Апельсиновый сок

Пытки под круциатусом, поцелуй Дементора, смех Волендеморта, крик фавна — все это не было чем-то действительно ужасным для Северуса Снейпа, по сравнению тем, чтобы есть в компании с кем-либо, кроме себя самого. Одна мысль о принятии пищи не в одиночестве вызвала нервную дрожь по всему телу и заставляла и без того бледное лицо потерять последнюю кровь, превращая его в фарфоровую маску. Но, к несчастью зельевара, было очевидно для обоих, что подобные вещи наверняка будут происходить при нынешних условиях сосуществования мисс Грейнджер и мистера Северуса. Сожительство не представлялось лёгким ни на минуту размышлений о нем, впереди ожидали лишь новые трудности, и, разумеется, жилка Северуса забилась в истерическом танце, давая понять Мионе, как сложно её преподователю даётся идея об общем принятии пищи. Эротичность момента была разрушена в считанные секунды, и Северус, выйдя из опьянения, решил для себя, что лучше быть хоть и раздраженным, но трезвым, чем глотать слюну, глядя за тем, как Грейнджер перебирает фолианты, проникая в глубину страниц пальцами. Это было странно и пугающе, профессор больше не хотел возвращаться к этому ощущению, или же наоборот хотел не желать этого. В любом случае, живот Мионы заурчал, напомнив об её утверждении и мужчина застыл, глядя на молодую женщину, а молодая женщина застыла, глядя в упор на него. Как все-таки странно, что такая неприметная вещь как завтрак может вывести из равновесия настолько сильно, насколько это произошло сейчас. — Тут есть что-то вроде продуктового магазина? Или рынка? — староста гриффиндора нарушила неловкое молчание, обратившись к статуе — подобию человека перед ней. Северус будто смахнул с себя то необыкновенное для него состоянии и произнес спокойным голосом, будто не было только что ушедшей из-под ног земли: — Да, все в порядке. Я сам трансгрессирую туда и принесу что-нибудь. Если у вас есть пожелания, то дайте знать прямо сейчас или в ближайшие 15 секунд. Но ничего особенного я вам обещать не смогу, так что умерьте пыл. Гермиона была приятно удивлена тому, что Снейп, в принципе, предложил ей выбор, а не кинул к носу тарелку земляных червей, заботливо посыпанных землей. Редкие проблески человечности в нем, возможно, были обыденным поведением для других людей, но в контрасте с его характером вызвали крайне приятные, тёплые эмоции. — Яйца, сэр. Яйца и апельсиновый сок. Спасибо. В ту же секунду раздался хлопок, и Северус исчез с поля зрения девушки. Она осталась совершенно одна, внутри потрясшей её лаборатории, и отметила для себя, что зельевар не стал закрывать помещение на время своего отсутствия, что, конечно же, было приятно. Она ожидала большего недоверия. Но почему-то не хотелось исследовать комнаты одной, без профессора. Это казалось чем-то неуважительным и нечестным, хотя особых причин, чтобы думать подобным образом, не находилось. В кудрявую голову пришла мысль о поиске ванной комнаты. Хотелось помыться, привести в порядок тело и мысли. На втором этаже радужно открытая дверь пригласила Миону внутрь, и большая ванна на скрюченных ножках оказалась очень уютной, заботливо принимая в себя обнаженное тело уставшей гостьи. Гриффиндорка полностью нырнула под воду, задержав дыхание, и маленькими пузырьками начала выпускать шарики кислорода из ноздрей, волосы плыли, подобно небольшим медузам по течению вокруг, создавая видимость подводного царства с водорослями. С глубоким вздохом девушка выпрыгнула из воды, и провела руками по лицу, отодвигая тяжелые кудри назад. За окном не было видно ничего, кроме пустоши и мертвых ветвей деревьев. Ассоциация не заставила долго себя ждать, крючковатый нос уже рисовался в голове девушки и та погрузилась в раздумья и происходящем с ней прямо сейчас. О задании, о соседстве, о завтраке и наколдованных девушкой полевых ромашках, стоящих в вазе. Северус Снейп, к удивлению Мионы, их так и не убрал. Маловероятно, что он не заметил их.

***

Зельевар трансгрессировал к пищевому рынку, находящемуся недалеко от косого переулка. Громкие торговцы и яркие запахи не вызывали в нем ничего, кроме раздражения, впрочем, как и почти все, что существовало или будет существовать в этом мире. Пульсирующая вена работала на износ, и Снейп очень порадовался тому, что навязчивая гриффиндорка не попыталась увязаться за ним. Прикрыв голову капюшоном пальто, надетого поверх мантии, мужчина двинулся вглубь рынка, желая как можно быстрее завершить покупки. О яйцах он вспомнил в первую же секунду, и это вызвало в нем эмоции, почти не схожие с неприятными. Было странно покупать еду для кого-то, кроме себя самого, было странно в принципе думать даже о минимальном комфорте другого человека. Разменивать свою жизнь, будто грязную монету на благополучие других, уже стало чем-то обыденным, знакомым, и настолько часто случавшимся, что он не придавал этому никакого значения, не замечая. Снейп просто действовал по инструкции. Он был готов умереть в любой нужный момент, но покупка яиц к завтраку выходила за рамки его привычного существования. Он подумал о полевых ромашках, очевидно, наколдованных Грейнджер, и сжал зубы. Надо было сразу же уничтожить их к чертовой матери на глазах у Всезнайки, растоптать и выкинуть, растереть в порошок и развеять по ветру. Стоя у прилавка с яйцами, Северус резко развернулся на каблуках и двинулся как можно дальше, в любую другую сторону.