Я думаю, нам нужно обнимать детей, Пока есть время, чисто и от сердца. Нам с ними нужно много говорить, И рисовать, лепить из пластилина. Нам нужно с детками смеяться и грустить, И не винить их в том, в чем те не виноваты. Нам деток нужно всех благодарить, За каждую улыбку, каждый танец. Нам деток нужно крепко обнимать, Чужими дети точно не бывают. И каждый, каждый в мире должен знать, Что дети это смысл, дети — это радость.
В комнату пробрался маленький лучик солнца. Он поднялся по стене вверх и замер, наблюдая, как на кровати спали двое. Девушка прижимала к себе девочку, иногда во сне поглаживая её по руке. Сэм уже не спала, она пристально рассматривала красивую Реджину. Протянув маленькие пальчики, она коснулась шёлковых волос Реджины и легонько погладила, потом любопытно совершило путешествие по лбу и носу; она увидела, что под глазами залегли тёмные круги, это наверное от усталости, но это не портило красоты девушки. Погладив щёку, Саманта уткнулась носиком в женские ключицы и обняла за талию, прикрывая глаза и не желая мешать кому-то сегодня утром. Лучик, так же не желая помешать хрупкому спокойствию, выскользнул в окно и вернулся на свою тучку, прячась от надвигающегося дождя и продолжая наблюдать за окном многоэтажки. «Как было бы здорово иметь такую маму! Мне бы все в садике завидовали!» — думала Сэм, прижимаясь ещё теснее, она уже была готова плакать от несправедливости этого мира, когда тонкие пальцы накрыли её макушку и успокаивающе погладили, а губы легонько поцеловали в лоб. Реджина заметила, что маленькая Локсли дрожит, и накрыла её одеялом, поворачиваясь на бок. Тут же прижавшись ещё ближе, не открывая глаз и делая вид, что всё ещё спит, девочка закинула ногу на бедро Миллс. Конечно, та заметила, что маленькая принцесса рядышком совсем не спит, но нарушать детскую игру не хотела, поэтому, облокатившись на согнутую руку, принялась разглядывать малышку. Светлые волосы ещё были жидкими и тонкими, изгиб губ в точности повторял отцовский, длинные реснички могли заставить позавидовать даже саму Реджину, хотя она не была обделена красотой. Девочка была худенькой и маленькой, что в разрез шло с её возрастом, обычно детки пухленькие, а тут кожа, кости и мышцы. — Сэмми, я думаю, нам пора просыпаться… — тихо позвала Реджина. — Приготовим завтрак твоему папе… — И я буду помогать?! — тут же «проснулась» девочка, доверительно глядя на подругу. — Бабушка Лукас никогда не разрешает мне, волнуется, что что-нибудь может случиться, но мне говорит, что я настоящая принцесса… — Принцессы тоже должны уметь позаботиться о себе, ведь так? — подняла бровь Миллс, поднимаясь с кровати и хватая маленькую Локсли на руки. — Пойдём, что любит папа на завтрак? — Омлет с помидорками. — уверенно кивнула девочка, словно каждый день говорила это, — и чуть-чуть сыра сверху. — Отлично, поможешь мне натереть сыр? — спросила Реджина, усаживая Саманту на барный стул и вручая ей тёрку и тарелку, найденные в шкафчике. Сыр нашелся в холодильнике, как и все остальные ингредиенты для омлета. — Нужно делать это неспеша и очень осторожно, хорошо? — Да. — Саманта увлечённо приступила к своему действию, аккуратно двигая сыр по тёрке. Реджина стояла напротив, нарезала овощи и смотрела за тем, как осторожно и трепетно малышка делает своё дело. Они справились с завтраком очень быстро и маленький поварёнок был отправлен будить папу, пока Миллс заваривала чай и расскладывала по тарелкам омлет. — Папа-а-а! — Саманта прыгала на собственной кровати и чудом не наступала на отца, ведь он занял её почти что полностью. — Мы с Джиной приготовили завтрак! Папа-а-а! — Да-да, Сэм, посмотри немного мультики… — Локсли одним движением загрёб дочь к себе и крепко обнял, — или полежи со мной… — Но мы же приготовили завтрак… — та обиженно надула губки и вдруг закричала во всё горло: — Джина-а-а! — Что случилось? — не прошло и пяти секунд, как Реджина появилась на пороге детской с кухонным полотенцем в руках. — Папа не хочет вставать и он снова уснул! — недовольство девочки было понятно — она ведь так старательно тёрла сыр! — Знаешь, как я когда-то будила своего папу? — лукаво спросила Миллс, подходя ближе к Локсли и откладывая полотенце в кресло, — я его щекотала, давай! Они начали щекотать Робина, а он — оглушительно смеяться. В глазах Реджины, за такое долгое время, впервые сияло веселье, а пустота в душе начала наполняться светом, словно сам организм подталкивал её жить дальше. Прислушиваясь к своим ощущениям, девушка не заметила, как Локсли, схватив её и маленькую Сэм, накрыл их собой, мешая продолжать игру, а сам снова притворился спящим. Только сейчас Миллс поняла, насколько он широкий и сильный. От такой близости у неё перехватило дыхание и внизу живота затянулся томительный узел. Мужской запах ударил в ноздри и она не смогла остановить себя от соблазна провести рукой по его спине. Всё словно замерла, когда её ладошка остановилась на пояснице и слегка погладила. — Омлет сейчас остынет и будет невкусный…— тихо проговорила Джина и Робин вскочил, словно ребёнок, и бросился на кухню. Саманта и Реджина засмеялись, и девочка чуть придвинулась к девушке, что не ускользнуло от взгляда последней. «Она так тянется ко мне…» — пронеслось в голове. — Джина… — позвала маленькая Локсли. — Что, милая? — Миллс улыбнулась, чувствуя, что улыбка наконец получается не фальшивой. Только не для этого ребёнка. — Ты очень-очень нравишься мне… — девочка смутилась, разглядывая свои руки. — Я не хочу, чтобы ты ушла, как Руби… — Руби? — не поняла та, убирая прядь волос за ушко. — Это было давно… наверное… Папа нас познакомил и она осталась жить тут… Как будто мы играли в дочки-матери. Она целовала папу, когда он возвращался из интитута… — снова запутавшись в этом слове, девочка ненадолго замолчала. — Идя со своей работы, она обычно оставалась со мной, ругала меня, не играла со мной… — Саманта начала накручивать на пальчик простынь. — Папа работает, чтобы я жила, как настоящая принцесса, я всегда знала это и видела, какими красивыми глазами он смотрит на неё и не жаловалась… — «Как можно быть такой взрослой?» — не понимала Реджина. — но потом… она ударила меня… — Что? — Миллс инстинктивно взяла маленькую Локсли за руку. — По ручкам, было совсем не больно, — словно успокаивая, добавила Саманта. — А потом папа услышал, как она кричит на меня. Я не знаю, что случилось, но она ушла и даже ничего мне не сказала. Это я была виновата? — Нет, детка, ты не была виновата… — Реджина подняла её на руки. — Я не брошу тебя, даже если мы с твоим папой поругаемся, потому что мы друзья, да? — Да, я хочу кушать! — детская радость от обычных вещей снова захватила девочку. — Тогда нам срочно нужно на кухню!***
Они сидели за столом все вместе и были невероятно красивы. То, как Робин хвалит Сэм за потёртый сыр и благодарно смотрит на Реджину — было красиво. То, как сама Реджина убирает за уши детские волосы и помогает выдавить кетчуп, а под столом ступнёй гладит ступню Робина — было так же красиво. То, как маленькая Саманта то и дело вскрикивает что-то, возбуждённо рассказывает — завораживало красотой. Но главным было то, что это всё было настоящим. Робин был счастлив, что ему удалось заставить подругу жить дальше. Он невольно задумывался над тем, какой прекрасной она будет мамой и как он хочет быть отцом их детей. Улыбка не сходила с его губ, когда он смотрел, как его дочка, его маленький лучик добра и света, льнёт к Реджине и получает это тепло в замен. Казалось, будь у Джина шанс, она бы подняла маленькую принцессу на руки и не отпускала бы. И у неё был этот шанс. У них был. «Скоро у Свон будет свой малыш…» — эта мысль вдруг отразилась болью на лице девушки. Она попыталась отогнать её от себя, но не получалось, слёзы начали наворачиваться на глаза. — Надеюсь, Локсли простят мне мою бестактность, но я бы хотела выйти из-за стола. — нацепив дежурную улыбку, она встала и вышла в коридор, тут же заворачивая в спальню и закрываясь там на ключ. Нет. Слёзы были не от боли от потери Эммы, или от обиды. Они были скорее от того, что она здесь и сейчас, с Робином, и к нему чувствовала что-то поистине невообразимое и тёплое. Она могла просто смотреть на него и ни о чём не думать, хотелось ощущать его ближе и заботиться о Сэм. Сэм… Она была истинно-невообразимая, такая умная, смешная и обаятельная, настоящая мамина дочка, вот только мамы была лишена и хотелось ею стать. Показать бы этому солнышку, что не все вокруг предатели. Но Реджине просто казалось, что она недостойна этого. Что им и без неё хорошо, что она вообще нигде не нужна. — Джина… — тихий детский зов заставил девушку обернуться к двери и провести ладонями по лицу, убирая слёзы. — Ты нас обиделась? — Нет, милая, нет… — открывая дверь, Миллс тут же оказалась в детских объятиях. — У меня всё хорошо. — Но ты плачешь. — утвердительно кивнула Саманта, обнимая ещё крепче. — Папочка! Джина плачет! — Почему же? — Робин появился в дверях так быстро, словно поджидал. — Я думаю, это потому, что она думает, что не нужна нам. — снова кивнула та, отстраняясь и глядя в заплаканные глаза. — Ну-ну… — Робин присел рядом с ними и обнял. — Это очень легко исправить… — Саманта! — голос бабушки Лукас заставил маленькую девочку подскочить. — Я совсем забыла про рисование… — тихо пояснила она непонимающим Реджине и Робину. — Мы с бабушкой Лукас ходим на парные занятия, ей скучно. Я сейчас!***
— Всё хорошо? — тихо спросил Робин, садясь на пол возле дивана, где сидела Реджина. — Я… — та сползла к нему и наконец посмотрела в его лучистые глаза. Она не видела такой заботы раньше и всё её естество сжалось от этого. То, как он смотрел на неё, то, как обнимал сегодня во время истерики, то, как смотрел на неё за завтраком и то, как прижал к кровати до него. Всё это будоражило девушку. Его губы то и дело привлекали её внимание, щетину хотелось погладить, а по непослушным волосам хотелось пройтись расчёской. Он почему-то казался ей таким родным, она бы хотела назвать его семьёй. Её голос не слушался и сипел, когда Джина тихо попросила: — Поцелуй меня… Эта девушка будоражила Робина уже который год, он бы влюблён. Раньше. Но теперь она была его другом и намного больше, чем страстью, и это делало их отношения крепче. Его любовь заряжалась этой близостью между ними. И то, как отреагировала Саманта на Реджину, то, как сама Реджина повела себя с ней — Робин даже перестал дышать. Сделав движение вперёд, он коснулся приоткрытых губ своими. Реджина прильнула к нему всем телом, несмело обнимая за шею. Сердце колотилось, а в животе узлом, завязывалось желание вперемешку с бабочками. Влажные языки переплелись и она совсем не заметила, что плачет, а его пальцы вытирают слёзы со щёк, обнимая лицо. Когда они оторвались друг от друга, хватая губами воздух и встречаясь перепуганными взглядами, его руки всё ещё были на её щеках. — Реджина… — Робин прошептал её имя, стирая новую порцию слёз. Этот поцелуй был для него, как взрыв мириада звёзд. — Замолчи, замолчи! — зашептала та, боясь своих чувств, того, что она только что поняла для себя. Встав, Реджина снова ушла в спальню, прокручивая в своей голове одну и ту же фразу:«Я люблю его…»