Юное сердце на Розе Ветров

Пока одноклассник отсутствовал, Натан успел полностью обмыться, и когда дверь открылась и вошел Мори, он уже выходил из душа. — Быстро ты. Спасибо большое, — поблагодарил Шиндо, принимая из рук старосты полотенце. — В следующий раз будь внимательнее. В помещении может никого не оказаться, — наставнически произнес Мори, словно обращался к своему кохаю. — Со мной такое впервые. Глупость какая-то, — улыбнулся Натан. Шагнув в сторону, чтобы ненароком не задеть Мори, он принялся отирать влагу со своего обнаженного тела. Несмотря на потребность уйти по своим делам, Шино не трогался с места. Ровным и спокойным взором он наблюдал за движениями одноклассника. Самые обычные действия привлекали его внимание, он наблюдал за движениями этих точеных рук, так ловко скользящих по плечам, бокам, спине и бедрам. Идеальное соотношение пропорций, без грамма лишнего. Сила мышц под тонкой светлой кожей, дивным образом сочетается с утонченностью линий и изгибов. Не обращая внимание на присутствие Мори, Натан продолжал свое дело, не осознавая, что для стороннего наблюдателя это не просто вытирание, а нечто совсем иное. Краем глаза он заметил пристальный взор черных глаз. — У тебя красивое тело, — вдруг произнес Мори, без толики смущения. — Что? — переспросил Шиндо, хотя прекрасно расслышал слова. — Я говорю, твое тело. Оно сложено безупречно. Неужели ты ни разу не думал об этом, глядя в зеркало? — Мори прямо поглядел на блондина, которого эти слова несколько ошеломили. — Если честно, — слегка растерянно проговорил Натаниэль, оглядев себя. — Нет. Но, если ты так считаешь… Спасибо. — Столь многое, что в чужих душах вызывает зависть, лежит на поверхности и в итоге остается незамеченным самим обладателем, — произнес Мори, взглянув прямо в глаза Натану, которому показалось, что во взоре этих острых глаз впервые промелькнуло нечто вроде сожаления. — Я не понимаю тебя. О чем ты? — немного скованно улыбнулся Натан. — Ты так беспечен к тому, чем тебя вознаградила природа, — негромко произнес Мори, одновременно шагнув вперед, невесомо коснулся рукой оголенного плеча одноклассника. — Неправильно это. Ты бы мог добиться куда большего… — Что происходит? — Натану поведение Мори казалось настолько странным, что в какой-то миг стало даже пугающим. — Ты снова о совете? Разве я не четко сказал тебе в тот раз? — резко бросил юноша, начиная сердиться от того, что ситуации остается до сих пор непонятной. — Мне это не интересно. — И он двинулся к скамейке, где была сложена его одежда. — Спасибо, конечно, за помощь, но давай больше не возвращаться к этой теме. Кое-как натянув брюки и рубашку, даже не застегнув ее, Натан схватил свой пиджак и быстро покинул помещение. — Как скажешь, — прошептал Мори, после того как дверь закрылась. «Его кожа… Такая нежная, бархатистая, такая приятная на ощупь, словно он девушка. Сам не пойму, почему, но мне вдруг так захотелось коснуться ее, пока она еще влажная… А когда прикоснулся… Ему это не понравилось. Он даже как-будто испугался. Звучит дико, чтобы такой как он испытал страх, но это так. Я и сам весь дрожу… Не могу объяснить, что это за чувство… Только… Мори глядел на свою руку. «Только сейчас мне хочется снова это повторить… Еще одно прикосновение к этому телу, еще разок увидеть этот беспомощный взгляд синих глаз, в которых впервые промелькнул страх. Так мило… Никогда бы не подумал, что эти глаза могут так смотреть. Натан… Кажется… ты сводишь меня с ума…» После этого инцидента в душевой, то ли чисто из совпадения, то ли Натан старался не допустить больше подобных уединений, но остаться один на один больше не получалось. Рядом с Шиндо всегда пребывал хоть кто-то из его друзей, а подходить к Натану, когда рядом с ним кто-то посторонний, было недопустимым для Мори и его высокомерия, вот он и уходил ни с чем, только с ненавистью поглядывая на того, кто мешал ему в данный момент приблизиться к Натану. Со своей стороны Шиндо начал относится к Мори с долей осторожности. Нет, он не сторонился его, не избегал общения, заговаривал, если появлялась необходимость, причем весьма доброжелательно, единственное, что этих контактов стало намного меньше, чем раньше. Натан будто ощущал желание Мори переговорить с ним с глазу на глаз и всякий раз лишал его этой возможности, зачастую вполне неосознанно. А тем временем, Мори продолжал наблюдать за ним, однако это была уже несколько не та невинная слежка, которую можно обозначить как тайное восхищение человеком с душевными качествами, идущими в противовес твоим собственным и попытки разгадать тайны чужой души; это превращалось в самые настоящее любование человеком, привлекающим тебя не только на моральном уровне, а и на плотском. Томление, ожидание, отсутствие возможности уединиться, жажда еще раз повторить то, что произошло в душевой — все это заставляло воспаленный разум Мори метаться, делая едва вспыхнувший язычок пламени целым пожаром страсти, возрастающим с каждым днем. Быть может, дай Натан возможность Шино приблизиться к себе, это не зашло бы так далеко, а поскольку недосягаемое всегда влечет гораздо больше доступного, разум и душа старосты класса постоянно подпитывались этими иллюзиями, мечтаниями и тайными надеждами, возлагаемыми на ту минуту, когда они вновь останутся наедине, не давая огню его души, впервые познавшей силу влечения, угаснуть. И даже тогда, когда Мори осознал и смирился с этим притяжением, когда в его душе пылал этот костер, по-прежнему никто не мог ничего заметить в этом холодном и беспристрастном взгляде, частенько провожающем одного блондина из класса и встречающем его по возвращении. Если кто и замечал этот суровый, пристальный взгляд из-под сдвинутых тонких бровей, то решал скорее, что староста скорее недоволен поведением всегда шумных и веселых парней, во главе которых стоит человек, любимый и почитаемый всеми, кому удавалось с ним столкнуться, чем восхищен безупречным по внешности и всем деяниям истинным лидером класса. А поскольку Мори, несмотря на свои душевные страсти, все же продолжал укреплять свое положение в классе, никто не смел даже усмехнуться, не то что обсудить в открытую возможную зависть со стороны Шино к Натану, которому никогда не добиться уважения и любви тем же способом, что его одноклассник. Все это длилось около полугода. Мори не мог, да даже и не осмеливался подойти к Натану, несмотря на свое безумное желание. Как ни крути, а они были даже по разные стороны баррикад, и если бы Мори вдруг подошел к Натану, те, кто ценил в нем независимость от Шиндо и его товарищей, могли бы разочароваться в своем вожаке, посчитав, что он сдался и заискивает перед другими в поисках поддержки, так как сам не справляется. Так что Мори удерживало в бездействии не только совпадение с постоянным присутствием около Шиндо друзей, банальная робость признаться в своих чувствах кому-то вроде Натана, а и сохранение собственного положения. Но однажды Мори довелось стать случайным свидетелем разговора между Натаном и его товарищами. Все бы ничего, староста мог бы пройти мимо проигнорировав очередной бесполезный треп, но беда в том, что он услыхал свое собственное имя и уже не мог выйти из своего случайного укрытия. — Натан, я совершенно тебя не понимаю, — говорил Адриан, — как ты можешь быть так снисходителен к этому Мори? Он произнес это имя с таким отвращением, словно говорил о насекомом. — Его же все на дух не переносят, а ты один делаешь вид, будто не понимаешь, что он на самом деле за человек. Невольно, как человек пусть не слышащий упреки и неодобрение окружающих лично, но прекрасно их ощущавший, Мори хищно оскалился. «Остерегись болтать такое где ни попадя, о своих словах ты можешь горько пожалеть». — В самом деле, — отозвался другой. — Чего ты с ним любезничаешь? Вон поздоровался утром, когда встретили его по пути в школу. А он отвернулся, сделал вид, будто нас не замечает и прошел мимо. Сволочь он редкостная, а ты с ним церемонишься. Натан некоторое время молчал, как-то виновато опустив взгляд. Он и подумать не мог, что его ответа с трепещущим сердцем, исполненным злости ко всему и всем, готовой прорваться плотиной в случае неугодного ответа, ждут не только его товарищи, а и еще один невидимый участник разговора. — Ну чего ты молчишь? — нетерпеливо взглянул на парня Адриан. — Скажи, на какой черт тебе это надо? Ты же прекрасно знаешь, как он относится ко всем и в первую очередь к тебе, как ты можешь вести себя так, словно вы товарищи с таким ужасным человеком? Он не стоит твоего хорошего обращения. — Не стоит? — переспросил Натаниэль. — Ты правда так думаешь? Чистый и благородный взгляд Натана смутил друга. — По-твоему, мы вправе судить других и решать какого отношения они достойны? — Нет, ну ты же знаешь какие слухи ходят о нем? Говорят, даже место старосты досталось ему грязным путем, так как его дружки просто запугали Коу и заставили отказаться быть старостой. — Этому есть точное подтверждение? — Ну, допустим нет и что с того? Все это знают. Зачем доказательства, если всем все известно и всем все видно без них?! — воскликнул Адриан. — Вот пока его вина не будет доказана, — спокойно ответил Натан, — я буду обращаться с ним так, как сейчас. К тому же, мне почему-то кажется, что все слухи на его счет сильно преувеличены. — Да как же так? — всплеснул руками Адриан, не понимая, почему друг не хочет принять такие очевидные вещи и начать реагировать на них, как подобает. — Он сложный человек, может даже немного со странностями... — Еще какими, — фыркнул кто-то. ...его поступки трудно понять, — продолжил Натаниэль. — Многие толкуют их иначе. «Ну конечно, — фыркнул Мори, — эти болваны просто ничего не понимают, вот и осуждают. Им не оценить высоких стремлений, они готовы копошиться в мусоре до конца своих дней, не желая ничего менять» — А ты нет? — хмыкнул Адриан. — Нет, — твердо ответил ему Шиндо. — Мне кажется на самом деле, он не так плох, как все считают. Просто никто не хочет разобраться, вникнуть, почему Мори так поступает. На него навесили ярлык только потому, что он предпочитает уединение и связался не с теми людьми, и всё на этом закончилось. — Он выбрал себе дружков себе под стать, что тут удивительного? Было бы странно, если бы такой искал друзей среди обычных парней. — Знаешь, я как-то сказал ему о его друзьях, — с печальной ноткой в голосе произнес Шиндо. — И что? — А то, что он даже удивился, когда я назвал их друзьями. Поймите, даже людей, которые ближе всех к нему, он не принимает за друзей. Это ужасно. Это говорит о его полном одиночестве. Все парни, в чьих глазах сквозило недоумение и какое-то недовольство, как-то сразу стушевались, услыхав такой ответ. — Я не призываю вас любить его и снисходительно обращаться, вы сами вправе решать, как себя вести с ним, но я иначе обращаться с ним не могу. Потому, как по мне, он не настолько плохой, как все считают. — Понятно, — вздохнув, кивнул Адриан. — Поступай, как знаешь. Может быть, ты окажешься и прав, а это мы все ошибаемся. Только мне все равно остаются непонятными эти ваши отношения, за что этот тип тебя так невзлюбил. Но это уже только между вами. Никто из нас не будет заставлять тебя рассказывать. — Да тут и нечего рассказывать, — усмехнулся Шиндо. — Никакой тайной истории за всем этим нет. — Считай, что убедил. Ладно, пошли, скоро урок начнется, а если вы опоздаете снова, Мори будет на вас коситься. Ребята ушли, а Мори так и остался без движения переваривать услышанное. — Значит, вопреки всеобщему бредовому мнению этого никчемного стада, что они возымели на мой счет, ты один считаешь, что я не так уж плох и потерян? — пораженно прошептал староста, привалившись к стене, чувствуя, что иначе рискует упасть. — Ты в самом деле такого мнения обо мне? Почему? И если так, то тогда какого черта ты избегаешь меня, раз так думаешь?! — мгновенно разозлился он. — Если ты понимаешь меня, оправдываешь, так почему стоишь в стороне? Трусишь? Впрочем, не важно. Это я выясню позже. «Ты восхитителен, Натан. Способен видеть дальше и мыслить гораздо глубже всех этих глупцов. Ты необыкновенный человек. Ты продолжаешь удивлять меня, даже когда я твердо решил, что знаю о тебе всё. Как бы я хотел, чтобы ты признал меня, бросив своих никчемных друзей, присоединился ко мне и вместе со мной добивался вершины. Натан, Натан… Это были бы чудные мгновения, только ты и я. Мы бы дополняли друг друга и вместе шли вперед, рядом, не оглядываясь ни на кого. Мир только для нас и наших желаний совсем скоро стал бы воплощенной реальностью. Безупречный и идеальный… Лишь мой. Только мой…» Легкая улыбка скользнула по тонким губам. «Только вот, по поводу моего одиночества ты глубоко заблуждаешься. Я изначально не имел в планах заводить себе друзей. Они лишь жалкая помеха на пути достижения целей, и ты должен был сам давно понять, что в мире не существует друзей, есть одни только соратники. Друзья сбегут, как только ты допустишь ошибку в суждениях и пойдешь по другому, чуждому их понятию пути, а соратники будут с тобой до конца, пока ты верен себе и своим идеалам. Ну ничего, когда-нибудь и ты придешь к такому же выводу и оставишь этих неудачников с их глупыми играми». С этого дня ожидание стало для Мори действительно невыносимым, а созерцать Натана близко и вовсе хуже любой известной пытки. После услышанного, он уже не мог больше ждать, пока представится случай заговорить с Шиндо. Он решил подойти к нему сам, не в силах более держать в себе бережно копимые столько времени чувства. Держась прямо и с достоинством, он шел прямиком к компании друзей, столпившейся около одного из окон в коридоре в ожидании, пока подтянутся остальные, чтоб вместе пойти домой. При виде идущего прямо к ним старосты все, кроме Натана, невольно ощутили холодок. — Поглядите, неужели это к нам. Что-то новенькое, — шепнул Адриан. — Очень хорошо, что ты еще здесь, — приблизившись и не обращая внимание на косые взгляды ребят, произнес Мори, обращаясь к Шиндо. — Нам нужно поговорить. — Давай, — усмехнулся белокурый юноша, — о чем пойдет разговор? — Поговорим не здесь, слишком много… — Мори с презрением окинул взглядом парней и, проглотив оскорбления, которые собирался произнести, сказал сдержано, — ушей. — Не здесь, так не здесь, — согласился Натан, нисколько не обеспокоенный предложением удалиться от прочих. Как обычно принимая мир с благодушием и уверенностью, он зашагал следом за своим одноклассником, совсем не думая и не гадая, куда и для какого разговора позвал его с собой Шино Мори. Они вошли в пустой класс. Дежурные одноклассники, видя, кто вошел в аудиторию и смекнув, что эта пара очевидно не нуждается в компании, постарались быстро из нее убраться, пока их не выпроводил звучный голос старосты, подкрепленный тем самым взглядом, от которого мороз бежит по телу. — И, что ты хотел мне сказать? — полюбопытствовал Натан, присев на край одной из парт и устремив на позвавшего его парня свой бесхитростный, чистый взгляд. — Я хотел, — внезапно Мори ощутил непривычное волнение. Он прошел чуть вперед, став к Шиндо спиной, чтобы хоть немного собраться. Ему казалось все произойдет гораздо проще, но отчего-то в последний момент из его головы вылетели все слова, а в душе стало твориться что-то настолько непонятное — все чувства словно соревновались друг с другом в первенстве, — что сосредоточиться на чем-то одном казалось сверхзадачей. — Я хотел поговорить… Как бы это лучше сказать… — Да говори как есть, — улыбнулся уголком губ Шиндо, хотя его немного удивила совсем непривычная для Мори неуверенность, вдруг решившая проявиться на людях. — Да, ты прав. Отступать теперь, когда сделан первый шаг уже глупо, — вздохнул Мори, снова приобретая на мгновенье утраченную уверенность и трезвость мышления. — Говоришь так серьезно, словно речь идет о жизни и смерти. Впрочем, это же ты, значит всё нормально, — усмехнулся Натан. — А ты верно подметил, — обернулся к нему Мори с тем обычным холодным спокойствием на лице, которое никогда не уступало место шутливому и беззаботному выражению, как у всех прочих ребятах их возраста. — Речь пойдет именно о жизни и смерти. — Надо же! Я заинтригован. — О твоей жизни и о том, как ты навлечешь на себя собственную гибель, то есть гибель своей личности, если будешь продолжать в том же духе, — отчеканил Мори. — Кажется, я начинаю понимать с какой целью ты меня сюда позвал, — вздохнул Шиндо и устало взглянул на одноклассника. — Неужели снова будешь вербовать меня, наконец заняться собой и не размениваться по мелочам? — Ну, а что если и так? — воскликнул Шино. — Слушай, я же тебе уже объяснял и не раз, — терпеливо ответил Натан. — Меня совершенно не увлекает подобный образ мысли. Я не желаю стремиться к чему-то столь эфемерному, меня вполне устраивает мое нынешнее положение и люди, которые меня в данный момент окружают. У меня есть всё, что я хочу, и мне незачем желать другого. — Ты так говоришь только потому, что не понимаешь, что можешь обладать куда как большим, чем есть сейчас. Твои слова таковы лишь по незнанию. Ты заблуждаешься. Стоит только проявить чуточку усердия, и ты получишь то, о чем даже не догадывался. — И что же это? — усмехнулся Шиндо. — Слава, почет и посмертное уважение одноклассников, после того как я отдам богу душу в стремлении добиться верхушки? — Вовсе нет. И то, что я толкую тебе вовсе не так забавно, как ты считаешь, — мрачно заметил Шино. — Речь идет о том, чтобы занять место, причитающееся тебе по праву. Вот и все. — А почему ты решил, что именно я один достоин этого места, будь оно неладно? — с улыбкой спросил его Натан. — У нас есть Хирогава — лучший спортсмен, Изуки — который любые задачки щелкает, как орешки, Караги — с идеальным музыкальным слухом, которая вполне может стать известным музыкантом в будущем, наконец, ты — воплощение строгости и явного таланта вести за собой. У вас чудная команда, зачем тебе я, тот, кто даже домашку через раз делает? — Потому что Хирогава, Изуки, Караги не стоят и сотой части того, что стоишь ты и мог бы стоить, если бы только приложил усилия! — выпалил Мори. — Натан, оставь эти глупости. У тебя такой талант, ты один из лучших учеников на потоке, несмотря ни на что, у тебя прекрасные физические способности, а ты… предпочитаешь бессмысленное времяпрепровождение в компании этих тупиц, которым лишь бы зубы поскалить, потому что на большее они не способны! — Послушай, — нахмурил брови Натаниэль. — Я согласился пойти с тобой, догадываясь, что мне предстоит, только потому, что в принципе не способен отказать в просьбе кому-либо, но если ты еще раз посмеешь оскорбить при мне моих друзей, этот наш разговор станет для тебя последним. Я в жизни не заговорю с человеком, смеющим оскорблять тех, кого я люблю. — Я просто погорячился, ты должен меня понять, — мгновенно осознав, что совершил ошибку в общении с таким человеком, как Натаниэль Шиндо, поспешил исправиться Мори. — Я не хотел этого говорить. Вырвалось. Просто я не знаю, как еще вразумить тебя, какие привести аргументы, чтобы ты одумался и перестал тратить свою жизнь на бесполезные вещи. — Не нужно ничего делать, — ответил Натан. — Я все для себя решил, и, может, ты не веришь, но я иду к своей цели. Просто мой путь складывается из других ступеней, менее заметных, нежели твой. — Я не понимаю. Из других? — Извини, я бы с удовольствием подискутировал на эту тему, но, боюсь, мне нужно возвращаться домой. Если это всё, я, пожалуй… — он встал с парты и двинулся к выходу. — Нет, не все! — испугавшись, что Шиндо уйдет раньше, чем он скажет ему то, что на самом деле собирался сказать, выдохнул Мори. Натан обернулся. — Не всё, — староста стоял в нерешительности. — Есть еще одна вещь, которую я должен тебе сказать. — Говори. — Черт, — Мори закусил губу. Как же это нелегко оказалось на деле. Куда проще делать признания у себя в голове. А сейчас все кажется таким нелепым. — Я жду, — улыбнулся Натан, желая подбодрить вдруг растерявшегося старосту. — Натан, — твердо произнес Мори, подняв взгляд на парня и судорожно выдохнул. — Ты заблуждаешься. Заблуждаешься во всем. Не желаешь в силу своего упрямства видеть очевидное, хорошо, пусть так, но… — он сделал шаг вперед. — Но ты должен был заметить, что мы с тобой из одного теста. Мы одинаковые практически во всем, у каждого из нас есть своя цель, к которой мы идем несмотря ни на что. Это только доказывает наше сходство, потребность друг в друге. — Что-то я не совсем понимаю, — немного сбитый с толку, Натан вопросительно глядел на одноклассника. — Я говорю, что мы просто обязаны быть на одной стороне. Быть вместе во всем и всегда, тогда каждый из нас получит желаемое в разы быстрее! Только наше полное единство дарует нам исполнение надежд! Оставь все и примкни ко мне, и ты увидишь, как меняется мир вокруг тебя, как все желания, которые должны были осуществиться когда-то в будущем, сбываются прямо сейчас. Будь со мной и ты не пожалеешь. — Предлагаешь мне свою сторону? — усмехнулся Натан, но в этом смешке не было привычного легкомыслия. Такой напор и страсть, с которыми говорил обычно молчаливый Мори, говорящий редко, но каждое его слово отточено будто лезвие, колебали юношу. — Извини, если огорчу тебя, но как бы ни было, а я уже сделал свой выбор. Твой путь мне не подходит. И он развернулся уходить. — Стой! — весь дрожа окликнул его Мори. — Я люблю тебя! Натан замер, а после обернулся. В его глазах читалось полнейшее недоумение. — Я люблю тебя, Натан, — староста сделал еще один более уверенный шаг навстречу парню. — И прошу одного — будь со мной. Только это и больше ничего. — Ты что, с ума сошел? — усмехнулся Шиндо, стараясь скрыть свое потрясение. — Это шутка такая? — Какие еще шутки?! — возмутился Мори. — Я говорю искренне! Я в самом деле питаю к тебе чувства, от которых долгое время пытался избавиться. Только у меня ничего не вышло. Когда я думал, что изгнал тебя из своего сознания и облегченно вздыхал, ты появлялся ниоткуда и я снова забывал обо всем, даже о том, чего желаю, к чему стремлюсь. Натан, — Мори взялся за его запястье, — я долго колебался, долго не мог понять, что со мной творится, но когда понял, осознал, что иначе и быть не может, я хочу видеть только тебя, говорить только с тобой и... желаю я только тебя. Я безумно влюбился в тебя. И если ты ответишь на мои чувства, обещаю, — он несмело протянул дрожащую от волнения руку к лицу Натана, — ты не пожалеешь. — Прекрати, это уже не смешно! — разозлился Шиндо и, отшатнувшись, не дав себя коснуться, выдернул руку. — Натан! — вздрогнул Мори. — Ты переволновался, тебе надо придти в себя, а позже, когда ты успокоишься и перестанешь говорить глупости, может, мы и поговорим, — с этими словами Натаниэль быстро покинул аудиторию, взволнованный таким откровением не меньше, чем тот, кто наконец решился сделать его. — Он не поверил. Решил, что я смеюсь над ним, — закрыв лицо ладонью, Мори нервно засмеялся. — И теперь, как он сказал, «может» мы еще поговорим. Когда? И наступит ли это «поговорим» вообще? Он совершенно не был готов к такому повороту, а когда я все вот так ему вывалил, он не воспринял мои слова всерьез… Юноша прикусил большой палец, чтобы хоть как-то совладать с собой. — Теперь у него будет время обдумать мои слова и принять решение. Может, когда он будет вспоминать этот разговор, то поймет, что я совсем не шутил… и сделает верный выбор. Теперь Мори снова в волнении начал ждать. Только в сравнении с прошлым разом, когда он ожидал, что Натан начнет предъявлять к нему требования, он ждал ответа на свое признание. Он надеялся получить его на следующий день, но Натан явился в школу как ни в чем не бывало и был весел и учтив с друзьями как всегда. Казалось, он думать забыл о вчерашнем инциденте или же просто делал вид, что ничего такого вчера не произошло. — Неужели он так мне ничего и не ответит? — спрашивал себя Мори, вздрагивая каждый раз, как слышал голос Натана, внезапно раздающийся неподалеку. Прошло несколько дней, чудовищно томительных для Мори, ожидающего чужого решения. Сам он не смел подойти, решив дождаться, когда это сделает Натан, а тот, погрузившись с головой в школьную жизнь, также приветствуя Шино по утрам, как и раньше, словно забыл об этом и никак не расценивал пытливые, взволнованные, требовательные взгляды, бросаемые на него старостой. В итоге, спустя пару дней, отозвав Шиндо в сторону под предлогом узнать его мнение по поводу предстоящих мероприятий фестиваля, Мори решил сделать шаг, на который и не думать сподвигнуть себя его кумир. — Я не знаю, — произнес Натаниэль. — Ребята дали мне тут список желаемых программ, — он достал из кармана свернутую бумагу с предложениями класса, — но я ничего конкретно не могу назвать. Мне все нравится. Сложно выбрать. Все идеи яркие, харизматичные. — Ну давай, я сам разберусь, что оставить, а что вычеркнуть, — Мори взял у него бумагу. — Я могу идти? — улыбнулся Натан. — Если говорить откровенно, я позвал тебя не совсем для этого, — Мори еще раз окинул взглядом площадку и, убедившись, что поблизости никого нет, взглянул на Натана. — Я хотел услышать твой ответ. — Какой ответ? Разве я уже не сказал, что сам лично ничего не могу отобрать, меня все устраивает. — Я говорю не об этом чертовом листке! — раздраженно произнес Мори, так как терпение его давно иссякло, а то что Натан делает вид, будто не понимает и вовсе убивало. — А о чем? — с искренней наивностью поглядел на него Шиндо. — Ты меня убиваешь, — всплеснул руками Мори. — Неужели ты и впрямь забыл о нашем разговоре, тогда, в пустом классе?! — А, — протянул Натан и опустил взгляд. Как-то вмиг его лицо переменилось. Светящая радость вдруг исчезла, уступив место каким-то неприятным воспоминаниям. — Ты об этом. А разве у того разговора может быть продолжение? Мне кажется, мы все разъяснили, — серьезно произнес он. — А мне кажется обратное. Ты так и не дал мне своего ответа. Предпочел избегать меня, но ничего не сказал. — Прости, я думал, это очевидно. — Ничего не очевидно! — Значит, ты настаиваешь на ответе? И тогда это не было розыгрышем, ты в самом деле говорил искренне? — с необъяснимой грустью в глубине его синих глаз, устремленных на собеседника, спросил Натан. — Разве я похож на того, кто станет так глупо шутить! — нахмурился Мори, в тот момент, когда его сердце отчаянно билось в груди. — Нет, не похож… — Тогда, скажи же мне. Готов ли ты принять меня и идти дальше вместе, как одна команда, как одно целое, назло всем? — возбужденно проговорил староста. Натан несколько секунд молчал. — Предложи ты мне обыкновенную дружбу, пусть даже подоплекой будет та цель, к которой ты меня склоняешь, будучи уверенным в моих талантах, я бы еще согласился, но ты облекаешь это все в совсем иной смысл. Тот, который я не могу понять и принять. — Почему? — испугался Мори. — Что не так в моем предложении? — Ты искренне не понимаешь суть своего же предложения? — Что в этом такого? — ощетинился юноша. — Как ты себе представляешь это всё? Мы же оба парни, — с холодком выказывающем его явное нерасположение к этому вопросу, сказал Шиндо. — И что с того? Разве это важно? — Для меня — очень. Я даже вообразить не могу, как мы будем… Как это все воспри… Да дело даже не в этом, как это воспримут другие, плевать! — воскликнул Натан. — Это неприемлемо. Неестественно. Невозможно. Я не желаю иметь к этому никакого отношения. Прости! — Натан закусил губу, вовремя сообразив, что напрасно выказал несдержанность. — Все, что я могу для тебя сделать, это сделать вид, будто и этого разговора между нами не было. Все будет как раньше. — Как раньше уже не будет, — резко ответил Мори и в его взгляде читалась твердость этого решения. — Натан, пойми, ты снова заблуждаешься. Позволь себе пойти дальше своих шаблонов и ты… — он хотел взять его за руку, но Шиндо отпрянул. — Нет, не прикасайся ко мне. Еще тогда… в душе… когда ты коснулся меня, — забормотал Натан. — Нет, — он закрыл рукой лицо. — Это немыслимо. Давай забудем об этом раз и навсегда. — Не выдерживая больше давления, Натан развернулся уйти. — Ты делаешь то, о чем потом можешь пожалеть! — в сердцах выдохнул Мори, не зная как еще остановить этого строптивца. — Что это значит? — мгновенно успокоившись, строго взглянул на него Натан. — То и значит, если ты сейчас откажешь мне, — Мори набрал в грудь побольше воздуха, — ты можешь очень сильно об этом пожалеть. — Ты мне угрожаешь? — сдвинул брови Натан. — Нет, просто хочу предупредить, — спокойно произнес староста. — Я сделал это признание совсем не для того, чтобы быть отвергнутым и прощаться с этим своим желанием не намерен только потому, что стоит преграда в виде твоего несогласия. — И что ты мне сделаешь? — усмехнулся Шиндо. — Силой меня вынудишь встречаться с тобой? Запугаешь, как уже поступил однажды добывая себе место старосты? Мори побледнел. — Я к этому не причастен, — проговорил он так, словно из него ушла жизнь. — Ну да, — фыркнул Натан. — Я знаю. Послушай меня, — серьезно сказал он. — Оставь свою затею, пока еще не поздно. Из всех твоих начинаний, эта, уверяю тебя, будет безуспешной, что бы ты не решил предпринять. Я не такой и стать таким не хочу. У меня другая жизнь и другие приоритеты. Извини, мне нужно уходить. Меня ребята заждались. Натан ушел, а Мори остался один. — Поздно… — прошептал он. — Уже поздно. И даже если ты не готов к этому и у тебя другие приоритеты, меня это не остановит. Я добьюсь тебя, Натаниэль Шиндо, любыми способами и плевать, если доведется потратить на это всю свою жизнь. Ты будешь мой. — Он устремил хищный и непоколебимый взгляд туда, где скрылся одноклассник. — Это я тебе обещаю. С того дня между Натаном и Мори наступило некое затишье. Каждый сосредоточился на своей жизни, и дороги их судеб некоторое время не переплетались. Прошло время, и Натана стали замечать в компании девушек все чаще и чаще. Он по-прежнему не жалел своего времени и сил на увеселительные прогулки, куда теперь стали входить и представительницы прекрасного пола, к которому у парня оказалась большая слабость. А поскольку он был самым видным и самый способным из всех парней школы, желающих стать его подружкой хоть на пару часов оказалось множество. Этой незаметной перемене, становлению на путь взрослых отношений радовались все, кроме одного человека. Шино Мори, наблюдая, как активно использует свои внешние данные его кумир, просто возненавидел всех девушек, которых Шиндо смел так щедро одаривать своим вниманием. Но лишь из преклонения перед Натаном он пока не смел посягнуть на людей, принимаемых своим идолом. Продолжая учиться и постепенно добиваться поставленный целей, на первом году старшей школы Мори стал во главе школьного совета. Его кандидатуру верхи посчитали более чем достойной. И вообще, ему везло всюду, куда бы он не устремил свой взгляд, чего бы не захотел добиться и за какое бы дело не принялся, получалось блестяще, однако он терпел поражение за поражением лишь в одном — в попытке добиться взаимности школьного кумира. Вот тут Мори уже в который раз обломал зубы, но упорно продолжал гнуть свою линию, не желая расставаться с мечтой когда-нибудь все же переманить Натана на свою сторону. И сегодня, получив очередной удар от человека, проигнорировавшего его просьбу, Мори был вне себя от злости и теперь становится очевидным почему, так как история его неудачной, безответной, эгоистичной любви к Натану была четко и доступно изложена выше.

***

— Шиндо! Смеясь шутке своего приятеля, Натан оборачивается, услыхав свою фамилию. Его чистый и открытый взгляд, встречается с колючим и холодным взором черных. Шино Мори стоит в нескольких метрах и неотрывно смотрит на компанию, возвращающуюся из столовой. — Шиндо, нам нужно переговорить. — В чем дело? — насторожено спрашивает Адриан, останавливаясь и видя, что его друг не трогается с места, а чуть поодаль прожигает его недовольным взором Мори. — Все в порядке? — Идите, я вас нагоню, — с улыбкой отвечает ему Натан и, когда их компания начинает двигаться дальше, совершенно безмятежный, он идет навстречу школьному председателю. — Слушаю, Вы что-то хотели от меня? — приняв непринужденную позу, полюбопытствовал Шиндо. Коридор, в котором они стояли быстро пустел. — Да, было кое-что, — кивнул Мори. — И, если уж зашла речь, я вовсе не требую к себе такого официального обращения, несмотря на свою должность. — Прости, ты сам начал, — улыбнулся Натан. — Знаю, — Мори отвел напряженный взгляд. — Это вырвалось случайно. — Я так и подумал, — усмехнулся Натан. — Так о чем ты хотел поговорить? Собравшись с духом, Мори прямо взглянул на Натана. — Почему ты вчера проигнорировал мою просьбу прийти ко мне? — с укором в интонации осведомился он. — Я? Разве я проигнорировал? — Еще с утра мы договорились о том, что ты зайдешь ко мне. Я весь день прождал тебя, а под конец дня, спросив у твоих друзей о тебе, знаешь, какой ответ я услышал? — Не смею даже предположить. — Они сказали, что ты уже ушел, — гневно выпалил Мори. — Должно быть, было неприятно, — сочувствующе поглядел на парня Натан. — Ты нарочно это сделал? — Нисколько, — мгновенно приняв серьезное выражение, ответил Шиндо. — Только я не понимаю, почему я должен сегодня выслушивать эти упреки. Не припомню, чтобы мы договаривались о подобном. — Как это так? — лицо Мори исказилось от гнева. — Очень просто, — с улыбкой произнес Натан. — Вспомни свои вчерашние слова. Они звучали примерно так: «Как будет свободная минутка, зайди в мой кабинет». — И? В чем проблема? Все же яснее ясного, — в нетерпении воскликнул председатель. — Эээ, нет, — покачал головой Натан. — Тут как раз ясности никакой. Точного срока нет, а свободная минутка… — он повел плечом. — Понятие растяжимое. — Не передергивай мои слова, — нахмурился Мори и вскинул голову. — Было очевидно, что я имел в виду именно вчерашний день. Или ты хочешь убедить меня, что за весь день у тебя не появилось ни одной свободной минуты? — Допустим, — непринужденно ответил Натан. — Что значит, допустим? — рассердился Мори. — Ты смеешься надо мной? Натан, я просил тебя зайти не потому, что мне заняться нечем. — Я знаю. — Ты знаешь? — удивленно взглянул на него Мори. — Тогда тем более, почему ты не явился? В ответ последовало молчание. — Все понятно, — резко выдохнул председатель. — Теперь я окончательно убедился, что ты все правильно понял, но почему-то решил проигнорировать мою просьбу. Скажи, почему? — он вцепился взглядом в собеседника, сохраняющего свое безукоризненное превосходство. — Почему ты отказался от вступления в школьный комитет, у тебя же были все шансы? Ты достоин этого, так почему ты отверг предложение? Тебя бы поддержали всё! Среди старшеклассников ты пользуешься неоспоримым авторитетом, так почему ты игнорируешь общее мнение? Почему бежишь от ответственности? — Мне была бы уготована должность председателя, если бы я согласился? — насмешливо бросил Шиндо. — Нет, — Мори опустил взгляд и твердо добавил: — Но если бы ты захотел, ты занял бы этот пост до того, как избрали меня. — Ключевое слово тут, пожалуй, будет «захотел». Мори поднял глаза на выпускника. — Я тебя не понимаю. Ты отказываешься от должности в школьном совете, в секции от роли капитана, даже среди своих друзей ты значишься лидером, но продолжаешь вести себя так, будто по-прежнему с ними наравне. Почему ты все время держишься в тени, когда перед тобой открываются такие возможности? — Все просто, — с улыбкой проговорил Натан. — Мне это не нужно. Я не такой человек, который стремиться к власти и первому месту, я не честолюбив и не амбициозен. Я просто живу той жизнью, которая мне нравится и которая меня устраивает. Да, быть может, я бегу от ответственности, но разве это позорно? Я не желаю брать на себя дополнительные обязанности и нести это бремя, вот я этого и не делаю. Я не настолько властолюбив, чтобы стремиться к такой ничтожной цели, как любыми средствами урвать для себя хоть крупицу сомнительной власти, дабы восполнить свою неполноценность, помыкая другими. Для Мори эти слова были даром. Он буквально оцепенел. — Да, я нарочно не пришел вчера и надеялся избежать нашей встречи сегодня, — уже без тени улыбки говорил Натаниэль. — Потому что я знал, о чем будет наш разговор. И не желая это слушать, я сделал то, что мог сделать в своем положении — я просто-напросто ушел. — Я не могу понять, за что… За что ты так ненавидишь тех, кто пытается стать на ступень выше других? — дрожа всем телом, Мори сжал кулаки. — Почему это так позорно для тебя? Разве мы не должны стремиться стать лучше, и что плохого, если за этими стремлениями следует награда? Само общество возводит нас в ранг высших! Неужели ты всю жизнь собираешься просидеть в тени, пока другие, менее достойные, будут раз за разом обходить тебя? — Не слишком ли это сложные дебаты для коридоров обычной школы? — усмехнулся Натаниэль. — Ответь, я хочу знать. — Тут нечего отвечать, просто мне не нравятся люди, пользующиеся своим положением, чтобы причинять вред другим, — молвил Натан. «Я презираю людей, мнящих себя выше других, способных унижать тех, кто ниже или слабее их, кто не может дать отпор только потому, что у него недостаточно средств или прав. После смерти родителей, когда нас с Хиро взяла к себе на воспитание сестра матери, она не упускала ни единого случая напомнить нам, что мы живем у нее из милости и являемся для нее страшнейшей обузой, и что она терпит нас только в память о покойной сестре. Сколько раз она била и оскорбляла сестру, попадающую ей под горячую руку, сколько раз унижала нас, пользуясь тем, что мы дети и не можем постоять за себя. Сколько раз мне приходилось утешать плачущую Хиро, после того, как ее накажет за разбитую чашку или вовремя неубранную комнатку тетка. Даже сейчас она не упускает случая напомнить нам, кто мы такие. Чужаки в ее доме. Но совсем скоро, когда я окончу школу и пойду учиться, я заберу с собой сестру в общежитие. И избавлю ее от общества нашей тетки» — Поэтому, — он поднял глаза на Мори, — я никогда не стану во главе команды, лидером, которой только и думает о том, как насолить прочим. — По-твоему, именно эти цели преследует нынешний школьный комитет? — нахмурился Мори. — А разве нет? — изогнул бровь Натан. — Разве твоя команда добивается влияния не тем, что просто запугивает всех, подстраивает ловушки, в которые другие не могут не попасть? — Ты не прав, — горячо возразил Мори. — Без вины никто не страдает. Я не допустил бы этого. — Я не думаю, что тот парень из второго класса понес заслуженное наказание. — Он вел себя крайне не корректно, я бы даже сказал, он позволял себе грубейшие выпады по отношению к члену комиссии. — Ну да, его же девушку собирались исключить только за то, что она позволила себе списать одну задачу, еще бы ему быть сдержанным, тем более тогда, когда и ему еще угрожали исключением за ее защиту. — Он должен был сам все понять и покорно принять решение, принятое верхами, а не лезть на рожон. — Вот поэтому я и не желаю иметь с вами ничего общего, — презрительно заметил Натан. — Ваша логика и понимание жизни и мое мировоззрение во многом не соответствуют друг другу. Если это все, я пойду. У меня скоро урок. — Но почему, почему бы тебе тем более не присоединиться к нам и не попытаться изменить существующую систему? — дрожа всем телом, выдохнул Мори. — Возможно, ты бы смог добиться других результатов, применяя на учеников методы, противоположные нашим. — Боюсь, чтобы осуществит эту затею, мне нужно полностью сменить руководство, — сухо ответил Натан, — а те, кто так цепко вцепились в свои места, вряд ли так легко их отдадут, даже если это во благо всем. — Натан, — поддавшись душевному порыву, Мори в смятении, схватил его за руку, совсем не думая, что они находятся в школе и звонок на уроки еще не прозвучал. — Прошу, ты должен, просто обязан присоединиться к нам. Ради своих друзей, ради класса, ради всех школьников. Только согласись, и ты увидишь, как изменится твоя жизнь. Натан, — юноша сделал шаг вперед. — Прошу, стань ближе ко мне, и ты не пожалеешь ни единого дня. Я обещаю тебе всё, только… Согласись… В неистовом волнении Мори продолжал сжимать руку блондина, не в силах отвести взгляда от его совершенного лица, в каждой черточке которого сквозила уверенность и сила, так захватывающе пленявшая чужой рассудок. Только он, только его присутствие рядом. Только знать, что этот человек предан лишь тебе и более ничего не надо. — Я никогда не присоединюсь к вам, — звучит отрезвляющий холодный голос, а в следующий миг Натан высвобождает свою руку жестом, полным отвращения, точно сбрасывает с себя насекомое. — Почему ты упорствуешь уже который раз? Неужели ты не понимаешь?! — выдыхает темноволосый юноша. — Это ты не понимаешь, — ледяной взгляд, казалось бы чуждый этим добрым глазам, излучающим обычно свет и тепло, пробивает оппонента насквозь. — Я не приму этого предложения и советую тебе раз и навсегда прекратить попытки, которые никогда, я повторяю, никогда не принесут результата. — Почему? — в злости, в которой сокрыто отчаянье, бросает Шино Мори. — Потому что это немыслимо для меня, — проговаривает Натаниэль и, разворачиваясь, идет по коридору. — И в ваш совет я тоже не вступлю. — Черт, черт, черт, — Мори сжимает руками голову. Как стыдно, как досадно поражение. Как убийственен очередной отказ, от которого объект преклонения становится еще более желанным. Кажется еще слаще добиться цели и растопить эту стену льда отвращения и сопротивления, доказать, как глубоко заблуждается этот человек, отвергая его из обычного упрямства. Только потому, что якобы существуют какие-то принципы и правила морали. Какая чушь! Какая все это чушь! И кто придумал эти нормы поведения? Зачем следовать им в такое свободомыслящее прогрессивное время, как нынешнее? Кому какое дело?  — Ты все равно будешь моим, Натан, — ударив кулаком о стену, сквозь зубы проговорил Мори, чувствуя, как тупая боль от пальцев медленно распространяется по всей кисти. — Тебе никуда не деться. Я заставлю тебя принять меня, у тебя не будет другого выхода. Хватит церемоний, я и так был слишком добр и снисходителен к тебе, а ты только пользовался моими чувствами. Довольно! И потирая свою тонкую, ушибленную руку, Мори направился в класс. Его воспаленный разум, приведенный в действие таким мощным двигателем, как уязвленная гордость отвергнутого возлюбленного, рождал все новые и новые способы достичь желанной цели, так явно оказывающей сопротивление уже который год подряд.