всё подряд. — Королева Серсея не родит тебе наследника, — выплеснул Эйрон. Король приподнял брови, видимо, не ожидая, что брат вообще начнёт говорить. Взгляд Эурона потемнел. — И твоя шлюшка уж точно не родит мне наследника. — Эурон налил вино в прозрачный кубок и подал Эйрону. — Пей, пока я щедр. — Сам же чуть коснулся губами краёв золотого кубка, но Эйрон заметил, что губы короля остались сухими, и отодвинул кубок от себя. — Мне не нужно твоё вино и твоя пища. Моя пища — это вера в Утонувшего бога, — сердито прошамкал брат. — Твой Утонувший бог — я. — Надавил Эурон. — Или ты пьёшь сам, или я насильно залью его в тебя. Растерянность во взгляде Мокроголового порадовала короля, и Эурон сделал уверенный глоток. — Слаще то вино, что ты отнял у других. Это вино не отнято тобой, — возразил брат. — А кем оно отнято? — спросил Эурон. Эйрон сжал плечи. Мокроголовый посмотрел куда-то позади Эурона, будто над королём возвышалась некая тьма. — Я — единственный железнорождённый, под чьей задницей Железный трон. Хлебни этого вина и ощути его сладость, брат, иначе подавишься его горечью. Знай свои молитвы, и молись за меня. Но не суй носа в дела, в которых ты понимаешь меньше, чем покойный Бейлон. Эйрон подчинился. — А завтра ты возьмёшь эту девку в жёны, — с удовольствием в голосе проговорил Эурон, наблюдая, как движется кадык брата позади кубка. — Ты меня не заставишь! — взревел Эйрон. — Мне не нужны бабы, я слуга Утонувшего бога. — Верно, я не заставляю тебя, — спокойным тоном ответил Эурон. — Я приказываю тебе. Я — твой Утонувший бог, вышедший из морских глубин. Я — твой король, которого ты избрал. И твоё дело — покоряться. Слушай волны, слушай бога, — Эурон широко улыбнулся. — Родишь мне племянника, толкового, не как эти. Или я скормлю акулам то, что болтается у тебя меж ног, — Эурон глотнул вина. — Ведь это тебе не нужно для молитв. Вино отдавало незнакомыми Эйрону пряностями. На Железных островах оно отдавало рыбой, солью и тиной. Поэтому Мокроголовый с отвращением толкнул кубок вперёд, показывая Эурону, что больше не выпьет ни капли. — Жени своих племянников, а меня не трогай. — Эйрон походил на скалившегося волка. — Если племянники останутся живы и не перегрызут друг друга. — Это Утонувший бог даровал тебе меня, даровал Морской трон, а затем и Железный. С помощью Утонувшего бога ты разбил Безупречных, хотя и не надеялся на это, но теперь ты оскорбляешь его, приняв его имя и насмехаясь надо мной. Ты король, но не бог. Утонувший бог пострадал за нас. Ты страдал только за себя. Как королю я подчинюсь тебе, но больше никогда не назову тебя Утонувшим богом. Эурон терпеливо молчал, глядя на брата взором разъярённого морского чудовища. — Это люди выбрали меня своим королём. Это я пригнал флот к… — Ногам Серсеи Ланнистер, — прервал его разгорячённую речь Эйрон. — Почему ты не принёс её в жертву Утонувшему богу? Почему она ещё дышит? Эурон пристально глядел на брата. — Она уже не Ланнистер. Не тебе указывать, кого мне стоит убивать, — холодным тоном произнёс король. — Женщина нужна мне, чтобы победить другую женщину. — Ты купился как мальчишка на корабль. Она вышила на своих тряпках кракена и очаровала тебя? Когда ты прибыл на Железные острова, ты горел желанием объединить силы с Драконьей Королевой. С молодой и прекрасной. — Серсея утонула за меня, — Эурон чуть приподнял уголок губ. — Ты забываешься, братец. Ступай к себе. Готовься к свадьбе. И не вылезай из-под юбки этой милой девушки. Надеюсь, она сделает тебя счастливым. Эйрон, гордо распрямив плечи, вышел из-за стола, не сказав Эурону ни слова. Король проводил его недовольным взглядом и, как только брат закрыл за собой дверь, Эурон покинул с яростью стул. На грохот пришёл Гора. Рыцарь застрял в проходе, выглядывая из-за шлема своими стеклянными глазами. Эурон поглядел в окно. Во дворе Красного замка копошились его люди. Что именно они делали, было не видно. Король перевёл руку на торчащую рукоять топора. Квиберн утверждал, что Гора присягнул новому повелителю, но этот громила ещё не отказывался подчиняться Серсее. И пока он был рядом, Эурон не мог быть полностью спокойным. Однако кровь разыгралась не после прихода мёртвого гвардейца. Эурон знал, что его люди втайне жаждали крови всех лордов Вестероса. У них всегда были мелочные цели. Последователи старых традиций. Сколько бы Квеллон Грейджой не пытался утихомирить их воинственный пыл — всё прошло даром. Убить, отобрать побрякушки, взять чужих жён — предел мечтаний железнорождённых. Эурон так и сделал. Убил Бейлона, отобрал Утёс Кастерли, взял Серсею Ланнистер. Но у него был свой путь. Не новый и не старый. В народе он назывался «куда глаза глядят».***
После десятой попытки вышибить дверь Яра сдалась. Ухватившись за левое плечо, она сползла вдоль двери, повернувшись к ней спиной. Яра не хотела сдаваться, да только ломота в плече сдерживала порывы бушующей внутри неё ярости. Даже треснуть кулаком по осточертевшему железу за спиной казалось непосильным, однако в голове она не раз прокручивала момент, как бахает кулаком по нему, непременно оставляя след. — Леди Яра! — по ту сторону раздался приглушённый крик. Яра удручённо фыркнула и поудобнее устроилась на полу, поджав к груди колено правой ноги, а левую вытянув вперёд. От этого голоса было уже тошно. — Дверь вы можете выбить, но не забывайте обо мне. Яра подняла взгляд на серый потолок и сквозь зубы шепнула проклятие. — Вы в порядке, Моя леди? — настороженно спросил дежуривший за дверью. Яра закрыла глаза. Молчать. Не отвечать ни слова щебечущему позади дежурному. Иначе его клёкот превратится в неуёмный. — Если с вами что-то случится, Лорд Теон убьёт меня. Отрубит голову или же повесит, или же утопит… а, может, даже сожжёт, — продолжал напевно говорить дежурный. — Преданные Дейенерис Таргариен люди пристрастились к наказаниям огнём. Яра распахнула веки и тихо, переступая с носка на пятку, отошла от двери к постели. Когда-то здесь была комната её матери, которая после смерти двух сыновей лишилась рассудка, а потом… Яра не помнила, как мама умерла. Только её бледную кожу, невменяемый взгляд поледеневших голубых глаз, скрюченные в предсмертном движении пальцы с толстыми серебряными кольцами, сухие розовые губы и измятые белые простыни. Яра давно не чувствовала к этим образам ничего. Ни трепета, ни сожаления. Они пронеслись перед её глазами и исчезли. Растворились в череде других образов. Яра поддалась им и не услышала, как железная дверь шаркнула по полу. Некое внутреннее чутьё подсказало ей, что кто-то вошёл в комнату. Также тихо дверь закрылась. Внутри ударила тревога. Яра ощутила, как шелохнулись на руках волоски, и повернулась к вошедшему. — Меня держат как заложницу? — спросила она. Вошедшим был Рик. Он, по-прежнему улыбаясь, замотал головой. — Просто, Моя леди, вы так убедительно обещали прикончить себя, что у нас не оставалось выбора, — он развёл руками. — Лорд Теон не отпустит вас, покуда вы не откажетесь от этих мыслей. Но вы для него не заложница. — Тогда передай ему, что сейчас самое неподходящее время для его братской заботы. А прикончить я себя могу и без оружия. Разбить голову о стену, например. На секунду ей показалось, что Рик перестал улыбаться, хотя уголки его губ всегда были подняты. Яра усмехнулась и прошлась вдоль помещения. Из высоко посаженного окна вливался белый тусклый свет. Это напоминало ей время пребывания в трюме «Молчаливой». Чтобы отогнать навязчивые мысли про тёмные ночи и столь же тёмные дни на корабле Эурона, она заглянула в лучистые глаза Рика. — Полагаете, я наберусь смелости передать ваши слова? — Рик опустил взор. — Разносить плохие вести считается дурным тоном, Миледи. — Почему вы вдруг ринулись за моим братом? Из-за того, что его поддерживает Джон Сноу? — Нет, миледи, король Эйегон, — сказал Рик, но, увидев смятение на лице Яры, пояснил: — Джона Сноу принято величать Эйегоном. Он здесь не причём. — Рик позволил себе присесть на кровать. — Знаете, многие считали вашего брата трусом. Но если бы он бросился на Эурона, как бы всё обошлось? Глупой смертью двух людей? Так хотя бы был шанс вернуться за вами. — Я не в обиде на своего брата. Но я была бы рада, если б Эурон перерезал мне глотку прямо там. Теперь я обязана представлять его волю, нести его знамёна и преклонять перед его сраным величеством колено. — У вас есть выбор, — пожал плечами Рик. — Будьте с нами. — Вы — двое глупцов. — Яра всплеснула руками и горько улыбнулась. — Вас не спасут тупые мертвецы. Эурон был на совете с Дейенерис Таргариен и Джоном Сноу, — Яра тут же осеклась, посмотрела на улыбающегося Рика и продолжила: — и знает, как их победить. Рик многозначительно ухмыльнулся. — Таргариенов ему уже не победить, — он задрал нос и посмотрел в сторону. Яра кожей ощутила, что это не всё, чем богаты Таргариены, и Эурон мог в любой момент просчитаться. Эурон, но не Серсея. Сейчас она была расчётливее, чем когда-либо. Яра ухмыльнулась в ответ. Стоило быть такой же расчётливой. Она подошла к Рику, взялась нежно и ласково за его плечи: — Ты мечтаешь стать лордом? Рыцарем? Капитаном? — Яра чуть приблизилась лицом к Рику. Он прыснул смехом и попятился назад. В его открытых глазах промелькнул ясный намёк на то, что Яра нащупала нечто мягкое, скрывающееся под его стальной мужской грудью. — Теон не даст тебе этого. — Но и вы, Моя леди, не сможете мне этого дать, — он всё ещё сопротивлялся, обнажая белые зубы. Он попридержал рукой Яру за предплечье. — Если ты присягнёшь Эурону, он сделает тебя одним из капитанов. — Заманчиво, но если я присягну Эурону, меня сожжёт один из драконов Дейенерис. Хотя вряд ли я доживу до встречи с ней. Меня сожрут голодные мертвецы. Яра отпрянула от Рика: — Разве они не подчиняются вам? — Подчиняются с тем условием, что мы преданы их королю. Если мы их предадим, они сожрут всю команду. Только у короля Эйегона есть сдерживающая их штука — трофей в битве с мертвяками. Яра достала из сапога нож и приставила тот к горлу Рика. — Помоги мне перевести Теона на сторону Эурона, у меня есть план, как обмануть мертвецов. — Я подчиняюсь Лорду Теону. Яра смотрела в его глаза, в которых мелькал серебристый весёлый огонёк. — А Лорд Теон собирал вас, чтобы спасти меня. Спасать меня уже не нужно, я здесь. И ты — мой человек, прежде всего. Яра медленно убрала нож. — Вы все думаете, что Эурон похож на Бейлона? — Яра нависала над Риком. Он неотрывно следил за её рукой. — Мой отец никогда бы не занял Железный трон. Эурон не сыплет пустыми угрозами, поверь, он знает, что делает. Он получил свою корону и ни за что не отпустит. Ни за одним железнорождённым наши люди не шли так, как за ним. У него есть флот, Золотые Мечи и… — Яра едва не сказала «Серсея Ланнистер». Нет, это было не тем, что должен слышать Рик. — Но у него нет драконов, дотракийцев, Безупречных и белых ходоков. Долго ли простоит флот перед огнём драконов? А Золотые Мечи против белых ходоков? Железнорождённые струсят и предадут Эурона при первой же возможности. — Ты слишком умён для простого слуги. — Я был стюардом у вашего дяди Чтеца. Он считал, что книги прибавляют ума. Но, к сожалению, его сыновья не внимали этим рассказам. Яра опустила руки. — Но книги отнимают рассудок, — вдруг улыбнулся Рик. — Вы правы, я самый настоящий глупец. Самым бестолковым моим решением будет пойти за вами. Если вы придумали, как обхитрить мертвецов, то я склоняюсь пред вашим умом. Но согласится ли Лорд Теон пойти за вами?***
Санса теребила пальцами мех походного платья. Ветер перед Близнецами усиливался. Однако не столь её пугал воющий ветер, сколько гробовая тишина этого места. Словно со смертью Фреев умерла вся крепость. Как будто каждый человек в близлежащих окрестностях исчез. Тут пахло смертью. Тут пахло болью. Арья же, напротив, чуть заметно улыбалась. В её глазах горел яркий дикий огонёк. Санса знала, что здесь произошло, от сестры. И её душу согревала лишь мысль о том, что враги её семьи, так жестоко расправившиеся с Роббом, её матерью, её дядей, были по справедливости наказаны. Однако от чрезвычайно тихих мест не стоило ожидать тёплого приёма. А Джон планировал разместить часть войска здесь и переночевать, а затем выдвигаться к столице. После происшествия в безымянной таверне король стал угрюмее. Люди впервые усомнились в том, что он спаситель их душ. Они испугались мертвецов и попытались убить хотя бы одного, но ответ был тяжёлым. Джону удалось спасти людей, но кони в конюшне при таверне были полностью перебиты. Мертвецы воспринимали Джона как часть себя. Если угрожали им, значит, угрожали и ему. А все угрожающие должны быть наказаны. После этого им пришлось убраться из таверны наспех. Они не успели даже расположиться. Повозки остановились. Санса выглянула в окно. Король Эйегон под руку с королевой Дейенерис собирал вокруг себя рыцарей и приближённых. В кругу, как всегда, оказывались Варис, Тирион, Давос Сиворт, Миссандея. — Мы не можем быть уверены, что Эурон не предусмотрел нашего появления, — донёсся до Сансы голос короля Эйегона. Она закрыла глаза. Если бы она не видела короля, то не признала бы, что голос принадлежит её родному Джону. Он устал от бесконечных войн. Ни дня не проходило для него легко. Санса мяла пальцами платье и думала только о том, как бы прекратить войну хотя бы на день для того, чтобы Джон выспался. Несколько разведчиков отправились к воротам. Замок оказался свободен, в нём обнаружили лишь несколько слуг, но сопротивляться они не стали. Дотракийцы заняли второй на пути, ибо места всем не хватало. И только Водяная башня на середине моста осталась не занятой. У войска было множество дел. В первую очередь осмотрели кузницы. Припасов и еды не нашлось: что-то забрали с собой после происшествия беженцы, что-то погрызли мыши. Разбойники, вероятно, опасались сюда заходить, поэтому ни один предмет мебели не был украден. Чтобы спастись от тишины этого места, король Эйегон повелел разжечь везде камины, позвал умеющих играть музыкантов из ряда рыцарей и назначил пир. Санса застала его одного, разжигающего камин в их с Дейенерис комнате. Свечей он не зажёг и сидел в темноте, бездумно рассматривая огненные языки. Санса осторожно присела рядом, и Джон (она не могла называть его иначе), завидев её, приобнял за плечи, придвигая к себе. Стало тепло, как в детстве. Джон пах дымом. Его сердце усердно билось под плотной рубахой. — Я смотрю на пламя и представляю, как в нём сгорает Эурон, — тихо сказал Джон, и Санса отстранилась. — Это всё, чего ты хочешь? — также тихо, но с неприкрытым укором спросила она. — Убить Эурона, сесть на Железный трон, а что дальше? Править? Джон посмотрел на неё усталым взором. — Давай хотя бы сейчас поговорим не об Эуроне и Железном троне. — Санса коснулась его груди и примирительно улыбнулась. — Нет, именно об этом я и хотел поговорить, — возразил мягко Джон. Дрова затрещали, прерывая тишину. — Ты не задержишься здесь. Ты должна отправиться в Орлиное Гнездо с рыцарями Долины, чтобы Эурон не занял его. Арья поедет с тобой и поможет в подготовке. — Зачем? Мы с Арьей не смыслим в войне. Если Эурон нападёт на Орлиное Гнездо, он займёт его. — Лорд Тирион и Лорд Ройс уже спланировали любые исходы. Лорд Ройс сделает всё сам. Орлиное Гнездо неприступно. Если мы стремимся победить Эурона, нужно заставить его разделить армию, вымотать его, а потом ударить по Королевской Гавани. — А для чего там я? Джон взял её за руки и посмотрел в глаза: — Ты Старк. Твоё имя много значит. Люди любят тебя и пойдут за тобой. — Значит, тебе нужно только моё имя. Или оно нужно королеве Дейенерис? Так же, как нужно было Болтонам. Джон помолчал, глядя на искры пламени. Сансе показалось, что теперь он думал о том, как в пламени сгорает она, и пожалела о словах, сказанных поспешно и необдуманно. — Ты обижаешься, как маленькая девочка, — медленно и спокойно сказал Джон. — Если ты училась чему-то у Серсеи Ланнистер, то не научилась одному. Она использует всё ради выгоды. Ты была права, Серсея жива, и недавно ворон принёс письмо с её требованием вернуть ей тело сира Джейме. Санса смотрела на Джона, не моргая. — Но у нас нет его тела. И мы не знаем, правда ли он мёртв. — Лорд Тирион сказал, что это способно добить Серсею, но, кажется, наоборот, сделало сильнее, чем прежде. Санса прыснула смехом. — Она лишилась трёх детей. Она лишилась отца. И всё равно жила, несмотря ни на что. И вы надеялись, что это её остановит? Она полноправная королева Семи Королевств, а не вы. Лорды Вестероса знают, что она дочь Тайвина, а в твоём происхождении они усомнятся. — Поэтому ты и должна нам помочь. Чтобы никто не усомнился, чтобы никто больше не звал меня бастардом, а королеву Дейенерис — самозванкой. Сэмвелл Тарли уже отправился в Хайгарден. Эурон и Серсея будут окружены. Нам останется просто сокрушить их. Санса слабо кивнула. Ей не давали шанса возразить. Она направилась к Арье, чувствуя, как всё в ней бушует. — Мы уезжаем в Орлиное Гнездо, — заявила на пороге их комнаты Санса. — Приказ короля Эйегона. Арье оставалось только покориться.***
Ночь была звёздная. За долгое время зимние тяжёлые облака отступили, открывая людям столь прекрасный вид. Но никому не было дела до мерцающих на небосводе звёзд. На юге по-прежнему сторонились зимнего холода и прятались в тёплых тавернах, пели песни, выпивали и шумели. У Крабьего залива тоже. Каждый забредающий в таверну «Добрый конь» втягивался невольно в общее празднество, танцы и веселье. Несмотря на где-то шедшие войны, люди находили время для праздников. Ночью в неё заглянул ещё один путник. Вид его был потрёпанным. Меховой чёрный плащ с капюшоном истёрся до дыр на подоле, лёгкие походные сапоги износились и потеряли цвет, став бледно-коричневыми. Он кинул на стойку хозяину три монеты и попросил накормить и напоить. Правую руку путник держал под длинными рукавом внизу, опираясь ею о стул. Пальцами левой руки он стучал по стойке, пока хозяин не подал ему горячее мясо с кашей и мёд. Путник пожелал здоровья мужику и понёс еду левой рукой к столику в углу. Там было теплее всего. Хозяин проводил его недоверчивым взглядом. Путник принялся есть, даже не сняв капюшона. Правая рука неподвижно лежала на столе перед тарелкой, а левой он держал ложку. Хозяин решил, что к нему пришёл калека и, пожав плечами, удалился из зала. Молодая служанка с живыми бойкими чёрными глазами и розовыми щёчками, пела звонким голосом песни так, что все присутствующие на время замолкали. Путник не обращал внимания на всеобщее веселье. Он с жадностью ел и пил, а потом откинулся на спинку стула и стал смотреть на девушку. Когда она закончила, все сперва разразились криками ликования, а после, подняв кружки с мёдом, дружно провозгласили: — За короля Эурона! Путник переменил позу. Он обвёл взглядом присутствующих. Среди них можно было найти крестьян, шлюх, разбойников и прочий сброд. Но и благородные люди сидели, не трогая кружки. И тут один из благородных встал со словами: — За короля Эйегона! На мгновение наступила тишина. Все обернулись на этого человека. Никто не поддержал его. Под суровыми взглядами множества людей он присел на своё место и больше не вставал. Девушка отчего-то улыбнулась и затянула новую песню. Мотив был весел и прост. А слова, произнесённые её чарующим голосом, притягивали к себе. Издалека казалось, что путник в капюшоне наблюдал за ней и был очарован больше других.Ветер воет злей — к погибели людей, И только волны припадают к ножкам Лорелей. Лунных чар подчас сильней Мысли все твои о ней, Страстной Лорелей.
Восторженно принимали песню, которая, скорее всего, родилась на Железных островах и прибыла сюда вместе с армадой железнорождённых, потому что никто бы не пел о морских ворожеях. Путник отдал хозяину ещё несколько монет за комнату на ночь и попросил привести к нему юную певицу. Чары этой «Лорелей» не миновали и его. Хозяин что-то пробормотал, что она не продаётся, однако взгляд из-под капюшона разубедил его.***
Лорд Дорэл ожидал скорого начала действия — битвы с дотракийцами и северянами, но король Эурон вёл свою стратегию и пока не торопился созывать знамёна и отправляться на битву. Дорнийцы были разочарованы, хотя и продолжали оставаться в столице. Податься им уже было некуда. К тому же король предоставил им в услужение все бордели города и половину замка, как и своим людям. Его расточительное гостеприимство не радовало Серсею. Половину дня она раздумывала, как бы выманить Его милость на разговор. За обедом королева сидела одна. Она мало думала о еде, вертя меж пальцев ложку. Король подкрался к ней незаметно. Она увидела его лишь тогда, когда он сел напротив неё, на другом конце стола. Он появился так неожиданно, что королева забыла, о чём именно она хотела поговорить. Глаза Эурона застилал синеватый туман. — Моя королева, — начал он, слегка улыбнувшись. Серсея отложила ложку. — Что мои люди делают во дворе Красного замка с вашей любимой служанкой? Серсея в душе усмехнулась. Она развела руки и пожала плечами. — Вы заставляете меня сомневаться в здравии вашего ума, — продолжая улыбаться, проговорил Эурон и положил руки на стол. — Лето не наступит от того, что снег растает в Красном замке. Или вам просто взбрело в голову ещё раз поддеть меня? Это забавно, правда. Я и сам сперва посмеялся над мужиками, которые недавно убивали людей и правили кораблями, а теперь растапливают снег огнём от факелов потому, что им сказали, что так быстрее придёт лето. Серсея без улыбки смотрела на мужа. — А потом мне стало так же не смешно, моя благоверная. Впредь я запрещаю вам наказывать кого-либо. Квиберну я запретил подчиняться вам. У него хватает забот. — Квиберн больше мой человек, чем ваш, Ваша милость. — Правда? Насколько? Он рассказал вам, что Джона Сноу теперь именуют королём Эйегоном? Или о том, что Винтерфелл сгорел? Серсея стиснула зубы. Её взгляд метал молнии. — Плевать, как называют Джона Сноу, плевать на Винтерфелл. Вы не смеете отбирать у меня Квиберна. — В порыве она поднялась. — Это мой человек. И вы, мой благоверный, — вторя тону Эурона, сказала Серсея, — и вы здесь только потому, что я объявила вас своим мужем. Вы ничего не делаете, чтобы быть истинным королём, кроме интриг внутри замка. Ваш флот гниёт в Королевской Гавани. Эурон продолжал сидеть. Серсея знала, что обрекает себя на гибель, но никто бы её уже не остановил. Она обещала лордам, что король даст им месть над Таргариенами, а король вместо этого грелся на троне. — Я рада, что хотя бы растапливание снега помогло вам увидеть, что люди используют свою силу зря. Сердце дрожало в груди. Серсея перевела дыхание. — Джон Сноу — не бастард Старка, — спокойно ответил Эурон. — Он Таргариен. У него права на трон. — Хотите склониться перед ним? — Серсея лукаво улыбнулась. — Так чего вы ждёте? Склонитесь, и вас не сожгут в пламени дикие дотракийцы и их Кхалиси. — Я не собираюсь тушить огонь Драконьей Королевы. Но если Драконы желают себе Железный трон, пусть выкуют его сами. — Из ваших топоров? Им не хватит. Эурон тихо засмеялся. Во взгляде его читалось напряжение. Его волновали с самого утра. — По одному на каждого Дракона, Моя королева. Вполне хватит. Но я полагаю, что нам не хватает Железного. Ваш зад уже скучает по этому сиденью? Вам нравятся неудобные кресла? — Эйегон Завоеватель сделал его неудобным для того, чтобы все короли помнили о том, что их пост не лёгкий. — Пусть Таргариены возделывают для себя неудобные троны. Мы создадим новые. Чтобы хватало на двоих. Пойдёмте. Серсея покорно проследовала за ним в тронный зал, где до сих пор на середине помещения стояло оружие против драконов. Королева вспомнила, что ночью эта огромная стрела могла в один миг пробить Эурону грудь и пригвоздить его к стене. Вытекло бы море из его глаз к ногам Серсеи. И королева, подойдя к орудию, тронула его пальцами, несмело, как враждебное животное, будто страшилась мыслей, возникающих при виде баллисты. Серсея видела стекающую кровь, пачкающую одежды Эурона, его безжизненно раскрытые губы в предсмертном желании сказать что-то. Она отдёрнула руку и посмотрела на кончики пальцев. Крови на них не оказалось. Эурон покрутился у трона, посмотрел на баллисту, что-то сказал про себя и бросился к ней. Оттолкнув немного королеву, он встал за баллисту и положил руку на рычаг. — Что вы собираетесь делать? — возмутилась Серсея. Эурон посмотрел на неё, и она поняла. — Вы с ума сошли, Мой король. Эурон фыркнул. — Я не выхожу на битву с драконами от того, что они слишком долго сидят в своём логове. Быть может, хотя бы это приманит их. — Вы обрушите на себя гнев всего Вестероса! — Серсея вцепилась в его руку. Эурон дёрнул за рычаг, невзирая на попытки королевы отбить его. Стрела звякнула, высвобождаясь из оков, и с шёпотом пронеслась над залом. Серсея закрыла глаза и отвернулась. Она не верила. Когда раздался оглушительный звон ударившегося о металл металла, королева открыла глаза и взглянула на деяние рук её короля. Стрела впилась в спинку трона. Тогда Эурон зарядил ещё одну. — Да, я не имею права сидеть на троне Эйегона Завоевателя, но я имею права на собственный трон. Серсее показалось, что орудие преданно зарычало и с удовольствием вытолкнуло из себя копьё. Королева вскрикнула и отвернулась. Всё, что было незыблемым и вечным, рушилось у неё на глазах. Трон, являющий собой символ власти над всем Вестеросом, рушился под гнётом орудия. В столь недалёкие времена, когда ещё был жив её отец, люди считали, что Железный трон — самое прочное и надёжное представление их власти. — Поклоняются не трону, а королю. А вы все кланялись трону, Моя королева. Вы и Дейенерис Таргариен, и идущие за вами люди. — А чему поклоняетесь вы?! — выпалила Серсея. — Себе, моя королева, — рыкнул Эурон. — Какие притязания Таргариены будут иметь теперь? Никаких. После третьей стрелы трон сдался. Спинка его треснула. Мелкие обломки валялись вокруг кресла. Серсея остановила Эурона, когда он собирался выпустить четвёртое копьё. Она накрыла его руку своей и заглянула в глаза, в которых сейчас морская гладь покрывалась крупными волнами. Этому морю нельзя было противостоять. Оно ждало покорности или принятия. И Серсея поддалась зову волн, как хотела бы поддаться во сне. Она чуть кивнула Эурону, и он отступил, предоставив рычаг ей. — Мы сбросим Железный трон в море, — проговорила Серсея, сжимая рычаг. — Пусть рыбы съедят его. — Она поймала ободряющую улыбку супруга и потянула рычаг. Железный трон всхлипнул от боли. Нечто густое, сладкое, как мёд разлилось в душе королевы. А когда позади неё, обхватив лежащую на рычаге руку своей, встал Эурон, Серсея закрыла глаза, представляя, что вместо трона она пробила Дейенерис. На шум в тронном зале сбежались люди. Приезжие лорды замерли на пороге, не веря своим глазам. Железнорождённым понравилось зрелище. Они вскоре принесли ещё копья и подали их Эурону. Такого ликования среди подданных Серсее не доводилось видеть даже на свадьбе с Робертом. Да никогда. Она с азартом обхватила вместе с Эуроном рычаг и двинула его. Обломки трона погрузили на «Молчаливую». Серсея лично несла в руке один из них, ступая на корабль. Теперь она чувствовала себя истинной королевой. Обломок царапал кожу ладоней, но она улыбалась, стоя подле короля. Шорох парусов подбадривал её. Волны легко несли ладью. С волосами королевы играл морозный ветер, но она не жалась от холода в шубу. Она расправила плечи, как раскрывались паруса. Блики от солнца на воде отражались в её зелёных глазах, и те будто теряли изумрудный цвет. Она редко покидала пределы Королевской Гавани, а за последнее время и Красного замка. Чувство безопасности притупляло желание выйти из душных стен, с которыми королева срослась. Её учили быть леди: женственной, нежной, пугливой. Серсея слишком долго играла эту роль. Её прятали от мира, и она пряталась. Её хранили, как золото в государственной казне. У её отца было богатство, и первый муж дорожил ею, как драгоценностью, которую можно было бы продать, да за высокую цену. Эурон, возможно, ею вовсе не дорожил. Однако без него Серсея не узнала бы, что у неё нет морской болезни. Она качалась, но выдерживала эту качку. Ей не подсоблял ни Эурон, ни стоявшие рядом железнорождённые. — Больше не совершайте глупости без меня, — тихо сказал ей Эурон перед тем, как сбросить осколок в море. Серсея подала ему обломок: — Никогда. Ведьма не предсказывала, что королева Серсея увидит, как идёт ко дну Железный трон, что она сделает новый трон, на который никто не посмеет посягать.***
Дотракийцы не умели вести себя в замках. Для них высокие крепости были чем-то чужеродным. Они завалили двор своими пожитками, и небольшой экипаж Сансы и Арьи едва протиснулся до выхода из замка. Санса была недовольна. Ей пришлось отложить из-за пира свой отъезд на несколько дней, а теперь её задерживали эти дикари. Кони топтались бесхозно, хотя конюшня здесь имелась. Они не давали проходу рыцарям из Орлиного Гнезда. И Лорд Ройс впервые за свою жизнь и знакомство с диким народом, привезённым Дейенерис, ощутил упрямство дотракийцев в коротких стычках с ними за прохождение. Они не желали угонять коней в конюшню, так как считали, что конь должен быть свободен. Подъехав к Сансе, Ройс сказал: — Они считают коней лучше людей. Как ими можно управлять? Неровен час, когда они бросятся по полям Вестероса выжигать деревни, а Кхалиси, да простят меня боги, будет смотреть на это без возможности что-либо сделать. — Они её любят, милорд, такого не случится, — заверила Санса и смяла руками платье. Но проход застопорился не потому, что дотракийцы неудобно для других расположили коней. Они вдруг побросали все свои дела и стали вскакивать на лошадей с громкими возгласами, будто увидели нечто недоброе. Санса напряглась и высунулась до пояса из кареты, чтобы посмотреть на действие. — Что случилось? — спросила она у Лорда Ройса. Тот окинул дотракийцев угрюмым взором: — Похоже на объявление об атаке. Что-то случилось на другом конце моста. — Тут же он поджал губы и с надеждой посмотрел на Сансу. — Что будем делать, Моя леди? Санса растерянно оглянула мечущихся людей. Там, вдалеке, что-то грохотало, словно гром. Она боялась за Джона. Больше ни за кого. Она заметила в небе дракона и поняла, что помощь им не понадобится. — Лорд Ройс, у нас есть приказ, мы должны его исполнить. Ройс кивнул ей и ринулся вперёд. Санса услышала лишь надрывный рёв дракона, когда экипаж покинул порог замка и выехал в лес. Арья крепко спала и ничего не слышала. — Не волнуйтесь, миледи, всё будет хорошо, — сказала ей Бриенна. Санса кивнула. Она знала, что всё обойдётся, и Джон останется живым и здоровым, но она хотела знать, что произошло.