***
— Весной будут потепления, минимальная температура одиннадцать градусов, бебебе… — Руся сидел под пледом и со скорченной миной копировал ведущего со вчерашнего прогноза погоды, — Хуй там плавал, по ощущениям все пять! — Да успокойся ты, — Юлик падает рядом на диван, также закутавшись в плед, — Ну, подумаешь, отопление отключили, у меня вон — своё есть! Парень достает коньяк, что стоял за спиной и заманчиво улыбается. — Вот только дам выпить с одной оговорочкой. — Во-первых, то, сколько раз я выпивал, можно посчитать на пальцах одной руки. А, во-вторых, у тебя, Юлик, сложилось обо мне какое-то очень стрёмное впечатление, — Саркастично подметил, улыбаясь уголком рта, Руслан. — Нет, братан, я всего лишь хотел попросить тебя не нажираться до состояния куска дерьма, которое агрессивно пихается и ложится спать посреди коридора. — Чего блять, а это не ты ли меня сначала домой нормально не впустил, а потом ещё и отпиздил? — Да я не пиздил тебя, — Юлик по-доброму посмеялся с Руси, смотря на удивлённое выражение его лица. — То есть ты хочешь сказать, что это я ёбнулся так удачно. Я что, по-твоему совсем ебанутый? — Ну…тут как-бы пятьдесят на пятьдесят. — Онешко похлопал Тушенцова по плечу, слегка не рассчитав силу, от чего парень немного пошатался, — Короче говоря, я тебя уронил, ну, случайно… — Юлий развёл руками в разные стороны, наигранно удивляясь сквозь смех. — Всего на пару метров ниже земли. — Ага блять, случайно. Между прочим я до сих пор зеркала шугаюсь, нет, ну у меня как-бы и раньше так было, — Руслан натянул плед сильнее, пытаясь отогреться от ветреного и холодного дождя, с окраины города, — Но это фиолетовое пятно немного напрягает… — А вот знаешь, что? — Юлик сидел на диване рядом с CMH и делал бутерброды с ветчиной и сыром, старательно отрезая от ветчины ровные, но тонкие колечки, — В общем, сходи в ванную… — Ага, — Руслан выхватил себе самый аккуратный кусочек и тут же засунул его в рот. — …И там над раковиной, на верхней полочке стоит мамин тональный крем. Замажь короче, раз уж он так бесит. — Ещё скажи мне стрелки нарисовать. Не дожевав ветчину, сказал он, уже протягивая руку к плавленому сыру, но, получив по рукам, Тушенцов недовольно скрещивает их на груди, и слегка пораскинув мозгами, приходит к выводу, что пока Юлик готовит горячие бутерброды, — можно пойти и спокойно принять тёплый душ. После недолгой заминки Руслан встаёт, а выходя из гостиной жестом показывает в сторону ванной. Онешко как-то напряжённо кивает, явно о чём-то задумавшись. — Если что, подводка на стиральной машинке, в одной из трёх косметичек. — Да пошёл ты. Юлик хихикнул, а Руслан растянулся в дебильной улыбке. Хорошо, что друг её не видит. Зайдя в старую, советскую ванную с местами отколотой плиткой и фиговым желтым освещением, состоявшим из одной несчастной лампочки, он поставил руки по обе стороны от умывальника, а плед тяжёлой тканью падает на пол, впуская под кожу сотни колючих мурашек. В отражении перед собой Тушенцов видит посиневший нос и бинты под тканью чистой футболки, что ему любезно одолжил заботливый хозяин дома. Выдавив себе на руку содержимое телесного цвета, темноволосый начал покрывать свой нос практически идеально подобранным тональным кремом, про себя думая о том, о чём думать вообще не стоит. Про бархатный голос, Про размашистые жесты, Про шрам на шее и ямочки в ключицах. Про запах стирального порошка, или не порошка вовсе, которым, чёрт бы его побрал, Руслан пропитался до мозга костей. Про наверняка шершавую щетину, про грустные, но такие красивые и глубокие глаза, которые вечно бегают, прячась от его взгляда. Про него. Про…него? Да, про него, про Юлика, который с недавних пор прочно засел в голове Тушенцова, он зацепился, словно якорь за ребристое дно. Руслан проводит подушечками пальцев по футболке, задевая сетчатые, уже растянутые бинты. Сегодня Юлик должен был сделать перевязку, ибо вчера крэйзи мега хеллу было не до этого. Понимая, что сегодня придется раздеться перед Юликом, у Руслана возникало двоякое чувство, с одной стороны он понимал, что перевязка необходима, а с другой опасался того, что может случиться в процессе. То есть, конкретно он опасался реакции своего либидо на прикосновения человека, нет, не так, на прикосновение близкого ему человека к своему искалеченному телу. За спиной послышался стук и Руслан осознаёт, что всё это время он смотрел на своё отражение, забыв, что там, в зале сидит и ждёт Юлик. — Да? Тушенцов поспешно открывает скрипучую белую дверь, краем уха слыша за ней какую-то возню с тканью. — О, я это, на работе нужен, — Онешко просовывает руки в свою любимую куртку горчичного цвета, случайно надевая капюшон, — В общем через сорок минут уже буду, без обид? — Окей, братан, я подожду. Юлик открывает входную дверь и в последний момент резко поворачивается к Руслану, отчего тот невольно подпрыгивает. — Кстати, так ты получше выглядишь, но я бы на твоём месте немного растушевал снизу слева. — А, спасибо что ска... — Тушенцов улыбается и уже тянется рукой к указанному месту, дабы исправить свой косяк. Дверь захлопнулась перед носом, и через секунду послышалась возня в замке. Его просто закрыли в квартире, — …зал, чудно. Руслан раскинул руки в вопросительном жесте и направился в сторону балкона, не забыв прихватить с собой коньяк с сигаретами. Вообще Юлик запрещал Руслану пить и курить, в основном ссылаясь на пиздюческий возраст последнего, но брюнета это нисколько не напрягало, ибо до недавнего времени с алкоголем он был на вы и только по приезду к Онешко на нервах позволил себе лишнего. Протянув длинные ноги в домашних спортивках, которые принадлежали рыжему засранцу, (впрочем как и остальная одежда Руслана, за исключением сменных трусов) Тушенцов закинул их на стул напротив, растекаясь в ленивую и уставшую лужу. Сейчас была просто идеальная погода, очень свежий и влажный воздух проникал в его лёгкие. На улице моросил дождик, не забывая отбивать свой ритм по каркасу здания. наверное с таким шумом хрен заснешь, хотя Юлик как-то умудряется. Как говорится: вспомнишь лучик… …вот и Юлик, с писком дверного домофона выбегает на улицу, поправляя свои громоздкие, но такие чертовски ахуенные очки и открывая по пути зонтик, дабы, по всей видимости, не испортить шевелюру. Руслан хотел что-то сказать, да вот засмотрелся на этого парня, который зажимал под левой рукой классический портфель с документами, а на правой пытался разглядеть время на часах. Как говорилось ранее, Руслан не только не любил пить, но и не умел пить от слова совсем. Налив себе полкружки чистого коньяка, он проглотил всё залпом, будто компотик от любимой бабули. Да вот только компотик обжёг своей крепостью горло, постепенно спускаясь горячим камнем в желудок. Лицо скривилось в неестественной гримасе, но его тут же отпустило, как только подросток почувствовал, что тепло добралось туда, куда надо, и конкретно ударило в голову. Теперь Юлик точно меня прикончит. Подумал Руслан, закурив горькую, но такую отчего-то нужную сейчас, сигарету. В кармане штанов завибрировал телефон, и немного удивившись, после секундного замешательства Тушенцов всё же полез в карман.***
Горькое лекарство часто полезнее, чем сладкое, потому что горькое исцеляет болезнь. Настоящая радость рождается из боли. Старец Паисий Святогорец Всё, или ещё что-то? — Нет. — Пакет нужен? — Нет, не нужен. — С вас двести восемь рублей. — Да, сейчас. На часах было без трёх минут одиннадцать, и Юлик очень удачно успел до закрытия аптеки. — Вот, держите. — Ой, — сказала фармацевт с противным голосом, разглядывая купюру в монетнице, — А у вас меньше пятисот не будет? — Нет, не будет… — М-м…может…может быть вы хотите аскорбинку? — Что, сдачи не хватает? — Да вот, сдалась как раз минут двадцать назад, практически пустая. Думали, в такую погоду никого больше не будет. Юлик потрепал свою немного помятую укладку, задумавшись на пару секунд. — Ну, раз так, то давайте. Его лицо посетила неловкая улыбка от понимания того, что он действительно находится в России. — С апельсинчиком, или с малинкой? — С апельсинчиком. Девушка тянется к нижней полке и пробивает витаминку. — Нет! — Что, уже не надо? — С малинкой тоже хочу, то есть, дайте две. — А, хорошо, — Девушка неловко улыбается и пробивает ещё одну упаковку. — Ваши двести тридцать два, если что приходите, подберём ещё что-нибудь. — Спасибо. Онешко забирает с монетницы сдачу и купленные для Руслана «спецмазь» и «левомеколь». По идее эти мази при перевязке подойдут просто идеально, так что надо бегом идти домой и проверять их на крейзи мега больном. Звон дверного колокольчика, который сообщает о появлении, или уходе клиента, мокрый, потрескавшийся асфальт с большим количеством луж в пробоинах, люди, которые высовываются с балконов и из окон на кухне, чтобы покурить — в этом была частичка многих ебеней России и не только, ибо в Москве и Питере такое увидишь только на окраинах. Юлик старался идти там, где меньше всего луж, но, заприметив классики, нарисованные детскими разноцветными мелками, он не сдержался и решил пройти этот нелёгкий путь каждого дворового ребёнка.[1] [2][3] [4] [5][6] [7] [8][9]
— Бля-ять. Десятка была в луже, но Онешко посчитал нужным завершить начатое и, прыгнув, намочил соседнюю припаркованную машину. Похоже я сломал систему. С довольной улыбкой Рыжий в последний раз посмотрел на расплывающиеся солнышки и прочие детские рисунки, которые уносил с собой прохладный весенний дождик. Писк домофона, к которому был приложен ключ-магнит, ступеньки, нужный этаж, замок в родной квартире, который всегда был закрыт на три оборота, и вот он дом, милый дом. Разувшись и повесив куртку на вешалку, Юлик подметил странную тишину и отсутствие света во всей квартире. Он нажал на выключатель, и, поставив кожаный портфель с документами на пол, направился в сторону комнаты Руслана. А что, если он там опять сидит и наяривает? Может вообще его не трогать сегодня? Онешко кивнул своим мыслям и спустя пару секунд медленным, размеренным шагом, направился на кухню. — Вот пидор. На столе вместо коньяка было пустое место, горячие бутерброды были нетронуты, а Тушенцова и вовсе след простыл. С психу открывая дверь в гостевую комнату, Юлик обнаружил там мирно спящего Руслана, который, обняв подушечку улёгся на диване. — У тебя всё нормально, эй? Ответом, как обычно, послужило молчание, и, немного подождав, рыжий забросил эту тупиковую идею. На тумбочке стояла та самая бутылка, которая была практически не тронута, но, по всей видимости, этого вполне хватило, чтобы CMH был в говнище. Молча забрав коньяк и пачку, что лежала по соседству, Юлик вышел из комнаты с целью погамать во что-нибудь. Видимо не судьба, да и хрен с ним, тем более мне больше бутербродов достанется.***
Самый неприятный момент в пробуждении после пьянки — это не только похмелье. Есть у организма такая особенность, как сообщать человеку о его окончательной трезвости средь ночи. И ты такой просыпаешься, значит, и думаешь: Ебать его в рот, и что дальше? У Руслана было нечто подобное, в один определённый момент он проснулся с осознанием того, что теперь не может уснуть. Он ворочался, менял позы, насколько это позволял диван, накрывал голову подушкой, скидывал одеяло и вообще делал всё, что могло бы помочь ему вновь попасть в царство Морфея. Но ближе к четырём часам ночи он сдался, ленивой змейкой плетясь на кухню с целью поставить себе чайник. Он накинул тапки, нацепил на плечи зелёное одеяло, и тихой мышкой вышел в коридор. Напротив комнаты Тушенцова располагались скромные хоромы Юлика, и, увидев еле заметную линию света, которая тянулась дорожкой из-под двери, Руслан невольно улыбнулся. А ведь не спит падла. Замешкавшись на пару секунд, с глубокой неуверенностью темноволосый толкает дверь и видит перед собой замороченного друга в очках, что сидел за компьютером. Юлик был весь в работе, он настолько запарился с этими отчетами, что не вылезал из своих бумажек уже которую ночь подряд. Эта его долбанная привычка делать всё в последний момент всегда забавляла Руслана, но явно не сейчас, ибо рыжего хотелось крепко обнять и пожалеть. По бокам от него, на столе стояли три энергетика и одна кружка кофе, из которой, он, собственно, сейчас и пил горький напиток. Онешко был настолько увлечён, что даже не сразу заметил появление Руслана в своей комнате. — Стучаться не учили? — Как видишь, — Тушенцов падает на расстеленную кровать с аккуратно убранным одеялом и взбитыми подушками. Постель была нетронута, что в очередной раз доказывало то, что этот работяга и часу не проспал этой ночью. — А вообще я на перевязку пришёл, я думаю, ты уже понял, что тут немножечко…ну это, форс мажор случился. — Да я уже понял, — Юлик медленно повернулся в своём кресле, держа в руках почти пустую бутылку коньяка, и, увидев удивлённый взгляд Тушенцова, тот всё же попытался объясниться, — Я решил не отставать, кстати, так процесс идёт немного веселее. Руслан издал нервный смешок, сильнее кутаясь в своё одеялко. Онешко, смотря на эту картину, лишь молча встал и включил настольную лампу, ибо освещения компьютера тут явно не хватало. Нет, оно то конечно романтично всё, но не в этом случае. — Раздевайся. Рыжий наклонился и начал рыться в своём офисном портфеле, что всё это время стоял у тумбочки. — Что, прости? — Нет братан, ну я конечно же могу попытаться перевязать тебя сверху пледа, но я думаю, что это немного бесполезно. — А, о’кей… Тушенцов начал неуверенно мяться и скинул с себя одеяло, оставшись только в спортивных штанах и футболке. Юлик же в это время уже успел достать хлоргексидин и какие-то две мази. — Да ладно тебе, типа ты в первый раз при мужиках раздеваешься. — Чего? Руслан мигом остолбенел, нервно усмехаясь и выпуская из рук тонкую ткань футболки. Откуда ты это, блять, знаешь мудила, или это очередной твой дурацкий вброс? — Пытаешься меня этим забайтить? — Да нет, просто подкалываю. Чё как тёлка мнешься, снимай давай, — Намеренно изображая пьяного долбоёба, протараторил Онешко, слишком вживаясь в роль. — Мне кажется из нас двоих перебрал здесь только ты, Юлик. — Ага, конечно. Онешко делает ещё один глоток, неприятно сощурившись от крепости напитка. — И вообще-то у меня был повод, — Сказал Руслан, плавно снимая футболку. Он облокотился о стенку, садясь в позу лотоса и давая вполне достаточно доступа к своему телу, ну, в данном случае, к торсу. — Это какой же? — Перепей своего отца и сдохни в аварии. — Воу-воу, полегче! — Юлик сел на кровать, вскрывая зубами упаковку чистых бинтов. Онешко всё открывал зубами, и это Руслан запомнил ещё с самого детства. — Я так понимаю, с травмами детства ты решил бороться с помощью черноты в шутках? — Именно. — Ебать ты токсичный конечно. — А кто спорит. Но, если вот честно, то мне мать позвонила. — Серьёзно? — Рыжий начал развязывать аккуратный бантик на бинтах своими тонкими пальцами, попутно размачивая хлоргексидином места, где бинт прилип к крови не первой свежести. — И что говорит? — Сказала, чтобы я возвращался, извинялась передо мной и всё такое. — Ну, а ты сказал ей, что билет назад уже куплен? — Не-а, пускай помучается. В ответ на последнее, Юлий закатил глаза, саркастично при этом хмыкнув. Но что-то пошло не так, и из пузырька антисептика вылетела регулирующая пробочка, обливая Руслану не только бинты с присохшей кровью, но и ключицы, грудь, кубики живота, штаны… — Ёп твою мать, ты вообще в курсе, в каких недрах жопы выросли твои руки?! — Чувак, прости, я чисто случайно, она… — …Да похуй… — Нет, не похуй. Юлик подскочил с кровати, по пути спотыкаясь о свои же тапки по дому, но, чертыхнувшись, он мигом отправился в ванную в поисках полотенца. Так-так-так, где же чист… а вот! Сняв с крючка на стене огромную синюю ткань больших размеров, Юлий пулей направился обратно в комнату. — Я нашёл! — Да неужели, слушай, я пойду, пожалуй, мне тут надо… — Так, сядь и сними уже это долбанное одеяло, я же просил тебя. — Чувак, я не могу, я… я сейчас не в том… — Слушай, ты заебал! — То ли от недосыпа, то ли от нервов, но факт остается фактом: Вот в такие ночи, как, например, эта, Юлик был порой вспыльчив и несколько раздражителен. Вот и сейчас, поддавшись минутной слабости, не осознавая, что и зачем делает, Онешко рывком толкает мега хелла обратно на кровать, не забыв при этом с силой отобрать у того несчастное одеяло. Тушенцов испуганно отползает к стенке, панически хватая при этом первое, что попалось под руку, и это была любимая белая подушка рыжеволосого. — Чт… Одеяло на пару с полотенцем было успешно отброшено куда-то в дальний угол. — Что ты?.. Руслан, словно загнанный зверь, вжимается в стену и хватается за первое, что попалось ему под руку, и это была обычная простынь. Озадаченный взгляд Юлика проследил целую дорожку действий, начиная ровно с того момента, где Тушенцов подхватил подушку. И между прочим очень не зря, ибо напуганный неожиданным для них обоих поведением Юлика, Руслан приложил захваченную невинную вещь к очень…интересному, скажем так, месту. В голове в этот момент взорвалась бомба замедленного действия, скелеты в шкафу дали о себе знать, вырываясь наружу снежным комом из эмоций и глубокого подсознательного желания. Юлик молча подошёл к столу, и, одним шлепком открывая деревянную пробку, отбрасывает её на пол. Ему сейчас было похуй на бокалы и такой правильно-красивый фетиш у этих долбанных сомелье. Он молча и, как говорят, «по-мужски» выпил остатки крепкого коньяка, которые так тяжело шли по горлу горячим комом, взамен согревая все внутренности. Руслан же всё это время внимательно наблюдал за каждым миллиметром его действий, пытаясь предполагать будущий возможный исход из всех представленных в его голове развилок событий. Он растерян, Он не знает что происходит. Но ему нравится, ему определённо нравится. Рыжий уверенным и требовательным взглядом захватил глаза темноволосого в свой чёртов омут, из которого тот просто так не выйдет ни за что в этой жизни. А Руслан поддаётся, вступает в эту игру, стараясь не показывать закравшегося внутри страха и волнения. Если честно, то ему сейчас больше всего на свете хотелось что-то чувствовать, ощутить боль, холод, возможно даже пощёчину, лишь бы только понять, что это не шутки, и вовсе не вымысел, а вполне ещё та грёбаная старушка реальность. Онешко ставит колено на кровать, расстёгивая при этом пуговичку на своей домашней футболке поло, ставит второе колено, и начинает медленно, на четвереньках подкрадываться к своей жертве, будто голодный хищник, который спустя долгие и бесполезные метания, все же нашел себе достойную жертву. А жертва, в прямом смысле этого слова, дрожит. То ли от предвкушения, то ли от страха, но худощавого подростка явно потряхивает при виде своего мускулистого друга со странными намерениями. Расстояние стремительно сокращается, как и возможность равномерно дышать. Юлик, не прерывая зрительного контакта, медленно и плавно кладёт свою руку на подушку, что всё это время лежала у мальчика на паху, и так же спокойно он её оттуда убрал. А Руслан позволил, просто позволил этому случиться, и будь оно что будет, пускай хоть весь мир любуется его реакцией. Вообще Тушенцов был по большей части заложником своего тела, как бы это странно не звучало, но он, как и большинство других людей, чистил зубы по утрам, любил вкусно покушать, обожал слушать музыку и прочее человеческое познавательно-развлекательное дерьмо. Вот только были у Руслана всего две вещи, которые тот ни за что и ни при каких обстоятельствах в жизни не сможет проконтролировать. Первым пунктом, безусловно, были нервные тики. Вторым же было непостижимое желание заняться сексом с Юликом, прямо здесь и сейчас, на этой кровати. Здравый смысл бодро помахал ручкой, оставляя за главных инстинкты и животную похоть. Крыша съехала куда-то в Мухосранск, а стоящий колом член вознёсся до небес. Ракета приобрела точку невозврата, а сахар с солью навеки смешались в единой сборной солянке. — Юлик… Рыжий жестом попросил Руслана продолжить, всё так же требовательно, но уже более нежно смотря на темноволосого своими глазами-омутами. Он сократил последнюю возможную дистанцию, нависая сверху своего…друга (?). — Поцелуй меня, — Одними лишь губами произнёс Руслан.