…И нас как будто заставляет одуматься, простить, вернуться с того света И снова полюбить, любить, любить, любить, быть может, даже без ответа, Насколько сил хватает, насколько всё это возможно!.. Уходишь? Пусть будет так… Я тоже… Сыграет боль со мной пустяк. И только дождик вдруг внезапно плакать начал! Но не забудь красавицу-весну, И пусть теперь она будет твоей удачей!
Несколько следующих дней Реджина провела в своей комнате в общежитии, под предлогом пониженного давления. Она лежала на кровати, сидела на подоконнике, ничего не ела, пытаясь отпустить Эмму и простить её за предательство. Нежные чувства словно растворились в потоке гнева и ругани, который время от времени вырывались из неё. Господи! Она беременна! А Реджина ничего не заметила! Пару раз стучали в дверь, Трина даже ругалась, что если ей не откроют, она вломится, но всегда Локсли, — Реджина слышала его голос, — просил уйти или успокоиться. Девушке даже казалось, что он не отходит от двери. Но ведь парень не жил в кампусе, у него была своя квартира. Такая забота была невероятно приятна Реджине, и сердце замирало каждый раз, когда она слышала мужской голос за своей дверью и душа порывалась открыть, но тут же была одёрнута — нет, нельзя! Нельзя, чтобы он видел эту безысходность и слабость. Пускай он всё ещё думает, что она в порядке, но он знает, что это не так, и она тоже знает, что он знает, ведь сложно создавать видимость «в порядке», когда не выходишь из комнаты, ничего не ешь и практически не спишь. Локсли открыл дверь комнаты Миллс, попросив запасной ключ у Арчи, и то, что он увидел, пробрало его до дрожи. Реджина лежала на кровати, раскинув ноги и руки в стороны, смотрела в окно. На лице всё ещё были разводы от туши и слёз и казалось, что она стала более худой. В руках у Робина была большущая сумка, открыв все ящики, он начал скидывать туда разные вещи подруги: от нижнего белья и средств гигиены, до пиджаков и курточек. Та проводила его действия безразличным взглядом и снова посмотрела в окно. Ей было всё равно до того момента, пока он не сел рядом на кровати и не начал вытирать её лицо влажной салфеткой. Потянув её на себя, он вынудил сесть, а потом осторожно обнял, поглаживая по спине. Возможно Реджина бы заплакала, если бы только запас слёз не иссяк ещё вчера утром. — Я хочу, чтобы ты обулась и мы вышли из этой комнаты… — Робин посмотрел в карие глаза напротив и сжал плечи подруги. — Потом мы выйдем из этого общежития и никогда больше сюда не вернёмся, поняла? — И куда мы пойдём? — голос Реджины хрипел от долгого молчания и слёз. — Ну… около трёх лет назад, на моё двадцатилетие, родители подарили мне квартиру, я предлагаю поехать туда… — помогая ей подняться, он окинул пустую комнату глазами, потом перевёл взгляд на Реджину и его сердце защемило от боли за неё. Пустота в её движениях и взгляде заставляли его сердце биться за двоих.***
Реджина так бы и продолжила быть безучастной ко всему, что вокруг неё происходило, если бы не топот маленьких ножек и детский крик, когда она вошла в квартиру Локсли. — Папочка! — словно вихрь налетела на Робина маленькая девочка. Её светлые волосы падали на плечи и бежали волнами вниз по спине. Маленькие ручки гладили щетину отца, а розовое платьице слегка задралось. Локсли сразу стал казаться старше и серьёзнее, да и его гиперответственность объяснилась. Малышка перевела взгляд на Реджину и тут же задала вопрос: — Ты кто? — Это Реджина, помнишь, я рассказывал тебе про неё перед тем, как уехать? — Робин улыбнулся девочке, потрепав её по волосам. — Реджина — это Сэм, моя дочь… — Так ты та принцесса, которую поехал спасать папа? — Сэм любопытно посмотрела на Реджину, хлопая глазками. — Робин! — в коридоре показалась седая женская голова, а потом и все тело. На старушке был длиннющий халат в пол и она почему-то пристально оглядывалась в поисках чего-то. — Саманта, где мои очки? — Они на твоей голове, бабушка Лукас! — звонкий детский смех наполнил коридор и Миллс почувствовала себя лишней здесь. — Смотри, это Ре… Ре… Это Джина! Она та самая принцесса, которую поехал спасать папа! Теперь она здесь! Самая настоящая принцесса! А это бабушка Лукас, она моя няня! — Это замечательно, иди покажи принцессе свой замок, солнышко. — бабушка посмотрела на Сэм и та, быстро закивав, ухватила ничего непонимающую девушку за руку и потащила куда-то вглубь квартиры, та только успевала на ходу снимать кроссовки. Уже через три минуты Миллс была усажена на кровать в детской комнате и слушала рассказы маленькой девочки про свои игрушки. Она была очаровательна и очень похожа на отца. У неё было три любимых куклы: Кристи, Лиззи и Виктория, и все они были подружками, которые иногда ругались, но никогда не переставали дружить. Девочка лепетала без умолку, при этом успевая перемещаться по комнате, и ей удалось отвлечь Реджину от мрачных мыслей. — Джина, а ты будешь со мной дружить? — наконец сев рядом с ней на кровати, спросила Сэм. — Мы уже дружим, милая, — ответила та, расчесывая детские волосы, чтобы заплести их. — У меня очень мало друзей в детском садике… они говорят, что я странная, потому что у меня нет мамы… — Сэм пожала плечиками. — Но у меня есть папа! Он самый лучший на свете! — Да… — Реджина только потом поняла, что согласилась вслух, — но знаешь, я думаю, тебе не стоит расстраиваться из-за друзей. Их не должно быть много, они должны быть верными. Вот у меня всего лишь три друга. — И папа один из них? — Саманта теребила свою юбку, пока Реджина доплетала ей второй колосок. — Я думаю, что твой папа — мой самый-самый лучший друг. — девушка присела рядом с маленькой Локсли на корточки. — Честно-честно? — наивные глазки посмотрели на неё с таким доверием, что та не смогла не улыбнуться. — Честно до самой звёздочки. Когда Локсли ушел укладывать дочку спать, Реджина устроилась на кровати в его спальне, переключая каналы телевизора. Ей нужно было подумать. У Робина Локсли есть дочь! Это было самое неожиданное, что она могла себе представить! Малышка была очаровательна, но где же её мать, да и самому Робину всего двадцать три, когда он успел? Подумать только… Интерес к Робину поднялся ещё больше, как и дурацкое желание его поцеловать. Они были знакомы все три года, но никогда не сталкивались с Сэм, даже когда в прошлый раз была его квартире она бывала. Как и когда он умудрился? Прокравшись на цыпочках к двери в детскую, она увидела, как Робин, уронив голову на детскую подушку, спал. А вот Саманта внимательно разглядывала его, сидя на одеяле и перебирая пальчиками по его щетине. Она перешла на тёмные круги, появившиеся под глазами из-за недосыпа и усталости. Малышка укрыла его своим розовым одеялом и подсунула под руку какого-то плюшевого слоника, а потом поцеловала в лоб. Реджина быстро улизнула назад в спальню мужчины и, скинув легинсы и бюстгальтер, легла под одеяло. Подушка пахла хвоей, и девушка сразу угадала в этом аромате запах Робина. Он успокаивал её. Обняв одну из подушек, она быстро стала проваливаться в сон. Но кто-то, очень быстро юркнувший под одеяло и свернувшийся калачиком рядом, не дал ей этого сделать. — Ты спишь? — тихий детский голосок, приглушенный одеялом, а потом и детские пальчики, взявшие за руку, совсем вывели из состояния комотоза. — Нет, милая, что-то случилось? — Реджина помогла Саманте улечься поудобнее. — Папа снова рассказывал мне сказку и уснул, он выглядит таким уставшим даже во сне, но я на самом деле не люблю сказки… — Саманта повернулась на бок, чтобы лучше видеть собеседницу. — Я не говорю ему, чтобы его не расстраивать. — Он старается… — тихонько ответила Реджина, погладив девочку по мягкой щеке. — Да, днём он ходит в ин… ин… Институтут, а вечером работает, чтобы мы с ним жили в досатке, он так говорит. Так что всё, что он успевает — это рассказать мне сказку на ночь. — так по-детски заплетаясь в словах, она так не по-детски серьёзна. — я терплю, чтобы дольше слушать, как он говорит, смеётся и целует меня. — Оу, милая… — не найдясь, что ещё сделать, Миллс крепко обняла девочку и та только тихонечко всхлипнула у неё на плече и запуталась в её волосах. — Ты можешь спеть мне колыбельную? — А ты любишь колыбельные? — А особенно колыбельные от принцесс… Вместо ответа Реджина облокотилась о кровать и тихонько запела. Колыбельная было медленная и тягучая, голос переливался глубокими нотами и погружал в сон. Лунный свет забрался на стену и оттуда наблюдал, как девушка одной рукой обнимает девочку и также засыпает.