***
Ввечеру пылал едкий пурпурный закат. Дик Мутон наблюдал его с балкона Девичьего Пруда. Закат обещал принести ветер, но в нём Дик видел опасность, скрытую в кучевых облаках. Его брат погиб в Харренхолле, когда тот атаковали железнорождённые. Он попросил удвоить стражу, вооружить рыбаков, чьи лодочки дежурили денно и нощно у порта, приказал торговцам убраться, чтобы не попасться под руку. Спал он в кольчуге с приставленным к кровати мечом и молился богам. Свеча дрожала на прикроватном столике до рассвета. Позабыв велеть служанкам отопить комнату, он дрожал от холода. Или от волнения. Дик не ведал. Страшные подозрения терзали его голову. Хотя никто не предупреждал об атаке. Король Эйегон обязательно бы послал весть о том, что железнорождённые идут к их землям. Утром пурпурные облака точно спустились с небес, став парусами на лёгких ладьях. Стража приняла их за браавосских торговцев. А за ними выросли тучи. Бесконечные, чёрные, с золотым кракеном, мелькающим в них, будто молния. Даже воды Крабьего залива вспенились, потемнели, загустели. В порту тут же завязался бой. С кораблей, принятых за торговые, спустились люди в доспехах и с наточенными блестящими мечами. Мутон не успел скоординировать стражу. Рыбаки и крестьяне пали под тучами вражеских сил. Ворота города продержались и того меньше. Атакующие прикрыли черепахой дубовый таран от кипящего масла, но некоторые умудрялись перелезть через стены и отвлечь горожан. В Девичьем Пруду началась паника. Мутон велел открыть двери замка и увести жителей туда, а сам продолжал стоять, пока сердце его не перестанет биться. Железнорождённые и браавосцы лезли со всех щелей, горожане, паникуя, создавали давку на тесных улицах и умирали по своей же глупости от чьего-то метко брошенного вдогонку топора или летящей секиры. Дик терял мечи и стаскивал их с павших товарищей. Когда он уже почти распрощался с жизнью, чей-то властный голос прокричал совсем рядом: — Этого не трожь! Город взят, отдадим его Утонувшему богу! — Дик позволил себе отправить в пекло последнего железнорождённого, а потом устало повалился на землю, усеянную трупами. Пусть боги простят его за не убережённый город. Эурон поднял парнишку и заглянул в его ещё не угасшие серые глаза, светящиеся в мареве чужой крови, захлестнувшей его лик. Ему вспомнился Грейдон Гудбразер, Рик Харло и даже Теон. Он дрожал, но отчаянно порывался совершить обманный манёвр, стащить чей-то меч и пронзить брюхо короля. Лорд, как пить дать. Наверно, отец ещё его остыть не успел, как он принял управление домом. Этот не сдастся. Хотя в чистых глазах стояли слёзы. Эурон приказал отдать его морю во всей его броне. Лучше быть отданным Утонувшему богу, чем стать игрушкой пирующих после победы железян. Они ликовали так, словно захватили весь Вестерос. Карс, отправившийся с ними, смиренно исполнил его волю, утопив юного мужа. И тогда лорд сдаваться не хотел. Он барахтался и выплёвывал воду, пока на него не навалились трое. — Что вы сделаете с теми, кто укрылся в замке? — спросил лорд Дорэл. — Оставить в живых. За город их не пускать. Жён и детей не трогать, — не мешкая, проговорил король. — Баржи, лодчонки и торговые корабли отобрать. Часть провианта взять себе. Товары не трогать, пусть забирают и катятся на все четыре стороны. Двое дорнийцев подбежали к нему с докладом о выпущенных воронах. Эурон нервно сжал рукой эфес Губителя Сердец. — Пусть выпускают. Мейстера оставить в живых, нужно доставить письмецо в Кастерли Рок. — Как он предполагал, Гудбразеры, малой или большей частью, всё же находятся там. Ворон отсюда долетит быстро. — Но письма обязательно долетят до Риверрана, — не унимался дорниец. — На то и расчёт, — ответил Эурон, оборвав дальнейшие причитания. Молчать он не собирался, как и задерживаться здесь. Трупы он приказал сжечь, чтобы зараза не растеклась по городу и не зацепила его людей. Девичий Пруд был необходим ему, чтобы здесь начать подготовку дикого огня. Тейра Левентис уже занималась выбором дома для своего дела. Отправив с нею отряд железнорождённых, Эурон потащился в замок вместе с остальными. Несколько безрассудных глупцов-крестьян взялись за арбалеты. Руки их тряслись, да и болты летели мимо. Эурон пошантажировал их жизнью детей и баб, и на том всякие стычки прекратились. Жителям он позволил оставаться в замке во дворе, поставил часовых на стенах, в порту и в замке, приказал сторожиться местных и на любой шорох с их стороны реагировать подозрительно. В замке он встретил брюхатую женщину. Сопровождавший его Рыжий Гребец вытащил её из тени за растрёпанные волосы. — Брюхатая к удаче, Ваша милость, — сообщил он. — Можно я буду первый, кто её поимеет? Эурон оттолкнул моряка и подобрался к женщине. — Ты жена лорда? — спросил он. — Да, — сообщила она негромко. — Прошу, убейте меня быстро, но не насилуйте. Я ношу его ребёнка. — Сцепив зубы, женщина разревелась. — Замолчи, поганая шлюха! — приказал ей Рыжий Гребец и приблизил к брюху лезвие топора. Тем не менее, стоявшие вокруг них замолчали. Рыцари из Штормовых земель шумно вздохнули, в глазах железнорождённых родилась сталь, браавосцы переминались с ноги на ногу. Не хватало только дорнийцев. По нраву последние были буйными, но сохраняли хладнокровие, когда он их оставил. Эурон думал отдать женщину Утонувшему богу, чтобы та ушла вслед за своим суженным, но его раздумья прервало пришествие королевы. Подданные расступились перед Серсеей, идущей в окружении двух десятков Безупречных. На её груди сверкал золотой нагрудник с нацарапанным по центру алым кракеном. С неумолимым спокойствием переступила она через труп стражника, подняв подол чёрного платья, и презрительно осмотрела представленную ей сцену. За нею следовали Карс в зелёном балахоне и Гора. — Отведите женщину в её покои, а себе возьмите её служанок, — ответила она вместо Эурона Гребцу. Несколько секунд тот боролся с приказом женщины молча. Наконец, его терпение кончилось. Он надул губы и прыснул: — Чтоб мне приказывала юбка… Эурон сжал его плечо: — Не подчинишься, твой член будет трахать рыб в Крабьем заливе. Утонувший бог никогда тебя не заберёт. А если я услышу ещё раз от тебя неподобающее обращение к королеве, то огромное копьё поимеет тебя в зад. Рыжий Гребец не изменился. Его тучное выражение лица осталось прежним. Однако он бросил на пол беременную и ретировался с двумя служанками. Серсея и Карс помогли женщине подняться. Увести несчастную королева доверила лорду Дорэлу, положившись на его честь. Честнее лорда она бы не нашла. — Я отправлю его в набег на Солеварни. Говорят, там есть бордели, пусть позабавятся, — сказал ей Эурон по дороге к палатам лордов. В комнате, что располагалась рядом с комнатой леди Мутон, было пусто. Серсея толкнула его внутрь и, обвив пальцами щёки, притянула к себе для сладкого поцелуя. Из всех трофеев этот был самым сладким. — Это было так принципиально, отбирать у него женщину? — поинтересовался, оторвавшись от её губ, Эурон. — Да, прояви несколько раз милосердие в войне по отношению к маленьким сошкам, и тебя вознесут лорды зелёных земель. — Её ладонь шагнула вдоль его чёрного рельефного нагрудника. Эурон почувствовал напряжение внизу. — Эта беременная сучка может убедить жителей покориться тебе. Её муж погиб в честном бою, она поймёт. — Серсея переместила ладонь меж его ног и аккуратно, но властно сжала там. — Ты сражался как бог, никто не мог тебя ранить. Ничей меч не мог налететь на тебя. — Остаток её слов он поймал губами. — Тогда целуй меня чаще, — ответил Эурон. Он знал, что его не защищает ничего, кроме её преданности. Расставшись с бронёй, они слились воедино на двуспальной кровати лорда. Слаще то вино, что ты отобрал у другого. И не только вино. — Мы ещё не победили, — напомнил он ей. Серсея прыснула смехом. — Когда мы сожмём руки на глотке Дейенерис, люди не увидят нас месяц. Эурон кивнул. Как и говорила Серсея, леди Мутон убедила горожан покориться воле нового короля. Карсу удалось некоторых перевести на сторону Утонувшего бога. Слишком они хотели есть и жить. Тейра Левентис нашла довольно просторный амбар, где немедленно началось создание дикого огня. Её людям была известен рецепт быстрого создания огромных партий. На такой риск он пошёл, чтобы отразить полчища белых ходоков в самую внезапную минуту. Горшочки, стоявшие в песке, вырастали как грибы после дождя. Тейра не требовала никакой платы, кроме ночных встреч с железнорождёнными. Она заявила, что эти мужчины самые великие в постели, а те, в свою очередь, судачили о её ненасытности. Солеварни захватили с такой же лёгкостью, как и Дарри. Это немного напрягло короля. О выходе армии Таргариенов не было докладов. Никто не видел чёрные крылья в небе. Никто не слышал гортанного рёва, от которого стынут жилы. Эурону показалось, что Эйегон водит его за нос. В лагере шли толки про ловушку драконов. Эурон не мог резать языки за их предположения, но Серсея от них становилась точно покрытой иглами. Волнение длилось бы неделями, если бы не прилетевший из Кастерли Рок ворон с известием. — Лорд Харрас Харло отнял Харренхолл, — сообщил он, прочитав письмо. Лорд Дорэл с сомнением поглядел на Эурона. В Харренхолл никто бы не сунулся. Он проклят. Но сир Харрас — не зелёноземельный лорд. Он — выходец с Железных Островов. Харренхолл обязан ему подчиниться. В глазах Карса мелькнула его мысль. — И его тоже никто не трогает, хотя могли бы. — Да, кракен бы их пожрал, Эйегон ждёт от него хода. Видимо, Таргариены знали о приближении флота. Ждут и сидят в укрытии до сих пор. — Горольд отправил сына на встречу с Харрасом, а оттуда они прибудут ко мне. — Местные предоставили ему карту области Речных земель и Крабьего залива. — Когда армия будет в сборе, мы решим, как действовать. Тейра Левентис, понимая его только с помощью переводчицы из Мира, задумчиво крутила чёрный локон на пальце. Она странно поглядывала на Серсею, будто ждала, что скажет королева. Браавосийка не знала, отчего он так верен своей жене. Серсея старалась оставаться холодной к её чересчур жадным взглядам. — Захваченный Харренхолл нам на руку, — огласила свой приговор Серсея. Золотой нагрудник стал её постоянной одеждой. Эурон бы отдал ей все свои доспехи, если бы это так не тяготило её тело. — Значит, сир Харрас поведает нам про Таргариенов, как и Гудбразеры. — Она подняла кубок с вином. — Эти люди выжили после встречи с Таргариенами, выпьем же за них. — Эурон кубок не поднял. В воцарившейся тишине он услышал грохот и крики во дворе. Серсея, похолодев, отставила кубок. Вслед за ним она подошла к балкону. Во дворе собралась толпа. Железнорождённые окружили их, стоя наготове с оружием. — Что происходит? — гаркнул Эурон с балкона. Несколько мужчин из горожан поглядели на него разбитыми рожами. — Эти хотели поджечь корабли, — ответили ему железнорождённые. — Кличут вас бесчестным ублюдком. Эурон потребовал привести мейстера и леди Мутон. Женщина без задней мысли призналась ему во всём. Мейстер утаил от него письмо из Риверрана и подал ей вместе с лекарствами для ребёнка. Леди Мутон попросила забрать его письмо. Мейстера огорчила её беспомощность. — Тупой осёл, — ругнулась Серсея. Она была права. Мейстер не заботился о благосостоянии других. Леди Мутон вытирала слёзы. — Прекратите хныкать, вы ничего не сделали. — Эурону показалось, что Серсея оберегала её слишком сильно, словно та что-то для неё значила. — Лучше расскажите, что таилось в том письме, раз оно призвало людей бунтовать? — Это письмо от Таргариенов, — робко проговорила Мутон. Лорд Дорэл, Тейра Левентис и Тайбер Сэнд, один из предводителей дорнийского воинства, заинтересованно осмотрели её. Откашлявшись, женщина продолжила: — На нём была печать в виде трёхглавого красного дракона. — Что в нём сообщалось? — теряя терпение, спросил Эурон. Вместо леди Мутон ответила дверь. Дряхлого мейстера в белых одеждах, испачканных чей-то кровью, привели в чертог Андрик Неулыба и Гилберт Фарвинд. Андрик, один из самых могучих воинов Железных Островов, толкнул мейстера в спину, и тот тут же повалился лицом к полу. Нос его прочесал серые камни. Из кожи хлынула кровь. Леди Мутон, став свидетельницей этому, застыла в страхе. — Дерьмовая весть, Ваша милость, — посетовал Гилберт. Его не стесняло в выражениях даже присутствие лордов. Андрик подтвердил ему суровым взором. Неулыба поймал старика огромной рукой за растрёпанные длинные волосы и поставил его на колени. — Драконы распространяют письма со словами о том, что вы убили их ребёнка, слабого и беспомощного с рождения. Воздух раскалился в помещении. Цепкие взгляды лорда Дорэла и Тайбера Сэнда охватили его. Серсея же осталась спокойной. Она прыснула смехом. — И каким же образом? — поинтересовалась она. — Пташки десницы, Квиберна, — вымолвил Гилберт. — Они когда-то устроили Эйегону засаду в Близнецах, но он их пощадил. После взрыва один из посланников Квиберна исчез, но обгоревшее тело нашли вместе с телом младенца. Двое пташек признались, что они помогли организовать этот взрыв по приказу свыше. Советница Дейенерис выдрала им сердца и призвала народ действовать, если они увидят кого-то из ваших сторонников. «Я не приказывал», — подумал Эурон. Эти слова едва не сорвались с его уст. Но он бы выглядел идиотом. Королём, которого не слушается десница. Его поспешный взор бросился к Серсее. Та тоже ничего не знала. «Это — ложь», — говорила зелень её очей. Она тоже не озвучивала своих мыслей. Нет, им даже не следовало приказывать, ибо Квиберн знал лучше, что надо делать. Эурон случайно вспомнил Эйрона. — Это всё может быть выдумано, чтобы… — Да неужели? — лорд Дорэл, перебив Серсею, отодвинулся от стола. — Расскажите ещё, будто не вы затеяли это. На войне все средства хороши. Ваш отец зарезал Робба Старка и его жену на пиру в Близнецах, когда они были гостями. Это все помнят. Могучий Тайвин Ланнистер любил говорить, что лучше убить пятьдесят человек на пиру, чем тысячу на поле, потому что на поле они его побеждали. — По-вашему, я бы стала гневить Таргариенов в разгар войны? — воскликнула Серсея. — Он убил и детей Рейегара и Элии, — поддакнул Дорэлу дорниец. — Их убил Гора! — рыкнула Серсея. Великан позади неё обнажил меч. Эурон показал ему остановиться рукой. — Вы сбрасываете на меня все преступления. Я повинна во многих деяниях, но не в этом. Эурон треснул кулаком по столу, обращая всеобщее внимание на себя. — Я не буду отрицать это деяние. Но так же не буду признавать, что я или Серсея приказывали Квиберну. Десница весьма озабочен благом его королевы, что дала ему кров и титул. В отсутствии королевы он весьма самостоятелен. — Это говорит убийца брата, — зашипел Тайбер, будто степная гадюка. — Скажите мне вот что… — Эурон посмотрел на дорнийца. — Сир Тайбер. Я слышал, вы плыли на корабле Тристана Мартелла, когда он отходил от пристани в Дорне. И вы позволили двум стервам надругаться над ним. Ваш народ проигнорировал даже убийство Дорана Мартелла. Вы закрывали глаза на этот проступок, покуда я не захватил флот моей племянницы, вёзший армию Песчаных Змеек. И вы смеете шипеть мне в лицо обвинения?! — Серсею воодушевил его гнев. — Роберт Баратеон подсылал от своего имени отравителей к беременной Дейенерис Таргариен, — поведала она хранившуюся много лет тайну. — Тогда он бы завершил войну. Но Эддард Старк не мог допустить такого. А вы обвиняете меня. Квиберн всегда оставался моим десницей. Король Эурон напишет указ, чтобы десницей стал другой человек, и отошлёт его в Королевскую Гавань. — Она кинула решительный взгляд в сторону Эурона. — Тайвин Ланнистер не посвящал никого, кроме исполнителей, в тайну Красной свадьбы Робба Старка. Талису, его жену, можно было переманить на нашу сторону и оставить верного наследника, но он лишь обратил против себя гнев всего Севера. Стала бы я, зная этот урок, обращать гнев Таргариенов на себя? Мейстер в руках Неулыбы трясся. Леди Мутон стихла, будто пригвождённая к стулу. Лорд Дорэл, красный от возмущения, постепенно терял цвет. Дорниец был пристыжен. — В пекло Таргариенов, — сказал лорд Дорэл. Эурон отпустил их, чтобы готовились к внезапным встречам. Дорнийцы осваивали боевые колесницы. Против конницы у них было существенное преимущество в виде острых клиньев по обеим сторонам от бортов колесницы. Они могли ранить вражеских лошадей и посеять среди них панику. Тейра была весьма грациозна в управлении этим оружием. А дорнийцы, следующие её примеру, не отставали. — Ты надеешься, что этот приказ я не отправлю в Королевскую Гавань? — спросил Эурон. Она столько лет благоволила Квиберну, столько с ним прошла бед. Если бы не этот человек, она бы погибла. — Ты нуждаешься в своём деснице. — Серсея встала со стула, обняла его за плечи. — Но напиши его помягче. Чтобы Квиберн не таил на меня обиду. Скажи, что я благодарю его за все его труды. — Её поцелуй вернул свежесть голове, забрал гнев. Эурон поцеловал её руку. — Он сослужил мне добрую службу. Но теперь правитель — ты. Я отдаю тебе всё. Впервые в жизни я не хочу держать в руках больше, чем мой муж. Я хочу, чтобы всё это, — сказала она, присаживаясь на стол и указывая ладонью на карты, — принадлежало моему богу. — Оно будет принадлежать нам обоим, — заверил её Эурон и чмокнул свою королеву в лоб. — Осталось только дождаться всех.***
Лагерь короля Эурона растянулся на множество лиг от Девичьего Пруда. У Рика замерло сердце, когда он въехал внутрь. Все рассматривали их снизу. Сквозь плотные ряды палаток пришлось идти пешими. — Железнорождённые в редких случаях признают коней, — напомнил Грейдон Гудбразер. — Так что мы только следуем традициям, лорд Рикард. — Он потрепал его по плечу. Синие глаза Грейдона улыбались постоянно. Узнав про захватившего Харренхолл сира Харраса, они поменяли планы. Но, когда стало известно про короля, Рик, Грейдон и сир Харрас отправились к нему. В лагере звучали знакомые песни про набеги, корабли и море. — Как будто оказался в таверне на Большом Вике. — Он очень огорчился, что подвиги придётся вершить с указанием короля, но ему понравилось, когда король призвал его явиться. Его, не отца и не братьев. Грейдон стал подпевать и посвистывать. Многие, узнав их эмблемы, попытались накормить и напоить их, однако путники отказались. В лагере слышались крики: «Драконоборец! Драконоборец!». И Рик невольно смущался. Только сира Харраса они не признавали. С выбритыми висками он не выглядел Рыцарем. Эфес Сумрака тоже изменился. Отплывая от Харло, сир Харрас обещал быть железнорождённым. Видимо, он отрёкся от Семерых богов и вновь уверовал в Утонувшего. Харренхолл в его руках превратился в прежний великий замок. Люди ремонтировали его, вычищали конюшни, засыпали ненужную яму. На стенах установили оружие для драконов. Замок воспрял, будто на нём не лежало печати проклятия. Рик, заходя внутрь, боялся, что он — не истинный железнорождённый. Но Харрас успокоил его. Теперь он и сам стал другим. Тень некоего затаённого сомнения тяготила его мужественный лик. Харрас не особо порадовался известию про убийство маленького Таргариена. Грен Гудбразер выразил по этому поводу радость, за что получил от Харраса синяк на всю щёку. — Король в замке? — спросил Рик у прохожего. Человек кивнул и отправился поить свою лошадь. Где-то громогласно шла подготовка. Грейдон ринулся туда и увидел готовящихся на поле колесничих. Ими командовала женщина в чёрно-золотой ливрее. Команды она отдавала не на Общем языке. Они прошли через весь город на холм, к замку с одноимённым городу названием. Жители ходили свободно: таскали воду из колодца, гуляли около пруда, что-то мастерили. Некоторые девицы заигрывали с солдатами, а потом приносили им хлеб. Эта идиллия несколько подумерила пыл сира Харраса. Объясняться с королём он явно расхотел. Решил ли, что на войне не могло случиться иначе, или просто выбросил из сердца вину за чужой поступок? — Вы кто такие? — спросил высокий широкоплечий человек, возвышающийся над сиром Харрасом на голову. Рик признал в нём кого-то знакомого. Харрас показал ему пальцем на брошь в виде серебряного полумесяца у себя на плаще. — Харло? — Лорд Харренхолла, Харрас Харло, — поправил сир Харрас. Он указал рукой на Грейдона и Рика. — А это мои собачонки. Высокий человек просветлел, улыбнулся. — Хорошие кобели. Он растянул руки и обнял сразу Харраса, Рика и Грейдона. Ещё сюда влезла бы одна хрупкая девушка. — Андрик Неулыба, — просветлел и Грейдон. — Пойдёмте, король давно ожидает вас, — пробасил Андрик. — Это один из самых славных воинов на Островах? — восхищённо промолвил Рик. — Хочешь с этим поспорить? — спросил Андрик и почесал топором густую тёмную бороду. Глаза Рика горели от радости встречи. Им было страшно пробираться через Риверран. Теперь страх отступил. Они были почти дома. Чугунные ворота с медными рыбами отворили для них. Андрик проводил гостей по длинному коридору и вручил в руки жреца Утонувшего бога Карса. Тот обрызгал их морской водой из меха. — Поливать вас у реки нет времени, — оправдался Карс. Грейдон обнял его и чмокнул в лохматую голову. — Король ждёт. Чертог встретил их вкусными ароматами, от которых заурчал живот. Возле окна за деревянным столом сидели лорды: дорнийцы, штормовые, железнорождённые и солдаты Ланнистеров. Эурон, завидев трёх человек с другого конца длинного зала, покинул своё сидение и направился к ним. Лик у него был сердитый. Харрас и Рик поняли, что направляется он к Грейдону. Парень взволновался. — Безбашенный ублюдок, ты решил поиграть в героя?! — взревел король. Он занёс руку для удара. Грейдон зажмурился, ожидая наказания, но король завёл руку за его спину и прижал к своей груди испуганного Гудбразера. Затем он перешёл к сиру Харрасу и удивился его виду: — Сир Рыцарь? — хохотнув, Эурон обнял радушно и его. Перейдя к Рику, Эурон растрепал его кудри: — Не знал, что увижу тебя здесь. Как Харло? — Рик кивнул, забыв все слова. Эурон обнял и его. Рик коснулся руками его спины. — Ты получишь свою месть. — Отправив их обедать, Эурон заговорил со всем залом: — Теперь, полагаю, все в сборе! — Люди подтвердили это, стуча кубками по столу. — И мы можем переходить к обсуждению наших планов? — Ответом ему было общее «Да». Да, кто же мог их теперь остановить. Казалось, что чертог замка лорда Мутона наполнился необычайной силой. — мы захватили Девичий Пруд, Солеварни и Дарри, но король Эйегон сидит в Риверране, не высовывая носа. — Он ждёт вас! — сказал Харрас. — Мои разведчики доложили, что он стягивал силы. Все, кроме рыцарей Долины. Кажется, в Долине их тоже нет. Эурон смолк, а потом загоготал. — Тогда желаю рыцарям Долины хорошей встречи с Золотыми Мечами! — народ возликовал. Широкая улыбка скрасила губы короля. — И как нам поступить, мои дорогие? Отправиться к королю Эйегону? Поцеловать его в зад? — Железнорождённые засмеялись. — Нет, трахнуть его! — провозгласил кто-то из дорнийцев. — В таком случае он трахнет нас! — возмутился Грейдон. Зал стих. — У него мой брат. Королева Дейенерис призвала отца явиться со всей семьёй для поклона. — Грейдон шутливо поклонился. — Иначе Горменд погибнет. — Он встал с места, отставив тарелку. — Я думал, что поймал его в ловушку, а он ответил белыми ходоками. Мало кто выжил. Благо, что Горменду удалось это. Но не только ему. Некоторым железнорождённым и некоторым выходцам из Западных земель, и они сейчас в плену. Ваши братья, отцы или сыновья. Их держат в Риверране. Спрашиваю вас, хотите ли вы, чтобы Эйегон поимел вас в зад? — крики умолкли. — Но не действовать тоже нельзя, — буркнул лорд Дорэл. Рик кивнул ему: — Нельзя. У меня был кое-какой план. Но дракон не дал его совершить. Он караулит Шепчущий лес и чует чужаков за лигу. Нам надо выманить их иначе. — Для белых ходоков мы припасли дикий огонь и драконово стекло, что добыл сир Харрас, — напомнил Эурон. Рик осмотрел зал. — Белых ходоков более пятидесяти тысяч. А ещё люди. Дотракийцы, северяне, лорды Речных земель. И дракон. Вы молниеносно захватили Дарри, Солеварни и Девичий Пруд, но король Эйегон не выступит, пока вы не продвинете корабли к Риверрану, вдоль Трезубца. Там он проложил цепи, колья, шипы. — Люди зашептались. — Корабли не пройдут. Но туда постоянно ходят лодочки с провизией. А ещё паромы. — Предлагаешь переодеться в торговый люд и таким образом попасть к Риверрану? — спросил Эурон. — Я не предлагаю, — ответил Рик, посмотрев на Грейдона Гудбразера и сира Харраса. — Я советую, Ваша милость. — А какой был твой план до сего момента? — поинтересовался дорниец. — Поджечь коней дотракийцев. Но туда не подобраться. Нужно выманить дракона. Сир Харрас отложил ложку: — Мои разведчики доложили, что Дейенерис Таргариен предпринимала попытки взлететь на драконе. У неё это не получалось. Он взлетал и садился, истошно воя. Полагаю, она собиралась отправиться с ним куда-то. — На Королевскую Гавань, — догадалась королева Серсея. — Она получила сообщение, что мы плывём и решила, что сможет легко завоевать столицу. В боевой одежде, с высокой причёской она выглядела воительницей. Истинной железнорождённой, хотя вместо бридж у неё была юбка, а на поясе не болталось наточенного топора. — А что твой отец? — спросил Эурон у Грейдона. — Срок на размышление ему не дали. Мы хотели с ним обманом проникнуть в Риверран. Согласиться на преклонение колен. Я уже действовал так и проиграл из-за белых ходоков. Талла Тарли предоставила мне пять тысяч войска Простора. Так что у вас есть ещё поддержка. Думаю, мы могли бы совместить захват Риверрана с преклонением колен моего отца. Грен, которого мы оставили в Харренхолле, мог бы пойти с ним. — Без второго сына это не убедительно, — возразила Серсея. — Тогда следует распределить обязанности. — Хорошо. Поступим так, — сказал Эурон. — Сначала заберём баржи, лодки и паромы и отрежем Таргариенов от пропитания. Возможно, в Риверране будут припасы, но явно не на их огромную ораву. С помощью лодок проникнем в Риверран, пока отец Грейдона Гудбразера будет договариваться с Дейенерис о сдаче. Освободим товарищей и захватим замок, выдворив Таргариенов прочь. Пока те будут раздумывать, как поступить с врагами, Рик Харло подожжёт дотракийских лошадей. А без своих коней они — ничто. Колесницы Тейры Левентис прибудут нам на помощь из укрытия. Переспите с мыслью о дальнейшем и будьте готовы завтра же начать исполнять наш план. С утра город загудел работой. Рик с Харрасом и Грейдоном, спрятав топоры, отбирали лодочки и ладьи на одного гребца. Андрик Неулыба взвыл от того, что придётся переодеваться и играть роли других людей. — Да чтоб железнорождённые как лицедеи воевали… переодевались, мазали лица, меняли голоса, — он отдал воде, прибивавшей к пристани, зелёную рыболовную сеть. Человек, у которого они отняли лодку, жалостливо посмотрел на свою уплывающую работу. Тут чья-то рука подхватила сеть и вручила её поселянину. Мужчина возликовал и отправился в город. Король Эурон стоял, одетый в мешковатый кафтан с чёрным поясом. Высокие истёртые сапоги сидели на его ногах. Лицо покрывала пыль. Он облюбовал долгим оценивающим взором воющего от доли Андрика и ловко прыгнул в лодку, отчего та скрипуче закачалась. Железнорождённый будто проглотил язык. — Ваша милость, п-р-ро-с-с-ти-те, — сказали ему. Эурон ногой отодвинулся от пристани. Лодку подхватило течение. Парус на невысокой рейке собрал ветер и понёс их. Рик и Грейдон взялись за вёсла.