Юное сердце на Розе Ветров

— Мика, — Юичиро вылавливает брата около лестницы. За окнами сгущается тьма; ужин остался позади некоторое время назад и теперь все семейство предоставлено самим себе. Родители в гостиной. До того как Микаэль вошел на порог комнаты, окинул присутствующих тяжелым взглядом и после этого также молча вышел, как и вошел, Юичиро, рассевшись в кресле и подперев кулаком щеку, смотрел вместе со всеми телевизор. А увидев брата, бросился за ним. — Ты избегаешь меня что ли, не могу понять? — шепчет он взволновано, глядя на Микаэля, движимого в эти минуты какой-то силой и будто ощутившего слабость и беспомощность перед Юичиро, ухватившегося рукой за перила. Юу совершенно прав, поскольку ему за весь оставшийся день так и не удалось переговорить с Микой и узнать его мнение по поводу новой дирекции. Заданный вопрос повисает в воздухе. Мика поднимает глаза на Юичиро, и этот пылкий взор пронизывает последнего до костей. — Мика, — содрогается он, вглядываясь в это лицо, в эти томные глаза, глядящие на него словно с укоризной, маняще приоткрытые губы. Будоражащая кровь и душу волна пронзает все естество темноволосого юноши. Он издает короткий сдавленный стон, выражающий в эту минуту всё сожаление, которое он способен испытывать. Вопреки этому чувству настороженности и опасения, он не выдерживает этот долгий меланхолически-прекрасный взгляд из-под пушистых ресниц. — Что ты делаешь? Ты сошел с ума, — приникая к губам любовника, сжимая его в своих объятиях, шепчет сквозь поцелуй Амане. Не менее страстный ответ Шиндо ударяет точно крепкое вино в голову. Позабыв обо всем, потеряв здравый рассудок, Юичиро наспех расстегивает первые пару пуговиц на и так не застегнутой до конца рубашке Микаэля, после чего снова с горячностью впиваясь в чужие губы, кладет руку на плечо брата и, плавно ведя вниз, цепляет рубашку, оголяя левое плечо. Затем его рука ложится на грудь парня, слегка сдавливая его. Склоняясь, Юичиро целует оголенный участок кожи рядом с соском. В соседней комнате взрослые смотрят телевизор, даже не подозревая, чем в этот миг заняты их дети буквально в паре метров. Стоит только выйти из гостиной, как вся правда тотчас откроется. Мика издает глухой протяжный стон; голова его начинает кружиться, поддаваясь приятному волнению. — Мика, — весь дрожа, шепчет Амане сквозь поцелуй, который теперь получают губы брата. — Не сейчас. Пойми. И Юу с опаской бросает взор на входной проем, из которого может в любую секунду появиться кто-то из родителей. Вмиг в глазах Шиндо вспыхивает дьявольский огонек, вместо сладкой дымки наслаждения; он больно ударяет по руке, касающейся его пылающего тела, и уносится наверх. — Мика! — содрогается Амане от волнения. — Юу, ты идешь?! Реклама закончилась! — зовет мать из гостиной. — Не хочу, надоело смотреть, я лучше пойду к себе, — стараясь, чтобы его голос казался менее встревоженным, отвечает Юичиро. — Мне еще нужно реферат на завтра подготовить. — Хорошо, сынок. — У вас там все нормально? — спрашивает в свою очередь Натан. — Да, отлично, — спешно поднимаясь по лестнице, отвечает Юу, уже не отдавая себе отчета в своих действиях. Всё что он видит перед собой, это хрупкое, но такое соблазнительное тело и блеснувший манящим негодованием взор синих глаз. Он забегает в комнату. Микаэль сидит на своей постели, спиной к двери. — Уходи, — говорит он твердо, не оборачиваясь. — Если тебе ничего от меня не нужно, уходи. — Мика, зачем эти игры? — Юичиро подходит к нему, но Мика не поднимает на него глаз, продолжая хмуро глядеть куда-то в угол комнаты. — Ты же сам все знаешь? — Знаю? — с насмешкой повторил Мика, наконец повернувшись к нему. — Возможно, но, если мы оба знаем, тогда зачем ты здесь? — А? — Ты ведь понимаешь, зачем пришел, — ухватив его за грудки, Мика потянул брата на себя. Он оказался на лопатках, в то время как не успевший отреагировать Юичиро навис сверху. Сердце Амане забилось вдвое сильнее, чем прежде, когда он оказался над Микой, чьи губы сложились в чарующе-соблазнительной улыбке. Прекрасный обворожительный демон, способный при помощи своих чар овладеть каждым. Юичиро давно пал жертвой этой неведомой силы притяжения, природного магнетизма, которому не в силах был сопротивляться, как безумец поддаваясь своему очаровательному обольстителю. Так и сейчас, ведомый уже не разумом, а иными чувствами, он со страстью религиозного фанатика врывается в рот Микаэля. Его сводный брат неоспоримо сильно влечет его и Юу ничего не может с этим поделать, никогда не мог, если быть до конца откровенным. Эта жажда всегда жила в нем, и единственная его провинность в том, что он не мог определить ее, тем самым заставляя бушевать в себе совсем другие чувства: враждебные, жестокие. И все же в какой-то момент, когда Микаэлю кажется, что Юу уже не отступит, Амане вдруг осеняет прежнее беспокойство. Он отстраняется от Микаэля и до крови прикусывает губу, дабы сдержать подступающее волнение, в растерянности отводя глаза от тяжело дышащего брата в сторону. — Мы не должны, слишком опасно, — бормочет он, будто кающийся грешник, — они услышат… — Юу, ты спятил? Остановиться? Сейчас? — приподнимается на локтях Мика, прожигая гневным взором Юичиро. — Это необходимость, — сокрушенно отвечает Юичиро, обреченно закрывая глаза. — Ах, необходимость?! — беленится Микаэль, чье тело уже невыносимо ломает жажда плотской утехи, будто от наркотика. — Прочь! — злобно выдыхает он, отталкивая от себя Юу. Тот падает на кровать, в то время как Мика несется к двери. Быстро спохватываясь, Юичиро вскакивает с постели и бросается за братом, чье появление в доме в таком виде уж точно не останется незамеченным: расстегнутая рубашка, едва скрывающая его белоснежное тело, румянец возбуждения, пылающий на щеках, слегка припухшие от поцелуев губы, взлохмаченные золотые волосы. — Стой, не глупи! — Юичиро нагоняет Мику, когда тот уже у двери, и, перехватывая его за запястье, отдергивает на себя, припечатывая к стене. Микаэль сдавленно шипит, но не столько от боли — удар о стену был незначительным, — сколько от злости. — Прошу, ты должен меня понять, — целуя Шиндо, так как это единственный способ усмирить его и не дать безумствовать, говорит Амане с остервенением впиваясь в губы того, кто владеет его разумом и телом. — Мои опасения. — Твои? — иронично поднимает бровь Микаэль, позволяя Юу проникать себе в рот. — Я хотел сказать наши. Наши опасения, — исправляется Юичиро, все плотнее тесня сводного брата к стене. — Я никогда не говорил, что опасаюсь быть застигнутыми, — горделиво бросает Микаэль, прекрасно зная, что сейчас лжет. Отчасти он не боится показать правду, но, тем не менее, открыться перед тем же отцом довольно боязно, что-то сидящее глубоко внутри сдерживает его. Вероятность неодобрения выбора вызывает потаенные страхи в душе, не давая ей свободно парить. Тем же озабочен и сам Юу, хотя нисколько не сомневается в избраннике. Только открыть это матери гораздо тяжелее, чем кажется поначалу. — Знаю, знаю, — твердит Амане, страстно целуя Микаэля и понимая, что уже ничто не способно сдержать его порыв. Обжигая горячим дыханием лица друг друга, прерываясь лишь на считанные секунды, дабы заглотить немного воздуха, а потом снова соприкоснуться губами, языками, двое молодых людей, стоящих еще на пороге взрослой жизни, теряют головы в порывистых объятиях друг друга. Прикусив губу Юичиро и вслушиваясь, пока тот сдавлено стонет, Микаэль с тихим смешком касается кончиком языка его уха. Проводит по краю и прикусывает зубами мочку, вскоре начинает сминать ее губами. Касания Микаэля вызывают мелкую дрожь в теле его любовника. — Мика, — не выдерживая, Юичиро обхватывает ладонями его лицо и приникает к губам. Потом они скользят ниже по шее, по плечам. С трудом отрываясь от губ, Юичиро, желающий насладиться всем телом Микаэля, спускается к шее. Целует. Захватывая губами нежную кожу, втягивает воздух. И вот появляется первый видимый след, оставленный в этот вечер. Он заметно выделяется на фоне белой кожи как небольшое красноватое пятнышко, что впоследствии приобретет более темные тона. — Юу! — содрогается Микаэль, приподнимая плечо и одновременно вцепляясь руками в локти Юичиро, словно пытается остановить совершаемое над собой насилие. Однако это слабое движение не способно удержать кого-либо, а уж тем более того, кто окутан желанием. Руки Амане ложатся на тонкую талию, привлекая к себе тело, на котором губы оставляют влажные дорожки из поцелуев-укусов. Мика вскидывает голову, упираясь макушкой в глухую стену, и сдавленно стонет, изнемогая от обилия ласк, на которые не скупится партнер. Кончиком языка Юичиро проводит по ободку ключичной ямки, а затем ведет тонкую блестящую полоску по вздымающейся груди. Ладонь ложится на впалый живот и, скользнув вверх, при этом слегка задев сосок, отчего тело Мики заметно вздрогнуло и ему снова пришлось глушить стон, опускается к бедру. Прикусывая острые ключицы, Юичиро одновременно оглаживает бедра Шиндо. Выпрямляясь, Юу пару секунд глядит в эти затуманенные негой голубые глаза, а после резко приникает к губам, сжимая в ладонях ягодицы. Становясь у Мики между ног, Юичиро, не разрывая поцелуя, ведет ладонью по промежности брата, отмечая, насколько влажной и твердой она стала. Его собственный член также достаточно изнемогает, о чем внешне свидетельствует сочащаяся смазка. Это казалось бы легкое прикосновение к возбужденной плоти доводит Микаэля чуть ли не до исступления. И чтобы заглушить способный вырваться крик, который непременно привлечет внимание родителей, Юичиро, хватая Мику за затылок, впивается в его губы так, что этот стон полностью оказывается подавленным. Лишь крупная дрожь, что бьет Мику, и сдавленный судорожный скулеж показывают, какой умопомрачительной силы было это воздействие. «Он так возбужден, а ведь не прошло и суток…» — говорит себе Юу. — Юу, Юу… — шепчет Микаэль, чью голову совсем застлал туман. — Не могу, не могу больше… Снова следуют эти невыносимые прикосновения, от которых Микаэль мучается в томительной истоме. Снова Юичиро обжигает его шею и плечи своим дыханием, снова оставляет на них, точно клеймо, следы своих небрежных поцелуев. Пока Микаэль изнемогает, закрыв глаза, Юичиро, проведя по его стройным бедрам руками, фиксирует их на поясе. Ловко расстегнув пуговицы, Юу занырнул под резинку нижнего белья и стащил его вместе со штанами. Микаэль с облегчением выдохнул, когда разбухшая промежность получила свободу от стягивающего белья, и в свою очередь потянул вверх свитер и футболку, скрывающие от него тело возлюбленного. Освободившись от ненужных вещей, возбужденные юноши ощутили, как пылавший в обоих огонь словно вспыхнул с новой силой. Осознание приближения долгожданной минуты подействовало на обоих как облачко афродизиака, выпущенного в воздух. Обхватив Юичиро за плечи, Микаэль с силой притянул его к себе, в то время как Амане, схватив за ягодицы Шиндо, буквально приподнял его над полом. Даже с не вполне выздоровевшей ногой и не таким запасом физической силы, как скажем у того же Нагашимы Коты, Юичиро в том состоянии, в котором он находился, не ощущал веса партнера. Безумная страсть словно ослепила его, придав силы. — Юу, — дрожащим голосом прошептал Микаэль, пройдя кончиками тонких пальцев по груди Юичиро, на которой даже в полумраке комнаты поблескивала цепочка с серебряным, небольшим крестиком, когда на нее падал свет из дверной щели. — Еще немного, — шепнул ему на ухо Юу и прильнул к губам, одновременно его рука, поставив одну ногу Мики на пол, скользнула по внутренней части бедра и легла на член. Мика с трудом подавил в себе желание громко застонать. — Молчи, только молчи, — шептал Юичиро, пока его большой и указательный палец скользили по влажной головке Микаэля. Периодически Юу полностью обхватывал рукой ствол, пачкая в прозрачной жидкости всю свою ладонь и плавно водил ею вдоль всей длины члена. В такие секунды Мике было тяжелее всего сдерживаться. Он впивался ногтями в плечи Юичиро, сжимался чуть ли не в судорогах, до боли кусая губы, либо же утыкаясь лбом в плечо Амане, когда ощущал, что стон вот-вот сорвется с его губ. Прошло не больше минуты, показавшейся измученному этой сладкой пыткой Мике вечностью, когда, не успев перевести дух, она возобновилась, ибо достаточно смазав пальцы, Юу плотнее прижался к Мике и скользнул рукой между его ягодицами. — Аах, ммм, — плотно сжав губы, застонал Микаэль, когда влажные пальцы Юичиро коснулись ануса и несколько раз аккуратно пройдясь по кругу, проникли внутрь. — Приподними немного ногу, — попросил Юичиро и сменил положение руки, которой до этого придерживал правую ногу Мики в воздухе, так, что теперь она была перекинута через предплечье, тогда как ладонь Амане упиралась в стену. Раздвинув шире ноги партнера, Юу сумел глубже засунуть пальцы внутрь. Пока он продвигал два пальца вперед-назад и разводил их в стороны, интенсивно разрабатывая проход, Микаэль глухо стонал ему в плечо. Его затвердевший член то и дело вздрагивал, нуждаясь в ласке. Однако Юу пока не мог уделить этому внимания, продолжая растягивать партнера для получения обоюдного удовольствия. В то же время Мика ничего не просил и не требовал, покорно расслабляясь в руках любовника. Все его существо трепетало словно лист. Он не мог дождаться, когда снова испытает то чувство, некогда приводившее его в ужас. Предвкушение настолько переполнило его, что казалось, еще секунды, и он лишится чувств. — Юу, я сейчас сгорю, пожалуйста… — простонал он. — Не могу больше терпеть… — Так? — осведомляется Юичиро. — Как угодно, неважно, только скорее! Я сейчас умру. Не в силах выносить это страдальческое выражение лица, Юичиро не может удержаться от еще одного прикосновения к этим подрагивающим мягким губам, так призывно приоткрытым. Целуя Микаэля, Юу берет свой член и приставляет к все такому же узкому проходу. Его жажда слиться не менее сильна, чем у Микаэля и сдерживаться ему пожалуй даже сложнее. Он не намерен терзать любовника убивающим ожиданием, ведь и сам с трудом скопил в себе силы, дабы подготовить Мику, прежде чем овладеть ним. И как только эти несдержанные фразы слетают с уст Микаэля, у Юу отпадают всякие поводы для дальнейшей проволо́чки. Только дотронувшись до тугого, пульсирующего кольца мышц головкой члена, Юичиро сразу проталкивает его внутрь, входя до конца. Сдавленный крик боли и наслаждения вырывается из груди сжавшегося вне зависимости от прелюдии Мики, который с лихвой бы наполнил комнату и вероятно донесся бы до слуха пребывающих внизу родителей, если бы Юичиро снова не закрыл рот любовнику порывистым поцелуем. В то же время что-то теплое брызнуло на грудь и живот Юичиро, не в меру поразив его. — Мика? — с удивлением поглядел он на тяжело дышащего, раскрасневшегося любовника, будто вмиг сникшего под его давлением. — Я… я не удержался… — сдавленно ответил Шиндо, не глядя на брата. — Я был так возбужден… Не понял, как это и случилось… — Не важно, — усмехнулся Юу и толкнулся бедрами, от чего Шиндо будто бы его ударило молнией, вздрогнул и залился краской пуще прежнего, — я заставлю тебя еще раз воспылать, — склонившись над Микой, который начинал мелко дрожать от монотонных резких движений внутри, — и в этот раз мы вместе испытаем наслаждение. Сказанные слова послужили как бы точкой в их словесном общении, все дальнейшие диалоги происходили уже на уровне языка двух слившихся воедино молодых разгоряченных тел. Поначалу, щадя любовника, Юичиро двигался неторопливо, но по мере того как тело Микаэля привыкало, он наращивал темп. Резкие быстрые толчки так характерны для этой горячей поры, когда не думаешь о медленном получении удовольствия, когда наслаждаешься самими минутами процесса, жадно, алчно хочется получить как можно больше. Обладать всем и сразу, и только так и не иначе действует эгоистичная горячая юность, жаждущая познать всё в этом мире. Ощущение будто воздух и пространство вокруг становятся тяжелее, постепенно наполняясь страстным дыханием секса, вольными, эротическими движениями этого порочного танца. Невыносимо душно прижиматься друг к другу, ощущать влажное тело партнера и задыхаться от удовольствия, все больше погрязая в собственных чувствах, опустошающих голову и напрочь лишающих воли. Не заботясь ни о чем, не страшась характерных звуков, которые могут услышать те, кому вовсе не нужно их слышать, Юичиро вбивается в содрогающееся тело любовника, стараясь подавлять лишь свои собственные стоны и слыша порочную музыку исходящую от Мики, стонущего ему в плечо. До боли вцепившись свободной рукой в бедро Микаэля, Юу не сбавляет темпа, желая снова видеть, как Микаэль расслабится от нового оргазма, который непременно наступит, судя по тому, как снова возбужден и трепещет Микаэль. В самом деле, задыхаясь от нахлынувших чувств, которые буквально прожигают насквозь, доставляя незабываемое ощущение, Микаэль снова чувствует, как возбуждается его тело. Как снова оно начинает наливаться свинцом и как невыносимо мучительно начинает тянуть живот внизу. Каждый толчок сопровождается стоном неземного наслаждения, а когда Юу практически выходит из него, дабы снова с силой ворваться, он невольно сжимает твердый, разрывающий его член внутри, как бы пытаясь удержать, доставляя этим Юу непередаваемое наслаждение. Скольжение по горячим стенкам, прикосновение к заветной точке, прерывающееся дыхание, гулко бьющееся в груди сердце, которое кажется вот-вот остановится и потому бьется в предсмертных конвульсиях, умопомрачительные ласки, от которых замирает дыхание, все это заставляет восторженную улыбку появиться на губах белокурого юноши. Еще немного и тело испытает то самое наслаждение, которое он так ждет, как вдруг Юу останавливается. Мика открывает глаза и с бешеным блеском глядит на партнера, чья рука уже чуть ли не онемела от длительного напряжения. — Сюда, — говорит Юу и прежде чем Мика успевает что-либо возразить, его за запястье увлекают к постели. Рассчитывая лечь, Мика терпит разочарование, когда, не доходя до постели пару шагов, Амане, оставаясь у него за спиной, удерживает его за бедра и резко наваливается сзади. — Юу? — упираясь руками о край кровати, Мика поворачивает голову к брату, который тотчас выпрямляется, как только сам Микаэль занимает нужную ему позицию. Проведя руками вдоль торса Шиндо, Юу сжимает руками бедра Мики и разводит в стороны ягодицы, открывая себе доступ для лучшего проникновения. — Расслабься, — только и говорит Амане. Микаэль вновь испытывает эту будоражащую волну, когда в тебя входят, и невольно закусывает губу. Снова возобновляя толчки, Юичиро сминает ягодицы Шиндо, тем самым доставляя себе дополнительное удовольствие. Временами, не рассчитывая силу, он причиняет партнеру боль, слишком резко влетая в его тело, либо же слишком остервенело вцепляясь пальцами и ногтями в бока. Мика вскрикивает, сдавленно стонет в одеяло, когда дрожащие руки устают держать его тело, и он опускается грудью на постель, пока Юу продолжает вколачиваться в него сзади, да только он не говорит ничего Юу. Будучи поглощенным процессом, он покорно терпит все мелкие неудобства. Ведь даже вспоминая его мытарства с Эндзаем, ту боль, что причиняет ему случайно Юу, нельзя даже ставить в один ряд с той страшной, разрывающей его детское тело на части болью и унижением, которые испытывал Мика, когда его насиловал прошлый сводный брат. Толкаясь внутрь, Юичиро начинает терять силы и тогда, опускаясь, он прижимается грудью к спине Мики и, упираясь одной рукой в кровать, другой обхватывает возлюбленного. Прикусывая плечо Микаэля, глубоко и рвано дыша, Юичиро закрывает глаза, чувствуя, как тяжесть внизу живота становится всё более невыносимой. — Мальчики, вы в порядке?! — внезапный голос матери из-за двери, шаги которой они, будучи полностью поглощенными своим занятием, даже не услышали, переворачивает все внутри у обоих, заставляя похолодеть кровь. Мозг Юичиро начинает лихорадочно в страхе соображать, ведь еще миг и мать может войти и увидеть их в таком ужасном положении, которого ей никогда не понять. Что же делать? Характерно, что Юу не прекращает движения, действуя будто по инерции. Он видит, что Мика замер от страха и не в силах выдавить из себя ни единого слова. Обернувшись через плечо, он испуганно глядит на Юу. Тогда Амане берет все на себя. Его размышления длятся доли секунды, хоть и кажутся ему часами промедления. — Да, занимаемся! — отвечает он, силясь подавить все признаки усталости, волнения и возбуждения в своем голосе. И тут же он слышит ироничный смешок. — Верно подметил, Юу, — ухмыляется он, даже под властью страха не лишаясь своего образа. — Хоть бы твоей маме не пришло в голову заглянуть и понять, чем именно мы тут занимаемся. — Молчи! — шипит на него Юичиро. — Хорошо, не буду мешать, — звучит голос из-за двери и слышно, как она уходит. — Ушла, — облегченно выдыхает Мика. — Да, ушла, — отвечает ему Юу, который все же остановился, когда давал ответ матери, а теперь, также услыхав ее удаляющиеся шаги, возобновил движения. «Нужно поторопиться», — подумал он. Немного поутихнувший запал не преминул возобновиться. Ведь для безрассудной и беспечной молодости нет помех в достижении собственного удовольствия, и даже если что-то помешает, все быстро вернется на круги своя. Посему уже буквально через несколько секунд парни вновь были озабоченны лишь тем, чтобы этот вечер не оказался напрасным. В возбуждении Юичиро резко ведет рукой по груди Мики, оставляя сверкать полосы от царапин на его теле. Сдавленно застонав, Мика прогибается в пояснице, чувствуя как неминуемо приближается разрядка. Тяжело дыша, конвульсивно толкаясь внутрь, Юичиро обхватывает рукой член Микаэля и начинает двигать рукой в такт собственных движений. Это последняя капля для терпения белокурого юноши, чье тело уже практически сожжено, и это прикосновение уничтожает в нем последнюю крупицу способности сдержаться. Прикусив кулак, Мика со стоном изливается в руку Юичиро и в тот же миг горячая сперма Юу заполняет его изнутри, и, не находя места, она просачивается за пределы тела Мики, и тонкими вязкими струйками течет по промежности и ногам. Юичиро выходит из него и обессиленный валится на кровать, в то время как Мика оседает тут же у постели, пряча лицо в скрещенных руках. Из него продолжает вытекать вязкая жидкость, пачкая ковер, расстеленный у кровати, но Микаэлю нет до этого дела. Он поглощен, равно как и Юу, послевкусием оргазма, и только это сейчас важно для каждого из них. Чуть отдышавшись, Юу наклоняется и касается губами светлой макушки своего пылкого партнера. — Ты слишком безрассуден… — говорит он, глядя на Мику, чье тяжелое дыхание постепенно замедляется. Тем не менее, он будто не слышит ничего вокруг, нарочно отгораживаясь от лишних звуков, не реагируя ни на что. — Почему ты не сказал о новом директоре? — шепотом спросил Амане, погодя пару минут. В этот раз Микаэль поднялся с пола и устремил на Юичиро хмурый взгляд. — А тебе разве так важно это знать? — с ноткой обиды ответил он в своей излюбленной манере, когда отвечают вопросом на вопрос, не давая точных ответов. Юичиро не успел сориентироваться, что говорить дальше, как пройдя к двери, Мика поднял свою рубашку и направился к выходу. — Постой, ты собрался уйти прямо сейчас? — вздрогнул Юу в тот момент, когда рука Мики легла на ручку двери и, надавив, приоткрыла ее. — Они еще в гостиной, когда еще, как не сейчас? — ухмыльнулся Шиндо и выскользнул за дверь. Оставшись в комнате один, Юу испустил тяжелый вздох и провел по лицу, на котором еще остались капли влаги, рукой. — Может ты и прав. «Почему не сказал?.. А что тут говорить?..» — касаясь рукой покрывшегося испариной кафеля, Микаэль глядит на нее, и в его глазах отражается жестокая грусть, пока его тело обдают горячие струи душа, смывающего все следы совокупления. «Все вокруг только и твердят об этом… Надоело…» Приваливаясь плечом к стене, он медленно сползает вниз, пока не садится на дно душевой кабинки. Обхватывая руками колени, он опускает на них подбородок. «Не хочу ничего слышать, не хочу ничего знать…» Он закрывает глаза и мысленно переносится на несколько дней в прошлое. По своему обыкновению гвардия школьников высыпала на улицу. Первый день после каникул, первая перемена, на которой продолжаются шумные обсуждения учеником о том, кто, как и где провел зимние каникулы. Микаэль в сопровождении друзей, пообещавших Юу защищать его брата до поры до времени, находится тут же. Яркие солнечные лучи, отражающиеся во всех зеркальных поверхностях, слепят глаза. Их группа расположилась недалеко от центрального входа, поэтому, когда подъехала черная машина представительского класса и оттуда вышел высокий, худой мужчина и проследовал мимо них к школе, все поневоле обратили внимание. Встречать незнакомца вышел школьный председатель, который затем шел, отстав ровно на один шаг, позади этого человека с тонким, орлиным носом, строгость и безапелляционность читалась во всем его щепетильном мрачном облике. Его черные, блестящие, глубоко посаженные глаза за то недолгое время, что они двигались от ворот до школы, успели кажется увидеть все, что было необходимо. Он пробежал своим изучающим, внимательным взглядом по всем учащимся, задержав его на компании друзей чуть дольше, чем на остальных. Когда этот взгляд скользнул по Микаэлю, у того мурашки пошли по спине от столь пронзительного взгляда. Шиндо поежился, но смело и с достоинством выдержал этот короткий взор, тогда как остальные поторопились отвести глаза, хотя до этого с любопытством рассматривали облаченного во все черное мужчину лет 35 на вид. — Что за делегация такая из одного человека? — произнес Ичиносе, когда Батори и мужчина скрылись в здании школы. — Наверное, проверка какая, — пожал плечами Шинья. — В начале семестра? Так не бывает, — усмехнулся Кагуразака. — Запоздалая проверка, — так же безучастно отозвался Хиираги. — Вон важный какой пошел, видать есть что предъявить нашему уважаемому директору. — В таком случае, Батори был чересчур спокоен, — справедливо заметил Глен. — Так он может не в курсе еще. Встретил как полагается гостя, а дальше уже пошли не его заботы. Увлеченные обсуждением своих личных дел парни вскоре оставили тему приезжего и это было объяснимо тем обстоятельством, что даже с первого взгляда было видно, что симпатии он не вызвал ни у кого их них. Немного позже выяснилось, что прибывший мужчина оказался новым директором их школы, заменившим на своем посту старика. Это подняло определенную шумиху и волну недоумения среди учащихся, однако известие быстро стихло, так как прежний директор горячей любовью своих учеников не пользовался, следовательно, и расстраиваться никто не тропился, поэтому можно сказать, что в школе стало тихо, но лишь до тех пор пока новая власть не показала свою железную руку и не начали убирать всех тех, кто был не угоден школе, подрывая ее статус лучшей во всем и всегда. Вот тут-то и ученики зашумели как полагается. Только до этих возмущений по углам новому руководству не было дела, оно взялось за свою работу и выполняло ее так, как считало нужным без поблажек и снисхождения. Даже имя нового директора внушало определенный страх и заставляло побаиваться его тех, кто был только свидетелем его строгих методов в обращении с учениками, но не испытал их лично. Шино Мори, так звали новую верхушку школы, что переводилось как «лес смерти». И те немногие, кому в первую неделю «посчастливилось» побывать в кабинете нового директора, убеждали потом своих товарищей, что попасть в это логово, действительно все равно, что попасть в дремучий непроходимый лес глубокой, безлунной ночью и чувствовать кожей, как по пятам крадется смерть. Возможно, это было преувеличение тех, кто не воспринял новое руководство успевшее навести свои порядки за то недолгое время, что было на посту и лишив многих надежд на будущее, изгнав их из школы, выдав ужасную характеристику, отняв у оставшихся учеников их верных товарищей и глав некоторых клубов. Ненависть и беспомощность против неоспоримой власти всегда заставляет преувеличивать некоторые качества главенствующих людей. Микаэль, который попросту не мог избежать слухов и разговоров о человеке, с первого взгляда вызвавшем у него отвращение всем своим видом и потаенный страх, в котором он не признавался даже самому себе. Поэтому Мика всячески избегал упоминаний о новом начальстве и естественно, возвращаясь к своему Юу, не желал касаться такой скользкой темы и вспоминать об этом неприятном человеке. Именно поэтому он смолчал об изменениях произошедших с начала семестра и потому, когда Юичиро вновь возвратился к этой теме Мика так негативно воспринял её.