Юное сердце на Розе Ветров

Без визитеров, простодушно желающих узнать, как протекают дела у пострадавшего товарища, не обойтись, а потому палата Юичиро нынче не тешится пребыванием в ней всего только одной души. — А Мика где? — задал вопрос Шинья. — Домой его отправил. Еле уговорил, — усмехнулся Юичиро, окидывая взглядом присутствующих здесь Шинью, Глена, Кагуразаку и еще парочку парней, рассевшихся по свободным местам. — Он так истерзал себя за эти дни, что еле на ногах держался, но уговорить его пойти домой всегда проблематично. Они вместе с мамой несколько часов назад ушли. «С того дня, как он передумал улетать, мы стали еще ближе. Мне все тяжелее отпускать его, а он, словно чувствуя мое нежелание расставаться, с таким трудом соглашается уйти. А я не могу позволить ему круглые сутки сидеть подле меня, приходится убеждать. Он обижается, конечно, когда я настаиваю, но покорно покидает палату. Мне почему-то кажется, он делает это только по причине заботы обо мне. Должно быть, тут мама поспособствовала, а может он и сам понимает. В противном случае выставить из палаты Мику ни за что бы не получилось. Если бы не мое состояние, думаю, все было бы куда хуже. А поскольку он жалеет меня и не хочет заставлять больного человека нервничать, то из всех сил сдерживается от агрессивных выпадов, соответственно скандалов. Стоит только двери закрыться за ним, я уже начинаю тосковать и ждать, когда она снова отворится и он зайдет ко мне. Мы снова останемся вдвоем, только он и я. Пока он рядом, я практически не думаю о том, что ждет меня впереди. Плохие мысли просто не задерживаются надолго в голове. Не знаю, как долго будет длиться подобное чувство, но я бы хотел, чтобы оно не оставило меня никогда» — Раскаивается поди? — хмыкнул Шинья. — Вот и не хочет тебя оставлять. — Не уверен, что Мика вспоминает об этом, он ничего такого не говорил, — Юичиро задумался, — мне бы не хотелось, чтобы он так думал и винил себя. Случившееся со мной действительно произошло не по его вине, но, да, в твоих словах есть доля истины. Видимо, он еще ощущает за собой провинность, но виду не хочет показывать. — Ну да, он же у нас гордый, — хмыкнул Кагуразака. — Только совсем не это чувство движет ним в первую очередь, — заметил Глен, слабо улыбнувшись. Пожалуй, только Хиираги, единственный из всех присутствующих, понял суть этой печальной улыбки. — Так что же, получается отчисление Микаэля из школы также отменяется? — осведомился Кагуразака. — Получается так, — кивнул Амане. — Только шуму наделали, а в итоге все осталось неизменно. — С твоим братцем не соскучишься. Вечно всех на уши поднимет, — усмехнулся парень. — Хорошо еще, что отцу удалось без проблем договориться о зачислении его обратно, — добавил Юу. — Ну, еще бы, — фыркнул Хиираги. — По старой дружбе чего только не сделаешь. — Ага, — согласился Амане. — По-правде говоря, я сначала не знал об этом связующем звене между верхушкой нашей школы и семьей Мики. «И, признаюсь, после того как мне стало это известно, я чувствую себя гораздо спокойней. Ведь я довольно долго не знал, по каким причинам Мика остается в школе, несмотря на свое поведение и успеваемость. Удалось это выяснить, уже только вступив в их семью» — Да, поговаривали-то всякое на этот счет, — заметил Шинья. — Это было весьма непривычным явлением, чтобы такого, как Шиндо, за просто так держали в школе. Слухи ходили самые незавидные и неправдоподобные. — Я тоже слышал, — сказал Юичиро и опустил глаза. Все же вспоминать об этих пошлых разговорах, даже если это только грязные сплетни, и ты знаешь истину, было по-прежнему неприятно. Глен, сидевший к другу ближе прочих, заметил мрачную тень скользнувшую по лицу Юичиро, а потому обернулся к парням. На его лице отчетливо читалась фраза «Не стоит сейчас говорить ему об этом». Те нисколько не возражали против смены темы. — Знаешь, Юу, — Ичиносе обратился к другу. — Тут ко мне Окамото сегодня подходил, спрашивал о твоем самочувствии. — Окамото? — удивился Юичиро. Они до последнего момента не разговаривали, и с его стороны Юу получал только тычки, а тут сам подошел и спросил. — Я сказал, чтобы приходил да сам спрашивал, но он сразу же отказался. Попросил только тебе передать, чтобы ты поправлялся. — С чего бы это он интересовался моим самочувствием, да еще и выздоровления желал? — слегка нахмурился Юу. — А, это же ты ничего не знаешь, — протянул Шинья и заложил руки за голову. — Чего я не знаю? — взглянул на него Амане. — Пусть вы и были не в ладах, — ответил за Шинью капитан, — да только когда ты в больницу попал, он вместе со всеми приехал в клинику и ожидал результата операции. Беспокоился о тебе не меньше остальных. Тогда некоторые удивились его присутствию. — Он был с вами в тот день? — удивленно глядел на него Юу. — Был, — подтвердил Кагуразака. — Я Окамото давно знаю, — продолжил Глен. — Он бывает упрямый, непримиримый, его частенько заносит, но на самом деле он верный товарищ. По крайней мере, я всегда мог на него положиться, даже когда мы играли в средней школе. Поразмыслив над словами Глена, Юичиро осведомился: — И он спрашивал обо мне, но сам прийти побоялся? — Именно так. — В таком случае, если в следующий раз он снова поинтересуется, скажите ему, что я был бы не прочь его видеть, — Юичиро прошелся взглядом по одноклассникам. — Мне показалось, он бы тоже этого очень хотел. Просто его смущают ваши с некоторых пор натянутые отношения. — Можно предположить, что командный дух постепенно восстанавливается, — заметил Хиираги. — Так, глядишь, совсем скоро от прежних размолвок следа не останется. — Да все и так бы стало на свои места, не важно, примирюсь я с членами команды или нет, — сказал Юичиро и устало оперся спиной о сложенные подушки. От той легкой грусти, что прозвучала в его словах, всем присутствующим сделалось не по себе. — Все равно в команду я уже вряд ли вернусь. — Что говорят врачи? — серьезно посмотрел на него Шинья. — Пока ничего нового. Ждут, когда нога заживет, чтобы объявить окончательный приговор, — ответил ему Юичиро. — Задумайся над этими словами, они ждут. То есть, это еще не окончательно, и не значит, что ты раньше времени должен на себе крест ставить, — строго заметил Ичиносе. — Еще ничего до конца не известно. — Он прав, травма серьезная, бесспорно, но все может сложиться по-другому. И ты вернешься к тренировкам. — Черт, — усмехнулся Юичиро, стукнув себя по лбу. — Теперь вы меня еще и успокаивать должны. — Это совсем не попытка успокоить, это реальный взгляд на вещи. Случается всякое, порой даже после самых тяжелых травм люди возвращались в строй, — проговорил Хиираги. — Но случалось и так, что единожды получив увечье, приходилось забыть о карьере. — Шинья, ты нашел, что сказать в такой момент! — возмутился непосредственности друга Глен. — Вечно ты со своей правдой жизни! Она сейчас совершенно неуместна. — Это правда. Но нужно готовиться ко всему, даже к худшему. Лично я такого мнения, — спокойно заметил Хиираги, даже не обращая внимания на выпад со стороны Ичиносе. — И мои слова вовсе не выражают моего настоящего мнения, я привожу примеры в общих чертах. А касательно Юу, я тоже согласен с мнением большинства, что все еще может закончиться благоприятно и он вернется в строй. «Хотя диагноз говорит сам за себя. Я еще никогда не слышал, чтобы с разорванными в клочья связками люди полностью восстанавливались» — Боже мой, ты как всегда — вздохнул Глен. — Спасибо вам, ребят, — улыбнулся Юичиро, чувствуя, что даже от таких изречений ему становится теплее на душе. — Я правда благодарен вам за поддержку, и мне очень приятно, что так часто навещаете меня. «Одно только меня все еще тревожит, — Юичиро устремляет напряженный взгляд в окно. — И я не знаю, как быть…»

***

— Простите. Шиндо направляется в палату брата, однако вынужден прервать свое шествие и остановиться, когда за спиной его окликнул робкий женский голос. Недовольство сквозит во всем его облике, когда он оборачивает свой лик к молоденькой, симпатичной медсестре, задерживающей его по пути к Юу. — Вы, — девушка сглатывает, ей тяжело поднять глаза на столь прекрасного внешне юношу, чьи укоризненные глаза выражают такое недовольство. — Вы идете к Юичиро Амане? Он Ваш брат, правильно? — А Вам какое дело? — холодно осведомляется Микаэль. — Извините. Я лишь хотела спросить, если Вы его брат. Скажите, — медсестра подняла на посетителя взор, исполненный надежды, — у него есть девушка? Шиндо даже вздрогнул от столь неожиданного вопроса. Питаемая изначально неприязнь к этой особе теперь возросла раза в два. Взгляд стал холодным и колючим. — Пожалуйста, мне очень важно это знать, — добавляет девушка. От этого пронзительного строгого взгляда ей становится не по себе, но она надеется получить столь важный для нее ответ. Микаэль разворачивается и, бросая безжалостное «есть» идет дальше по коридору, пока за его спиной с грохотом рушатся девичьи мечты. Оказавшись на этаже, где лежит Юичиро, Мика прямо у лифта сталкивается с одноклассниками, навещавшими его брата. — О, Микаэль, — восклицает Кагуразака. — А мы с Шиньей и ребятами только что говорили о тебе. — Снова к Юу? — поинтересовался Хиираги. — А вам что? — хмурится Микаэль. — Да ничего, — усмехнулся Кагуразака. — Иди спокойно, он как раз бодрствует. Будет рад тебя увидеть. А мы как раз уже уходим. — Только не утомляй его сильно. Помни, что он все-таки лежит с травмой, причиняющей ему боль, — заметил Шинья. — Юу никогда не утомит мое присутствие, то ли дело вы со своими занудными разговорами и однотипными подбадриваниями, от которых вреда больше чем пользы, — фыркнул Микаэль и двинулся по коридору. — Прямо слова не скажи, — покачал головой Кагуразака. — Самое интересное, он ведь правду говорит, — слабо усмехнулся Шинья. «Всегда попадает в цель, поскольку бьет по самому больному» Кагуразака лишь молча кивнул, будучи вынужденным признать горькую правду — сейчас только Микаэль может как причинить боль, так и подарить истинное утешение их всеобщему другу. Уже у самой палаты Мика сталкивается с Гленом, немного задержавшимся по просьбе больного. — Мика? — вид белокурого одноклассника все еще причиняет легкую боль душе капитана. — Наконец-то, ну куда ты там запропастился?! — машут Глену друзья. — Уже иду, — кивает им в ответ Ичиносе и переводит сдержанный взор на любовника друга, хотя внутри также как и раньше он ощущает трепет и не может спокойно наблюдать его рядом с собой. — Хорошо, что ты пришел. Юу уже порядком подустал от нашего общества, он будет рад видеть тебя. — Что-то Вы не больно веселы капитан, а ведь Ваш друг идет на поправку, — усмехается уголком губ Микаэль, соблазнительно и дерзко взирая на Ичиносе. — Неужто Вас это не радует? — Пожалуйста, позаботься о нем, — игнорируя слова Шиндо, сказал Глен прямо и даже с некоторой жалостью глядя на парня, еще совсем недавно нуждавшегося в защите, а теперь снова проявляющего свою спасительную спесь. — Если вдруг понадобится помощь, можешь смело обращаться ко мне или к ним, — он кивнул на парней, ожидающих своего друга у лифта. — Не будем возвращаться к прошлому. Что было, то прошло, сейчас есть Юичиро, и только о нем нужно заботиться. А он способен волноваться лишь о тебе, и как его ближайшие друзья, мы поддержим его стремление. Мы всегда будем рядом и придем тебе на помощь. Ничего не бойся, Микаэль. Шиндо растерянно смотрел на капитана команды, фактически причислившего его к своим товарищам. Пускай и на фоне дружбы с Юичиро, это уже не так важно. Высказав то, что хотел, и то, что должен был сказать, Ичиносе направился к друзьям. Те, в свою очередь, утомившись ждать, пошли ему навстречу. Видя, что Глен о чем-то говорит с Микой, им и самим в какой-то момент стало любопытно послушать, о чем могут толковать эти двое, совершенно несовместимые на первый взгляд собеседника. Они остановились как раз в тот момент, когда Микаэль неожиданно произнес: — Глен… Ичиносе обернулся и встретился с тем самым незащищенным взглядом голубых глаз, которые испуганно и потерянно смотрели на бранящих и прогоняющих его от медпункта парней. — Спасибо тебе… Шинья, Кагуразака и двое других членов команды распахнули от удивления глаза и переглянулись. Да и сам Глен был потрясен не меньше, хотя попытался поскорее совладать с эмоциями. Он доброжелательно, но несколько скованно кивнул Мике и сказал: — Не за что. После чего поторопился примкнуть к ошарашенным друзьям. Их безграничное удивление метаморфозе, произошедшей с Микой, было вполне оправдано, ведь стоило признать, что еще ни разу никто из них не слышал подобных слов от всегда дерзкого и обозленного демона школы.

***

Закрыв глаза и расслабившись на подушках, Юичиро старался не думать ни о чем, даже о болезненных ощущениях в ноге, которые хоть и глушились обезболивающими препаратами, но все равно настойчиво напоминали о себе, особенно по ночам и при движении. Именно в этот самый момент в палату вошел Шиндо. — А тебе не дают заскучать, как я погляжу, — усмехнулся он, приближаясь к постели. — Мика, — увидев его, Юичиро не мог сдержать улыбки. Он приподнялся на подушке и сел поудобней. Чувственный и искренний поцелуй, уже давным-давно служит двум юношам символом приветствия и прощания, если только они пребывают один на один. — Ты встретил ребят? — рассматривая лицо возлюбленного, спросил Амане. — Да, они волновались, вот и заскочили после школы. — То-то я гляжу слишком много обеспокоенных, — фыркнул беззлобно Микаэль, припоминая также и девицу-медсестру. — А в чем дело? — настораживается Юу, привыкший, что за любым подобным изречением следует нечто неприятное. — Ни в чем. Просто тобой тут усиленно интересуются. — Мной? — поразился Юу. — Кто? — Да так, местные сестры милосердия. Одна из них мне только что вопросики пикантные задавала, грех было не пообщаться. — Какие вопросики? — О тебе, братец, — ухмыльнулся Микаэль. — Любопытство проявляла, один ты или твое сердце уже принадлежит другой девице? — Чушь какая-то. — Отчего же? — сузил зрачки Шиндо. — Лежишь тут весь из себя такой обреченный, страдающий от боли, загорелый, подтянутый, сразу видно —спортсмен, а никто другой кроме родственников да друзей не захаживает. Вдруг ты свободен и тебя можно захомутать, а потом, глядишь, и окольцевать, грех не спросить. — Мика, — улыбнулся Юичиро. — Что за глупости? — Так скажи, что ей передать, ты согласен? А то волнуется девочка, ответа ждет? Ну как, Юу, не желаешь поближе познакомиться? — Зачем? — мягко смотрел на возлюбленного Юу. — Зачем мне с ней знакомиться? — Ну, у тебя же нет сейчас подружки, почему бы и нет, — раздраженно фыркнул Микаэль. — Не говори ерунды, умоляю. Какая еще подружка? Неужели тебя так задел ее вопрос? — Вот еще, — Мика фыркнул и отвернулся от умиляющегося его смущением и ревностью Амане. — И как ты можешь даже мысли допускать такие? — улыбаясь, Юичиро коснулся щеки Мики рукой и повернул его голову к себе. — Зачем мне она или кто-нибудь другой, когда у меня уже есть ты? «Мне хоть бы с тобой сил хватило управиться, ведь ты так непредсказуем. Даже сейчас я не мог ожидать, что тобой внезапно овладеет ревность» — Но это же другое. Встречаться с девушкой, а не с парнем, который, ко всему прочему, приходится тебе братом, — серьезно заметил Шиндо. — Сводным, — уточнил Юичиро. — Сводным братом. А девушка ты или парень не имеет для меня значения. — С каких пор? — С самого начала, — улыбнулся Юу. — С тех пор, как полюбил тебя, — с этими словами его рука скользнула на Микин затылок и, слегка надавив, заставила того приблизиться. Их губы чувственно соприкоснулись. «Да, — думал Юу наслаждаясь сладким поцелуем с таким же юношей, как и он сам, — когда я осознал свое чувство, а может даже раньше, не важно, для меня постепенно начала стираться грань понимания различий между мужчиной и женщиной. Если дело касалось тебя, мне становилось безразлично, кто мой лукавый демон. Я боялся нашей близости, нарушения общепринятых правил, но я обманывал себя, ведь в душе я боялся лишь одного — изгнания. Лишиться возможности быть рядом с тобой. Из-за какого-либо твоего сумасбродства или каприза потерять единственного любимого человека — вот тот страх, заставляющий меня помнить, что ты парень и при желании у тебя хватит сил порвать со мной» Разорвав поцелуй, Мика обратил нежный взгляд на Юичиро.  — Как ты? Сильно болит? — он осторожно опустил руку на поврежденную ногу и нежно огладил бедро. — Терпимо. Заживет, — улыбнулся ему Юичиро. Окунувшись ненадолго в пучину сладких грез, он расслабился и чувствовал полное умиротворение, но случайный вопрос Мики снова вернул больного к суровой реальности, пророчащей плачевный исход. «Да только какой в этом теперь прок? Пусть друзья утешают меня, подбадривают, я-то все равно понимаю — о моей мечте можно забыть» — Ты что-то не слишком рад меня видеть? — Микаэль стоит у окна, обхватив себя руками, и, отрывая взор от созерцания природы, укоризненно взирает на брата. — С чего ты взял? — пугается Амане, напрочь забывая о поглотивших его мыслях. — Ты же знаешь, я всегда счастлив видеть тебя. Глупости говоришь. — Тогда почему ты не обращаешь на меня внимания, словно меня здесь нет? Всё витаешь где-то, — Мика подходит и садится на постель. Его внимательный взгляд не отрывается от лица возлюбленного. — Прости, — Юу опускает ресницы. — Я отвлекся, задумался. — Задумался? — переспросил Шиндо. «О чем можно думать с таким расстроенным лицом?» — Да, совсем скоро возвращается Натан. — Ну и что? — продолжает не понимать Микаэль. — Нет, ничего, дело даже не в этом, — усмехается Амане, думая, что как раз самое время сказать Мике то, о чем он подумывает уже несколько дней, наблюдая почти круглосуточное присутствие возлюбленного в его палате. — Просто ты уже который день находишься около меня, не прими за упрек, — поспешил добавить он, видя, что Мика сразу нахмурился. — Мне жутко приятно твое общество, но я беспокоюсь о тебе. Тебе нужно продолжать учебу, вне зависимости от того, хожу я в школу или нет. — Меня это не волнует, — сухо ответил Мика. «Черт, если только это тревожит тебя, то ты полный остолоп»  — И если все заключается в отце, то… — Дело не в Натане, точнее, и в нем тоже, но это не то. Его приезд тут не причем, — перебил его Юичиро. — Просто я не хочу, чтобы из-за меня страдала твоя собственная жизнь. Ты должен вернуться в школу и продолжить учиться как раньше. Мне ничего не будет, все знают, что я лежу в больнице и не могу пока посещать занятия, а вот ты. Ты совсем другое дело, если не будешь ходить в школу, это может обернуться проблемой. — Да? — насмешливо бросил Микаэль. — С каких это пор я хожу на уроки без сопровождения «примерного мальчика»? — Мика, я не хочу вынуждать тебя, но ты же сам должен понимать, как это важно для тебя, — взволнованно произнес Юичиро, боясь только Микиной бурной реакции, способной проявиться в любую секунду. «Прошу, только без скандала. Я ведь о тебе забочусь, а не пытаюсь прогнать», — мысленно твердил он себе. Шиндо отвел мрачный взгляд в сторону. «Возвращаться, — он закрыл глаза, — снова возвращаться туда. Сталкиваться с ними… Почему нельзя просто остаться и быть только вдвоем? Почему нам снова нужно расставаться?.. Но…» Микаэль переводит исполненный нежности взгляд на Юичиро. «Они больше не тронут тебя, а все остальное меня не касается…» Он приникает к губам любовника. — Ты можешь никого не опасаться, — обнимая Микаэля, говорит ему Юичиро. — И смело идти в школу. Обещаю, никто не причинит тебя вреда, ты даже косого взгляда в свою сторону не увидишь. Не обращай ни на кого внимания и никого не бойся. У тебя есть надежные защитники, которым я без страха могу доверить тебя. — Глен, — Юичиро подзывает к себе капитана команды, когда остальные уходят из палаты. Ичиносе прикрывает дверь и возвращается к постели больного. — Да? — Глен, я хотел поговорить с тобой, — со всей серьезностью говорит Юу. — Слушаю, что ты хотел? — Я беспокоюсь о Микаэле, — начал Амане. — После ваших рассказов я могу только представлять, как накалилась обстановка в школе. У Мики всегда было полным-полно тех, кто с радостью причинит ему боль, а теперь, когда у них есть повод, они будут с еще большей страстью желать отомстить ему. Он должен вернуться в школу, но с таким настроем… В общем, — Юу поднял на Глена умоляющий взор. — Я хотел попросить тебя, пожалуйста, присмотрите за ним, пока я не вернусь в школу. Я умоляю. Он достаточно натерпелся от них всех, и больше не должен пострадать. Мне не к кому обращаться с этой просьбой, только… — Не волнуйся, — усмехнулся Глен, опустив руку на плечо Юичиро. — Мы будем оберегать твоего Мику. Глаз с него не спустим. Можешь ничего не бояться. Выздоравливай только, вот все, что от тебя требуется, а мы позаботимся об остальном. — Спасибо, Глен. Ничего более не сказав на этот счет, капитан попрощался и вышел. — Глен и прочие позаботятся о тебе в мое отсутствие, — подытожил Юичиро. «Так вот, что Глен имел в виду сейчас в коридоре», — подумал Микаэль. — Что-то не так? Ты не доверяешь им? Сомневаешься? — Юу вопросительно взглянул на ушедшего в свои размышления парня. — Нет, почему? — Мика повел плечом. «Какая разница, кто будет рядом, главное, чтобы тебе ничего не грозило, а пока ты в больнице, так и будет» — Тогда почему ты расстроен? — Так… твои мысли были об этом? — спросил Микаэль, подняв голову. Юичиро одобрительно кивнул, с улыбкой глядя на своего строптивого ангела, в глубине глаз которого сквозит недоверие. «Тогда откуда у меня возникает это ощущение, будто ты врешь?.. Зачем ты обманываешь меня, ведь ты явно чего-то не договариваешь?»

***

— Вот чего-чего, а такого точно никто из нас ожидать не мог, — говорил Кагуразака, когда ребята возвращались домой. — Чтобы Мика вдруг взял и поблагодарил. Я ушам своим не поверил. — Юу и впрямь на него хорошо влияет. Шиндо себя не только как талантливый ученик проявляет под его эгидой, а еще такту и морали обучается постепенно. Так глядишь, совсем скоро цивилизованного человека из него сделает, — хмыкнул Шинья. — Точно-точно, — поддакнул футболист. — Последние тесты Мика, если что почти на высший балл сдал. Совсем чуть-чуть не хватило, еще немного поднапрячься, и в ряды к отличникам попадет. Главное, — чуть нахмурился Кагуразака, — чтобы обратно его не свернуло. Это же Шиндо, на сколько его хватит? Обидно будет, если опять скатится. Хороший же парень, заносчивый только, а так. — И что с людьми любовь творит, — проговаривает Хиираги с не свойственной ему мечтательной улыбкой. — Ты говоришь о любви? О том, как она на людей влияет? — усмехается Глен, оборачиваясь к своему прагматичному другу. — А почему бы не сказать, если это правда, — пожал плечами Хиираги. — Тем более, я никогда не исключал возможность изменения человеческой природы под влиянием сильных химический реакций в голове, именуемых в народе «любовью». Чего гадать как сложится, поживем-увидим. Кагуразака и Ичиносе лишь вздохнули, понимая, насколько неисправим их товарищ. Глен рассказал друзьям о просьбе Юу и никто даже не подумал возразить или отказаться. Все с пониманием отнеслись к ситуации двух влюбленных друзей, один из которых нуждался в опеке, пока второй пребывал в изоляции, и уже на следующий день, когда Микаэль выходил из дома в школу, его поджидала новая компания верных телохранителей.

***

Шикама Доджи подошел к двери комнаты главы школьного совета. Ранним утром, когда ученики только начинают собираться в классах, он, приходя одним из первых, наспех управляется с некоторыми делами, освобождая время для личного пользования. Последние дни выдались напряженными, поскольку практически вся работа свалилась на него из-за отъезда школьного председателя. Однако и дополнительные функции не стали в тягость молодому аристократу, более того, они поспособствовали некоторому укреплению его позиций в иерархической системе руководства. И теперь, без тени сожалений готовый сбросить с себя спектр определенных обязанностей, но не готовый полностью отринуть свои полномочия, он стоял у кабинета Ферида Батори.  — События складываются так, что я смею предполагать — наша с тобой «игра» еще не окончена, — глядя на собирающихся в коридорах учеников, молвил Шикама и, усмехнувшись самому себе, толкнул дверь кабинета. Оказавшись внутри, он не без удовольствия проследил за тем, как Ферид снимает свой плащ и вручает его помощнику младшекласснику, который с почтительным поклоном спешит унести его в соседнюю комнату. — Ох, господин Доджи, — восклицает мальчик с почтительным трепетом, не меньшим, чем как бы он обращался к своему непосредственному начальству. Вторжение второго после Ферида божества школы, но не менее значимого, ставит в неловкое положение ученика, который не успевает своевременно доложить о визите. — Доброе утро, — приветствует его младшеклассник, чуть склоняя голову. «Как всегда волен делать, что вздумается. Каждый раз заходит без стука, не говоря уже…» Изящным жестом руки, поправив ниспадающие на спину серебристые волосы, Батори оборачивается, когда слышит голос своего помощника. Кивнув младшекласснику в ответ на его приветствие, Шикама устремляет кроткий взор на Батори. — Рад приветствовать тебя. Как прошла поездка? — спрашивает он, сокращая дистанцию. — Ты не изменяешь себе, являясь в тот день, когда твоего возвращения никто не ждет. — Усмехается Доджи, останавливаясь перед другом. — Неожиданные возвращения способствуют лучшему пониманию того, что творится вокруг на самом деле, ведь так? — отвечает Ферид, с полуулыбкой на тонких губах. — Не смею с тобой не согласиться. — Здравствуй, — говорит Ферид, приобнимая Шикаму, тоска по которому преследовала его временами. — Так, что же? — отстраняясь, но, не переставая мягко глядеть в глаза президента студсовета, торопит его Доджи. — Все прошло на должном уровне, нечего рассказывать. Лучше скажи, как тут дела? — встречно осведомляется Батори по пути к рабочему столу, на котором скопилось определенное количество писем и бумаг. — Ничего нового не произошло в мое отсутствие? — перебирая почту, добавил он. — О, нет. У нас всё как всегда. Совершенно не о чем рассказывать, — присев на широкий подоконник, Шикама устремил меланхолический взор за окно. — К концу года подбиваем отчетность, дабы все сошлось и не осталось «хвостов» на следующий календарный год, а ученики как обычно начинают трястись и усиленно заниматься, опасаясь провалить грядущие тесты, что не мешает клубам продолжать свою оживленную деятельность. Жизнь в школе кипит, все идет своим чередом. Без проблем не обходится, но они настолько ничтожны, что о них даже сообщать не стоит. — Неужели все возвращается в прежнюю колею, — проговаривает Ферид, чувствуя какую-то легкость, словно с его плеч наконец-то убрали камень. Он ощутил ее в тот самый момент, когда только ступил на порог школы, а теперь, после убедительных слов Доджи, и вовсе воспарил духом. Главного революционера и бунтовщика — Шиндо — больше нет в школе, следовательно, можно расслабиться и наслаждаться своим последним годом пребывания в школе. — Похоже на то, — кивает заместитель и оборачивается к приближающемуся к нему Батори. — Наша мирная жизнь в стенах школы… Где нет равных по силе, где все преклоняются перед ней, не смея возразить. Ведь именно такое амплуа ты избрал себе. Холодный, властный и неприкасаемый. — Твои слова звучат словно упрек, — подмечает Ферид, пронзая Доджи своим взором хищника, который, прежде чем нагнать и умертвить свою жертву, сначала великодушно позволит ей убежать. — Может быть, — даже не думает возразить Шикама, спокойно глядя в эти глаза, повергающие других в трепет. Кого угодно, да только не его. Ведь только Шикама знает истину, скрывающуюся за этим властным взглядом, а посему ему нечего опасаться гнева своего бога. — Но даже если так, упрек предназначается скорее мне самому. Моей внутренней слабости перед кем-то, кто во много раз превосходит меня. Меня терзает сожаление, что я не могу сделать больше, дабы пробиться сквозь толщу льда. — Занятные речи, — усмехается Ферид, закрывая глаза. — От человека, подобного тебе. Ты же знаешь, я ненавижу, когда ты начинаешь так говорить. «Ведь кто как не ты, человек с влиянием и положением, занимает мои мысли» — Прости, но рядом с тобой мне сложно удержать свои чувства, я возвращаюсь к старому, заговариваюсь… Произношу слова, которые не должны вырываться из души, а должны покоиться в ее мраке, как подобает всем человеческим терзаниям и угрызениям. — Тебе ли их испытывать? — хмыкнул Батори. — Не думай, что мне не о чем жалеть. Есть множество вещей, которые я хотел бы изменить, предотвратить, пустить в иное русло течение многих событий. «Например, как я оказался так зависим от кого-то вроде тебя. Возможно, вернись я в прошлое, то не допустил бы этой встречи и избавил себя от многих бед…» Батори смолчал и обратил взор во двор в тот самый момент, когда в компании Ичиносе, Фуруи и Кагуразаки под их окнами прошел Микаэль Шиндо. — Это еще что? — сдвинул брови Ферид и обратил гневный взор на Шикаму. — Ученики идут на занятия, — также заметив шествующую компанию, произнес Шикама. — Что он тут делает? — сдержанно осведомился Ферид, хотя появление в стенах школы этой личности способствовало тому, что земля на секунду ушла из-под ног и в нем проснулся вулкан возмущения. — И ты еще смел заикаться, что не о чем рассказывать?! — Я говорил правду, — с присущим ему спокойствием поглядел на Ферида Доджи. — Микаэль так и не был отчислен. После твоего отъезда директор приказал мне, как твоему заместителю, устранить информацию об отчислении Шиндо из школы. Что-то там у них в семье изменилось и старший Шиндо раздумал забирать сына из школы, о чем своевременно уведомил директора. Бумаги не успели вступить в силу, и все разрешилось само собой. Так что фактически изменений не было. Он как был среди воспитанников нашей школы, так ним и остается. — Черт, — досадливо выдыхает Батори и, отворачиваясь от окна, мимо которого проходят ученики, облокачивается о подоконник, впиваясь в него пальцами одной руки до посинения, словно тем самым пытаясь укротить разбушевавшегося внутри демона, готового вырваться наружу. — И ты еще смеешь на что-то жаловаться? «Да, ты прав, я знаю немного больше тебя и по необходимости утаиваю информацию, но только тогда, когда это в самом деле нужно», — мысленно проговаривает Шикама и поднимается с подоконника. — Послушай, — он берется за локоть Ферида, — да, Микаэль Шиндо в самом деле остается учиться у нас. Но далеко не факт, что это грозит катастрофой, особенно в свете последних событий. — Это наихудшее известие, которое ты мог приготовить мне как сюрприз ко дню моего возвращения, — процедил председатель. — А ты предпочел бы узнать об этом, будучи занятым делами там, вне стен школы? — поднял бровь Доджи. — Может есть что-то еще, что ты скрыл от меня, и мне еще предстоит это узнать, когда директор начнет задавать вопросы? — укоризненно взглянул на Шикаму президент. — Поверь, это единственное, оставшееся в тайне, но дошедшее бы до тебя в определенный момент времени, — улыбнулся Доджи. — Его брат все еще в больнице? — осведомился Батори, спустя несколько минут раздумий. — Амане? — распахнул глаза Шикама. — Я не интересовался этим вопросом, но полагаю, что да, его травма прикует его к постели надолго, быть может только в следующем году он сумеет вернуться. А что? — Ничего, — покачал головой Ферид. — Здесь тоже нужно будет разузнать все поподробней. Директор будет ожидать новостей. — Мне он ничего не говорил, — признался Шикама. Ферид лишь усмехнулся. «Это не в твоей компетенции, Ши, потому он тебя не трогает. Но как протекают дела у Амане и чем все это обернется, по-прежнему занимает его. Ведь от результата лечения зависит многое» Спустя некоторое время в кабинет Батори входит его помощник. К тому моменту оба аристократа, уладив свои мелкие конфликты, спокойно общаются, и на вопрос Ферида младшеклассник неуверенно заявляет, что Микаэль Шиндо просил передать, что выражает свое искреннее почтение главе школьного комитета, наконец возвратившегося к своим нелегким делам. Заявление доводит до исступления уже казалось бы успокоившегося председателя. — Вот как, — тем не менее, сдержанно тянет он в то время, как Шикама старается скрыть улыбку, поднося к губам чашку чая. — Этот нахальный щенок еще смеет потешаться? Думал, что этим унизит меня? Однако, не на того напал. Благодарю, можешь быть свободен, — своим непредвзятым тоном громче заговорил Батори, обращаясь к помощнику. — А этот мальчик не промах, если даже после всего содеянного не изменяет своим привычкам, — усмехается Доджи, когда дверь за учеником закрывается. — Верно, но надолго ли его хватит? — проговаривает Батори с той холодной серьезностью и улыбкой, таящей в себе наибольшую опасность. — У тебя есть какая-то идея? — живо глядит на него заместитель. — Отнюдь, — качает головой Батори. — Просто в свете грядущих событий мне становится его скорее жаль, и только поэтому сегодня я спускаю ему с рук подобную дерзость. — Пожалуй, — опускает ресницы Шикама. «Чем для тебя обернется известие, о котором из числа наших учеников знаем пока только мы, поскольку принадлежим к управляющему составу? Хотя, — он устремил взор на собеседника, — эти перемены могут коснуться всех»