Юное сердце на Розе Ветров

«Я, наверное, совсем отчаялся, раз позволил ему остаться после такого» Эта мысль сверкнула в голове Шино Мори, как только он вышел из гостиной. Тонкая ироничная улыбка искривила его губы. Вероятно, впервые он испытывал презрение к самому себе, к своему бессилию перед обстоятельствами. Совсем слабая, практически незаметная надежда на успех, тлеющая в его сердце, угасала, как догорающая свеча. Чтобы поскорее освободить себя от такого малоприятного чувства, Мори засел за работу и, с головой уйдя в процесс, практически позабыл о мальчике, оставленном в расстроенных чувствах в его же собственной гостиной. Прошло около часа. Микаэль лежал на диване. Припухшие и красные от слез стеклянные глаза смотрели в никуда. По ту сторону стены доносились шаги прислуги, однако никто даже не помышлял заглянуть в комнату. Точно по чьему-то строгому распоряжению она оставалась пустынной, словно чтобы специально дать успокоиться бушующим чувствам. Правда, даже если бы сюда кто-то вздумал войти, наверное, юноша не обратил бы на это внимание. Ему вообще было все равно, что творится вокруг него. И кто бы ни вошел, кто бы что не сказал ему или не посмотрел, он оставался бы беспристрастным и в лучшем случае мог бы просто перейти в свою комнату, где уж наверняка его никто не потревожит. Но так как желающих войти не было, он предавался своим мыслям в полной тишине комнаты, где его постигло сперва ликование и чувство превосходства над врагом, от которого он теперь обрел независимость, чуть позже разочарование, а еще через каких-нибудь пять-десять минут разговора — понимание, что вся его затея оказалась беспочвенной. Исполнив всё как задумал с самого начала, ибо Мори не ошибся в своей догадке, что Мика отправился к нему вовсе не их страха, а с вполне четким планом действий и лишь ожидал точного подтверждения, что для родителя он не представляет совершенно никакой ценности, дабы начать действовать, — Мика совсем не задумался над необходимостью проворачивать нечто подобное. Надо признать, он и теперь не жалел о содеянном, только вот то, чем все это обернулось теперь, становилось в тягость. Он отомстил за мать, добился (а он был уверен, что теперь Мори сделает все так, как он скажет ему) для Юу возможности доучиться в школе или, в крайнем случае, если тот вознамерится уйти, чтобы ничто не помешало ему поступить в другую. Казалось бы, все прошло замечательно, и после того, как Мика открылся Мори в своем замысле, тот не подумал выставить его из дома. Пожалуй, это был самый тяжелый момент для юноши, потерпевшего такое унизительное фиаско. Он понимал, что отныне домой ему не вернуться, там его никто не ждет, но и оставаться в доме этого человека он также никак не может. Он действительно питает ненависть ко всем и сама мысль остаться с кем-то из них доводит до исступления. Где угодно, куда угодно, но подальше от этих стен. Подальше от этих людей. Уж лучше совсем сгинуть на улице, чем оставаться тут, где все напоминает о предательстве близких и родных. Разум Микаэля настолько заполонили эти чувства о побеге, что он готов был сорваться в чем стоит и побежать прочь из дома, куда глаза глядят. Главное, чтобы никто не остановил его в пути. Но единственный момент удерживал его рвущуюся на свободу душу — слишком надежно укрывал его этот дом от глаз сторонних людей. Мика вспомнил о запертых круглые сутки воротах, если только сам Мори не пожелает выехать или кто-то не нагрянет к нему с визитом, либо же, испросив позволения кто-то из слуг, позволит себе покинуть территорию; забор, такой высокий и сплошной, без единого дерева в метре, через который не перебраться, и двух злобных псов, снующих по двору, на случай, если ограждения окажутся бесполезными и кто-то все же проникнет на территорию или наоборот попытается скрыться с нее. Только было воспрявший духом Шиндо снова ощутил бетонную плиту, возложенную ему на плечи. «Что же делать? Что же делать? — твердил он себе, лихорадочно думая, как выбраться из этого проклятого дома. — Я должен найти выход как можно скорее, иначе я окончательно сойду с ума!» И словно в ответ на его мольбы до слуха донеслось лаянье собак, крики слуги, призывающих животных обратно. Микаэль немедля подскочил на постели и устремил взгляд на окна, за которыми явно что-то происходило. Сердце его бешено забилось, он сорвался с места и бросился к окну. — Кто-то приехал! — прошептал он, глядя на сигналящую незнакомую машину у ворот, к которой уже бежал служащий. Это появление возродило в юноше было померкшую идею. В первую секунду сердце зажгла надежда, что приехавший — это Натаниэль или Юичиро, но стоило увидеть незнакомый автомобиль, как эта надежда тотчас угасла. За время, что он живет у Мори, к его дому не раз подъезжали подобные машины, привозящие к хозяину особняка людей, с которыми тот после уединялся в кабинете и вел какие-то дела. Микаэлю было абсолютно все равно, что происходит за закрытыми дверьми, поэтому подслушав всего несколько раз деловые беседы отца и убедившись, что речи о чем-то важном не идет, он ушел и больше не считал нужным приходить. Видимо, и в этот раз кто-то из людей Шино Мори приехал к нему с визитом. Сам не зная почему, но Мика увидел в этом превосходный шанс. И не задумываясь больше ни на мгновенье, поспешил покинуть гостиную еще до того, как человек, оказавшийся в такой час перед домом директора школы, успел показаться из машины. Забежав в свою комнату, Мика быстро достал из шкафа свою сумку, не глядя побросал в нее первые попавшиеся вещи, сунул телефон в карман джинсов и пока все внизу были заняты приемом гостя, сбежал по боковой лестнице, не примыкающей к холлу, и, минуя витиеватые коридоры и попадающихся на пути слуг, выскочил через черный ход во двор. Он знал, что пока принимают гостей, псов запирают в вольере. Оставались, конечно, еще ворота, запирающиеся сразу после того, как любая машина въедет внутрь, но совсем крошечный шанс, что удастся проскользнуть незамеченным, упускать было нельзя. Но если так станется, что ворота все же будут заперты, он приметил в ажурной резьбе зазор, как раз подходящий для того, чтобы он мог протиснуться сквозь него. В обычное время это кропотливое дело могло быть замечено из окон кем угодно из слуг или же самим Мори, не говоря уже о собаках, разгуливающих день и ночь по двору и реагирующих на каждое появление в саду, как по сигналу сирены. И только сейчас, пока все озабоченны гостем и никто не станет попросту пялиться в окна, а псы находятся взаперти, он может незаметно улизнуть. Итак, осторожными и быстрыми перебежками пробираясь по саду, от одного дерева к другому, от одного куста живой изгороди к беседке, Микаэль очень быстро добрался до центрального входа. Тут таилась самая главная опасность, поскольку территория перед домом не была сокрыта никакой растительностью и являла собой широкую дорожку, по которой мог проехать автомобиль. Оставаясь за последний на сей раз укрытием — стволом липы, — Микаэль внимательно осмотрелся. Перед крыльцом никого не было видно, лишь машина гостя в одиночестве стояла у крыльца. Видимо, приехавший уже вошел в дом. Тогда Микаэль бросил взгляд на ворота, а точнее на камеру, точно нарочно подмигивавшую с высоты своего наблюдательно поста, напоминающую, что она четко стережет вход и никому без ее ведома не проникнуть в доверенную ей обитель. Несколько секунд Мика смотрел на этот красный сигнал, символизирующий опасность. «Если все сделать быстро, я успею убежать, только бы ворота оказались не заперты», — мелькнуло в голове юноши. «Пожалуйста, только бы они были открыты! — закрыв глаза, мысленно взмолился Микаэль. — Пожалуйста, пусть только они будут не заперты или же я успею выбраться сквозь прутья раньше, чем меня заметят. Только бы выбраться, а там я скроюсь» И сделав глубокий вдох, он вскинул твердый, исполненный непоколебимой решимости взгляд на путь своего освобождения ото всех и выбежал из-за дерева, устремившись прямо к воротам. Сердце бешено стучало о грудную клетку, в ушах звенело. Такого возбуждения он уже не испытывал с момента, как идея поехать к Мори осенила его разум. И теперь, задыхаясь не столько от быстрого бега, сколько от волнения, он подлетел к ограде и, дернув калитку, чуть не лишился чувств, когда она свободно поддалась. «Неужели Гин, выйдя встретить посетителя, забыл закрыть ее за собой?» — вздрогнул Микаэль и, не веря такой удаче, выскользнул наружу. Но прежде чем помчаться во весь опор по улице, он оглянулся и с чувством должного по отношению к дому, ютившем его под своей крышей больше двух недель, прошептал: — Прощай, особняк, похоронивший все мои мечты! И только после этого, передернув на плече спортивную сумку, бросился бежать. Свое чудное спасение юноша приписывал исключительно удаче, улыбнувшейся ему в самый подходящий момент, когда пребывание в доме стало поистине невозможным, но ему и в голову не приходило, что все это было не роковым стечением обстоятельств. За всеми его передвижениями по саду, а после и недолгой заминкой у ворот и дальнейшим освобождением, все время неотрывно наблюдали глаза старика. Управляющий Танэда заметил промелькнувшую в коридорах тень, старательно скрывавшуюся от глаз с дорожной сумкой на плече, а посему сразу уловил суть происходящего. Поскольку он с самого начала проникся неким сочувствием по отношению к мальчику по какому-то непонятному стечению обстоятельств очутившегося в доме его строгого хозяина, то заметив намеренье совершить побег, он не стал этому препятствовать, а решил поспособствовать. И когда взмыленный Гин вбежал на крыльцо и, вспомнив, что оставил калитку открытой, хотел было броситься обратно, Танэда удержал проворного молодого человека и отправил его доложить о посетителе господину, тогда как он сам встретит гостя, а заодно и затворит калитку. Ни о чем не подозревавший Гин охотно кинулся исполнять поручение управляющего, в то время как старик пошел исполнять сказанное, с той лишь разницей, что затворить калитку он не торопился. И в тот самый момент, когда наказав служанке провести пришедшего в кабинет хозяина, Танэда наблюдал, стоя в вестибюле, как скрывается за оградой хрупкая фигура мальчика. — Все, что я могу себе позволить, это дать тебе 10 минут форы, прежде чем придется сообщить о побеге господину, — прошептал он. А теперь следует вернуться к человеку, решившемуся на приезд. Но начать следует с Шино Мори, который, как говорилось ранее, предпочел погрузиться в дела, чтобы отогнать ненужные мысли. Больше часа он корпел над своими бумагами, когда вдруг и сам услышал поднявшийся у ворот шум, и только было он собрался позвать кого-то из слуг, чтобы справиться о случившемся, как в кабинет постучались и вошел молодой человек, запыхавшийся и взволнованный. — Что там такое? Отчего такой шум? — строго взглянул на него Мори. — Извините, господин Мори, но к вам там посетитель. — Посетитель? — переспросил Шино. — Я никого сегодня не жду. Тем более у себя дома. — Хорошо, я скажу, что Вас нет дома, — кивнул Гин и уже собрался было выскочить из кабинета, нахождение в котором ему радости никогда не доставляло. — Нет, постой, — остановил его Мори. — Должно быть это Ишигами. Он обещал, что если будут сведенья, то обязательно свяжется со мной. Право же, — хмыкнул Мори, откидываясь на спинку кресла. — Можно было сообщить и по телефону, если новость действительно стоящая. — Эм, простите, господин Мори, но это вовсе не Ваш адвокат. — Нет? — поразился Шино. — А кто же тогда? — Я впервые вижу этого мужчину. Но он говорит, что прибыл к Вам по личному делу. Высокий такой блондин с ярко-синими глазами, европеец наверно. — Как ты сказал? Блондин? — всполошился Мори, но тут же подавил в себе этот всплеск безумия. — Да, — кивнул Гин. — Все понятно, пригласи его ко мне и только, — черные зрачки сузились, — убедись, что на вашем пути сюда вам не повстречается Микаэль. — Будет исполнено, господин, — отвесил легкий почтительный поклон Гин и устремился к двери, однако прежде чем ступить за порог, произнес через плечо: — Удивительно, но этот господин изъявил примерно ту же просьбу. Откуда бы ему знать, кто находится у нас дома? — Твое дело гостей встречать, а не задавать глупые вопросы, — холодно взглянул на него Мори, и это послужило сигналом, чтобы парень в мгновение ока исчез из дверного проема. — Не может быть! — оставшись один, судорожно выдохнул Мори, чувствуя, как напрягается каждый нерв в его теле от безумного волнения, охватившего его в ту самую секунду, когда дурак слуга заикнулся о незнакомом посетителе европейце. — Ты все-таки решился… Как ни велико было изумление от такой неожиданности, а Мори сумел совладать со своими эмоциями и принять тот самый спокойный, уверенный и покровительственный вид, который обычно бывает у следователей, ожидающих арестанта, против которого у них имеются неопровержимые доказательства его вины. Когда из-за двери до слуха донеслись шаги, Мори и глазом не моргнул, а лишь отложил в сторону очередной документ. — Пожалуйста, проходите. Вас уже ждут, — прозвучал голос Гина, пропускавшего вперед себя мужчину с волнистыми светлыми волосами и твердым, решительным взором. — Спасибо, Гин, можешь быть свободен, — сказал ему Мори и парень молча еще раз поклонился и закрыл за собой дверь. — Натан, я нисколько не сомневался в твоем здравом размышлении, — произнес Мори, поднимаясь из-за стола, чтобы как следует поприветствовать столь долгожданного гостя. — Но, откровенно говоря, даже так ты заставил меня немного поволноваться, — усмехнулся он уголком рта. — Не надо, — остановил его Натаниэль Шиндо, так как тем самым посетителем был ни кто иной, как он сам. В отличие от своего бывшего одноклассника Натан был не так расположен к радушию и дружескому разговору. — Понимаю, — кивнул, останавливаясь Шино. — С приветственными речами можно покончить сразу. В конце концов, мы не первый день друг друга знаем, чтобы разводить эдакую сентиментальщину, когда одному из нас есть что более ценное сказать другому. Итак, — он скрестил руки на груди, — ты здесь… — Где Мика? — холодно взирая на давнего приятеля, причину многих его бед, спросил Шиндо. — Насколько мне известно, Мика в своей комнате и не догадывается о том, что его дядя зашел с визитом к его отцу, — спокойно ответил Мори, при том закусив губу. «Черт, я даже об этом не успел подумать. Но если мальчишка сейчас явится сюда в том же самом состоянии, в котором я его оставил, да еще и заикнется дяде о своем треклятом видео, и речи не может быть о том, чтобы когда-нибудь добиться его!» Между тем Натана всего передернуло от этих произнесенных с особой интонацией слов «дядя» и «отец». — Ты, должно быть, хочешь увидеть его? — прищурился Мори, подавив собственное волнение, и теперь отыскивая на непроницаемом лице возлюбленного намеки на то, что его слова как-то задели это каменное сердце. Но тщетно. Натан оставался все таким же непроницаемым и закрытым для него точно также, как в юности. — Я могу сказать, его тотчас попросят зайти, — Шино уже было сделал движение, но Натан покачал головой. — Это совершенно лишнее. Я пришел к тебе и пока не желаю, чтобы Микаэль знал о том, что я тут. — Вот как, значит, трогательная сцена откладывается на попозже? — пробормотал Мори и слегка усмехнулся. — Мудрое решение, — заключил он громче. — Пусть мальчик побудет еще некоторое время в неведенье. Ему это ничего не стоит. Он прекрасно освоился в моем доме, как тебе уже доподлинно известно, так как он добровольно согласился побыть у меня еще некоторое время. — Чего я до сих пор не могу понять, — хмуро взглянул на Мори Натан. — Перейдем же к делу, — проигнорировав эти слова, заговорил Шино, вопреки своей натуре выказывая свое нетерпение к этому вопросу. — Если ты здесь, значит, ты согласен на мои условия. «Видимо, пробегав две недели с высунутым языком, ты смирился с тем, что иного пути нет» — Частично. — Как тебя понимать? — улыбнулся Мори той пугающей улыбкой хищника, который дает своей жертве немного побегать, прежде чем вонзит в нее свои острые клыки. — Я сделаю, как ты хочешь… — Натан судорожно сглотнул. — Буду твоим, однако, — его пламенный, категоричный взор пронзил мужчину напротив, — свою семью я не брошу! Я не расстанусь с Эрикой. Она ничего не должна знать о том, что происходит между нами. И в то же время я требую, чтобы Мика вернулся домой и зажил той жизнью, которая у него была. Иначе ничего не будет! — Хм, — Мори задумался, потирая подбородок, а спустя минуту заговорил: — Я понимаю и в некотором роде оправдываю твои требования. Они совершенно справедливы. Тем не менее, — он воззрился на возлюбленного не менее твердо, — я также принимаю их частично. Поясню. Мне совершенно безразлично, как ты поступишь со своей женой. Если тебе проще обманывать ее, дело твое. Меня это не касается. Но Мика останется у меня, во всяком случае, до тех пор, пока мы с тобой не уладим все шероховатости. Я позволю вам видеться, не стану противиться от посещений Юичиро, более того, вы даже сможете забирать его к себе, но возвращаться и жить он будет со мной. Когда-нибудь ты осознаешь, что жизнь с нами куда приятнее и слаще той, которую сейчас выбираешь ты, оставаясь с той женщиной. «Я не могу сейчас упираться и выдвигаться условия. Я не в том положении, — мысленно прошипел Мори, стискивая зубы. — Каждую секунду мой обман может раскрыться, и я рискую лишиться этого шанса на победу. Придется быть гибче» — Натан, — более мягко заговорил Шино. — К чему уже эти торги, коль ты пришел ко мне, уже готовый платить любую цену, лишь бы только Микаэль получил свободу? Натан закрыл глаза. — Как не противно, но я вынужден признать твою правоту. Хорошо, будет так. Итак, — он посмотрел прямо на Шино. — Чего ты хочешь? Говори. Только учти, единственное условие — никто ничего не должен знать о нас. — Об этом можешь даже не беспокоиться, — хмыкнул Мори. — Я сам не любитель выносит личное на всеобщее обозрение. — И что? Какие условия? — Совершенно никаких, Натан, просто сегодня вечером, если ты не слишком занят, я попрошу тебя приехать в одно тихое местечко, где мы сможем за бокалом вина обсудить наши дальнейшие дела. — Хах, зовешь меня в ресторан? — презрительно фыркнул Шиндо. — Нам незачем торопиться, — ответил Мори, не в силах удержаться от того, чтобы не подчеркнуть, что участь Шиндо неизбежна, как ее не оттягивай, — мы вполне можем уделить несколько часов обычному дружескому общению. А завтра вдвоем или по отдельности, как захочешь, вернемся сюда и тут уже ты сможешь поговорить с Микой, как полагается и всё ему разъяснить. — Так и поступим, — кивнул Натаниэль, с чувством крайнего душевного презрения взирая на Шино. Уже ощущая на кончике языка приторный вкус победы, Мори не сумел удержаться и приблизился к предмету своего обожания. — Натан, как долго ты бегал от меня, — его изящная рука скользнула по лицу блондина, кончики пальцев коснулись шеи. — Вероятно, ты бы и подумать не мог, что все окончится именно так. В конце концов — ты придешь ко мне сам. Натана пробрала крупная дрожь от этого безвинного, но очень показательного жеста. «Господи, дай мне силы пережить этот вечер, — мысленно взмолился он». — Натан, — видя, как напряжен его возлюбленный, Мори взглянул на него даже с жалостью, при этом приблизив свое лицо к лицу человека, коим восхищался почти всю свою жизнь, — ты… Внезапно взволнованный голос, прервал уединение двух мужчин. — Господин Мори! — раздалось из-за двери, а в следующее мгновенье без стука в кабинет ворвался бледный Танэда. — Какого черта! Что случилось! Как ты посмел войти без стука?! — выдохнул Мори, гневно взирая на старика помешавшего ему наслаждаться моментом. — Простите, ради бога, но случилось несчастье! — трясясь точно в лихорадке, пробормотал старик. — Несчастье? — содрогнулся всем телом Шино Мори и, словно предчувствуя что-то, тут же устремил испуганный взгляд на своего гостя, который также обратил внимание на вбежавшего управляющего. — Господин Мори! Микаэль, ваш сын, он сбежал. Его комната пуста и слуги ничего не видели! — дрожащим голосом выдавил старик. — Сбежал?! — в один голос воскликнули мужчины и, точно по команде, не сговариваясь, ринулись прочь из кабинета мимо старика, удивленного, что не только его непосредственный хозяин среагировал на это известие, а также и незнакомец. Удачно выбравшись с территории отцовского дома, Микаэль хотел как можно скорее оставить его и все связанные с ним тяготы далеко позади. Стоило только выйти за калитку, как он помчался по улице, желая лишь одного — поскорее очутился там, где будет чувствовать себя свободным. При этом он ни на секунду не задумался над тем, где именно существует такое место, куда и как долго к нему нужно добираться. Собрав все свои силы, всю свою юношескую энергию, он готов был преодолеть чудовищные расстояние, пока либо не иссякнут силы, либо не спадет энтузиазм. Однако ему едва удалось миновать пару домов, как к своему величайшему изумлению, он натолкнулся на своего сводного брата. В страхе отшатнувшись, словно перед призраком, Мика попятился назад, тяжело дыша и широко распахнув глаза. — Мика? — в свою очередь изумился Амане. После звонка Ёсино парень не находил себе места. Узнав, что Мика был в Киото вместе с Мори и даже не сообщил ему об этом, он был потрясен и именно это потрясение заставило Юичиро понять, как сильно он заблуждался. Потребовалась всего одна ночь, чтобы Юу, не в силах больше сдерживаться, понимая какую глупость он совершает, оставляя там Мику одного, отправился в Арасияму в тайне ото всех. Добраться до места оказалось не тяжело, гораздо сложнее было отыскать нужный дом. Помня адрес, названный Микой и храм, недалеко от которого располагался дом директора, Юичиро оказался в нужном месте в тот самый момент, когда Шиндо предпринял отчаянную попытку сбежать, пока его отец, также ничего никому не сказав, отправился в пригород для того, чтобы сдаться на милость победителя. И теперь, осматриваясь по сторонам в поиске нужного дома, юноша не заметил несущегося прямо в его сторону парня и уж никак не мог предугадать, что и тот в стремлении убежать как можно дальше, налетит на него. — Что ты тут делаешь? — Юу? — вздрогнул Шиндо. — Это что ты тут забыл? — мигом собравшись, вспомнив, что этот человек врал ему, ощетинился он. — Да, действительно, — Юичиро смущенно улыбнулся. — Что я говорю, ведь ты же живешь где-то рядом. Почему бы тебе не прогуляться? Хотя, — его взгляд остановился на сумке с вещами на плече любовника. — А это зачем? Ты куда-то собирался? — Не твое дело, — огрызнулся Микаэль. — Мика, — Юу с удивлением взглянул на враждебно настроенного Шиндо. «Должно быть, он злится на меня, как я и думал». — Мика, пожалуйста, прости меня. Ты не представляешь, как я рад тебя видеть. — Не приближайся! — воскликнул Шиндо, когда Юу сделал шаг к нему навстречу, готовый раскрыть объятия. — Чего ты? — Видеть тебя не хочу, проклятый лицемер! — выдохнул Шиндо, еще подзадоренный попыткой побега. — Убирайся и не мешай мне! — Мика, прошу, выслушай меня, — чуя за собой оплошность, Юу и не пытался защититься от несправедливых нападок. — Ты не представляешь, как мне жаль. Как я корю себя за свой идиотский поступок. Я знаю, что причинил тебе этим немало страданий. — Какие еще страдания? — горделиво фыркнул Микаэль. — Ты имеешь полное право на меня сердиться, — Юичиро все же рискнул снова сделать шаг по направлению к возлюбленному. — Я повел себя с тобой действительно ужасно. Но, поверь мне, я безумно хотел приехать. Все это время я только и ждал возможности увидеться с тобой. Мне ужасно совестно, что я оставил тебя здесь одного, хотя обещал, что буду рядом. — Так безумно хотел свидеться, что оставался в Киото до последнего? Сарказм в голосе Мики был страшнее удара. — Я клянусь тебе, — в сердцах воскликнул Юичиро, — все это было не нарочно. Я хотел как лучше. Мика, прости меня, я страшно сожалею, что не сделал этого раньше. Я не хотел, чтобы ты думал, мол, я приехал, чисто из личного эгоизма, чтобы забрать тебя с собой и лишить возможности исполнить твое желание. Ты так рьяно рвался поехать сюда, что я просто испугался, что если приеду и ты, поддавшись эмоциям, захочешь отправиться со мной, ты мне потом этого не простишь. — И только ради этой чуши, ради этого бредового замысла ты игнорировал мои просьбы?! — взбеленился Шиндо. — Да с чего ты вообще решил, что я хотел жить у него?! — Да как же с чего? — в Юу словно кинжал вонзили — так его обескуражил этот выпад. — Ты же сам сюда рвался. Слова мне не давал сказать, не то чтобы запретить, а даже чтобы вместе поразмыслить над этим решением. Ты был настроен категорично и ничего не желал слушать. Неужели не помнишь? — И по-твоему, все было только от того, что я безумно хотел пообщаться с дорогим папочкой? — зло выдохнул Микаэль. — Я так подумал, — повел плечом Амане. — И потом очень боялся, что из-за моего вмешательства в твои дела ты будешь сердиться. И теперь вижу, что напрасно, ведь ты все равно недоволен. — Какой же ты болван! Совершенно ничего не понимаешь, — Мика сжался всем телом. — Да приходило тебе в голову, зачем я на самом деле могу поехать к нему? Неужели ты настолько глуп и наивен, что поверил в то, что у меня могли проснуться какие-то чувства к нему?! — Зачем поехал на самом деле? — удивленно повторил Юичиро. — Да, какова истинная цель моей поездки?! — Да откуда же мне было знать, о чем ты думаешь. Ведь ты ничего мне не сказал, кроме того, что едешь и точка! — выпалил Юу. — Конечно, я догадывался, что за всем этим что-то не чисто. Ты ненавидел Мори, ты даже домой возвращаться не хотел, когда мы погибали в трущобах Токио только потому, что нужно было отправиться к нему. Я и сам был в шоке, когда ты изъявил желания поехать жить к отцу, сам не знал куда себя деть и как пережить это! Но я отпустил тебя только потому, что это было твое желание! Хотя я чувствовал, что напрасно делаю это и что должен приложить все свои силы и не дать тебе совершить ошибку, но я осознавал, что это только твое желание и я не имею права запрещать тебе! — Так благородно, что даже тошнит. Да лучше бы ты наплевал на свои принципы и приехал ко мне как обещал, а не сидел и думал, как я отреагирую! — Вот поэтому я и приехал! — выкрикнул Амане, гневно и в то же время страстно взирая на возлюбленного. — Приехал, чтобы просить у тебя прощенья за то. что заставил тебя так долго ждать себя! — Юу, — содрогнулся Микаэль, не зная что ему теперь делать. Боль не ушла до конца, но и злиться уже не хотелось так как прежде. — Мика, поверь мне, — Амане приблизился и положил руки ему на плечи. — Я до последнего боролся с собой, только чтобы ты не чувствовал подавляющей тебя зависимости с моей стороны, но я не смог… — он слабо усмехнулся глядя в растерянное и все еще злое лицо Шиндо. — Не смог больше оставаться вдали от тебя. Прости, — и, впившись в губы любовника, крепко обнял его прямо посреди улицы. — Прости, что заставил ждать и не пришел раньше, когда тебе было так больно и одиноко… Чуть отстранившись, Юичиро с нежностью глядел в синие глаза Микаэля, рукой поглаживая его щеку. — Прости меня… — прошептал он. — Юу, — невыносимая боль отразился в чистом и светлом взоре Шиндо, он накрыл руку Юичиро и убрал от себя. — Хватит. — Что хватит? — Хватит, хватит. Достаточно! — воскликнул Микаэль, сжав голову ладонями, и зажмурился. — Достаточно вранья! — Какого еще вранья? — испугался нового взрыва Юичиро. — Что случилось? — А то ты не знаешь? — криво ухмыльнулся Микаэль, отнимая руки от висков. — Мне противно твое лицемерие. Скучал он, как же? Вырваться хотел? Ха! Пытался удержать, да не смог! И ты хочешь так легко отделаться после того, как предал меня? — Я? — изумился Юичиро. — Я предал тебя? — Не ты ли отказался от меня в тот самый момент, когда я сел в машину Мори?! Ты же прекрасно знал, что больше мы с тобой не увидимся! А все эти твои отмазки, которыми ты меня потчевал две недели, якобы у тебя учеба, мать ты не можешь оставить, все это гнусное вранье только для того, чтобы прикрыть правду! Замечательно, просто превосходно! Один в учебу ушел с головой, другой — в работу, а на меня всем плевать! — Да какую правду, о чем ты говоришь?! Какое еще отказался? Ты с ума сошел! — Ты же знал! — в отчаянье выдохнул Микаэль и его глаза заблестели. Он оттолкнул от себя Юу. — Вы все знали, что я не вернусь от него! Что он увозит меня навсегда! Что благодаря своим связям, он добился того, что Натан лишился родительских прав на меня, а он их приобрел, как единственный оставшийся у меня родственник, у которого я обязан отныне жить до своего совершеннолетия! И никто! Никто из вас даже не подумал как-то вступиться, не дать забрать меня! Нет, наоборот, вы только с радостью избавились от меня! Выбросили не только из дома, а и из своей жизни, и пока я умирал от боли, зная, что меня бросили все, вы наслаждались спокойной жизнью! — Мика! — выдохнул Юичиро, пораженный столь мощным и совершенно неожиданным обвинением. — Что это значит? Я ничего об этом не знал! То есть как ты теперь обязан остаться у него? — Не прикидывайся! — выпалил разгневанный Микаэль. — Хватит врать мне! Ты все это знал! Вы все это знали, так как уведомление суда пришло еще до того, как я отправился к нему! Натан все это знал! — Мика, я понятия не имел. Если ты говоришь, пришло такое письмо, то, верь мне, я ничего об этом не знал! — Юичиро был вне себя от потрясения. Оно сразило его точно ударом молнии. Он вдруг понял, что совершил в глазах Мики еще более чудовищную ошибку, чем думал. И как теперь заслужить прощения любимого, не имел не малейшего представления. — Да если бы мне хоть одним намеком дали понять, что тебя увозят насовсем, да я бы в жизни не отпустил тебя! Мика, Мика, — Юу схватил Микаэля. — Почему ты не сказал, зачем смолчал, когда знал такую ужасающую правду. Зачем утаил ее? Столько всего произошло, только потому что ты промолчал? — А зачем мне говорить это тому, кто и так обо всем знал! — настаивал на своем Микаэль. — Зачем мне лишнее подтверждение, что я никому не нужен! Я и без этого все видел, насколько я дорог всем вам. — Мика, ты ошибаешься. Ты как никогда ошибаешься, — бормотал Юичиро, с надеждой и глубочайшим раскаяньем глядя на Мику. — Я ничего об этом не знал. Я и подумать не мог, что дела обстоят таким образом. Я бы никогда не пустил тебя. Да лучше бы мы снова сбежали вместе, чем я позволил какой-то сволочи навсегда отнять тебя у меня. Я ведь люблю тебя. Неужели ты не веришь мне? Неужели ты так не доверяешь мне, что поверил, мол, мне будет все равно, со мной ты или с кем-то другим? Неужели я еще не доказал тебе, как ты важен для меня? Кто сказал тебе эту чушь, что мы все знаем, по крайней мере, я? Проговаривая эти слова со слезами в голосе, он лихорадочно прижимал к себе Шиндо. — Мори, — глухо ответил Микаэль. — Я узнал это все от Мори. Он уверил меня, что все вы давно знаете об этом… — И ты поверил? — изумленно воззрился на него Юу. — И ты поверил словам этого человека? Да как же ты мог?! Ты не знаешь, что он из себя представляет? Сколько боли он принес лично тебе? И после всего ты веришь ему больше чем нам?! — Я тебе так скажу, у меня были на то все основания, — Мика отвел тяжелый взгляд в сторону. — Я уехал сюда и на этом все окончилось. Что ты, настолько занятой и увлеченный своей жизнью, что Натан, зарывшийся в свою работу, как обычно, совершенно забыли обо мне. — Мика, глупый. Это все неправда. Мы не забыли о тебе, — Юу крепче сжал хрупкие плечи Шиндо. — Ты не представляешь, как тяжело у нас дома. Какая жуткая атмосфера повисла в нем с того самого дня, как ты покинул его. Я сам не нахожу себе места и только и жду того мига, когда ты вернешься обратно. И Натан, и мама. Мы все только и ждали, когда кончится этот кошмар. — Тогда почему? Почему никто из вас так и не пришел, когда я столько ждал? — с болью выпалил Микаэль и закрыл руками лицо. — Мика, — у Юу закончились все слова убеждения, и он просто прижал к себе содрогающееся от слез уязвимое создание, считавшее себя брошенным слишком долго, чтобы потом сразу поверить в обратное. Они стояли вот так несколько минут, пока постепенно Микаэль не начал успокаиваться под мягкое звучание голоса Амане, твердившего ему о своих искренних чувствах. Микаэль бы, может, и не впал в такое состояние, ведь когда он обвинял Юу, он уже тогда простил его, а стоило увидеть его искреннее удивление, когда заикнулся о том, что должен навсегда остаться у Мори и тот ужас отразившийся в зеленых глаза, вся злость и подавно ушла из его сердца, да только долго копившая внутри него боль была обязана вырваться наружу, как это и произошло. Поэтому когда Шиндо поднял голову и вновь взглянул на Юичиро, в его взгляде не было даже намека на колкость, гнев или обиду. — Прости меня, Мика, если бы я только знал… Я бы в жизни не допустил этого ужаса, который тебе пришлось испытать. Прости, — обжигая губы любовника поцелуями, прошептал Юичиро. Примерно в это самое время, когда между двумя юношами происходило пылкое примирение, Мори и Натаниэль получили известие о побеге от старика управляющего. — Как Вы могли это допустить, идиоты?! — выскакивая следом за Шиндо из кабинета, неистовствовал Мори. — Вам это с рук не сойдет так и знайте! — Простите, господин, — там же к ним подбежал испуганный и бледный, как стена, Гин. — Должно быть, это я не углядел и оставил калитку открытой. — Прекрати говорить ерунду, — одернул его старик. — Это не твоя вина. Я отправил тебя доложить о приезде гостя, но сам, старый дурак, видимо забыл. Совсем уже голова не та. И как я мог так ошибиться! Даже помыслить не мог, что так произойдет. Простите меня, Господин Мори. — Замолчите оба! Если он не отыщется, я вам обоим устрою! — прошипел Шино, по пути набрасывая плащ, поданный перепуганной служанкой. Всех в доме это известие поставило на уши. — Вызовите полицию, если он сбежал сразу после моего приезда, то не должен далеко уйти! Его остановят, — уже будучи на крыльце, властно приказал Натаниэль людям, совершенно не подчиняющихся ему. — Чего стоите! Не слышали что ли?! — гаркнул Мори слугам, не смевшим без его приказания что-либо сделать. — Да-да конечно, — кто-то побежал звонить. — Ты прав, — кивнул Мори, обращаясь к Шиндо. — Он может еще и здесь. Если не успел добраться до остановки автобуса. — А когда автобус? — подбегая к своей машине, спросил Натан. — Не знаю. Но это уже не важно, будем надеяться, отыщем его до того, как он успеет добраться до нее, — открывая дверцу своей машины, сказал Мори. — Скорее, выезжаем! — бросил Натаниэль, садясь за руль. Мори не надо было упрашивать, ведь он и сам жаждал вернуть того, кто исчез прямо из-под его носа. Все, не только отец и дядя, были взволнованны этим событием. Слуги только и говорили о сбежавшем подростке, даже тогда, когда хозяин дома и его гость выбежали во двор. — Вы видели господина Мори? Он был такой бледный. Неужели его это на самом деле так потрясло? Он испугался за мальчика? — сказала одна служанка другим. — Да, я тоже видела. На нем прямо лица не было. — Может, он ему не так уж безразличен, как все мы думали? — А кто этот незнакомец? Он был впечатлен этим побегом не меньше хозяина. Как это объяснить? — Да, откуда ему знать о Микаэле? Что его заставляет переживать о чужом ребенке? — Что вообще творится в этом доме?

***

— Юу, — Микаэль провел рукой по волосам. — Это правда, что ты мне сказал? Ты действительно ничего не знал? — Господи, да как же мне тебя еще убедить?! — всплеснул руками Юичиро. — Конечно, нет. Разве я бы жил спокойно и ждал чего-то, если бы мне сказали, что это напрасно? — Да, — кивнул Мика. — Наверное, ты прав. Не стал бы… — Вот видишь, — улыбнулся Юичиро. — А теперь скажи, что ты тут делаешь, да еще и с вещами? — А что, не ясно? — пожал плечами Шиндо. — Не выдержал напора и хотел сбежать. — Куда? — Да хоть куда. — Слава богу, слава богу, что я так вовремя очутился тут и не дал тебе совершить глупость, — снова прижав к себе блондина, произнес Амане. — Согласен, все до безумия удачно сложилось, — слабо улыбнулся Шиндо. — Послушай, Юу, раз ты здесь, значит родители знают об этом. — Ну, вообще-то… Я им ничего не сказал. Собирался позвонить маме позже, уже как буду на месте, а до этого… Натан, кстати, тоже куда-то уехал, так что выбраться мне было легко. — Папа уехал? — переспросил Микаэль и в глубине его глаз отразилась печаль. Ведь если Юу в самом деле ничего не знал, то того же нельзя было сказать о Натане, который сто процентов был в курсе происходящего. — Да, практически с утра я его не видел. А что? — озабоченно взглянул на любовника Юу. — Нет, ничего. — Все еще считаешь его предателем? — с грустью осведомился Амане. Но Мика только пожал плечами, ничего не ответив. Юу также нечего было сказать. Он-то, конечно, не винил Натана, находя ему оправдания, но высказывать их Мике в такой момент не осмеливался. Зато теперь ему стало очевидно, почему Натан практически не бывал дома эти дни. — Мика, — вздохнув, собравшись с духом, начал он, — если твой папа в самом деле знал о положении дел, то скорее всего он искал пути освободить тебя и только потому, как ты говоришь, забыл о тебе. — Ты всех судишь по себе, Юу, — печально улыбнулся ему Микаэль, — и никак не привыкнешь, что люди разные. Но я не сержусь сейчас на него. Я просто не понимаю его поступков, вот и всё. — Я уверен, он тебе все обязательно пояснит, как только мы встретимся. А сейчас, Мика, — Юу взял его за руку, — давай вернемся домой? Сейчас же! — Домой? — вздрогнул Шиндо. — Да, домой. Ты ведь хочешь? И плевать на все указания и постановления вместе взятые! Ты будешь жить с теми, с кем хочешь ты, а не по предписаниям! — По поводу этого… — Мика только было хотел рассказать Юу, что благодаря его афере с видео он получил полную свободу от Мори и более того, право самому ставить условия отцу, как к ним подъехали и остановились две машины. В тот же миг из салонов выскочили двое встревоженных мужчин. — Папа? — выдохнули Мика и Юу, одновременно поразившись присутствию здесь Натаниэля, да еще и в компании Мори. — Господи, Мика! — не видя вокруг больше никого, Натан схватил и от всего сердца прижал к себе племянника, которого уже не чаял отыскать в ближайшие дни, как случилось прежде. Юу только широко распахнув глаза, смотрел на них. А Мори, проявивший меньше пыла, отошел к забору и, тяжело дыша, провел дрожащей рукой по вспотевшему лбу. — Обошлось… — с придыхом прошептал он. — Как хорошо, что ты здесь. Никогда! — крепко схватив парня за плечи и встряхнув, нервно проговорил Натан, глядя прямо в глаза Микаэля. — Никогда больше не смей убегать! Ты меня понял?! Никогда, слышишь? Я не вынесу еще одного твоего побега. — Что ты тут делаешь? — удивленно глядя на родителя, спросил Мика. — Я приехал забрать тебя. Микаэль внутренне содрогнулся от этих слов. «Он приехал за мной. Он все-таки решился, решился пожертвовать собой ради меня!» Но, несмотря на эти будоражащие душу мысли, вид его по-прежнему говорил о недоверии и враждебности. — Долго же ты собирался, — насмешливо бросил он. — Прости, я знаю, что виноват перед тобой, но, поверь, так было нужно. Когда я тебе все объясню, ты поймешь меня и не будешь сердиться. — Что-то сегодня все меня потчуют обещаниями и уверениями, что я пойму все позже, но на деле я так и не слышу вразумительных слов, — фыркнул младший Шиндо, бросая косой взор на Юичиро. — Мика, я прошу, потерпи еще немного. — Немного — это сколько? — поднял бровь Микаэль. — До вечера. Обещаю тебе, потерпи до вечера и тебе все станет ясно, — сжимая его руки, произнес отец. — Хорошо, — Мика прикрыл глаза. — Оставим это на потом. — Мика, — Натан не в силах сдержаться еще раз крепко обнял Микаэля, который был уже практически спасен. — А сейчас, — выпрямившись, стал было говорить он, но тут его взгляд упал на Юичиро. — Юу? — удивился Шиндо. — А ты почему здесь? — За тем же, зачем и ты, — слабо усмехнулся юноша. — Забрать Мику домой. Натан вначале недоуменно глядел на детей, но потом в его душе что-то дрогнуло. — Ребята, — выдохнул он и закрыл глаза ладонью. «Каким же я был дураком. Чему я подверг вас, бедные мои дети. Каким испытаниям!» — Пап? — мальчишки были слегка озадачены этим жестом. — Ничего, все хорошо, — покачал головой Натан, отнимая руку от лица, стараясь скрыть заполнявшие его душу неописуемые чувства по отношению к этим двум созданиям. — Пап, — Мика тронул отца за руку, — поедем домой? Я так соскучился. — Да, да, конечно, — закивал Натан, бросив короткий взгляд на стоящего все это время в стороне Мори, лицо которого было мрачнее тучи, не встретив никаких отрицаний с его стороны. — Юу, — обратился он к пасынку, — раз уж ты здесь, я попрошу тебя отвези Мику домой. Справишься? — Еще бы! — с готовностью ответил тот. — А почему Юу должен везти меня? — вставил Мика. — Разве мы не едем все вместе? Я предполагал, что мы все разом вернемся домой, а не по отдельности. — Это верно, — Натан с неким раскаяньем и извинением во взоре, поглядел на мальчика. — Я очень хочу поехать сейчас с вами, но есть одно дело, — он бросил взор на Мори, — которое я должен решить и только после этого я присоединюсь к вам. Я буду дома так сразу, как только смогу, обещаю тебе. — Что за дело такое? — фыркнул Микаэль. Юу хотел было остановить его эгоистичный порыв и увести пока выдалась возможность, но Мика явно не желал так просто покидать это место. — Почему ради него ты отказываешься ехать с нами? — настаивал Микаэль. — Ты же сам сказал, что приехал забрать меня, вот и сделай то, ради чего приехал. — Мика, ты не понимаешь, — покачал головой Натаниэль. — Сложившаяся ситуация требует того. Иди вместе с Юу, поговорим обо всем дома. — Нет! — крикнул Мика. — Я хочу выяснить всё сейчас. Здесь и сейчас! — Мика, я же сказал, сейчас это невозможно. Существует одно нерешенное дело, без него я не могу поехать с вами сию секунду. — Нет у тебя больше с ним никаких нерешенных дел! — бросил Мика. — Мы можем спокойно возвращаться домой. Верно, господин директор? — губы Микаэля расплылись в ангельской улыбке, когда он взглянул на Шино Мори, бледного и мрачного, стоявшего в отдалении. — Мика, я умоляю тебя… — строго сказал Натаниэль, которого мысль о том, что ему предстоит уделить время Мори и только тогда вернуться к семье, которая опять же по условиям соглашения не сможет спокойно и мирно существовать, так как Мика должен будет снова вернутся к своему родителю, приводила в ужас. И то, что Микаэль так смело говорил о невозможным вещах, вводила в еще большее отчаянье, провоцируя раздражение. Натан обернулся к Мори, дабы сказать, что каприз Микаэля ничего не решит, их договор в силе, но реакция бывшего одноклассника потрясла его. — Верно, Микаэль, — произнес Шино Мори с видом человека, достойно принявшего свою участь проигравшего и отныне навсегда. — Я вас больше не задерживаю. Можете возвращаться к себе домой. Я снимаю все требования к тебе, Натан. Живи спокойно, я тебя больше не потревожу. И с этими словами, он поспешил вернуться к своей машине. — Возвращаться? Что это значит? — Натан был в полном недоумении, как собственно и Юичиро. Но если Юу без слов требовал разъяснений непосредственно от своего самоуверенного любовника, то Натан просил их от Шино Мори. — Как это понимать? — господин Шиндо в волнении подбежал к уже собравшемуся садиться в машину Шино. — Успокойся, Натаниэль, — с присущей его натуре мрачной величавостью, уверенно ответил Шино Мори, обменявшись особым взглядом с Микаэлем, который показал ему, что он волен сочинить любую историю, Мика не вмешается. — Твой племянник крайне необычный ребенок. У него есть редкий дар — воздействовать на людей, вынуждать им делать то, что угодно ему. За время нашего общения, я успел много чего осмыслить и многое понять. И теперь я говорю тебе с чистой совестью: прощай. Считай, что наш сегодняшний разговор в моем кабинете — это просто последняя безобидная шутка, которая тебя ни к чему не обязывает, — после этого, он сел в машину. — Я буду рад, если ты когда-нибудь навестишь меня. Но уже как тот, кто воспитывает моего сына и тот, с кем у нас было общее, пусть и драматичное прошлое. Процесс против тебя будет остановлен сегодня же, и Юичиро может продолжить обучение с завтрашнего дня, если ты не решишь вовсе забрать сыновей из школы, в чем также не будет препятствий. До того, как директор успел закончить свою речь, к Натану подошли и стали рядом Микаэль с Юичиро, следовательно, оба услышали также известия и о своей свободе. Более не желая оставаться с людьми, заставившими его ощутить позорный проигрыш, Мори повернул ключ зажигания и, не взглянув напоследок, ни на Натана, свою мечту, отныне обреченную стать неосуществимой, ни на сына, провожающего его тем мрачным и строгим взором, каким обычно обладает истинная земная справедливость, не умеющая лицемерить в угоду кому бы то ни было и несущая свои незыблемые законы сквозь время; ни уж тем более на Юичиро, человека, так легко владеющего тем, чего желал. Возвращаясь в свой особняк, Мори поглядел в боковое зеркало, в котором еще отражались фигуры людей, которых он вынужден оставить навсегда. «До встречи, Микаэль, — мысленно произнес он. — Эти две недели с тобой были действительно самыми особенными в моей жизни. Я никогда их не забуду…» — Я определенным образом ничего не понимаю, — глядя вслед удаляющейся машине, произнес Натаниэль. — Я тоже, — признался Амане. Дядя и сводный брат вместе взглянули на того единственного, кто мог дать какие-то здравые пояснения по этому поводу. Однако Микаэль с безмятежной улыбкой, говорившей о легкости в его душе, провожал автомобиль глазами и не торопился поделиться своими мыслями. «Неужели ты действительно сумел изменить даже такого пропащего человека, как твой настоящий отец, — сказал себе Натаниэль, поражено глядя на племянника. — И даже простить мне эту чудовищную задержку…» В то же время в голове Юичиро также роились мысли. «Я не понимаю, что происходит, но чувствую окончание этого ужаса, когда вижу умиротворение, отражающееся в твоем глубоком взгляде, светлую улыбку, озаряющую твои губы… Они вселяют в меня уверенность. И вот так, наблюдая за тобой, ощущая силу твоей гордой, несгибаемой души, которая никогда не смирится и не подчиниться обстоятельствам, я только все больше убеждаюсь в том, как сильно люблю тебя, прекрасный демон, навсегда овладевший моим сердцем. Оно всегда будет принадлежать только тебе, ведь это ты вдохнул в него жизнь легким, небрежным прикосновением своих тонких пальцев, дыханием ветра, шепотом бесконечного неба над нашими головами, миром, созданным только для нас…» Невольно Юичиро взял руку Шиндо в свою и сжал ее. Почувствовав этот жест, Мика бросил взгляд сначала на их руки, а потом поднял его на Юу. На нежность в зеленых глазах Юичиро, Мика ответил дерзкой и самодовольной пленительной усмешкой. — Так мы едем домой? — хмыкнул он, переводя взгляд с любовника на дядю. — Ну конечно, — улыбнулся Натан, словно очнувшийся ото сна, наполненного переживаниями. — Мама ждет нас и, наверное, ужасно волнуется. После этого все трое поспешили вернуться к машине. — Кстати, пап, — по пути, Мика продвинулся с заднего сиденья, где они сидели вместе с Юичиро к Натану. — А что это за машина такая? Где твоя? — Сломалась, — усмехнулся Натан. — Прямо в тот самый момент, когда я решил ехать за тобой. Хорошо, на тот момент я был у Адриана и он одолжил мне свою. — Так это его машина? — изумился Микаэль. — А ты не узнал? — Нет, если честно. — А что такое? — спросил его Юу. — Да, нет, ничего, — усмехаясь, Мика опустился обратно на сиденье. Его почему-то развеселила эта мысль, что только из-за того, что не узнал с первого раза машины друга отца, чуть было не совершил ужасную ошибку и что все так удачно сложилось в итоге. — Совершенно ничего, — с улыбкой повторил он. Спустя час они были дома, где Эрика встретила их с безумной радостью, не забыв также упрекнуть за секретные уходы из дома. Но переполнявшие ее чувства в конечном счете взяли верх, особенно когда она узнала новость, что Мика вернулся домой и больше никуда не уедет. Все вернулось на круги своя. На следующий день из суда пришло извещение о том, что какие-либо действия на счет лишения Натаниэля Шиндо отцовских прав прекращены. Бумагу старший Шиндо озвучил при всём семействе, собравшемся на кухне специально, чтобы услышать, что их ждет. Нельзя передать, какая радость охватила домочадцев, когда они смогли ощутить, как с лязгом спали цепи последних сомнений с их сердец. Теперь они были по-настоящему свободны, и уже ничто не угрожало их тихому семейному счастью. После того, как Мори предоставил вещественное доказательство своего решения, не потребовав ничего взамен, Натан позвонил ему в тот же вечер, чтобы поблагодарить, но на звонок директор школы так и не ответил, и когда позже Натан лично пришел в школу Мики и Юу, чтобы забрать их документы, Шино Мори на месте не оказалось. Секретарь, выдав сама все необходимое в самом безупречном виде, сказала, что он уехал в министерство и она не знает, когда господин Мори вернется. В тот момент Натаниэль понял всё, а посему не стал более искать встреч со своим бывшим одноклассником, предпочетшим не мучить себя встречами с тем, кого потерял навсегда и чей вид вызывал у него душевные терзания. Он в самом деле исчез из жизни Натана и его семьи, более никогда не подав о себе никаких вестей. А поскольку жизнь не стояла на месте, увлекая в свою беспокойную реку всех живых существ без исключения, одаривая их новыми событиями и препятствиями, никто потом не вспоминал о столь кратком, но ярком эпизоде в общей киноленте прошлого. Разве что иногда в разговоре мелькало имя истинного родителя Микаэля, исчезнувшего после всех событий, которое Юу воспринимал с внутренней дрожью неприязни до последнего, хоть и смирился с мыслью, какой именно ценой досталась им их свобода. Микаэль специально скрыл это вначале ото всех, признавшись много позже только одному любовнику, точно зная, что он уж точно не станет возникать по этому поводу так, как это сделал бы Натан. С переходом в новую школу на следующий год началась и другая жизнь, тем более, что семейство Шиндо оставило Киото и возвратилось в Амстердам, чтобы больше никогда не возвращаться туда, где ему довелось пережить столько бед и несчастий. Конечно, все близкие друзья и товарищи Юу и Мики из прежней школы (в том числе и Ёсино, послуживший триггером для решимости Амане в последний момент) были расстроены скорым отъездом этой знаменитой на всю округу парочки, потрясшей всю школу сначала своей ожесточенной враждой, а потом пылкой и крепкой любовью, но и они проводили их с улыбками на прощальной встрече, устроенной двумя сводными братьями специально для этой цели — рассказать, что было, и проститься. А на следующий день рано утром самолет унес из страны Восходящего Солнца два любящих сердца, обреченных биться отныне и навсегда в унисон и строить свою дальнейшую жизнь в другом конце света.