Дорогая Вивьен, ...

Месяцем ранее. Люди, сонно снующие вдоль улиц, медленно перетекали из Города по мосту в Ситэ. Кричащие отовсюду торговцы пытались привлечь внимание потенциальных покупателей. Глашатаи выкрикивали последние новости происходящего в городе, стране, мире. Бегающие дети звонко смеялись. Кто-то стоял в маленьких кучках и обсуждал плачущего ребенка соседки и проблемы родственников на работе, а кто-то переводил дух на лавочках, мирно наблюдая за тем извержением вулкана, которым являлась толпа людей, входящая на Соборную площадь. Танцующие цыганки, разгуливающие вдоль мостовой, бродяги, просящие о подаянии калеки так же усеивали городской простор. Здесь находилось место и для кричащих гадости пьяниц, которых дразнили цыганские мальчишки в лохмотьях, и для мечтательных менестрелей, которым тоже доставалось, только от простого народа: их брезгливые равнодушные взгляды на предложенный сонет разбивали сердца таким чувствительным людям. Также по площади прогуливалась стража: кто на лошадях, кто, спешившись, просто патрулировал местность. Тут нашлось место и для компании девушек, в которой были Элиза Меро, Агата Нуари и кузина первой Маргарита Руже. Прохаживались они медленно, галантно ступая и высоко задрав свои носы. - Вы слышали о том ужасном происшествии на Гревской площади? – говорила высоким отчасти мерзким голосом Агата. - Да! – воскликнула Маргарита Руже в свой длинный нос с горбинкой, в зимние дни её всегда мучал насморк. – Я даже это видела на свои собственные очи. - Да неужели? – недоверчиво повернулась Элиза на свою спутницу, выпучив глаза, и подняла брови так высоко, что собравшиеся на лбу морщины могли достать волос. - Не делайте на своём лице морщинок, дорогая Элиза. – засмеялась Маргарита. - Действительно видели? – спросила Агата. - Да, видела. Я тогда направлялась в пекарню Идо за вкуснейшими морковными булочками со своей приятельницей Жоржеттой Клеман… – глухо и как можно было громче пыталась говорить Руже, но её перебила девушка. - Ах, эта та самая миловидная девица, о которой Вы говорили? – воскликнула Элиза. - О.. – запнулась, смотря в одну точку, девушка, к которой был направлен вопрос, будто вспоминая, о чем речь, но спустя несколько мгновений Маргарита повернулась на соседку и кивнула. – Да, именно ей было предложено выйти замуж за местного нотариуса. - Так вот! – нетерпеливо сказала Агата. – Что же с тем происшествием? - Ах да, мы спускались вниз по улице Викториа, - продолжила Маргарита. – И вдруг слышим крики, шум, ну и решили пойти поглазеть что же стало причиной такого переполоха. Подходим, значится, глядим - телега перевернутая. Жоржетта было подумала, будто снова коню сухожилия перерезали недруги владельца животного, как это было года три назад, и двинулась дальше к пекарне. А мне ведь стало интересно, что всё-таки произошло. Подхожу ближе, смотрю, а там целая мостовая в крови! Меня передернуло, но я посмотрела через плечо какого-то господина – бездыханное тело цыганского мальчишки лежит, рядом, видимо, его мать на коленях стоит, держит его руку и кричит «Убийца! Убийца!», а по щекам её тогда слезы текли. Отвратительное зрелище. Спутницы во время рассказа то вскидывали брови от удивления, то кривили лица от омерзения. В конце монолога Маргариты, Нуари подала голос: - Так и надо этим цыганятам! Наплодились в Париже, словно чума какая-то! - Да-да! Полностью согласна, - добавила Элиза. В то время мадмуазели как раз проходили толпу мерзких свиноподобных простолюдинов, окружающих цыганскую танцовщицу. Увидев девчонку, Агата поморщилась и отвернулась, но тут же ей на глаза попалась новая жертва для сплетен. - Глядите! – внезапно зашептала она. – Да это же сестры ЛаРуш. Одна другой безумнее. Маргарита и Элиза обратили внимание на двух миловидных девушек, идущих в двухстах метрах к ним на встречу. Темноволосая была выше русой на несколько сантиметров, но это было заметно даже с далека. Повадки старшей сестры давали о себе знать, темноволосая ЛаРуш, схватив сестру за руку, вела ту в направлении неведомом трём наблюдавшим за ними девицам. - Я слышала, - повернула голову к своим спутницам Элиза, всё ещё смотря на сестёр, - после трагической смерти их родителей – Кристиана и Валери ЛаРуш, младшая вечерами ходит по кабакам да с бродягами водится… - Истина! Я сама видела, как она бродила около того кабака…как же его? Кажется, «Яблоко Евы», все пьянчуги туда так и тянутся. – проговорила Маргарита. - Это то самое заведение, где в прошлом году избили капитана королевских стрелков? – уточнила Агата. - Да, это оно… – Маргарита, хотела ещё чем-то дополнить, но Элиза, заметив, как сестры ЛаРуш приблизились к ним, перебила подругу: - Вы только взгляните! Как отвратительно одета старшая, эти безвкусные рюши и кружева. Правду говорят, будто в ночной рубашке бродит. Совсем лишилась рассудка после трагедии. В ту минуту девушки проходили мимо болтушек, и те мимолетно услышали их разговор. - Вивьен, сколько раз тебе ни говори, ты всё равно совершаешь всё те же ошибки!! – гневно, сквозь зубы говорила старшая. - Почему ты мне просто не дашь делать то, что мне нравится, Софи, то, что я хочу? – возмущенным тоном проговаривала низкая. - Ты мне просто ответь, к чему этот вопрос? – резко встала старшая ЛаРуш и обернулась на сестру. – Что тебе нравится? Устраивать дебоши и пьянствовать в компании каких-то мерзких свиней?! - Это не твое дело! – вскрикнула Вивьен, вырывая руку из цепких ладоней сестры. – Это моя жизнь! Будь добра, не контролируй меня! - Ах это не моё дело! – прошептала, краснеющая от злости Софи, - Что бы сказал отец о твоих прогулках? Вивьен хотела было чем-нибудь возразить, но замялась и, видимо, погрустнела, опустив голову. Софи ЛаРуш знала, чем стоит надавить на сестру. тем не менее, она вздохнула подошла к младшей и обняла, шепча что-то на ухо, этого сплетницы уже не слышали. Но после этой сцены обе сёстры спокойно пошли в том же направлении, что и ранее. - Ну и дивные девицы! – прошептала Элиза. - Да сумасшедшие, и дело с концом, - сказала Агата и увидев, просящего монету, калеку снова забрюзжала слюной и проклёнами в его сторону.