Новое поколение путешественников

      Гарсия Флинн лежал у костра и смотрел в ночное небо в 1849 году. Он пытался уложить в своей голове всё то, что случилось за сегодняшний день. Временами он отрывал взгляд от неба и переводил на дремавшую напротив него Люси. Люси!       После гибели жены он и не думал, что когда-нибудь его сердце снова будет гореть огнём любви. Это не была любовь с первого взгляда. Он осознал её только когда оказался в тюрьме. По идее, ему бы следовало перестать доверять Люси после того, как по её милости он оказался в заточении на целых полгода. Однако, по воле коварного Амура Гарсия не мог не то, что злиться или обижаться на Люси, но и просто плохо о ней думать.       При её появлении в камере Флинна его сердце радостно пускалось в галоп, и с каждым разом ему всё сложнее было удерживать на лице маску холодного безразличия. И всё чаще после этих посещений по ночам Гарсии снилось, что он обнимает и нежно целует Люси.       Через полгода Люси Престон помогла ему сбежать из тюрьмы и убедила отказаться от мести Риттенхаус. Он был безмерно благодарен ей и готов был идти за этой женщиной до конца, хоть на край света.       Флинн мысленно проклинал этого дурака Логана, который каждый день, после странного появления в их бункере его вроде бы погибшей жены Джессики, причиняет Люси боль. Вместе с тем его любимая женщина стала проводить с ним почти всё время между миссиями. Для Гарсии становится всё труднее бороться с желанием сказать Люси о своей любви. Но каждый раз его останавливает мысль о том, что сейчас ей нужен не любящий её мужчина, а друг, который всегда её поддержит. И он готов быть для неё другом, держа в узде свои чувства к ней.       Но произошедшее сегодня совершенно выбило его из колеи.       Люси, читая свой дневник, дошла до одной из их будущих миссий – на "Титанике" – и узнала, о том, что на этом лайнере между ними вспыхнет роман.       - Вероятно, - сказала Люси ему тогда – в будущем, я увидела тебя, с другой стороны.       Спустя несколько секунд она смущённо добавила:       - Кажется, я уже сейчас начинаю видеть тебя по-другому!       После этих слов сердце Флинна пропустило весьма ощутимый удар.       - Да брось, Люси, ведь мы оба знаем, кого ты на самом деле любишь! – за своей обычной ершистостью Гарсия отчаянно пытался скрыть охватившее его волнение.       На этот выпад Люси только грустно улыбнулась.       - Кто знает – тихо говорит она, - возможно, всё изменилось!       В этот момент Флинн почувствовал, что земля уходит из-под ног. На дрожащих от волнения ногах он отошел от Люси и буквально рухнул под дерево.       - Неужели… неужели она когда-нибудь полюбит меня? – возникает в его голове не прошенная мысль, от которой в сердце возникает робкий огонёк надежды, надежды на счастье рядом с любимой женщиной.       Но Гарсия тут же старается погасить этот огонёк:       - Нет, это невозможно, я – террорист, я – убийца! Я не достоин счастья быть ею любимым! Я не достоин счастья!       К его удивлению, огонёк надежды не только не погас, но и разгорелся с большей силой.       - Черт возьми, она не может меня полюбить, она любит этого кретина Логана! – прорычал тихонько Гарсия самому себе.       От этой мысли стало невыразимо больно, настолько, что хотелось кричать.       Эта боль терзала Флинна весь день, не отпускала она его и ночью. Отчаянно хотелось взвыть и разнести ко всем чертям всё вокруг, лишь бы унять эту невыносимую боль. Но вместо этого он сделал глубокий вдох и потянулся за сумкой, достал из неё дневник Люси, чистый лист бумаги, ручку и начал писать. Гарсия пиcал, и с каждой строкой боль потихоньку отпускала. Он как будто переносил её на бумагу, говоря Люси в письме то, что так и не смог сказать ей глядя в глаза.       Закончив писать Флинн сложил письмо вдвое и аккуратно вложил его в дневник и поднявшись положил блокнот в сумку Люси.       Ну вот и всё.       Несколько часов назад Логан заявил, что Руфус погиб из-за того, что Риттенхаус воскресили Джессику и единственный способ вернуть Руфуса – убрать Джессику из их временной линии раз и навсегда. Команда решила, что сделает это вместе. Гарсия считал, что идти всем вместе – это очень глупо – слишком велик риск погибнуть всем, ведь речь шла о прыжке в 2012 год, а значит это будет пересечение с их собственной временной линией.       - Единственный, – думал Флинн – кем можно безболезненно для команды пожертвовать в этой ситуации – это я. – решение созрело в долю секунды - Что ж, я отправлюсь в 2012 и решу эту проблему.       Вдруг его осенило, после того, как Джессика навсегда исчезнет из их временной линии Люси вернётся к Уайетту и тогда он, Гарсия Флинн, потеряет её навсегда и его жизнь опять превратится в нескончаемый ад. Нет, уж лучше остаться там, в 2012.       Он долго смотрел на Люси, мысленно прощаясь с ней, будить её он не стал, так как понимал, что скорее всего она просто не даст ему одному вернуться в этот черный для него год.       Наконец Гарсия оторвал от неё взгляд, развернулся и пошёл к шлюпке, уверенный, что всё делает правильно. Но всё равно, его как огнём жгло желание (надежда), что Люси вот-вот проснётся и всё-таки остановит его, в какой-то момент он уже готов был взмолиться и просить небо об этом. Но как раз в это время Флинн уже подошёл к шлюпке.       - Значит не судьба! – прошептал он самому себе и поднялся по трапу к кабине.       Гарсия обернулся и в последний раз взглянул на лагерь. Мысленно попрощался с Логаном и Джией, прощаться с Люси, пусть даже и мысленно, для него оказалось сложнее всего. Наконец он зашёл в кабину, уселся в кресло пилота, набрал на дисплее нужную дату и включил автопилот.       Флинн справился с Джессикой и агентом Риттенхаус, охранявшим её, но какой ценой – у него практически не осталось сил. Сознание его постепенно покрывалось белой пеленой и далеко не все действия Гарсия выполнял осознано. Вот он отправляет шлюпку обратно в 1849 год. Сам он в последнюю минуту успевает из неё выскочить, и шлюпка отправляется к команде пустой.       Флинн уверен, что поступает верно, что он не нужен команде, что теперь он не нужен и Люси, даже не подозревая, сколько же горя и слёз принесёт ей это его решение.       Теперь Гарсия стоит перед своим домом и смотрит через окно на себя и свою семью за несколько часов до того, как агенты Риттенхауса хладнокровно их убьют.       Он чувствует, что не переживёт эту ночь, побочные эффекты от пересечения с собственной временной линией давно уже дают себя знать. Полупрозрачная белая пелена застилает ему глаза, но всё равно сквозь эту пелену он смотрит, как смеётся и играет его дочь, как его жена обнимает и нежно целует его более раннюю версию. Слёзы текут по его лицу, но всё равно он благодарен судьбе за возможность последний раз увидеть их.       Флинн приходит в себя в дюнах за городом, его силы на исходе, он не может ни идти, ни даже стоять. Лёжа на песчаной дюне с закрытыми глазами, он вспоминает дневник Люси.       Перед глазами всплывает одна из страниц, исписанная дорогим его сердцу аккуратным почерком. Она описывает одну из их будущих миссий, миссию на Титанике.       - Проклятие! – шепчет Флинн, - именно тогда, если верить дневнику, я решился наконец поцеловать Люси и она не оттолкнула меня.       Вдруг поток его мыслей нарушает оглушительный грохот. Этот грохот невозможно было ни с чем спутать. Именно так приземлялась межпространственно-временная спасательная шлюпка. Гарсия от удивления даже смог сесть, но через секунду снова обессилено рухнул на песок.       Затуманенным взглядом он видит, как открывается люк шлюпки, ожидает, что сейчас появятся знакомые силуэты. Но, к своему удивлению Флинн понимает, что из машины времени вылез высокий, худой и совершенно взъерошенный мальчишка. Парень огляделся по сторонам, заметил лежащего неподалёку Гарсию и со всех ног кинулся к нему. Подбежав к Флинну он опускается рядом с ним на колени, несколько секунд внимательно смотрит ему в глаза и говорит:       - Ну здравствуйте, мистер Флинн! Не пора ли прекратить геройствовать и вернуться наконец туда, где вы гораздо нужнее, чем здесь!