***
Северус забежал в свою комнату так стремительно, будто за ним гнался трёхголовый дракон, и заперся на все замки, на которые было возможно. Он кинул чертову тарелку с чертовым тостом на кровать, почувствовав кровь, подступающую к щекам неприлично быстро, без его на то разрешения. Хлеб смотрел на Снейпа и смущал его своей вычурной золотистостью. Это было просто омерзительно, непонятно. Северуса Снейпа, шпиона Дамблдора, талантливого зельевара, одного из лучших преподавателей в Хогвартсе, человека, который круциатусы переживал также легко, как простуду, заставил трястись чертов тост. Мужчина сжал зубы, а потом и кулаки. Захотелось выпрыгнуть в окно, облить себя кислотой, вставить иголки в глаза, лишь бы не испытывать того, что сейчас происходило внутри него. Северусу Снейпу никто и никогда не готовил тосты. Чертовы тосты с ущемляющей его психологическую защиту золотой коркой. В ту же секунду стремительным кульбитом тарелка разбилась об стену. Он спустился обратно вниз, на кухню с каменно-спокойным лицом, будто того, что случилось в его комнате несколько минут назад, просто не было. Будто он не смотрел на труп умерщвленной им же тарелки, не мигая, пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха, а потом не сидел, качаясь, на постели. Гермиона уже закончила с завтраком и просто сидела за столом, читая какую-то книгу, но тарелки рядом с ней было. Только не от того, что гриффиндорка разбила её на мелкие кусочки о стену. Чистая посуда стояла около раковины и спокойно сушилась. Почему ей не так же плохо и странно, как ему? — Пронеслось в голове зельевара. — Почему она так спокойна, зная, что только что приготовила ему завтрак. Почему хлеб не встал комом в её горле, перегородив поступление кислорода? Она должна лежать тут, на полу, скорчившаяся в предсмертных муках от удушья. Но вместо этого Грейнджер, уставившись в книгу, дышала совершенно спокойно и не выглядела даже немного обеспокоенной произошедшим. Казалось, что мир после приготовления тостов разделился на две равные половины. Одна из них извратилась донельзя, а потом рухнула. Другая же, наоборот, жила и процветала, озаряя развалины погибшей обжигающим светом. Миона резко дернулась на месте, заметив взгляд зельевара, направленный на нее. Он будто разучился моргать, и это заставило девушку поёжиться. — Где ваша тарелка? — Что? — Не понял Снейп. — Ваша тарелка. — Повторила Грейнджер. — Вы ведь ушли с ней. Где она сейчас? Северус застопорился, не зная, что ответить. Мужчина никогда не оказывался в такой ситуации, никогда и никто не был так физически близок к ним, не делил дом, не готовил еду. Страх, который нельзя было сравнить ни с чем, расползался по телу мерзкой змеёй, кусающей кожу. Он мог ожидать чего угодно, был готов к любым пыткам, но даже в самом страшном сне не мог представить того, что с ним происходило сейчас. И вместо того, чтобы испытывать тоже самое, трястись от первобытного ужаса, Мисс — я — все — знаю — и — никогда — не — молчу сидела за кухонным столом перед ним, зная, какую подлость совершила, и не показывала ни одним своим движением или взглядом, что ей хоть немного страшно. Прервав размышления зельевара, гриффиндорка сказала, серьезно насупив брови: — Не храните посуду в своей комнате, пожалуйста. Не ровен час в доме заведутся жуки и это будет не слишком приятно. Остолбеневший, все еще не моргающий Северус, только лишь отчеканил: — Хо — ро — шо. Было что-то успокаивающее в её тоне и бытовой просьбе хранить посуду там, где нужно. Отчего-то страх слегка отошел. Снейп медленно прошел путь от двери в кухню до стола и присел напротив Гермионы. Она также, как и до начала разговора, сжимала книгу в руках, но уже не смотрела на нее, переведя взгляд на лицо мужчины. Так, не вымолвив ни единого звука, они просто глядели друг на друга, похожие на диких животных разных видов, которые до этой секунды ни разу не видели ничего подобного. Можно было услышать дыхание обоих, разрывающее пространство вокруг. И тут, совершенно неожиданно, девушка улыбнулась. Сначала совсем незаметно, потом сильнее, потом еще немного, и вдруг вовсе рассмеялась, не сумев сдержаться. Северус оторопел. Не сумев успокоиться до конца, сразу же Грейнджер попыталась выговорить сквозь смех, утирая слёзы: — Вы бы могли представить хоть когда-нибудь в жи… в жизни. Что мы… что мы с вами будем… — Смех стал еще громче — Завтракать вместе? Что я приготовлю вам тост? И тут мужчина понял, что она нервничает не меньше, чем он. По тем же ли причинам или по другим — собственным, это совершенно не имело значения. Камень упал с его плеч и атлант наконец-то расслабился. Не только он был перенапряжен. Не только он сходил с ума от происходящего. И нервный смех темноволосого мужчины смешался с юным, звонким и живым.10. Смех.
5 марта 2019 г. в 13:28
Неудержимый оптимизм Гермионы вызвал в Снейпе неудоумение. Девушка с улыбкой отреагировала на принесенные им продукты, и даже не расстроилась из-за отсутствия яиц или апельсинового сока, которые он должен был дать ей. Гриффиндорка выглядела посвежевшей, готовой к бою, и влажные пряди волос, не успевшие еще высохнуть после того как она, очевидно, приняла ванну, соскальзывали на её плечи. Газовая плита, стоявшая на кухне, была быстро приведена в строй, и девушка кинула на сковороду кусок сливочного масла. Тот задвигался круговыми движениями по спирали, благодаря лопатке, управляемой Грейнджер. К растопленному маслу добавился хлеб. Золотистые тосты с хрустящей коркой возлегли, готовые к своей участи, на тарелку девушки и зельевара. Снейп поднял глаза на повара.
— Что-то не так? — Она уставилась на Северуса, распахнув глаза. Еще бы не хватало, чтобы он отчитывал её за готовку и портил настроение в и без того сложной ситуации.
— Я… — профессор замялся. — Я просто не ожидал, что вы сможете приготовить что-то съедобное.
— Я приму это за благодарность, хорошо?
Вместо ответа мужчина схватил тарелку и стремительно вылетел из кухни, направившись в свою комнату. Разделить с кем-то завтрак все еще не представлялось возможным в картине его мира, и Снейп совершенно точно не собирался себя насиловать.
Грейнджер выдохнула с облегчением, потому что, на самом деле, тоже испытывала некоторую тревожность при мысли о компании Северуса за приёмом пищи. В нынешних обстоятельствах и так было не слишком много возможностей, чтобы расслабиться, поэтому хотелось выделить для уединения хотя бы пару часов в день и иметь возможность спокойно погрысть тост со стаканом молока. Она совершенно не думала о том, что профессор забыл принести с рынка то, что она просила, а просто наслаждалась, впиваясь зубами в хлеб.