Боже, храни королеву от меня

Ему казалось, что он возится с бронёй, стоя перед зеркалом, как девица. Хотелось заливисто смеяться над этим убогим зрелищем. С последнего момента, когда лорд Родрик Харло надевал доспехи, утекло много времени, он похудел, из-за чего пришлось перебивать ремни и заклёпки. Для надёжности он надел под нагрудник тяжёлую шерстяную тунику. Оруженосец подал ему меч. Лорд Родрик, глядя на своё отражение, презрительно фыркнул. Привычнее было бы держать в этих руках очередную книгу, но книгой подступающие шестнадцать кораблей, дракона и короля Эйегона не убить. В этот день его увидят в бою, на борту «Морской песни», грозного и готового отбросить драконьего короля туда, откуда тот пришёл.  — Зелёный дракон полетел далеко за Харло, милорд, — пробасил рядом докладчик Черр. Он давно стоял тут в доспехах, взмокший от пота, и глядел сурово. — Все орудия готовы, наши корабли отправились по местам, лучники стоят на стенах. — Лорд Родрик приказал налить ему воды, и Черр осушил кубок в два глотка. Они переглянулись неуверенно. В глазах Черра горело желание скорее броситься в битву. Глаза лорда Родрика были холодны. С утра у него разболелась голова. Он выпил макового молока, и то, разделавшись с болью, видимо, притупило остальные чувства.  — Проход на случай отступления?.. — спросил лорд Родрик тихо, услышав гневные женские крики снаружи, где-то в коридоре. Черр тупо кивнул ему, будто кто-то сзади надавил на его голову рукой.  — И позаботься о безопасности леди Гвинессы, — предупредил напоследок лорд Родрик, успев сказать до того, как старшая сестра ворвалась через ряды стражников, охранявших его покои. Она буркнула Черру и оруженосцу, и те послушно удалились. Гвинесса вошла, цокая каблуками, в чёрном платье с серебряными узорами и синей шали. Её губы тряслись, а глаза были уже мокрыми. Она на ходу протянула к Родрику испещрённые жилами тонкие руки и обняла его, словно родного сына.  — Я ещё не умер, — усмехнулся Родрик, а потом, нахмурившись, добавил: — и умирать не собираюсь. — Он предпочитал мёртвую историю, что пишется чернилами, а не кровью, с момента смерти двух сыновей. Он собирал огромный сборник истории острова Харло, и хотел завершить свой труд. Но Гвинессу его слова не успокоили. Она сморгнула слёзы.  — Ты глупец, Родрик. Ты никогда не ввязывался в сражения, что на тебя нашло? — Сестра схватила его за воротник и тряхнула хорошенько, пытаясь вытрусить всю дурь из его головы. — Что я буду делать, если ты умрёшь? — Гвинесса вновь заплакала. — Я возьму одну из кос, что висят над троном, и перережу ею грудь. — Лорд Родрик молча наблюдал за её губами. У него давно были просчитаны все возможные исходы предстоящей битвы, и он спланировал путь, ведущий к его победе. Гвинесса запустила руки в его волосы и прижала его лоб к своим холодным морщинистым розовым губам. Чаще всего она ворчала на него, говоря, что Десять Башен должны по праву принадлежать ей. И никогда, никогда не говорила то, что сказала, поцеловав его: — Ты моя кровь, последнее, что у меня осталось от семьи. Если ты исчезнешь, у меня не останется ничего, Родрик. Я буду молиться за тебя. Разреши принести жертву Утонувшему богу… Он взял её за руки:  — Ступай, сестра. Помолись нашему богу, если твоей душе будет покойнее. — Не следовало долго прощаться, но руки сестры он отпустил нехотя. — И не бойся ничего. Черр помог Гвинессе выйти. Пережевав душой её отчаянные прощальные вопли, лорд Родрик дал команду выдвигаться из замка. Покуда они с оруженосцем и десятью стражниками выбирались наружу, на берегу тихо занялись рога. Звук разнёсся далеко над береговой линией и взобрался на холм, к замку. Лорд Родрик, щупая правой рукой рукоять меча, шагал по протоптанной и выстеленной камнем дороге к берегу, где уже показалась пришвартованная чёрная лодка с гостями. С холма лорд Родрик хорошо видел белые флаги. Короля Эйегона сопровождало десять человек. Их доспехи сверкали на солнце. Лорд Родрик смотрел на них, прищурив глаза и пытаясь узнать фигуру короля. Он проходил мимо выстроенных по всему острову домов, заглядывая уверенно и жёстко каждому человеку в глаза. Женщины прижимали к себе детей, мужчины ходили с оружием на поясе, сурово поглядывая в сторону моря. В конце концов все эти люди начали отделяться от домов и идти вслед за ним. Лорд Родрик думал, что это ненадолго, но вот, к концу пути количество сопровождающих увеличилось. Он с содроганием подумал, что если дойдёт до бойни, ему не удастся никого остановить. Дети тащились за матерями, матери пели грозные песни, а мужчины гудели с ними, крепко сжимая в могучих руках кулаки. Лорд Родрик прежде не чувствовал в себе подобную силу. С ним был весь остров. Эйегон выглядел истинным королём. Властный, гордый, полный тихой, дремлющей силы, взгляд облюбовал приспешников лорда Родрика, оценив их силы. По облику он совершенно не походил на Таргариена: черноволосый и кареглазый северянин, на голове обруч, инкрустированный ледяными кристаллами. Лорд Родрик вспомнил пришедших вместе с Теоном мертвецов и медленно выдохнул. Кристаллы испускали еле заметный белый дым. В свою очередь лорд Родрик угрюмо осмотрел прибывшие к его берегам корабли и гостей. Флагман короля Эйегона походил на торговое судно, не подходящее для боёв. Этому замечанию лорд Родрик внутренне улыбнулся.  — Лорд Родрик Харло, — начал король Эйегон командирским твёрдым голосом, — мы не ищем с вами войны. — В вышине рявкнула его огнедышащая ящерица, будто подтверждая намерения короля. Лорд Родрик услыхал испуг женщин и детей за спиной и позвякивание оружия, но сам хладнокровно пропустил рёв дракона мимо ушей. Лорд Викон Грейджой говорил своему сыну Горену, что только дурак пойдёт против дракона. Но тогда и драконы были больше, и люди не знали орудий против них. — Я предлагал вам и вашему брату ценные земли в трёх областях Вестероса, и был весьма опечален известием о том, что вы так яростно отринули моё предложение, — король говорил степенно и важно. — Лорд Варис, мой мастер над шептунами, вёл с вами переговоры. Он представлял вас как человека умного и порядочного, однако ваше письмо наполнено желчи. Мы полагаем, что Эурон Грейджой надавил на вас. Лорд Родрик усмехнулся. Король Эурон справедливо наказал его.  — Вы ошибаетесь, милорд, — ответил лорд Родрик. — Король Эурон не посылал ко мне племянника с белыми ходоками и не клялся сжечь мой остров дотла, если я не присягну ему. — Эурон просто намекнул, что будет, если он не присягнёт ему. Этим лорду Родрику удалось задеть короля Эйегона.  — Лорд Родрик, хочу вам напомнить, что Эйегон Таргариен — король. — Вперёд вышел его седовласый десница, напоминающий, скорее, контрабандиста, нежели честного лорда.  — У меня уже есть король, милорд, — отозвался лорд Родрик. — И эти земли принадлежат ему.  — Лорд Родрик, нам не интересна вражда, — вновь заговорил король Эйегон. Лорд Родрик неотступно глядел в его глаза.  — Вражды не будет, — оборвал его лорд Родрик, чувствуя позади поддержку всего острова. — Вы уплывёте туда, откуда приплыли, оставив мой остров в покое. — Он сам поразился твёрдости слов, но виду не подал. Жители будут слабы, если слаб их лорд. Позади прокричали гневные ругательства мужчины, подняв топоры.  — Лорд Родрик, — проговорил десница, — вы мудрый человек, о вас ходит такая слава. Вы знали с самого начала, когда ваш племянник Теон прибыл к вам за помощью, что Эйегон Таргариен истинный король. Эйегон воспитывался Эддардом Старком, самым честным человеком на памяти человечества. Он служил в Ночном Дозоре до того, как он узнал, кем является, и защищал царство людей ценой собственной жизни. Высокую цену он заплатил, взорвав замок Винтерфелл при отступлении в битве с белыми ходоками, и он сумел подчинить эту силу. Вы знали, какие будут преимущества, если перейдёте на нашу сторону. И вы, я это чувствую, знаете это теперь. Вы бросили вызов королю Эйегону, послав ему то дерзкое письмо, и мы прибыли, чтобы убедить вас, почему важно и выгодно перейти на его сторону. Что вам даст Эурон Грейджой?  — На Железных Островах мы сами берём то, что нам нужно, — сказал лорд Родрик. — Лорд Эйегон был наследником Железного трона, но Железного трона теперь нет. Лорд Эйегон воспитывался Эддардом Старком, который поддержал мятежного короля Роберта Баратеона, а теперь это даёт ему право величаться королём?  — Именно, — сквозь зубы выдавил Эйегон, и белый дымок на короне стал более густым. — Вы берёте то, что вам не принадлежит. Сейчас вы забираете земли лордов, что сгинули в Войне Пяти Королей, и считаете это великим.  — А вы хотели отдать мне те же земли, — невольно улыбнулся лорд Родрик. Ему вдруг стало смешно. — Вы ведёте за собой дотракийцев, одичалых и даже мертвецов, угрожаете мне драконами и ещё смеете, стоя на моей земле, поливать грязью народ железнорождённых. Если дракон тронет хотя бы клочок этой земли, я в долгу не останусь. — Мужчины взревели сзади. — У вас всего шестнадцать кораблей. А знаете, сколько их у меня? — по лицу десницы и короля лорд Родрик понял, что они не знают.  — Вы угрожаете королю? — вспылил кто-то из его гвардейцев.  — Это не угроза, сир, это вопрос.  — Я не хотел обидеть вас, милорд, — сказал вдруг король Эйегон. Дым на его короне перестал бросаться в воздух. — Я не хочу сжигать ваш остров и ваш народ. Мы с королевой Дейенерис планируем построить новый мир, где не будет тиранов, подобных Серсее Ланнистер и Эурону Грейджою. Вы прекрасно знаете, что Серсея убила своего мужа, отрубила голову Эддарду Старку по ложному обвинению, взорвала священную септу Бейелора с тысячью невинных людей без всякой причины. В то время как королева Дейенерис разрывала оковы на рабах в Юнкае, Астапоре и Миэрине. Король Эурон убил собственного брата и без жалости потопил корабли своей племянницы. По закону преемником Бейлона Грейджоя был должен стать Теон, но Эурон отнял у него это право. — Он пристально посмотрел на лорда Родрика. — Я повторяю, что вы, если перейдёте на мою сторону, получите земли в Вестеросе, даже без женитьбы на моих сёстрах. Эйегон подумал несколько мгновений.  — В плену у моей сестры Сансы Старк ваш сын Рикард, не забывайте о том… Все притихли, ожидая решения лорда Родрика. Рик… Многие из притихших людей знали его расторопного стюарда. Знали, как он дорог лорду Родрику. Однако Рик сделает всё, что нужно, лорд Родрик в том не сомневался: он выполнит задание Эурона и привезёт сюда Сансу Старк в качестве заложницы. Родрик почерпнул силы из морского воздуха и ответил:  — Разрешите мне, король Эйегон, подумать до рассвета. Мне следует посоветоваться с моими людьми и моей сестрой Гвинессой. Она старше и мудрее меня.  — Лорд Родрик, не позволите ли вы в знак мирных намерений отогреться нам в вашем доме, отведать вина и сыра… — вклинился десница. Лорд Родрик осмотрел его с головы до ног. Этот человек умён. Отчего-то он напомнил Родрику Рика. Будь здесь Рик, он бы запросто договорился с Эйегоном и его десницей, без труда подготовился к их внезапным атакам. Зачем он отпустил его с Теоном?  — Не позволите ли вы в знак ваших мирных намерений оставить меня наедине с моими людьми? Мои корабли сейчас находятся на Пайке с частью жителей. Я солгал вам, чтобы запугать вас, но смелости вам, король Эйегон, не занимать. — Он старался глядеть с трусостью. — Железнорождённые лорды не менее горды, чем северные, но она порой доводит нас до глупости. Я знаю историю, и знаю завет Викона Грейджоя, который сказал не идти против драконов. — Но драконы тогда были больше, а люди не изобрели орудий против них. — Я знаю, что некоторые лорды с Харло тогда пошли против Эйегона, но он усмирил их и пощадил.  — Лорд Родрик, что вы делаете?! — вскипел Черр, когда он вернулся в замок. Лорд Родрик чувствовал себя замёрзшим, хотя ветер не тревожил его на улице. Плюхнувшись в кресло, он налил себе вина и отдал приказ:  — Проверьте исправность рогов и сигнальных факелов, проверьте скорпионы и расставленные ловушки. Покормите часовых. Только делайте это всё незаметно и быстро. И каждые два часа докладывайте мне об обстановке. Если я усну, разбуди меня. Разбуди, не колеблясь.

***

Эйегон съел ноздрями сырой и морозный воздух, наблюдая за движущимися на острове Харло огоньками. Его пыл поутих. А вот Давос бродил вдоль палубы, как обречённый. Раздражали шорохи его шагов, но десницу Эйегон отогнать не мог. Не Давос Сиворт виноват в его дурном расположении духа. Во всём вина лорда Родрика Харло. Этот человек отчасти напоминал Эйегону одичалых, Манса, Тормунда… в этой тишине, темноте и холоде ему вновь вспоминалось время, когда он дежурил ночами на Стене, разглядывая вдали врагов. Тогда Эйегон, будучи Джоном Сноу, охранял царство людей от Вечной Ночи. Теперь от кого их защищать? Эйегон увидел своё отражение в воде — вот от кого.  — Лорд Давос, — сказал он, собрав всю весёлость в голосе. Давос откликнулся на его зов с недоброй улыбкой. — Хочу развеять скуку. Сыграем в кости? — Давос утвердительно кивнул, не сомневаясь в полезности данного дела. Он поручил двум северянам следить пристально за береговой линией. Никто на шестнадцати кораблях не спал. Игра в кости всегда давалась ему с трудом. Давос обыгрывал его, не задумываясь. Он проводил другие расчёты в голове — военные.  — Не нравится мне это, Ваша милость, — потирая подбородок, сказал тихо Давос. Он вновь обыграл Эйегона. — Ночь. Корабли. Там огни горят вдалеке. Вспоминаю битву при Черноводной, когда нас с королём Станнисом поджёг Тирион Ланнистер. — Он устало потёр виски: — Боги, как давно всё это было, и даже не верится, что я столько всего пережил.  — Лорду Родрику будет глупо атаковать нас в ночи, — стараясь успокоить десницу, проговорил Эйегон. В горле защемило. Он откашлялся и бросил кости — выиграл. — Дракона в ночи не увидеть. — Ему думалось, что лорд Родрик планирует атаку на предрассветный час и ждал с нетерпением. Он полагался на то, что Чтец поведёт себя более честно, нежели его собратья железнорождённые, что пируют сейчас в Королевской Гавани, бывшем доме родного отца Эйегона, и не нападёт на корабли с поднятыми белыми мирными знамёнами. Давос затянул с ответом в игре и с ответом на его доводы. По взгляду он был согласен. Небо безлунное, затянутое тучами.  — Вам следовало явиться верхом на Рейегале, Ваша милость, тогда бы и дело быстрее пошло. — Давос бросил кости и проиграл. — Один мой старый друг, лиссенийский пират, рассказывал мне историю о его давнем знакомом, что столкнулся с железнорождёнными. Их корабли настигли его суда ночью. Паруса у большинства тёмные. У лорда Харло, как я читал, герб представляет серебряную косу на чёрном поле.  — Его остров бросает огни. — Эйегон снова выиграл. Игра в кости приободряла его дух, а вино, которым он запивал свои победы и утолял временами жажду, грело продрогшие на палубе конечности. — Разве мы не услышим, как трепыхаются их паруса и вёсла шлёпают по воде?  — Дадут боги — услышим, Ваша милость.  — Четверо наших кораблей отправились в разведку. А также на острове находятся наши люди, о которых лорд Родрик не знает. Лорд Давос внезапно широко ему улыбнулся и присвистнул в знак восхищения. Эйегон и сам расцвёл.  — Ваша милость, выходит, бояться нам и вправду нечего. Однако он всё же покинул его по прошествии доброй половины ночи. Оставшись один в каюте, Эйегон крепко уснул с мыслями о далёком Риверране и столь же далёкой Дейенерис, о её нежных губах и молочной коже, о тёплых объятиях и раздутом животе. Быть отцом бастарда для Эйегона было бы невыносимо, потому он, следуя долгу, взял её в жёны, как только Дени объявила о своей беременности. Мейстеры уже предполагали, что детей, судя по размеру живота, будет двое. Они надеялись на мальчика и девочку. Мыслям о родной женщине удалось сбить тревогу короля. Он положил голову на мягкие подушки и закрыл налитые негой глаза. Дени пришла к нему во сне. Из одежды на ней остался прозрачный белый токар с застёжками-драконами в виде Рейегаля и Дрогона. Лунный свет озарял изгибы молодого тела. Она ловко избавилась от ненужного токара, пихнула Эйегона на мягкую, сотканную из облаков кровать, и поцеловала в лоб, нос, губы, шею… Чем ниже спускалась она, тем холоднее были поцелуи. Он с ужасом обнаруживал, что тело его леденело поцелуй за поцелуем. Белые струпья тянулись от лба до пупка. Остановившись, Дени рассмеялась. Её голосок был чистый и звонкий и разнёсся по всему помещению. Несмотря на обуявший его холод, Эйегон притянул её к себе и подарил ответный поцелуй. Вкушая её скользкий язык, он ощущал, как руки её ласкают его мужество и осторожно вводят в её разгорячённое лоно, во влажный вулкан, а лёд на его теле тает. Во сне она уже не была беременна. Он гладил её упругие бёдра, сжимал грудь, и она томно выдыхала пар и требовала не прекращать. В порыве страсти Эйегон уложил её на спину, развёл ноги. Как только он ворвался в её лоно, в нос ударил запах свежей крови. Он опустил глаза. На белой кровати из облаков перина окрашивалась яркой кровью. Алые нити расползались по белому из лона Дени, а сама она лежала бледная, похожая на мёртвую. Вой множества рогов вырвал его из лап чудовищного сна. От того, что он спал в доспехах, ныло тело, и Эйегон не сразу поднялся на ноги, силясь понять, с какой стороны исходят звуки. Трубят на острове или трубят на борту «Белого дракона». Громкий звук напугал его, как пугает дикое животное. Ему хотелось закрыть уши и спрятаться от длительного надоедливого воя подальше. Он справился с этим благодаря вбежавшему в каюту молодому моряку. Эйегон не разобрал его крики, но потащился наверх, по пути подобрав Длинный Коготь. Ноги двигались непослушно. Он едва ли не волочил их за собой по скрипучей лестнице. Сон сыграл с ним дурную шутку: тело его, чего Эйегон никогда прежде не испытывал, терзалось от возбуждения, и то подкатывало к горлу тяжёлыми волнами тошноты, спрятавшейся под маской первого чувства. На фоне трубящих рогов смеялась Дени. Смех звучал едко, по-ведьмински. На палубе к этому присоединились пронзительные крики людей. Его людей. Узнав их голоса, Эйегон замер на выходе из каюты. Глаза защипало от внезапного яркого света. Он поднял голову. Круглое золотое солнце летело на корабль с чёрного неба, и ужас сковал сердце короля костлявыми пальцами. В груди защемило. Он заметил Давоса, мечущегося по палубе и отдающего приказы, звучащие в голове Эйегона непонятными дикими звуками. Давос стоял на пути падающего солнца. Вскрикнув, Эйегон побежал к нему и, накрыв собой, увлёк в сторону от солнца. Вместо Давоса загорелся юнец, что позвал Эйегона на палубу.  — Лорд Родрик Харло атаковал нас! — вскрикнул Давос. Он немедленно поднялся, чтобы дать указания людям, но указания давать было некому — все бегали от огня. Горящее солнце, что на них упало, пробило дыру в корабле. — Возьмите себя в руки, трусы, иначе я утоплю вас прежде, чем это сделают вражеские корабли! — Это возымело эффект. — Стреляйте по ним, стреляйте! — Северяне под его команды разворачивали требушет. На соседних кораблях Эйегон увидел подобную картину. Вражеские корабли подплывали к ним со всех сторон, мрачные, суровые. На них били в барабаны и кричали команды. Каменные подожжённые солнца летели отовсюду и, хотя его корабли пытались дать отпор, это имело мало пользы. Эйегон безвольно наблюдал за скоропостижной гибелью своих людей, держащих до конца мирные белые знамёна поднятыми. Ночь обхватывала его глаза своим мраком. Солнца, летающие повсюду, не возвращали его к свету. Они свистели, шлёпали по воде, шаркали о палубы, врезались в людей, не успевших отойти.  — Ваша милость, надо уходить! — взревел у уха Давос Сиворт. Эйегон посмотрел на него обезумевшим взором. — Я вижу одну дыру среди кораблей, мы можем оттуда прорваться. — На дно плюхнулась шлюпка, но Эйегон глядел в ту сторону, где мелькнула серебряная коса на чёрном поле. Та самая. Этот корабль заткнул упомянутую брешь.  — Ребята, живо подняли вёсла! Отправляемся на таран! Эйегон видел, что на таран они не успеют. Их убьют в этом кольце огня до того, как они успеют доплестись до хотя бы одного из кораблей. Он смотрел на поблёскивающую в огненном мареве косу с разожжённой в груди ненавистью. Лорду Родрику прощения не было. Однако корабль, вопреки его думам, всё же двинулся с места. Они, как горящие призраки, понеслись по чёрной морской глади. Если и погибнут, то прихватят с собой пару кораблей.  — Что вы телепаетесь, как девы в брачную ночь?! — ругался Давос, приободряя моряков. Для острастки он замахивался своим мечом. — Ты что, ногами гребёшь, мальчик?! — сказал он взрослому мужчине. — У тебя две сильные руки или их нет?! Тогда найди их, да поскорее! Реи «Белого дракона» хрустели от ломки. Вот-вот рухнут, подумал Эйегон. Он подполз к одному из уставших моряков и пихнул того в сторону. Нужно было уже что-то делать. Эйегон погрёб, сцепив зубы. Столь тяжёлой работы он ещё не видал. Щёки его надувались от напряжения, а руки нещадно ломило. Из его глаз струились слёзы. Он делал своё дело под возгласы десницы, умелого капитана, и думал о том, что «Белый дракон» непременно налетит на косу. Открыв глаза, он понял, что их корабль мчится на какое-то чудовище на сером фоне. Оно, кривое и причудливое, всё вырастало и вырастало, пока огненная вспышка не укрыла его. Рейегаль появился в небе героем. Он спотыкнулся о ломающуюся рею «Белого дракона» и доломал её своими лапами. Моряки испуганно дёрнулись в сторону, а после разразились приветственными криками, глядя на рычащего настоящего дракона.  — Король Эйегон! Король Эйегон! — провозглашали они, когда король залазил на своего дракона. Эйегон улыбнулся, ощутив под собой Рейегаля. Потрепав его по боку шеи, он приказал взмыть в небо. Воздух закрался в его волосы, даруя необыкновенное, ни с чем не сравнимое чувство свободы. С победоносным «дракарис», Эйегон снёс несколько вражеских кораблей. Ему показалось, что его люди снизу повторили за ним «Дракарис», и он сказал Рейегалю ещё раз. Здесь, в небе, он чувствовал себя лучше, нежели на корабле. Здесь он был капитаном и командиром. Здесь он был королём. Рейегаль метнулся в темноту неба, заставляя его грудь сжаться. Дракон больше не боялся. После стычки в Браавосе Рейегаль осмелел. Он чувствовал своего наездника и его гнев, и ринулся с размаху вниз, к воде, занятой огненными бликами. Его крылья зачерпнули воду, а глотка изрыгнула огонь, топя ещё несколько кораблей. Однако Эйегон, налетев на серебряную косу, увидел, что она пуста. Рейегаль неосторожно дыхнул огнём, и корабль рванул, задев приближающиеся к острову шлюпки северян. Это пламя пробудило пламя в его груди. Его люди на берегу смешались с лучниками и мечниками на берегу, и он повёл дракона на дома, умоляя богов краем сознания о прощении.

***

На Пайке он сменил корабль. Бастард Ганс Пайк содрал с Бриенны двойную цену за перевозку Рика на Харло, где сейчас опасно. Сама женщина-рыцарь уплыла с торговым судном назад, в Долину. Ганс рассказал ему, что видел зелёного дракона в небе. Ночью эта гарпия, как окрестил её капитан судна «Отрада», носилась над родовым замком Грейджоев. Благо не заметила никого из жителей. Его дети возвращались с рыбалки в то время, когда она летала. Рик полночи не смыкал глаз, пока они плыли к Харло, пытаясь рассмотреть в непроглядной черноте очертания чудовищных крыльев. Проснулся он, когда первые лучи солнца коснулись его лица, на бочке у носа корабля.  — Лорд Рикард, у вас броня-то есть? — поинтересовался Ганс, дав ему мех с элем первым делом. Рик поднялся с насиженного места, вырвавшись из сонного омута. У него сосало под ложечкой. Он посмотрел на приближающийся желанный остров и не узнал его. Это место выглядело кладбищем кораблей. Среди обожжённых парусов он едва различил паруса Волмарков и Кеннингов с Харло, а также потопленные лежали на воде вражеские — трёхглавый дракон растекался кровью по чёрному полю. Сжав рукой корму, Рик втянул гарь. Зеленоватые воды моря наполнились багровым цветом крови и пепла. Видать, сражение началось незадолго до рассвета.  — Ганс, не плыви дальше, дай мне шлюпку, я сам туда проплыву, — сказал Рик. Сердце его забилось в разы быстрее. Он тщательно искал среди поникших и разодранных парусов символ своего дома - серебряную косу и корабль лорда Родрика «Морскую песнь». Тщательно и тщетно. Ганс стоял белее снега. Никто уже много лет не видал Харло в таком облике. Капитан «Отрады» приложил к глазу подзорную трубу.  — Бой ещё идёт, — сказал он, дёрнув желваками и передал Рику трубу. — Я вас не брошу, лорд Рикард. Одни боги знают, кто выигрывает. Зелёный дракон, блестя чешуёй, пронёсся над их головами, видимо, не заметив, и изрыгнул пламя на остров. Ганс пригнулся в страхе. Рик, чувствуя злость, опустил подзорную трубу. Не важно, кто выигрывает. До Харло он доберётся и остановит этот беспредел драконьего короля. Ближе к берегу они услышали звон стали о сталь, вопли солдат и женщин. Без шлюпки к берегу было не подобраться. Ганс скомандовал людям слезть с корабля и плыть на остров. Все послушали его без пререканий. Они надели нагрудники с изображением кракена, но Рик отказался. Если он планировал добежать до Десяти Башен, ему было необходимо оставаться налегке, а не тащить на себе груду металла. Он первым ступил на родную землю. Воздух пропитался кровью. Волны приносили и уносили за собой багровую муть, и та впитывалась в серый песок. Дракон пронёсся мимо. Рик засмотрелся на него, увидев на спине чёрную точку — короля Эйегона, и не понял, что ноги его увязли в чьих-то внутренностях. Трупы северян и жителей Харло валялись у берега сизые. Дрались до последней капли крови.  — Ганс! — крикнул ему Рик. Он всё же лорд. Надо быть лордом. Хотя колени и руки его дрожали, он выхватил меч и кивнул им на Десять Башен, чьи пики уже освещало солнце. — Надо увести мирных жителей отсюда. Собери всех, кого можешь, убивайте всех, кого можете, я побегу, чтобы нам открыли ворота замка. Рик держался стойко до середины пути. Человеческое мясо под его ногами разлагалось и воняло, сапоги то и дело чавкали в чьих-то кишках и крови. Один раз он даже случайно наступил на срубленную голову и выблевал подкативший ком воды прямо на неё же. Женщины и дети кричали и плакали, бегая около своих пламенеющих домов, и люди Ганса насилу вытягивали их из рушащихся изб. Дракон носился над замком с рыком. Рик смотрел на крепостную стену Десяти Башен и не понимал, отчего не стреляют в эту тварь. Отчего не используют орудия, присланные Эуроном? Дело проиграно, подсказывал ему разум. И Рик побежал, сломя голову по каменной дороге. Грудь давило от недостатка воздуха, горло пересохло, но он бежал к воротам замка, не замечания ни зги вокруг. Бой шёл внутри поселения, а по дороге он бежал совершенно свободно. Рик готов был сломать ноги, но дойти. Пот застлал ему глаза. Откинув волосы в сторону, Рик вдруг остановился и разглядел, что в дракона всё же летят стрелы. Правда, только с одной стороны — со стороны Книжной башни. Дракон рявкнул, оглушая своим криком окрестности, и полетел прямиком к Книжной башне.  — Нет! — в свою очередь завопил Рик. В ярости он отпихнул в сторону подобравшегося с жителями Ганса. — Нет! — но голос его заглушил звук рушащейся крыши. У железных ворот лежали мёртвые стражники с обгорелыми лицами и телами. Рик закрыл одному из них глаза.  — Ганс, попробуем отворить ворота сами. Они навалились всей толпой и сдвинули железо с места. Несколько человек из стражи подбежали к нему, но вовремя сумели остановиться, признав своих соратников. Рик узнал Черра, одного из комендантов. Черр признал его.  — Черр, отведи этих людей в подземелья, да постарайся успокоить женщин, — скомандовал Рик.  — Не успел ты прибыть, а уже командуешь, стюард?  — Сделай это или я избавлюсь от тебя и прикажу кому-нибудь другому, кто спорить со мной побоится, — заткнул его Рик и, кивнув Гансу, отправился в замок. Замок чувствовал, что снаружи шёл бой. Когда Рик взбирался по крутым лестницам, стены дрожали от воя дракона. Сверху летела пыль. Силы уже оставляли его на подступе к Книжной башне. Он был уверен, что лорд Родрик там и тешил себя наивной надеждой, что это всё-таки не так, и лорду Родрику хватило ума скрыться в подземелье. Чтец всегда был осторожным. Дверь в заветную библиотеку поддалась не сразу. Рику пришлось навалиться на неё всеми оставшимися силами, какие он не отдал на бег. Дверь заворчала и отворилась. Пыль влетела ему в глаза и ноздри, и Рик зашёлся пронзительным кашлем, пробираясь дальше на ощупь. Кашляя, он упал на четвереньки. Рик вытер глаза рукавом. Часть крыши осыпалась и сквозь эту дыру виднелось чистое синее небо. Дракон был где-то далеко. Видимо, отсюда больше не стреляли, вот он и унёсся прочь. Рик обвёл взором помещение. В ушах ещё пульсировало сердце, и он не расслышал тихого постанывания внизу, под завалом камней. Преодолев усталость и боль в ногах и руках, он подполз к завалу и обнаружил человека, по пояс придавленного обломками черепицы. Человек, вперившись взглядом отеческих карих глаз, вдруг ухватился целыми руками за его подползшую левую руку и прохрипел:  — Рик. Рик, ты жив. Мой мальчик. Рик сомкнул челюсти. Слёзы покатились из глаз крупными каплями. Эти дрожащие морщинистые руки прижали его к груди лежащего на полу человека. Он отрицал всем сердцем, что это лорд Родрик лежал под завалом камней, что его книги засыпало, что его остров жёг дракон, что он не сбежал и не скрылся в подземельях. Рик укусил губу до крови, чтобы не выдать рыданий.  — Мой сын, окажи мне последнюю милость, — прохрипел лорд Родрик не своим голосом, и у Рика вырвались рыдания сами собой. — Мой меч куда-то подевался, — безумно усмехнулся лорд Родрик. — А косы слишком далеко… — Руки лорда Родрика крепко схватились за его плечи: — Я подписал приказ Эурона назначить тебя моим наследником. Убей меня и спаси этот остров, лорд Рикард Харло. Спаси его людей. Рик замотал головой. Его руки не подымались на лорда Родрика.  — Избавь меня от мучений и твоей жалости, ведь мои люди когда-то не пожалели твоих родителей. Твою мать изнасиловали и бросили за борт. Твоего отца утопили. Вонзи в меня меч, трус.  — Ты говоришь так, чтобы я разозлился и убил тебя, — захлёбываясь слезами, проговорил Рик. — Не зная, что мне плевать на мою мать и моего отца. Плевать на то, что я родился в Ланниспорте у купца.  — Тогда сделай то, что должно сыну по отношению к погибающему отцу. Он поцеловал Рика горячими губами. Рик всю жизнь мечтал стать лордом Харло, сыном лорда Родрика Чтеца, только не так. Не по милости драконьего короля.  — Убей меня, или умрёшь под завалами. Неужели я сделал тебя наследником ради этого, поганец?! — Меч вошёл в его тело мягко. Лорд Родрик взялся за меч, и кровь обагрила его ладони, но в ответ он одними губами произнёс: «Спасибо». Не для того, чтобы погибнуть под завалами, судьба вынесла его из Пайка, не для того его вознёс Эурон, не для того он выбрался из Долины Аррен, не для того успел во время битвы на родной остров. Он вынул окровавленный меч и вышел деревянной походкой на крепостную стену. Скорпион стоял заряженный, а стрелки лежали обделавшиеся и испуганные на полу. Одного из них Рик безжалостно пнул ногой:  — Подъём! — человек боязливо поднял глаза. — Этот бой ещё не закончен, пока я жив. Мы отбросим драконьего короля обратно, чего бы нам это не стоило! Возьмите себя в руки и заряжайте машину. Солдаты подскочили и вновь упали, когда пролетел мимо дракон.  — Заряжайте орудие, я сказал! Живо, трусы! Копьё нацепили кое-как из скорпиона. Рик толкнул его в дракона, валившего избы. Стрела не задела его, но взбесила.  — Ещё раз, дурни, чего ждёте?! — вспылил Рик, надавливая на рычаг. Дракон уже взмывал в небо, разъярённый.  — Пусть эта тупая ящерица рычит и извивается, мы Харло с острова Харло! Мы коса, что появляется в ночи. Одним взмахом мы можем снести этой ящерке голову! — Кричал он, сам не понимая что. Руки дрожали. Он делал выстрел за выстрелом, раздраконивая короля Эйегона. Дракон, не слушаясь своего ездока, ринулся на Книжную башню, и Рик воскликнул: — Эта мразь летит к нам в лапы! Заряжай! — звук слетающей с петель огромной стрелы пробуждал в нём ярость. Будь у него крылья, он бы полетел прямиком на дракона и разодрал его в клочья. — За Харло! — кричал Рик, и люди повторили за ним. Дракон миновал его стрелу. Оставалось всего две, и Рик надеялся. Его люди действовали уже шустрее. — Пошлём её в пекло, ребята! Стрела звонко дёрнулась, когда дракон отвлёкся на какого-то стрелка из арбалета. Она с удивительной быстротой вонзилась в грудь дракона, и тот, взревев от боли, сбросил своего наездника вниз, в море, плещущееся у утёса, на котором стоял замок.  — Заряжай! — скомандовал Рик срывающимся голосом. Со следующим выстрелом он медлил. Дракон летел, постепенно раскрывая огненную глотку. Солдаты пали на пол стены и прикрылись руками. Рик затянулся спёртым воздухом и дёрнул рычаг. Механизм выплюнул последнюю стрелу и дракон проглотил её. Его крик прекратился. Тело обмякло и пало на скалы. Рик устало обнял скорпион и довольно улыбнулся.  — Они уплывают, лорд Рикард! — сообщил вдруг помощник. — Король Эйегон спасён… Не в силах что-либо отвечать, Рик слабо кивнул и сказал:  — Пусть уплывают, пусть расскажут, что их постигла неудача. После он стиснул скорпион и позволил себе разразиться отчаянным криком.