Дорогая Вивьен, ...

Софи пыталась не думать о том, что произошло на утренней службе. Медленно прохаживаясь меж рыночными лавами, до отвала забитыми различными овощами, сырами, хлебом, крупами, хмельными напитками, она упорно пыталась вникнуть в то, что же всё-таки готовить на ужин, какие продукты подойдут. Несмотря на своё неизменное желание не употреблять пищу, она силилась над собой и пыталась не забывать на ужин класть в рот хотя бы кусок морковного хлеба. Торговцы перекрикивали друг друга, шумный народ общался, смеялся, выкрикивал, пел — всё было настолько живым, что забыть о своих горестях и тревогах здесь было довольно легко. Наложив в льняной мешочек немного яблок, моркови, головку капусты и первого весеннего зеленого лука, девушка свернула на другую улицу рынка. Медленно проходя мимо кричащих торговцев, её взгляд упал на стеллаж с мукой. Просунув руку с несколькими монетами толстому, потному мужчине, Софи наложила в мешочек овсяной муки, чтобы порадовать сестру любимым печеньем. Пропустив несколько торговых столов, девица остановилась возле бакалеи и взяла несколько горстей гороха. Старшая ЛаРуш, с улыбкой и трепещущим ожиданием предстоящей готовки печенья, что меж тем вынуждало её донести готовое тесто до пекаря и попросить испечь, направилась в сторону дома. Дорогой, которая была короче и проходила через мясной отдел девушка никогда не ходила. Ей было сложно видеть трупы разделанных животных, чувствовать дух мертвой плоти и крови. Когда даже маленький кусочек мяса попал в ее ротовую полость организм одолевали жуткие рвотные позывы. В первые полгода после происшествия, подобный эффект тошноты и судорожных сжатий горла преследовал девушку при запахе и виде мяса. Именно по этой причине Софи обходила множество домов по дороге к дому. В то время пока старшая сестрица прогуливалась по рыночным улицам, Вивьен де ЛаРуш сонно потянулась в кровати, плавно убрала упавшие на лицо русые локоны и с величественным громким зевком подскочила к двери, выводившую в коридор родительского дома. Девушка прошла в место, где она смогла омыть лицо водой. Спустя мгновение она прошла в столовую, подняла со стола яблоко и восторженно возвысила его над головой с победным возгласом, после чего порадовала себя сладким кусочком плода. Быстро добежав до комнаты сестры, почти что, выбивая двери, Вивьен ворвалась в помещение, пахнущее, как младшая сестра любила говорить «по-королевски», лилиями. Девица обнаружила отсутствие сестры, досадно вздохнула и подошла к окну, уже жизнерадостно напевая песенку, что слышала день назад от менестреля подле кабака «Старая наука», и разжевывая очередной кусок яблока. Спустя минуту наблюдений и по причине доеденного плода девушка обернулась и собиралась уже выходить из чужой комнаты, но внезапно для себя обнаружила небольших размеров книгу на столе сестры. Ей стало до того любопытно, что, попутно вытирая липкие от сока яблока руки об ночное платье, она быстрым шагом подошла к столу и взглянула на предмет. Никогда ещё Вивьен не видела этой книги и, подняв её в руки, произнесла: — Не похоже на родовую библиотеку. Хм… — обсматривала обложку книги младшая ЛаРуш. В семье не было принято брать чужие вещи, но ее обуял такой интерес, что Вивьен совсем забыла о том, что она всё ещё не в своей комнате. Она открыла книгу на странице где была закладка, являющую собой кусок ленты. — Атласная лента… — Вивьен провела подушечками пальцев по гладкой ткани и пожала плечами. — Наверное из мастерской Софи. Глаза её перенеслись на первую строчку написанного, что возбудило в ней безумный интерес и удивление. Она принялась с неимоверным любопытством поглощать слова, написанные рукой сестры: «Дорогая Вивьен, я снова видела тот сон. Как руки по локти в крови и горло сдавливает судорога, а после задыхаюсь плачем. Чувствую запах ладана и проваливаюсь. Фиолетовые стены окружают меня, на них различные письмена. Вокруг летают исписанные листы бумаги, перья и сосуды с жидкостями. Я медленно опускаюсь в мягкую кровать и ощущаю объятия, поцелуй в шею. Но в этот раз, Вивьен… Ох моя дорогая Вивьен. Как же я порочна. Я не очнулась, как обычно. Я узнала в лике этого человека священника Собора Парижской Богоматери… Это был отец Клод, Вивьен. Да простит меня Бог за эти мысли… Я буду гореть в аду за подобное… Дьявол играет моими помыслами…!» Улыбка читающей пропала к середине написанного текста, с каждым прочитанным словом её сердце всё быстрее отбивало ритм. Девушка понимала, то что она сейчас делает нечто отвратительное и противоречит всем условным правилам этого дома, доверительные отношения с сестрой были бы оборваны, если бы только Софи узнала об этом. Дочитав, младшая ЛаРуш захлопнула дневник, положила на место и метнулась к двери. Когда двери распахнулись, а Вивьен вылетела на коридор, до ушей донесся топот туфель и скрип старой лестницы. Она несколько раз глубоко вздохнула, восстанавливая сердцебиение, натянула улыбку и выглянула вниз на лестницу. Софи поднималась с небольшим мешочком продуктов, отводя взгляд от ступеней, она подняла голову и улыбнулась младшенькой: — Доброе утречко.